Текст книги "Коварная соблазнительница"

Глава 2

Его Сиятельство князь Малко Линге, рыцарь Черного Орла и Мальтийского ордена, кавалер Римской католической империи и прочее и прочее, подумал, что лучше быть неплохо сохранившимся и очень бедным представителем благородных кровей, чем покоиться на Арлингтонском кладбище в Виргинии под квадратным зеленым газоном. Именно там ЦРУ хоронит особо отличившихся агентов, павших на поле бесчестной брани.

И хотя за окном стоял июнь, он попросил просто так, для вида, разжечь в библиотеке камин. Языки пламени отражались в глазах Александры в виде забавных танцующих отблесков. Оба лежали на великолепном обшитом красным велюром канапе. На Малко был халат из тайской шерсти, а тело Александры прикрывали лишь белокурые волосы. В ногах стояла наполовину пустая бутылка шампанского «Дом Периньон».

Выпив вина, Александра по привычке бросила бокал в камин. Она считала, что это приносит счастье. Затем, коснувшись губами шеи Малко, она задумчиво прошептала:

– Я люблю вас, мое сиятельство.

Никогда еще подернутые позолотой глаза Малко не казались такими золотистыми. Он погладил длинное бедро Александры и тоже бросил бокал в огонь.

– Ты восхитительна, – сказал он с восторгом.

Малко уже давно знал Александру. Будучи сиротой, она железной рукой вела хозяйство в своем поместье неподалеку от его замка. Они долго флиртовали, прежде чем она согласилась стать его любовницей. А случилось это два года назад при удивительно драматических обстоятельствах.

Распределив время между поездками в США и своим замком, он часто оставлял Александру, что являлось причиной бесконечных драм.

Гордая, как Гималаи, и невообразимо ревнивая, она отказалась делить Малко с другими женщинами. Поэтому после каждого возвращения он должен был вновь завоевывать ее: звонить но телефону, осыпать розами, словом, смягчить раненое женское самолюбие. И результат стоил хлопот. Когда у нее появлялось желание, Александра становилась божественным созданием.

Накануне Малко давал вечер в своем замке, куда съехались многие знаменитости из Вены и ее окрестностей. Ради этого он обновил построенную в его отсутствие рампу, позволившую машинам подъезжать прямо к салону второго этажа. Подобная, изысканность имела огромный успех. Наряду с шампанским «Дом Периньон» и икрой из Ирана «Белуга».

Александра исполняла роль хозяйки дома, безумно привлекательная в розовом муслиновом платье, которое скрывало лишь одну десятую часть ее тела. Заглядевшись на нее, Малко забыл даже поцеловать некоторым дамам руки, впрочем, нужно сказать в его оправдание, довольно морщинистые.

Немного позже, танцуя с ним в большом, только что отреставрированном салоне, Александра вела себя с неприличным очарованием молодой обезьянки. Однако ее строгий шиньон и надменный вид внушали уважение всем другим воздыхателям.

Проводив гостей, Малко нашел ее в зале, где в ожидании возлюбленного она погасила все люстры, за исключением двух больших канделябров.

Теперь ему стала понятна загадочная, немного насмешливая улыбка в тот момент, когда он в танце обнимал ее. Милому муслиновому платью – этой единственной и довольно хрупкой крепости для ее стыдливости – недолго оставалось сопротивляться обоюдным капризам. Затем они молча лежали, удивительно счастливые, захмелевшие от удовольствия и шампанского, прямо на роскошном бухарском ковре.

– О чем ты думаешь? – вдруг подозрительно спросила Александра.

– О том, что больше нет шампанского, – рассмеялся Малко.

Он нажал на кнопку. Спустя несколько секунд в дверь постучали. Александра поспешно завернулась в одеяло, и Малко крикнул:

– Войдите.

В дверном проеме показалась голова Элько Кризантема.

– Еще бутылку, – попросил Малко. Турок скрылся.

С тех пор как Малко привез его из Стамбула, наемный убийца преобразился в чудесного мажордома. Его высокий стан и великолепные усы очаровали всех приглашенных на вечер. А если он немного горбился, так это по старой привычке носить парабеллум за поясом. При любом удобном случае Кризантем, специалист в своей области, ненавязчиво помогал Малко в некоторых его миссиях.

Осторожно постучавшись в дверь, он появился с бутылкой шампанского и, открыв пробку, испарился.

Малке посмотрел на игристую жидкость. Ему нравились эти нереальные и изысканные пузырьки.

