Текст книги "Засоборились"

Зинаида Гиппиус
Засоборились

Новый coup d'état[1]1
  внезапный поворот событий (фр.).


[Закрыть] в «Золотом Руне»

Журнал «Золотое Руно» – недоволен «Весами». И в смутной, робкой, очень беспомощной статейке (в № 4, за подписью «Эмпирик») он упрекает «Весы»… в чем? На то статейка и смутная, чтоб нельзя было понять, в чем именно «Руно» упрекает «Весы». Сначала как будто в том, что они меняются. Были прежде хорошие «Весы», а теперь изменились, – зачем? Но, однако, не «Руну» упрекать кого-либо в переменах, в coup d'état. «Золотое Руно» в этом отношении – самый удивительный журнал: он в каждом номере, почти подряд, объявляет о каком-нибудь coup d'état, о «самом коренном изменении». За год с лишним существования журнала перемен этих объявлено видимо-невидимо. Правда, объявления о переменах и перемены ничего до сих пор не переменили: назло всей своей суете «Руно» осталось на том же месте, на каком родилось. Только пыль даром поднимало. Есть в Москве поговорка: «скачет баба… а дело идет своим чередом». Так и «Руно». Впрочем, вряд ли почтенный журнал сам сознает это. Он уверен, что все время не только «скачет», но и изменяется. И даже изменяется… к лучшему.

Вот и в последнем номере «Руно» объявляет свою новейшую реформу… «к лучшему», – указывая «кстати» на «падение» «Весов». «Им время тлеть, а мне цвести». Я не думаю, чтобы эта последняя реформа «Золотого Руна» как-нибудь повлияла на мирозданье или что-нибудь существенно изменила даже для узкого кружка лиц, причастных к журналу. Ничего не произошло. Но как ни мало существенно это изменение, – для самого «Руна» тут, конечно, изменение «к худшему». Яблочко подгнивает изнутри; на взгляд, как будто, все та же анисовка, – кто пожелает ее разломить? – а внутри червячок.

«Золотое Руно» уничтожило библиографический отдел и поручило всю литературную критику А. Блоку. Я понимаю, что «Руно» могло соблазниться обещаниями, которые надавал Блок. Блок прямо объявил, что он уже «в каждом из первых очерков намерен объединить maximum» всего, что можно объединить, и будет «охватывать большой круг очень разнообразных писателей». «Исчерпав же, таким образом, объединяющие очерки», он примется за новую, ежемесячную работу.

«Руно» могло быть очаровано, подавлено таким сообщением… Но я, по совести, должен признаться, – только огорчен. Не за «Руно», – что нам «Руно»? Горбатого исправит могила, – а за Блока. При глубочайшем к нему уважении как к поэту, я считаю, однако, все опыты его в критике – ниже всякой критики. И это мнение мое, насколько я знаю, разделяется всей, более или менее, культурной литературой. Для критики, да еще «всеобъединяющей», мало интуиции, нежности, вдохновения: нужны мысли. А мысли Блока – это мухи, беспомощно мечущиеся под проволочной кондитерской сеткой. Выступая, как критик, он каждый раз роняет себя. Что-то жалобное, спутанное и гимназически-напыщенное – все его «критики», вплоть до объявления в «Руне». И зачем он это делает? Какая досада!

Во всяком случае, прочтя заявление Блока, припомнив разные беспорядочные намеки и все хаотические бреды «Золотого Руна», а также немножко зная атмосферу, которой дышат «декадентские» журналы, можно, наконец, догадаться и в чем Эмпирик упрекает «Весы» и что за новый coup d'état совершается в «Руне». Скажу кратко. Для непосвященных будет непонятно – я не виноват. Впрочем, мне кажется, все, более или менее, уже посвящены в эту «тайну» «Золотых Рун», «Перевалов», Чулковых, и т. д., – в тайну «соборования». Мне чудится, что «Эмпирик» – несомненно из числа тех, кто настойчиво советует:

 
О, соборуйтесь, народы!
В хороводы, в хороводы…
 

Может быть, готов прибавить:

 
Где захватишь, там бери,
Всех уродов тридцать три,
О, соборуйтесь, уроды!
В хороводы, в хороводы!
 

Упреки «Золотого Руна» сводятся, по моим догадкам, к тому, что оно хочет сказать:

 
О, соборуйтесь, «Весы»!
 

Недаром статья кончается характерными для таких советчиков словами: «сиденье – грех против Духа Святого». Да, мы «юношей влюбленных узнаем по их глазам», – а «соборников» новейших – по кощунственным словам: без «греха», без «Духа Святого» – они не обойдутся.

Я – человек, «Весам» почти столь же посторонний, как «Золотому Руну», «Перевалу» и «соборующемуся» ныне антикультурному течению новейшей литературы. Но, глядя со стороны, не могу, однако, не порадоваться, что упреки «Золотого Руна» справедливы, что советы «Эмпирика» тщетны, и что «Весы» держатся по-прежнему своего спокойного общекультурного направления: уклона к «соборности» у них не замечается. Если же и в «Весы» порою проникает кто-нибудь из «варварских мальчиков», то эти пятна лишь замедляют общий ход журнала, но существенно его отнюдь не изменяют.

Вряд ли, впрочем, запляшет в хороводах и «Руно», хотя уже совсем по другим причинам. «Руно» радо бы, «Руну» нечего терять, «Руно» старается… но, однако, и этого не сможет. «Руно» слишком доступно для всяческого невежества, чтобы одна какая-нибудь определенная часть варварства, известное антикультурное направление, – могло в этом журнале восторжествовать. «Золотое Руно» до конца своих дней останется самым махровым цветком – подозрительного запаха. И уж, конечно, не Блок, со своими «объединениями», сделает что-нибудь в этом хаотическом московском «складе» возможных и невозможных «литературных» произведений. Хаос не очень вредный, – но скучный и досадный.