Текст книги "Эффект Марко"

– Да, – произнес он, умеренно понизив голос; это означало, что совещание окончено. – Многие детали говорят в пользу Анвайлера, я это прекрасно вижу. И многие из них я бы с удовольствием прочитал в отчетах наших с вами коллег. Детали, которые, возможно, могли бы охарактеризовать подозреваемого чуть подробнее, – такие, как, например, источники его дохода на протяжении нескольких последних лет или его двойное гражданство, не говоря уже о его связи с Калининградом. Кто-то явно хлопал ушами, когда расследование только начиналось. А если поднапрячь уши, они неизбежно покраснеют.

Он улыбнулся собственной шутке, хотя остальные никак на нее не отреагировали. Затем ударил ладонью по столу.

– Ну что, по коням? У меня есть еще кое-какие дела. Роза, ты пока проверь номера контейнеров. А ты, Ассад, поднимись в отдел «А» с отчетом. Думаю, нам стоит поберечь Маркуса в оставшиеся дни. Но доведи до сведения Ларса Бьёрна, что имеются подвижки в старом деле, которые, вероятно, приведут к некоторой критике его отдела. А вообще говоря, я больше не желаю заниматься всем этим.

Он уже собирался подняться с места, когда Роза сунула ему под нос помятую бумажку с ободранными краями, почти разорванную пополам, но заголовок отлично читался.

«Разыскивается» – было написано на клочке бумаги.

Какого дьявола это могло иметь к нему отношение всего за четверть часа до самой захватывающей встречи дня?

Мёрк крепко сжал шелковый мешочек в своем кармане, немедленно ощутив особую легкость в ногах; в голове у него крутилась песня: «Ах, Мона, Мона, Мона, вот и настал тот день…»

Глава 10

Марко был потрясен. Насколько спокойно вокруг бродили по мосткам между яхтами люди на обжигающем солнце, настолько встревожен был он сам. Клан обнаружил его. Внезапно его комфортное существование было разрушено, но даже этого оказалось недостаточно: его заклеймил взгляд мертвеца.

Ситуация была неутешительной. Что ему было делать теперь, когда инстинкт призывал к тому, чтобы он исчез из Копенгагена отныне и навсегда, если ему дорога́ жизнь? Но, с другой стороны, он никак не мог так поступить. Ведь ему было необходимо защитить своих друзей от жестокости Золя, и столь же необходимо было защитить себя самого. Только вот какова должна быть очередность его действий?

Обратив взгляд на мачты, Марко попытался успокоиться. Для начала надо было позвонить Эйвину и Каю и предупредить их, а затем попробовать забрать из их квартиры свои вещи. Без своего имущества он не имеет возможности двигаться к намеченной цели и окажется отброшенным на многие месяцы назад.

Наконец, нужно было обойти работодателей и попросить их заплатить причитающиеся ему деньги. Все-таки ему удалось кое-что накопить…

Марко потрогал лицо. Как же отвратительно получилось с этим рыжеволосым мужчиной… Ему просто-таки необходимо проверить, что объявление о розыске все еще висело на тумбе, он искренне на это надеялся. В таком случае он сможет содрать его и кое-что сопоставить. Возможно, ему удастся понять, почему отец…

Марко покачал головой. Если б только Гектор не завладел его курткой с мобильным телефоном, все опасения были бы напрасны.

А теперь ему придется включить слух слепца и зрение глухого человека.

* * *

Он стоял у таксофона на станции «Сванемёллен» и пытался с закрытыми глазами вспомнить телефон прачечной Эйвина и Кая. Какие там были последние цифры? 386, или 368, или вовсе не то? Нажатие на одну кнопку мобильника – и номер был бы перед ним, но не сейчас, когда Гектор…

Лишь с пятой попытки, когда послышались гудки, похожие на удары метронома, он ощутил некоторую уверенность. А затем включился автоответчик.

«Вы позвонили в экспресс-прачечную “Кайвинс Люнранс”, – прозвучал мягкий голос Эйвина. – К сожалению, в данный момент здесь никого нет. Наши часы работы…»

Марко с волнением положил трубку. Почему они сейчас не в прачечной? Неужели люди Золя уже побывали там? Он очень надеялся, что нет. Или, может, Эйвин и Кай просто уже ушли домой? Нет-нет, это невозможно, так рано они никогда не уходят. Тогда почему? Как ему предупредить их, если он больше не может приближаться к кварталу, где они живут? По крайней мере, сейчас…

Вдруг ему пришла в голову причина, по которой прачечная могла быть закрыта. Сегодня же среда, вот в чем дело. На протяжении нескольких месяцев Кай жаловался на проблемы с мочевым пузырем, а он был не из тех, кто ходит по врачам в одиночку. И Эйвин пообещал пойти вместе с ним, Марко же знал это. Табличка «Сегодня мы закрыты» уже висела на стеклянной двери, когда он проходил мимо заведения несколько часов назад, как он мог позабыть?

