Текст книги "Тайны московских подземелий"

Империя Москоллектор, или Люки смотровых колодцев как музейный объект

По территории московской земли текли десятки речек, на ней лежало немало прудов – глубоких, широких, рыбных. Все это постепенно уходило под землю, и оставались только названия улиц, площадей, переулков, проложенных над ушедшей под землю гидрографической сетью: Садово-Черногрязская, Капельский и Теплый переулки (на месте бывших прудов), Краснопрудная, Пресня. Но даже спрятанные под землю, реки должны быть на строгом учете. Потревожишь неосторожно – не оберешься катастрофических бед. Известно, как бушевала речка Ольховец в котловане метро, угрожая зданию Казанского вокзала.

Особенное внимание требуется к подземным водотокам весной, во время паводков. А осенью – своя проверка. Эксплуатационный мониторинг поддерживается, когда в бетонных руслах мало воды. Инженеры надевают специальные непромокаемые костюмы и отправляются в подземное путешествие. Проверяют, забиты ли русла песком и чисты ли решетки. Высота бетонного подземного коридора почти с одноэтажный дом, ширина – достаточна для проезда грузовика.

Реальное под-Московье нередко называют империей Москоллектор – это сложная система инженерных коммуникаций.

Бомбоубежища когда-то строились рядом с домами

В связи с непростым геоморфологическим строением поверхности и необходимостью многое углублять под землю протяженность этих коммуникаций в столице огромна – 650 км (для сравнения: в Петербурге всего лишь 50 км).

Коллектор – это всего лишь труба круглого или прямоугольного сечения, с трубопроводами холодного и горячего водоснабжения, теплоснабжения, силовые кабели, кабели связи, газопроводы, которые в последнее время, правда, начали прокладывать отдельно. По замыслу все коммуникации в коллекторе должны быть под рукой у обслуживающего персонала. Это как мини-метро, да и стоимость такого подземного укрытия немногим дешевле метрополитена. А вот порядка здесь явно меньше. По крайней мере, было до недавнего времени. Все подземное хозяйство в железобетонных желобах находилось в запущенном состоянии, было завалено техническим мусором, без дренажа, часто без освещения. Отсюда похищались кабели из цветных металлов, бомжи устраивали тут свои ночлежки.

После создания координирующего органа Москоллектор в «лабиринте» стали наводить порядок. Эксплуатационно-диспетчерская служба теперь тесно взаимодействует с соответствующими органами МЧС.

…сейчас они нередко дополняют интерьер летних кафе (Ножовый переулок, Москва)

По соображениям безопасности, в частности для исключения диверсионно-террористических действий, сотрудники не любят распространяться о специфике своей работы. Но кое-что удается узнать. После взрывов на шоссе Энтузиастов была создана газовая служба, перед входом в коллектор начали устанавливать газоанализаторы воздушной среды, а в целом постепенно выводить газовые магистрали из-под земли.

А когда выявляется очередная неисправность, на место прибывает традиционный экскаватор, вгрызается в землю, вскрывает бетонные плиты. И потом еще долго остаются «следы» его деятельности в виде незаделанных дырок в асфальтовом покрытии, уничтоженных зеленых насаждений и непролазной грязи.

Редко, но все же диггеры выступают в роли сталкеров, как с легкой руки Стругацких стали именовать проводников в необычные места. Экстремальный туризм в последнее время стал включать в себя и непрезентабельные объекты: заводы, выселенные дома, бомбоубежища, те же коллекторные тоннели. Сторонники этого увлечения называют себя «урбанистами», «урбанэксплорерс» – исследователями городской обстановки. Это модное ныне молодежное движение пришло в Россию из США и отнюдь не является маргинальным. В переводе ближе всего ему подходит название «индустриальщики». Это изучение тех объектов цивилизации, которые обычно остаются незамеченными или даже запретными – недостроенные или брошенные дома с их подвалами и подземными коммуникациями, оставленные фабрики и заводы, военные укрепления, выведенные из эксплуатации, свалки и крыши, тоннели и подземные ходы.

Сторонники этого вида туризма и экскурсий взаимодействуют с историками. Так, в Институте культурного и природного наследия (Министерство культуры и Российская академия наук) вполне серьезно занимаются «мертвыми» городами, или, другими словами, «городами-призраками», бункерами, тоннелями, коллекторами как объектами культуры в геоэкологическом пространстве.

