Текст книги "С надеждой смотрим в небо"

Юрий Топчин
С надеждой смотрим в небо
Сборник стихов

* * *

© Юрий Топчин, 2022

© Общенациональная ассоциация молодых музыкантов, поэтов и прозаиков, 2022

Было со мной

«Ещё чуть-чуть – и снег укроет землю…»

 
Ещё чуть-чуть – и снег укроет землю.
По срокам ожидаемо, не вдруг.
И голый лес без ветра молча дремлет.
Не слышно птиц – отправились на юг.
Ан, нет! Порой себя проявит дятел,
Звенящую нарушив тишину.
Ты потерпел бы чуточку, приятель,
Я по тропинке в сторону сверну.
И снова только робкий шелест листьев,
Блаженства миг, который не вернуть.
Пора назад – уже темнеет быстро,
Хотя домой не хочется ничуть.
 

«Нарушив будней ритм привычный…»

 
Нарушив будней ритм привычный,
Отбросив кучу дел и лень,
Друзей сосватав закадычных,
Умчался в лес на целый день.
Иду опушкой, краем поля…
Хмельной. Довольный. Не спешу.
Причём без капли алкоголя.
Хрустальным воздухом дышу.
Ласкает лиственницы хвоя —
То веткой по щеке вожу,
И удовольствие такое,
Что просто слов не нахожу.
Всё в этот миг неповторимо:
Оттенки красок, тишина
И нити редкой паутины,
Что на сухой траве видна.
Нас незаметно отучили
На мир по-доброму смотреть,
И мы почти совсем забыли,
Что может сердце песни петь.
Недолго праздник будет длиться.
Всего с недельку, а потом
Холодный ветер станет злиться
И лужи прятать подо льдом.
 

«Уже сентябрь наготове…»

 
Уже сентябрь наготове
Звонить во все колокола,
А всё живое жадно ловит
Остатки летнего тепла.
Чтоб сохранить в какой-то мере
Всё то, что радует меня,
Встаю чуть свет, иду на берег —
Хочу поймать начало дня.
Мне с непривычки зябко что-то:
Свежо и сыро, полутемь,
И на термометре всего-то
Каких-то жалких пять и семь.
Никто, нигде не беспокоит
Округу в ранние часы,
Лишь я, и на траве за мною
Две параллельных полосы.
Туман, сжимая перспективу,
Скрывает серой пеленой
Камыш в реке и ветки ивы
В полста шагах передо мной.
Как привидение – фигура.
Рыбак сложился. Как так смог?!
Он, словно в трансе, смотрит хмуро
На неподвижный поплавок.
Туман уходит вверх и тает.
Во всей красе встаёт заря.
Иду домой и твёрдо знаю —
В такую рань вставал не зря.
 

На рыбалке

 
Чуть свет, я с внуком на ногах.
Июль. Роса. В разгаре лето.
Мы оставляем, в сапогах
Траву примяв, два тёмных следа.
Ведёрко, снасти на ремне,
Напарник сыплет без умолку,
И детский голос в тишине
Звучит отчётливо и звонко.
Слова и мысли об одном,
И сердце в предвкушенье клёва
Стучит как будто метроном,
Наружу выскочить готовый.
Камыш кивает нам чуть-чуть
И просит не шуметь, не топать,
И, чтоб добычу не спугнуть,
Мы переводим речь на шёпот.
От тишины звенит в ушах,
Речная гладь в тумане тает,
И только щука, в камышах
Плеснув, нас вздрогнуть заставляет.
Вот серебрятся на крючке
То окунишко, то густёрка…
Мы день встречаем на реке,
И мы не зря несли ведёрко.
И пусть улов сегодня мал,
Но нет счастливей нас в округе:
Туман вставал, нас обнимал,
И первый лучик жал нам руки.
 

Утро на реке

 
Засветился восток,
Обозначив слегка
Берега над туманом косматым.
Задремал ветерок,
Сонно катит река
Пену с дальних крутых перекатов.
Вся округа во сне
Безмятежно лежит,
Первый солнечный лучик встречая.
Лишь камыш в тишине
То порой задрожит,
То поклоны струе отбивает.
Благодать. Как в раю.
Сверху веток карниз,
Снизу краешек берега узкий.
Под обрывом стою,
Как компьютер завис
В ожидании перезагрузки.
Отчего этот свет
И течение рек
Наши души и разум волнуют?
Так же тысячи лет
Замирал человек
Ранним утром в минуту такую.
 