Мальчик повернулся спиной к яхтам, осознав, что это последний раз, когда крики чаек и соленый ветер будят светлые мысли о будущей жизни.

Позже он подошел к Эстеброгэде со стороны Странбульварен. Открытый маршрут до площади Гуннара Ну Хансена составлял каких-то шесть сотен метров, и, насколько видел Марко, движение на тротуарах и на проезжей части было умеренным. Однако он предпочел, чтобы деревья и весенняя листва кустарников обезопасили его от обнаружения с большого расстояния, поэтому выбрал длинный путь вдоль Йагтвай через Фэлледпаркен.

Ему потребовалось двадцать минут, чтобы преодолеть расстояние в эти несколько сотен метров, ибо нельзя было вновь попасться на неосторожности. Вокруг было полно людей, греющихся в лучах солнца среди деревьев, но кто все они такие? Не мог ли кто-то из них быть шпионом Золя? Скинуть одежду – не самый ли эффективный способ камуфляжа на газоне? По крайней мере, Гектор мог бы запросто так поступить, однако и остальным представителям мира Золя была совсем не свойственна стыдливость.

Едва выбравшись с боковой дорожки, Марко принялся поминутно сканировать взглядом площадь перед собой. Вновь перед ним оказалось слишком много народу и слишком много красок. Какое из цветовых пятен в следующий миг прыгнет с тротуара и обрушится на него? За каким из столиков притаился, повернувшись к нему спиной, человек, который сейчас вскочит и обнаружит слишком знакомое лицо? Невозможно было уследить за сумасшедшим количеством спин и цветовых бликов, скучившихся здесь. Все столики в кафе были заняты, повсюду на плитках сидели компании молодежи с бутылками и в прекрасном настроении.

Насколько заметил Марко, его стремянка стояла ровно там, где он ее оставил. Позади памятника по-прежнему стояло ведро со всеми материалами.

Странно, что все это осталось на месте. И как это следовало понимать? Неужели Золя проинструктировал Гектора оставить все как есть? И теперь инструменты Марко служили своего рода приманкой?

Мальчик обхватил руками шею и попятился. Для него кишечные спазмы представляли собой продолжение нервных волокон, тянувшихся из мозга, и в данный момент они заявляли о себе гораздо громче, чем следовало. Нет ничего хуже дурных предчувствий, Марко это знал. Так что лучше уж пускай катастрофа поскорее развернется во всей красе у него перед глазами, чтобы знать, к чему готовиться в ближайшем будущем.

Выпрыгнет ли Гектор в ту секунду, когда Марко окажется на виду? Бродит ли еще кто-то из клана в этом квартале? И если они его схватят, нужно ли ему кричать?

Отреагирует ли хоть кто-то, если он закричит?

Марко засомневался, ибо датчане предпочитают отсиживаться в тени, когда пахнет жареным; он сам часто бывал тому свидетелем. Сколько раз тот или иной прохожий на улице отказывался воспрепятствовать Марко или кому-нибудь еще из клана совершать преступления и крики с обвинениями в краже бессмысленно разносились по улице? Нет, насколько безопасно ощущал он себя в прошлой жизни из-за пассивности горожан, настолько уязвимым стал сейчас – из-за нее же.

Марко направился к тумбе с объявлениями по плиткам, преодолевая по одной за каждый шаг, действуя крайне осторожно. Наконец, оказавшись рядом с тумбой, он увидел, что объявление о пропаже человека исчезло, а шпатель валяется на земле.

Почему исчезло объявление? Потому что Гектор заметил его взгляд, устремленный на текст?

Марко кивнул самому себе. Возможно, Гектор сорвал бумажку как раз для того, чтобы проконсультироваться с Золя о содержании и выяснить причину интереса Марко.

И все же, хотя эта идея имела какой-то смысл, он так и не понял, зачем им понадобилось забирать объявление. Вряд ли Гектор знал что-то о трупе, к тому же он был беспредельно глуп, и зачем вообще ему обращать внимание на первое попавшееся объявление на случайной тумбе?

