Текст книги "Это всё квантовая физика! Непочтительное руководство по фундаментальной природе всего"

Глава 3
Едины со вселенной?

Пожалуй, самый известный квантовый мистик в мире – Дипак Чопра. Он славится идиотскими афоризмами в духе «Наблюдатель – это нелокальное сознание, и это сознание вызывает коллапс своих собственных волн вероятностей в измеримое событие». Впрочем, у него неплохо получается: к 2014 году он написал почти восемь десятков книг и в процессе, говорят, нажил восьмидесятимиллионное состояние.

Как и многие физики-скептики, я всегда полагал, что его рецепт успеха в общих чертах таков:

1 часть словечек из области квантовой физики (эффектных, но лишенных смысла)

1 часть медитации в стиле нью-эйдж

1 часть доверчивой аудитории

Взбивать, пока смесь не вспенится или не попадет в список бестселлеров.

Мне всегда казалось, что он сделал своей профессией искажение терминов квантовой механики в целях личного обогащения.

Но однажды я получил имейл с физического факультета Торонтского университета. Там раздавали старые учебники, чтобы освободить место в библиотеке, и спрашивали, не захочу ли я взять что-то себе. Как правило, при известии о бесплатной раздаче чего бы то ни было в голове у аспиранта включается сирена, которая заставляет его бросить все дела, так что я ринулся на зов. Но к тому времени, как я туда добрался, осталась всего одна книжка.

Называлась она «Квантовая механика», а написал ее некто Амит Госвами.

Мне еще только предстояло узнать, что этот некто – одновременно и серьезный физик-ядерщик, и самый ревностный на моей памяти поборник квантовой механики в духе Дипака Чопры. И хотя я не согласен с тем, что он пытался мне втюхать, не стану отрицать, что его доводы в пользу квантового мистицизма оказались гораздо убедительнее, чем я мог предположить.

Не подозревая, во что ввязываюсь, я пролистал книгу, чтобы проверить, нет ли там раздела о проблеме зомбокота. И вот на странице 503 я нашел то, что искал, но не то, чего ожидал, – небывало чистый случай безумно звучащего описания вселенского сознания в стиле Чопры, а ведь когда-то я думал, что квантовая механика такого не потерпит.

Мне кажется, это важный урок, и мне пришлось в очередной раз повторить его: если все ваши друзья единодушно считают, что какая-то идея никуда не годится, чрезвычайно важно проверить, действительно ли они взяли на себя труд разобраться, что к чему. Скорее всего, их просто увлек бездумный племенной ритуал единения. В данном случае я подозреваю, что меньше десяти процентов физиков, которые говорят «Да у этого Госвами просто не все дома», вообще понимают суть критикуемой теории. Пока я сам не потрудился разобраться в ней, я совершенно точно был в их числе.

Поработаю переводчиком и донесу до вас суть теории Госвами. К тому времени, когда мы закончим, вы будете знать о ней больше, чем почти любой обладатель ученой степени по физике, а это… помимо всего прочего, многое говорит о состоянии современной физики и о людях, которые в ней заправляют.

Вселенная как слоеный торт

В 1960-х годах большинство верило в картину коллапса по Бору. Основная мысль состояла в том, что штуки вроде электронов могут вести себя так, словно вращаются сразу во много сторон и находятся сразу во многих местах, – пока их не пронаблюдают.

Но если электрон «ведет себя» так, словно вращается сразу в двух направлениях, действительно ли он это делает? Может, он делает что-то другое – и только кажется, будто он одновременно вращается и туда и сюда?

Госвами думает именно так. По его мнению, электрона до момента наблюдения… даже не существует! Или, по крайней мере, он не принадлежит к той же реальности, что и мы. Квантовые частицы, делающие много всего одновременно, живут в ином плане бытия, который Госвами называет «миром потенций». Мир потенций содержит всю совокупность возможных наблюдений, например «электрон вращается по часовой стрелке» и «электрон вращается против часовой стрелки». Когда кто-то наблюдает электрон, в мире потенций отбирается одна возможность и передается в реальный мир. Согласно Госвами, так происходит коллапс на самом деле.

Короче, Госвами пытается свести к минимуму странности, состоящие в том, что частицы делают много всего разного одновременно, говоря, по сути, следующее: «Ну, в реальном-то мире они не делают много всего одновременно! Все странности происходят в мире потенций, так что это не считается, понимаете?»

