Текст книги "И то же в нас очарование. Том 1. Стихи"

И то же в нас очарование
Том 1. Стихи
Жорж Дмитриев

Если в чудо сердце верит,

Если ждут его всерьёз —

В Новый год откройте двери,

На пороге – Дед Мороз!

Всё он знает, всё о помнит

И туда, где ждут – спешит:

Все желания исполнит,

Все мечты осуществит!

© Жорж Дмитриев, 2017

ISBN 978-5-4490-1289-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Горсточка счастья

Вино из одуванчиков

готовит терпкий май

Вдохни целебной взвеси,

испей глоток весны —

в её оригинальности

все замыслы просты…

Людмила Аристархова

 
Одуванчиковый рай,
где одному нельзя
не то чтобы забыться
и находу влюбиться, но и влюбившись —
 
 
Равно напиться в доску —
без денег в дом явиться
и долго объясняться,
что мол, сухой, как лист!
 
 
И пусть, хоть горстку счастья
мне майский дождь нальёт.
Я б всем раздал по капле
и стал счастливей всех!
 

Меня ли помнят твои губы?

 
А знаешь, я скучаю по тебе…
По волосу, чей шёлк темнее ночи,
По говору – журчанию ручья,
По смеху, что манит и дразнит
Яркостью в глазах и перламутром губ.
А знаешь, я скучаю по тебе…
 
 
Когда тебя нет рядом,
Когда нет подле шелеста
Так ладно на тебе одетой юбки,
Когда ты тихо говоришь,
Не глядя на меня, но взор твой
Всею плотью мгновенно ощущаю.
А знаешь, я скучаю по тебе…
 
 
Скучаю оттого, что всё уносит время
И сердце, в ритме учащённом,
Уже не мчится вскачь.
Воспоминания приносят сожаления, —
Так засухи мертвящий зной
Уходит с тёплою грозой
И бесконечно длинными дождями.
А знаешь, я скучаю по тебе…
 
 
Меня ли помнят твои губы?
 

Отказ

 
Я докучать Вам перестану и
В суматохе разных дел – забуду.
Не вспомню даже цвета глаз,
Улыбку Вашу и походку:
В толпе из тысячи прохожих
Я узнавал её лишь в Вас.
 
 
Зачем, Вы спросите игриво,
Мне думать каждый день о Вас?
Вам не к лицу играть с судьбою
И волочиться старику за девой юной.
В стихах Вы пишите о боли,
Что принесла моя краса
До сердца в трепетном волнении —
В том, друг мой, не моя вина.
 
 
Ранимы Вы прекрасным всюду
И всё в Вас отдано красе:
Повсюду ищите картины,
Запечатлевшие мотивы
Любовной страсти и мольбы.
Честны в поступках,
В помыслах стыдливы —
Вас не любить никак нельзя.
 
 
Не обессудьте, откажитесь
Себя вседневно искушать.
Меж нами пропасть лет лежит,
Завалы прошлого отринте
И на молчание моё,
Себя отныне не корите,
Без Вас прожить я не смогу!
 
 
Жму руку Вашу на прощание
И долгих лет в здоровье крепком
Вам пожелаю сей же час.
Крепитесь, копья не ломайте,
Глаголом жгите юных дам и
В довершении, простите
За неприветливый отказ.
С любовью, Эля.
В добрый час!
 

Нагота иглы

Девушки, те, что шагают

Сапогами чёрных глаз

По цветам моего сердца.

Девушки, опустившие копья

На озёра своих ресниц.

Девушки, моющие ноги

В озере моих слов.

В. Хлебников, 1921 г.

 
Девушке, думающей себя
Нам предъявить единственной,
Лучшей в неповторимости,
Яркой индивидуальностью,
Так, чтобы увидел и – намертво:
Сердце его – навсегда твоё!
 
 
Девушке, ищущей понимания
И магнетизма чувств,
Дни свои не растрачивая,
Сказочной хочется быть
И с необретшим уют —
Гнёздышко семейного счастья
Накрепко сколотить.
 