Марко таращился на опустевший участок. Вот ведь проклятие… На этом листе бумаги были сведения, которыми он рассчитывал воспользоваться.

– Привет! – крикнул какой-то голос по-датски.

Марко вздрогнул. Голос прозвучал за его спиной? В таком случае он мог бы броситься в парк, бросив все инструменты. Этот голос был ему незнаком, но ведь он знал далеко не всех, с кем сотрудничал Золя.

– Привет. Полегче, приятель. Я тут просто прихватил одну из афиш, которую ты снял и бросил под ноги. Надеюсь, в этом нет ничего страшного, а то я мигом положу ее обратно. Понимаешь ли, моя сестрица была на вот этом самом концерте, и я хотел бы…

Марко глубоко вздохнул с облегчением, а парень, сидевший на земле в окружении кучки девчонок, рассмеялся, глядя на мятый плакат, который он демонстрировал Марко. Это была афиша концерта Шаде, прошедшего накануне в «Форуме».

Поспешно кивнув, Марко сложил стремянку. Ему надо было уходить, причем немедленно, он и так задержался здесь.

Ему совершенно неудобно было бежать со всеми болтающимися прибамбасами, но Марко не мог поступить иначе.

«Если я буду достаточно проворен, то, возможно, успею пробежать весь маршрут и посмотреть, нет ли таких объявлений на других тумбах», – подумал он.

А потом, когда солнце будет не таким ярким и народу на улице станет поменьше, он отправится на склад, откуда брал плакаты, и получит заработанные деньги, после чего обойдет коммерсантов квартала и попросит их держать язык за зубами и не говорить, что они его знают, если вдруг люди Золя примутся расспрашивать.

«Как только закончу с этим, займусь человеком из объявления. Может, удастся найти что-то в Интернете», – думал Марко.

Несмотря на то что он наверняка отказался бы от этой идеи, если б знал Золя получше, все-таки Марко решил попытаться завершить день походом на квартиру к Каю и Эйвину.

Но ему нужно было проявлять крайнюю осторожность, ибо кто же мог предсказать следующий шаг Золя в этой ситуации? Весьма вероятно, что он уже отправил своих людей покопаться в этом месте…

Так что, слава богу, их не было дома в данный момент.

Оглядевшись, Марко глубоко вздохнул, закрыл глаза и сложил руки на груди. «Милостивый Господь, – думал он, – если они заявятся туда, сделай так, чтобы они не причинили Каю с Эйвином никакого вреда. И пусть они не отыщут мои деньги».

Он постоял еще мгновение, повторив молитву, чтобы, как однажды научила его мать, бог точно обратил на нее внимание. Открыв глаза, он попытался смириться с новым положением дел и успокоиться, но это было непросто. Одна мысль о том, что они отыщут деньги, спрятанные за плинтусом, заставляла его похолодеть.

Ведь в этих средствах заключалось все его благополучие и с ними был связан его дальнейший жизненный путь.

* * *

Спустя несколько часов, когда Марко почти утратил надежду, он наконец обнаружил то, что искал, довольно прилично продвинувшись по Страндвайен. К этому моменту он ободрал до основания четыре тумбы, и только на пятой висели два объявления о пропаже.

Марко отклеил их, сложил и спрятал под рубашку. Теперь сведения, которыми он стремился завладеть, находились у него, и от этого он ощущал одновременно удовлетворение и дискомфорт. В данный момент мальчик чувствовал себя на удивление могущественным, так как взял на себя задачу и ответственность выяснить, кем был этот самый Вильям Старк, а также, если это окажется возможным, обстоятельства его исчезновения.

Как был связан этот человек с Золя и отцом? От ответа на данный вопрос зависело многое.

Лучше всего было бы, если б Марко смог способствовать аресту Золя, но при этом отец избежал бы серьезных проблем. Если же так не получится, возможно, оба они будут наказаны…

Марко сложил руки на груди. Все эти мысли причиняли ему боль. Ведь он любил отца и в то же время ненавидел за его слабость перед Золя. И вот эта его слабость потворствовала в итоге злу и вероломству… Сколько раз он желал, чтобы отец смог обеспечить им с матерью жизнь, лишенную ежедневных порций яда, идущего от Золя? Нет, с Марко довольно.

Что-то должно было случиться.

