Текст книги "Власть голоса"

Низкий голос настраивает в резонанс все тело. Тестостерон, этот необходимый для либидо гормон, делает голос более низким, и, без сомнения, из-за этого воздействие голоса при обольщении мужчин и женщин является решающим. Дон Жуана всегда исполняет баритон, его мужественный голос воплощает образ соблазнителя, сердцееда, но также несет в себе угрозу гибели. В женских ролях – например в роли роковой женщины – низкие ноты часто добавляют голосу эротические вибрации.

Исследование Роберта Э. Джонстона, опубликованное в 2001 году, показывает, что привлекательность низких голосов в глазах женщин зависит также от менструального цикла. В 2005 году доктор Путс записал на пленку мужчин с ярко выраженными низкими голосами и мужчин с высокими голосами, которые специально понижали звучание своего голоса. Результаты оказались неожиданными: женщины выбирали мужчин с природным низким голосом для серьезных отношений; мужчин с поддельными голосами они выбирали в середине менструального цикла (в период овуляции) – для кратковременных отношений. Значит, ухо слышит не только основой звук, низкий или высокий, но также определяет и обертоны, а тут уж обмануть невозможно!

В 2003 году Сара Коллинз и Кэролайн Миссинг изучали механизм обольщения мужчины женским голосом. Мужчинам от 18 до 30 лет дали прослушать голоса женщин того же возрастного диапазона и предложили выбрать понравившиеся. Чем моложе был голос женщины, тем чаще его выбирали.

Так что, по-видимому, обольщение голосом напрямую связано с фертильностью, независимо от пола. Можно было бы предположить, что мужчины-тенора привлекают женщин своим высоким голосом, а колоратурное сопрано – очень высокий голос – высоко ценится с точки зрения обольщения мужчин. Однако это не так! Мужчин и женщин привлекают низкие тона: значит, побеждает тестостерон!

Мы знаем, что обольстительная сила голоса зависит от тестостерона. Действительно, для поддержания сексуального желания необходимо, чтобы концентрация тестостерона в крови была не ниже 150 мг у женщин, и 250 мг – у мужчин. Предшественником этого гормона является феромон – «гормон желания».

Возьмем в качестве примера обряд ухаживания у птиц. Певчая особь – почти всегда самец. Исследователи поставили опыт с зебровой амадиной. После того как самке сделали инъекцию тестостерона, она начала петь. Но Роберт Эгейт пошел дальше. В ходе исследований, проведенных в Калифорнийском университете, он заметил, что у некоторых птиц правая половина тела – как у самцов, а левая – как у самок. С одной стороны у них есть тестикулы, с другой – яичники. То есть они самцы и самки одновременно, иначе говоря – псевдогермафродиты. Их способность петь более развита, чем у других птиц, их голос отличается более широким регистром, чем у «простых» самцов. Правое полушарие их мозга развито больше левого: оно соответствует мужской стороне тела. Это наблюдение подтверждает важную роль гормонов у певчих птиц. Такая зебровая амадина стала бы Фаринелли в птичьем мире…

Хорошие вибрации…

У людей процесс ухаживания необязательно ведет к совокуплению и размножению, но это всегда некая форма удовольствия, предвкушение экстаза. Соблазнять – значит иметь объект соблазнения, желать соблазнить, но это также означает, что объект желает быть соблазненным. В этом сигнале «передача – прием» транслятором является голос. Он сам по себе с его вибрациями – прекрасный соблазнитель. Эти вибрации включают и приводят в действие определенные стимулы – феромоны, выделяемые половыми гормонами.

Эмоции, обольщение и гормоны связаны между собой. Вегетативная реакция нашего рептильного и лимбического мозга запускает секрецию гормонов в гипоталамусе. Это поразительная алхимия: вибрации голоса достаточно, чтобы вызвать бушующую волну разнообразных чувств – восхищение его красотой и искушение, эротизм и восторг.

Голос человека, его собственная музыка – это отражение его жизни, точнее, жизней: его прошлого, страданий и радостей. Обольстительный голос отвечает нескольким критериям. Некоторыми отзвуками вибрации он напоминает о пережитых впечатлениях, связанных с источником удовольствия и благополучия. Таким образом, воспоминание о музыке материнского голоса всю жизнь будет главным критерием. Точно так же, как мелодия, которую рядом кто-то напевает, включает наши зеркальные нейроны.

