Текст книги "Хейтер"

Зович
Хейтер

Пролог

Осенью труднее жить. Приходит темнота, а с ней куча тревог. Часто становится страшно, тоскливо и одиноко, хочется развести эту темноту, разжечь огонь, чтобы стало горячо и ярко. И каждый жжет, как умеет.

Таня листала в телефоне фотографии, сделанные в выходные. Нужно что-то семейное, жизнеутверждающее, счастьеубеждающее для инстаграма. Чтобы все знали, что семья у Тани прекрасная, не то что у некоторых. Однако, выбрать было практически не из чего. Иван совершенно не хотел играть роль активного патриарха и все выходные стремился куда-нибудь прилечь. Лежал же он так, как удобно ему, а не как необходимо для публичного фото, поэтому на него Таня уже давно махнула рукой. Успела рано утром щелкнуть его в коридоре с велосипедом в полной спортивной сбруе, и ладно. По выходным Иван накатывал какие-то безумные километры, потом возвращался, проводил час в душе, и дальше считал, что заслужил лежачий отдых. Возможно, поэтому он так и не приходил в атлетическую форму, несмотря на утренние нагрузки. Вытащить его из дома в гости, на прогулку или в торговый центр было очень непростой задачей, поэтому Таня отваживалась на такое не чаще раза в полтора-два месяца. Зато вот там она уже отрывалась и забивала память телефона фотографиями совместного досуга.

За почти двадцать лет семейной жизни они с Иваном нажили довольно приличную квартиру. У сына и дочери свои отдельные комнаты, у них самих небольшая спальня и еще общая гостиная на всех. Просторная кухня была проходной, из заставленной разноразмерными ботинками прихожей в нее вела затейливая арка, а из гостиной – бесшумные раздвижные двери, Танина гордость. Пока Инночка была маленькой, она даже каталась по этому кругу через арку и двери на розовом пластмассовом самокате. А сейчас эта уже солидная девица десяти лет, длинноногая и длинноволосая, активно занимается танцами. Вот кто всегда с готовностью попозирует для инстаграма, хоть дома, хоть на выезде. Ее фотографии и видео лайкают больше всех. Инночка – Танина звезда.

А с сыном, конечно, сложно. Пятнадцать лет, когда ломается все – голос, характер, привычки, правила. Вот из-за голоса очень комплексует, так как ломка задержалась, позже всех в классе. Сын – длинный, худой и нескладный, в вечном своем фиолетовом худи. На фото всегда отворачивается либо натягивает на лицо капюшон, на видео даже за кадром ничего не скажет, максимум промычит с вызовом. Таня уже почти его и не трогает, разве что попросит снять их с Инночкой за лепкой пельменей или в нарядных платьях перед выходом в гости. Потом приходится, конечно, пыхтеть, выпрямлять горизонт и выправлять яркость, назло делает скверные фотки. Но Таня молчит, чтобы совсем не перестал. Да и выходят в нарядных платьях они совсем уж редко. В гости приглашать почти перестали, разве что родственники позовут, когда пойдет волна юбилеев. Друзья мужа одно время звали в рестораны, но в итоге поняли, что с женами им неинтересно, и стали собираться мужским коллективом в спорт-барах. Танины подруги вырастили детей и активно начали разводиться, теперь это свободные и веселые женщины, позволяющие себе затусить где-нибудь заполночь. А у Тани, подзадержавшейся с деторождением, все-таки семья. Да и скучно ей теперь с подругами, они все про какие-то курсы, книги, поездки, иногда про мужиков. Таня вот в свободное время смотрит сериалы и готовит домашнюю еду. Чтобы было вкусно, полезно и вообще дома пахло пирогами. А подругам про пироги неинтересно и на сериалы времени нет. Но как же без общения, без общих интересов? Так Таня в 45 лет открыла для себя инстаграм. У нее самой подписчиков не так много, но это и не важно, она же не собирается стать звездой. Она здесь ради других. Подписывается на то, что ей особенно интересно. В ее ленте мелькают знаменитые и не очень персоны: успешный бизнесмен, модный стилист, мама близнецов, светский обозреватель, популярный актер. У всех свои стили общения, увлечения, образ жизни, мысли, фотопривычки, свет и цвета, плюсы, минусы, тайны, наконец.