«Так получилось, что погоны…»

 
Так получилось, что погоны
Всего лишь год я проносил.
И без восторгов, но достойно
Служил как все, по мере сил.
Пусть не десантник, не подводник,
А просто радиоспецназ,
Как говорят – чернопогонник,
Но, как и всех, гоняли нас.
Шли по периметру кругами
В наряде в зной или в жару
И плац печатными шагами
Мы измеряли поутру.
Не позабудем ту науку,
И повод есть у нас поднять
Бокал за то, чтоб детям, внукам
Не довелось в людей стрелять.
 

«Играло в прятки бабье лето…»

 
Играло в прятки бабье лето
Со мной среди берёз, осин,
В листве багряных бересклетов
И в алых ягодах рябин.
Глотая жадно воздух пряный,
Вожу в игре, хочу поймать
С лицом блаженным, словно пьяный,
Покой души и благодать.
 

Дёмские холмы

 
Асфальт уводит вдаль от дома,
Меняя кадры, как в кино.
Здесь всё привычно и знакомо,
И даже будничное, но…
Прижал к обочине машину —
Свободы требует душа —
И, взгляд нацелив на вершину,
Иду по склону не спеша.
Блестят лазурные оконца,
Под кроны прячется река,
А на просторе греет солнце
Её песчаные бока.
С холма спускаясь, треплет ветер
Седые гривы ковыля,
Шуршит листвой, берёзку встретив,
И убегает на поля.
Звон птичьих трелей над холмами,
Сливаясь с небом, даль дрожит,
В нём чёрной точкой коршун замер —
Покой округи сторожит.
От звуков, запахов хмелея,
Блажен рассудком и лицом,
И тает сердце от коктейля
Степной полыни с чабрецом.
Застыло время. Не заметил,
Что мысли бег, что наяву…
А может, здесь в глуби столетий
Булгарский конь щипал траву?
Его наездник, бросив повод,
Застыл на склоне, как и я.
И путь прервать нашёлся повод,
Решать проблемы бытия.
Я б у дороги знак поставил:
«Стоп! Путник, не спеши, постой!
Счастливый случай предоставлен —
Наедине побыть с собой».
 

На Жигулёвском море

 
Жизнь мою перевернули,
Я уже совсем не тот:
Белоснежная «Бернулли»
Нас взяла к себе на борт.
Как положено, тельняшкой
Тело бренное прикрыл
И пиратом бесшабашным
Сбрить растительность забыл.
От причала отплывая,
Я волне кричу: «Привет!»
Барж гудки и крики чаек
Салютуют мне в ответ.
Переход не страшен длинный,
Сухопутное – не дрейфь!
Вдоволь «рома, солонины»,
Если судно ляжет в дрейф.
Мы опять попали в лето.
И подумать не могли:
Зноем, дымкой перегретой
Нас встречают Жигули.
Нам бы ветерок задорный,
Но чуть-чуть не повезло:
Грот безволен, стаксель свёрнут,
Впору браться за весло.
Под урчание мотора
Мимо берега плывут,
Без романтики, но споро
Продолжаем свой маршрут.
Как в далёком прошлом Беринг,
Я на мир вокруг гляжу,
Словно волк морской, на берег
Чуть вразвалочку схожу.
Тут всё просто, всё привычно,
И в компании такой
С дружбой давней, закадычной
Мне уютно и легко.
Грудь трещит от впечатлений,
В мыле фотоаппарат,
Гаснет чудный день осенний…
Вот и всё! Домой пора!
А домой, меняя галсы,
Яхта явно не спешит,
Понимая, что остался
Здесь осколочек души.
…
Не скрываю – приукрасил,
Как всегда – приврал опять,
Только нет в моём запасе
Слов, чтоб чувства передать.
 

«Ах, как жаль, что лето быстро так кончается!..»

 
Ах, как жаль, что лето быстро так кончается!
Мы всю зиму строим планы наперёд:
Где и как душе и телу позабавиться,
Чем глаза свои порадовать… И вот…
Отзвенело, отпылало лето красное.
Снова куртки из кладовок достаём,
Потому что за окном пора ненастная,
Тучи трутся о шиханы день за днём.
Погрустим слегка, что планы перепутаны —
От мечты до прозы жизни путь далёк:
Может, звёзды были пеленой окутаны
Или просто неудача на порог.
Греет душу нам надежда запоздалая:
Вот наступит бабье лето, и тогда
Бросим всё – и в лес, как дети малые,
До свидания, родные города.
Чтобы воздухом хрустальным быть обласканным,
Не стесняясь, быть как есть – самим собой,
На крутом холме застыть, любуясь сказкою,
На тропинке пошуршать цветной листвой.
И потом, когда с морозами трескучими
В белой шубе к нам заявится январь,
Помечтаем вновь с надеждою на лучшее,
Что добрее будет новый календарь.
 