* * *

Он собирался пойти в библиотеку, как привык, но все-таки не посмел. Поэтому выбор его пал на интернет-кафе «У Касима», находившееся в самом конце Нордре Фрихавнсгэде и настолько близко к станции «Нордхавн», что в крайнем случае Марко имел возможность за считаные секунды добежать до нее, улизнув через задний двор «У Касима». Поэтому он пристроился в полумраке за дальним жужжащим компьютером и набрал на клавиатуре имя «Вильям Старк».

Марко был поражен, когда на экране перед ним возникли тысячи результатов. Пришлось ограничить поиск датскоязычными сайтами. Все равно осталось несколько тысяч страниц.

Большинство из них являлись копиями друг друга, но суть в целом была ясна. Вильям Старк не был нищим, которому вдруг надоело ночевать на улице в заплесневелом спальном мешке, как не был он и алкоголиком, изо дня в день витавшим в спиртовых парах, или бесцельно бродившим безумцем. Вильям Старк являлся, по всей видимости, совершенно обычным человеком с респектабельной работой, суть которой Марко, правда, не вполне понял, так что придется покопаться в этом в следующий раз. По крайней мере, Старк работал в министерстве и к моменту своего исчезновения только что вернулся из командировки в Камерун. Вот что удалось выяснить.

Марко оторвал взгляд от монитора и посмотрел на облупившуюся стену кафе со странным ощущением в животе: зачем им понадобилось его убирать? Информация, полученная из Сети, не давала ему даже намека на ответ. Зато он мог получить ответ на вопросы, сколько было лет мужчине, когда он исчез и где он проживал. Марко узнал, что Старк будет признан погибшим лишь по истечении пяти лет с момента пропажи без вести, а также что он жил с возлюбленной и ее дочерью.

Марко вбил в базу krak.dk номер телефона из объявления, но тщетно. Тогда он набрал номер прямо в поле поисковика «Гугл», не надеясь на прорыв. Номера сотовых телефонов меняются со скоростью света, в особенности у молодежи. Однако на довольно старом сайте о девушке, испытывающей сильнейшие боли в связи с неким синдромом, данный номер упоминался в качестве средства связи, которым другие люди, пребывающие в похожей ситуации, могли воспользоваться, если им не с кем пообщаться.

Марко бережно провел рукой по номеру на мониторе. Значит, девушка, составившая это объявление, больна, зовут ее Тильда Кристофферсен, и она потеряла отчима. Потеряла его, потому что собственный отец Марко…

Все это было настолько неприятно, что он не успел додумать мысль до конца.

Блик от входной двери в другом конце помещения запустил адреналиновую помпу в крови Марко и заставил его поднять голову. Это оказался мужчина в халате, навстречу которому поспешил хозяин заведения, Касим, и обнял его. Слава богу, пока никакой опасности.

Марко встал и направился к двум мужчинам.

– Эй, Касим, не продашь мне какой-нибудь мобильник? – поинтересовался он. – Я свой потерял.

Пожилой индус промолчал, но, махнув рукой другу, дал ему понять, что он скоро вернется.

Касим отвел Марко в заднюю комнату, которая во многих отношениях была необычна для индуса. Светлые стены, в то же время не белые. Мебель из «Икеи» со множеством выдвижных ящиков всевозможных размеров, а не неподъемные колоды из темного массива дерева. Зеленый письменный стол с желтыми пятнами и радио, играющее классическую музыку. Это помещение не освещалось холодным отблеском ламп из чеканной меди или мерцающим экраном телевизора с каким-нибудь старым болливудским фильмом.

– Возьми любой из этих, – предложил Касим, выдвигая ящик. – У меня есть несколько старых сотовых, которые я могу тебе дать, только сим-карты придется тебе самому оплатить. Если тебе нужна скретч-карта для международных звонков, можешь тоже приобрести.

– Наверное, возьму только симку и карту предоплаты. У тебя есть карточка на двести крон? – Марко сунул руку в карман и достал купюру. – Сейчас у меня при себе только пятьдесят, но ты же знаешь, мне можно доверять, правда?

Смуглый мужчина посмотрел на него взглядом, чересчур красноречиво говорившим о том, что данная фраза и прежде не раз вызывала его недовольство.

– Конечно, – согласился он после нескольких секунд раздумий. – Всего, учитывая время за пользование Сетью, будешь должен мне триста пятьдесят крон.

– Ладно. Ничего, если я снова вернусь за компьютер? Мне нужно поискать телефонные номера нескольких знакомых, которые я не помню наизусть.