Кирилл

– Вы же понимаете, что объявить сразу будет ошибкой? Надо его подготовить, не побоюсь этого слова, пообтесать, – Жучков в упор смотрел на Самойлова сквозь довольно толстые линзы очков и буквально излучал профессионализм. Ну, по крайней мере, Самойлову так хотелось думать. Романа Жучкова ему порекомендовал старый, еще школьный друг, который был страшно доволен новомодным бизнес-консультантом: «Не смотри на его фамилию, хе-хе, он решала вполне честный, придет, все оценит, свои рекомендации даст, обоснует, не подкопаешься». Самойлову не нравился примененный термин «решала», но еще больше ему не нравилось текущее состояние бизнеса. Нет, они пока держались, но роста не было, и перспективы смущали. Консультант должен был обнаружить проблемные точки и предложить пути решения. То, что было им обозначено за прошедшие с начала работы пару месяцев, Самойлова вполне устроило. Поэтому сейчас он излишне активно, по мнению самого консультанта, приготовился внедрять очередную рекомендацию.

– Андрей Борисович, я рад вашему энтузиазму, – размеренно продолжал Жучков, словно заговаривая пыл Самойлова, – но давайте потратим время на подготовку, чтобы результат был как минимум прогнозируемым.

– Хорошо, сколько еще времени нам потребуется? – после начальственной паузы спросил Самойлов.

– Я предлагаю месяц. Мое общение с Синягиным показало, что он довольно перспективен в плане будущих коммуникаций, но ему необходимы тренинги по ораторскому мастерству и работе на камеру, стилист, разумеется, ну и еще соцсети подчистить.

Самойлов побарабанил пальцами по столу. Синягина предложил Жучков, сам он про него раньше не думал, в лидеры уж точно не выделял. Руководит человек разработкой, справляется и слава богу. Вырос за годы из студента-стажера, кроме «Коллаба» нигде больше не работал. Как сказал Жучков, результативный, лояльный и перспективный. Сам Самойлов хотел выдвинуть кого-то из продажников, но Жучков отговорил – те легко продадутся, как только войдут в новую цену, а Синягин только еще преданнее станет, что для общей долгосрочной цели очень важно. Надо только долепить из него достойную бизнес-Галатею, прежде чем показывать миру. Самойлов еще раз полистал досье и остановился на крупной фотографии кандидата: растянутый ворот сизой водолазки сползал с плохо выбритой шеи и неравномерно укладывался на клетчатую рубаху. Широкий лоб переходил в масштабную лысину с перекинутой справа налево длинной и тонкой прядью мышиного цвета, за ушами топорщились отросшие волосы. Лицо загорелое и обветренное, на подбородке давний шрам, взгляд спокойный, но при этом такой какой-то, свысока, что ли. Именно из-за этого взгляда на нем впервые остановился Жучков еще до всех интервью. Самойлов захлопнул папку:

– Ладно, даю три недели и одну на резерв, но не больше.

– Тогда завтра назначаем встречу с Синягиным и стартуем, – загреб к себе папку Жучков.

– Сегодня, – отрезал Самойлов, – у меня есть час, вызывай сюда. И кофе пусть принесут.

Жучков не стал напоминать, что он здесь не секретарь, а приглашенный консультант, а просто поднялся и вышел в приемную, передав поручения, собственно, секретарю. У него весьма достойный гонорар, надежная репутация, а также умение дать клиенту почувствовать себя начальником, принимающим решения, хотя бы в мелочах. А основную игру сыграет он сам.

Роман Жучков считал себя авантюристом от бизнеса, в хорошем смысле авантюристом: ему нравилось ввязываться в новое и неизвестное, принимать решения и находить нестандартные выходы из сложных ситуаций. Особенно его радовал тот факт, что за риск платил клиент. Со своими бизнесами Роман завязал уже давно, ему не хватало то денег, то опыта и знаний, то времени на реализацию своих всегда креативных замыслов. А вот в консалтинге ему прямо поперла удача. Он был очень внимательным. И именно в консалтинге это приносило успех. Оценить процессы клиента, проверить финансы, провести интервью с ключевыми сотрудниками, потом разложить все по полочкам сначала у себя в голове, а затем на слайдах для руководства. И дальше включать свои любимые инструменты – креатив, риск, убеждение.