Про Пирата

 
Осторожно подошёл
Пёс, хвостом слегка виляя…
Беспородный, небольшой,
И в глазах его читаю:
«Просто руку протяни —
Так хочу тебе быть нужным!
Тронь за ушком, не гони,
И найдёшь любовь и дружбу.
Лапу дам, к ногам прильну,
Буду спутником повсюду,
Понапрасну тишину
И покой будить не буду.
Кто камнями, кто пинком —
Отовсюду люди гнали
Зло, не ведая о том,
Что со мной добрей бы стали».
 

Фотоохота

 
Стоит солнышку пробиться —
Нам с друзьями не сидится.
Позабыв про все дела,
Тащим души и тела
В даль, где радуется глаз,
И Макар телят не пас.
Осень. Сыро. Запах пряный.
Мы идём вперёд упрямо
По тропинке или без…
Объектив наперевес.
Повезёт? А может – нет?
Ищем ракурс, форму, свет.
На ковре цветастом глянец,
И под нашими ногами
Листья шепчут в тишине,
Тают звуки в вышине,
В кронах сосен и осин,
Выше – только неба синь.
Едем вдаль, потом обратно,
Ловим солнечные пятна:
Облака бросают тень.
Нам гоняться вслед не лень.
Кто-то скажет: «Что за блажь?!»
А у нас – такой кураж!
 

Прощание с бабьим летом

 
На холмах крутых, высоких
Меж деревьев одиноких
Ветер весело гулял,
Гладил гривы ковыля.
Вниз сбегая на дорогу,
Пыл терял он понемногу,
И среди берёз, осин
Затихал в листве без сил.
Словно бабочки, порхая,
Робко листья опадают.
Тишина. Не слышно птиц,
Только редкий писк синиц.
Между веток – паутины:
Будет осень тёплой, длинной,
Так приметы говорят…
Может – правда? Может – зря?..
Пусть корзина невесома,
И за сотню вёрст от дома
По тропинкам не спеша
Мы бредём, листвой шурша.
Пусть устали ноги – это
Мы прощались с бабьим летом,
Потому что жди, не жди —
Скоро слякоть и дожди.
 

Скворцы

 
С утра прохладно. Только-только рассвело,
И для полётов воздух плотный и упругий.
Птенцы скворцов сегодня встали на крыло,
Как по команде чьей-то враз по всей округе.
И отовсюду слышно радостное «Чиррр»,
Всё выше, выше над скворечником и дальше.
Ведь под крылом явился яркий, новый мир —
Не тот, что из гнезда им открывался раньше.
Пусть небо дарит щедро силы малышам!
Ведь лишь успеют возмужать и оглянуться,
Как собираться нужно к тёплым берегам,
Чтоб по весне опять на родину вернуться.
 

«Белощёкая синица…»

 
Белощёкая синица
Мне с утра в окно стучится,
Намекает не скупиться —
Бросить горсточку пшена.
Осень. Снег уже порошит,
Нет давно козявок, мошек,
Вот и трётся у окошек,
Потому что голодна.
Я окно приоткрываю,
Горку зёрен насыпаю,
И тотчас синичек стая
Замелькала за стеклом.
Звонко писки раздаются,
Суетятся, бойко вьются,
Меж собой порой дерутся —
Нынче с кормом повезло.
Замерев, гляжу наружу,
А они снуют и кружат…
Ах, как мало в жизни нужно,
Чтобы грусть-печаль ушла!
А всего-то дел – минута,
И душа уже разута
От того, что ты кому-то
Даришь капельку тепла.
 

Старый дом

 
Дом без хозяев в печали затих.
Холод внутри, снаружи.
Как человек без друзей и родных,
Всеми забыт, не нужен.
Знал он когда-то уют и любовь,
Смех озорной детишек,
Но не клубится дымок над трубой,
И голосов не слышно.
Снега сугробы в саду и у стен,
С крыши – сосульки в слитках,
И, провожая, встречая гостей,
Здесь не скрипит калитка.
Отблеск заката растаял в окне,
Душу ему встревожил:
Может, заглянет сюда по весне
Тот, кто забыть не может.
 

