Текст книги "Хейтер"

***

После встречи с Жучковым Кирилл решил спуститься в спортзал. Чтобы успокоиться. Нет, консультанту он свои эмоции не показывал, но тот его страшно бесил. Особенно когда взялся обсуждать его, Кирилла, внешний вид. Фотографии еще выложил, Кирилла и каких-то лощенных мужиков. Типа модели до и после. Кирилл смотрел и внутренне кипел. Причем, когда обсуждали программу тренингов по ораторскому искусству, дыханию и поведению перед камерой, так мерзко не было. И даже особенность Кирилла слегка картавить на некоторых словах, Жучков отметил как маркер индивидуальности. В основном Кирилл справлялся с «р», с «л» сложностей вообще не было, свое имя, к примеру, он всегда произносил чисто и без проблем. Проблемы возникали на сочетании «гр», в словах с ними звук «р» полностью выпадал: гафик, диагама, гач. А вот, к примеру, красный, мокрый, покрышка – вообще без проблем. Разбираться надо было в детстве, наверное, но родителей этот момент нисколько не волновал. А Кирилл привык и даже не особенно старался избегать сложных слов. А на тех, кто осмеливался над ними хихикать или удивленно поднимать бровь, Кирилл изливал такой поток холодного презрения, что смешки и гримасы быстро закончились. Особенно в компании, и уж тем более в его отделе. Так что с картавостью проблем не было. Проблема пришла оттуда, откуда он точно не ждал. Внешний вид.

– Вы понимаете, что компания планирует по новому договору обеспечить вам серьезный уровень денежной компенсации. И одновременно, она не может позволить, чтобы своим видом вы транслировали обратное, – Кирилл чувствовал, что Жучков старается быть вежливым и не сорваться в эмоции, по кругу вдалбливая ему свою идею. Но соглашаться с ней он не хотел:

– Если компанию и вас лично не устраивают мои футболки и толстовки, я готов носить костюм на выступления, у меня есть как раз подходящий.

– Вот тот? – Жучков выложил перед ним фото с последней конференции. Кирилл стоял на сцене в коричневом двубортном костюме с бледно желтой сорочкой.

– Ну да, – пожал плечами Кирилл.

– Вы серьезно? Это разве не папы вашего костюм? Судя по модели и состоянию, – саркастично усмехнулся Жучков.

Сам он сидел перед Кириллом в джинсах без единой потертости, футболке насыщенного шоколадного оттенка и темно-сером тонком свитере с V-образным горлом. Мама Кирилла называла такие полуверами. Выучив английский, Кирилл догадался, что на самом деле название у них пуловер, от pull over. Но сам не заморачивался и продолжал использовать мамино «полувер». Хотя, если честно, то и не использовал толком, у него таких свитеров и не было, горло предпочитал закрытое. В целом, внешний вид Жучкова Кириллу скорее нравился, ботинки только могли бы быть поновее, раз он такой пижон.

– Ну вы же носите старые ботинки, почему я не могу ходить в старом костюме?

– Видите ли, это искусственно состаренная кожа, самим ботинкам всего несколько недель, я купил их в Италии в конце лета по предварительному заказу, ручная работа, известная мастерская с очередью на месяцы, – Жучков снял очки и потер переносицу. – Кирилл, послушайте, давайте упростим друг другу жизнь и не будь спорить по вопросам, в которых вы, уж извините, точно не компетентны. Просто примите рекомендации и выполните их, это ваша часть договора. Вот визитка стилиста, я не настаиваю, чтобы вы немедленно шли на консультацию, но на это у вас не больше десяти дней. Консультант хороший, востребованный, поэтому с плотным расписанием, но для меня, а значит и для вас будет приоритет. И я надеюсь, что здесь мы тоже договорились, верно?

Тогда Кирилл кивнул Жучкову, просто чтобы завершить уже этот неприятный и муторный разговор. Впервые в его взрослой жизни ему в лоб сказали о внешней непривлекательности. Он думал, что эти неприятности остались далеко в детстве, пубертате и ранней юности. А дальше ему стало все равно, и на его жизнь внешность никак не влияла. Даже свое облысение он принял без драмы. Стричься он ходил к тете Вале, которая стригла его родителей, сколько он себя помнил. На заре облысения он просто спросил ее, как скрывать проблему, и она посоветовала этот зачес, а он просто согласился. Отец его, кстати, до сих пор был лохмат и даже не особо седым, Кириллу же, видимо, прилетело по материнской линии. А он и не страдал. До сегодняшнего дня точно.