 
Девушке, как иголке,
Одевающей людей,
Природой дано оставаться
Обнажённой, и, ослепляя
Мужчин прелестями
Юного, сочного тела,
Новую жизнь дарить.
 
 
Девушке, что обещала:
«Я постараюсь Тебя любить!»,
Сказано в назидание:
Мне остаётся надеяться,
Что чувства, излитые ночью,
Не растворятся днём!
 

Неоглашенные слова

 
Зачем явилась ты в мой сон,
Зачем мои глаза иных теперь искать не могут.
Зачем, скажи зачем,
В себя ты облик всех вобрала?
Олимп принадлежит тебе одной и
Красотой своей поэтов обольщая,
Ты с благосклонностью высокопарных слов
В заоблачные выси улетаешь.
 
 
Я ж, грешный, на земле ищу
К тебе никем неоглашенные слова.
И нежность, что давно живёт во мне
Свила гнездо в моём влюбленном сердце.
Как знать, быть может, я люблю тебя
До степени высокого безумства,
До пепла, тлена и до забытья
Ещё неизреченных слов!
 
 
И есть ли в сердце у тебя
Тот уголок, где мне спокойно,
Где утро восхищает соловей
Призывной арией к надежде
Знать, что я тобой любим,
Тобой одной храним —
Сегодня, завтра, вечно
И не во сне, а наяву!?
 

Ненавижу я время

 
Я тебя ненавижу,
Потому что ты знаешь,
Как тебя я люблю!
 
 
Я себя ненавижу,
Потому что не знаешь,
Как ты любишь меня!
 
 
И неважно, что в клочья
Кто-то рвёт облака —
В моём сердце заноза, —
 
 
Её вырвать нельзя.
На погосте поставят
Крест сосновый простой
 
 
И отслужат молебен
Не за мой упокой,
Оттого, что Надежда
 
 
Хочет встретить Любовь!
Оттого, что я Веру
Разменял на Любовь!
 
 
Ненавижу я время,
Что крадёт от меня
Потаённость улыбки,
 
 
Поступь лёгких шагов,
Взгляд, пронзающий сердце
И тепло твоих губ…
 

Совершеннейшая

 
Я вложил твое сердечко
В паутинку серебра
И несу его в ладонях,
Радуясь приходу дня.
 
 
Может губ твоих горение
Обожжет мое терпение
Встретить чудо от тебя,
Вспыхнув светом обручения
 
 
И продлит очарование
Окольцованного дня, —
Совершеннейшая —
Дева – Ангел с Алтаря!
 

Пожелание

Натхнення Вам!

(Вдохновения Вам!)

 
Я должен на что-то сердиться,
Кого-то за что-то ругать, —
Иначе мне, просто,
Придётся упасть на колени и
Молча на образ Святой любоваться,
Трёхкратно моля снизойти! Богиня!
На землю сойди с облаков!
Дай сердцу, убитому взором,
Ланитами, стройностью линий
И мягкою гибкость форм,
Изведать нежность сильных рук,
Вобрать дыханьем воздух пряный из уст твоих…
 
 
Мне не забыть тот миг и час,
Когда впервые я услышал
Судьбы суровый приговор:
Мне дева юная улыбкой гордой объяснила —
Как госпожа – рабу, что Роза расцвела,
Что люб ей Месяц златогривый,
Что к счастью льнёт её душа.
Что в ваши лета остудите свои порывы к красоте.
Известно Вам, краса не вечна
И блеск её короче лета, короче ночи,
И в жизни Розы – бег времени неукротим!
 
 
Другое станет ум тревожить
И сердце ваше волновать.
У ВДОХНОВЕНИЯ появятся причины
Иное Чудо воспевать!
Живите с миром.
Вас целую!
Добром лишь буду вспоминать.
Натхнення Вам!
 

Если ни да и ни нет

 
Если ни Да и ни Нет,
То не спеши под венец.
За красотою румян
Часто находят обман.
 
 
Если ни Да и ни Нет,
Сердце ты ей не отдашь
И не доверишь мечты
Той, что не видит пути.
 