Утро н а озере

 
Берег прячется в тумане,
Растворяется вдали.
Спит деревня утром ранним,
Дремлет лодка на мели.
Затаился в кронах ветер,
Не колышется тростник,
И в окошке дальнем светит
Непогашенный ночник.
На траве, на паутине —
Всюду капельки росы.
Осень. Быстро воздух стынет
В предрассветные часы.
На востоке заалело,
Засветился небосвод —
Осторожно и несмело
День на цыпочках идёт.
Рыбаки, как на работу,
Уплывают в пять минут.
Бормоча под клювы что-то,
Гуси к берегу идут.
Тишины как не бывало:
Птичий гомон тут и там,
А тумана покрывало
Улетело к облакам.
 

«Ощущал себя на финишной прямой…»

 
Ощущал себя на финишной прямой,
Полагал – ненужным, старым буду.
Но однажды аист раннею весной
Подарил нам крохотное чудо.
Позабыты будни серые и лень.
Обретает жизнь другие краски.
И приносит радость каждый новый день,
Как глоток живой воды из сказки.
И заглядываю в завтра я, пока
Поцелуи шлёт по телефону,
Через полстраны ко мне издалека
Тянет ручки маленький ребёнок.
 

«Приятно выкрасть у погоды…»

 
Приятно выкрасть у погоды
Денёк осенний без дождя,
Из тесных улиц на свободу
Умчать куда глаза глядят.
Конечно, в лес, почти раздетый,
Чтоб окунуться в тишину.
Уйти в нирвану. Вспомнить лето.
И до заката быть в плену.
Листва мне шепчет под ногами:
«Вернуться в стены не спеши.
Гуляй, зима не за горами,
Кристальным воздухом дыши».
И я в восторге – что тут скажешь —
От звуков, запахов лесных,
Быть может, снег наутро ляжет?
И снова ждать тепла, весны.
 

Вот так и живем

«Всплывает детство из безоблачной поры…»

 
Всплывает детство из безоблачной поры,
И на десятки счёт календарей со дня победы,
И, может, потому к нам были так добры
Огонь и кровь прошедшие отцы и деды.
Вещало радио, и в школе, из газет…
Нас как по Библии учили: не кради и веруй,
Мол, подожди, пройдёт совсем немного лет,
И снизойдёт к нам эта призрачная эра.
Курили и в вой ну играли пацаны,
И отслужить – почётный долг был и необходимый,
И думать не могли, что, может быть, с вой ны
Мальчишки не придут назад в свой дом родимый.
Большая жизнь нас принимала без хлопот,
Где каждый ставил для себя посильные задачи,
И говорили гордо: «Вот он – мой завод!!!»,
Теперь по кухням о своих хозяевах судачим.
И время новое переделило нас,
Одним – любезно распахнув свои дворцы-хоромы,
Вторым – набитый равнодушием отказ,
В глаза «совками» называя по-другому.
И вот порою я, потомок Октября,
Сижу за кружкой пива, раздираемый вопросом:
А может, прошлый век в истории зазря?
И кто-то обманул её, оставив с носом?
Чем был разгневан Бог? Кто даст ответ,
За чьи грехи России испытания и муки?
Зачем она губила столько долгих лет
Свои умы, сердца и золотые руки?
 

«В подъезде подключили домофон…»

 
В подъезде подключили домофон,
Жильцы кроили из семейного бюджета,
Стальная дверь и кнопок перезвон,
И не вой ти, не получив ответа.
Исчез привычным ставший антураж
Любителей укромных закоулков,
И, поднимаясь на родной этаж,
Не видишь игл, бутылок и окурков.
И не маячат тени у окна,
Всё хорошо, но грустно отчего-то,
А в памяти всплывают времена,
Где двери настежь, окна без решёток.
Все знали, что наверняка лежат
Ключи под ковриком в углу у входа,
И не боялись ехать на ночь в сад,
Остаться там в любое время года.
В деревне – палочки взамен замков,
Задвижек и таинственных запоров:
Одна – хозяин здесь, недалеко,
А две – не ждите, появлюсь не скоро.
И детвора резвилась во дворе
Без строгого надзора домочадцев.
А может, были все честнее и добрей,
И ни к чему всем было запираться?
 