– Я уже включил это в счет, – ответил индус.

* * *

Было предпринято несколько неприятных звонков. Зеленщик, бакалейщик и человек, отвечающий за развешивание плакатов, пребывали в ярости.

В чем таком оказался замешан Марко, что его разыскивают подозрительные личности? Может, он является преступником?

Все они выражали разочарованность, и продавец из магазина велосипедов сформулировал их настроение наиболее лаконично: они не собираются иметь ничего общего с парнем, которого ищут такие подонки. Он что, работает на мафию или как это понимать?

Каждому из коммерсантов угрожали разорить бизнес, если он не выложит все, что знает о Марко, и все они поделились своими знаниями.

Бакалейщику даже разнесли прилавок и как следует наподдали.

Тогда Марко вновь ощутил себя очень одиноким.

Он взял листок, на котором написал номер девушки, разгладил его на столе и, окончательно отчаявшись, позвонил.

Через несколько секунд он услышал джингл и затем женский голос: «В настоящий момент мобильный телефон выключен».

Красноречивое свидетельство того, что номер больше не использовался.

* * *

Ворота на противоположной стороне улицы по диагонали от квартирки Кая и Эйвина пользовались особым расположением молодежи, которая любила пристроиться там покурить или потискать друг друга. У стены рядом с воротами громоздились какие-то велосипеды; никто понятия не имел, чьи они были и почему здесь оказались. От скопившегося тут изобилия сигаретных окурков любой уличный бродяга пришел бы в восторг. Здесь и оказался Марко, плотно прижавшись к стене и обратив взгляд на темные окна.

Он простоял уже целый час и был готов стоять еще час – и, если потребуется, даже больше. Пока в гостиной не зажжется свет или он не разглядит за стеклом силуэт Эйвина или Кая, он не посмеет выйти из укрытия.

Несколько раз спокойствие его нарушали влюбленные парочки, посылавшие его ко всем чертям, осознав, что он не собирается уходить.

Марко это не волновало. Его мысли были заняты только Эйвином и Каем, а также его имуществом в их квартире, да еще тем, каким образом ему связаться с девушкой по имени Тильда, если ее телефон уже не работал. Ибо прежде чем отправиться в полицию с объявлениями, припрятанными под рубашкой, он разузнает кое-какие подробности об этом деле.

Возможно, девушка или ее мама помогут ему связать Вильяма Старка с отцом и Золя. А если так не получится дозвониться до девушки, он, по крайней мере, узнал, где они раньше жили. Ведь у него в руках был адрес; так, может, в доме Старка он обнаружит кого-то, с кем удастся поговорить.

Марко услышал шаркающие шаги прежде, чем в самом конце улицы на фоне солнца обрисовался некий силуэт. Мужчина шел, слегка переваливаясь, как будто одно колено не выдерживало нагрузку, и в этом неспешном темпе он прошел всю улицу, тянувшуюся через квартал. В руке он держал два пакета с логотипом прачечной – как всегда, когда имелись квитанции для сортировки и счета для более тщательного изучения. Значит, после больничного визита Эйвин отправился в прачечную. Но если Кая с ним не было, то где же тогда он? Неужели действительно серьезно болен? И не этот ли факт придавливал Эйвина к тротуару? Или он просто слишком утомлен?

Марко нахмурился. Хорошо, что Эйвин пришел; и все-таки что-то тут было нечисто. Возможно, люди Золя поджидают в квартире… А потому Марко пришлось выйти под свет уличных фонарей.

Улыбка, просиявшая на лице Эйвина, когда он увидел Марко, была достойна улыбки родного отца. Однако уже в следующий миг, обнаружив, что устоявшийся порядок нарушен, он нахмурился.

– Марко, почему ты стоишь здесь? – Он поднял взгляд на окна квартиры. – И почему дома никого нет? – поинтересовался он, в то время как тьма в доме и молчание Марко заставили его улыбку погаснуть.

– Эйвин, почему Кай не с тобой? – спросил мальчик.

– А разве он не дома? – Последние остатки улыбки сошли с лица Эйвина.

– Я не знаю, я еще не поднимался. Я думал, вы вместе…

– Боже всемогущий!

Было ясно, что в следующую секунду Эйвин ворвется в подъезд, распахнет дверь и влетит в квартиру. Что им движут дурные предчувствия. Что все эмоции в отношении мужчины, которого он любил, внезапно аккумулировались в страх. Что вся горечь и скудость духа, которые неизбежно испытывает любой человек перед лицом невосполнимой утраты, подошли слишком близко. Вот что пронеслось в голове Эйвина там, на тротуаре; то же самое пронеслось и в голове Марко.