В зале сегодня было пусто, Кирилл размялся и от души помутузил боксерскую грушу. Потом повисел на турнике, вытягивая позвоночник, и закончил короткой заминкой с растяжкой. Вместе с потом вышла злость, он пошел в душ, чтобы смыть с себя окончательно все эти неприятные впечатления. Уже одеваясь, Кирилл тряхнул джинсы, из кармана вылетела визитка, которую он засунул туда, даже толком не взглянув. Олеся Колецкая, стилист. Аккуратный шрифт, хорошая бумага, симметричный номер телефона и инстаграмный ник Fantik. Ну хоть девушка, а не юный мальчик от моды. Хотя, неизвестно сколько ей лет, может она и в годах. С другой стороны, Фантику не может быть много лет. Кирилл вздохнул и засунул визитку в карман спортивной сумки. Надо идти домой, выспаться и дальше уже решать, что и как делать.

Благо идти недалеко, он снимал аккуратную двушку недалеко от офиса. На собственную квартиру деньги не тратил, так как ему, единственному сыну все равно останется большая родительская кооперативная квартира. А так у него была мобильность и свобода, правда, не особенно используемая, съемные квартиры он менял всего три раза. В этой двушке он уже прожил лет семь, давно сделал ремонт под себя, организовав удобный кабинет и аскетичную спальню. Больше всего денег тогда ушло на отделку санузла, при всем своем невнимании в одежде, телу Кирилл уделял много времени. Тренировки в зале офисного здания, утренние пробежки и кросс-фит, любительский футбол по воскресеньям. А дома, в любимой ванной замереть на полчаса в душевой кабине с гидромассажем или вылежаться до морщин на ладонях в пенной ванне. Причем ванну он долгое время не любил и не понимал, это детям прикольно бултыхаться с резиновыми уточками, а взрослый мужик должен брутально принимать душ. Но однажды, попав из любопытства на занятие по йоге, услышал от тренера интересную мысль: очень трудно заставить тело максимально расслабиться, если не можешь себе представить такое расслабление. А большинство людей этого действительно не могут. Но есть простой лайфхак: лечь в ванну с водой, открыть слив и позволить всей воде уйти. На финальном урчании воды из трубы обмякшее на дне ванны тело будет максимально расслабленным. Именно это состояние нужно запомнить и стремиться к нему в упражнениях на релаксацию. Разумеется, Кирилл испытал этот метод на себе и навсегда влюбился в ванну как в процедуру, она его прекрасно успокаивала и расслабляла. Вот и сегодня был весьма подходящий момент для нее.

Кирилл дошел до дома, набрал код подъезда и вошел под переливчатый сигнал. В окошке показалась заспанная консьержка. Он молча прошел к лифту и быстро уехал на свой этаж. С консьержкой Кирилл здоровался только в день оплаты ее услуг, это было формальное начало разговора при передаче денег. В другие дни он не считал нужным обращать на нее свое внимание в принципе. Обслуживающий персонал должен обслуживать, точка. Консьержи, уборщицы, дворники, официанты, массажисты, домработницы, таксисты, курьеры, кассиры, охранники, ресепшионисты, секретари. Все разговоры с ними имеют смысл только при прояснении каких-то вопросов, если они возникают. В остальное время они должны молчать и выполнять свою работу. Постоянный персонал он уже приучил к своей манере, с непосвященными приходилось останавливать лишний словесный поток ледяным взглядом. Иногда, в особо сложных случаях, приходилось даже слегка рявкнуть. Мало кто пытался продолжить. Кирилл с его почти двухметровым ростом и широкими плечами не вызывал у своих визави продолжить неуместную на его взгляд непринужденную беседу. Дольше всех держалась субтильная пожилая консьержка, пытаясь найти к нему подход, но и она в конце концов сдалась и поняла логику взаимодействия.