Все свое свободное время сталкеры и поклонники индустриального туризма проводят в подземельях и брошенных подвалах, оставленных фабриках и бомбоубежищах. Что их туда влечет? Если коротко – опасность и тайна. В необорудованных подземельях своя аура и энергетика. Как сказал один диггер-краевед, когда над тобой метров 25 грунта, то это же совсем другое измерение и ощущение; а еще в бывших бомбоубежищах можно найти аптечки и противогазы, другие предметы, которые поведают немало интересного о времени холодной войны и противостояния супердержав.

…Люки смотровых колодцев, открывающих вход в преисподнюю коллекторов, стали такими же малыми архитектурными формами, как скамейки, фонари, скульптуры без пьедесталов, – одним словом, музейными объектами. Первые люки еще до революции пришли в Россию из Германии. Поверхность их разделена перегородками; при установке на проезжей части выемки должны были заливать бетоном, но в России такая крышка бездумно копировалась и превращалась в серьезный ухаб.

Подобные люки еще сохранились на Стромынке в Сокольниках. Среди аналогичных крышек целый ряд имеют надпись: «Московская городская управа». И их было так много, что до сих пор они встречаются в разных частях Москвы. И это неудивительно: именно городская управа занималась созданием московской канализации. После ее расширения появились Люберецкие поля орошения, дополнившие ранее существовавшие Люблинские.

Любопытен люк с надписью «Инжинеръ В.Л. Либерт, Москва»; да-да, именно так, с ошибкой, заказчик не сразу ее заметил, а исправлять по массивному чугуну было уже поздно; изделия с ошибками, как известно, представляют для коллекционеров особую ценность. А Либерт был известным владельцем технической конторы «Канализация». Рифленая крышка люка с надписями «Мосторг», разделенными пятиконечными звездочками, почти незаметна на асфальтовой мостовой. Но при чем здесь Мосторг, ныне ЦУМ, бывший знаменитый «Мюр и Мерилиз»? Это шотландские коммерсанты, организовавшие торговую компанию вначале в Петербурге, а затем и в Москве. Малоизвестно, что торговый дом «Мюр и Мерилиз» занимался не только торговлей, но и изготовлением чугунных крышек люков и другой продукции из этого металла.

Если в центре Москвы почаще поглядывать себе под ноги, то можно еще встретить люки с такими надписями начала ХХ в. После Октябрьского переворота и до конца 1920-х гг. эти производственные мощности сохранились, и выпуск канализационных крышек продолжался, но уже с надписью «Мосторг».

Двери в подземное царство

В последнее время в Москве разрабатываются новые крышки подземных коллекторов и канализации. Столица на глазах преображается, но никто не думал, что процесс затронет и эти детали и дизайнеры обратят свой взор под ноги. Хотя почему бы и нет? Во многих городах мира из крышек коммунальных колодцев делают целые произведения искусства – в Японии их разукрашивают даже в разные цвета.

У известного столичного дизайнера Артемия Лебедева уже есть эскизы новых чугунных крышек. На целом ряде образцов обыгрывается тема столичного герба. В одном варианте Георгий Победоносец собран из пазла. В другом – святого изобразили в духе работ русских художников-конструктивистов 1920-х гг.

Скучные здания коллекторов нередко оживляют пестрые граффити

Есть даже предложение создать люк, похожий на десятирублевую монету. Но не кощунство ли это – топтать ногами лик святого покровителя воинов и земледельцев или символ государства? Есть такое мнение… Но в департаменте ЖКХ заверяют, что это нормальная практика во всем мире. Так, в Бухаресте на люках можно встретить изображение святого Димитрия, который присутствует и на гербе столицы Румынии. Правда, противники нововведения настаивают на том, что заграница нам не указ, что является основополагающим в нынешней идеологии.