Пальцы Александры заскользили по его груди.

– Тебе иногда делают больно, – прошептала она, – почему же ты не бросишь эту сумасшедшую профессию и не останешься жить здесь навсегда? Тебя когда-нибудь могут убить...

Сделав неопределенный жест, Малко проворчал:

– Нужно закончить строительство замка. На это требуется много денег, а я не знаю другой профессии. И потом, если я собираюсь на тебе жениться...

Она посмотрела на него потускневшим взором.

– Ты хорошо знаешь, что я не отношусь к числу этих роскошных шлюх.

Малко не осмелился признаться самому себе, что полюбил полную приключений и опасностей жизнь.

Он начинал работать на ЦРУ исключительно ради того, чтобы оплатить реставрацию замка. Доходы от принадлежавших ему поместий позволяли лишь скромно жить не работая. Конечно, он ненавидел насилие и очень редко пользовался оружием, подаренным ему самим Дэвидом Уайзом, его прямым шефом.

Стоит, однако, признать, что шпионаж представляет собой игру ума, интеллектуальную борьбу между двумя противниками. Это одна из немногих областей человеческой деятельности, где мозг кое-что значит. Американцам удается почти сериями выдавать космонавтов, а также невообразимое количество военных, оснащенных идеальной техникой, но великих шпионов можно сосчитать по пальцам. С прекрасными автоматами можно полететь на Луну, но самый отличный компьютер окажется бесполезным, если нужно убедить человека предать.

Этого он объяснить Александре не мог, как не мог объяснить и того, что боялся, как бы Лицен ему не наскучил, хотя он и чувствовал себя здесь гораздо лучше, чем в Покипси, недалеко от Нью-Йорка, в своей американской квартире.

Однажды он чуть было не распрощался с жизнью и своим замком. К счастью, врачи совершили чудо и извлекли из его тела четыре пули. После этого прошло уже шесть месяцев. Его перевезли в вашингтонский госпиталь, куда приходил сам Давид Уайз.

Затем произошел анекдотичный случай. Ему предъяви ли счет на 6 480 долларов. Малко настолько взбеленился, что раны чуть снова не открылись. Пришедший чиновник из ЦРУ стал рвать на себе волосы. Дело в том, что тайные агенты вроде Малко официально не имели страхового полиса. И неудивительно, ведь официально их не существовало.

В конце концов было сфабриковано ложное досье на сотрудника, который чувствовал себя в это время превосходно.

Итак, зарубцевавшиеся раны прибавились к рубцу, полученному от кинжала в Бангкоке. Видимо, Дальний Восток ему не благоприятствовал.

Малко пользовался своим присутствием в замке, чтобы лично руководить реставрацией. Задача, которую в его отсутствие выполнял Кризантем.

– Хочешь спать, мое сиятельство?

Забавное и нежное обращение... Однако он любил его. Ведь это его настоящий титул.

Малко хотел ответить, но раздался телефонный звонок. Он слышал, как турок снял трубку. Затем робко постучал в дверь.

– Вена, – сообщил он. – Господин из посольства.

С тех пор, как американцы вызволили его из Турции, где на него было заведено дело, длинное, как Коран, он стал питать к американским чиновникам огромное почтение. Малко поднялся. Вероятно. Дэвид Уайз снова беспокоится о его здоровье.

Глава 3

Сквозь сон Вигант услышал скрип ключа в замочной скважине. Еще окончательно не проснувшись, он рывком приподнялся на кушетке. Рука привычным жестом потянулась к подушке, под которой он обычно держал пистолет.

Капитан Олсен изобразил недовольную гримасу.

– Получен ответ от господина Харальдсена, – резким тоном сообщил он. – Хозяин не желает изменения курса. Так что я вынужден передать вас в руки рижских властей.

Сжав кулаки, Вигант быстро встал на ноги. Терять ему сейчас было нечего.

– Мерзавцы, вы все работаете на них!

Норвежец не шелохнулся, хотя и был выше Виганта на целую голову.

– Я ни на кого не работаю, – с достоинством ответил он, – только исполняю приказы господина Харальдсена. Мы будем в Риге через четыре дня.

Он приложил руку к козырьку и, не глядя на арестованного, вышел, закрыв за собой дверь на ключ.

Посинев от бешенства. Вигант бросился к двери и принялся колотить в нее ногами, неистово крича:

– Сволочи!.. Сволочи!.. Вы хотите, чтобы я сдох!..