Согласно Госвами, электрона вообще не существует до момента наблюдения – до того как он станет принадлежать к миру вокруг нас. Квантовые объекты, которые делают, с нашей точки зрения, много всего одновременно, существуют только как потенциальные результаты наблюдений. Мир потенций содержит все потенциальные результаты наблюдений, и они там болтаются, дожидаясь, когда с ними случится коллапс и они начнут существовать.

Рассмотрим конкретный пример – вернемся к нашему зомбокоту. До того как подвергнуться наблюдению, все содержимое коробки с зомбокотом (электрон, датчик, пистолет и кот) делает две вещи одновременно. И эти две возможности – вращение по часовой стрелке, сработавший датчик, выстреливший пистолет, мертвый кот и противоположный сценарий – существуют не в реальном мире, а в мире потенций:

По мнению Госвами, зомбокот – это на самом деле не «кот, который по-настоящему и жив и мертв одновременно». Скорее это возможность кота живого и возможность кота мертвого – но ни та ни другая еще не воплотились в реальность. Только когда кто-то посмотрит на кота, произойдет коллапс и из мира потенций в реальный мир, который Госвами называет «миром наблюдений», выпадет какой-то один результат:

Под таким углом акт наблюдения превращается во что-то вроде акта творения – момент, когда одна из совокупности возможностей материализуется в единственный результат, который присоединяется к нам в реальном мире.

Так что мы живем во вселенной, где сосуществуют два разных плана бытия. Первый – мир потенций, где обитают только потенциальные, возможные результаты, всякие там зомбокоты и серые электроны. Зато второй – мир наблюдений – содержит только «коллапсировавшие объекты», которые в каждый момент времени находятся только в одном месте и делают только что-то одно. Наши физические тела, например, живут в мире наблюдений, поскольку мы их постоянно наблюдаем.

Как ни поразительно, нет никаких явных причин, почему это должно быть не так. В сущности, эта картина ничем не хуже всего того, что предлагали Бор или фон Нейман. Комплимент это, признаться, сомнительный, учитывая все недочеты картины Бора, которые мы обсуждали.

Тем не менее труды Госвами показывают, что квантовая механика позволяет на законных основаниях заявить, что вселенная представляет собой слоеный торт.

Дичь какая-то – но не настолько безумная, чтобы объяснить, почему книги Госвами и Чопры приносят десятки миллионов долларов. Чтобы это понять, нам придется сделать следующий шаг.

Хватит тормозить, лузер[3]3
  Это из «Дрянных девчонок». Я-то считаю, что вы красавчик.


[Закрыть]. Мы сейчас займемся сознанием вселенной.

Коллективное сознание

Разработав сию концепцию двуслойной вселенной, Госвами задает невинный вроде бы вопрос: что произойдет с зомбокотом или серым электроном, если два человека пронаблюдают их в точности одновременно?

Этот вопрос гораздо заковыристее, чем кажется. Согласно теории коллапса по Бору, если один человек наблюдает кота, который «и жив и мертв», акт наблюдения вынуждает кота коллапсировать либо в живое, либо в мертвое состояние:

Но если второй человек наблюдает того же зомбокота, который из двоих наблюдателей запустит коллапс? Неужели природа просто выбирает одного из наблюдателей и игнорирует его партнера? Или сознания двух наблюдателей телепатически обсуждают, которое из них вызовет коллапс кота?

М-да… Как-то не очень. В смысле мы что, всерьез обсуждаем вариант, когда сознания двух наблюдателей волшебным образом общаются между собой и решают, какой результат воплотить в действительность – живого кота или мертвого? И эта коммуникация происходит так, что ни один из наблюдателей о ней не подозревает?

И снова м-да…

Если вас интересует мое мнение, главная беда здесь в том, что мы слишком упорно стараемся протащить сознание в квантовую механику.

Однако Госвами со мной не согласен. По его представлениям, беда в том, что мы неправильно понимаем сознание.

Что, если сознание каждого наблюдателя не автономно? Что, если отчасти у наблюдателей общее сознание, причем не только у тех двоих, которые смотрят на зомбокота, но и у всех остальных, у всех до единого наблюдателей во вселенной?

Что, если сознаниям двух наблюдателей не пришлось координировать свои действия телепатически, потому что они… часть единого вселенского разума?