Нестандартные картинки, нравятся они или нет, в любом случае выглядят оригинальнее унылых чугунных блинов, которые сейчас в ходу. Дизайнерские чугунные крышки можно класть в туристических местах, как на том же Арбате, когда старые люки надо будет менять. Просто так выбрасывать исправные крышки колодцев – слишком дорого…

Недавно в столичном Музее воды открылась необычная выставка «История, отлитая в металле», приуроченная к 210-летию Московского водопровода. Экспозиция со столь броским названием посвящена истории возникновения и назначения того, что пешеходы каждый день видят и топчут ногами, – крышек люков с начала XIX в. и до наших дней. Стоит начать интересоваться этой темой, и понимаешь, насколько неповторимый след они оставили на столичных улицах и под ними. Так, в музее имеется ценнейший экспонат 1857 г. – чугунная крышка с надписью торговой марки «Мюр и Мерилиз».

Через дизайн и символику этих привычных и утилитарных вещей в определенной степени раскрывается история города. По крайней мере, с того времени, как стали пытаться организовывать водоводы. А началось это где-то со времен Ивана Калиты, когда воду пускали по деревянным срубам, выбранным изнутри; нередко их убирали под землю. Археологи на старых московских поселениях находят немало фрагментов таких древних полусгнивших или, наоборот, затвердевших (если они были сделаны из дуба и подверглись консервации и дублению во влажной среде) труб.

Коллекторы всё чаще на слуху у москвичей…

Затем начала складываться централизованная система водоснабжения города. Ростокинский акведук, прокладка первых водопроводных и канализационных сетей, современные установки по мембранному фильтрованию и ультрафиолетовому обеззараживанию – все эти этапы отражены в выставочной экспозиции музея. Представлены как примитивные устройства для добывания воды, вроде колодца или колонки, так и современные приспособления, например роботы для обнаружения засоров или приборы для очистки (тот же кожаный шар, который запускают по водотоку) и ремонта труб. Немало в музейной экспозиции и исторических рукописей и чертежей российских ученых, связанных с историей Московского водопровода.

Много внимания в музейных экспозициях уделено колодезному подземному мастерству.

Московский музей воды

…Хвалить свою воду не только привилегия мудрых птиц куличков. Жители подмосковного селения Большие Мытищи гордились водой из своих колодцев. И небезосновательно: все, кто ехал по Екатерининскому тракту и останавливался в мытищинских трактирах, подтверждали легендарную славу местных ключей и колодцев. А некоторые любители чаепития, да и специалисты по воде, ставили их выше Гренвальской скважины, воду из которой вывозили за границу в бутылках. Мытищинской воде отдали дань и писатели. О ней упоминали Л.Н. Толстой в «Анне Карениной» и М.Е. Салтыков-Щедрин в «Пошехонской старине».

Московский булочник Филиппов, несомненно, отдавал должное качеству мытищинской воды, но для выпечки своих булочек и саек, которые шли нарасхват, предпочитал использовать воду из своего колодца. Его булочная находилась на Тверской, а усадьба располагалась в нынешней Новой Москве, по Варшавскому шоссе. Когда знаменитого пекаря спрашивали, почему петербургские гурманы не нахвалят его изделия, и просили открыть секрет выпечки, он хитровато прищуривался и отвечал, что все дело в воде.

Первые поселенцы на берегу Москвы-реки, понятно, не испытывали недостатка в воде. Но постепенно поселение росло, жилые дома все больше удалялись от реки. Возникла необходимость в колодцах. Старые переписные книги Москвы сообщают, что колодцы стояли прямо в усадьбах, и москвичи преуспели в подземном мастерстве. Колодцы с журавлями видны на Петровом чертеже – первом известном плане столицы, который нашли среди бумаг Петра I.

Средневековые жители относились к своему дому как к крепости, и для каждого такого укрепленного домостроя полагался свой независимый источник воды. Но даже зажиточные москвичи не всегда могли позволить себе иметь при дворе колодец. Однажды археологи раскопали два частокола. Мощные бревна навели некоторых на мысль, что это остатки укреплений Великого посада. Оказалось, что такими заборами отгородились друг от друга два соседа. Но волей-неволей им приходилось общаться друг с другом: между частоколами археологи обнаружили остатки небольшого колодца, закрепленного не обычным срубом, а вертикально вбитыми березовыми горбылями. Так что многие горожане владели колодцами как бы на правах пайщиков; на это указывают и позднейшие переписи московских дворов, любопытны записи о принадлежности к усадьбе «полколодца».