Тем временем со скоростью двенадцать узлов в час «Рагона» продолжала свой путь на восток. Наконец он овладел собой. Ему приходилось выкарабкиваться из более худших ситуаций. Всегда отыскивался какой-нибудь козырь в его пользу. К несчастью, это не зависело от него. Оставалось только молиться дьяволу.

* * *

Очевидно, дьявол оказался очень расположен к нему. Примерно через час после ухода капитана дверь каюты вновь открылась, и на пороге появился силуэт Хельги. Она прижала палец к губам. Вместо джинсов на этот раз на ней была короткая велюровая юбка. Она села на свободную кушетку и пристально посмотрела на Отто. Ее глаза заблестели:

– Правда, что вы убили человека?

Отто нахмурился и по-английски ответил:

– Правда.

Он не стал говорить, что по сравнению с его прошлыми подвигами это «чистое» убийство из пистолета являлось просто незначительным грешком.

– В Риге вас арестуют, – заметила она.

Он отрицательно покачал головой.

– Я не доеду до Риги... я покончу с собой задолго до этого... не хочу попадать в лапы коммунистов...

Она слабо вскрикнула. Этот человек мог обворожить своей"суровостью.

– Мне хотелось бы помочь вам, – пробормотала она.

– У вас есть ключи от двери?

Она покраснела.

– Я знаю, где хранятся дубликаты ключей. Мне захотелось увидеть вас, поговорить...

– Помогите мне выбраться отсюда. Она склонила голову.

– Боюсь дядю. Я одна имею доступ к ключам. Если ему станет известно, он побьет меня и закроет в каюте.

Было понятно, что словами ее не убедить. Оставался последний метод. Взгляд белесых глаз упал на загорелые колени с таким вызовом, что она скрестила ноги.

Последовало долгое молчание. Затем Отто встал и, взяв ее за руку, заставил последовать его примеру. Затаив дыхание, она не сопротивлялась.

Вигант грубо прижал ее к себе. Сжав ладонью грудь, он нащупал сосок и стал, прямо через свитер, играть им. Она открыла рот, чтобы закричать, но он впился ей в губы и подтолкнул к кушетке. Борода оцарапала нежную кожу, но она не почувствовала боли. Обхватив его руками за плечи. Хельга уступила.

Просунув под свитер обе руки, он принялся тискать грудь, словно хотел раздавить ее. Извиваясь под ним, она испустила хриплый стон. Пылкость Отто была только наполовину поддельной: он изо всех сил думал о Стефани.

Не раздев ее и навалившись всем своим весом на спину девушки, он овладел ею. Затем, резко отстранясь, он перевернул ее. Она уткнулась лицом в его плечо, но Вигант заставил ее смотреть прямо ему в глаза.

– Ведь именно за этим ты пришла сюда, – прошептал он. – Теперь ты можешь оставить меня подыхать.

Она виновато попыталась встать с узкой кушетки.

– Неправда, я хочу помочь вам.

– Тогда ты должна сделать следующее. Когда станет виден берег, ты выпустишь меня отсюда, а сейчас постарайся найти надувную лодку. Дальше я выкручусь сам. Согласна?

– Попытаюсь, – пробормотала она вполголоса. Он выпустил ее из своих объятий. Она поправила юбку и, вынув из кармана ключ, виновато произнесла:

– Теперь мне нужно уйти. Я приду снова, как только смогу.

– Ты сделаешь, как я сказал тебе?

– Клянусь.

Она быстро вышла.

Еще полностью не отдышавшись, Отто снова лег на кушетку. Он надеялся, что Хельга захочет его и на следующий день. Жизнь его зависела теперь от работы ее гормональных желез.

* * *

Посыльный положил на стол вице-консула США кипу бумаг: анализ прослушанных ночных разговоров по радио. Одно сообщение было обведено красным карандашом. Поэтому консул обратил внимание именно на него. Не дочитав до конца, он снял телефонную трубку.

– Соедините с Вашингтоном, 351-11-00, срочно.

Номер ЦРУ. Вице-консул являлся одним из его сотрудников в Осло. Через пару минут связь была установлена.

Разговор оказался недолгим, но вызвал настоящую переговорную оргию самых секретных телефонов.

Перед старым зданием на улице Карл-Йохане-Гота, где размещалась контора судовой компании господина Харальдсена, затормозил черный «бьюик». Из него вышли двое элегантных мужчин и почти бегом вошли в здание. Один из них протянул вахтерше визитку. Женщина тотчас исчезла, словно ей сообщили о кораблекрушении «Кон-Тики».

