Текст книги "Пещерный лев"

Глава IV. Невидимый враг

Бо́льшую часть дня Ун и Зур вместе со всеми лесными людьми потратили на укрепление своего убежища, стараясь сделать его неприступным для врагов. Те средства защиты, которые могли обезопасить пещеру от хищных зверей, были явно недостаточны против двуногих врагов. Хищники ведь в конце концов всегда уходят. А уламр и человек-без-плеч хорошо знали, что кзаммы и рыжие карлики были способны держать осаду в продолжение многих недель.

После полудня охотники убили несколько антилоп, мясо которых закоптили на костре. Лесные люди набрали много съедобных растений.

Суровые условия жизни приучили первобытных людей быть постоянно настороже. К счастью, их убежище было расположено так удачно, что враги не могли подобраться к нему незамеченными. На юге подступы к убежищу преграждала река и обрывистые береговые скалы; на востоке – обширная пустошь; на западе – непроходимое болото.

Враги могли напасть только со стороны леса, который начинался позади пещеры на севере. Однако и здесь между лесной опушкой и входом в пещеру лежало открытое пространство, за которым осаждённым удобно было наблюдать.

Таким образом, противник не мог захватить Уна и его союзников врасплох. Для того чтобы достигнуть убежища, люди огня должны были пройти от пятисот до девятисот шагов по открытому месту под обстрелом дротиков и копий.

До самого вечера ни один подозрительный запах не возвестил о приближении неприятеля. В сумерках лесные люди, рассыпавшись цепью, обследовали местность вокруг пещеры. Ун поднимался на самые высокие скалы. Но людей огня нигде не было видно. Если они и находились где-нибудь поблизости, то предпочитали держаться на недосягаемом расстоянии.

Постепенно к Уну вернулась его обычная уверенность в себе.

– Людей огня было только семь, – сказал он Зуру. – Они ушли.

Он хотел сказать, что, увидев большой костёр, люди огня побоялись натолкнуться на многочисленный и боеспособный отряд и отступили. Но Зур продолжал тревожиться.

– Если люди огня не пришли сейчас, – ответил он Уну, – значит, они отправились за подкреплением.

– Их становище далеко! – беззаботно сказал уламр. – Зачем им возвращаться?

– Затем, что лесные люди не зажигают костров. Люди огня захотят узнать, что за новые существа появились в лесу.

Ответ Зура заставил Уна задуматься. Однако, расставив караульных так, чтобы исключить всякую возможность внезапного нападения, сын Быка снова успокоился. Как всегда, он встал на стражу первым. Луна, более полная и яркая, чем в предыдущий вечер, должна была зайти лишь к середине ночи. Это обстоятельство, благоприятное для Уна и Зура, мало интересовало их союзников, которые видели в темноте так же ясно, как днём. Ночной мрак скорее давал им преимущество перед неприятелем.

Торжественную тишину ночи лишь изредка нарушал голос хищника, вышедшего на охоту. Сидя около огня, Ун погрузился в полудремотное состояние. Остальные дозорные, казалось, тоже дремали, однако малейший подозрительный запах или шорох заставил бы их мгновенно вскочить на ноги. Слух и обоняние у лесных людей были не менее острыми, чем у дхолей.

Луна уже прошла в небе две трети своего пути, когда Ун внезапно поднял голову. Он увидел костёр, превратившийся в груду раскалённых углей, и машинально подбросил в него дров. Затем втянул ноздрями воздух и тревожно посмотрел на остальных дозорных. Двое уже вскочили на ноги; через мгновение к ним присоединился третий.

Слабые запахи шли со стороны леса. Они до такой степени напоминали запах лесных людей, что Ун подумал, не приближаются ли к пещере их новые сородичи. Он повернулся к Ра. Лесной человек, напрягая слух, широко раздувая ноздри, смотрел в ночной мрак округлившимися от ужаса глазами. Дрожь пробегала по его плечам. Когда Ун подошёл, Ра протянул руку в сторону леса, бормоча какие-то отрывочные, неясные слова. И Ун понял: люди огня пришли.

