Книга: Психопатология обыденной жизни - Зигмунд Фрейд

Что же касается лично меня, то большинство написанного в "Психопатологии обыденной жизни" мне не хочется отвергать и опровергать. Кажется, что вполне правдоподобно звучит, что оговорки, описки и очитки и т.д. идут из подсознательного. Откуда им, в конце концов, еще взяться?

Книга увлекательно читается из-за трушных историй, на примере которых Фрейд объясняет проявление бессознательного. В начале, когда речь идет о забывании названий и имен (и так же далее, когда речь идет о описках и очитках), книга читается сложновато, потому что огромную роль играет непосредственно строение слов и многое теряется из-за перевода. Но когда речь заходит и забывании сказанного или о забывании действий, книга читается увлекательно. По фрейдовской теории бессознательного, существует некая цензура, которая защищает нашу психику от неприятностей и если мы что-то забываем, то это из-за того, что забытая нами информация ассоциируется с чем-то неприятным. Находясь под впечатлением от недавнего прочтения данной книги, мне пришел инсайт, по поводу того, почему я забываю имя соседской собаки. Это было интересно проанализировать, но опять таки, стоит признать, что наличие некоторой логической цепочки не делает ее истиной. Мне книга скорее понравилась, чем нет. По крайней мере, она мне показалась гораздо интересней, чем "Толкование сновидений". Если вам очень хочется познакомиться с работами Фрейда, наверное, данная книга будет одним из лучших вариантов.

Любовь к саморазрушению.

— Детектив просто закурил, скрыв свой мотив; Мог уже победить, но гностицизм, бла-бла, эгоизм; Эволюция мама сомнительных личностей; Кстати, я (ты) одни из них? Видел Докинза чертежи, тот ещё тип, не тихий, но скупой на мыслишки; Кажется, что нюня и гик он, а в итоге дядя на Бога обижен; Как и общество, если провалился в лапы часа тихого; Вот тебе и бессмыслица, и всех мастей терроризм, и дама, ратующая за суицид. — Фрейд, трикстер, конечно; Написал бессознательные бредни, а продал любителям рациональной эзотерики; Эй, скептики, без слюней и пены, аргументы — порочного круга дети; Я тут всё-таки ради саморазрушения; Все убивают Мир, топчут Его побеги; Умрёт Мир, умрут и они, но разве это хаос удержит? Если бы не Иисус, то и я стал бы бесом,

а может уже,

но считаю-таки, что Красота сильнее болезненных.

Как ни крути, Фрейд увлекателен своими примерами, теми ребусами, которые загадывают нам сны (как он писал в "Толковании сновидений") и психопатологии из повседневной жизни. Сразу хочется проанализировать самого себя, разгадать загадку и докапаться: вдруг то, что я вчера назвал Машу Сашей означает, например, что я латентный гомосексуал, и тому подобное. А также вспомнить в каких книгах и фильмах авторы ловко зашифровали фрейдистские штучки. Но поскольку ни того, ни другого на ум сразу не приходит, просто выдумаем примеры сами, чтобы проиллюстрировать положения этой книги. Можно было бы показать примеры непосредственно из "ПсОбЖи", но хочется поэкспериментировать.

Забывание Друг пригласил меня на свадьбу через 3 месяца, но я забыл об этом и на назначенную дату забронировал отпуск за границей. Причина - я сам не женат, и подсознательно не хочу присутствовать на его свадьбе, потому что буду завидовать его счастью, в то время как сам давно хочу найти свою вторую половинку, но не могу.

Оговорки (как часто бывает, когда нам говорят: "ты сказал то-то и то-то", а мы отнекиваемся, что мы такого не говорили, что мы сказали другое) Парень пообещал девушке прийти на свидание в 6. В половину седьмого она звонит с вопросом "Ты где?", он отвечает, что дома, смотрит футбол. - Но договаривались же на 6?! - Нет, я же сказал, в 8! Очевидно, все мысли парня были заняты игрой, начинающейся в 6 часов, вот он и сказал "шесть", а подумал, что сказал "восемь".