По телефону можно услышать улыбку, которая формируется в ротовой резонансной полости. Когда мы говорим сочувственно или улыбаясь, наши скуловые мышцы напрягаются, голосовые связки сокращаются, губы растягиваются, а брови раздвигаются. Если мы говорим с сарказмом, голос становится почти полностью носовым, тональность понижается, губы утолщаются, брови поднимаются «домиком». Голос ребенка слаб, к нему надо просто прислушиваться. Грустный голос отличается приглушенным тембром, он медлительный, низкий, почти без модуляций, а то и вовсе надтреснутый и жалобный. Голос, выражающий удивление, отличается многочисленными обертонами. В скучающем голосе паузы между словами искусственные, тембр фальшивый. Существуют голоса с противоположным эффектом – не пленяющие, а отталкивающие. Они способны вызвать неприязнь и даже отвращение. Это заискивающие голоса с их нарочитой томностью и натужными вывертами. Гневный голос взлетает до высоких нот. Голос нищего рассчитан на вполне конкретный эффект: его смиренные, просительные интонации должны вызвать у других чувство вины или сострадания – поэтому его голос звучит вяло и слабо. И наконец, прерывистый голос, окрашенный огорчением или разочарованием, произносящий три слога в секунду вместо обычных восьми, звучит в повседневных разговорах. Паузы в них многочисленны и невыразительны. Что касается сексуального голоса, то узнать его можно среди тысячи других: он влажный, нежный, у него более низкое звучание и более замедленный ритм, чувственные паузы, заставляющие собеседника замирать в ожидании следующего слова.

Каждый из этих голосов обладает властью. Например, смех заражает других благодаря зеркальным нейронам. Чувственный голос усиливает либидо и выработку окситоцина, грустный голос понижает уровень феромонов и увеличивает секрецию пролактина. Парадоксально, но слишком низкий голос воспринимается как агрессивный, тогда как умеренно высокий – как дружелюбный и сочувственный. Разве не это мы видим в опере: тенор – всегда герой, а бас – злодей?

Чувственность голоса часто основывается на неравномерных вибрациях. Помните, как Лорелея, героиня легенд Германии, околдовывала людей своим голосом, доводя их до погибели? Как сирены увлекали за собой моряков чарующим пением? Как античные трибуны гипнотизировали толпу, передавая ей вибрацию своего голоса? Как Сирано под балконом Роксаны очаровывал ее своим гармоничным голосом, звучавшим как музыка? Однако завораживающий голос Сирано де Бержерака – совсем не голос Дон Жуана. Донжуановский вокал – это только приманка, потому что голос не может лгать долго. Это зеркало души, и оно неизбежно раскрывает личность. Словно яркий солнечный свет, голос, пройдя через призму личности, сияет всеми цветами радуги, но у каждого они имеют свои оттенки.

В каждом голосе живет его история

С возрастом голоса одних людей звучат более спокойно, доверительно и становятся гораздо привлекательнее. Другим, наоборот, со временем требуется помощь педагога по вокалу, логопеда или ларинголога, чтобы вернуть голосу первоначальную красоту и очарование.

Голос – это вибрационный щит, которым заслоняются от внешней агрессии. Он может получить травмы и шрамы, которые иногда придают голосу очарование.

Но иногда он ухудшается: становится хриплым, металлическим, монотонным, сиплым или потухшим – и перестает внушать доверие.

Поскольку совершенного голоса не существует, очень часто именно вокальное несовершенство голоса оборачивается обольщением, шармом, красотой и привлекательностью.

Я слушаю Луи Армстронга: в его голосе, хриплом, грубом, травмированном, я слышу его тоску, его прошлое, его стойкость, а также историю его семьи, страдания его народа, обращенного в рабство. С медицинской точки зрения его голос далек от нормы, но что считать нормой? Не думаю, что можно говорить о «нормальном голосе». Можно говорить о естественном, особенном, необычном голосе. О патологии можно говорить в том случае, если сам пациент не признает свой голос, воспринимает его как надтреснутый, травмированный, искаженный. Я уже сказал, что голос отражает нашу индивидуальность. Соблазнительность, очарование, красота голоса вызывают у слушателя целую гамму эмоций.