Дома Кирилл повесил мокрую от дождя куртку на вешалку, разбросал грязные ботинки по придверному коврику, выкинул из сумки спортивную форму в корзину для белья и открыл кран, чтобы набрать в ванну воды. На ужин будут как обычно коробочки с готовой едой, заказ два раза в неделю, просто достать из холодильника и разогреть. Мать периодически заводит песню «женись уже, жена хоть тобой займется, будет готовить нормальную еду», но Кирилл пресекает эти разговоры. И даже не приводит железный аргумент про саму мать, которая практически никогда и не готовила, в их семье всегда были домработницы. Ему хорошо одному, никто больше и не нужен. Разве что собака. Он с детства продолжает о ней мечтать, но никак не решается.

***

Отец Кирилла, Вадим Александрович, был узким специалистом в области строительства мостов. Еще при Союзе он мотался по длительным командировкам, то и дело пропадая то в Средней Азии, то на Дальнем Востоке, то в Прибалтике. Дома у них появлялись разные деликатесы из соцреспублик. А сам отец появлялся редко. В основном Кирилла воспитывала мать, Марина Дмитриевна, построившая до выхода на пенсию карьеру от операционистки Сберкассы до директора направления в Сбербанке. Даже после распада Союза оба родителя были востребованы в профессии, продолжая расти карьерно. Деньги в доме были всегда. За еду и чистоту отвечали специально нанятые люди. У Кирилла всегда были лучшие репетиторы, книги, учебники и все отвечающие моде и времени устройства и гаджеты. Друзей было мало, в основном приятели в спортивной футбольной секции и на курсах по английскому, но и на них и времени особо не хватало. Кирилла все устраивало, но он мечтал о собаке. Большелапой немецкой овчарке с умными глазами. Но родителям эта мечта почему-то не нравилась.

Когда Кириллу было тринадцать лет, отец вернулся из очередной поездки и, отоспавшись, загадочно подмигнул сыну: «Завтра поеду в одно место, будет сюрприз». К вечеру он и сам проболтался возбужденному Кириллу, что с поедет с другом дядей Толей в питомник и привезет домой щенка. «Овчарку?!» – загорелся Кирилл. «Конечно», – улыбнулся отец.

Ночью Кирилл почти не спал, утром ушел в школу с синими кругами под глазами, но бесконечно счастливым. Потом была тренировка и репетитор по математике. Потом рутинная домашка дома. Напряжение ожидания росло неимоверно. К вечеру отца все еще не было, он также и не звонил. В восемь мать велела домработнице накрыть ужин на стол. Они уже доедали, когда в замке заворочался ключ. Отец приехал пьяный, веселый и без щенка. На растерянный вопрос сына: «А где?», он широко зевнул и, стараясь говорить внятно и серьезно, ответил: «Да ну зачем он нам, будет грызть обувь и мебель и гадить везде». Мать при этом помогала отцу снимать пиджак и согласно кивала. Она не любила, когда отец выпивал, но мудро терпела его загулы, благо они случались нечасто. А над Кириллом опрокинулось небо. Ошарашенный, он молча ушел в свою комнату и прорыдал до утра. Наутро он дал себе слово, что больше никогда сам не заговорит с отцом о собаке. Они оба и не говорили, за исключением одного случая.

Тогда Кириллу было семнадцать. Навещали бабушку, жившую под Смоленском. Она категорически отказывалась переезжать в Москву к сыну и тем более к невестке. Навещали нечасто, без Марины Дмитриевны, которая ответно недолюбливала свекровь. В тот приезд бабушка вытащила из шкафа коробку со старыми фотографиями. Среди множества незнакомых и по большей части суровых лиц Кирилл вдруг нашел свое черно-белое фото. С большой черной собакой. У него даже перехватило дыхание. «А это Вадик, ему тут как тебе сейчас, семнадцать, только школу закончил. С Дружком здесь, любил он его очень, такой умный пес был», – сказала бабушка. Отец разбирал что-то на чердаке и в беседе не участвовал. Уже позже Кирилл спросил его, не выдержав, про Дружка. «Хороший был пес, умный, – вздохнул отец и отвернулся, – молодым еще чумкой заболел. Пришлось пристрелить его из охотничьего ружья, чтобы не мучился». Кирилл промолчал. Он представил, как его семнадцатилетний отец стреляет в свою любимую собаку, избавляя от смертельных мучений, и, наверное, простил ему свои давние слезы. И даже пообещал себе, что обязательно заведет свою овчарку, как только представится случай. Но случай все не представлялся.