Не каждый день с визитом приходят одновременно консул и вице-консул Соединенных Штатов.

Кнут Харальдсен оказался худым и высоким, как жердь, старичком с хитроватым выражением на красноватом лице. Он немедленно принял визитеров и предложил им сесть в кресла.

Не дожидаясь вопросов, консул сообщил:

– Нашей службе стало случайно известно об обмене сообщениями между капитаном рудовоза и вами, господин Харальдсен.

Престарелый судовладелец вздрогнул.

– Не можете ли вы мне сказать, в чем, собственно...

Консул сложил руки на коленях и вежливо продолжил:

– Господин Харальдсен, я прекрасно понимаю мотивы, заставившие вас отдать приказ капитану передать в руки властей этого человека. Однако я убедительно прошу вас пересмотреть ваше решение.

Кнут Харальдсен был готов ко всему, за исключением этого.

– Что вы хотите сказать?

– Что нужно срочно телеграфировать капитану «Рагоны» и приказать ему высадить своего пассажира в любой некоммунистической стране. Само собой разумеется, все расходы мы берем на себя.

Лицо господина Харальдсена стало пунцовым. Он слыл очень чувствительным и был в придачу ксенофобом.

– Господа, – ответил он, – я не подчиняюсь ничьим приказам. «Рагона» не свернет со своего курса. И как положено, арестованный будет передан властям в Риге... Я вообще не понимаю, почему вы заинтересованы судьбой такого субъекта?

Он встал, показывая всем своим видом, что разговор окончен. Консул вздохнул, но с места не сдвинулся.

– Господин Харальдсен, – медленно произнес он, – этот, как вы выражаетесь, субъект имеет для нас большую ценность. Одним словом, вы обязаны не допустить того, чтобы он оказался в руках коммунистов. Понимаете?

Норвежец оказался еще более упрямым, чем сто бретонских моряков.

– Мне понятно, господа, – сухо ответил он, – но все же никто не имеет права отдавать мне приказы в том, что касается принадлежащих мне кораблей. «Рагона» пойдет прямо в Ригу.

На секунду взгляды двух мужчин встретились. Консул что-то недоговаривал. Забавное выражение стало бы у Харальдсена, если бы он узнал, что сейчас за его судном следует американская подводная лодка, готовая вмешаться в любую минуту, если переговоры ни к чему не приведут. Такой вид вмешательства американцы официально отвергают в ООН, клянясь всем святым на свете.

Но к счастью, против Харальдсена имелось и другое оружие.

На лице консула появилось разочарование генерала, которому помешали развязать хорошенькую заварушку.

– Мне известно, господин Харальдсен, что суда вашей компании часто посещают Соединенные Штаты. Вам, видимо, будет не очень приятно узнать, что вы объявлены персоной нон грата некоторыми федеральными агентствами в нашей стране...

Судовладелец вздрогнул:

– Это шантаж?

Негодующая мимика консула отвергла такое страшное обвинение. Однако, будучи опытным бизнесменом. Кнут Харальдсен знал, какова цена подобных угроз. В конечном счете он плевал на этого выловленного из моря преступника. Чтобы спасти положение, он спросил:

– Не могли бы вы мне сказать, отчего такая нужда в этом человеке?

– Нет, – спокойно ответил консул. Кнут Харальдсен порылся в каких-то лежащих на столе бумагах.

– Хорошо, – буркнул он, – я дам приказ капитану Олсену высадить его в Скагене, в Дании.

Консул встал и протянул руку.

– Я не сомневался в вашем благоразумии. Просьба сохранять абсолютную секретность в этом деле.

Пожав друг другу руки, они холодно расстались. Оставшись один. Кнут Харальдсен ударил кулаком по столу. Никогда ему не приходилось испытывать такое унижение. На мгновение он, задумался, а затем снял телефонную трубку. У него оставалось средство отомстить американцам и реабилитировать себя в глазах латвийцев.

– Редакция «Дагбладет»?

В нескольких словах он рассказал о происшедшем знакомому редактору самого крупного в Осло журнала.

* * *

Уставившись в темноту. Вигант прислушивался к ночным шорохам. Прошли сутки, но Хельга не приходила. Три раза в день матрос открывал дверь, чтобы передать еду и сводить его в туалет в нескольких метрах от каюты.

