Текст книги "Героин из Вьентьяна"

Китаец энергично завертел головой:

– Никак нет, никак нет! Я просто очень рад вас приветствовать.

Принц следил за их разговором, развалившись на подушках и полузакрыв глаза. Он приподнял одно веко и выдавил из себя гортанным голосом:

– Мой друг Ло-Шин очень стесняется. У него сейчас серьезные проблемы, связанные со складированием товаров. Его торговля постоянно растет, и он ожидает в ближайшие дни крупных поставок. У него не хватает складских помещений для хранения товаров. Он подумал, что, может быть, вы смогли бы сдать ему внаем один из складов «Американской помощи». Тот, который расположен на 17-м километре, на берегу Меконга. Он очень удобен для выгрузки товара из джонок.

Сай Виллард сохранял ледяное спокойствие.

– Этот склад принадлежит правительству Соединенных Штатов, и я не могу сдать вам его внаем, – сказал он.

Он забыл, естественно, уточнить, что «Американская помощь» в Лаосе полностью находится под колпаком ЦРУ. На лицемерие приходится отвечать таким же лицемерием...

– Понимаю, понимаю, – живо ответил принц Лом-Сават. – Мне очень неудобно, что я морочу вам голову нашими торговыми проблемами и отрываю вас от важных дел.

Он встал с подушек и мелкими шажками подошел к американцу. Ло-Шин даже не шелохнулся.

– Спасибо, что вы пришли ко мне, – сказал принц. Сай Виллард с трудом сдержал гнев. Его попросту выставляли за дверь. Он побледнел. Его вынуждали потерять лицо.

– Я сказал, что не могу сдать этот склад внаем, – уточнил он. – Но я мог бы, по всей видимости, предоставить его в распоряжение господина Ло-Шина на какое-то ограниченное время... Если это вас устроит.

Принц Лом-Сават энергично затряс всеми четырьмя подбородками.

– Нет, нет, что вы. Я не хочу создавать для вас какие-либо проблемы. Мы сами найдем выход.

«Вот дерьмо, – подумал Сай Виллард. – Через пять минут я сам буду вынужден его умолять». Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, почему Ло-Шин так заинтересован в складах «Американской помощи», хотя во Вьентьяне полно помещений, которые можно снять за низкую цену. После принятия новых законов о запрете на торговлю опиумом никто уже не застрахован от обыска. Расположенное во Вьентьяне Бюро по борьбе с наркобизнесом буквально осыпает золотом своих осведомителей. У китайца много врагов, а склады «Американской помощи» вне подозрений.

Виллард с трудом проглотил слюну и выдавил из себя:

– Я ваш друг, Ваше Превосходительство. А друзья, естественно, должны оказывать друг другу услуги.

Скрестив руки на животе, Ло-Шин утвердительно кивнул головой. Наконец-то подошли к существу проблемы.

Сай Виллард с горечью подумал о том, что американцы в своей политике во многих странах «третьего мира» вынуждены сотрудничать с такими типами, как Ло-Шин и Лом-Сават. То есть с самым цветом коррупции. Китаец решил, что наступил подходящий момент, и вмешался в разговор.

– Безусловно, на очень непродолжительное время, – сказал он. – На несколько недель. Это поможет мне избежать многочисленных и дорогостоящих разгрузочно-погрузочных работ.

Не изощряясь в излишних словопрениях, как это делал принц Лом-Сават, Ло-Шин предпочел внести ясность в ситуацию.

Видя, как разворачиваются события, принц вернулся мелкими шажками к себе в угол и снова улегся на подушки. На его лунообразном лице сияла довольная улыбка. Прилетел тихий ангел, ему стало противно – и он тут же улетел. Молчание длилось невероятно долго. Ни один из двух азиатов не перевел разговор на посторонние темы, как это обычно происходило, когда все важные проблемы были уже решены. Виллард сразу понял, что его трудности еще далеко не закончились.

Наконец Лом-Сават прервал молчание.

– Я очень обеспокоен, – изрек он плаксивым голосом. Сай Виллард весь напрягся. Начался второй раунд.

– Чем же вы обеспокоены?