***

После весьма функционального ужина с правильным количеством калорий Кирилл выкинул коробочки и открыл в телефоне инстаграм. Завтра-послезавтра на связь выйдет консультант по соцсетям, будет анализировать его аккаунты и рекомендовать изменения. Кирилл вздохнул, предвкушая новый уровень несвободы. В свой инстаграм он выкладывал в основном кадры из поездок и редкие фотографии с футбольных игр. Тридцать публикаций за пять лет владения аккаунтом. Зато сам он подписан на всякие паблики с щенками и смешными собаками и на все прочее, что предлагают алгоритмы при просмотре этих пабликов. Среди множества подписок он особенно выделял аккаунт одной женщины. Довольно странной, на его взгляд. Живущей в Грузии, но с русской фамилией. Она основала приют для собак, и его поголовье казалось Кириллу немыслимым. Однако, глядя на каждую отдельную собаку, подлеченную и накормленную, имеющую возможность бегать по огражденной защищенной территории и даже доступ к дивану и человеческой ласке, переставшую вздрагивать от любого движения и поджимать хвост, он испытывал странное чувство уважения к этой женщине, по его шкале внимания, казалось бы, незаслуживающей такого. Кирилл даже периодически переводил деньги на поддержку приюта, что позволяло ему срулить в привычный поток мыслей, навроде «ну чтобы она сделала без наших денег». Но эта мысль была очень и очень искусственной даже для него.

Он полистал ленту и замер на одной из недавних фотографий: прямо из телефона на него смотрел черный отцовский Дружок, только очень худой. Кирилл прочитал подпись: «Новенький из Рачи, назвали Графом, оголодавший и ослабленный, со старой раной в бедре, нужны лекарства на капельницы». Дальше стандартный текст про реквизиты для пожертвований. Кирилл открыл мобильный банк и перевел денег. Потом подумал и повторил перевод, указав в сообщении «для Графа». Внутри, там, где сердце, что-то неприятно кипело и жгло. Он злился на людей, которые довели грузинского Дружка до такого плачевного состояния. Кирилл прошелся до ванной, пустил в раковину прохладную воду и плеснул себе в лицо, завернул кран и утопил лицо в большом полотенце. И даже подумал, что вот он, наверное, тот самый случай, надо ехать и забирать собаку себе. Потом повесил полотенце и посмотрел на себя в зеркало. Нет, не сейчас. Надо пройти этот квест с назначением и всеми требованиями, заработать себе полное право на короткий отпуск и уж тогда. Дальше Кирилл решил не думать.

Он вышел в коридор и нашарил в кармане сумки визитку. Значит, Fantik. Ну, допустим. У самого Кирилла аккаунт был с именем и фамилией, никакого специального слова он не придумывал, поэтому при желании найти его было довольно легко. Он набрал в поиске инстаграм ник Fantik и перешел по первой ссылке. Олеся Колецкая, стилист, все верно. На аватарке вполне приятное лицо. В постах в основном разбор образов и рекомендации по стилю. Кирилл кликнул на сториз и порадовался, что уже поужинал. Череда фотографий с легким завтраком, основательным обедом, каким-то закрученным тортиком с кофе и ужином с бокалом белого вина. Ничего такой Фантик, явно любит поесть. Кстати, интересно, стилист – это обслуживающий персонал? Кирилл вернулся в профиль, в описании которого были указаны какие-то проекты и неизвестные ему образовательные аббревиатуры. Ладно, надо будет посмотреть на нее в деле и решить. В любом случае, в самом начале разговор будет неизбежен. А дальше видно будет. Кирилл выключил свет, наощупь дошел до кровати, нашарил на тумбочке хвост от зарядника и воткнул в телефон. Потом лег, завернулся в одеяло и без снов проспал до самого утра.

***

Встречу со стилистом назначили на ближайшую пятницу. По телефону ее голос звучал дружелюбно и юно, но при этом очень профессионально. Олеся сама предложила кафе для встречи и интервалы времени на выбор, а также описала примерный план работы.

– Вы хотите сделать разбор гардероба? – уточнила она у Кирилла.

– Вряд ли, – ответил он.

– Хорошо, – легко согласилась Олеся, – тогда после встречи мы запланируем с вами дату шоппинга. Нам нужно будет согласовать примерный бюджет. Стоимость моих услуг я вам вышлю на почту. Имейте в виду, в среднем на шоппинг надо закладывать три-четыре часа, а то и больше.

