Книга: Костер Монсегюра. История альбигойских крестовых походов - Зоя Ольденбург

Книг о катарской ереси и альбигойских войнах (1209-1255гг) на русском языке можно найти предостаточное количество. И, как правило, это достойные, серьезные издания, позволяющие составить собственное мнение о рассматриваемой эпохе, осознать масштаб событий, их предпосылки и последствия для мировой истории. К этим книгам примыкает также значительный корпус книг, посвященных ересям в целом, тамплиерам, масонам и прочим розенкрейцерам, и, особенно, мифологии поисков Святого Грааля, так как конспирология средних веков предполагает, что именно еретики-катары владели ключевой реликвией христианского мира и унесли ее тайну вместе с собой. Вот там как раз можно встретить всеразличные домыслы и фантастические предположения. Книга Зои Ольденбург стоит особняком среди всего прочитанного мною по указанной теме: есть книги более подробные и полные, есть те, которые уделяют больше внимания военной стороне конфликта и те, которые сосредотачиваются в большей степени на религиозной доктрине, есть и художественные произведения, но, уверен, среди них нет ни одной более эмоциональной. При том, что автор – профессиональный историк-медиевист и перед нами именно что историческое исследование со ссылками на источники и приложениями, в самом языке и интонации текста содержится глубокие горечь и печаль о судьбе цветущей Окситании, родине трубадуров и «куртуазной науки», утонченных манер и искусных ремесленников, благородных (с известными допущениями) рыцарей и прекрасных дам. Территория, значительная часть населения которой, включая крупных феодалов, приняла аскетическую и скромную катарскую веру, была предана огню и мечу в течение 35 лет, подверглась разграблению, опустошению и истреблению (по некоторым оценкам погибло около 1 миллиона человек), была оккупирована и потеряла свои вольности и привилегии. Зоя Ольденбург особо подчеркивает, что информация о доктрине катар дошла до нас в основном в материалах допросов инквизиции и что катарская церковь самостоятельно не смогла донести до нас ни своих ритуалов, ни житий апостолов, ни теологических трудов – все это было уничтожено в кострах последователей Святого Доминика вместе с носителями этой веры, и наше понимание средневековья в значительной степени обеднено этим фактом.

Ниже я намерен кратко пройтись по главам книги, конспективно отразив основные события истории альбигойских войн и, думаю, тем, кто в теме, это спойлером не будет, а тем, кто впервые слышит об этом, тем более будет полезно. В любом случае, горячо рекомендую книгу Зои Ольденбург всем интересующимся.

Последовательно, со всем необходимым тщанием автор ведет нас через всю историю альбигойских войн (названных так по городу Альби, где концентрация катар была чрезвычайно высокой и где прошел церковный собор, впервые объявивший их еретиками), начиная с их предпосылок, включая геополитические притязания королевской Северной Франции на южные земли и религиозные противоречия, затем подробно рассматривает происхождение катарской веры и ее основные постулаты (дуализм, вера в наличие двух сущностных начал – добра и зла), влияние на местное население и причины столь широкой поддержки им движения «совершенных» (так назывались катарские священники). Отдельная глава посвящена позиции католической церкви и методам, применяемой ее против разрастания, в первую очередь, в Лангедоке (восточная часть Окситании), катарской ереси. Деятельность Святого Доминика (де Гузмана), страстного испанца, талантливого оратора с мощным интеллектом, так и не смогла привлечь население Лангедока на сторону католического престола, однако, как минимум, привела к созданию двух важнейших католических институтов - Ордена доминиканцев и Святой инквизиции.

