Текст книги "Поход на Царьград"

Юрий Зеленин
Поход на Царьград

Русские в Галлиполи

Рисунок Галлиполийского художника К. К. Кузнецова

Многое могли вынести русские люди, лишенные Родины. Холодную зиму в палатках и землянках, полуголодный паёк, неустроенность семей и быта, соседство змей и пауков в долине реки Беюр-Дере, где им отвели место под воен. лагерь, наглость и беспардонность сенегальцев из отряда колониальных войск Франции. Не смогли они стерпеть, лишь ультиматума французов о сдаче оружия и роспуске Армии. В ответ на это, русскими генералами был разработан детальный план по захвату гарнизона Галлиполи и походу на Константинополь, согласованный с греками и Главкомом. Но, об этом мы расскажем позже, а пока предыстория…

С 15 по 23 ноября прибывали суда из Крыма на Босфор. Память еще сохранила жуткие, по своей правде, слова последнего приказа Правителя Юга России.

«Дальнейшие наши пути полны неизвестности. Другой земли кроме Крыма у нас нет. Нет и государственной казны»…

В те трагические дни вопрос о правовом положении эвакуированной Крымской Армии приобретал особую остроту, ибо «признание» знаменовало продолжение борьбы за сохранение идеи национальной России. На совещании, собранном Верховным Комиссаром Франции на крейсере «Вальдек Руссо», было решено сохранить за русскими войсками их военную организацию и 1/20 часть имеющегося оружия. Однако, подобное решение определялось не политическими предпосылками, а исключительно соображениями практического характера: Верховный Комиссар предпочитал иметь дело с организованной массой, а не анархической толпой. Что касается правового положения армии, то оно определилось в конце ноября, когда глава французского кабинета Лейг заявил, что Франция считает себя свободной от всяких политических обязательств по отношению к Крымской армии. Идея восстановления национальной России встречала и явное и скрытое сопротивление руководителей европейской политики. Русская армия предоставлялась своей судьбе и собственным силам.

Знак Лейб-Гвардии Преображенского полка.

Перед совещанием на Крейсере «Вальдек Руссо», приказом Главнокомандующего, все части Крымской армии, за исключением казачьих частей, были сведены в 1 арм. корпус, во главе которого был поставлен генерал Кутепов.

Генерал А.П. Кутепов

Александр Павлович Кутепов, генерал-лейтенант, командир 1-го армейского корпуса. Родился в 1882 г. Был последним командиром Лейб-Гвардии Преображенского полка. С самого начала в Добровольческой Армии. В Ледяном походе он был командиром роты Офицерского полка, после смерти полковника Неженцева принял ударный генерала Корнилова полк, а после смерти генерала Макарова стал врид начдива 1-й дивизии. Был генерал-губернатором Черноморской губернии. Весной 1919 г. принял корпус и был предельно суров как к своим войскам, так и к населению, получив прозвище «Кутеп-паша».

Генерал А.П. Кутепов и его воинство в Галлиполи.

Хорошо знал и использовал характерные особенности «цветных» частей. У Врангеля Кутепов командовал 1-й армией и был произведен в генералы-от-инфантерии. За границей был одним из руководителей военной эмиграции, с 1923 г. являлся руководителем Русского Обще-Воинского Союза. Генерал пользовался большим авторитетом как непримиримый противник красных. Был похищен ОГПУ в 1930 г. в Париже и умер на борту советского парохода в Черном море.

Из Воспоминаний Поручика А. Е. Соловьева (1909–1993) в № 3356 газеты «Русская Мысль» от 16 апреля 1981 г под псевдонимом А. Воробьёв – «22 ноября 1920 года на рейд маленького порта города Галлиполи прибыли пароходы «Херсон» и «Саратов», с которых начали выгружаться части 1-го армейского корпуса Русской Армии ген. Врангеля. За этими пароходами последовали другие и высадили в Галлиполи 25 596 военнослужащих, 1 153 женщин и 356 детей (213 сестер милосердия и неизвестное количество мальчиков, иногда 10–12 лет, были в числе чинов корпуса).