У меня было несколько случаев, когда я отговаривал пациента или пациентку от операции, если считал, что его голос звучит естественно и гармонирует с его внешним обликом. К операции можно прибегать лишь тогда, когда голос сильно дисгармонирует с человеком или когда человек сам чувствует этот разлад. Очень интересна в связи с этим история одной женщины – адвоката по уголовным делам, у которой был отек связок и очень низкий, но женственный голос. Ее жизнь по большей части протекала в тюремных помещениях. Она защищала бандитов с большой дороги. В ее голосе была невероятная притягательность, а его тембр – что-то среднее между Арлетти и Симоной Синьоре – придавал ей яркую индивидуальность. Она хотела изменить свой голос, чтобы нравиться своему «парню», как она его называла. Я отказался ее оперировать, а мой коллега согласился. Результат операции был более чем удовлетворительным: голос стал высоким и звучал превосходно. Но, как это ни парадоксально, он потерял свой шарм и чувственность. И теперь эта адвокатесса горько сожалела, что настояла на операции: ее друг бросил ее, потому что перестал узнавать, она ведь изменила «лицо голоса». Эта история показывает важность нашего уникального «голосового портрета». Адвокатесса сделала ужасное признание: «Я не узнаю своего голоса, когда я мечтаю, я мечтаю прежним, настоящим голосом, а когда я говорю, мне кажется, что говорит кто-то другой, и я проигрываю все процессы. Я стала шизофреничкой на почве голоса!»

Чары прошлого

Голос и музыка – явления универсальные, они существуют во всех культурах. Их сила, их власть, безусловно, связаны между собой: музыка и голос стимулируют наше существование. Ритм музыки и ритм голоса – это важнейшая составляющая власти, которую они имеют над нами.

Когда мы слышим четкий ритм, наши ноги, независимо от нашего сознания, начинают отбивать такт. Мы включаемся в этот ритм за несколько долей секунды. Если он меняется, мы мгновенно адаптируемся к новому ритму. Это особое восприятие ритма свойственно Homo sapiens, а также, после некоторого обучения, дельфинам и попугаям. Власть голоса во многом обусловлена ритмом: акустика действительно связана с движением, которое регулируется нейронными группировками моторной коры. В болезни Паркинсона этот эффект ритмичности хорошо известен: сеансы физиотерапии, во время которых пациенты шагают и поют под ритмичную музыку их детства, значительно ускоряют их реадаптацию.

Но почему же музыка, услышанная в детстве, имеет такое влияние на нейронную сеть больного? Истина заключается в том, что ностальгия заставляет нас чувствовать связь с другими людьми и сопереживать. Власть голоса, соединенного с музыкой, оказывает воздействие абсолютно на всех. Это воздействие связано с тем отрезком времени, которое оно вызывает в памяти: приятные места и счастливые моменты из прошлого, слегка потускневшие подростковые воспоминания.

Напоминание о конкретном периоде жизни человека позволяет ему легко перенестись в былое и подпасть под его очарование. Вы приглашаете в ресторан того, кто вам нравится, ваш голос звучит томно и чувственно, вы позаботились о том, чтобы там звучала негромкая музыка, которая напомнит вашему гостю период его жизни между 13 и 25 годами. Чары действуют, вы оба очарованы и испытываете удовольствие. Все преображается: еда, атмосфера, беседа. Гармонически соединяются дружеские чувства и влечение, собеседник слышит в вашем голосе симпатию, чуткость и интимность. Как объяснить эту модель поведения с научной точки зрения? Это стало предметом исследований Дэвида Харона, профессора Университета Огайо: когда испытуемых от 40 до 90 лет просили рассказать о прошлом, более 80 % их воспоминаний относились к возрасту 13–22 лет.

Научный ответ содержит много аспектов. Когда человек принимает ухаживания со стороны партнера, когда на него действует магия его голоса и обостряется чувственность, начинается выработка гормона окситоцина, который влияет на нашу память и социальное поведение. Достаточно побыть под властью музыки своей юности десять секунд (время, необходимое для действия окситоцина) и услышать нежные слова, как в организме повышается уровень окситоцина. Секреция его меняется на протяжении всей жизни. Мы не будем удивлены, узнав, что активнее всего он вырабатывается в возрасте между 12 и 22 годами. Это период сексуальных желаний и перехода от подросткового возраста к взрослой жизни. Окситоцин играет большую роль в общественной и личной жизни и в стремлении желать. Голос другого человека, ассоциирующийся с музыкой, которая вызвала ностальгию, вызывает выработку окситоцина и у мужчин, и у женщин.

Харизма

А как же харизма, неужели все дело только в окситоцине?

Когда мы говорим о харизме, власть голоса снова невозможно подвергать строгому научному анализу и она становится одной из невыразимых загадок обольщения. И разгадать ее под силу лишь поэтам или великим писателям. Как блестяще написал Барбе д’Оревильи[13]13
  Барбе д’Оревильи Жюль Амеде (1808–1889) – французский писатель и публицист.


[Закрыть]: «Голос – это золотой резец, коим мы ваяем свои помыслы, запечатлевая их в душах тех, кто нас слушает, и оставляя в них неизгладимый след». Лучше не скажешь!