Лом-Сават посмотрел на золоченого Будду, как бы прося его о поддержке.

– Несколько принадлежащих нам, моему другу Ло-Шину и мне, джонок были за последние недели задержаны мятежниками. Одну из них они даже сожгли. Там было тканей на шестьсот тысяч кипов. И все это из-за дружбы, которую я питаю к нашим американским друзьям.

Сай Виллард извлек из своего профессионального набора мимику, выражающую сочувствие.

– Очень сожалею. Где это произошло?

– Между Вьентьяном и Хуайсаем.

Американец поморщился.

– Вы, конечно, знаете, что между Вьентьяном и Луангпрабангом, а также на севере страны есть зоны, которые мы не контролируем.

Не глядя на него, Лом-Сават вздохнул.

– Будет крайне досадно, если и другие товары, ввозимые господином Ло-Шином, будут уничтожены.

Сай Виллард воспользовался случаем, чтобы оказать столь легко выполнимую услугу.

– Я мог бы, если понадобится, попросить генерала Фуми обеспечить соответствующий эскорт.

Принц Лом-Сават покачал головой.

– Боюсь, что этого будет недостаточно. Может быть, есть более подходящий способ. Мне представляется, что «дакоты» «Эр-Америки» совершают частые рейсы в Хуайсай, и на них можно перевезти много груза. Ведь вы еще не освободили всю страну от мятежников.

Говоря все это, лаосец медленно закрывал глаза. Словно он засыпал...

Вилларда душил гнев. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не надавать хороших пинков этой толстой медузе. Западня захлопнулась. Он был приперт к стене.

«Эр-Америка», по сути, была частной американской компанией, совершавшей чартерные рейсы в Лаосе. Могло, конечно, показаться странным, что она собирается составить конкуренцию трем лаосским компаниям, которые и без того дышали на ладан. Это было бы тем более странно, что тарифы «Эр-Америки» были выше, чем у ее конкурентов.

Но, судя по всему, это не отражалось на ее экономическом положении. Потому что всякий раз, как какой-нибудь пассажир желал приобрести билет на самолет компании «Эр-Америка», все места оказывались, по непонятной причине, уже заняты. Однако «пилаты», ДС-3, «геркулесы» и старые «куртисы» этой компании днем и ночью бороздили небо Лаоса...

Рядом с дряхлым аэровокзалом «Руаяль Эр-Лаос» белые здания аэропорта «Эр-Америка», оснащенные кондиционерами и покрытые антеннами, казались просто неуместными со своей роскошью. Между городом и аэропортом непрерывно курсировали маленькие сине-белые автобусы, развозя туда и обратно экипажи самолетов...

Лишь некоторые лаосские чиновники, отупевшие от непомерного потребления «шумы»[3]3
  Рисовая водка.


[Закрыть], могли не знать, что «Эр-Америка» является вторым «соском», питающим борьбу против Патет-Лао. Компания, базирующаяся на Тайване и основанная бывшим командующим «Летающих тигров», ни в чем не могла отказать ЦРУ – своему первому и единственному клиенту.

Время от времени, конечно, «пилаты» сбрасывали несколько мешков риса беженцам, пригласив как можно большее число местных фотографов, чтобы запечатлеть это. Но большую часть времени они обеспечивали снабжение секретных баз ЦРУ, а также доставляли продовольствие, боеприпасы и оружие отважным мео.

Всего в Лаосе насчитывалось до четырехсот таких баз...

Сай Виллард отчаянно пытался найти для себя какую-нибудь лазейку. Но не находил. Он старался не думать о том, какова реальная цена той услуги, о которой его просят. Хуайсай находился на севере Лаоса, в том районе, где выращивали большую в мире часть опиумного мака. Транспортировка опиума была в руках китайских националистов из остатков армии Чан Кайши, которые базировались на стыке трех границ. Виллард хорошо знал это, так как неофициально снабжал их всем необходимым еще в те годы, когда Белый дом полагал, что они совершают набеги в коммунистический Китай. Но они использовали оружие, получаемое от ЦРУ, для создания маленького независимого княжества между Бирмой и Таиландом...