Скрытые в глубине леса, они видели костёр, видели уламра и его союзников, сами же оставались невидимыми.

О внезапном нападении не могло быть и речи. Земля вокруг пещеры поросла густой, но низкой травой, среди которой лишь кое-где возвышались одинокие деревья и кусты.

В пепельном свете луны зоркие глаза Уна видели все детали окружающей обстановки. Гнев разгорался в его сердце, потому что люди огня переправились через реку и, обогнув пустошь, готовились атаковать убежище лесных людей, доказав тем самым свою дерзость и откровенно враждебные намерения.

Прежде чем разбудить Зура, уламр попытался разобраться в запахах и определить, хотя бы приблизительно, число врагов. Уну очень хотелось выманить людей огня из леса: раз они умеют только кидать камни, сын Быка сможет ранить или даже убить нескольких противников прежде, чем они приблизятся настолько, чтобы поразить его самого.

Между тем лесные люди один за другим выбегали из пещеры: обоняние предупредило их о том, что враг близко. Зур выбежал вместе с ними. Он сразу понял грозящую опасность.

Огромный уламр всматривался поочерёдно то в своих союзников, то в тёмную массу деревьев. Врагов, скрывающихся за ними, не должно быть более семи. А у лесных людей – восемь взрослых мужчин и четыре женщины, почти равные им по силе. И затем, разумеется, Ун и Зур. Если лесные люди проявят мужество, превосходство будет явно на их стороне.

Но скоро уламр убедился, что большинство его союзников охвачены непобедимым, паническим страхом и едва ли устоят перед решительной атакой врагов. Только Коренастый, Вао, Ра и ещё один юноша с тёмными глазами держались мужественно.

– Врагов столько же, сколько мы видели вчера вокруг костра? – спросил Зур.

– Их не должно быть больше, – ответил уламр. – Пора подать сигнал к бою?

Но Зур предпочитал мирные переговоры боевым действиям. Помолчав немного, он сказал:

– Лес велик… Добычи хватит на всех. Может ли Зур поговорить сначала с людьми огня?

Несмотря на возрастающее раздражение, Ун принял предложение друга. И Зур, возвысив голос, заговорил протяжно и раздельно:

– Сын Быка и сын Земли никогда не враждовали с людьми огня. Они не противники им!

Лес хранил молчание. Уламр в свою очередь крикнул:

– Ун убил красного зверя! Ун и Зур победили тигра! У нас есть тяжёлые палицы, острые копья и дротики! Если люди огня вступят с нами в бой, ни один из них не вернётся к своему становищу!

Всё то же молчание было ему ответом; лишь слабый ночной ветерок шелестел в густой листве. Ун сделал сотню шагов в сторону леса, и голос его зазвучал ещё громче:

– Почему люди огня не хотят ответить?

Теперь, когда он подошёл ближе к опушке, сын Быка явственнее различал незнакомые запахи. И, зная, что враги следят за ним из темноты, он почувствовал, как гнев с новой силой охватывает его. Ударив себя кулаком в грудь, огромный уламр закричал оглушительным голосом:

– Ун перебьёт вас всех! Он отдаст ваше мясо гиенам!

Гул прокатился под тёмными сводами деревьев. Ун продвинулся ещё на сто шагов. Он был всего лишь в трёхстах шагах от опушки. Крикнув Зуру, чтобы тот не вздумал следовать за ним, уламр снова пригрозил невидимым врагам:

– Сын Быка разобьёт ваши головы!

Он надеялся, что враги, увидев его одного так близко, обнаружат наконец себя.

Запахи на мгновение усилились, но затем стали слабеть и удаляться. Ун, пробежав ещё полтораста шагов, остановился, выпрямившись во весь рост. Теперь с помощью метательного снаряда он мог метнуть дротик до самой опушки.