К Самойлову он пришел с сомнениями, уж больно тот ему показался неподъемным и консервативным, буквально мамонтом. Седой, грузный шестидесятилетний Андрей Борисович вырос, получил образование и первый опыт работы еще при советской власти. Сам Роман учился уже на обломках Союза и ценил свой собственный опыт гораздо больше. Однако, Самойлов сумел удивить его неожиданной готовностью к переменам и довольно стремительным принятием решений. Над кандидатурой Синягина и его дальнейшей ролью он думал буквально сутки, и на второй встрече не только задал все необходимые, с точки зрения Жучкова, вопросы, но и дал несколько весьма дельных замечаний. Замечания Роман не любил, но умел профессионально отыгрывать их прием. Все равно в итоге он сделает по-своему, хотя и с учетом нужного. В кейсе с Синягим его очень интересовала возможность сделать из внутреннего лояльного руководителя практически звезду рынка. Предыдущие клиенты пока на такое не решались, каждый собственник бизнеса держался за свою публичность как за писаную торбу и ревниво относился к потенциальным внутренним конкурентам. У Андрея Борисовича были личные причины для вывода нового игрока. И этот игрок, пока ничего не подозревающий, уже подходил к приемной Самойлова.

***

Кирилла вызвонили из столовой, где он пытался побыстрее закинуть в себя довольно поздний обед. Большая часть дня ушла на разборки по поводу обнаруженной дыры в разработке, в итоге он пропустил нормальное время обеда и еду на раздаче выбирал себе уже из залежавшихся остатков. После разборок аппетита особо не было, но Кирилл привык уважать потребности тела и приемы пищи старался не пропускать. Он уже доел грибной суп с размокшей лапшой и приступил к еле теплой несимпатичной котлете с овощным гарниром, когда завибрировал телефон. Вызывали к Самойлову. Кирилл еще пару раз куснул котлету, потом стряхнул ее с вилки и загреб жидкую овощную кащицу. Это уже точно было лишним, потому что с вилки капли с кусочками овощей полетели прямо на голубую футболку и вытертые чуть не до ветхости джинсы. Проходящая мимо добродушная уборщица с грязными подносами увидела сам момент полета и сочувственно спросила, не принести ли Кириллу мокрую мыльную тряпку. Однако он облил ее таким молчаливым презрением, что уборщица смешалась и, уткнувшись в подносы, быстро ушла за г-образную стенку моечной. Кирилл же отодвинул свой поднос, вытер рот бумажной салфеткой, скомкал ее и с силой запустил в тарелку с недоеденным вторым. Потом поднялся, засунул телефон в задний карман джинсов и пошел к выходу, пошаркивая подошвами убитых кедов.

Андрея Борисовича Кирилл уважал и не боялся, он работал под его началом уже около двадцати лет и помнил его энергичным и активным владельцем молодой компании, стремительный рост которой случился на стыке тысячелетий. Со временем Кирилл из стажера дорос до руководителя разработки, компания пережила несколько взлетов и падений, но выстояла и была как минимум стабильна. А Самойлов в последнее время как-то отошел от активных дел, то и дело закрывался у себя в кабинете и практически отменил регулярные совещания, все чаще предпочитая делать созвоны либо организуя длинные переписки в корпоративной почте. Пригласил какого-то стремного консультанта, тот уже второй месяц ошивается в офисе, ходит где пожелает, ведет беседы и по душам и по скриптам. Самого Кирилла дважды вызывал на разговоры тет-а-тет, умотал до белых точек перед глазами. Синягин свое дело знал, позицию отстоять тоже мог, но консультант буквально прессовал его какими-то неявными методами, и к концу разговора Кирилл чувствовал себя мокрой усталой мышью в мышеловке и с практически вынутой душой. И с необъяснимым ощущением утраченной безопасности. Фамилия у консультанта еще такая, Жучков. Не удивительно, если он в офисе прослушку организовал. Если Самойлов решит ввести Жучкова в совет директоров, а такие слухи уже появились, Синягин уйдет из компании. Одно дело временно надавать советов, а другое – встроиться в систему надолго. Такого ретивого соратника Кирилл терпеть не захочет. А Самойлов явно предпочтет сторону Жучкова, он его слушает почти как себя, и не скрывает этого.

Кирилл вошел в приемную, кивнул секретарю Арине и взялся за ручку кабинета.

– Он не один, – вполголоса предупредила Арина, состроив брезгливую гримасу, и уткнулась в экран компьютера. Так делали многие, кто прошел через допросы Жучкова. Арина, разумеется, одной из первых была проверена им на профессионализм и лояльность, поэтому светлых чувств заметно не испытывала.