Принц Лом-Сават вновь открыл глаза. Взгляд Ло-Шина был обращен в пустоту. Оба они спокойно дожидались ответа американца.

Сай Виллард снова с трудом проглотил слюну и постарался преодолеть угрызения совести.

– Я непременно постараюсь помочь господину Ло-Шину, – пообещал он. – Если окажутся свободные самолеты. Не забывайте, что мы ведем войну...

– Это совершенно естественно, – согласился китаец. Его блестевшее от пота лицо так и светилось ликованием. На этот раз чаша была выпита до дна... Лом-Сават начал долго говорить о преимуществах и недостатках содержания птиц в клетках. Американец просто задыхался. Он прервал бесконечный монолог хозяина дома.

– Я сожалею, но я должен быть на совещании у Его Превосходительства посла и вынужден вас покинуть. Могу ли я ему сообщить, что наше весеннее наступление пройдет нормально?

Принц Лом-Сават многозначительно кивнул головой.

– Я не могу, конечно, ничего вам обещать. Но я сделаю все возможное, чтобы убедить вождей моих деревень продолжать сражаться на вашей стороне.

Виллард был уверен, что эти вожди или уже ушли, или вообще сюда не приходили... Он пожал две толстенькие ручки, протянутые ему. Вин проводил его до выхода. В отличие от большинства лаосских садов сад перед резиденцией Лом-Савата был хорошо ухожен. Пахло розами и миндалем. Но охровая краска на фасаде дома кое-где облупилась. Сай Виллард сел в свой «линкольн» и поехал в посольство мимо высоких стен Ват Пракхео.

Он был совершенно деморализован. Ему приходилось вести войну теми средствами и при помощи тех людей, которые были в его распоряжении. Но далеко не всегда это было легким делом...

* * *

– Вызовите ко мне Джима Дафа, – попросил Виллард свою секретаршу.

Он вошел в свой кабинет и бросил портфель на кресло. Климат во Вьентьяне был изнуряющим. Однако первый секретарь посольства за все свое пребывание здесь не выкурил ни одной трубки опиума и пил только «пепси-колу» и минеральную воду.

Секретарша вернулась, держа в руках какой-то пакет.

– Вам только что принесли это, сэр.

Сай Виллард взял пакет и взвесил его на руке. Для бомбы содержимое было слишком легким. Он взял ножницы и вскрыл его. На стол сразу же высыпалась целая пачка банкнот по тысяче кипов, а также визитная карточка Лом-Савата.

«Дорогой друг! Я забыл вам сказать, что играл за Вас в „маджонг“ и что нам сопутствовало везенье»...

Американец криво усмехнулся. Коррупция была неотъемлемой частью жизни в Азии. Он взял вскрытый пакет и купюры, засунул все это в большой желтый конверт, заклеил его и нажал на кнопку внутреннего телефона.

– Велите немедленно отослать это принцу Лом-Савату, – приказал он. – С кем-нибудь из верных людей.

Уже не первый раз его восточные «союзники» хотели выразить таким образом свою признательность.

* * *

Джим Даф подумал, что ему не следовало бы взлетать. Самолет еще не тронулся с места, а в левом двигателе давление масла вдруг резко упало. Но через несколько секунд оно снова стало нормальным. Чтобы не задерживать свой вылет, он решил не вызывать для проверки готовности самолета лаосского авиамеханика. Он собирался лететь в Хуайсай – эту Мекку контрабанды. Там можно было купить французские духи, спиртное, сигареты – и все это по баснословно низким ценам. И даже баскские береты, от которых мео просто без ума. Он поклялся хозяйке ресторанчика «Красный дельфин» Синтии, за которой безуспешно ухаживал уже в течение нескольких недель, что привезет ей целый галлон французских духов.

И вот теперь зажглись все три красные лампочки датчиков «низкое давление». Еще слава Богу, что самолет не загорелся. Самолеты ДС-3 компании «Эр-Америка» были уже не первой молодости. Некоторые из них даже участвовали в войне... А если учесть качество лаосского техобслуживания...

– Где это мы сейчас? – спросил он у своего второго пилота-лаосца.