«Листая старую тетрадь…»

 
«Листая старую тетрадь
Расстрелянного генерала…»
Я песню слушаю опять,
Что в душу глубоко запала.
В ней каждый звук и каждый слог
Подбитой птицей в небе вьётся,
Уже певец давно умолк,
Но песня эхом отдаётся.
Кто был герой? Кто виноват?
Здесь бесконечно можно спорить —
С мечом пошёл на брата брат,
И кровь была, и страшным – горе!
Минуло столько трудных лет,
Порой жестоких и неправых,
Но те, кого клеймил поэт,
Россию сделали державой.
И в ней нам выпало всем жить
Семьёй многоязыкой, дружной,
Любить, растить детей, учить
И ощущать себя ей нужным.
Рождали время и народ
Своих кумиров и героев,
Не долог был у них полёт,
Но был всегда в почёте воин.
А с русским крепким кулаком
Все наши недруги считались —
Порой шипели за бугром,
Но когти выпустить боялись.
Пришли иные времена
Со сменой курсов, идеалов,
И обновлённая страна
К другим героям воспылала.
И небеса уже никак
Не отражаются в погонах —
Военный китель на пиджак
Сменил министр обороны.
Где блеск защитников страны?
Ведь это зеркало Отчизны!
Увы, в тени её сыны,
Хотя за нас рискуют жизнью.
«Листая старую тетрадь
Расстрелянного генерала…»
Я тоже не могу понять,
Россия, что с тобою стало?!
 

У памятника

 
Для прогулок очень рано, даже слишком.
Редко-редко кто-то заспанный пройдёт.
Лишь Ильич один в потрёпанном пальтишке
С пьедестала в даль туманную зовёт.
Я из тех, кто с детства слышал слово «Ленин».
И куда ни глянь – везде его лицо,
И вершилась жизнь у каждых поколений
По заветам главных пламенных борцов.
Пролетело время, краски поменялись,
Поменялось всё: от взглядов до идей,
И всё то, над чем публично насмехались,
Стало новой нормой жизни для людей.
Закалённые безденежьем и бытом,
Словно дети, чуда сказочного ждём.
По дорогам, в прах и дребезги разбитым,
В наше будущее светлое идём.
Эх, Ильич, Ильич! Сошёл бы с постамента,
Прогулялся по местам, куда зовёшь.
Поглядел бы, объяснил мне суть момента,
Может, в силу гениальности, поймёшь.
Труд, семья, над головою крыша…
Жил по совести, не так уж мало смог.
А по меркам очень многих, тех, кто свыше, —
Просто ватник, незадачливый совок.
Как постичь и у кого спросить совета,
И куда направить робкий мелкий шаг?
К Иисусу, Будде или Магомету,
Чтоб нашла себе пристанище душа?
 

Друзьям

Холстомер

Дорогому другу, Евтееву Алексею Васильевичу!

 
Когда-то бегал в табуне.
Теперь всё это не по мне.
В мои бока вонзает шпоры
Наездник, тот, во мне который.
Срывает ветер пену с губ,
И, ощущая на бегу,
Что по-другому не могу,
Пусть спотыкаюсь, но бегу,
И изменить себя едва ли
Смогу. Из круга, из спирали
Мне никуда не убежать:
Вот новый год – и круг опять.
Но с каждым кругом прочность нити,
Что держит ангел мой хранитель,
Слабеет, и настанет миг,
Когда я не увижу их:
Глаза родные, морды, гривы.
И кобылицы зов призывный
Вдали растает за рекой.
Нет больше гонки, есть покой…
Когда я слышу за спиной,
Мол, сдал старик, седой, хромой,
От стригунков и жеребят,
Что мне с усмешкой вслед глядят,
То помню я, мой ясен ум,
Как мной гордился весь табун,
За чёткий шаг и нрав быть первым
Порою звали Холстомером.
Пусть каждый так же пробежит,
Мои достигнет рубежи!
Я многое ещё смогу!
И прочь с дороги! Я бегу!
 

Другу

 
«Тик-так» – стучат часы, идут.
«Тук-тук» – им сердце вторит,
И хорошо, когда в ладу
Они, а не в раздоре,
А ты на циферблат глядишь
И планы строишь смело,
И веришь в то, что впереди
Успеешь много сделать.
Паденья, взлёты, виражи…
Но манит лучик солнца,
Большая гонка – наша жизнь,
А мы в ней – марафонцы.
Меняются календари,
И с каждым – меньше прыти,
Всё чаще, что ни говори,
Любой из нас как зритель.
Пусть скрипнет маятник порой,
Но стрелки пусть не гонит.
Уже, увы, и нам с тобой
Не хочется погони.
Так пусть и дальше много лет
Окружность стрелки пишут,
И на «тик-так» всегда в ответ
«Тук-тук» мы будем слышать.
 

