Текст книги "Смутное время – «переходный возраст» царской России"

Руководство Тушинского лагеря разработало стратегию, согласно которой непокорную Москву решено было взять измором. Войска Лжедмитрия стали захватывать ведущие в столицу дороги. Однако полностью блокировать Москву не удалось. А в конце июня – начале июля 1608 г. войска Василия Шуйского, проведя контрнаступление на юго-востоке от Москвы, смогли нанести поражение полковнику Лисовскому и занять Коломну.

На фронтах охватившей Московское государство гражданской войны сложилось неустойчивое равновесие. Фактически страна оказалась расколотой на две части, на два самостоятельных государства: в каждом был свой царь (Василий Шуйский и Лжедмитрий II), своя столица (Москва и Тушино), своя Боярская дума, свои правительство, армия, служивые люди, суды. В то же время ни одно из этих фактических государств не признавало другое, а считало себя частью России, царя и правительство своего противника – преступниками, незаконно претендующими на власть. Каждое своей первоочередной целью считало установление контроля над территориями другого и объединение всей страны под своей властью. Это является важным показателем того, что в XVII в. разные русские области, несмотря на определенную несхожесть политических интересов и менталитета, уже не стремились ни к государственному отделению, ни даже к расширению внутреннего самоуправления; их население осознавало себя частью единого русского этноса и не помышляло о жизни вне общего российского государства.

Территория, присягнувшая Лжедмитрию II, который контролировал бóльшую часть российского Центра, в том числе главнейшие торговые пути, была в несколько раз больше территории, сохранившей верность Василию Шуйскому. Самозваному царю присягнули города и на юге, в том числе контролировавшая связывавший Европу и Азию богатый волжский торговый путь Астрахань, и на севере, и на востоке. Ростовского митрополита Филарета – в миру Федора Романова, изъявившее верность Лжедмитрию II духовенство возвело в патриархи. Василию Шуйскому повиновались за пределами Москвы земли Смоленска, Великого Новгорода, Переяславля-Рязанского (современная Рязань), Нижнего Новгорода и Казани.

Понимая, что ему не справиться с установившим власть чуть ли не над всеми провинциями Лжедмитрием II своими силами, Василий Шуйский пошел на соглашение с королем Польским и Великим князем Литовским Сигизмундом III. Король согласился отозвать из России служивших в войсках Лжедмитрия поляков в обмен на освобождение находившихся после убийства первого самозванца в ссылке в Ярославле магната Юрия Мнишка и его дочери Марины. Однако служившие у Лжедмитрия шляхтичи, почувствовав вкус близкой победы, рассчитывавшие вскоре получить поместья в России, по своему обыкновению отказались исполнять непопулярный королевский указ. К тому же, в самой Речи Посполитой против Сигизмунда взбунтовался литовский гетман Ян Сапега, который с верным ему войском ушел в Россию и присоединился к лагерю самозваного Дмитрия. В довершение всего, о планах по предстоящему вывозу Мнишков в Речь Посполитую стало известно в Тушинском лагере. Когда магната и его дочь под конвоем царского отряда повезли к западной границе Московского государства, шляхтичи Я. Сапеги атаковали эскорт и, захватив Мнишков, доставили их в Тушино. Поначалу Ю. Мнишек и его дочь отказывались разговаривать с новоявленным «зятем» и «мужем». Однако когда Лжедмитрий пообещал Мнишку передать в его владения территорию Северского княжества с 14 городами и 30 тыс. рублей впридачу (для XVII в. – огромное состояние), аристократические отец и дочь согласились. Марина публично признала в Лжедмитрии II своего мужа, как бы «доказывая», что он, действительно, является тем, за кого себя выдает, а затем тайно с ним обвенчалась.