Убийство после переговоров папского легата Пьера де Кастельно 14 января 1208 года, совершенное одним из людей графа Раймона VI Тулузского, явилось причиной для объявления папой Иннокентием III крестового похода против еретиков, в котором объединились интересы католической церкви - в искоренении конкурентов, и северян - в приобретении новых благодатных земель. В специальном разделе автор описывает принципы средневековой войны и особо рассказывает о рутьерах – жестоких бандах наемников, опустошавших все на своем пути. Первый удар летом 1209 года принял на себя юный Рамон-Роже Тренкавель, виконт Безье и Каркассона. Пока он укреплял свой главный город Каркассон, армия крестоносцев, осознав, что даже католическое население воспринимает их как чужеземных захватчиков, по «чудесной случайности» на второй день осады взяла штурмом Безье, истребив всех жителей без разбору и оставив после себя знаменитую фразу аббата Арно-Амори «Убивайте всех! Господь узнает своих», причем, передравшись из-за добычи, принявшие крест, спалили весь город вместе с католическим собором. И это было только самое начало жестокой и беспощадной войны. Далее, при странных обстоятельствах захвата в плен виконта, пал Каркассон и крестоносцы передали захваченную землю в управление графу Симону де Монфору, после того, как ряд более авторитетных деятелей отказались от данного предложения, чтобы не посчитать себя обесчещенными. После чего, посчитав свой долг исполненным воинство христово отбыло восвояси, оставив де Монфора наедине с враждебно настроенной страной. «И только страхом, непобедимым и неподконтрольным, пересилившим инстинкт самосохранения, страхом, который внушила местному населению первая волна вторжения крестоносцев, можно объяснить тот факт, что, располагая лишь горсткой людей и имея нерегулярную и слабую поддержку, Монфор умудрился удержаться триумфатором во враждебной к нему стране. Здесь он был обречен править только с позиции силы», - пишет Зоя Ольденбург.

Роль этого выдающегося полководца в том, что юг стал французским, велика и автор уделяет ему целую главу, в которой описывает 10 лет его сражений, побед и поражений, штурмов неприступных крепостей и замков (без счету), в том числе Каркассона, Термеза, Лаваура (после взятия сожгли 400 совершенных, а Гиральду де Лаваур растерзали и забили камнями) и Тулузы, а также битву при Мюрете (Мюре), в которой погиб его грозный противник, блистательный король-воитель Педро Арагонский, чьи воины сражались «…за цивилизацию (хотя само это слово – анахронизм) против варварства северных народов. Надо признать, что Симон де Монфор не подал своим противникам никакого повода для лестной оценки моральных качеств французского рыцарства». Над телом короля полегли почти все рыцари арагонского дома, пытаясь не позволить врагу завладеть его останками.

«В 1210 году, после взятия Брама, продержавшегося три дня, Симон де Монфор, захватив гарнизон около ста человек, приказал выколоть им глаза, отрезать носы и верхнюю губу; один глаз оставили лишь поводырю, и Симон повелел ему вести колонну в Кабарет, дабы посеять ужас среди защитников этого замка».

Далее в книге рассказывается об обстоятельствах включения в борьбу с еретиками французского престола, получении Монфором из рук короля инвеституры на завоеванные земли («… он хозяин лишь там, где может появиться во главе вооруженного до зубов отряда. И ни на пядь дальше»), о Латеранском соборе (принимали участие два патриарха (Константинопольский и Иерусалимский), 71 архиепископ, 410 епископов и 800 аббатов) и его решениях, о высадке графа Тулузского вместе с сыном в Провансе и начале нового этапа освободительной войны в 1216 году, ознаменовавшемся победой южан в Бокэре и удачным (поначалу) восстанием в Тулузе, а затем о триумфальном возвращении графа Раймона VI в Тулузу, которую Симон де Монфор тут же осадил на 8 месяцев и нашел под ее стенами смерть от камня, запущенного из катапульты, сделанной руками тулузских женщин. «Montfort Es mort, Es mort, Es mort!» - радостно рифмовали в окситанской народной песне.

В 1219 году французский принц Людовик VIII во главе нового крестового похода вместе с наследником неистового Монфора – его сыном Амори де Монфором вторгся в Лангедок, для начала учинив ужасающую резню в Марманде. Однако, взять Тулузу не удалось, французы вернулись домой и молодому графу Раймону VII Тулузскому постепенно удалось отвоевать большую часть своей страны у захватчиков, но лишь на короткое время. Выкупив права на земли у Монфора, теперь уже король Франции Людовик VIII в 1226 году принял крест и вновь повел армию завоевывать Лангедок. Застряв надолго под стенами Авиньона, он так и не смог взять Тулузу и умер, заболев по дороге домой. Теперь за дело взялась Бланка Кастильская, регентша при юном Людовике IX (Святом). Отряды французов (тоже несшие значительные потери) шаг за шагом тщательно разоряли так и не покорившиеся южные земли. Обессиленные противники в итоге подписали мирный и совершенно кабальный для Тулузы договор, по которому графы Тулузы и Фуа, по сути, отдали свои земли под королевскую власть. Автор, кроме всего прочего, особо подчеркивает то обстоятельство, что за годы крестовых походов Лангедок стал более еретическим, чем когда либо – католическая церковь воспринималась как союзник и подстрекатель иноземных захватчиков, а катарская церковь стала символом сопротивления врагу.