Вдруг позади послышались отчаянные крики лесных людей. Слева, из-за выдвинувшегося вперёд куста, выскочили три человека и бросились наперерез, видимо желая преградить Уну дорогу обратно. Видя это, уламр пренебрежительно рассмеялся и не спеша повернул назад; на ходу он вложил дротик в метательный снаряд. Но в эту минуту справа появились ещё трое людей огня. Ужас объял лесных людей… Половина их обратилась в бегство. Однако Ра, Коренастый, юноша с тёмными глазами и один из стариков остались на месте. Вао даже бросилась вдогонку за убегавшей в лес женщиной, пытаясь вернуть её обратно.

Между тем обе группы врагов стремились соединиться, чтобы отрезать Уна от его соратников. Уламр поднял руку – дротик, свистя, пронёсся по воздуху и впился в плечо одного из нападающих. В ту же минуту Зур, размахивая копьём, бросился вперёд, сопровождаемый Ра.

Поражённые тем, что уламр нанёс удар с такого большого расстояния, изумлённые видом Зура, который вёл за собой в атаку лесных людей, и опасаясь новой неожиданности, люди огня поспешно отступили под своды леса.

Те, что нападали справа, уходя, захватили в плен Вао.

Часть четвёртая

Глава I. Погоня

Передышка была короткой. Ра стонал от горя и ярости. Сын Быка переживал похищение Вао, как личное поражение. Даже Зур забыл свою привычную осторожность. И они впятером бросились в погоню.

Ветер переменился. Запахи врагов на какое-то время перестали быть ощутимыми. Когда же они вновь были обнаружены, люди огня успели удалиться на значительное расстояние. Следы шли сквозь густую чащу или через топкие болота, где можно было продвигаться лишь с большим трудом. Однако, покружив немного, преследователи напали наконец на верный путь.

Вскоре лес кончился. Перед ними простиралась унылая равнина, и на востоке, на расстоянии двух тысяч шагов, виднелся огонь костра. На камне возле огня сидел человек, видимо дозорный. Заметив выбежавших из леса людей, он вскочил на ноги. В тот же момент у костра появились люди огня, тащившие за собой Вао. Их было пятеро. Шестой с трудом плёлся позади, держась рукой за плечо.

Ун со всех ног рванулся вперёд, но, пробежав полторы тысячи шагов, внезапно остановился, вскрикнув от досады. Перед ним была пропасть – широкая расселина в почве, на дне которой шумела вода. Люди огня встретили появление уламра насмешливыми выкриками и презрительным смехом.

Расстояние, отделявшее Уна от вражеского костра, было раза в четыре больше предела досягаемости метательного снаряда. Обескураженный, сын Быка неподвижно стоял на краю расселины.

Люди огня столпились вокруг костра, уверенные в своём превосходстве, полные презрения к соратникам Уна. Лесных людей они считали менее опасными, чем шакалов. Зур казался жалким с его узким туловищем и короткими руками. Только громадный уламр внушал людям огня опасение. Но разве сами они, ещё никем не побеждённые, не обладали поистине медвежьей силой? Менее высокий, чем Ун, вождь людей огня был так же широк в плечах, с длинными руками, способными задушить леопарда… Зловеще ухмыляясь, он повернул к уламру своё широкое лицо с низким лбом и массивными челюстями…

Вокруг костра там и сям были разбросаны громадные гранитные глыбы, делавшие позицию людей огня неприступной. Все преимущества, кроме оружия, были на их стороне. Ун хорошо понимал это, а осторожный Зур – ещё лучше. Но оба были возбуждены до последней степени. Сын Земли успел привязаться к Вао; уламр же не мог примириться с мыслью о своей неудаче. Мрак сгущался вокруг них; багровый шар луны уже тонул в чёрной туче, поднимавшейся с запада. Резкий ветер, усиливаясь, налетал порывами.

Внезапно сын Быка решился. Он побежал вдоль края расселины и снова вошёл в лес. Через две тысячи шагов расселина сузилась, затем исчезла.

– Я пойду один, – сказал Ун своим спутникам. – Следуйте за мной издали, пока костёр не окажется на виду. Люди огня не захватят меня. Они бегают недостаточно быстро!