Тыл Тушинского лагеря, несмотря на всю боевую мощь того, не был, однако, стабильным. Большое число среди его представителей людей, привыкших жить авантюрами: казаков, шляхтичей, способствовало всякого рода внутренним интригам, самовольным действам отдельных группировок. Простой народ не был глуп: большинство населения прекрасно понимало, что легенды, рассказываемые «царем Дмитрием» о своем «чудесном спасении» сначала в детстве, потом от рук бояр-заговорщиков, звучат очень сомнительно. Однако свойственная России и Европе того времени склонность к религиозному формализму закрывала людям глаза на это: пока нельзя было неопровержимо доказать, что новоявленный «сын Ивана Грозного» лжет, люди считали себя чистыми перед Богом. Поэтому поддерживали царя, политика которого вполне отвечала их интересам. И в то же время многие авантюристы, особенно среди казаков, усвоили, что можно достичь значительных социальных высот, если выдать себя за человека царских кровей. К Лжедмитрию постоянно являлись казачьи отряды, предводители которых заявляли, что они являются царскими родственниками, вынужденными скрываться от злых бояр, при этом называли имена разных никогда не существовавших людей. Поначалу Лжедмитрий даже жаловал явившихся к нему самозванцев младшего ранга, поскольку «признание царской фамилией» укрепляло его идеологические позиции. Но когда «родственников» стало слишком уж много, он начал их казнить. Наводя в своем лагере твердый порядок, Лжедмитрий учредил новый орган власти – Казачий приказ, ведавший делами поступивших на службу самозваному царю казаков. Во главе приказа был поставлен получивший от Лжедмитрия звание «боярина» атаман И. Заруцкий. Изъявлявшие желание служить «царю Дмитрию» казаки регистрировались в приказе и обязывались беспрекословно повиноваться тушинскому государю и его военачальникам, в том числе польским и литовским офицерам.

Наведя четкий порядок в войсках, Лжедмитрий, оказавшийся весьма хорошим организатором, предпринял новое наступление с целью полностью блокировать Москву. В сентябре 1608 г. началась осада его войсками Троице-Сергиева монастыря, в котором разместился гарнизон армии Василия Шуйского, прикрывавший последнюю дорогу, по которой столица еще могла сообщаться с внешним миром. Однако защитники монастыря проявили невиданное упорство, и осада затянулась. Рассчитывавшие на быстрый успех польские и литовские аристократы стали проявлять недовольство и выходить из подчинения Лжедмитрию. Поскольку их отряды являлись фактически главной ударной силой армии самозванца, тот, чтобы удержать их при себе, был вынужден идти на все более широкие уступки своим покровителям и постепенно утрачивал в Тушине реальную власть. Под давлением поляков и литовцев в декабре 1608 г. в Тушине был учрежден обладавший обширными полномочиями представительный орган – Комиссия децемвиров, состоявшая из десяти аристократов – выходцев из Речи Посполитой. Фактически она выполняла те же функции, что Сейм Речи Посполитой при ее монархе. Комиссия децемвиров стала решать финансовые вопросы: выделять Лжедмитрию денежные средства и контролировать его расходы. Все прочие государственные органы Тушинского лагеря: местная Боярская дума, приказы, тоже должны были согласовывать свои решения с мнением децемвиров. Это слишком походило на узурпацию власти над Россией иноверными чужеземцами, а потому не могло не пошатнуть авторитет «царя Дмитрия». Продолжавшаяся война также требовала постоянно возраставших денежных расходов, большого количества лошадей, продовольствия и фуража для армии. Все это безвозмездно изымалось у населения подвластных территорий. Чтобы сохранить поддержку своих служивых людей в условиях затянувшейся войны, Лжедмитрий был вынужден уже сейчас выделять им поместья, и крепостные крестьяне, поначалу связывавшие с его приходом надежды на право вести свободное хозяйство, были недовольны простым переходом от одних помещиков к другим.