Его ждала рижская тюрьма, после чего в сопровождении кортежа его увезут в Панков, где и произойдет окончательная развязка. В такой профессии предательство редко прощалось. Но особенно неприятным будет то, что случится до того, как ему всадят пулю в затылок. В пятьдесят лет уже нет желания страдать. Об этом знали и другие, которые не упустят случая вытянуть из него все жилы.

А рудовоз тем временем продолжал бодро бороздить атлантические воды вопреки плохой погоде несмотря на июнь месяц. По подсчетам Отто до берегов Дании осталось не больше одного дня пути.

Неожиданно раздался скрип ключа. Отто насторожился: матрос приходил совсем недавно. Однако он заставил себя лежать не шелохнувшись и повернув голову к стене. Послышался голос Хельги:

– Вы спите?

На ней был тот же самый свитер и черные облегающие брюки. Быстрыми движениями девушка закрыла на ключ дверь и, подойдя к кушетке, склонилась над Вигантом. От нее пахло духами. Обхватив руками шею Отто, она попыталась дотянуться до его губ, но он резко отстранил ее.

– Где мы?

Хельга захлопала ресницами и отвернула лицо.

– Не знаю.

Он схватил ее за волосы и привлек к себе. Она что-то залепетала, пытаясь высвободиться. Думаю, завтра утром будем в Дании.

– Приготовила шлюпку?

Она отрицательно покачала головой.

– Ничего не нашла. На борту только большие паромы.

Он выругался и отпустил ее.

– Ничего не поделаешь, придется довольствоваться спасательным жилетом. Дай ключ.

Она незаметно напряглась и шепотом призналась:

– Не могу. Если дядя заметит, он убьет меня. У него вспыльчивый характер.

Прижав голову к груди Виганта, она взмолилась:

– Извини меня, но я действительно не могу. Если он только узнает, что я прихожу к тебе...

Она не договорила. Мозг Отто работал с быстротой счетной машины. Она страшно боится дядю-великана. Нужно попытаться по-другому.

Он привлек ее к себе. Она прижалась к нему, словно прося прощения.

Отто зашептал на ухо:

– Ты уверена, что не можешь помочь мне выбраться отсюда?

– Это невозможно, – простонала она, – невозможно...

Его руки заскользили вверх к шее. Обхватив по пути ее грудь, он медленно произнес:

– А если я возьму ключ силой?

Хельга заворковала, восхищенная шуткой.

– Я сильная, ты знаешь, я закричу...

В эту секунду он понял, что должен действовать без промедления. Руки скользнули к шее. Сжав сонную артерию, он повалил ее на пол, их взгляды встретились, и она поняла, что он убьет ее.

Остальное произошло очень быстро. Изо всех сил он сжал руки, уткнувшись лицом в подушку, чтобы избежать ее ногтей. Она на самом деле оказалась сильной. Ему показалось даже, что он не сможет выдержать сопротивления. Наконец по телу девушки пробежала судорога. С каждой секундой силы покидали ее. Он воспользовался этим, чтобы раздавить ей гортань предплечьем. Она несколько раз конвульсивно вздрогнула и неожиданно затихла. Для полной уверенности Вигант еще раз сдавил горло на целую минуту, затем спрыгнул с кушетки и посмотрел на себя в зеркало. К счастью, никаких заметных следов борьбы. В зеркало была видна кровать и лежащая на ней женщина. Зрелище не из приятных. Полотенцем он прикрыл исказившееся лицо убитой и, пошарив у нее в карманах, достал ключ.

Никто не должен обнаружить исчезновения девушки до следующего утра, так как можно было предположить, что она спит у себя в каюте. Утром он сбросит на воду один из паромов. Пролив Каттегат судоходный, так что его быстро подберут. Но вид мертвой Хельги не давал ему покоя.

Пространство под кушеткой было оборудовано под шкаф. Сбросив труп на пол, он открыл шкаф и втиснул туда тело, но не прошло и десяти минут, как снова послышался скрип ключа. Теперь на пороге стоял капитан Олсен.

Вигант рывком поднялся на кушетке, чувствуя, как деревенеют ноги от страха. Глазами он принялся искать какой-нибудь предмет, могущий служить оружием. Но капитан равнодушно осмотрел каюту и спокойно сказал:

– У меня новости. Видимо, и в самом деле у вас влиятельные связи.

– Что вы хотите сказать? – Виганта охватило неприятное предчувствие.

Олсен почесал подбородок.

– Вы свободны, господин Вигант, – в его голосе прозвучали нотки сожаления. – Я получил приказ от господина Харальдсена высадить вас в ближайшем порту, в Скагене.

