Текст книги "В прериях Техаса"

Глава III

Том трудился над тушами бизонов, переходя от одной к другой. Ветер стих, солнце поднялось высоко и ярко сверкало над равниной. Ему нестерпимо хотелось пить, и с часу на час жажда его усиливалась. Рубашка его была вся мокрая от пота, так что можно было бы выжать ее. Никогда еще жара так не мучила его. Постепенно вся одежда его пропиталась потом, кровью, жиром и пылью. Это, а также и все усиливающаяся боль в теле, особенно в руках, крайне мучило его. Он не замечал, как проходит время. И тогда только он оглядывал равнину, отыскивая своих товарищей. Об индейцах он совершенно забыл. Бэрн и Стронгхэрл видны были по временам, а иногда появлялся на повозке и Пилчэк. Когда к концу дня он содрал последнюю шкуру, которая обеспечивала ему выигрыш, он торжествовал. В двух милях заметил он приближавшуюся у нему повозку. Оставалась только одна туша, и с нее он содрал шкуру, пока подъезжал Пилчэк.

– Вы работаете со скоростью канзасского циклона, – с нескрываемым восхищением воскликнул разведчик. – Семнадцать шкур в один день. Доон, я никогда не видел ничего подобного!

– Я бился об заклад с Бэрном, – ответил Том, вытирая с лица пот.

– Если вы сможете продолжать так дальше, молодой человек, то вы составите себе состояние такой охотой, – серьезно сказал Пилчэк.

– Подождите, мне надо еще поучиться! – воскликнул Том, окрыленный этой похвалой и надеждами на будущее. Вскочив на лошадь, Том спросил, указывая вдаль: – Не возвращается ли это обратно стадо?

– Да, сюда они придут ночью на водопой. Мы найдем их здесь завтра утром. Слыхали ли вы выстрелы других охотников?

– Вы говорите об охотниках других отрядов? Нет, не слыхал.

– Дальше по берегу всего несколько отрядов. Но нам повезло. Вероятно, скоро повсюду здесь будут охотники. Правда, бизонов хватит на всех.

Том ехал обратно в лагерь, глядя на заходящее солнце, которое окрашивало западные холмы в золото и пурпур. Несмотря на то, что он очень устал от необычайного напряжения, ему все-таки хотелось и смотреть, и чувствовать, и думать.

В лагерь он приехал до наступления темноты, и товарищи, и женщины его приветствовали и поздравляли. Бэрн великодушно похвалил его, но встревожил своим заключительным замечанием: – Подождите, пока начнете растягивать и скоблить шкуры!

– Ах! Я и забыл об этом. Значит, я еще не выиграл, – уныло ответил он.

Расседлав лошадь, Том нашел в себе силы только для того, чтобы жадно напиться и со стоном вытянулся под деревом. Никогда в жизни не было у него такого сердцебиения, никогда так мучительно не ныло и не горело все тело. Часовой отдых значительно подкрепил его. Затем он, как голодный волк, набросился на ужин. Если бы его товарищи не ели с такою же жадностью, ему стало бы стыдно. Еще не стемнело, когда Том увидел, как Пилчэк начал растягивать и скоблить шкуры. Вся операция продолжалась недолго и показалась нетрудной. Том попробовал сделать то же самое, но, как и сдирание шкуры, это оказалось значительно труднее, чем можно было предполагать. Сэлли Хэднолл предложила помочь ему, но он с благодарностью отклонил ее предложение, объяснив, что он бился об заклад и хочет выиграть. Девушка вертелась около Тома и наблюдала за ним к немалой досаде его. Он видел, что она над ним смеется.

– Разве это так забавно? – раздраженно спросил он.

– Вы похожи на мальчика, играющего в чехарду, – со смехом ответила она.

Тому оставалось только добродушно рассмеяться на это, но затем он ловко перевел разговор на нее и сделал язвительное замечание о Стронгхэрле. Девушка вспыхнула, покраснела и оставила его одного с тяжелой работой. Его усилия увенчались успехом. К полуночи работа была окончена; крайне усталый, он добрался до постели, и, едва лег, как глаза его тотчас сомкнулись.