Прибытие в Голое Поле

Город, после землетрясения 1912 года, бомбардировок времени войны и стоянок разных армий, был в печальном состоянии: много развалин, у многих домов сохранилась только часть стен, водоснабжение и канализация требовали ремонта. Поместить всех в городе не было возможности, и под лагерь была отведена долина речки Беюр-дере (или Мюниб-бей), километрах в шести от города.

В городе расположилось управление войск, Технический полк, хозяйственные части и военно-учебные заведения; остальные части должны были быть расположены в лагере. В Галлиполи оказалось 7 994 русских на коренное население, которое состояло из 3 941 греков, 2 537 турок, 908 евреев (сефардов) и 608 армян.

Вид на город Галлиполи.

Кроме того, там был расположен батальон сенегальских стрелков в 800 человек. Формально, Галлиполийский полуостров принадлежал Греции, в городе был греческий префект, но фактически власть принадлежала французскому коменданту, командиру батальона сенегальцев. Деньгами там были как греческие драхмы, так и турецкие лиры. В городе было создано 13 общежитий для женщин, где поместились 325 женщин и 80 детей. Некоторые семьи смогли устроиться у местных жителей всех национальностей. Жили все очень скученно, по несколько семей в одной комнате. Некоторые семьи строили себе землянки или лачуги среди разрушенных домов.

Училища разместились где только было возможно. Корниловское училище разместилось в сильно поврежденной мечети Теке; однажды там рухнули хоры, причем было убито два юнкера и ранено 52 юнкера и 4 офицера. Другие училища расположились в сараях и пакгаузах. Технический полк занял «караван-сарай», многовековое здание, со многими трещинами в стенах.

Госпитали заняли наиболее сохранившиеся здания и большие госпитальные палатки.

Местные жители с опаской наблюдали за высадкой такого количества грязных, оборванных вооруженных людей. Вскоре эти опасения пропали – прибывшие, едва устроившись, принялись за очистку города, ремонт старого, построенного еще римлянами водопровода, починку канализации и других установок. В городе ходили патрули и жители почувствовали себя в безопасности.

За все время пребывания русских в Галлиполи был всего один случай разбоя – солдат ограбил и тяжело ранил зубного врача, но был вскоре арестован, судим и наказан. Кроме того, было 10 ограблений, каждый раз строго наказанных. Корпусной суд разбирал почти исключительно дела о воровстве казенного имущества и дисциплинарные проступки.

Жильё семейных офицеров в Галлиполи.

Греческий мэр города предоставил русским бесплатно бани, дезинфекционную установку и госпиталь, которые очень помогли. На Рождество греки устроили елку для детей с угощением и подарками. Как всюду, отношения с турками были очень хорошими, они присутствовали на всех парадах и церемониях; переименовав ген. Кутепова в «Кутеп-пашу» доходило до того, что обращались к нему для разрешения споров между собой. При приезде ген. Врангеля, они преподнесли ему «достархан» – угощение, которое подносится особо почетным гостям. И те, и другие, по мере возможностей, приютили русские семьи. С армянами отношения были хорошими, но менее близкие. Они предоставили свою церковь для духовных бесед, приглашали русских на свои праздники. Небольшая группа евреев-сефардов жила очень замкнуто и, кроме тех, кто у них жил, общения с ними не было. Ни с кем не было никаких инцидентов. Французы, с которыми приходилось иметь дело, были унтер-офицеры колониальных войск; они упорно не хотели видеть в русских армию и считали их беженцами. При приемке продуктов с ними было немало инцидентов т. к. они обращались грубо с приемщиками-офицерами и не давали проверять количество и вес выдаваемого.

Сенегальский воин французской колониальной армии.