Тем временем, Василий Шуйский, потеряв надежду отбросить тушинцев от московских стен, опасавшийся, что со дня на день войско самозванца возьмет Троице-Сергиев монастырь, и Москва окончательно окажется в блокаде, пошел на крайнюю меру. В начале весны 1609 г. он заключил Выборгский договор со Швецией, которая в то время шла к вершине своего могущества и политического влияния, в связи с чем находилась в состоянии войны с Речью Посполитой за земли в Северо-Восточной Европе. Король Швеции Карл IX – дядя Сигизмунда III, согласился предоставить в распоряжение Василия Шуйского 5-тысячный корпус. В обмен Василий передавал Швеции город Корелу (современный Приозерск в Ленинградской области) с уездом. В то же время шведский король, желавший максимального приращения к своей державе новых территорий, свысока глядел на охваченное смутой и гражданской войной расколотое на два лагеря Московское государство. Вместо предусмотренных по договору 5 тыс., на базу в древнем русском Новгороде прибыло 15 тыс. шведских солдат под командованием графа Якоба Делагарди. Вскоре оно соединилось с войском воеводы М. Скопина-Шуйского.

В мае 1609 г. объединенные русско-шведские силы нанесли поражение тушинскому отряду Я. Кернозицкого под Торопцем в Тверской земле. Затем верные Василию Шуйскому войска и шведы совместно выбили возглавляемую гетманом Сапегой армию самозванца из новгородского Торжка, Твери, Калязина. Многие северные города, уловив, в чью сторону произошел перелом в войне, отреклись от присяги Лжедмитрию и покорились Василию Шуйскому.

Однако победу тому праздновать было рано. Поняв, что старая затея посадить на московский престол лояльного себе государя провалилась, более того, мощная вражеская держава нашла себе удобный плацдарм на востоке, Сигизмунд III поспешил спасать положение и открыто объявил Василию Шуйскому войну. В сентябре 1609 г. 22-тысячная польско-литовская армия вторглась в российские пределы и осадила Смоленск, который оборонял 5-тысячный русский гарнизон воеводы Шеина. В следующем месяце объединенные войска Швеции и Василия Шуйского отвоевали у Лжедмитрия Переяславль-Залесский и Александровскую слободу. Сигизмунд же, находившийся в лагере Речи Посполитой под осажденным Смоленском, призывал тушинцев поддержать его, обещал всевозможные награды и в России, и в польско-литовском государстве. Все это привело к полному разброду в Тушинском лагере. Шляхтичи и некоторые русские отвернулись от Лжедмитрия, а затем подняли мятеж. На сторону Сигизмунда перешли и гетманы Рожинский и Сапега. В конце 1609 или начале 1610 г. самозванец, спрятавшись в телеге с дранкой, бежал из-под Москвы в верную ему Калугу. Распад Тушинского лагеря вынудил осаждавшее Троице-Сергиев монастырь войско снять осаду и отступить.

Глава 4

В феврале 1610 г. М. Скопин-Шуйский, задействовав специальные подразделения бойцов-лыжников, атаковавших позиции противника через глубокие сугробы, разгромил войско Я. Сапеги под подмосковным Дмитровом. Блокада Москвы была снята. Примерно в то же время прибывшие под Смоленск бояре Тушинского лагеря и патриарх Филарет заключили с Сигизмундом III договор, согласно которому признавали царем России его 14-летнего сына Владислава при условии, что тот примет православную веру. В Калуге Лжедмитрий воззвал к русскому народу, заявив, что поляки и литовцы предали его и пытаются теперь захватить в России всю власть, чтобы насадить католичество. Здесь в полной мере проявились все его ораторские и лидерские способности. Часть тушинцев, в том числе жена Марина Мнишек, отправились в Калужский лагерь следом. Многие города вновь присягнули самозванцу. За считанные месяцы были созданы новые правительство, двор и войско «царя Дмитрия». Лжедмитрий казнил многих шляхтичей, заподозренных в шпионаже, и затем строго следил, чтобы русских в его армии было как минимум вдвое больше, чем иноземцев. Теперь он в самом деле стал правителем с неограниченной властью, хотя и контролировал территорию, значительно меньшую, чем прежде.