На следующее утро он с готовностью отозвался на зов Пилчэка, но тело его было совершенно не в состоянии быстро двигаться. Как искалеченный, поднялся он со своего шерстяного одеяла, служившего ему постелью. Но постепенно мускулы его разошлись, стихла боль при движениях, и он решил, что сможет с утра заняться чем-нибудь полезным.

Снова, как выражался Пилчэк, каждый должен был постоять за себя. Том был доволен этим по двум причинам: во-первых, потому что он мог ехать свободно, куда хочет, а во-вторых, потому, что жаждал по-настоящему, наконец, встретиться с бизонами.

Хэднолл расстроил все планы Тома, поручив ему сторожить лагерь, пока он сам будет на охоте вместе с другими мужчинами. Однако затем он изменил это распоряжение, прибавив, что если какой-нибудь бизон приблизится к лагерю, то Том может поохотиться за ним.

К восходу солнца окончили завтрак, и трое охотников, бодрые и оживленные, уехали. Оставшийся Пилчэк сказал Тому:

– Мне хотелось бы знать, охотятся ли за этим стадом индейцы. Возьмите мою подзорную трубу и понаблюдайте с холма; если бизоны покажутся сегодня на том берегу реки, вы можете пострелять поблизости от лагеря.

С этими словами Пилчэк сел верхом и уехал в лес. Том, не спеша, занялся кое-какой мелкой работой. Он был доволен, что мог укрыться от внимательного взгляда Сэлли. Она, казалось, как-то неодобрительно посматривала на него. Покончив с хлопотами по лагерю, Том взял подзорную трубу и взобрался на холм. Бизонов было видно как будто больше, чем накануне, и собрались они почти в том же самом месте. Том оглядел всю окружающую местность и заметил, что в нескольких милях дальше, на берегу реки, поднимается дым, несомненно, указывающий на местопребывание другого лагеря. Только значительно позже внимательный взор Тома различил бизонов, приближавшихся к лагерю. Затем он с волнением увидел на берегу реки, против лагеря, несколько пасущихся самцов; так ему, по крайней мере, показалось. Поспешно спустившись с возвышенности, откуда он наблюдал, он схватил ружье и патроны и, переправившись через реку, стал взбираться на обрывистый лесистый берег несколько западнее того места, где он находился вчера. Немного времени понадобилось ему, чтобы достичь желанного пункта, – края леса и обрыва. Взглянув сквозь деревья, он ринулся вперед в таком возбуждении, что упал на колени.

В сотне ярдов, на открытой равнине, паслось девять бизонов, вожак которых казался больше, чем самый крупный бизон, с которого он сдирал шкуру вчера. Они не почуяли Тома и шли по направлению к нему, немного правее, по-видимому, к реке.

Трепетно и напряженно следил за ними Том. Он забыл о том, что в руках у него ружье, и был так взволнован, что вспомнил об этом только, когда с берега донеслись глухие выстрелы. Странно было, что бизоны не обращают никакого внимания на выстрелы. Тогда он решил выждать подходящий момент, чтобы уложить вожака. Бизоны приближались так медленно, что у него было вполне достаточно времени, чтобы сдержать охватившую его дрожь, хотя вполне успокоиться он был не в состоянии.

Несколько бизонов сгрудились на небольшой отмели и проходили в пятидесяти ярдах от Тома, остальные, не спеша, начали спускаться к реке, и огромный вожак медленно переваливался сзади. Ближайшие прошли в лес, держась вдали от Тома. Ему с трудом удалось сдержать свое нетерпение. Затем один из бизонов стал топтать кустарники с таким шумом, как будто пробирался слон. Вдруг Том вздрогнул от тяжелого дыхания бизона, находившегося поблизости от него. Он осторожно обернулся. За ним и ниже, под ним, ближе чем в пятидесяти ярдах, другие бизоны проходили в лес. Он ясно слышал скрежет их зубов. Это были настоящие чудовища. Том инстинктивно стал искать дерево, на которое он мог бы влезть, или место, куда бы ему убежать после того, как он выстрелит. Что, если они бросятся в погоню за ним? У него едва ли хватит времени снова зарядить ружье, а если даже и хватит, что пользы в том? Вожак замотал своей огромной бородой прямо против Тома. Какая огромная тупая морда! Глаза у него были выпучены так, что он мог видеть и спереди и сзади. Густая борода его волочилась. Во всей косматой громаде Том мог различить только концы рогов. Слышалось шумное тяжелое дыхание. Том чувствовал, что ему неприятно убивать это великолепное и страшное животное, но он не в силах был противиться своему лихорадочному, трепетному чувству. Упираясь тяжелым ружьем о ветку, он прицелился в промежуток между огромными косматыми плечами и, напрягая мускулы, затаив дыхание, выстрелил.