В этом-то и суть теории Госвами: все наблюдатели подключены к одному общему источнику сознания, и именно оно в ответе за все до единого коллапсы, что когда-либо происходили.

В голове не укладывается: мы живем в слоеной вселенной, в которой два плана бытия – один мы наблюдаем непосредственно, а второй содержит лишь потенциальные результаты наших наблюдений. И единственное, что позволяет вещам переходить с одного плана бытия на другой, – это единое сознание, общее для всех людей и всех объектов, считающихся «наблюдателями».

Вскоре мы обсудим некоторые резонные вопросы к этой теории, но я думаю, здесь стоит сделать паузу и признать, что при всей своей фантастичности эта картина пока что ничем не хуже ни интерпретации Бора, ни интерпретации фон Неймана. Можно даже сказать, что она лучше, поскольку решает проблему двух наблюдателей!

Вот что стоит отметить: на сегодняшний день среднестатистический физик не задумываясь соглашается с точкой зрения Бора (хотя это наконец-таки начинает меняться). Но, несмотря на широкое признание картины Бора, вам едва ли удастся отыскать физика, который открыто выступит в поддержку гипотезы Госвами о вселенском сознании, хотя она явно уточняет и усовершенствует идеи Бора.

Насколько я могу судить, физикам просто больше нравятся неполные объяснения вроде интерпретации Бора, чем гипотезы, от которых в животе становится нехорошо, поскольку для них требуется вводить всякую жуть вроде сознания. Что вполне понятно. Но трудно отрицать, что это в основном вкусовщина, эстетические предпочтения, имеющие куда более шаткую основу, чем хотелось бы считать самим физикам.

Кстати, это важно. Физики и в самом деле любят наукообразные теории. А наукообразная теория может быть странноватой, но лишь в определенном смысле. Сегодня физические теории, говорящие о сознании, душе и даже множественных вселенных, автоматически оказываются в невыгодной позиции. (Но так было не всегда. Еще в начале XIX века западная мысль по умолчанию подразумевала, что сознание – неотъемлемая часть ткани реальности.)

А эстетические предпочтения горстки светил в какой-то области определяют не только ее эволюцию, но и то, как общество относится к этой области в целом. Вот почему мелочность академической политики приносит столько вреда: один-два авторитета могут на корню погубить теории, которые считают слишком смелыми, на основании всего-навсего собственных вкусов.

Так что нельзя отрицать: подход Госвами, хотя сам я с ним не согласен, не просто новаторский – он еще и заделал огромную прореху в картинах Бора и фон Неймана. Но это не единственное, что привлекает людей к гипотезе Госвами. Оказывается, у нее есть еще одно достоинство.

«Какое?» – спросите вы.

На сей раз в ответе два слова: марсианские зомбокоты.

Марсианские зомбокоты

Одно из главных слабых мест картины мироздания, которую рисует Бор, – допущение, что в физике возможны взаимодействия со скоростью больше скорости света.

Это нешуточная проблема. Современные физики уже примирились с мыслью, что ничто – ни частица, ни сила, ни какой-то другой физический эффект – не способно перемещаться или распространяться быстрее, чем свет. У вселенной тоже есть ограничение скорости!

Мы еще к этому вернемся, а пока просто скажем, что, окажись это скоростное ограничение ошибочным, все наше понимание физики рассыпалось бы раньше, чем кончился бы рулон туалетной бумаги на фабрике по производству чернослива. Большинство наших технологий, от GPS до радаров, основано на представлении о вселенском ограничении скорости – да так, что и сегодня физики страшно дергаются, если приближаются к этому пределу.

Почему же модель коллапса по Бору нарушает принятые в нашей вселенной скоростные ограничения?

Снова обратимся к опыту с зомбокотом, но на сей раз представим, что электрон, датчик вращения и пистолет находятся далеко-далеко от кота – вообще на другой планете. Электрон, датчик и пистолет оставим на Земле, а кота отправим на Марс. Кроме того, предположим, что все они по-прежнему находятся в одной коробке, хотя и на разных планетах, – ну, например, благодаря тому, что производство коробок вышло на новый уровень.

Если пистолет выстрелит, пуле потребуется некоторое время, чтобы долететь до кота, но мы будем исходить из того, что пистолет нацелен идеально, поэтому результат будет прежним – гибель кота.