Сенегальцы – «Сережи» или «Андрюши», как их называли русские – были примитивные люди, широко улыбались, когда с ними шутили, хотя и не понимали, что им говорили. Дальше этого отношения с ними не шли.

Однажды греческий префект был у ген. Кутепова и сказал: «Вот уже больше полугода русские живут в наших домах на скудном пайке, а вокруг их домов безопасно бродят сотни кур и другой птицы. Уверяю вас, что всякая другая армия давно бы их съела». Повидав турок, немцев, англичан и французов, префект знал, о чем говорил.

Галлиполи палаточный лагерь. Страна «Кутепия».

На следующий день после прибытия в Галлиполи, были получены от французов палатки, которые на себе пришлось переносить до места расположения лагеря. Первую ночь провели под открытым небом, при мелком дожде. Палатки были двух родов: большие, в которые могли втиснуться до 100 человек, и малые, типа «марабу», человек на шесть. Жить приходилось скученно, и некоторые строили себе землянки, что было делом нелегким. Даже для устройства подобия постели приходилось проявлять большую изобретательность. Пехотная дивизия расположилась на правом берегу реки, кавалерийская – на левом, у подножья гор. Помимо оборудования лагеря, пришлось заняться и речкой: нужно было очистить заросли по ее берегам, чтобы уничтожить места скопления комаров, и оборудовать течение речки, чтобы увеличить количество воды. Первой необходимой работой в лагере было устройство в полках бань и дезинфекционных установок. Это было непросто из-за отсутствия нужных материалов и даже лопат. Оборудование лагеря было очень затруднено полным отсутствием материалов. Дерево, даже камни, приходилось носить, иногда довольно далеко. Почва лагеря была такова, что когда шел дождь, она превращалась в болото, а в засуху появлялись неприятные «сожители» в виде скорпионов и других ядовитых насекомых и змей.

Верблюды в Галлиполи.

Несмотря на тяжесть жизни и в лагере, и в городе, в частях проводились занятия. Поддерживалась воинская дисциплина, на чем настаивал ген. Кутепов.

Апатия, которая была следствием пережитой катастрофы, сменялась уверенностью в своих силах. Воинский дух сохранялся в русских частях.

Общий войсковой парад 22 мая 1921 г.

Много этому содействовали устраиваемые парады, на которых присутствовали местные жители и иностранные журналисты. Особенно блестящие парады были в лагере и в городе по случаю приезда в Галлиполи ген. Врангеля, 15 и 16 февраля.

Снабжение Русского Корпуса

Вывезенные из Крыма интендантские запасы были взяты союзным командованием в свое распоряжение по прибытии Армии в Константинополь. Поэтому во время пути через Черное море и далее, во время стоянки судов на Константинопольском рейде Армия питалась скудно и крайне неравномерно. В то время как некоторые части питались сравнительно сносно, большинство оказалось совершенно без всяких продуктов и буквально голодало. На некоторых судах к этому еще присоединился недостаток воды, так что в первое время пребывания близ

Константинополя положение было отчаянное. Затем началась продовольственная помощь преимущественно из благотворительных источников. Но эта помощь была недостаточной, иногда, например, один килограммовый хлеб приходился на 10 человек или выдавались галеты по расчету одна галета на два дня и т. п.

Только к концу ноября, когда части Армии уже начали размещаться по лагерям, удалось при помощи, главным образом, русских общественных организаций более или менее наладить питание тех частей и беженцев, которые еще оставались на пароходах. На некоторых судах было даже организовано приготовление горячей пищи.

К этому времени части 1-го Корпуса уже стали высаживаться в Галлиполи. Французы взяли на себя питание галлиполийского лагеря и начали доставлять продовольствие, выдавая продукты на один день по числу людей.