Палычу

 
Уходит день, солёный, жаркий, длинный.
Дымки костров уже струятся по горам.
Пора расправить перетруженные спины,
Принять на грудь законные сто грамм.
Пройдём меж ульев, к каждому с поклоном,
Пока в горах не скрылась скорая заря,
Пошутим, как со скрипом ржавым или стоном
Ещё денёк прожили мы не зря.
Бог даст, и старость пыл наш не остудит,
А мы, как в годы лучшие и времена,
Друг другу скажем, что хорошие мы люди,
И «мамину» – по полной и до дна.
Костёр неяркий с чайником поющим,
И разговор наш с безобидным матерком
О прошлом, о делах, текущих и грядущих,
Как мёд нам достаётся нелегко,
Что жалко тратить время понапрасну,
Его и так осталось – будто кот чихнул,
Что нам с тобой нет музыки прекрасней,
Чем пасечный рабочий ровный гул.
Затянется беседа до рассвета,
И, как обычно, скажешь, подводя итог,
Стараемся, живём по доброму завету —
И значит, нам всегда поможет Бог.
 

«Девчонки!..»

 
Девчонки!
С праздником всех вас!
Пусть мужики не сводят глаз,
Предугадать стараются
Желаний список в семь листов,
Тот, что у вас всегда готов,
И пусть всё получается!
Для вас в такой весенний день
Мы к подвигам готовы,
И встать с дивана нам не лень,
Но – только лишь восьмого!!!
 

«Ты, мороз, не морозь! И пурга – не ворчи!..»

 
Ты, мороз, не морозь! И пурга – не ворчи!
Не боюсь ваших поздних усилий.
Видел сам, что уже прилетели грачи
И на крыльях весну прихватили.
Вроде б только вчера поздравлял всех подруг?!
Вот и март, да к тому же – восьмое…
Значит, снова Земля пробежала свой круг
И повсюду запахло весною.
В эти дни, мужики, магазины для нас!
На тугой кошелёк и не очень…
Я ж на хитрость иду и девчонкам сейчас
От души подарю пару строчек.
Доброты и любви, и поменьше пилюль,
И не прятать вам лица под маски!
Пусть на сердце всегда будет жаркий июль,
А в душе – только яркие краски.
С ПРАЗДНИКОМ!
 

Ващенко А. К.

 
Ушёл отец, и мне найти опору нужно,
А Палыч был в таких летах, как я сейчас,
И разгорелась, как костёр, меж нами дружба,
Что бескорыстно навсегда связала нас.
Навстречу шёл он всем с душой открытой, с шуткой,
И было что-то, как магнит, в его словах.
Всегда в запасе находилась прибаутка
И полторушка под подушкой в головах.
Мог без ста грамм запеть, чудить на всю катушку,
Как будто детство в зад кололо мужику…
С ума сходила рядом бедная кукушка,
Когда кричал потехи ради ей «Ку-ку!».
А если кто-то понапрасну сердце ранил,
То непременно по заслугам получал,
И мат горохом рассыпался над горами,
Не просто мат – я лучше рэпа не встречал.
Я с белой завистью смотрю на твои годы —
В них уживаются легко «Могу!», «Хочу!»,
Ты можешь сам себе заказывать погоду,
И очень много в эту пору по плечу.
Пусть будет «мамина» твоя ничуть не хуже
Той, что у Палыча струилась, как слеза,
Чтоб от неё душа в полёт рвалась наружу,
А ноги в пляс, но не туманились глаза.
 

«Сулил текущий день когда-то…»

 
Сулил текущий день когда-то:
Друзья, вино, душа поёт…
Теперь всё больше эта дата
Приносит грусти каждый год.
Всё тише, тише шум застолий.
Уже не рвутся ноги в пляс,
Взамен вина по доброй воле
Всё чаще соки, чай и квас.
Чего уж? Грех таить не стану:
Кураж был, удаль на виду,
Порою пили из стаканов,
Теперь – напёрсточки в ходу.
Ушло то время безвозвратно,
Скромней желания и быт,
Но офигительно приятно,
Что ты ещё не позабыт.
Простите, что не отвечаю, —
В душе и мыслях пью за вас.
Я день рожденья отмечаю
Почти семидесятый раз.