Итак, включаем датчик вращения. Как и раньше, он сканирует электрон и расщепляется на две версии себя – на ту, что видит электрон, вращающийся по часовой стрелке, и срабатывает, и на ту, которая видит электрон, вращающийся против часовой стрелки, и не срабатывает. Далее – опять же как и раньше – датчик посылает (или не посылает) сигнал пистолету, и тот стреляет (или нет).

В итоге спустя какое-то время пуля настигает (или не настигает) кота, и у нас получается межпланетный зомбокот:

Теперь у нас два сосуществующих сценария. В одном на планете Земля есть электрон, вращающийся по часовой стрелке, рядом со сработавшим датчиком и выстрелившим пистолетом, а на Марсе – кот, которого только что пристрелили. В другом электрон вращается против часовой стрелки, с датчиком и пистолетом ничего не произошло, а на Марсе сидит целехонький и радостный кот.

Но что же произойдет, если экспериментатор откроет межпланетную коробку и взглянет на кота?

Что ж, все как обычно: и кот, и пистолет, и датчик, и электрон будут вынуждены коллапсировать вместе. Ведь если мы посмотрим на кота и обнаружим, что он погиб, это должно означать, что пистолет выстрелил, а электрон вращался по часовой стрелке (рис. на стр. 80).

Но вот в чем загвоздка: хотя экспериментатор смотрел только на кота, коллапс кота мгновенно вызвал еще и коллапс пистолета, датчика и электрона – а они-то находятся совсем на другой планете!

Свету требуется не меньше трех минут, чтобы попасть с Марса на Землю, однако наблюдение, сделанное экспериментатором на Марсе, немедленно оказало эффект на столь далеком расстоянии. На моей планете принято называть такое сверхсветовой физикой!

Физикам подобное настолько не нравится, что у них есть особое слово для такого рода эффектов – «нелокальные». Обычно нелокальные эффекты под строгим запретом, и если вы не приведете чертовски веской причины в них верить, вас перестанут приглашать на вечеринки и будут высмеивать в лекционных аудиториях.

От марсианских зомбокотов к вселенскому сознанию

Теория коллапса по Бору допускает нелокальные эффекты, а физики обычно такого не прощают. Превышение скорости света – это дичь какая-то, причем не такая, от которой у физиков загораются глаза, а та, из-за которой физики нервничают.

Как известно, сам Эйнштейн морщился при мысли о том, что квантовая физика может легализовать нелокальные эффекты. И в этом очень узком смысле можно сказать, что он в команде Госвами.

Госвами обходит вопрос сверхсветовых эффектов, утверждая, что объекты, к которым те имеют отношение, – вроде марсианских зомбокотов – существуют лишь как потенциальные результаты наблюдений, а не как «реальные» объекты. А к потенциальным результатам физические законы вроде непревышения скорости света неприменимы! В конце концов, почему мир потенций должен играть по тем же правилам, что и мир наблюдений? Мы уже знаем, что он и не играет: например, в мире наблюдений кот не может быть одновременно и живым, и мертвым. Так что и правда нет никаких причин считать, что скорость света должна быть предельной в обоих!

Итак, картина Госвами спасает авторитет скорости света в реальном мире за счет того, что разрушает его в мире потенций.

Если это так, то мир потенций по Госвами – место довольно дикое. Мало того, что это иной план бытия, где частицы могут вращаться в разных направлениях одновременно, там еще и не действуют многие законы физики, которые мы считали очевидными. Бурное море чистых возможностей, где любые потенциальные результаты любого события существуют параллельно, пока не произойдет сознательное наблюдение, которое сделает только один из них «реальным».

В этой картине сознание тоже играет ультраважную роль, поскольку это сила, стоящая за коллапсом, – единственное, что способно перемещать вещи между миром потенций и миром наблюдений. В каком-то смысле это мост, соединяющий два уровня бытия, составляющих нашу вселенную:

И каким бы сумасбродством я все это ни считал, нет никаких явных физических причин, по которым представления Госвами должны быть ошибочными!

Более того, трудно не признать за ними некоторые достоинства. Я насчитал, что Госвами решил целых две проблемы со старой картиной коллапса: проблему «вдруг два человека посмотрят на зомбокота одновременно» и проблему «в квантовой механике нет места фокусам с превышением скорости света».