Для организации правильного распределения получаемых продуктов при Корпусе было сформировано русское корпусное интендантство. Подобрать для него подходящих людей было довольно трудно, так как в интендантстве, как и в прочих учреждениях Корпуса, никакого вознаграждения за труд не было. Французы требовали, чтобы все, выданное ими, тотчас же раздавалось в части, не допуская образования какого-либо запаса; однако осуществить это требование не представлялось возможным, так как число довольствующихся колебалось: продуктов то недоставало, то образовывался излишек. С большим трудом удалось получить у французов сарай для продовольственного магазина.

Разгрузка продуктов в порту Галлиполи.

Сарай этот скоро отобрали, и пришлось подыскивать новое помещение. Наконец, устроились в темном каменном здании, в котором разместились и продовольственный магазин, и вещевой склад.

Долгое время французы не могли сообщить величину рациона, положенного нам. Французский интендант сам не мог заранее сказать, что у него имеется на складе, и выдавал то, что было под рукой. Продукты выдавались без взвешивания, на глаз или по весу, указанному на ящиках. Почти всегда этот вес оказывался преувеличенным: так, вес ящика с сушеным картофелем определялся в 40 кг, тогда как в действительности он содержал всего по 25 кг картофеля; упаковка нередко бывала испорчена, причем части продуктов недоставало. Наконец, 27 декабря подполковник Вейлер сообщил нижеследующий размер ежедневного пайка, назначенного для «русских беженцев»:

1. Хлеб обыкновенный или бисквит

(слово «бисквит» осталось невыясненным)… 500 гр

Мука, каша или однородные продукты…………150 гр

2. Мясо свежее, или мороженое…….. 300 гр

или мясо консервированное………….250 гр

3. Сухие овощи или равнозначные продукты, как то:

картофель, свежие овощи и тесто (кубики)..100 гр

4. Соль…………………………….20 гр

5. Жиры……………………………..20 гр

6. Чай………………………………..7 гр

7. Сахар……………………………..20 гр

На все просьбы об увеличении пайка генерал Шарпи в своем письме начальнику штаба Главнокомандующего от 24 января ответил отказом. Генерал Шарпи писал при этом: «Обращаю ваше внимание на то, что эти (выданные русским войскам) рационы значительно выше тех, которые Советы выдают в России Красной армии». Более того, французское командование стало сокращать и этот паек. Так, с 15 января была уменьшена дача консервов и муки, в марте же французы объявили, что с 1 апреля они вовсе прекратят выдачу пайка.

В действительности французское довольствие не прекратилось, но 10 и 20 апреля последовали новые сокращения, касающиеся, главным образом, количества хлеба.

Даже чисто случайные обстоятельства отражались на величине пайка. Так, 13 января из французского склада было как-то похищено 700 кило сахара. В связи с этим французы уменьшили выдачу русским сахару, чтобы дополнить недостающее. Все это портило отношение с французами и вносило в наголодавшиеся войска озлобление против прежних союзников. К лету отношения с французским интендантством значительно улучшились благодаря новому французскому интенданту, лейтенанту Дюмону, который всегда шел навстречу и делал все, что было в его власти. Таким образом, ни основное довольствие русских воинов и их семейств в Галлиполи, ни всевозможные дополнения питания не разрешили удовлетворительно продовольственного вопроса. Улучшение могло бы быть достигнуто только благодаря выдаче того или иного денежного содержания. Наше командование ходатайствовало перед командиром Французского Оккупационного корпуса о выдаче русским войскам какого либо жалования, но французы не могли удовлетворить этой просьбы. Тогда русское командование употребило все возможные способы для получения из различных источников денежных сумм, которые выдавались бы военнослужащим хотя бы в виде единовременного пособия. За год пребывания русских в Галлиполи (с ноября 1920 по ноябрь 1921 года) удалось выдать подобное пособие десять раз: при этом генералы, штаб– и обер-офицеры, военные врачи и чиновники, полковые священники и штатные сестры милосердия семь раз получили по две турецких бумажных лиры, один раз – по полторы, а юнкера и солдаты-восемь раз по одной лире; и наконец, два последних раза все чины Корпуса получили по пол лиры. Всего за это время Корпусу было выдано около 290 тысяч турецких бумажных лир.