 
Если ни Да и ни Нет,
Счастья не жди, его нет.
В доме не будет тепла,
Если улыбка горька.
 
 
Если ни Да и ни Нет,
То на душе пустота.
Там лишь горит свеча,
Где верность живёт до креста!
 

Душа зеркальных превращений

 
Смотрю в твои глаза, как в зеркала.
Нет, не пустые. Их яблочный налив
Хрустально множит чувства дорогие.
Они несут ко мне мечту
И манят чудом женского творения.
 
 
Я ночью брежу тишиной,
А утром имя вывожу рукой на глади окон.
Потом, дыханьм свом две буквы – инициалы —
Хозяйке их перевожу,
Целуя точки между ними.
 
 
Не верю в пустоту зеркал,
Способных отражать любое.
В них есть душа
Зеркальных превращений:
Я вижу в них твою любовь —
 
 
Так глаз твоих свечение
Доносит до меня —
Моей любви сердечное стремление,
В хрусталиках твоих пройдя
Законы преломления.
 

Семь грехов

 
Я грешен (1) тем, что полюбил глаза,
Которые ещё не видели измены.
Я грешен тем, что в них нашёл
Источник сил до осени седой прихода.
 
 
Я грешен (2) тем, что на песке, у кромки моря,
Каждый день, пишу твои инициалы.
А волны, грешника броня,
Уносят твоё имя безвозвратно в пучину моря.
 
 
Я грешен (3) тем, что в жизнь твою
Врываюсь непрестанно,
Питаясь сумраком надежд,
Едва ль когда-то исполнимых.
 
 
Я грешен (4) тем,
                 что не могу перекричать всех чаек, —
В их крике слышится запрет
                 на нарушение канонов:
Не должно лиственнице юной припадать
На грудь каштана векового.
 
 
Я грешен (5) тем, что утром ранним, бодрым днём
И вечером угрюмым, когда полночная Луна,
За драпировками окна, едва-едва свой лик являет,
Я в сотый раз, в стихах,
                 твой юный профиль призываю.
 
 
Я грешен (6) тем, что время вспять
                 не в силах повернуть,
Что юность быстро пролетела,
Что зависть гложет меня к тем,
Кому рушник цветной ты вышиваешь.
 
 
И грех (седьмой), как камень за душой, —
Я ненависть в себе ношу,
За то, что я ещё не всё тебе сказал о том,
Как красота твоя меня преображает.
 

Мой вечный город полон ожиданий

 
Мой вечный город полон ожиданий
и не даёт заре уснуть.
Он отутюжил глади вод пылающими парусами.
 
 
Молчание – не его стезя.
Он говорлив и фейерверки
шпили обряжают крылами райских птиц.
 
 
Мосты обьятьями задушат, а
хладная Нева
напомнит нам дела и даты роковые.
 
 
Всё ждёт тебя.
 
 
Судьба сама благоволит
принять красавицу Днепра
в полночном ресторане…
 

Рухнет троя

 
Рухнет Троя,
взорьвётся Везувий,
Антлантида уйдет на дно —
все случится, чему суждено.
 
 
Будет год и тот день,
когда сердце твоё откроет
моих чувств галактический путь,
снизошедщий от звёзд до Земли.
 
 
Будет час и тот миг,
когда чашу любви
ты осушишь до дна,
отпустив своё тело на волю.
 
 
Жар объятий расплавит
все полярные льды
и в ковчеге у Ноя волны нас донесут
до пресыщенной влагой Сахары.
 
 
И сады Вавилона
Землю в Рай превратят,
где Адам любит Еву,
а Каин – Лилит…
 
 
Там мы счастливы будем с тобою.
Все случится.
Я верю.
Ты желанна! И это не скрою…
 

Парад в честь Дня ВМФ России на Неве

 
Корабли постоят и, конечно, уйдут —
они жить без простора не могут.
Залп полуденный с Невских крутин
городскую пошлёт благодарность
всем кто с морем един.
 