А если вам, как и мне, хочется сейчас покачать головой и сказать: «Все это полная галиматья, и мне странно, что вы вообще уделили эфирное время этой теории, уж лучше бы я в третий раз пересмотрел „Космос“ на Нетфликсе», то спешу напомнить, что, если теория звучит странно, это не обязательно довод против нее: в физике постоянно делаются не менее дикие предсказания – что все мы состоим из звездной пыли, например, а возле черных дыр время замедляется. Почему бы не добавить в уравнение капельку вселенского сознания, пронизывающего разные измерения?

И вот тут-то, когда на шкале бреда мы уже на отметке «десять», Госвами решает пойти еще на шаг дальше.

Доведем-ка до одиннадцати

А что, если – и дослушайте меня до конца – вся вселенная содержится внутри единого сознания? Если все, что кажется нам реальностью, – все вокруг нас – вплетено в единую, всеохватную сеть сознания?

Идея вот в чем. С точки зрения Госвами, сознание – это то, что вытягивает потенциальные события в реальность посредством коллапса. В каком-то смысле это клей, который соединяет наблюдаемый мир с миром потенций.

Ясно, что сознание не заключено ни в одном из этих миров по отдельности, но должно быть способно проникать в оба. Так не может ли быть, что оба плана бытия содержатся внутри этого сознания? В смысле, если сознание – то единственное, что мы находим в обоих планах бытия, не потому ли это, что оно просто больше их обоих?

И вот к чему все это подводит нас: все существует внутри сознания.

Идея Госвами улучшает картину коллапса по фон Нейману, предполагающую некое «ментальное волшебство», поскольку не требует никакого непосредственного воздействия разума на мир наблюдений. Ведь все уже содержится внутри сознания, поэтому коллапс становится процессом исключительно ментальным, без всякого волшебства: он всего лишь перетаскивает что-то из одной части сознания, куда у нас нет прямого доступа (из мира потенций), в другую, куда доступ у нас есть (мир наблюдений).

Лишний раз подчеркну, что меня все это не убеждает. Но я, по крайней мере, не могу сказать, что все это можно развенчать, и не в силах привести четкой причины, по которой это не может быть правдой. Меня беспокоит, что многие физики этого не осознают и возражают против теории Госвами из чисто эстетических соображений: если теория так или иначе опирается на сознание, она неизбежно провоцирует жаркие споры.

Прежде чем я все-таки вылью ушат холодной воды на бесчинствующую теорию Госвами, хочу показать вам, как можно применить новообретенные знания, чтобы расшифровать некоторые из самых загадочных формулировок, обожаемых сторонниками движения нью-эйдж.

Как толковать писания нью-эйдж

Эту главу я начал с цитаты из Дипака Чопры, которая тогда, скорее всего, показалась вам просто набором слов: «Наблюдатель – это нелокальное сознание, и это сознание вызывает коллапс своих собственных волн вероятностей в измеримое событие».

Пять лет назад у меня от этой фразы приключились бы корчи. Но я повзрослел и поумнел, и теперь, раз вы дочитали до этого места, мы можем увидеть, что подобные заявления – не просто упражнения на наукообразные словесные ассоциации.

Теперь мы знаем, что в мире потенций, который описывает Госвами, возможно взаимодействие со скоростью выше скорости света – вот к чему относится «нелокальное сознание» из выражения Чопры. А когда он говорит, что вселенная есть нелокальное сознание, он имеет в виду идею Госвами, что все содержится внутри единого сознания. А это, как мы только что убедились, не лишено некоторого смысла.

Что касается второй части высказывания, то «сознание вызывает коллапс своих собственных волн вероятностей в измеримое событие» означает всего-навсего, что сознание вызывает коллапс, а коллапс берет потенциальные результаты («волны вероятностей») и превращает их в конкретные наблюдаемые вещи, переместив из мира потенций в мир наблюдений.

Так что все вполне законно.

Возможно, Чопра не очень хорошо умеет доносить свои идеи до тех, кто не принадлежит к его пастве, но действительно неясно, насколько злостно он перевирает квантовую физику. Не исключено, что он просто выбирает один из способов толкования теории и натягивает его на все что только получится, однако, насколько я могу судить, он не склонен делать заявления, ошибочность которых можно доказать.