Галлиполийская аптека.

Куда же тратились эти деньги чинами Корпуса? Курящими – прежде всего на табак, так как в нем чувствовался особенно острый недостаток, а затем приобретались пищевые продукты: сахар, рис, мамалыга, фрукты и проч. За время пребывания русских в Галлиполи стоимость одной лиры колебалась в пределах от 8 до 15 греческих драхм.

Вещевое довольствие

Корпус высадился в Галлиполи не только голодный, но и раздетый: в поношенном обмундировании и порванной обуви, без необходимого количества белья.

К тому же изголодавшиеся во время пути русские, попав в Галлиполи на скудный французский паек, стали продавать свои последние вещи, чтобы только утолить голод. Продавали и казенное обмундирование – не только лишнее, но и самое необходимое. Корпусное командование тотчас по прибытии в Галлиполи начало энергично бороться с продажей казенных вещей, однако уничтожить «толчок» (стихийный вещевой рынок) удалось только через месяц, после чего торговля хотя и не прекратилась, но велась более скрытно.

На борту русских судов, вышедших из Крыма, было значительное количество белья и прочих предметов обмундирования, предназначенных для Русской Армии, но это имущество было задержано французами для учета, и первые партии его удалось получить лишь к началу февраля. Именно к этому времени людям раздали по одному комплекту белья на каждого человека, 1200 шаровар, 9700 пар ботинок, гетры, перчатки и проч. Кроме того было получено около 100 походных кухонь и довольно значительное количество разной посуды. Вопрос об обуви в Галлиполи стоял особенно остро вследствие дурной погоды зимой, необходимости постоянно делать переходы из лагеря в город и обратно и частых работ во всякую погоду. А между тем обувь поступала медленно, небольшими партиями: до 1 марта было получено 10 500 пар ботинок, с марта по май – еще 16 500 пар, так что зиму проходили в поношенной обуви. Ботинки, полученные в Галлиполи, не отличались особенной прочностью и при весенней грязи и плохих мостовых в городе скоро изнашивались. Были организованы сапожные мастерские при корпусном интендантстве и почти при всех частях Корпуса.

Фуражек было получено мало, и их приходилось шить самим, частью из казенного, частью из собственного материала. Цветные фуражки пехотных и кавалерийских полков шились из полотенец и белой бумазеи, тульи и околыши окрашивались сообразно цветам полка. Кокарды изготавливались в мастерских Технического полка и артиллерийского склада. Надо сказать, что трудолюбие и настойчивость русских женщин сыграли здесь большую роль. Женщины не только делились подарками со своими мужьями и братьями, обшивали себя и детей, но много потрудились и для близких, обшивая своих родных – чинов Русской Армии, а часто и посторонних. Но, не материальные трудности угнетали больше всего Русское воинство Галлиполи, а постоянные попытки французов распустить Крымскую армию.

Генерал В.К. Витковский Биография

Заместителем Командующего 1-м Корпусом был назначен генерал-лейтенант Владимир Витковский.

Краткая биография:

Родился 5 мая 1885 года во Пскове. Из дворян Санкт-Петербургской губернии. Сын генерал-майора К. Ф. Витковского. Окончил 1-й кадетский корпус в 1903 году и Павловское военное училище в 1905-м, откуда выпущен был подпоручиком в лейб-гвардии Кексгольмский полк.

Произведен в поручики в декабре 1909 года, в штабс-капитаны – в апреле 1913 года. В 1914 году в составе полка выступил на фронт. Командовал ротой и батальоном, некоторое время временно командовал полком.

Знак об окончании Павловского Военного Училища.