Очутившись снова на равнине, Ун убедился, что люди огня не трогались с места. Трое из них, укрывшись среди гранитных глыб, наблюдали за местностью; остальные расположились вокруг костра. Все были вооружены топорами, копьями и камнями для метания.

Увидев Уна, враги завыли, словно дхоли. Вождь, взмахнув копьём, подал сигнал к атаке.

Уламр замедлил шаг. Он хорошо понимал, что ему нечего и думать о нападении.

– Если вы отпустите Вао, – крикнул он, – мы дадим вам вернуться в места вашей охоты!

Люди огня не поняли, разумеется, слов Уна, но его жесты, одинаковые у всех первобытных людей, ясно означали, что уламр требует возврата пленницы.

Грубый смех прозвучал в ответ. Вождь схватил Вао за волосы и, оглушив ударом кулака, свалил на землю. Затем, указывая на неподвижное тело пленницы, на огонь костра и на свои челюсти, дал понять, что люди огня собираются изжарить Вао и съесть её…

Ун прыгнул вперёд, как леопард. Люди огня укрылись за гранитными глыбами. Тем временем подоспел Зур. Когда оба товарища приблизились к врагам на расстояние действия метательного снаряда, сын Земли сказал:

– Пусть Ун идёт вправо. Тогда некоторые из тех, кто прячется среди камней, станут видны.

Уламр описал вокруг костра широкий полукруг. Два человека огня, обнаруженные им, попытались спрятаться, но дротик просвистел в воздухе, и жалобный крик зазвенел над равниной.

Сын Земли в свою очередь метнул дротик. Второй воин, раненный в бедро, упал на землю.

– У людей огня трое раненых! – воскликнул Ун.

Чёрная стена грозовых туч росла на западе. Луна скрылась за непроницаемой пеленой облаков, и местность освещалась лишь слабыми отблесками угасавшего костра да ослепительными вспышками молний. Люди огня, сделавшись невидимыми в темноте, стали недосягаемыми для копий и дротиков. И Ун, и Зур, и все лесные люди понимали, что бессмысленно атаковать врагов, скрытых во тьме среди каменных глыб…

В таинственной поступи приближавшейся грозы внезапно наступила пауза. Ветер стих, грома не было слышно. Животные, притаившись в чаще, не подавали голоса. Но вот тучи взревели, словно стадо разъярённых буйволов, и первые тяжёлые капли дождя упали на землю.

Ярость охватила людоедов: их огонь может погибнуть! Им не уберечь его в своих плетёнках под проливным дождём.

Вождь вполголоса отдал приказание, и люди огня с единодушным воплем ринулись в атаку. Четверо, в том числе двое раненых, бросились к Зуру и лесным людям, а широкоплечий вождь и самый сильный из воинов – к Уну. Два дротика просвистели в воздухе, затем ещё два, но темнота и стремительные движения противников помешали им достичь цели. Желая выиграть время для метания копий, Ун отступил к реке, а Зур и лесные люди – к опушке.

Однако копья, брошенные почти наугад в сгустившейся темноте, лишь слегка оцарапали врагов. Люди огня, торжествующе крича, ускорили свой бег. Ун продолжал отступать к реке; Зур и лесные люди уже достигли опушки, когда чудовищный ливень внезапно обрушился с неба, словно тысячи горных потоков. Костёр стал гаснуть, бросая вокруг дрожащие отсветы. Раненный в бедро воин оставался один во вражеском лагере, укрывая плетёнки с драгоценным огнём под каменными глыбами.

Зур и его соратники были окружены врагами. Темноглазый юноша, обезумев от ужаса, хотел укрыться в ветвях огромного дуба, но удар вражеского топора раскроил ему череп… Ра и Коренастый мужественно отбивались палицами, которые вырезал для них Ун. Сын Земли ударом топора уложил на месте раненного в плечо воина, но второй, зайдя сзади, схватил Зура за шею и свалил наземь.