Харизматичный голос – это голос, который продолжает звучать еще долго после того, как были произнесены последние слова, подобно тому как педаль форте заставляет звучать аккорд и последнюю ноту.

«Важно не то, что́ вы говорите, а как это понимают другие» – вот главное правило харизматичного голоса. Энергия, внутренняя сила, правильность поставленной задачи, верный взгляд на свою жизнь – вот источник харизмы. Как подчеркивает Жан-Люк Монсепе[14]14
  Монсепе Жан-Люк – врач и специалист в области нейролингвистики. (Прим. автора.)


[Закрыть], харизма помогает человеку светить собственным светом. То, чем он вдохновляет других, – своей речью, эмпатией, желанием давать, ничего не требуя взамен. Это и есть ключ к харизме.

Но я глубоко убежден, что харизма, этот божественный дар, магия личности, непостижимая власть, таится в каждом из нас. Вспомним замечательные слова из книги Марианны Уильямсон[15]15
  Уильямсон Марианна – американский писатель. Цитата из книги «Возвращение к любви». (Прим. автора.)


[Закрыть]: «Если я могу быть блестящим, чудесным, талантливым и необыкновенным, то почему и вы не можете быть такими?»

2
Голос власти

Марс атакует

В воскресенье 30 октября 1938 года в 20 часов голос диктора объявил: «Cи-би-эс и ее радиостанции представляют: Орсон Уэллс и его “Война миров” по роману Герберта Уэллса, прямая трансляция из “Меркури-театра”».

К немалому удивлению, дирекцию компании, которая выделила для передачи прайм-тайм, Орсон Уэллс попросил совместить ее с танцевальным вечером по случаю Хеллоуина. Большинство слушателей переходили на волну вещания Си-би-эс только начиная с 20 часов 15 минут. До 20:12 они слушали популярную программу с чревовещателем Эдгаром Бергеном и его марионеткой Чарли Маккарти на канале Эн-би-си. Орсон Уэллс прекрасно понимал, что публика не услышит объявления о передаче и попадет в «Войну миров» неподготовленной. И вот, когда в разгар вечера шла прямая трансляция из Меридиан-холла и играл оркестр Рамона Ракелло, музыка внезапно прервалась срочным сообщением о том, что профессор Фарелл из чикагской обсерватории Маунт-Дженнингс обнаружил вспышки на планете Марс. Мы знаем, что было потом: мистификация сработала блестяще. Орсон Уэллс пошел дальше в своей адаптации романа: он осовременил его, введя в эфир прямой репортаж. Его текст написан как информационный бюллетень, а не как очередная литературная хроника.

Сценарий был тщательно продуман: рассказ прервал плавное течение музыки, а не наоборот. В эфире по воле Уэллса воцарилась напряженная тишина, он как бы призвал слушателей в свидетели происходящего, и они охотно попались на крючок. Он говорил мрачным, обреченным тоном, низким завораживающим голосом, с совершенно несвойственным ему спокойствием. Атмосфера таинственности еще более сгущалась благодаря его особому тембру, публику объял страх.

Этот вечер вошел в историю и стал легендой. На следующее утро на первых полосах газет подробно описывались сцены паники и массовых беспорядков по всей территории Соединенных Штатов. Поддавшись всеобщей истерии, некоторые очевидцы даже утверждали, будто чувствуют запах марсианского газа и жар от лучей, которые испускает их оружие.

С помощью каких приемов Орсон Уэллс сумел сделать свою мистификацию настолько правдоподобной?

Прежде всего он изменил голос: его тон, речь и уверенность разительно отличались от манеры прежних выступлений в радиоэфире, как правило, бесцветных и невыразительных. В тот вечер он попал точно в цель, превзойдя самого себя и свои самые смелые надежды. Напомню, что Уэллсу было всего 23 года, когда он сотворил эту радиомистификацию, этот, можно сказать, звуковой мираж. Орсон Уэллс родился 6 мая 1915 года в городе Кеноша, штат Висконсин. Его детство проходило в атмосфере кукольного театра, среди коробок с театральным гримом и инструментарием фокусника: три этих алхимических ингредиента образуют в будущем герб Орсона Уэллса. В 10 лет этот будущий иллюзионист голоса, загримированный под старика, играл короля Лира. В 17 лет он дебютировал на сцене в Дублине. В 20 лет он переехал в Нью-Йорк и организовал «Меркури-театр», который потерпел провал. Чтобы как-то заработать, Уэллс согласился поработать для Си-би-эс. Корпорация заказала ему серию часовых радиопьес для воскресных вечерних эфиров. Прошел месяц, ситуация казалась катастрофической, слушателей не было. И вот тогда он предложил провести вечером накануне Хеллоуина трансляцию его радиопостановки романа «Война миров». За одну ночь Уэллс стал мировой знаменитостью и перед ним открылись двери Голливуда: в 1941 году он снял «Гражданина Кейна».