Как пушка загрохотало старое ружье. Треск сучьев, топот тяжелых копыт раздались справа от облачка дыма. Остальные бизоны обратились в бегство. Перед Томом мелькали широкие темные спины животных, несущихся, ломая кустарники, к речному спуску. Дрожащими руками он снова зарядил ружье. Сквозь рассеивающийся дым он тревожно искал бизона, в которого выстрелил, и сначала увидел только густо заросший травой спуск, а затем заметил темную, неподвижно лежащую громаду.

Молодое увлечение пересилило все в Томе. Он вскочил, бросился из лесу, испуская крики, как индеец, и понесся вниз по спуску, восторженный и гордый; однако он не настолько потерял голову, чтобы забыть о возможной опасности. Но со стороны этого животного ничто уже не грозило ему. Вожак бизонов испустил последнее дыхание.

Пилчэк вернулся в полдень и увидел, как Том растягивает и скоблит шкуру первого убитого им бизона.

– Уложили одного, а? – воскликнул он, взглядом знатока осматривая большую косматую шкуру. – Ваш первый бизон? Великолепное животное! Крупнее этого и не встретишь.

Тому пришлось рассказать подробно о своем подвиге, и он был немного смущен замечанием разведчика, что ему следовало убить не одного, а несколько бизонов.

– Не слишком ли рано вы вернулись? – спросил Том, когда Пилчэк спешился.

– Патроны все вышли, – лаконично ответил тот.

– Так скоро! – удивленно воскликнул Том. – Вероятно, вам попалось множество бизонов?

– Признаюсь, они густо шли сегодня, – насмешливо ответил разведчик. – И они вдруг со всех сторон окружили меня, и я должен был, стреляя, прокладывать себе дорогу.

– Вот как!.. Сколько же штук вы убили?

– Двадцать. Думаю, что если мы сегодня вечером подсчитаем, то день выдастся удачный. Бэрн работает лучше, чем вчера… Ну, мне хочется немного выпить и закусить. Ехать жарко, пыльно. А затем я запрягу лошадей в повозку и поеду за шкурами.

Утолив голод и жажду, Пилчэк привел лошадей и запряг их в большую повозку.

– Мне очень не хочется сдирать шкуры. Но придется взяться за это. Мы настреляем столько бизонов, что у нас не хватит времени содрать шкуры с них со всех.

Вскоре после того, как он уехал, Том услыхал на берегу лошадиное ржание, повторившееся несколько раз. Это заставило его выйти на разведку, и он увидел повозку, едущую по опушке леса. По-видимому, это была открытая повозка. Впереди сидел человек, а другой ехал верхом и вел за собой двух запасных лошадей.

– Еще охотники, – решил Том, направляясь навстречу им. – Хотел бы я знать, как мне следует держать себя в подобном случае.

Когда возница увидел Тома, идущего навстречу с ружьем в руке, он сразу остановил лошадей.

– Охотничий отряд Дэнна, – сказал он с такой тревожной поспешностью, как будто его спрашивали о его имени и занятии. Это был короткий, широкоплечий человек с ярко-красным лицом, заросшим густыми бакенбардами.

– Я Том Доон из отряд Хэднолла, – ответил Том. – Мы расположились лагерем как раз здесь, внизу.

– Кларк Хэднолл. Вот так удача! – воскликнул тот. – Я знаю Хэднолла. Мы сговаривались с ним отправиться на охоту вместе. Но он не был еще готов, и я уехал раньше.