 
И мосты их отпустят из объятий своих,
поручая вернуться всем строго.
А гранит берегов эхом вторит: «ВИВАТ!»
И девчонки дрожат от трехкратных ура,
что несутся от борта до борта.
 
 
И устами матросов Надежда велит
им дождаться любимых с похода.
Так и я ожиданьем живу встретить вас
на причале у Стрелки ВО11
  Стрелка Васильевского острова


[Закрыть]!
 

Озябший птенчик

Мгновение – и небо грянет наземь,

и дождь сбежит от тучи в водосток,

и гром, не затихая, мрачным князем

проскачет и умчится на восток.

…А после – тишина, и стон уключин

на пеной захлебнувшемся лугу,

и взгляд, такой горячий и колючий,

зарницы на безлюдном берегу.

Наташа Минковская, 2017

 
…Я так хочу
с тобой попасть под этот дождик,
тебя укрыть под крону тёмной ели и
согревать своим дыханием
твои остуженные плечи
озябший птенчик, ты мой дорогой…
 

День седьмой

О не лети так жизнь…

Мне нужно этот мир как следует запомнить.

А если повезёт, то даже и заполнить,

Хоть чьи-нибудь глаза,

хоть сколь-нибудь собой.

Леонид Филатов

 
Я оглашаю приговор
губителю всего живого,
чей труд ничем неукротим, но
справедливость требует расплаты.
Мы иск сегодня предъявим
Создателю всего благого,
за то, что он умышленно лишил
бессмертия как такового.
 
 
Он Времени отдал
необоснованное право
всё лучшее досрочно изымать
из обращения людского и
быть единоличным палачом,
не отделяя зерен от плевел,
казнить и миловать в миг один.
 
 
О, сколько Ты отняло у нас,
бесчувственно верша свой суд,
того и тех, с кем жизнь
была бы только краше!
Зачем ты лучших убираешь в тень,
не дав им воплотить свой дар
на благо дня Седьмого?
 
 
Зачем лишаешь ты любви
кто сердцем юн и телом бодр?
В чём польза от решения такого?
Как можно было не считать
бесспорным право на свободу,
на труд и на мечту: сгорая не сгорать,
а двигаться вперёд,
других собою увлекая…
 
 
И вот финал:
Бессмертью быть,
гореть и не сгорать,
любить и быть любимым!
Дата.
Подпись и
Печать.
Быть посему —
Ныне и присно,
и вовеки веков!
 

Не смирюсь я с запретом

 
Я тебя забываю,
но забыть не смогу.
Я тебя обожаю,
но обнять не могу.
 
 
Я тебя провожаю,
но вернуть заставляю
твою нежность ко мне.
Ты была, как видение,
как покой и смирение,
как смола в янтаре.
 
 
Осень скоро закроет
ставни наших сердец,
а кукушка до срока
отсчитает конец…
 
 
Не смирюсь я с запретом
вновь тебя целовать и
дышать твоим спелым,
лаской Солнца согретым,
от лаванд и левкоя
прокопчённым плечом…
 

SMS сообщение

 
Гречанки облик
от соблазна,
от пламени страстей ошеломляющего танца,
от виноградного засола и
Парфенонского тумана,
от старцев древнего Афона,
от сердца, что оставил там.
 
 
Я ей оставил
душу,
тело,
мечтой, стремящийся увлечь…
Я всё отдам
для разговора,
для поцелуя
и любви…
Не надо мне писать сообщений,
тунику скинь – приди ко мне!
 

Тишина

Как рассказать о тишине словами?

Она сейчас, наверно, рядом с Вами

Задумчиво читает эти строки,

И Вы уже совсем не одиноки.

И вдруг однажды, вспомнив обо мне,

Вы тоже поплывёте в тишине…

Татьяна Сокольникова

 
Таня, послушай тишину,
нам явленную не словами
и, заполняя всё вокруг,
нас отрывающую от реалий.
У тишины пороги есть,
порой они неразличимы и
чувственно для нас ранимы.
 