Тот указал точку на карте. Они уже находились довольно далеко от Вьентьяна. К счастью, летели они над руслом Меконга. Джим плохо представлял себе, как им удастся пробраться через джунгли, кишащие людьми Патет-Лао.

– Мы спускаемся со скоростью пятисот футов в минуту, – сказал второй пилот.

Им уже не удастся дотянуть до Хуайсая. Выбора не было: нужно было прыгать. Джим взял микрофон и настроил передатчик на частоту приемной антенны во Вьентьяне.

– Говорит номер 765894, – сообщил он. – У нас вышел из строя один двигатель. Вынуждены покинуть самолет. Вот наши координаты...

Он сообщил их последние координаты. Ему ответил диспетчер во Вьентьяне таким четким голосом, будто находился совсем рядом.

– Говорит диспетчерская Вьентьяна. Сообщаю на базу 12. Они высылают вертолеты. Сигнальте ракетами и старайтесь подойти ближе к Меконгу. Желаю успеха.

База 12 была одной из секретных баз ЦРУ в Лаосе, в ста двадцати километрах к северу от Вьентьяна, в Лонгшьене. Добраться туда можно было только по воздуху.

Несколько успокоившись, Джим Даф пристегнул парашют.

– Прыгаем! – сказал он.

Загруженный под завязку ДС-3 падал. До земли оставалось не более тысячи восьмисот футов.

Глава 3

Малко остановился под балдахином, висевшим перед входом в гостиницу «Сеттах-Палас». То, что называлось улицей Фанг-Кам, представляло собой реку грязи, в которой плавали всякого рода отбросы, непрерывно приносимые ливневыми потоками. Большинство улиц Вьентьяна не были асфальтированы. По сравнению с кокетливым Пномпенем Вьентьян казался дряхлым, бесцветным и загнивающим городом, бездушной столицей уже не существующей страны. Создавалось впечатление, что находишься в маленьком колониальном поселке начала века с его низкими деревянными административными постройками с облупившейся краской на стенах.

Он напрасно прождал целый час. Ральф Амалфи позвонил ему, сказав, что сейчас не сможет с ним встретиться, и назначил свидание на десять часов вечера на проспекте Лан Ксанг, перед бензозаправочной станцией, расположенной напротив рынка. Американец сказал, что будет в зеленом «понтиаке». Малко искал встречи с ним уже почти целые сутки. Амалфи, казалось, совсем не бывал в своем кабинете, расположенном на третьем этаже нового здания американского посольства. Представитель Бюро по борьбе с наркобизнесом подчинялся не ЦРУ, а Министерству юстиции. Не выразив особого энтузиазма, он позвонил Малко в гостиницу и назначил ему свидание в «Сеттах-Паласе», одной из двух приличных гостиниц, имеющихся во Вьентьяне. Это было деревянное трехэтажное здание, кишевшее молоденькими лаосками сомнительной репутации.

Пока Малко размышлял о том, как бы ему аккуратнее перейти через протекавший перед ним грязевой поток, из гостиницы вышла парочка: высоченный рыжий американец в рубашке с короткими рукавами и миниатюрная лаоска. В плотно обтягивающей маленькую грудь черной блузке, с мальчишескими бедрами и немыслимо тонкой талией, она напоминала куколку. Ее крупный рот, маленький носик и узкие раскосые глаза придавали ей чувственный и в то же время испуганный вид. Малко услышал, как американец сказал ей, что идет за своим автомобилем. Она ничего ему не ответила и осталась неподвижно стоять рядом с Малко. Судя по всему, они вышли из «Слота», модного во Вьентьяне кафе-шантана, расположенного на первом этаже гостиницы «Сеттах-Палас». По вечерам какой-то филиппинский певец выступал здесь с заезженным репертуаром выученных им наизусть поп-куплетов, почти в полной темноте, благоприятной для американо-лаосских поцелуев и объятий.

За семьсот кипов, то есть за столько, сколько стоила одна порция виски «Джи энд Би», можно было потискать молоденькую крестьяночку, изображающую из себя, при помощи косметики и длинного платья, женщину-вамп. Робеющие, неловкие и почти немые лаоски становились естественными лишь тогда, когда оказывались в постели.