Весной 1610 г. войска Лжедмитрия II отвоевали у Василия Шуйского Арзамас и Старую Руссу. В то же время польско-литовские войска захватывали территории на западе России: Чернигов, Стародуб, Почеп, наконец, и Новгород-Северский. От имени своего сына – провозглашенного бывшей тушинской верхушкой царя Владислава, Сигизмунд раздавал новые земли прежним приверженцам Лжедмитрия. Село Тушино еще некоторое время контролировали войска гетмана Рожинского. Однако под напором наступавших с юга оставшихся верными Лжедмитрию войск и наступавших с севера сил русско-шведского альянса в марте Р. Рожинский приказал поджечь тушинские укрепления и отступать к Волоколамску. Через два дня, разболевшийся от беспрестанных походов и разъездов, гетман умер. Оставшись без руководителя, его войско распалось. После ряда тяжелых поражений от объединенных сил М. Скопина-Шуйского и Я. Делагарди гетман Сапега явился под осажденный Смоленск к Сигизмунду. Король, однако, потребовал от его войска полного повиновения, и часть того вновь присоединилась к набиравшему силу Лжедмитрию II. Радость от ухода врагов Василия Шуйского из-под стен Москвы снова оказалась преждевременной. Шведы – союзники Василия Шуйского, вели себя в России как оккупанты, бесчинствами возмущая население. Это навлекало народный гнев на царя Василия.

Наступало лето, и Сигизмунд III спешил воспользоваться этим, чтобы, пока ни одна из противоборствующих в России сторон не успела закрепиться в центральной части страны, нанести решительный удар. Король принял решение оставить в тылу осажденный Смоленск, сил гарнизона которого все равно уже не хватало для того чтобы задержать мощную королевскую армию. В июне 7-тысячное войско гетмана Станислава Жолкевского стремительным маршем двинулось из-под Смоленска на Москву. В конце июня или начале июля у села Клушино оно столкнулось с направлявшимися на выручку осажденному городу объединенными силами брата царя Дмитрия Шуйского и Я. Делагарди общей численностью в 15 тыс. человек. В разыгравшемся сражении более чем в два раза превосходящие силы русско-шведской коалиции были наголову разгромлены. С. Жолкевский захватил Вязьму.

Стремясь опередить королевское войско, одновременно новый поход на Москву начал Лжедмитрий II. Его войска захватили Серпухов, Боровск и вновь показались под стенами столицы. Уже уставшие от бесконечных военных тревог и разрухи москвичи толпами выходили на городские площади, пробивались к самому царскому дворцу и гневно требовали низложения Василия Шуйского. Из толпы возмущенного люда в окна царских палат летели откровенные выкрики: «Ты нам не царь!». Лжедмитрий с войском встал лагерем возле Данилова монастыря на правом берегу Москвы-реки. Делегаты от него явились в столицу, власть в которой была уже фактически парализована беспорядками, и объявили московскому люду, что Калужский лагерь желает прекращения братоубийственной войны. Они сообщили, что «царь Дмитрий» готов отказаться от престола, если москвичи низложат Василия Шуйского, после чего русский народ сам выберет себе достойного государя. Обрадованные таким снисхождением со стороны политического противника московские бояре и дворяне во главе с Захаром Ляпуновым свергли оставшегося в одиночестве Василия и насильно постригли его в монахи. Но когда состоявшийся в Москве Земский собор (собрание представителей от разных сословий) направил своих делегатов в лагерь самозванца под Даниловым монастырем, там от москвичей категорично потребовали открыть ворота перед «истинным государем». Сложившийся в Москве временный орган верховной власти – коллегия из семи бояр во главе с Федором Мстиславским, отказался. Однако так называемая в наше время Семибоярщина, состоявшая из представителей сановной аристократии, не была популярна в народе. В Москве назревали новые волнения; многие жители столицы уже готовы были признать царем самозванца и впустить его в город.