Последствия того вечера не были бы такими впечатляющими, если бы время от времени повествование не прерывалось выступлениями «ученых экспертов», наперебой комментировавших события, описанные в «репортаже», и подтвердивших версию о «марсианском вторжении». Чтобы ложь выглядела убедительной, нужна некоторая доля правды, научное обоснование и искренний голос – убедительный и серьезный. 30 октября 1938 года Орсон Уэллс, обратившись к опыту фокусников своего детства, стал маэстро голосовой иллюзии.

Власть голоса, прозвучавшего по радио, оказалась так сильна, что породила феномен под названием «слухи», она сумела вызвать коллективный страх и заставить весь мир задаться вопросом: где же проходит граница между вымыслом и реальностью? И если вымысел превосходит реальность, люди охотнее поверят вымыслу.

Король заикается

Широкая общественность только в 2010 году узнала о заикании английского короля Георга V благодаря замечательному фильму «Король говорит». Это история о принце Альберте, который страдал заиканием и никогда не помышлял о троне. Бремя власти предназначалось его старшему брату, королю Эдуарду VIII. Но тот отрекся от престола в 1936 году, чтобы жениться на разведенной американке Уоллис Симпсон. Так в 1937 году Берти стал Георгом VI. Отныне заикание стало не его личным делом, а государственным. Он должен был научиться говорить так, чтобы в голосе не было и тени нерешительности. Голос властителя, коим он должен отдавать приказы, не может быть слабым, а тем более вызывать насмешки. Принц Альберт с восьмилетнего возраста страдал от этого недостатка, который с годами только усугублялся, а потому боялся появляться на публике. Его речь в 29-летнем возрасте на закрытии выставки Британской империи в Уэмбли 31 октября 1925 года стала тяжелым испытанием для него и мучением для публики. Этот болезненный опыт заставил его обратиться за помощью к Лайонелу Логу, австралийскому логопеду, который впоследствии был рядом с ним всю жизнь. Лог был убежден, и совершенно справедливо, что этот дефект речи можно исправить.

До сих пор радио почти не играло никакой роли в функционировании власти. В течение тысячелетий короли, императоры, фараоны не нуждались в голосе для укрепления своей символической роли в обществе. Они наслаждались властью, доставшейся по наследству, а не полученной от народа, властью, связующей их с Богом, чьей милостью они повелевали своими подданными. Их сила выражалась в образах: парадный портрет, подпись и печать под указом, профиль, выбитый на монете… Немая картина, оставлявшая место для тайны. Если в IX веке Людовик II мог быть королем и при этом заикой, то в XX веке такое уже не представлялось возможным. Особенно в случае с Георгом VI, которому противостоял слишком грозный противник – Адольф Гитлер с его оргазмическими воплями. Фюреру было достаточно просто лаять, чтобы превратить всех своих слушателей в свору бешеных собак. Отдельных людей больше не существовало. Гитлер манипулировал властью своего голоса так же блестяще, как в 20-е годы, когда забирался на стол в пивной, или позже, на стадионах с микрофоном в руке, гипнотизируя тысячи людей.

Мы видим, какая трудная задача стояла перед Георгом VI. Британский правитель не испытывал недостатка ни в отваге, ни в точных словах; ему не хватало только ясной речи с ее плавностью и ритмом – главными элементами, необходимыми при выступлении по радио. Благодаря совместным усилиям Лайонела Лога и его пациента произошло чудо. Георг VI произнес речь голосом, который мог показаться слишком медленным, иногда разбивающим слова на отдельные слоги, но который в конечном счете соответствовал драматическому характеру событий. Он, что называется, «поспешал медленно» и, как каждый заика, искусно использовал паузы. Англия вступила в войну, а он сумел быть убедительным в своих речах – ценой жестокой борьбы с самим собой. Только он один знал, какой она была изнурительной. Он в мучениях лепил свой голос, словно глиняный сосуд, и слова в его речи секунда за секундой обретали нужную форму. Случилось чудо. История человеческого голоса полна таких чудес.

Когда я слушаю Георга VI, его паузы, его суховатый голос и слишком короткое дыхание, я также слышу его страхи и надежды, его упорство и терпение, его победу над самим собой. Благодаря игре зеркальных нейронов этот голос будит во мне не только мои собственные страхи, но и мои надежды. Этот голос становится моим, а я становлюсь частью голоса монарха, я готов слепо идти за этим верховным главнокомандующим.