Да и здесь они не блистали особым разнообразием приемов. Но пилотам компании «Эр-Америка» даже это доставляло истинное наслаждение.

«Сеттах-Палас» был дворцом только по названию. Это было старое деревянное здание колониального стиля. В нем проживали почти исключительно американцы.

Мимо медленно проехал велорикша. Малко поднял руку. Но тот, закутанный в вощеное тряпье, его даже не заметил.

Вдруг Малко услышал позади себя какой-то глухой удар и обернулся. Он увидел, что маленькая лаоска лежит на спине с закрытыми глазами. Она упала как подкошенная. И то, что он услышал, был стук ее головы о цемент тротуара. Он бросился к ней и поднял ее. Она была невероятно легкой, и ему сразу удалось поставить ее на ноги. Девушка открыла глаза и, наклонившись к нему, что-то пробормотала по-лаосски. Похоже было, что она смертельно пьяна, но спиртным от нее не пахло. Разбрызгивая вокруг себя потоки грязи, подъехал автомобиль-универсал и остановился перед Малко. Из него с разъяренным видом вышел конопатый верзила-американец. Ему явно не нравилось, что его подружка обнимала Малко за шею.

– Это еще что такое? – сказал он, схватив девушку за руку.

– Я держу ее, чтобы она не упала, – холодно ответил Малко. – Она больна.

Верзила-американец произнес грубое ругательство и захотел оторвать девушку от Малко. Она сразу же завопила пронзительным голосом, цепляясь рукой за рубаху Малко и закатив глаза.

– Эта девушка больна, – повторил Малко, явно теряя терпение.

– Эта косоглазая просто накурилась «кхая», – прорычал американец.

Он потянул еще сильнее и вырвал девушку из рук Малко. Та завопила еще громче, какой-то момент осталась стоять, потом снова начала падать.

Малко подхватил ее под мышки и прислонил к столбу.

– Я отвезу эту девушку туда, где ей помогут прийти в себя, – решительно сказал он.

– Пошли вы в задницу, – ответил американец. – Это моя девчонка. Я потратил целую сотню долларов, чтобы одеть ее. И не вмешивайтесь куда вас не просят.

Девушка снова открыла глаза и посмотрела на Малко, дрожа всем телом, хотя, несмотря на дождь, было не менее 36 градусов...

Золотистые глаза Малко позеленели от злости. Он вытащил из кармана пачку купюр. В тот момент, когда рыжий верзила открыл рот, чтобы обругать его, он сунул ему туда несколько банкнот по тысяче кипов, затем спокойно взял девушку на руки и пошел вперед, несмотря на проливной дождь. Через несколько секунд его рубашка и брюки так промокли, что буквально прилипли к телу. На землю низвергался сплошной поток теплой воды. Лаоска в его руках была совсем невесомой и горячей. Обхватив руками его шею, она продолжала дрожать.

Оставшись стоять под навесом у входа в гостиницу, американец выплевывал купюры как испортившийся игральный автомат. Он был слишком ошарашен, чтобы отреагировать на все это должным образом.

Благое дело всегда вознаграждается. Малко не пробежал и двадцати метров, как рядом с ним остановилась «топота», обдав его сплошной струси воды. Это было такси. Он затолкнул девушку на заднее сиденье и сел рядом с ней. Затем осторожно потряс ее.

– Где вы живете?

Она покачала головой и произнесла что-то непонятное. Шофер тронулся с места и поехал в сторону Меконга, к набережной Фангум. Малко не мог решить, что ему делать дальше. У него были дела поважнее, чем заниматься спасением этой девочки. Но ему было ее очень жаль. Закрыв глаза, она прижалась к нему, словно напуганный зверек. По ее лицу длинными полосами стекала косметика, и она уже не была тем соблазнительным созданием, которое он увидел у выхода из «Сеттах-Паласа». Он сразу принял решение и наклонился к водителю.

– В «Лан-Ксанг».