Кирилл не стал реагировать в ответ, он давно для себя решил, что все нижестоящие сотрудники и вообще любой обслуживающий персонал не стоят проявления его внимания без особой надобности. Сейчас ее точно не было, хотя Арина и симпатичная, и надежная, если надо решить срочные вопросы. Но она не его уровня. Он молча нажал на ручку, вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.

За длинным столом сидели Самойлов и Жучков, перед ними стояли две чашки с кофе, тарелка с печеньем и лежала какая-то папка задней обложкой вверх. У Жучкова в руках была тонкая стопка бумаг, слегка свернутая в рулон.

– Вызывали, Андрей Борисович? – игнорируя Жучкова, спросил Кирилл.

– Да, проходи, садись, разговор есть, – указал на стул рядом с консультантом Самойлов, и откинувшись на спинку кресла, спрятал руки под стол.

Кирилл сел на стул, кинул короткий взгляд на Жучкова, и повернулся к Самойлову, выряжая готовность его слушать. Однако, заговорил Жучков:

– Видите ли, Кирилл, мы пригласили вас для того, чтобы предложить расширить сферу вашего влияния и занять новую должность в компании.

– А как же разработка? – от неожиданности Синягин даже повернулся к Жучкову, чего не собирался делать в принципе.

– Вы останетесь руководителем разработки и де юре и де факто, но займетесь еще одним направлением деятельности, а именно развитием. Ваша новая должность будет называться «Директор по развитию и разработке». Вот здесь описание новых функций, – Жучков протянул Синягину верхний лист из своего рулона, – можете ознакомиться прямо сейчас или позже.

Кирилл взял лист и разгладил его ладонью на столе, сфотографировав взглядом. Список выглядел внушительно.

– Так же я предлагаю вам ознакомиться в новым трудовым соглашением, оклад и бонусная часть прописаны на второй странице, – сколотый степлером договор тоже перекочевал к Кириллу.

– Подозреваю, что по этим документам мы быстро придем к соглашению, но есть еще одно, – продолжил Жучков, – дело в том, что новая роль подразумевает довольно активную публичность. Поэтому для ее выполнения вам потребуется пройти специальные тренинги, доработать и скорректировать аккаунты в социальных сетях, а также поработать со стилистом.

– С кем? – оторвал голову от договора Кирилл. Сумма оклада его впечатлила.

– Со стилистом, – повторил Жучков, – мы хотим, чтобы вы транслировали рынку образ современного руководителя не только своими мыслями и высказываниями, но и внешним видом.

– А мысли точно надо будет транслировать? – прищурился Синягин.

– Послушайте, Кирилл, я понимаю, что, возможно, не вызываю у вас теплых чувств, – склонил голову набок Жучков, – лично мне это и не нужно. Но для дела правильнее, чтобы мы сотрудничали, а не подкалывали друг друга или, не дай бог, конкурировали. Поверьте, у нас с вами совершенно разные задачи, но общая цель. Вы должны стать новым публичным лицом «Коллаба». У нас месяц на подготовку, до этого все наши договоренности строго конфиденциальны. Впрочем, и после тоже. Пресс-релиз о вашем назначении должен выйти уже с результатами нашей работы. Я имею в виду и ваш вид, и ваш сетевой имидж, и ваши навыки, эээ, давания интервью.

– Я не спрашиваю, почему я, – Кирилл положил бумаги на стол и посмотрел на Самойлова, – но почему не вы, Андрей Борисович, что происходит?

Самойлов протянул руку к кофейной чашечке и ухватился за ее гнутую ручку. Чашка дробно зазвенела по блюдцу. Он отпустил ручку, снова убрал руки под стол и вернул взгляд на Синягина.

– Паркинсон, – коротко и веско произнес Самойлов и кивнул на Жучкова, – Роман, кстати, советовал мне сделать из этого пиар ход, но я из старой гвардии, на свои слабости делать ставку не хочу, и вообще афишировать свое здоровье не планирую. Поэтому мы выбрали другой путь – новое лицо. Твое. Ты согласен?

– Да, – просто ответил Кирилл и осторожно пригладил безуспешно прикрывающую лысину прядь. Жучков едва заметно поморщился.