Том протянул ему руку, и тогда всадник, ехавший за повозкой, подскакал и остановился рядом с возницей. Это был откормленный молодой человек с очень веселым выражением на круглом лице. Его одежда поражала своим несоответствием с простотой жизни в прериях. Старая, широкополая шляпа его была слишком велика для большой головы, а из дыры на макушке торчал клок волос.

– Ори, познакомься с Томом Дооном из отряда Хэднолла, – сказал Дэнн. – Мой племянник, Ори Тэск.

– Очень рад встретиться с вами, мистер Доон, – с большим апломбом ответил тот.

– И я так же, – добродушно приветствовал его Том, внимательно всматриваясь в лицо новоприбывшего.

Дэнн прервал его наблюдение.

– Хэднолл в лагере?

– Нет. Он охотится на бизонов. Я думаю, что вам следовало бы подождать у нас в лагере, пока он вернется. Это будет к закату солнца.

– Отлично. Мне хотелось бы увидеть и услышать человека, с которым я знаком, – многозначительно ответил Дэнн. – Покажите нам дорогу, Доон. Мои лошади хотят пить.

Когда путешественники прибыли в лагерь Хэднолла, Том помог им распрячь лошадей в удобном месте и распаковать необходимые для палатки принадлежности. Во время этой работы Ори Тэск вдруг остановился и уронил к ногам узел с вещами.

– Ох! – крикнул он, поднимая ногу и растирая ее рукой и глядя по направлению к лагерю. Взгляд у него был изумленный и восхищенный.

– Что это? Я вижу прекрасную молодую женщину?

При этом вопросе Том обернулся и увидел Сэлли Хэднолл, выглядывавшую из-за белого полога повозки Хэднолла. Было слишком далеко, чтобы видеть ясно, но у него составилось впечатление, что Сэлли уже делает глазки Ори Тэску.

– О! Это? – вырвалось у Тома, который с трудом сохранял серьезное выражение лица. – Да, это молодая женщина, мисс Сэлли Хэднолл. Но я не могу разобрать, что она…

– Дядя Джек, – испуганно прервал его Ори, – в этом лагере есть девушка.

– С нами три женщины, – сказал Том.

– Это неожиданно для нас, – ответил Дэнн. – Я не представлял себе, что Хэднолл возьмет сюда, в эту страну бизонов, всю свою семью. Интересно было бы знать… Том, есть ли тут с вами какой-нибудь опытный охотник на бизонов, человек, который знает эту местность?

– Да. Джюд Пилчэк.

– Согласился ли он на то, чтобы взять с собою женщин?

– Думаю, что у него не было другого выхода, – ответил Том.

– Гм. Давно ли вы остановились на этом берегу?

– Два дня.

– Видели ли вы другие отряды?

– Нет. По Пилчэк говорил, что несколько отрядов расположились вдоль реки.

– Вот как, – сказал Дэнн, расчесывая бороду своей короткой, сильной рукой. Он был, по-видимому, озабочен. – Видите ли, Доон, нам не повезло, когда мы последний раз охотились в этом краю бизонов. Зимою мы перешли на индейскую территорию, не зная, что охотиться на бизонов на этой территории запрещено. Офицеры отняли у нас шкуры. Затем весенняя охота началась отлично – милях в сорока на запад отсюда. Мы добыли пятьсот шкур. И их у нас украли.

– Что вы! – воскликнул Том. – Кто же мог позволить себе такую гнусность – украсть шкуры?

– Кто? – прохрипел Дэнн, и маленькие глазки его загорелись. – Мы не знаем. Солдаты тоже не знают. Они говорят, что это украли индейцы. Но я-то думаю, что воры – белые.

Том тотчас же понял всю серьезность этого сообщения. Трудности и опасности охоты становились все больше.

– Вы должны рассказать все это Хэдноллу и Пилчэку.

В этот момент Сэлли ласково крикнула:

– Том… а, Том… не хотят ли наши гости немного закусить?

– Хотят, мисс, благодарю вас, – крикнул Дэнн, отвечая за себя. Что же касается Ори Тэска, то он, казалось, был совершенно поглощен не то мыслью о предстоящей еде, не то перспективой оказаться в присутствии прекрасной молодой женщины. Том заметил, что он сразу перестал помогать Дэнну в его работе и всецело занялся приведением в порядок своей внешности. Дэнн и Том уселись раньше Ори, но когда он присоединился к ним, было очевидно, что он готовился произвести большое впечатление.