* * *

Дежурный портье и глазом не повел, увидев, как Малко вошел в гостиницу в сопровождении этой промокшей до нитки девочки, которой на вид было не больше четырнадцати лет. В «Лан-Ксанге» видели и не такое. Две недели тому назад один американский «военный советник» напился до того, что начал из своего «кольта-45» расстреливать ящериц, которые кишмя кишели в коридорах старой гостиницы. После этого пришлось целую неделю заделывать дыры в стенах и полу. Хорошо еще, что убиты оказались всего лишь два гостиничных боя. Каждый день летчики «Эр-Америки» приводили к себе в номера целые толпы лаосок. Дирекция гостиницы довольствовалась тем, что систематически записывала на счета своих постояльцев по пятьсот кипов за каждую девицу, которая пересекала порог «Лан-Ксанга».

Несмотря на длиннющие и мрачные коридоры, дряхлый вид и убожество, «Лан-Ксанг» считалась самой престижной гостиницей во Вьентьяне. Из ее окон открывался вид на желтые воды Меконга, и к услугам тех, кто не боялся заразиться холерой или тифом, имелся даже бассейн.

Малко поднялся вместе с девушкой на третий этаж по лестнице. Лифтов в «Лан-Ксанге» не было.

Как только они вошли в номер, лаоска сразу же упала на кровать, положив голову на подушку.

Он слегка потормошил ее и попытался с ней заговорить. Она даже не пошевелилась. Просунув руку под черную блузку, он прикоснулся к нежной коже ее груди и ощутил под пальцами равномерное биение сердца. Несмотря на то, что кондиционер подавал умеренно прохладный воздух, она могла простудиться в своей промокшей одежде. Он стал ее раздевать. Помимо блузки и черных брюк на ней были лишь черные кружевные трусики. Малко не мог не залюбоваться ее совершенной фигуркой с высокими маленькими грудями, стройными ножками и нежной матовой кожей. Она по-прежнему лежала неподвижно. Что могло с ней произойти? Он также переоделся и на цыпочках вышел из комнаты.

Его суперплоский пистолет оставался в закрытом на ключ «самсоните». На нем была лишь сетчатая рубашка и брюки из тонкой ткани, и ему было крайне затруднительно носить с собой оружие, даже столь малогабаритное, как его пистолет.

Дождь уже прекратился. Он решил пройтись пешком до «Хеппи Бара», где, согласно докладу, который он прочел в кабинете Дэвида Уайза, обычно встречались торговцы опиумом. До назначенного свидания с Ральфом Амалфи оставалось еще полчаса. Выходя из гостиницы, он чуть не раздавил одну из гигантских жаб, которые так и кишели на площадке перед подъездом.

* * *

Под восхищенными взглядами маленьких лаосок какой-то здоровенный тип с орлиным носом кидал стрелки в пробковую мишень, висевшую в глубине «Хеппи Бара». Всякий раз, как он попадал в центр мишени, со всех сторон раздавались восторженные возгласы зрителей. Малко оказался здесь единственным клиентом, кто пришел сюда один. Сидя в больших плетеных креслах, парочки пили свои напитки и беседовали. Было похоже, что все здесь были знакомы друг с другом. Это были летчики компании «Эр-Америка». В баре или перед входом в здание прогуливалось несколько девиц.

Чтобы поднять себе настроение, Малко закрыл глаза и попытался представить себе, что вместо теплого джина с тоником в его стакане была хорошо охлажденная водка.

Кто из этих пилотов принимал участие в торговле опиумом?

Он начал разглядывать их одного за другим. В их суровых и безразличных лицах было что-то общее. Это были наемники, с нетерпением ждавшие, когда закончится срок контракта и можно будет уехать. Работа их была не из легких. Нужно было ежедневно сажать за расположением отрядов Патет-Лао, на временно оборудованные посадочные полосы, свои маленькие одномоторные «пилаты» и доставлять туда боеприпасы, рис, всякого рода материалы. На всех в среднем до тридцати рейсов в день.

Время от времени укрытый в непроходимых джунглях пулемет превращал «пилат» в огненный шар... Сидевший рядом с Малко один из летчиков говорил своему приятелю, что, если все подсчитать, то при каждой посадке они рисковали жизнью за пятнадцать долларов... И неудивительно, что они предпочитали перевозить опиум или героин. Малко положил на стойку бара купюру в тысячу кипов и вышел на улицу, оставив почти нетронутым стакан джина с тоником.