В начале августа Лжедмитрий II перенес свою ставку в село Коломенское, и затем его войска начали штурм Москвы. Прорваться в город войскам самозванца не удалось, однако буквально через несколько дней к столице с другой стороны подошли силы гетмана Жолкевского. Понимая, что город не удержать, сановники Семибоярщины решили из двух зол выбрать меньшее для себя. Зная, что в случае победы Лжедмитрия, стремившегося сохранить популярность в народе, им несдобровать, бояре заключили соглашение с С. Жолкевским. Затем московская знать и служивые люди присягнули на верность номинальному царю Владиславу, сыну Сигизмунда. Это вызвало возмущение простого народа как в Москве, так и в ряде других городов. Не желая быть подданными чужеземца, даже некоторые прежде враждебные Лжедмитрию города: Коломна, Суздаль, Владимир, присягнули на верность самозванцу. Стремясь предотвратить назревающий мятеж, ночью 21 сентября бояре якобы для борьбы с «вором» тайно впустили в Москву войско гетмана Жолкевского. Укрепившись в российской столице, польско-литовские войска обрушили стремительный натиск на силы Лжедмитрия. Не сумев удержать позиции, войска самозванца были вынуждены отступить от Москвы. Сам «царь Дмитрий» вернулся в Калугу. Россия оказалась совершенно раздробленной: часть земель была под присягой Лжедмитрию, часть – Владиславу, часть управлялась по своему усмотрению местными властями.

Отступив от Москвы и перегруппировавшись, войска Лжедмитрия II перешли в контрнаступление на силы польско-литовской интервенции. К началу сентября 1610 г. они освободили от армии Сигизмунда III Стародуб, Козельск, Мещовск и Почеп. Рассылаемые в разные концы страны агитаторы призывали население не подчиняться иноземцам и не приносить присяги Владиславу, а поддерживать только «законного царя Дмитрия». После низложения Василия Шуйского (тот в сентябре был выдан интервентам как заложник, вывезен в Польшу и позже умер там в плену) и занятия Москвы гетманом Жолкевским более приемлемой кандидатуры на российский престол, чем выдававший себя за сына Ивана Грозного и активно ведущий борьбу с интервентами Лжедмитрий, народ не видел. Самозваному царю присягнули прежде хранившая верность Василию Казань и Вятка. Объединенным силам армии Сигизмунда и Семибоярщины удалось через некоторое время вытеснить войска Лжедмитрия из Серпухова и Тулы, выйдя к прямой дороге на Калугу, однако в начале декабря атаман И. Заруцкий и служивый татарский князь Петр Урусов разгромили наступавшие силы гетмана Сапеги, захватив много пленных. В Калуге, демонстрируя свою ненависть и непримиримость к пытавшимся захватить власть в России иноземцам, Лжедмитрий постоянно устраивал массовые казни попавших в плен польских и литовских дворян. Казаки топили их в реке.

Особо не надеясь на скорую победу разрозненными по разным частям страны силами, имея в личном распоряжении войско, в котором не хватало способных эффективно останавливать неприятельский натиск вооруженных пищалями пехотных частей, самозваный царь планировал отвести основные группировки своей армии ближе к южным границам – в Воронеж. Там его ставка могла бы регулярно сообщаться с казачьими областями, кроме того, Лжедмитрий планировал заключить против Речи Посполитой союз с Крымским ханством и Османской империей. В то же время Лжедмитрий стал патологически бояться измен и заговоров. Возможно, в его ставке из-за большого скопления авантюрного народу из разных слоев населения продолжалось брожение: постоянно угождать всем, когда у разных калужских группировок были различные интересы, «царь Дмитрий» не мог, и не получившие ожидаемого «царского пожалования» приближенные обижались, начинали подумывать о захвате власти в свои руки. В калужский период преследования и казни самозваным царем вчерашних соратников достигли своего пика. Аресты, пытки, убийства, в особенности бояр, стали совершаться уже по одному лишь малозначительному подозрению. Лжедмитрий стал напоминать того, за чьего сына себя выдавал. Еще летом – после отступления от Москвы, Лжедмитрий собственноручно убил во время охоты служивого татарского хана Ураз-Мухаммеда, которого заподозрил в подготовке покушения на него. Ураз-Мухаммед приходился родственником начальнику личной стражи Лжедмитрия Петру Урусову. Во второй половине декабря «царь Дмитрий» со стражниками выехал на прогулку за пределы Калуги. Улучив момент, Петр Урусов и его брат набросились на своего «государя» и зарубили.