– Мисс Хэднолл – мой племянник, Ори Тэск, – вежливо представил его Дэнн.

– Как имя? – переспросила Сэлли недоверчиво, как будто она не расслышала точно.

– Орвилл Тэск – к вашим услугам, мисс Хэднолл, – с изысканной любезностью ответил молодой человек. – Очень рад встретиться с вами.

Сэлли смотрела на него внимательным, подозрительным взглядом и затем, убедившись, что он не шутит над нею, решила, очевидно, что одержала легкую победу. Том знал, что для Сэлли это самое приятное. Вероятно, впоследствии она начнет юмористически относиться к этому молодому джентльмену.

Вскоре Том оставил новоприбывших заниматься своими делами, а сам занялся своим, которое состояло, главным образом, в оживленной разведке вокруг лагеря. Отдаленный гул ружейных выстрелов скоро перестал нарушать сонную тишину. Часы проходили за часами, и когда к закату солнца Том вернулся со своего последнего сторожевого обхода, он застал Хэднолла и остальных охотников в лагере. Пилчэк был в дороге с грузом в пятьдесят шесть шкур. Как только наступили сумерки, он закричал с противоположного берега, что ему понадобится помощь на крутом подъеме. Все взялись за повозку и помогли преодолеть препятствие; тотчас после этого мистрис Хэднолл стала весело сзывать всех к ужину.

Том внимательнее, чем всегда, присматривался и слушал. Хэднолл ликовал. День выдался удачный. Такого страшно сильного и выносливого человека, как он, крайне утомительная работа не пугала. Он был похож на счастливца, нашедшего золотые россыпи. Настроение отца отражалось и на Бэрне Хэднолле. Пилчэк ел молча, не разделяя их откровенного восторга. Стронгхэрл, конечно, был бы доволен вниманием Сэлли, если бы не чувствовал соперника в Ори Тэске. Тот не спускал глаз с Сэлли. у Дэнна был довольно хмурый вид. Он, вероятно, еще не рассказал Хэдноллу о своих неудачах.

После ужина мужчины в течение двух часов растягивали и скоблили шкуры. На всех подходящих местах в лагере разостлали шкуры бизонов, оставив узкие дорожки для прохода между ними. Работа эта еще не была кончена, когда женщины улеглись спать. Сидя у костра, в который Том подбросил поленьев, Дэнн рассказал Хэдноллу и Пилчэку те же новости, что и Тому, не высказывая только своего мнения о присутствии женщин в лагере.

К удивлению Тома Хэднолл отнесся к рассказу Дэнна легко. Он, по-видимому, не почуял тут никакой серьезной угрозы, и на неудачи Дэнна отозвался краткими словами:

– Не повезло вам! Но вы можете быстро вернуть потерянное. Присоединяйтесь ко мне. Чем больше участников, тем мы будем сильнее, тем меньше опасности.

– Как обстоит у вас дело со съестными припасами? – осведомился Дэнн.

– Хватит на два месяца. Но мы еще до того нагрузим все повозки шкурами.

– Отлично, Кларк, я присоединяюсь к вашему отряду, и, конечно, буду охотиться для себя и буду платить свою долю расходов, – ответил Дэнн медленно, как бы обсуждая серьезный вопрос. – Но я надеюсь, что вы ничего не будете иметь против, если я откровенно выскажусь относительно ваших женщин.

– Нет, вы можете откровенно говорить со мной обо всем и обо всех.

– Вам следовало бы отправить ваших женщин обратно или отвезти их в форт Эллиот, – решительно сказал Дэнн.

– Дэнн, я не сделаю ни того, ни другого, – резко ответил Хэднолл.

– Ну, так солдаты сделают это за вас, если они случайно окажутся здесь, – так же резко сказал Дэнн. – Это ваше дело. Я не пытаюсь вмешиваться в ваши дела. Но женщинам не следует принимать участия в такой охоте, которая, по-видимому, предстоит этим летом. Говоря откровенно, я считаю, что мистер Пилчэк должен был предупредить вас и посоветовать оставить где-нибудь женщин.