Увидев, что расстояние между ним и нападающими не превышает пятнадцати шагов, сын Быка рванулся вперёд. Тремя громадными прыжками он настиг врагов и обрушил на них свою страшную палицу. Первый удар переломил копьё, второй раскроил череп. Вождь людоедов и уламр очутились лицом к лицу – два гиганта, приготовившиеся к смертельной схватке. Фигура вождя напоминала одновременно медведя и дикого кабана; туловище было покрыто густой рыжеватой шерстью, глаза горели огнём, как у дикого зверя…

Высокий и стройный, с широкими плечами и выпуклой грудью, не имевшей сходства с грудью какого бы то ни было животного, крепко стоя на длинных прямых ногах, Ун держал двумя руками массивную палицу. Противник его был вооружён копьём эбенового дерева, тяжёлым и очень острым, способным пробить грудную клетку и раздробить кости.

Первым нанёс удар людоед, но его копьё лишь слегка задело руку уламра. Ун в свою очередь опустил тяжёлую палицу. Удар пришёлся по земле: противник успел отскочить в сторону, рыча от ярости. Широкое лицо его выражало насмешку и лютую, кровожадную злобу.

На минуту оба отступили, подстерегая движения противника. Низвергавшиеся с неба водяные потоки окутывали их плотной пеленой. Последние отблески гаснущего костра озаряли страшную картину. Оба чувствовали, что смерть стоит рядом; они слышали её голос в раскатах грома и содрогании земли под ногами.

Ун снова перешёл в наступление. Тяжёлая палица опустилась ещё раз, оцарапав бедро противника, в то время как остриё эбенового копья разорвало кожу на плече уламра. Затем всё смешалось в рукопашной схватке. Вражеское копьё коснулось груди Уна – он отпрянул назад. Кровь текла из обеих ран. С яростным воплем сын Быка схватил левой рукой копьё противника, а правой нанёс сокрушительный удар. Вождь как подкошенный рухнул на землю с разбитым черепом…

* * *

Костёр погас. Непроглядный мрак поглотил всё окружающее. Гроза утихла. Редкие молнии едва пробивали тяжёлую толщу туч. Ун тщетно искал в потёмках Зура и лесных людей. Ветер и дождь рассеивали все запахи.

– Где прячется Зур? – кричал он в темноту. – Сын Быка уничтожил всех врагов!

Далёкий голос ответил ему: он доносился со стороны леса и совсем не походил на голос человека-без-плеч. Ун продвигался ощупью во тьме или мчался вперёд при вспышках молний. Когда он добрался наконец до опушки леса, перед ним на мгновение вырос силуэт Ра, но тут же снова исчез во мраке. Лесной человек бормотал какие-то невнятные слова, и Ун с трудом понял, что Зур исчез. Выразительный жест Ра, который удалось разглядеть при вспышке молнии, наглядно подтвердил его слова.

Прошло немного времени, и Коренастый в свою очередь появился из тьмы. То, что он пытался сказать, было ещё менее понятным, чем речь Ра.

Действовать было невозможно. Дождь лил без конца, окутывая непроницаемой пеленой измученных людей.

Огромный уламр испытывал этой ночью самое большое горе в своей жизни. Хриплые стоны, похожие на подавленные рыдания, вырывались из его груди; слёзы текли по щекам, смешиваясь с дождевыми струями. Всё его прошлое было связано с Зуром. Он полюбил его с того самого дня, когда Нао привёл последнего человека-без-плеч из страны рыжих карликов. И оттого, что Зур предпочитал Уна всем остальным людям, сын Быка тоже любил его больше, чем кого бы то ни было…

Напряжённо вглядываясь в темноту, Ун время от времени бросал в непроглядную ночь громкий призывный клич, и всякий раз в сердце его пробуждалась новая надежда.