 
И по законам физики живя,
мы то теряем в суете, что душу задевает.
Туда, куда уходят все,
толпятся в очередь не ради тишины.
Её там часто прерывают
трёхкратным залпом юные бойцы,
дань отдавая почестям и славе.
 
 
Та тишина итогом быть не может, —
у тишины особенная стать:
живой её любить лишь может!
Послушай, Таня, тишину…
Я оглушён её секретом,
а ключ к разгадке тишины
лежит в твоей короткой строчке:
 
 
Вы тоже поплывёте в тишине…
 

Где ты?

 
Я вернулся из Пскова
и не встретил тебя.
И Нева не сказала,
где искать мне тебя.
 
 
Может дятел на крыше
не забыл мне напомнить и
стучит в моё сердце —
ищет путь до тебя.
 
 
Или ветки рябины,
в алом платье до крови,
бьются в окна немые, помня тех,
кто за ними, – может знают тебя.
 
 
Только листья осыпят
слёзы грусти моей и
сентябрь объявит
нам запрет на любовь.
 
 
А зима всё расставит,
хладно всех рассудив,
и, наверно, оставит нам надежду
согреться от тепла жарких губ…
 

Ты, только ты

 
Когда смотрю на твоё фото
и взором замедляя ход,
вдруг,
образ твой живой я ощущаю
и речи дар в миг исчезает.
 
 
Как я позволил тебе быть
со мной такой беспечной?
Чем
не похожа на иных и
что в тебе такого?
 
 
В тебе нашел я то,
на что скупы другие.
Ты, только ты, собою
возмещаешь прожитой мной год
надеждами его бессчётных повторений!
 
 
Как не любить тебя?
Ты лет моих продление!
 

Ласки яда

 
Там, где в сердце нежность плещет
и улыбка, как источник
чувств желанных, не забытых,
там твой свет меня разбудит.
 
 
Он осколками цветными
серый мир вдруг оживит.
Волны нежности и страсти
нас в обьятиях застанут.
 
 
Унесут из мира мёртвых,
но живущих лишь расчётом,
неизведав ласки яда,
зарождающего жизнь!
 
 
Там, где в сердце нежность чахнет
и улыбка пересохла – жизни нет.
Там в обьятьях только скука —
Одиночества зачатье!
 

Щупальца нежности

 
Моя нежность к тебе, как паутина,
ловит в сети любовь и ласку.
Её щупальца впились в сердце твое
от счастья
и питаются лучшим соком —
кровью верности и заботы.
 
 
Нет иного такого чувства,
приносящего в жертву ласки,
пылкой страсти,
нагое тело,
исторгая всю негу плоти.
Содрагаясь в обьятиях ночи.
 
 
Раздвигаем ее границы,
задыхаясь, кусаем губы;
руки ищут доступной тайны
и огонь пожирает взгляды
от сокровищ,
приносимого в жертву тела.
 
 
Твоя молодость источает жажду;
исцеления нет
и не будет,
пока нежность моя
не станет
постоянно ласкать твои груди…
 

Не опьяняй меня улыбкой

 
Не опьяняй меня улыбкой,
закрой врата своей души.
Мне больно слышать твои песни
о той далёкой, не забытой,
что ворожит со мной во сне.
 
 
Я Рим отдам, Дамаск и Басру,
расплавлю льды всех океанов,
Сахару влагой напою, но
не позволю никому в порту китайском
жечь её судьбу.
 
 
И не забыть мне никогда
как скрипка звуком наполняла
её открытые глаза,
и как смеялась, увлекая
в свои заморские дела.
 
 
Не опьяняй меня улыбкой, —
в ней всё от Бога, неземное.
Пусть память только оживляет
и да продлит очарование
её небесные черты…
 

Сизокрылый, долети

 
Бывает часто у людей:
слова, как… в прорубь!
Но, чудо, голубь ждёт —
почтовый голубь в клюв берёт
конвертик мой
с кусочком сердца и
донести его готов тому,
кто ждёт его
и днём,
и ночью!
и днём,
и ночью!
Сизокрылый, долети!!!
 