– А почему так много? – неприятно поразился Кирилл, привыкший покупать то, что висит поближе ко входу.

– Примерка, – пояснила Олеся, – она занимает больше всего времени: снять, надеть, понять, нужна ли подгонка. Опять же имеет смысл правильно одеться для шопинга, чтобы тратить меньше времени на пуговицы и прочее, свои рекомендации я дам при встрече.

Они обменялись адресами почты, и скоро Кирилл получил вполне толково составленное предложение с описанием услуг и ценами. Подтвердив свое согласие с предложением, Кирилл полностью переключился на другие дела. Вся неделя была плотно расписана под новые консультации и тренинги, при этом его основную работу никто не отменял. Из-за этого пришлось сократить количество тренировок, поэтому к концу недели Кирилл был довольно вымотан и зол.

Утром пятницы он вошел в просторное кафе на Покровке и осмотрелся. Народу было мало, пара сонных студенток молча пялилась в экран ноутбука, пожилой господин с чайником чая и газетой сидел у окна, а за угловым столиком с какими-то папками и планшетом расположилась довольно крупная женщина в очках. Олеся, судя по всему, опаздывала. Кирилл уже было полез в карман за телефоном, но тут женщина сняла очки и приветственно помахала ему рукой. Кирилл с сомнением подошел к столику:

– Олеся?

– Да, доброе утро, Кирилл, – уже знакомым голосом ответила женщина, – присаживайтесь.

Пока он снимал куртку и вешал ее на спинку свободного стула, Олеся поддерживала разговор:

– Я нашла вашу фотографию на сайте компании, поэтому сразу вас узнала. Я уже заказала себе кофе, сейчас как раз подойдет официант, и вы тоже себе что-нибудь закажете.

– Конечно, – коротко ответил Кирилл, усаживаясь за столик.

Вид Олеси его несколько ошеломил: большая, с пухлыми руками с минималистичным маникюром и без украшений, в огромном пиджаке с брошью в виде какого-то созвездия на лацкане. Лицо ее, впрочем, было таким же как на аватарке инстаграма, вполне симпатичным, вроде бы не особенно раскрашенным, обрамленным мягкими рыжеватыми кудрями. Оно вполне могло принадлежать гораздо более стройной барышне помоложе, которую и представлял себе Кирилл, а не вот эту вот, ммм, практически бабу на самовар. Хотя все-таки нет, несмотря на габариты, воспринимать Олесю бабой было сложно, это даже Кирилл не мог не признать. Просто крупная женщина в годах.

Как раз подошел официант и поставил перед Олесей большую чашку капучино и тарелку с куском шоколадного торта. Кирилл покосился на торт и коротко бросил официанту:

– Мне американо, без всего.

Официант оказался сообразительным и не стал предлагать чем-то дополнить кофе, просто кивнул и ушел за стойку.

– Извините, надену очки. Никак не привыкну к ним, но зрение падает, приходится носить, – Олеся вернула очки на нос и стала похожа на американского сенатора. Очки удивительным образом ей шли и придавали деловой вид, – Давайте я начну с рассказа о себе и своем опыте, а потом мы обсудим ваши задачи.

Пока Олеся рассказывала, ему принесли кофе, и Кирилл молча отхлебывал из кружки. Олесин капучино тем временем медленно опадал в широкой чашке, к торту она тоже не притронулась.

– Так что мой совокупный опыт работы в этой области уже больше тринадцати лет, – подытожила Олеся.

Обалдеть, получается, ей всего тридцать три, а выглядит старше него. Кирилл думал, стоит ли прокомментировать это наблюдение, потом решил, что нет. Его часть разговора вообще должна быть минимальной.

– Расскажите немного о себе, – как раз попросила Олеся.

– Я родился и вырос в Москве, – демонстрируя утомленное превосходство начал Кирилл, – окончил Бауманку, работаю в компании «Коллаб», прошел путь от стажера до директора разработки, мне тридцать девять, сейчас планирую вступить в новую должность, более публичную. Для этого мне рекомендовали сменить имидж, собственно, поэтому мы здесь с вами и встречаемся.

– Мы с вами земляки, – улыбнулась Олеся, – я не упомянула об этом, но я тоже родилась в Москве, выросла, правда, в поездках по разным странам, на родине осела уже ближе к окончанию школы.

– Вот как? Я думал, все стилисты преимущественно из провинции, – сказал Кирилл.