Медленно текли ночные часы. Дождь наконец прекратился. Слабый свет разлился на востоке. В серых сумерках рассвета стал виден труп человека огня, убитого Зуром. Рядом лежал молодой соратник Уна с разбитой головой. Немного подальше валялись тела вражеского воина и вождя. У погасшего костра стонал раненный в бедро человек огня. Вао, слабая и дрожащая, сидела, скорчившись, около гранитной глыбы. Она так долго пробыла без сознания, что не слышала криков Уна и Ра. Увидев своего спутника и громадного уламра, женщина засмеялась тихим, счастливым смехом.

Раненый воин бросился к ногам Уна, моля о пощаде. Но Ра и Коренастый, подбежав, поспешно прикончили врага. Вид этого зрелища возмутил великодушного уламра, хотя он отчётливо сознавал, что такое жестокий закон войны.

Вао понимала жесты Уна лучше, чем Ра, и помнила несколько слов, которым научил её Зур. Она выслушала Коренастого и Ра и дала понять уламру, что люди огня увели Зура в лес. Дождь мешал лесным людям ясно видеть в темноте, и они не успели проследить, в каком направлении скрылись враги. Ра заблудился во мраке, так же как и Коренастый, который вдобавок был ранен и временами терял сознание. Судьба Зура, таким образом, оставалась неизвестной.

Надежда и отчаяние сменялись в душе Уна. Всё утро он тщетно искал следы похитителей. Если среди их запахов он не различит запаха Зура, значит, человек-без-плеч мёртв.

Лесные люди рассыпались по лесу в поисках утерянного следа. Вчерашние беглецы постепенно возвращались и присоединялись к ним.

В конце концов было решено, что часть лесных людей пойдёт к верховьям реки, а другая спустится вниз по течению, с тем чтобы перейти реку вброд. Ун присоединился к последним.

Они шли весь день не отдыхая и к вечеру переправились через реку… Внезапно Вао остановилась и радостно вскрикнула: след был найден! На глинистой почве ясно виднелись отпечатки ног; среди запахов врагов отчётливо различался запах Зура.

Бурная радость вспыхнула в сердце уламра, но тут же сменилась страхом и неуверенностью: след не был свежим. Люди огня прошли здесь ещё утром, и догнать их раньше завтрашнего дня не представлялось возможным. И самое главное, надо было, чтобы Ун пустился в погоню один. Лесные люди не смогли бы следовать за ним даже издали. Они не были приспособлены к столь быстрой ходьбе.

Ун проверил, в порядке ли его оружие: три дротика, подобранные на месте боя, два копья, топор и палица. Не забыл он и про кремни, с помощью которых высекал огонь. Минуту он стоял неподвижно, с бьющимся сердцем, чувствуя смутную нежность к этим слабым, плохо вооружённым людям с их невнятной речью и примитивными жестами. Они охотились вместе с ним, грелись у его костра, а некоторые проявили подлинное мужество в борьбе с людоедами.

– Ра, Вао и все лесные люди – друзья Уна! – сказал уламр ласково. – Но люди огня ушли далеко вперёд и двигаются быстро. Ун один может догнать их!

Вао поняла его слова и передала их своим соплеменникам. Уныние овладело лесными людьми.

Когда Ун стал подниматься вверх по речному откосу, Вао заплакала, а Ра закричал, словно раненый дхоль. Они проводили уламра до самого гребня откоса, откуда снова начиналось плоскогорье. Ун побежал с быстротой волка. Лесные люди жалобно окликнули его, и уламр, обернувшись, постарался утешить их:

– Сын Быка скоро вернётся к лесным людям.

И он помчался во всю прыть дальше. Временами след делался почти неразличимым, затем снова появлялся. В местах, где люди огня останавливались на отдых и где земля хорошо сохраняла их запах, Ун всегда находил пучки трав, которые Зур, видимо, долго держал в руках, а затем бросал на землю. Ун восхищался хитростью друга. Его удивляло только, почему люди огня оставляли в живых своего пленника, раз он не мог двигаться так быстро, как они, и лишь замедлял их бегство.

Ун не останавливался на отдых до самого вечера и даже с наступлением темноты продолжал упорно идти по следу при свете луны и звёзд. Но когда он, совершенно измученный, улёгся наконец на отдых среди скал, он был ещё далёк от цели.