* * *

За исключением нескольких велорикш, на громадном проспекте Лан-Ксанг не было ни души. На обеих сторонах этих Елисейских Полей Вьентьяна были расположены несколько современных, но уже обветшавших домов, лавочки из рифленого железа, а также большое число административных учреждений. Напротив Малко высилось вычурное бело-зеленое здание Министерства юстиции.

Указанная Ральфом Амалфи бензозаправочная станция, наряду с расположенной на Ват-Тайском шоссе у гостиницы «Три слона», была единственной во Вьентьяне, которая работает по ночам. Но американца около нее не было. Малко посмотрел вокруг себя. Большинство лавочек уже было закрыто. На другой стороне улицы, метрах в пятидесяти, он увидел машину, похожую издали на темный «понтиак», и сразу же перешел через мостовую.

Это действительно оказался зеленый «понтиак». Но внутри него никого не было. Машина была припаркована напротив громадного рынка под открытым небом, пустые прилавки которого стояли в темноте подобно призракам.

Было маловероятно, чтобы Ральф Амалфи находился в этом безлюдном месте. Но сразу за «понтиаком», между двумя закрытыми лавочками, Малко увидел нечто вроде тропинки, идущей перпендикулярно улице.

Он подошел поближе. Благодаря свету луны кое-что можно было разглядеть. Темная дорожка вела к более светлой площадке, на которую падал свет нескольких керосиновых ламп. Набравшись храбрости, Малко пошел вперед. Ударившая ему в нос ужасная вонь чуть не заставила его повернуть обратно. Он быстро понял, откуда эта вонь. Позади зданий, стоящих на проспекте Лан-Ксанг, на сваях, торчавших из застоявшейся тухлой воды, был расположен бидонвиль...

Нога Малко ступила на какую-то доску. Он различил нечто вроде мостика из досок, проложенного между домами по отвратительной жиже, в которой плавали ошметки чего-то такого, что лучше было не уточнять.

Самодельная дорога этой кошмарной мини-Венеции извивалась среди высоких деревянных домов, почти все из которых были наглухо заперты. Лаосцы ложились спать очень рано.

Малко пошел по этому зловонному лабиринту. Он обернулся. Казалось, проспект Лан-Ксанг находился отсюда уже в тысячах километров. Он решил идти по направлению к тусклому свету, видневшемуся немного поодаль.

Внезапно доска под его ногой прогнулась. Он еле успел ухватиться за стену стоявшего на сваях дома, чтобы не упасть в клоаку. Весь оцепенев от отвращения, он остановился, не решаясь идти дальше. Вдруг он услышал чей-то шепот и обернулся.

– Кхо?

Он не ответил и стал внимательно всматриваться в темноту. Внезапно он почувствовал, как какой-то предмет уперся ему в поясницу и чей-то хриплый голос приказал:

– Руки на голову и не двигаться!

Говоривший, судя по акценту, был американцем. Малко, оказывается, прошел мимо прижавшегося к веранде дома незнакомца и не заметил его. Опытная рука быстро обыскала его, задержавшись даже между ног, ощупав икры и спину. Явно это был профессионал. Ствол пистолета по-прежнему упирался ему в спину. Незнакомец повернул его лицом к себе.

Электрический фонарик на несколько секунд осветил лицо Малко. Увидев, что имеет дело с европейцем, незнакомец сразу же опустил свой пистолет.

– Что вы здесь делаете? – спросил он подозрительным голосом.

– Вы, случайно, не Ральф Амалфи? – тихо произнес Малко.

Удивление того было столь велико, что молчание длилось несколько секунд.

– Да, я Ральф Амалфи, – признался наконец обладатель хриплого голоса. – А вы кто?

– У нас было назначено свидание у автозаправочной станции, – сказал Малко. – Но так как вы опоздали, то я решил немного прогуляться.

– Документы у вас с собой?

Малко вынул из кармана брюк и протянул американцу письмо Дэвида Уайза, адресованное Ральфу Амалфи. Тот быстро прочел его при свете электрического фонарика и вернул Малко.