– Подожди! – закричал он. – Не входи туда. Возможно, кто-то притаился там внутри. Кто-то, кто ищет меня, Эйвин. Лучше тебе с ними не встречаться.

Эйвин посмотрел на Марко так, словно из всех разочарований в жизни оказался сейчас перед крупнейшим. И, несмотря на предупреждение, уронив пакеты к ногам Марко, кинулся через улицу в подъезд. Прошли считаные секунды, прежде чем свет и вся скорбь Эйвина выплеснулись через первое окно.

Марко прижался к фасаду здания. Если он услышит грохот из квартиры, ему придется уносить ноги. Это было малодушно, но если входная дверь вдруг распахнется, ему придется убегать быстрее молнии. Так думал он с колотившимся сердцем и сознанием того, что все зло, которое олицетворял собой Золя, теперь распространялось через него самого. А еще он подумал о деньгах, припрятанных за плинтусом. О них он думал с огромной жалостью.

– МАРКО! – заорал Эйвин из квартиры. Это не был крик о помощи, это был гнев, такой же, какой часто предшествовал насилию, творимому Золя; Марко слишком часто был тому свидетелем. Он никогда прежде не слышал, чтобы Эйвин так орал. Мальчик скользнул взглядом по улице. Все было тихо.

Тогда он перешел улицу и вошел в подъезд, дверь в который еще не успела закрыться и теперь беспрепятственно пропускала наружу лихорадочные вопли Эйвина и еще какие-то звуки, которые не поддавались опознанию на таком расстоянии.

Как и во всех гейских жилищах, где он успел побывать, прихожая представляла собой увертюру к всему его содержимому и к самой сущности жилья. Уже по этому узкому коридору можно было получить представление о том, чем увлекались и что любили обитатели квартиры. В случае Кая и Эйвина это были изображения актеров и особенно актрис прошлых эпох в эксклюзивных обрамлениях. Рамы красного дерева, рамы из серебра с художественным чутьем были развешаны по стенам, как иконы в североитальянских часовнях, где Марко пытался найти утешение.

Теперь все эти изображения кумиров были разбросаны по полу вперемешку с битым стеклом и обломками рам. А на краю всего этого хаоса Марко обнаружил носы домашних тапочек, торчащих из дверного проема, и сердце его чуть не остановилось.

Быстрый взгляд из коридора в комнаты, и вот он очутился в гостиной.

Картина, представшая его глазам, была впечатляющей – и, к сожалению, ожидаемой.

Эйвин сидел на коленях рядом с Каем и держал его голову. Слава богу, тот оказался жив, глаза его были открыты, но кровь на лице и повсюду вокруг подсказывала, что все запросто могло закончиться иначе.

– Марко, что ты натворил? – пронзительно заголосил Эйвин. – Кто эти люди? Ты вляпался в какое-то дерьмо, сопляк несчастный? По крайней мере, не надо было тащить это дерьмо к нам в дом, понял? Отвечай, кто они такие. Ты ведь знаешь!

Марко затряс головой. Не потому, что не хотел отвечать, и не потому, что не мог. Он тряс головой, потому что таким образом лучше всего выражал свой стыд.

– Звони в «Скорую», Марко! Сейчас же! И убирайся. И больше не приходи, слышишь? ВОН!

Он звонил, пока Эйвин с рыданиями пытался утешить на полу своего спутника жизни. А когда Марко собирался забрать вещи из своей комнаты, как раз когда он с облегчением удостоверился в том, что плинтус не тронут, к нему ворвался Эйвин. С побелевшим лицом, переполненный эмоциями, в которых выражается абсолютный, всепоглощающий гнев, он набросился на Марко с криком:

– Отдавай ключ и проваливай, цыган проклятый! Немедленно!

Марко пытался возразить и просил позволить ему забрать вещи, но Эйвин снова в отчаянии кинулся на него и принялся шарить по его карманам, пока ключ не оказался в его руке.

Он просто хотел увериться в том, что Марко больше не придет.

Последнее, что увидел мальчик, было как Эйвин широко распахнул окно и вытряхнул пожитки Марко на тротуар.

Все, кроме одеяла и того, что лежало под плинтусом.

Так что самое главное он не получил.

А влюбленная парочка на улице у ворот звонко рассмеялась.