С XV в. за Яузой стали образовываться «выселки», где селились в основном гончары. Гончарное производство связано с огнем, для него нужны песок, глина и, конечно же, вода. Ее вроде бы хватало в Москве-реке и Яузе, но гончары строили и колодцы, чтобы вода была всегда под рукой. Трудно представить себе усадьбу жителя Гончарной слободы с добротным пятистенным еловым домом, мастерской с погребом и подвалом, горном под навесом и – без колодца.

Но в Москве же было и много общественных колодцев. Располагались они обычно на площадях, перекрестках, возле церквей. Около них всегда было людно, шумно, здесь можно было узнать последние новости, поделиться впечатлениями о приезде в столицу заморского посла. Наиболее приметные из колодцев, уводящих вглубь земли, упоминаются в летописях, служат ориентиром для путешественников. Из летописных источников известно, что общественный питьевой колодец стоял на площади возле Троицкого моста. В 1471 г. великий князь Иван III, возвращаясь из Новгорода по улице Воздвиженке, был встречен духовенством «только с мосту большого сошед до кладезя площадного близ церкви».

На планах Москвы середины XVII в., которых немало в Музее воды, отчетливо видны традиционные колодезные журавли. Но странно, почему они нависают над Москвой-рекой и Яузой? Оказывается, с помощью рычагов из рек поднимали воду для банных нужд. Но особо ценилась грунтовая вода из колодцев. Поэтому при каждой бане старались вырыть свой источник. Банные колодцы показаны на чертежах и планах – четыре колодца в Замоскворечье, два у Варваринских ворот, колодцы у Яузских ворот и на месте нынешней площади Лубянки (бывшей Дзержинского).

Москва часто страдала от пожаров. Особенно туго приходилось жителям отдаленных от рек районов. В 1736 г. был издан указ об устройстве на больших улицах противопожарных колодцев с покрытием на расстоянии 100 саженей один от другого и с двумя насосами при каждом. Случалось, жители во время пожаров прятались в колодцах, забираясь в шахте поглубже под землю.

У каждого московского колодца своя история и родословная. Сооружением этих шахт по добыче воды ведал Пушкарский приказ, при котором содержался целый штат колодезников. В одной из грамот 1673 г. говорится «о посылке из Москвы колодезника Михаила Максимова для вырытия в Романовском кремле колодца». При этом романовскому воеводе дается подробный наказ: «И ты бы велел ему колодезь на Романове выкопать, где пригоже… и ушаты, и ведра, и шайки, и веревки, и всякие запасы, что к тому делу надобно, велел имать в рядах у торговых людей, а корму ему Мишке велел давать в деловые дни по шти (шести) денег на день, изо всяких доходов съезжей избы, и колодезное дело велел ему делать тотчас без всякого мотчания и гулять ему не давать, и того над ним велел смотреть почасту, чтобы он у того колодезного дела был безпрестани и чтоб в колодезе вода была свежа и чиста, чтоб в городе в осадное время всяким людем водою было нескудно, а как колодезное дело сделают, и ты б ведра, и ушаты, и шайки, и веревки, и всякие запасы, которые к тому колодезному делу будут взяты, велел отдать тем же людям, у которых взяты будут».

Мастерство московских колодезников и землепроходчиков ценилось в то время высоко. В них нуждались даже в далекой Сибири. В 1685 г. помощник воеводы направил в Москву прошение о посылке в Якутский острог колодезного мастера. Кроме «трубных» мастеров, специализировавшихся на рытье и строительстве колодцев, при Пушкарском приказе были и мастера водовзводного дела. История сохранила для нас имя некоего Данилы Селиверстова, который из двух глубоких колодцев у Симонова монастыря попытался поднять воду на высоту до двадцати метров, но потерпел неудачу. Более сметливыми оказались другие мастера. До наших дней в Коломенском сохранились Дьяковские водяные ворота, над которыми возвышается водовзводная башня. Во второй половине XVII в. мастер Петр Высоцкий установил в башне механизм подачи воды в хозяйственные помещения Коломенского дворца…

Кувшин добра человека…

Археологи находят все новые и новые колодцы на территории Москвы. Они часто натыкаются на них в самых неожиданных местах. Каждый тщательно и кропотливо исследованный ими древний подземный сруб приводит к новым открытиям, дополняющим представления этнографов об обычаях, традициях, быте горожан средневековой Москвы.