На рассвете Ун обогнул маленькое озеро и снова углубился в лес. Несколько раз он терял след, затем вновь отыскивал его. Но вскоре после полудня, когда Ун собрался немного отдохнуть, след стал совершенно отчётливым. Число людей огня удвоилось. Видимо, небольшой охотничий отряд присоединился к вражеским воинам, уводившим Зура. Ун мог даже определить путь, по которому пришли вновь прибывшие. Теперь уламру предстоял бой с шестью противниками. К тому же он приближался к землям, где жило племя людей огня…

Силы были слишком неравными, и борьба казалась немыслимой. Любой другой уламр, за исключением Нао и Уна, отказался бы в таких условиях от дальнейшего преследования. Но чувство более сильное, чем инстинкт самосохранения, заставляло Уна идти дальше. Он надеялся на свои ноги, быстрые, как у кулана. Никогда коротконогим людям огня не догнать его!

Второй день погони близился к концу. И вдруг след исчез! Ун потерял его при переправе через речку.

Ун долго и безуспешно искал потерянный след. Вечер давно наступил, а сыну Быка всё не удавалось обнаружить хотя бы слабый запах людей огня. Ун шёл по открытой местности; широкие лужайки сменялись небольшими рощицами. Внезапно до ноздрей уламра донеслись запахи, усиленные благоприятным ветерком. Это были, несомненно, запахи людей огня, но Уну почему-то показалось, что он чувствует какое-то отличие. И ни один из этих запахов не свидетельствует о присутствии Зура.

Ун осторожно прокрался вперёд среди густых кустарников и бамбуковых зарослей, пересёк ползком большую поляну и неожиданно очутился рядом с теми, кого выслеживал… Звук человеческого голоса заставил его вздрогнуть. Две коренастые фигуры внезапно выросли перед ним. Ун не обнаружил своевременно их близости, так как ветер относил запахи в другую сторону.

Его заметили. Надо было приготовиться к бою. Луна, уже поднявшаяся довольно высоко, ярко освещала обе фигуры, и Ун с удивлением увидел, что это не мужчины, а женщины. Низкорослые, коротконогие, с широкими, как у людей огня, лицами, они были вооружены тяжёлыми и длинными копьями.

Женщины племени уламров обычно не владели оружием. И хотя Ун встретил среди лесных людей несколько женщин, почти равных мужчинам по силе и отваге, он всё же изумился, видя этих незнакомок в угрожающей позе. Сам он никакой вражды к ним не испытывал.

– Ун пришёл не для того, чтобы убивать женщин, – сказал он миролюбиво.

Женщины прислушивались к звукам чужого голоса, искажённые злобой лица постепенно смягчались. Желая успокоить их окончательно, громадный уламр принялся смеяться. Затем он медленно подошёл к незнакомкам, волоча палицу по земле. Одна из женщин попятилась, затем прыгнула в сторону, и обе пустились бежать, не то испугавшись, не то желая предупредить своих соплеменников. Однако их короткие ноги не могли соперничать с длинными ногами уламра. Ун легко догнал обеих женщин, затем перегнал их. Тогда, встав бок о бок и выставив вперёд копья, они стали ждать…

Ун небрежно помахал палицей.

– Палица без труда переломит копья! – пробормотал он.

Движением, скорее вызванным страхом, чем враждебными намерениями, одна из женщин внезапно метнула в него копьё. Ун легко отбил его, отломил остриё и, не отвечая на удар, заговорил снова:

– Почему вы нападаете на сына Быка?

Женщины поняли, что уламр щадит их, и смотрели на него, ошеломлённые. Доверие рождалось понемногу в их сердцах. Первая опустила копьё и стала делать мирные знаки, которые другая принялась усердно повторять. Затем они зашагали дальше. Сын Быка последовал за ними, надеясь, в случае какой-нибудь ловушки, на свою силу и быстроту. Пройдя против ветра около четырёх тысяч шагов, они добрались наконец до небольшой лужайки, густо поросшей папоротниками. Здесь при свете луны Ун увидел других женщин. При появлении уламра женщины вскочили на ноги, оживлённо жестикулируя и выкрикивая какие-то слова, на которые спутницы Уна отвечали резкими, отрывистыми восклицаниями.