Удостоен ордена Св. Георгия 4-й степени. «За то, что в бою 15.07.1915 года у деревни Трыстень, командуя, в чине капитана, 1-м батальоном названного полка, получив приказание атаковать укрепленную позицию и взять д. Трыстень, под сильнейшим артиллерийским, ружейным и пулеметным огнем противника повёл батальон в атаку, личным примером воодушевляя людей своего батальона, прорвал неразрушенные нашей артиллерией проволочные заграждения, первым ворвался в окопы, выбил оттуда противника, после короткой штыковой схватки и, продвигаясь вперед, бросился в пылавшую д. Трыстень, после жестокого уличного боя овладел ею и, несмотря на убыль почти всех офицеров батальона, приняв командование 2 и 3 ротами, преследовал отходящего противника, отбил ряд последовательных контратак врага и, продолжая продвигаться вперед, захватил 4-х-орудийную тяжёлую и 6-орудийную легкую батареи, после чего окопался на занятой позиции.» Произведен в капитаны в августе 1916 года, в полковники – в декабре того же года. С октября 1917 года назначен командиром 199-го пехотного Кронштадтского полка.

В начале 1918 года вступил в 1-ю Отдельную бригаду Русских добровольцев под командованием Генерального штаба полковника М. Г. Дроздовского, в составе которой после похода от Ясс до Новочеркасска присоединился к Добровольческой армии. Участник Второго Кубанского похода. С июня 1918 года – командир Солдатского батальона (из пленных красноармейцев) Дроздовского полка, с июня – командир 2-го Офицерского стрелкового полка вместо погибшего накануне полковника М. А. Жебрак– Русановича. Награждён медалью Дроздовцам. В декабре 1918 года Витковский назначен командиром бригады 3-й дивизии, в декабре произведён в генерал-майоры, в феврале 1919 года – назначен начальником 3-й дивизии (с августа – Стрелковой генерала Дроздовского дивизии). Командовал дивизией во время наступления ВСЮР на Москву (дошёл с боями до Орла) и в период отступления белых войск до Новороссийска. С апреля 1920 года – генерал-лейтенант. Руководил успешным десантом Дроздовской дивизии у с. Хорлы на Азовском море в апреле 1920 года. Был награждён орденом Св. Николая Чудотворца. С августа 1920 года – командир 2-го армейского корпуса. По воспоминаниям генерала барона П. Н. Врангеля, «генерал Витковский был генерал большой личной храбрости, прекрасно разбиравшийся в обстановке, исключительно хороший организатор». Митрополит Вениамин (Федченков) так вспоминал о своей встрече с Витковским на фронте в 1920 году: «Генерал Витковский, весьма симпатичный и, казалось мне, мягкий, с женственным лицом человек, давал нужные приказания своей части для отражения врага. Я тогда удивился его непостижимому для меня спокойствию, точно на парад он шёл». В ноябре 1920 года с Русской армией эвакуировался из Крыма. В Галлиполи командовал 1-й пехотной дивизией, в которую вошли все добровольческие именные части. Одновременно являлся начальником лагерного сбора и заместителем командира 1-го армейского корпуса генерала Кутепова.

В связи с его болезнью в декабре 1920 года вступил в командование корпусом. В Болгарии в 1921–1922 годах – в командовании 1-м армейским корпусом, затем жил во Франции в Париже.

Орден Святителя Николая Чудотворца.

С 1924 года – командир 1-го армейского корпуса в составе Русского общевоинского союза (РОВС), который затем был переформирован в 1-й (французский) отдел РОВС, старший полковник группы Общества лейб-гвардии Кексгольмского полка (с 1951 года был его представителем в США). После похищения агентами ОГПУ в январе 1930 года генерала Кутепова А. П., стал председателем Общества галлиполийцев. После Второй мировой войны жил в США, где руководил североамериканским отделом РОВС. Опубликовал книгу «В борьбе за Россию. Воспоминания» (1963). Умер 18 января 1978 года в Пало-Альто, США. Похоронен на Сербском кладбище в Колме.