В Музее истории и реконструкции Москвы (сейчас он переведен с Новой площади, у Китай-города, в здание Провиантских складов на Зубовском бульваре по Садовому кольцу, метро «Парк культуры») хранится древний кувшин. На нем надпись: «Кувшин добра человека Григория Офонасьева». Кто этот добрый человек, которому принадлежал кувшин? Какое он имеет отношение к московским колодцам? «Книга об устройстве торговых городских рядов» 1626 г. сообщает о торговце Гришке Офонасьеве, который имел свою лавку в Китай-городе. Скорее всего, он и был владельцем сосуда, обнаруженного в Казарменном переулке. На другом кувшине, который нашли в колодце в Зарядье, выцарапано «Федорин кувшин». Вероятно, и Григорий, и Федор, да и другие владельцы кувшинов очень ревниво относились к посуде, с которой их домочадцы ходили за водой.

Кувшины встречаются во многих колодцах, их обнаружили под московской землей уже более ста лет. В Зарядье раскопали колодец из сорока шести венцов. До пяти метров колодезный ствол шел вертикально, а дальше расходился в виде пирамиды. На дне лежали четырнадцать кувшинов и шест с зарубкой на одном конце и двумя гвоздями на другом. Повадился кувшин по воду ходить, тут ему и голову сложить, говорили раньше в народе.

На колодец в районе Китай-города строители метрополитена наткнулись зимой. Археологи днем и ночью дежурили под землей, все время были начеку, поэтому почти сразу же приступили к раскопкам. Морозы в ту пору стояли жуткие. Кувшины приходилось вытаивать из мерзлоты паяльными лампами. Когда добрались до четырнадцатиметровой глубины, насчитали сорок сосудов. Долго потом вспоминали об этих находках.

В середине XVII в. в районе нынешней Пушкинской площади был основан Страстной девичий монастырь. В монастырском срубном колодце был обнаружен стеклянный флакон со штампом «Святая вода Страстного монастыря». В колодце на Тургеневской площади археологи нашли внушительных размеров топор. Кто-то даже предположил, что это орудие палача, но оказался обычный мясницкий инструмент. В колодце-тайнике под Арсенальной башней ученые наткнулись на ядра, шлемы, стремена…

Столица росла, и наряду с использованием колодезной воды на территории Москвы стали искать другие источники водоснабжения. В 1779 г. Екатерина II приказала «…генерал-порутчику Бауру произвести в действие водяные работы для пользования первопрестольного нашего града Москвы». Баур остановил свой выбор на мытищинских ключах, чистых и обильных. Осенью 1804 г. мытищинский водопровод был введен в действие. По этому поводу «Вестник Европы» писал: «Сия вода, чистая и прозрачная, эта первая после воздуха потребность жизни проведена в столицу из мытищинских колодцев». В конце XIX в. вместо малонадежных деревянных над ключами были пробурены трубчатые или, как их тогда называли, бруклинские колодцы.

И все же мытищинские ключи не смогли решить в полной мере проблему обеспечения города качественной питьевой водой. Не спасал дело и акведук, который шел в столицу из пригорода; кстати, известные римские акведуки разбросаны по всем уголкам, куда распространял свои владения Рим – Малая Азия, Франция, Испания и Северная Африка, но мало кто знает, что большая их часть пролегала под землей. В середине XIX в. в разных частях Москвы пытались заложить артезианские скважины. Но в одном случае фонтанирующие воды не были обнаружены, в другом – при бурении оборвалась штанга с буром, в третьем – вода оказалась непригодной для питья. Опять выручили рытые колодцы. Специалисты обследовали ключи Ходынского поля, за Трехгорной заставой, на Девичьем поле (колодец «Вавилон»), за Рогожской заставой. В 1867 г. на Ходынском поле близ скакового круга был устроен деревянный колодец, который давал 300 тысяч ведер в сутки. Преображенский водопровод использовал воду так называемого Святого колодца, который находился близ Яузы на улице Стромынке. Память об этом колодце сохранилась в названиях Колодезной улицы и Колодезного переулка.