На мгновение уламр остановился в нерешительности, опасаясь ловушки или предательства. Дорога была свободна – он ещё имел возможность бежать. Но какая-то странная апатия, рождённая усталостью, одиночеством и горем, удержала Уна на месте. Когда он снова почувствовал беспокойство, было уже поздно. Женщины окружили его тесным кольцом.

Их было двенадцать вместе с теми, которые привели Уна. Несколько подростков – мальчиков и девочек – стояли тут же. Два или три совсем маленьких ребёнка спали на земле.

Это были в большинстве своём молодые женщины крепкого телосложения, с широкими лицами и массивными челюстями. Но одна из них заставила Уна вздрогнуть. Высокая, стройная и гибкая, она напомнила ему дочерей Гаммлы – самых красивых девушек племени уламров. Густые блестящие волосы падали волнами на её плечи. Зубы белели, словно перламутр, при свете луны.

Сердце Уна сжалось от неведомого доселе волнения. Он не мог отвести глаз от нежного лица незнакомки…

Женщины ещё теснее сомкнули круг. Одна из них, по-видимому старшая, с мускулистыми руками и массивными плечами, стояла прямо против Уна и что-то говорила ему. У неё широкое, энергичное лицо и умные глаза. Ун понял, что женщина предлагает ему союз и дружбу. Ничего не зная о существовании племён, где мужчины и женщины жили отдельно друг от друга, он стал озираться по сторонам, ища глазами мужчин. Не обнаружив ни одного, уламр кивнул головой в знак согласия. Женщины радостно засмеялись, сопровождая свой смех знаками дружбы, которые уламр понимал лучше, чем неясные жесты лесных людей.

Однако женщины продолжали оставаться изумлёнными. Никогда ещё воин такого роста и телосложения, с речью столь отличной от их собственной, не появлялся среди них. До сих пор им были знакомы лишь три человеческих племени: люди огня, охотничий отряд которых держал в плену Зура; лесные люди, которых женщины видели редко и с которыми никогда не враждовали, и люди их собственного племени, где мужчины и женщины, по суровым обычаям предков, жили раздельно большую часть года. Даже если бы Ун принадлежал к их племени, женщины в обычных условиях прогнали бы его или подвергли суровым испытаниям. Но сейчас они переживали тяжёлое время; часть племени погибла при наводнении, часть была уничтожена людьми огня; большинство детей умерло.

В довершение всех несчастий они потеряли огонь и теперь скитались, жалкие и беспомощные, угнетённые сознанием собственного бессилия и полные ненависти к врагам.

Поэтому они были рады заключить союз с высоким, широкоплечим иноземцем, сильным и могучим, словно гаял. Столпившись вокруг уламра, женщины пытались понять его жесты и слова, научить чужеземца своей речи. В конце концов они догадались, что Ун разыскивает след товарища, уведённого в плен людьми огня, и обрадовались, что противниками уламра были те самые люди, которых они все смертельно ненавидели.

Поняв, что женщины лишились огня, Ун принялся собирать сухую траву и хворост. Затем с помощью своих кремней заставил огонь родиться. Слабый язычок пламени вспыхнул на кончике сухой ветки. С воплями восторга самые молодые из женщин принялись прыгать вокруг огня, выкрикивая слова, которые подхватывали все другие, повторяя их хором, в такт прыжкам. Когда же костёр разгорелся и животворное тепло распространилось вокруг, восклицания и прыжки стали неистовыми…

Одна только девушка с нежным лицом не кричала и не прыгала вместе с остальными. Сидя у костра, она в безмолвном восхищении смотрела то на огонь, то на высокого незнакомца. Иногда она что-то тихо говорила низким, грудным голосом с робким выражением радости в больших тёмных глазах.