Случайные действия Мужчина случайно оставил свой зонт у родственника в другом городе. В следующий раз он собирался наведаться к нему месяца через 2, а теперь есть повод заглянуть к нему раньше. На самом деле, мужчина, во-первых, рад общению с родственником, который для него как "отдушина" - с ним он может поговорить обо всем на свете; а во-вторых, ему стала неприятна домашняя атмосфера и жизнь с женой, вот он и хочет подсознательно почаще уходить из дома.

Описки Во время написания заявления, сотрудница вместо фамилии директора "Мальцева" пишет фамилию "Малышева". Причина ясна и лежит на поверхности (а ну-ка, разгадайте сами, фрейдо-маны!):

(а ну-ка, разгадайте сами, фрейдо-маны!)

девушка давно мечтает о ребёнке, и её гложит мысль, что если не родить в течение ближайших нескольких лет, накопленные болячки усугубятся и негативно скажутся на здоровье будущего отпрыска; вот она и думает о малыше при любом поводе.

Итак, если вы случайно забудете поставить этой рецензии +, вам нужно сесть и поразмыслить: возможно, в вашей жизни происходит нечто, о чем стоит глубоко задуматься.

Не думаю, что Фрейд выдвинул эту идею всерьёз, но в качестве гипотезы годится. Не иначе это была шутка такая, но в литературном смысле автор представил её достойно. Жаль, не припомню больше такого стиля у него.

Что касается этой работы, она подверглась в моих мозгах полному фрейдовскому вытеснению. Я был вполне уверен, что не читал её никогда. Однако, когда взялся, отпали все сомнения: читал. Почему не помню? Фиг знает. Надо будет не забыть спросить об этом доктора Фрейда на том свете.

Из этой книги мы многое узнаём не только и психоанализе, но и о личности автора. Фрейд ставит психологические эксперименты над самим собой и делает это в любое время и во всякой обстановке. Это напоминает манию, одержимость. Понятно становится, почему он смог изобрести (или открыть?) психоанализ. Если десятилетиями думать над одной темой, в конце концов построишь теорию. Как говорил Жванецкий, от долгого сидения что-то открываешь. Текст буквально пронизан личностью автора. Мы видим внимательнейшего неутомимого наблюдателя. Из любых кем-то сказанных или где-то прочитанных слов он выуживает материал для будущей книги. Проницательность экспериментатора поражают воображение. При этом он старается быть как можно более точным в изысканиях и откровенным в их представлении читателю:

Быть может, это результат моих работ по психическому анализу, но я не могу лгать. Стоит мне сделать попытку в этом направлении, и я тотчас же совершаю какую-нибудь ошибку или другое дефектное действие, которым моя неискренность выдает себя.

Что касается истинности выводов, это вопрос отдельный. В юности я верил во всё это непреложно. Сегодня понимаю: проверить и опровергнуть байки Фрейда невозможно в принципе, поэтому, согласно Попперу, теория не принадлежит области науки. Да и Оккам, я думаю, имеет к Фрейду определённые претензии. Он и сам говорит в своём самом известном афоризме, что

«Иногда сигара – это просто сигара.»

Как бы то ни было, я продолжаю думать, что по гамбургскому счёту Фрейд прав.

Фрейд -- известный мастер афоризмов. Афоризмы, встречающиеся в тексте, который я читал, совсем не лишние. Правильно сделали редакторы, что их вставили. Они не имеют прямого отношения к тексту, но как-то оживляют по преимуществу скучноватое повествование.

Больше всего понравилась последняя глава: XII. Детерминизм. Вера в случайности и суеверие. Общие замечания. В ней автор суммирует сказанное и делает некоторые философские выводы.

Захотелось изучить немецкий язык. Моих обрывков явно мало, а язык классный. Недаром же в русском и английском так много германских заимствований. В следующей жизни обязательно займусь.