– Так вы и есть тот самый проверяющий из «Конторы»?

– Да, это я, – ответил Малко.

Но Амалфи и тут не проявил особого дружелюбия.

– И вы что, действительно хотите заняться расследованием этой проблемы?

Тон был явно скептическим.

– Для этого я и нахожусь здесь.

Пролетел тихий ангел, напичканный героином по самую макушку. Затем Ральф Амалфи вздохнул.

– Ну что ж, в таком случае вам придется подозревать здесь всех.

Продолжая держать в руке фонарик, он спрятал в висевшую на поясе у правой ноги кобуру свой маленький кольт тридцать восьмого калибра «Кобра».

– Я жду одного типа, – сказал он. – И вас я принял за него. Он что-то опаздывает. Если через пять минут он не придет, то мы пойдем искать его в курильне. Это один из моих осведомителей.

Малко последовал за ним на веранду, расположенную над досками, образующими тропинку. Они оперлись о перила, и с дороги их не было видно. Помимо хлюпанья грязи, в этом бидонвиле на сваях не было слышно ни звука.

Спустя некоторое время Амалфи прошептал:

– Знаете, что этот идиот посол сделал? Я приехал сюда девять месяцев назад. Думал, что смогу спокойно поработать, прежде чем здесь узнают, кто я. Официально я числюсь советником посольства. Так вот, этот кретин организовал коктейль, чтобы представить вьентьянскому «свету» нового уполномоченного Бюро по борьбе с наркобизнесом!

От половины рук, которые я пожал на этом приеме, еще пахло опиумом... Можете себе представить, как все эти сволочи смеялись... Ведь Вьентьян правильнее называть «Опиум-на-Меконге». Вице-председатель Национального собрания полгода назад попался на хранении сорока килограммов героина. И после этого он был с триумфом переизбран. С конца 1971 года выращивание мака, продажа и перевозка опиума здесь запрещены. Специальным декретом были даже закрыты курильни. Но только вокруг моего бюро, в радиусе пятисот метров, их сейчас, насчитывается штук двадцать!

Послышалось какое-то подозрительное хлюпанье, и он замолчал. Но это оказалась крыса.

Малко был заинтригован той горячностью, с которой говорил американец.

– Но ведь посол Соединенных Штатов не торгует героином. Почему же он так поступил?

Ральф Амалфи глубоко вздохнул.

– Это ему посоветовал некто Сай Виллард. Потому что правая рука господа Бога не знает, что делает левая. Вам и мне говорят, что президент Соединенных Штатов желает положить конец торговле опиумом и героином, о'кей. Но типы из ЦРУ ведут свою войну. Они не хотят отдавать Лаос противнику. И для этого они нуждаются в мео. А мео – это опиум.

Во Вьентьяне всем командует ЦРУ. Даже послом. А ЦРУ – это Виллард.

Он с горечью усмехнулся.

– Иначе говоря, руки у меня связаны. Против цеэрушников я бессилен. Они неприкосновенны. Государственный интерес. Лаосцы тоже неприкосновенны. Потому что они нас поддерживают. Единственно кого я могу прижучить, так это тех несчастных, которые за пятьдесят кипов выкуривают трубку жуткого зелья. Кроме всего прочего, до настоящего времени мне не удалось получить никаких доказательств. Одни только разговоры и липовые сведения. А если даже я что-нибудь и узнаю, то что я смогу сделать?

– Если вы соберете доказательства против кого-нибудь из ЦРУ, какую бы важную должность тот ни занимал, – сказал Малко, – я позабочусь о том, чтобы это дело не замяли.

Ральф Амалфи подумал несколько секунд и ответил:

– Мне об этом говорили. Но ведь вы тоже служите в «Конторе»...

– Я здесь нахожусь по личному распоряжению Президента. И подчиняюсь только ему. Вроде как Генри Киссинджер, – добавил он, улыбнувшись в темноте.

– Ладно, там посмотрим, – сказал Амалфи. – Этот мой парень, наверное, прошел с другой стороны. Сейчас мы попытаемся его разыскать.