Глава 5

Провозглашенный частью русской аристократии царем королевич Владислав в Россию так и не приехал и на царство не венчался. Зато Сигизмунд III готовился самолично занять русский престол. Впрочем, возможно, он просто боялся отправлять сына-подростка в охваченную кровопролитной войной страну, где царские авторитет и сама жизнь уже стали разменной монетой. Северо-запад России, в том числе Новгород, контролировали приглашенные ранее Василием Шуйским шведские войска Я. Делагарди, который в противовес королевичу враждебной Речи Посполитой был намерен возвести на российский престол шведского принца Карла Филиппа. Царствование иноземца, признающего местные законы и обычаи, в то время воспринималось вполне естественно, поскольку на трон могли претендовать только люди соответствующих кровей, которых среди сородичей не всегда хватало. Однако воцарение в Москве Сигизмунда означало ассоциацию России с Речью Посполитой. Глубокая приверженность Сигизмунда католицизму, его явное стремление к деспотической власти, хотя и сдерживаемое агрессивным вольнолюбием шляхты, наконец, само поведение презиравших русских «схизматиков» польских и литовских военных в России явно давали понять, что православный народ под властью этого правителя окажется фактически на рабском положении.

Великодержавные планы Сигизмунда стали известны в Москве. Патриарх Гермоген категорически отказался признавать власть последователей «папской ереси». В январе 1611 г. он разослал по российским городам послания, в которых оповестил жителей страны о том, что творят контролирующие ее польско-литовские интервенты, отмечая, как иноземцы расхищают Отечество, убивают невинных людей и надругаются над православными святынями. Грамоты Гермогена нашли широкий отклик в разных городах оставшейся без конкретного правителя страны. Особенное возмущение известие о бесчинствах шляхтичей в Москве вызвало в Рязани, где местный воевода Прокопий Ляпунов обратился к народу с призывом вооружиться и идти освобождать от дерзких иноверных чужемцев столицу. Узнав о стремительно нараставших антипосполитых настроениях в Рязанской земле, интервенты направили туда войско состоявших у них на службе малороссийских (украинских) казаков. Тем удалось захватить ряд городов и далее с переменным успехом начать боевые действия против сложившегося вокруг П. Ляпунова ополчения. Однако затем на борьбу с польско-литовскими интервентами и их сторонниками поднялись жители подмосковного Зарайска во главе с воеводой князем Дмитрием Пожарским. Соединившись, рязанское и зарайское ополчения нанесли малороссам ряд поражений и вынудили отступить из Рязанской земли. К ополчению П. Ляпунова стали присоединяться многие бывшие воеводы лагеря Лжедмитрия II, в том числе атаман Заруцкий и ряд представителей высшей аристократии (князья Трубецкой, Пронский, Волынский и др.). Одновременно жители Нижегородской земли тоже стали готовить ополчение для похода на Москву и рассылать призывные грамоты по разным городам. В Нижний Новгород стали стекаться добровольцы из Коломны, Костромы, Вологды, Галича, даже из отдаленных городов Поволжья и Сибири. Нижегородское ополчение, которым командовал воевода князь Репнин, установило тесный контакт с П. Ляпуновым.