Услышал внезапно и голос Фрейда как литературного критика:

Манера писать ясно и недвусмысленно показывает нам, что и мысль автора ясна и уверенна, а там, где мы встречаем вымученные вычурные выражения, пытающиеся донести несколько вещей сразу, мы можем заметить влияние недостаточно продуманной, осложняющей мысли или же заглушенный голос самокритики.

Многим современным писателям надо бы обратить внимание на этот пассаж.

В книге есть много примечаний. Те, что написал Фрейд, все по делу. А вот примечания редактора позабавили, как это часто бывает. Вот типичный пример:

[76] Гомер (VIII в. до н. э.) – легендарный древнегреческий поэт, автор «Илиады» и «Одиссеи». – Прим. ред.

Кто собирается читать Фрейда, прошу проголосовать. Поднимите, пожалуйста, руки те, кто не знает, кто такой Гомер :))) Впрочем, однажды я и сам попал в похожую ситуацию. В Греции "доевровой" эпохи пользовались монетами, на которых было изображение выдающихся греков: Демокрита, Гераклита, Александра Великого и даже Бубулины (эта была на редчайшей монете в одну лепту). Подписи читались без труда -- все, кроме одной. На той монете был изображён какой-то мужикк, а подпись гласила: ΟΜΗΡΟΣ. Я поймал природного грека, показываю монету и спрашиваю: -- Кто это? Тот посмотрел на меня с сожалением, смешанным с презрением, и ответил:

-- Омирош? Писатель. Поэт. Давно. Забудь.

И тут меня торкнуло! осенило, что это за Омирош такой! Мой вопрос прозвучал для грека примерно как в Питере спросить, кто такой Пушкин. И да, в такой ситауции ответить можно разве что Писатель. Поэт. Давно. Забудь :)))

В общем, ничего нового я из книги не почерпнул, но как ни крути, а это основополагающая работа, её должен прочитать каждый. Вот и я прочитал.

Интересная книга, благодаря которой открываешь глаза на многие психические процессы человека. Зигмунд Фрейд описывает случаи из собственной жизни и анализирует эпизоды своих пациентов.

Из психоанализов, производимых мной над невротиками, я знаю, что так называемая наивность молодых людей и детей часто бывает лишь такого рода маской, для того чтобы иметь возможность без стеснения говорить или делать неприличные вещи.

Это научная литература, но язык понятный, лишь огромные абзацы и предложения могут запутать неподготовленного читателя. Достаточно часты вставки из немецкого языка, но есть сноски. Стоит понимать, что методика психоанализа сложна в изучении, поэтому нужно быть морально готовым к перегруженности информацией. Тем не менее, здесь много подтверждаемых истин, либо же Фрейд открыто пишет, какие вопросы находятся вне его компетенции, и что нужно исследовать тщательнее.

Если мы в совокупности условий ошибочных и симптоматических действий будем, таким образом, различать бессознательный мотив и идущие ему навстречу физиологические и психофизические отношения, то останется открытым вопрос, имеются ли в пределах здоровой психики еще и другие моменты, способные, подобно бессознательному мотиву и вместо него, порождать на почве этих отношений ошибочные и симптоматические действия.

В тексте вы встретите: + примеры непреднамеренных ошибок в произношении, оговорённостей; + ситуации описок, ошибок при чтении; + случаи клептомании, младенческой амнезии, несдерживаемых обещаний; + мотивы, определяющие традиции и национальные чувства; + пояснения веры в знаки, суеверия, дежавю с точки зрения психоанализа; + изучение бессознательных фантазий, снов наяву; + исследование плохого запоминания дат, имён, фамилий, иностранных слов, фраз, воспоминаний и многое другое.

Таким образом, самые различные соображения заставляют нас предполагать, что так называемые ранние детские воспоминания представляют собой не настоящий след давнишних впечатлений, а его позднейшую обработку, подвергшуюся воздействию различных психических сил более позднего времени.