Вигант с трудом воспринимал слова капитана, но норвежец не придал этому значения, объяснив его растерянность радостью.

– Через какое время мы будем в Скагене? – изменившимся голосом спросил Вигант.

– Завтра рано утром. Разрешаю вам выходить на заднюю палубу и в офицерскую кают-компанию.

– Нет-нет, – поспешно отказался Отто, – мне нужно еще отдохнуть... неважно себя чувствую...

Олсен кивнул головой.

– Как вам угодно.

Он повернулся и вышел из каюты. От волнения Вигант до боли в руках стиснул лежащий в кармане ключ. Как бы там ни было, только что удалось избежать катастрофы. Он почувствовал приток свежего воздуха из вентиляционной трубы, который дул прямо в лицо. Вигант глубоко вздохнул.

Существовало два возможных выхода. Первый: оставить труп там, где он находится, рискуя тем, что его обнаружат сразу же после его ухода, когда придут убирать каюту. Ему была известна чистоплотность скандинавов.

Оставалось другое: избавиться от него. Это являлось одновременно и более надежным и более опасным. На какое-то время о Хельге могут забыть. Дядя забеспокоится только к завтраку. В это время Отто будет на земле уже добрых два часа.

Теперь необходимо найти место, где можно спрятать тело. Но прежде всего он испытывал сильнейшую потребность подышать свежим воздухом. Воспоминание об убийстве совершенно его не тревожило. Хельга умерла глупо, но ему не было жаль ее, так как он считал ее никчемной девчонкой.

Из осторожности он не стал слишком удаляться от каюты. Вдруг какому-нибудь матросу придет в голову посмотреть на его, любовное гнездышко.

Поднявшись на палубу, Вигант с наслаждением набрал полные легкие воздуха. Все уладится. Из Скагена он переберется в Стокгольм, а оттуда вместе со Стефани – в Штаты, где можно будет спокойно греться на солнышке. Его давно привлекала Флорида. Однако сейчас было не до мечтаний.

Отстранившись от бортовой сетки, он быстро осмотрел палубу.

Ничего подходящего. Все крышки люков оказались плотно прикручены. Он не обнаружил какого-нибудь большого отверстия, чтобы просунуть туда тело убитой. На обратном пути он думал только об одном: попытаться открыть иллюминатор и, привязав груз, сбросить труп в море, умоляя дьявола, чтобы никто из членов экипажа не услышал всплеска.

Дойдя до каюты, он все-таки решил исследовать ближайшие проходы. Все выходящие туда двери, за исключением душевых, были закрыты на ключ. Он хотел уже повернуть назад, но вдруг заметил в углублении низкую дверь. Он открыл ее. Это оказался один из отсеков, предназначенных для хранения продуктов питания. В огромном количестве здесь стояли ящики с фруктами, мешки с картофелем, валялись пустые картонные коробки... Идеальное место.

Он отодвинул от стены ящики таким образом, чтобы образовалось пространство, где можно спрятать труп Хельги.

Вигант выбрался из чулана весь в пыли, но в приподнятом настроении. Наконец-то Хельга нашла свое если не последнее, то предпоследнее пристанище.

Он вернулся в каюту и, закрывшись на засов, извлек труп из тайника. Ударившись при этом о решетку, он выругался по-немецки. Эта идиотка продолжала отравлять ему жизнь даже после смерти.

Открыв дверь, он осмотрел коридор. В такой поздний час мало шансов рассчитывать на досадную встречу. Взвалив труп на плечо, Вигант бегом устремился вдоль коридора. Тридцать самых неприятных секунд в его жизни. Протискиваясь сквозь узкий проем, он вновь ударился головой. Наконец, сбросив тяжелую ношу, он быстро вышел. Она может пролежать здесь еще пару дней, пока ее не обнаружат, вернее, то, что от нее оставят крысы.

С легким сердцем Вигант поднялся на палубу. В темноте невозможно было ничего различить, но он знал, что Дания находится там, впереди. Даже когда обнаружат Хельгу, у них не будет прямых улик против него. Убийство мог совершить любой из членов экипажа.

Отто Вигант сделал для себя важный вывод: если преступление совершается по всем правилам, оно возмещает затраченный труд, как, впрочем, и любая другая человеческая деятельность. Он подумал о превосходных бедрах Стефани и почувствовал прилив крови. Монотонная работа двигателя вызывала в нем ностальгию. Немного захмелев от морского воздуха, он вернулся в свое логово.