Как правило, физики этого не понимают. По-видимому, им кажется, что Чопра попросту гонит какую-то пургу, пересыпая ее квантово-механическими словечками, и поэтому так ловко продает свои книжки. Думаю, все не так: на самом деле он генерирует кучу сомнительных, но технически допустимых предположений о сознании в квантовой механике и за счет этого так ловко продает свои книжки. Правда, пургу он в них тоже гонит.

И только усвоив, что эти идеи зиждятся на вполне прочном фундаменте, вы сможете понять, например, что произошло в 2017 году, когда одна журналистка из Quartz брала у Чопры интервью о его книге по квантовой медицине. Во время интервью она показала ему три твита о квантовой механике: два – самого Чопры, а один – сочиненный ею. И попросила его объяснить, что каждый из них означает, не предупредив, что один подложный. Однако Чопра мгновенно распознал фальшивый твит – а это едва ли было бы возможно, если бы его мышление не подчинялось какой-то внутренней логике.

Так что в безумии Амита Госвами и Дипака Чопры есть система. Во многом они просто подражают звездам вроде Нильса Бора и Джона фон Неймана, которые ввели сознание в квантовую механику и тем самым открыли этот ящик Пандоры уже почти сто лет назад.

Поразительно, как далеко может завести незатейливая идея вроде коллапса.

Ушат холодной воды

Я очень постарался показать, что подход Госвами (а в некоторой степени и Дипака Чопры) к квантовой теории не является доказуемо неверным и даже может быть вполне разумным, если сравнивать его с идеями других, более уважаемых физиков, в том числе самого Джона фон Неймана.

Но это не значит, что в таком подходе нет изъянов.

Прежде чем я расскажу вам, что, по моему мнению, там неправильно, краткое предупреждение. Чтобы не отвлекаться от идей, ради которых мы все здесь собрались, – от квантовой механики, свободы воли и сознания, – я не стану расписывать, как Чопра монетизировал квантовую механику, намекая, что ее можно задействовать для создания связи между телом и разумом, позволяющей исцелять смертельные болезни, в том числе рак (причем – поверить не могу, что приходится это говорить, – его заявление не подкреплено ни малейшими данными). И я ни словом не упомяну о том, что сейчас, когда я пишу эти строки, вы можете пойти на сайт Чопры и записаться на четырехдневный медитационный ретрит по низкой цене, почти задаром – всего за пять с половиной тысяч долларов, если, конечно, успеете купить билетик до того, как баннер с обратным отсчетом времени – сразу бросающийся в глаза – досчитает до момента «повышения стоимости».

Так что для ясности: не буду использовать свою книгу как трибуну, с которой я мог бы объявить, что считаю грязными приемами продаж и возмутительной и аморальной жаждой нажиться в индустрии квантового мистицизма. Этого не будет. Ни за что. Начинаем.

Как я уже сказал, мы здесь для того, чтобы поговорить о физике квантового сознания. И у этой физики есть свои проблемы.

Понимаете, картина Госвами имеет смысл, только если предположить, что коллапс действительно происходит и при этом вызван сознанием. Обе эти идеи жарко оспариваются. И хотя я пересмотрел огромное количество популярных лекций Госвами, коими закармливает меня теперь YouTube как перспективного неофита, готового примкнуть к школе вселенского сознания, мне пока так и не довелось услышать от него признание, что сами основания его теории вызывают непримиримые споры в научном сообществе. Напротив, Госвами предпочитает говорить о коллапсе так, словно это общепринятая истина.

Даже если оставить в стороне существование альтернативных теорий, я думаю, что главная беда подхода Госвами в том, что в его картине не вполне понятно, чем это «сознание» вообще должно быть. Оно обладает едва ли не противоречивыми качествами – вроде бы общее для многих людей, но при этом никто не замечает, что делит его с кем-то. И хотя Госвами и другие представители квантового движения нью-эйдж разработали всевозможные дополнения к теории, которые тщатся снять эти противоречия, у этих дополнений отчетливый спекулятивный привкус, к тому же в отличие от изначальных рассуждений Госвами о вселенском сознании они вообще с квантовой механикой не связаны.

Дать настолько четкое определение сознания, чтобы оно могло играть полезную роль в физической теории, – задача не из простых. Но если Госвами хочет объяснить наш индивидуальный сознательный опыт восприятия мира, привязав его к своему вселенскому сознанию, вдохновленному квантовой механикой, он ступает, по-моему, на зыбкую почву. Его вселенское сознание не привязано ни к какому конкретному физическому телу, и мне неясно, что остается от сознания – восприятия, опыта, самоощущения, – если изъять из уравнения тело.