Автор анализирует действие психически здоровых и нездоровых людей. Соотносит ближайшие события и подсознательные мысли, не без помощи своих пациентов, разумеется.

Яснее всего видишь на примере нервнобольных – часто весьма интеллигентных, страдающих навязчивыми идеями и неврозом навязчивых состояний, что суеверие берет свое начало из подавленных враждебных и жестоких стремлений. Суеверие – это в значительной мере ожидание несчастья; кто часто желает другим зла, но, будучи приучен воспитанием к добру, вытеснил такого рода желания за пределы сознания, тот будет особенно склонен ожидать наказания за такое бессознательное зло в виде несчастья, угрожающего ему извне.

Фрейд порой иронизирует над собой, исследует загадки чисел, дефекты припоминания, подстановки слов. Иногда сложно уследить за ходом математических вычислений, но всё равно подход интересен.

Так как я, вообще, довольно злопамятен, и не могу забыть ни одной детали рассердившего меня эпизода, то очевидно, что моя амнезия в данном случае мотивировалась известным желанием считаться, щадить жену.

К сожалению, я должен признаться, что принадлежу к числу тех недостойных, в чьем присутствии духи прекращают свою деятельность и сверхчувственное улетучивается, так что я никогда не имел случая пережить лично что-нибудь могущее дать мне повод к вере в чудеса. Как и у всех людей, у меня бывали предчувствия и случались несчастья, однако они избегали друг друга, так что за предчувствиями не следовало ничего, а несчастья приходили без предупреждения.

В его труде большую роль играет комплекс бессознательных мыслей, мотивов (нежелания,нерасположения, неясных мотивов) тягогостных чувств, внешних ассоциаций, скрытых от сознания. И всюду примеры из личной практики.

Однажды учитель пишет письмо брату, в котором говорится: «Девчурка совершенно не красива, но она очень мила, и этого было бы достаточно. Но решусь ли я жениться на еврейке, не могу тебе еще сказать». Письмо это попадает в руки невесте, и брак расстраивается; в это же время брат изумляется любовным излияниям, адресованным ему. Лицо, сообщившее мне об этом, уверяло меня, что здесь была ошибка, а не ловко подстроенная комбинация.

Нетрудно соотнести такие случаи с нашей реальностью, в которой, кто-то действительно может отправить сообщение не тому человеку, думая совершенно о другом. Автор последовательно и чётко приводит нас к мысли, что всё идёт из подсознания, даже если мы об этом не подозреваем.

Общее же свойство самых легких и самых тяжелых случаев, присущее также и ошибочным и случайным действиям, заключается в том, что феномены эти могут быть сведены к действию вполне подавленного психического материала, который, будучи вытеснен из сознания, все же не лишен окончательно способности проявлять себя.

Кто верит в возможность полунамеренного самоповреждения, если будет позволено употребить это неуклюжее выражение, тот будет этим самым подготовлен к другому допущению: что кроме сознательного, намеренного самоубийства существует еще и полунамеренное самоуничтожение – с бессознательным намерением, способным ловко использовать угрожающую жизни опасность и замаскировать ее под видом случайного несчастья.

Любопытное и увлекательное для меня чтение! Во многих вещах Фрейд оказался прав задолго до нашего рождения. Книгу однозначно советую. Полезная научная литература с множеством примеров. Подход автора окажется не близок суеверным людям, лицам, увлекающимся эзотерикой, верящим в знаки, пророчества гадалок, силу камней и прочее. Всем адекватным личностям, готовым расширить свои познания в области психоанализа, стоит прочитать "Психопатологию обыденной жизни".

Ни один человек не забудет выполнить действий, представляющихся ему самому важными, не навлекая на себя подозрения в душевном расстройстве.

Выписала много цитат, поэтому без зазрения совести отправляю свой экземпляр на полку буккроссинга, искать нового читателя.