– Значит, не все, – коротко отреагировала Олеся, все еще улыбаясь.

– Честно говоря, я не очень понимаю, зачем нам нужен этот разговор, – Кирилл перевел взгляд на остывший капучино, – мы же могли просто поехать в магазин, сразу что-то купить и продолжить заниматься своими делами.

– Роман предупредил меня, что вы не в восторге от задачи работы на имиджем, – Олеся нисколько не потеряла энтузиазма, – но этот маленький проект нужен вам и нужен мне. Давайте каждый из нас просто выполнит свою задачу. На текущем этапе мне бы очень помогло, если бы вы немного включились и показали себя и свой характер. Ну, помимо того, что вы уже продемонстрировали. Это поможет нам подобрать вам образы, в которых в дальнейшем будете чувствовать себя комфортно, но при этом производить нужное впечатление.

– А какое впечатления, по-вашему, я произвожу сейчас? – не сдержался Кирилл.

– Скучающего умного занятого человека, которому совершенно неважно, как он выглядит. Одежда из массмаркета красноречиво показывает бюджет, который вы готовы выделить на нее, вернее, были готовы. Эти футболка и джинсы, судя по состоянию, служит вам долгие годы. У вас хорошая спортивная фигура, но вы сутулитесь и сползаете на край стула, из-за этого вид довольно расхлябанный и несобранный, что подсознательно вызывает мало доверия. Ваша стрижка примерно из прошлого века и явно диссонирует с позицией директора по развитию, от которого ждут инноваций во всем. Продолжаем?

– Достаточно, – у Кирилла горели уши. Никогда еще никто так подробно не проходился по его внешности. Это оказалось довольно неприятно. Однако, он собрался и даже соорудил подобие любезной улыбки.

– Я имела в виду, мы продолжаем работу или на этом расстаемся? – Олеся задала вопрос в лоб.

– Продолжаем. Я расскажу о себе, своих увлечениях, образе жизни, планах покорения мира, и что там еще потребуется.

– Отлично, – Олеся взяла планшет, – тогда я задам для начала несколько вопросов. Первый – у все есть ваша фотография, на которой вы себе нравитесь?

Это было просто. Кирилл молча достал из кармана телефон, полистал галерею и открыл фотографию. Скан с бумажной фотографии со свадьбы однокурсников. На ней у него еще довольно много волос, первый костюм с выпускного, он же предпоследний, темного синего цвета, бледно-голубая рубашка с расстегнутой верхней пуговицей и ослабленный красный галстук-селедка. Свадебный фотограф поймал его, когда он улыбался после чьего-то смешного тоста от родни со стороны жениха.

Олеся взяла в руки протянутый телефон, внимательно посмотрела на фотографию, потом подняла глаза на Кирилла:

– Я правильно понимаю, что вы тут довольно нетрезвы?

– Конечно, это на студенческой свадьбе.

– А чем вам нравится этот фотография, можете объяснить?

Кирилл забрал телефон и в сотый раз посмотрел на знакомый до мелочей кадр.

– Я тут веселый, расслабленный, свободный.

– Хорошо, – кивнула Олеся, – пока предлагаю взять за основу определение свободный. Остальное посмотрим по результатам всего разговора. Но мне кажется, это останется основой вашего нового имиджа.

– Мне нравится, – впервые улыбнулся Кирилл.

Они подробно прошлись по анкете, проговорив около полутора часов. За время беседы, пока Кирилл излагал ответы, Олеся все-таки пару раз копнула вилкой торт и выпила половину холодного капучино. В половине первого у них синхронно зазвонили телефоны. Кивнув друг другу, они схватились за трубки. Кириллу звонила Арина, просила подтвердить время фотосессии через неделю. Олеся в это время ответила что-то короткое в телефон, и улыбнулась, глядя на Кирилла и одновременно как бы сквозь него. Пожалуй, стилист все-таки не обсуживающий персонал, принял окончательное решение Кирилл.

Они расстались до шоппинга. В кармане у Кирилла появилась новая визитка, на этот раз салона красоты с именем мастера, приписанным от руки – Женя Манукян. Олеся деликатно рекомендовала свежую стрижку к моменту шоппинга. В принципе, Кирилл уже даже и не возражал. И чтобы не откладывать, уже с улицы позвонил в салон и записался на стрижку.