Шрам на сердце

 
Случилось так,
ты мне крылья обрубила,
решила заменить другою, —
пусть для неё слагать я должен песни…
и обесточив слова волшебство,
исчезла в сумраке сомнений.
 
 
Уход в безлюдье,
в каждый вечер – с… новым,
пустою страстью опьянённым,
не доверяя губ губам холодным,
в невольный омут ускользнула,
отдав себя в бесчувственный обман.
 
 
А время монотонно бьёт
по памяти,
по гулу чувств и
требованию быть – на счастье.
И имя губы пересохшие твердят,
надеждой наполняя моё сердце…
 
 
Бывает так. Увы, случилось…
Ты поскользнулась на гранитной глади
Ушиб, конечно, заживёт —
его затянет новой кожей,
но шрам на сердце у меня
останется бессрочно.
 

Тепло любимого человека

 
Она тоже так считает,
что не стоят города
с их
помпезными дворцами
и чугунными мостами
даже родинки её!
 
 
Что проспекты с фонарями и
рекламою витрин
ни гроша того не стоят
с жаром губ, сверканием глаз
и лицом давно любимым,
и таким нам дорогим!
 
 
Как же мог я не заметить,
суетою дел заверчен,
как в глазах её реснички
увлажнились оттого, что
забыл сказать ей прямо:
«Нет прекраснее её!»
 

Ваши губы бледны

 
Розы кончились.
Лепестками ложе Вам не застелю.
Мне надо уволить садовника
за его привязанность к шиповнику.
Он обожает шипы —
фаланги пальцев его исколоты.
Этот куст кровожаден,
но душист синевой.
Вы допейте вино.
Вечером будет ветер.
 
 
Посмотрите на зарево.
Донором его кровавого цвета
стал мой шиповник…
Ваши губы бледны —
ни кровинки…
Мой шиповник – вампир.
Недолюбливает Вас садовник.
Он уволен.
Розы выдохлись.
Могу предложить сирень…
 

Природная данность

 
Когда тебе так много лет,
что говорить об этом неудобно,
невольно ты в глазах её
теряешь всякий смысл.
 
 
Она предпочитает сердце закрывать
для опыта и чувств,
беря в основу силу молодую.
Какое дело в рассуждениях её искать изъяны?
 
 
В её грудит кипит напиток для детей,
самой природой к сроку обновлённый.
И тшетны поиски путей,
идущих мимо данных истин.
 
 
Так кораблю надежней отдыхать
у пристани знакомой,
чем с силой волн,
близ грозных скал, сражаться.
 
 
Так птице легче на крыле стоять,
в порывах ветра устремляясь в высь,
но не сменить простор меж небом и землей
на заточенье в клетке.
 
 
Когда тебе так много лет,
но ты готов еще влюбляться,
ты вспомни молодость свою и
то лицо, которым любовался.
 

Твоя харизма

 
Ты рождена,
чтобы дарить безумство,
твоя улыбка,
поступь от Фламинго,
фигура-амфора, и полная вина —
всех возбуждает, увлекает
и сердце ритмом оглушает,
к себе маня.
 
 
От губ твоих нектар исходит,
чей аромат и шмель не знал.
А волосы,
ручьём струясь
по глади загорелого плеча,
изгибы талии,
в потоке сладострастных чувств,
нам предъявляют.
 
 
Всё дышит юности цветением
и луговым преображением,
когда ты утренней порой
в овале зеркала
овал бровей свой исправляешь
и птицы воздух оглашают
хоралом трелей озарных
в знак уважения к тебе.
 
 
Ты рождена,
чтоб жизнь продлить
и в силах старца укрепить,
и в детях счастие продлить.
Зачем ты рушишь мой покой и
взглядом ум мой отключаешь?
У пепла просишь ты тепла…
Даря безумство, счастье отнимаешь!
 

Рулетка катится в зеро

 
В любви свободна от обязательств,
всегда при форсе,
в новейшей джинсе,
каблук высокий,
чулочки в сетку.
 