– Я намекал об этом Хэдноллу, но он не хотел слушать, – заявил разведчик.

– Ничего подобного вы мне не говорили, – раздраженно крикнул Хэднолл.

Затем последовал горячий спор, и у Тома составилось мнение, что Пилчэк не сказал своевременно всего того, что знал.

– Как бы там ни было, это, право, не имеет для меня никакого значения, – сказал, в конце концов Хэднолл. – Я хотел, чтобы жена и Сэлли были со мной. И раз я приехал сюда совсем, они тоже приехали. Мы охотимся теперь на бизонов, да, пока это прибыльно. Но главное, чего мы ищем, это хорошее место для фермы.

– Теперь выслушай меня, Хэднолл, – кратко сказал Дэнн. – Я не намереваюсь командовать вашим отрядом. Я хочу сказать только одно… Я охочусь уже шесть месяцев и знаю, что говорю. Самое большое стадо бизонов находится южнее, на Красной реке, в Стэкед Плэнс. Вы думаете, что здешнее стадо большое. Это только незначительная оставшаяся часть. На Красной реке бизонов в тысячу раз больше. Большая часть охотников именно там, и команчи и кайовы вступают там в бой с ними. Я встречал охотников, которые рассчитывают, что главное стадо доберется сюда весною, приблизительно в мае. Но я уверен, что главное стадо никогда не зайдет так далеко на север. Если вы хотите заработать охотой много денег, то должны отправиться на Красную реку.

– Так клянусь, мы и отправимся туда! – воскликнул Хэднолл.

– Хорошая охота у нас и здесь, пока стадо бродит около реки, – вмешался Пилчэк. – Мы здесь почти одни.

– Это верно, – сказал в заключение Дэнн. – Я охотно остановлюсь здесь. Но когда мы отправимся в Стэкед Плэнс, то нам надо быть готовым к тяжелым временам. Этим летом на Красной реке будет настоящий ад.

Быстро проносились дни, последовавшие за присоединением Дэнна к отряду Хэднолла, и Том скоро превратился в охотника и в мастера по сдиранию шкур с бизонов. Он никогда не был искусным стрелком, но своей верховой ездой и отвагой возмещал то, чего ему недоставало как стрелку. Если у человека крепкие нервы, то ему не надо особого умения стрелять. В сдирании шкур Том превосходил всех участников отряда Хэднолла. Руки у него были большие и сильные, и эти качества в соединении с ловкостью обещали сделать из него первостепенного мастера по сдиранию и растягиванию шкур.

Отряд Хэднолла следовал за другими отрядами, никогда не нагоняя их, на юг, по течению реки, вслед за стадом бизонов. Ни Дэнн, ни Пилчэк не были уверены, что река эта впадает в Красную реку, но, по мере того, как шло время, они все больше склонялись к этому мнению. Если это было так, то это было им только на руку. Стадо продвигалось медленно и, только преследуемое выстрелами, убегало на несколько миль южнее, а на другой день всегда снова паслось у реки. Однако наступило утро, когда стада уже не было видно. Пилчэк безуспешно проскакал тридцать миль на юг. Он высказал мнение, и Дэнн согласился с ним, что бизоны, наконец, направились к Красной реке. В ту же ночь решили прекратить пока охоту и ехать на юг на поиски главного стада.

Том, благодаря своим успехам, скопил немало денег, и был крайне изумлен этим. Как быстро маленькие цифры превращались в большие!

Он пробыл на охоте всего двадцать три дня. Триста шестьдесят бизонов было убито им. Но это было не все. Платили ему за содранные шкуры, а он содрал их четыреста восемьдесят две – в среднем по двадцати в день. И Хэднолл был должен ему сто сорок четыре доллара шестьдесят центов. Том охотно работал на ферме за двадцать долларов в месяц и был доволен. А такой огромный заработок казался ему невероятным. Том был поражен. Предположить только, что он будет охотиться и сдирать шкуры с бизонов целый год! Эта перспектива совершенно ошеломила его. Кроме того, лагерная жизнь, открытый простор, непрестанная верховая езда и увлекательная охота – все это незаметно действовало на него и, хотя он этого еще не сознавал, в нем уже произошла большая перемена.