Чтобы объяснить, к чему я клоню, стоит, пожалуй, рассказать один случай, который произошел со мной, когда я участвовал в модной программе Y Combinator по поддержке стартапов в Кремниевой долине. Устраивайтесь поудобнее.

Эта программа прямо-таки переносит тебя в будущее: все вокруг убеждены, что вот-вот создадут новый Airbnb или DoorDash – и иногда это сущая правда. Там смелые мечты и безумные идеи сталкиваются с жестокой реальностью, причем мечты неожиданно часто побеждают.

И вот когда я участвовал в программе, одна из безумных идей звучала так: а что, если после твоей смерти кто-то сбережет твой мозг сохранным вплоть до субклеточного уровня, тем самым подарив тебе надежду, что через сотни лет, когда нейронауки продвинутся далеко вперед, а Джордж Мартин наконец допишет «Песнь льда и пламени», тебя оживят?

Когда я разговаривал с парнем, разрабатывавшим эту идею, у нас вышел примерно такой спор.

я: А ты уверен, что сохранения мозга достаточно, чтобы сохранить сознание человека?

он: А как же иначе?

я: Мне вот так не кажется, ведь мое мышление сильно зависит от факторов вне мозга. Выработка гормонов, чувствительность к гормонам, уровень кислорода в крови и многие другие факторы, определяемые иными органами и тканями, чрезвычайно важны – и вместе с самим мозгом обеспечивают всю полноту восприятия. Неужели ты был бы таким же, как сейчас, если бы у тебя круглые сутки было на 20 процентов больше тестостерона? Лично я – вряд ли.

он: Гм…

я: Когда-нибудь я напишу книгу, где изложу свои аргументы почетче. Это будет нечестно, но ведь историю пишут победители – или в истории побеждают писатели? Не помню, как там точно.

Мой собеседник звучал куда умнее, чем получилось в пересказе, но моя мысль следующая: то, что большинство людей считает «сознанием», нельзя привязать к деятельности определенной части тела – и уж тем более это не нечто эфемерное, бесплотное, нефизическое. А это заставляет меня сильно сомневаться, что диспут о роли сознания в квантовой механике когда-либо удастся сделать внятным.

Коллапс, вызываемый сознанием: картина в целом

Так кто вы и что вы согласно интерпретациям квантовой механики по фон Нейману и Госвами?

Ну, во-первых, у вас совершенно точно есть тело. У вас есть мозг, и этот мозг по крайней мере отчасти отвечает за ваше восприятие мира. С точки зрения фон Неймана, ваше тело – физическое, оно состоит из реального «вещества». С точки зрения Госвами, оно заключено в гигантскую сеть вселенского сознания.

И Госвами, и фон Нейман оба согласны, что вы – это не просто ваше тело: еще у вас есть эфемерное сознание, отвечающее как минимум за то, чтобы вызывать коллапс квантовых систем и воплощать их в реальность. Существованием этого сознания объясняется, почему вы никогда не видели зомбокота. Кроме того, это сознание полностью нематериально и подчиняется иным законам, чем все остальное во вселенной. По фон Нейману, оно не «расщепляется», когда взаимодействует с зомбокотами, а по Госвами, на него не распространяются вселенские ограничения скорости.

Если Госвами с фон Нейманом правы и сознание и в самом деле может существовать отдельно от физического тела, то идея жизни после смерти становится гораздо более правдоподобной. Госвами даже отстаивает вполне конкретные версии загробной жизни, в том числе реинкарнацию, хотя, насколько я могу судить, его заявления не подкрепляются никакими установленными физическими принципами.

Тем не менее Госвами (и, предположительно, фон Нейман) охотно признает, что наша личность и мировосприятие в огромной степени привязаны к физическому телу. Скажем, при черепно-мозговой травме человек может забыть свое имя или лица родных, а иногда происходят резкие изменения личности. И все же, если снять все слои вашего опыта и самоощущения, очевидным образом привязанные к физическому телу, не очень-то понятно, что, собственно, останется от «вас» для проживания загробной жизни, даже если ваше нематериальное сознание останется витать в воздухе. Госвами сумел состряпать теорию и про это тоже, однако она опять-таки находится в том конце спектра, где мы лишь строим догадки и делаем загадочные пассы.