– Тогда договаривайтесь с Романом о дальнейших шагах. Все, я вас обоих больше не задерживаю, можете продолжить общение в переговорной, – Самойлов достал из кармана пиджака телефон и начал что-то искать в нем, – И да, скажите Арине, чтоб зашла ко мне.

Синягин с Жучковым молча вышли из кабинета, Кирилл кивнул Арине и махнул в сторону двери, мол зайди. Арина поспешила к Самойлову, а Жучков дошел до представительской переговорной и, не оглядываясь на Кирилла, зашел вовнутрь, оставив дверь открытой. Синягин вздохнул, зашел за ним и захлопнул дверь.

***

Жучков сдержанно попрощался с Кириллом и, наконец, вышел из офиса на воздух. После недели тепла, такого необычной для раннего октября, заветрило и похолодало, на высушенный нежданным солнцем асфальт начал моросить мерзкий дождь. Машина Романа стояла на гостевой вип-парковке, близко к выходу из офиса, однако, он не спешил садиться за руль. Впервые за долгое время захотелось курить. Он никогда не курил на регулярной основе, сигареты были для Романа чем-то вроде валидола для сердечника. Для такого случая в бардачке валялась начатая аж весной пачка. Лето было спокойным, и даже сентябрь, а вот теперь накрыло. Жучков подошел к машине, которая молча открылась, отреагировав на метку в кармане. Он очень не любил все эти мигающие и громко пищащие отклики на снятие с сигнализации разнообразных автомобилей, которыми их владельцы явно наслаждались в любое время суток. Какой-то пережиток из девяностых. Жучков в те же девяностые на собственном опыте прочувствовал, как эти звуки и мигания могут укоротить жизнь в неподходящем месте. Тогда пронесло, но сразу после он ликвидировал все защитные механизмы и ограничился обычным тихим аналоговым ключом. Лучше пусть машина станет жертвой везучего угонщика, чем он сам станет жертвой несвоевременных звуков машины. Слава богу, те годы давно прошли, но инстинкт самосохранения он продолжал слушать. Новые технологии позволяли бесшумно открыть машину, сесть в темный салон и осторожно выкатиться без включенных фар из подозрительной местности. Хотя сама машина оставалась под надзором спутникового видеонаблюдения, и любому угонщику при необходимости быстро блокировала двигатель. Не только эта, но и три другие. Жучков любил машины.

Он вытащил из бардачка пачку и зажигалку, закрыл машину, выбил пацанским щелчком сигарету и прикурил, с наслаждением затянувшись. Настоящий олдскульный тлеющий табак, а не это новомодное пластиковое парево с сомнительным запахом. Он еще раз затянулся и, задрав голову навстречу мелкому дождю, выпустил вверх струйку дыма. Разговор был сложным, Синягина местами пришлось ломать, а ломаться он не хотел. К тому же в разговоре очень явно обнаружилось в нем то, что Жучков увидел на фотографии, но до сегодняшнего дня как-то не проявлялось: Синягин оказался весьма высокомерным. Возможно, на него так повлияла новость о грядущем назначении, и он сразу нацепил корону. Хотя, похоже, что такое поведение не было для Синягина в новинку. Как рыба в воде практически. Жучков сплюнул себе под ноги и вытер рукой мокрый от дождя лоб. Курение успокаивало. Он сосредоточено сделал еще несколько затяжек, швырнул окурок в лужу, обошел машину и сел за руль. Что ж, нежелание Синягина меняться внешне – это не проблема, это задача. В остальном он нормальный кандидат. И даже его высокомерие будет на руку, особенно в общении с прессой. Жучков вспомнил, как перед первой встречей записал фамилию Синягина в блокноте ручкой и потом прочитал ее как Шнягин. Он тогда еще подумал, что директора с такой фамилией выпускать в мир нельзя. Хотя нынешнему его образу она очень подходила. Надо же, настолько забивать на свой внешний вид. Даже не секонд-хэнд, а натуральная помойка. И зачес этот советского разлива. Ладно, визитку стилиста он все-таки взял, так что не безнадежно это. Роман завел почти бесшумный двигатель, включил фары, мягко и чисто заработали дворники, радио с полуслова продолжило вещать биржевые новости. Все, на сегодня дела закончены, надо переключаться. Биржевые новости сменились на тихий джаз, и Жучков, выкрутив руль, плавно покатил к шлагбауму, настроившись на быструю дорогу домой.