 
Брют наливает ей каждый встречный,
в авто садится, отбросив шляпку
и мальчик юный,
забыв о школе,
встречает маму всегда с улыбкой.
 
 
Он знает, что не будет лучшей
и что мужчины напрасно курят,
бросая в урны измены женам.
Он будет взрослым и станет сильным.
С ним будет мама. Он не разлюбит.
 
 
И пусть сегодня она упрямо
листает судьбы случайных встречь,
ему понятна её забота —
уйти от чувства совсем забытой.
Казаться в центре – её мечта.
 
 
Но знать не может,
курносый мальчик,
что катит шарик опять в зеро.
Любовь не может без обязательств, —
Без обязательств она мертва.
 

Пряный запах твоей кожи

 
Не хочу бежать за юной,
лучше рядом постою:
вместе с пристани у моря
на волну я посмотрю.
 
 
Вдруг проснется отражение
лика чудного её
и мою руками шею
оно дерзко обовьёт…
 
 
И прижмутся остро груди,
мне опомниться не дав,
и бездонными глазами,
в волн пучину уведет…
 
 
Я готов бежать за юной,
несмотря все года,
не стоять, не ждать погоды
у всевидившей судьбы.
 
 
Я готов нырнуть в пучину —
прямо с пристани у моря —
светлой кожи запах пряный
может голову вскружить…
 

Сердце и разум

 
Не стоит
среди помыслов блуждать,
приобретая статус – несвободы.
Любовь лишь исцеляет от хандры.
Любовь, что озаряет
и побуждает красоту
в себя поверить!
 
 
Не стоит сердцу доверять,
коль нет уверенности в чувстве.
Влечение в тупик ведет, когда оно
послушно только телу.
Доверие питается средой,
в которой
сердце с разумом не спорят!
 

Штурм крепости

 
Случилось завтра.
Оно пришло.
Как ураган, сметая все.
ты не вошла, а ворвалась
в мое сегодняшнее время.
 
 
И нет начала у конца,
как нет исхода у кольца —
ты вышвырнула из меня того,
кем был,
тебя не зная.
 
 
Размеренность, расчет,
недосаждающий упрямством,
желанье выйти за барьер,
сурово явленный флажками,
афишу знавший наперед,
 
 
с билетом на галерке,
я жил неведая, что есть,
со мною где-то рядом,
созданье юное с косой
и беззастенчивой улыбкой,
 
 
которое взглянет и убьет
во мне расхлябанного парня.
Смущен. Нисколько.
Удивлен.
Другие есть получше.
 
 
Ан, нет. Запал серьезно.
Быть может перепутала она
меня с Ален Делоном? Красивая.
Немножко с наглецой,
но рамки знает, не суется.
 
 
Сама сказала:
«Я тебе другой не пожелаю.
С ней потеряешься в быту
и разобьется лодка.
А я водичку не люблю.
 
 
Ну разве что, —
на яхте с Ромой Абрамович…
Но он тебе не пара!
Возьмёшь меня пройти
три раза вкруг аналоя?
 
 
Детей бессчетно нарожу
и в люди выведу.
Бесспорно – в генералы – пацаны,
а дочки – все в Большом —
балета примадонны.»
…
 
 
Вот так, читатель дорогой,
случилось все сегодня или завтра.
Но стал я сам не свой,
вернее, стал женатым парнем!
 

Девушка в лесу

Ужасно страшно в грибном лесу:

Идёшь, озираясь, сбивая росу.

От страха коленки трясутся у ножек —

Так много людей, и

у каждого – ножик!

Эману Элька

 
Я пришлю тебе шапку-невидимку,
в ней ты смело сможешь в лес ходить
Но беда, коль я тебя не встречу,
сам я тоже в лес ходить боюсь.
Вдруг ко мне на плечи с елки прыгнет
 
 
рыжая – «старуха Изергиль».
Лютая, развратная девчонка —
у неё ведь дядька – Черномор
и глаза раскосой рыси,
груди полны страстного вина.
 
 
Многих поглатила страсть соитий, —
всё из-за червивого гриба…