В феврале 1611 г. ополчения, состоявшие преимущественно из дворян и казаков, выдвинулись на Москву, а в середине марта соединились на подступах к столице. Известие о приближении многочисленных русских войск дестабилизировало обстановку в занятой интервентами под командованием гетмана Александра Гонсевского (С. Жолкевский отбыл к королю под Смоленск) Москве. Москвичи начали смелее выступать против засилья в городе иноземцев, а те – еще сильнее притеснять горожан, так как опасались восстания. На рынке из-за спора о цене между русским торговцем и польским или литовским военным вспыхнула драка, переросшая затем в кровавое побоище, в ходе которого интервенты убили 15 москвичей. В другой раз народное возмущение вызвало то, что пьяный часовой выстрелил в висевшую над Никольскими воротами Кремля икону. Когда ополчение П. Ляпунова подошло к стенам Москвы, интервенты 19 марта начали заставлять жителей столицы помогать им готовить город к обороне, а тех, кто отказывался, убивать прямо на улицах. Возмущенные москвичи взволновались, некоторые прорвались на церковные колокольни и забили в набат. По всему городу поднялась тревога. Еще не знавшие, в чем дело, горожане выбегали из домов и присоединялись к волнующейся толпе. Народ наспех вооружился и набросился на ненавистных интервентов. Одновременно ополчение П. Ляпунова начало штурм столицы. Отряды князя Д. Пожарского прорвались на Сретенку и оттуда открыли артиллерийский огонь по польско-литовским подразделениям, которые вынуждены были отступить в Китай-город. Поняв, что справиться с натиском объединенных сил ополченцев и восставших горожан своими силами невозможно, посполитое командование направило в тыл русским группы диверсантов, которые начали поджигать московский посад. Преимущественно деревянная, кучно застроенная Москва оказалась стремительно охваченной огнем. Ужасающие по масштабам пожары бушевали три дня.

20 марта укрывшиеся за каменными стенами Кремля и Китай-города польско-литовские войска на фоне продолжавшегося пожара перешли в контрнаступление. Несмотря на многочисленность русских сил и желание биться с ненавистным врагом до конца, ополчения тех были сформированы во многом стихийно, состояли из людей разных сословий, жителей разных областей. Им трудно было держаться единства в бою. Польские и литовские шляхтичи были профессиональными военными, использовавшими передовую европейскую тактику. И хотя они со своим вольнолюбием не отличались значительной дисциплинированностью, в чужой враждебной стране их сплачивало общее желание выжить. Охватившие Москву пожары внесли дезорганизацию в ополчение П. Ляпунова, многие ополченцы и московские повстанцы погибли в огне. Польско-литовские подразделения захватили Лубянку; при этом был тяжело ранен и спешно увезен соратниками из Москвы князь Пожарский. Интервенты попытались вернуть себе горящее Замоскворечье, однако безрезультатно. 24 марта на помощь ополчению П. Ляпунова к Москве прибыли казаки атамана А. Просовецкого – бывшего сторонника Лжедмитрия II. Однако кавалерия интервентов под командованием польских офицеров А. Зборовского и Н. Струся сумела причинить им тяжелый урон и вынудила отступить. В ходе пожаров и устроенных интервентами массовых убийств погибло от 6 до 7 тыс. жителей Москвы, бóльшая часть города выгорела. Патриарх Гермоген был арестован и заключен в Чудовом монастыре Кремля.

Тем временем на северо-западе России вспыхнуло восстание против шведской оккупации. Во главе его стоял человек, объявивший себя уже в третий раз «счастливо спасшимся» – теперь от рук предателей в Калуге, «царем Дмитрием». Точное его происхождение, как и у других самозванцев, неизвестно. По мнению современного историка И. Тюменцева, Лжедмитрием III был московский дьякон Матюша, бежавший к казакам. Лжедмитрий III с казачьим отрядом появился в конце марта 1611 г. в Ивангороде на территории современной Ленинградской области России и начал собирать вокруг себя приверженцев для борьбы со шведами. На его призывы откликнулись многие города российского северо-запада. Попытки шведских войск на корню заглушить расширявшееся восстание оказались безуспешными. Новоявленному самозванцу удалось собрать большое войско из казаков и стрельцов, завладеть артиллерией.