…Иные ритмы определяют жизнь современной столицы. Сегодня на каждого москвича в сутки расходуются сотни литров воды, протяженность водной распределительной сети столицы более пяти тысяч километров – водохранилища и артезианские скважины в достатке напоили многомиллионный город. Но московские колодцы и родники не стали музейной редкостью. Они по-прежнему нужны москвичам, вода из старых колодцев обладает особым вкусом и сладостью, особой притягательной силой. В стремительных экспрессах метро горожане бережно держат на коленях банки и бидончики с ключевой водой из Коломенского, Покровского-Стрешнева, Орехова-Борисова, Тимирязевского парка.

Москвичи любят и заботятся о своих родниках и колодцах. В Покровском-Стрешневе есть источник, который в народе называют «Царевна Лебедь». Возле него всегда многолюдно, весело позванивают две струи. Поскрипывают ступеньки крутой лестницы, спадающей с горы к источнику. Рядом с родником несколько табличек. На одной – характеристика родника: «Температура и летом и зимой постоянно плюс шесть градусов, расход воды в сутки – 60 тысяч литров…» Примечательно, что инициаторами оформления родника в 1972 году стали сами горожане. В благодарность за это сказочная «Царевна Лебедь» каждый день одаривает москвичей чистой ключевой водой…

А в Коломенском, близ популярного у населения источника «Кадочка», местности угрожают зарождающиеся неглубоко под поверхностью земли оползни. Главная задача строителей – укрепить берег, одеть его в бетон и гранит. В том месте, где пролегает набережная, бьют из-под земли несколько ключей. Их свели в один, и над этим главным ключом построили своеобразный водозаборный колодец. Кстати, он стоит на том месте, где когда-то, судя по старинным гравюрам и рисункам, находился один из коломенских колодцев. «Кадочка» продолжает питать коломенские пруды, а москвичи с удовольствием пользуются ее вкусной водой.

…Следующий раздел Музея воды показывает современное состояние дел городских инженерных сооружений, в том числе и подземных. Демонстрируется вся сложность процесса забора воды из природных водоемов, ее очистки и обработки, а также последующей подачи, над и под землей, промышленным и индивидуальным потребителям. Немало внимания экспонатами и моделями уделено теме нейтрализации и утилизации канализационных стоков в мегаполисе. Да и сам Музей Мосводоканала (полное название экспозиционного объекта) представляет собой канализационно-насосную станцию в Крутицах XIX века, возведенную по проекту русского архитектора М.К. Гептнера. Ныне это краснокирпичный приметный памятник промышленной архитектуры. По отзывам посетителей, это самый домашний музей Москвы, как по тематике, так и по ощущениям.

Восставшие коммуникации

Такой памятник малой архитектуры, в народе именуемый «каракатицей», «червем», «тысяченожкой» и другими малопривлекательными названиями, установлен по улице Можайский Вал, 8Б, недалеко от пересечения ее с улицей Киевской возле Киевского вокзала (метро «Киевская»). В народе его называют более экспрессивно – «Взбесившиеся коммуникации». Эта бронзовая скульптура с трубами, люками, краниками стоит возле головного офиса Метробанка. Ее автор Кирилл Александров попытался таким образом показать последствия технократической революции. Так себе представляет картину скульптор, а случайные прохожие вольны комментировать и интерпретировать, как кому заблагорассудится. А вот сценаристы фильма «Терминатор-3: Восстание машин» были бы явно довольны авторской фантазией.

Для людей это причудливое изваяние стало уже чем-то привычным

Из канализационного люка выползает на поверхность металлическое чудовище. У него явно просматривается туловище, некое подобие то ли рук, то ли щупалец, количеством четыре штуки, и даже что-то похожее на голову с антеннами. В замедленной съемке – это просто искривленная труба, торчащая из подземного люка. Видимо, руководство Метробанка обладает недюжинным чувством юмора, если решилось на такое экспериментальное украшение своей территории и не боится ассоциации о том, что деньги вкладчиков «вылетят в трубу». В любом случае сотрудники банка считают эту «загогулину», тянущуюся из приоткрытого канализационного люка к небу, символом своей организации.