В течение весны 1611 г. ополчение П. Ляпунова, насчитывавшее около 100 тыс. человек, предпринимало ожесточенные попытки штурмовать Москву, в которой укрепились оказавшиеся в блокаде польско-литовские интервенты. Ополченцам удалось закрепиться у Симонова монастыря, захватить валы Земляного города и стены Белого города. Однако дальнейшие попытки штурма натыкались на эффективное противодействие польско-литовских сил. Зная, как силен в России авторитет православной церкви, командование интервентов обратилось к заточенному в Чудовом монастыре патриарху Гермогену с требованием, чтобы он приказал ополченцам отойти от Москвы. В противном случае ему грозили казнью. Однако Гермоген категорично заявил, что не боится угроз людей и что благословит ополчение отступить только в том случае, если поляки и литовцы сами покинут Московскую землю. В осажденном ополченцами Кремле вместе с польско-литовским гарнизоном укрывались превратившиеся лишь в номинальную власть члены Семибоярщины и бывшая жена провозглашенного сторонниками Лжедмитрия II патриархом Филарета (Федора Романова) инокиня Марфа (Ксения) с сыном Михаилом.

В начале июня 1611 г., потеряв в упорных городских сражениях практически всех защитников, под натиском войск гетмана Я. Потоцкого пал Смоленск, в полной осаде 21 месяц героически отражавший все атаки королевских войск. Воевода М. Шеин был взят в плен и в полумертвом состоянии надолго увезен в Польшу. С ним был отправлен и тоже попавший в плен Сигизмунду III патриарх Филарет. В июле же 1611 г. в окрестностях Пскова укрепился и стал призывать население России к признанию его «истинным царем» Лжедмитрий III. Шведские войска с переменным успехом продолжали вести боевые действия против его приверженцев, однако на сторону нового самозванца склонялось все больше и больше городов и земель северо-запада России. В том же месяце войска гетмана Сапеги взяли города Средней России Александровскую слободу и Переяславль-Залесский.

Стоявшее под стенами Московского кремля и Китай-города ополчение, не сумев сломить сопротивление польско-литовских интервентов, занялось наведением порядка в собственных рядах и выработке единых структур власти. Из его участников был созван Земский собор, в который вошли делегаты от разных составлявших ополчение сословий: потомственной русской и нерусской аристократии, казачьей верхушки и рядовых казаков, служивых людей, дьяков (делопроизводственных служащих) и т. д. Сразу же на соборе выявились непримиримые противоречия в интересах казачества и дворянства. Казаки ратовали за свои привычные вольности и демократизацию управления, тогда как дворяне требовали строгого государственного порядка и расширения своих прав на землю и зависимых крестьян. Узнав о разногласиях в среде ополченцев, командование интервентов через своего тайного сторонника заслало в их лагерь подложную грамоту, в которой значилось, что верховный предводитель ополчения дворянин П. Ляпунов намерен уничтожить казачество. Не отличавшиеся терпением казаки во главе с атаманом И. Заруцким 22 июля созвали свой круг, вызвали на него П. Ляпунова и там зарубили. После этого ополчение распалось. Большинство дворян и других служивых людей покинуло позиции и разъехалось. Под Москвой остались преимущественно казаки во главе с атаманом И. Заруцким и князем Трубецким. Сил тех не хватало, чтобы удерживать город в стабильной блокаде, и в Москву стали прорываться экспедиции польско-литовских войск, дислоцировавшихся в Подмосковье, которые доставляли контролировавшему Кремль и Китай-город гарнизону продовольствие и боеприпасы. В сентябре 1611 г. в Московский кремль доставили тяжело заболевшего Я. Сапегу. Там гетман и умер. Вместо него командование дислоцировавшимися в Средней России войсками Речи Посполитой принял гетман Ян Ходкевич.