Отдельная глава описывает механизм становления Инквизиции, расширение ее полномочий, разработку методов и процедур. Постепенно папские инквизиторы развернули настоящий террор на завоеванных французами землях: катар выявляли и преследовали повсеместно, бросали их в тюрьмы, жестоко допрашивали, массово сжигали на кострах. Потрясением для палачей и населения стали участившиеся случаи принятия консоламентум (посвящения) непосредственно перед казнями и добровольное присоединение к сжигаемым еретикам. «Правосудие инквизиторов деморализовывало и обессиливало, создавая в стране обстановку постоянной тревоги… Народ способен биться за свободу, но человек, без конца вынужденный спрашивать себя, уже донес на него или еще нет сосед напротив, и не лучше ли будет самому пойти и донести, чем ждать вызова в инквизицию, изначально беззащитен». Так как зачастую люди под пыткой оговаривали уже умерших знакомых, на поток были поставлены эксгумации и сожжения останков еретиков. В этой мрачной обстановке катары продолжали проповедовать, «совершенные» находили приют у сочувствующих, скрывались в неприступных катарских замках, прятались в лесах и горах. Зоя Ольденбург подчеркивает, что «более поздние эпохи тоже испытывали на себе гнет полицейских терроров, но честь изобретения этой системы принадлежит доминиканской инквизиции».

Бесконечно подобная ситуация не могла продолжаться, тем более, что королевская и церковная власти методично усиливались по всей мятежной территории. Им противостояли отряды рыцарей-файдитов (изгнанников, лишенных своих земель за поддержку еретиков, и объявленных вне закона). Последним оплотом сопротивления стали неприступные катарские замки, так называемые «орлиные гнезда», расположенные на склонах гор в труднодоступных местах, чей штурм был сопряжен со значительными издержками и не имел стратегического значения. Их владельцы давали приют катарам, в целом вели себя дерзко и независимо, совершали вылазки и нападения на захватчиков. Различными методами, военного, политического и экономического характера, эта проблема постепенно решалась. И хотя, некоторые гордецы из горных твердынь десятилетиями продолжали упорствовать, к началу 1240-х годов единственным значимым символом катарской веры и противостояния чужеземцам в Лангедоке остался Монсегюр – священное для катар место, неприступный замок на отдельной скале, восстановленный ими из руин для совершения обрядов и ритуалов. Именно здесь и произошел последний акт кровавой исторической драмы Альбигойских войн, именно поэтому автор так и назвала свою книгу.

После очередного неудачного бунта графа Раймона VII Тулузского и резни, устроенной в 1242 году рыцарями гарнизона Монсегюра в Авиньонете (в результате ночного рейда были жестоко убиты известные инквизиторы), в мае 1243 года настало время ответного удара – Монсегюр был осажден французами. Кроме гарнизона и членов их семей в замке находились около 200 «совершенных» обоего пола. Надежды осаждавших на то, что голод и жажда заставят гарнизон открыть ворота, не оправдались – запасы продовольствия были велики, а дожди обеспечили водой. Через несколько месяцев осады и вооруженных стычек, отряду рутьеров-басков, привычным к горным кручам, удалось захватить важную площадку у барбакана на верхней части горы, где была установлена катапульта, а затем французы вошли в Восточную башню, пройдя ночью фактически над пропастью скальными уступами по тайной тропинке. Очевидно, что здесь не обошлось без предательства. Отчаянная попытка гарнизона ночной атакой вернуть барбакан и уничтожить катапульту была отбита с большими потерями для защитников катарского замка. «Учитывая особенности расположения поля боя, буквально висевшего в пустоте, можно догадаться, что число погибших намного превышало число раненых, которым удалось добраться до замка», - пишет автор. 1 марта 1244г., после 10 месяцев осады, гарнизон вступил в переговоры о капитуляции, условия которой были весьма приемлемы по меркам средневековой войны: воины могут уйти вместе с оружием, остальные должны покаяться в ереси и получить прощение, а те, кто не отречется, будут сожжены. 16 марта 1244г. 210 (215) отказавшихся отречься катар, взошли на костер во главе со своим епископом. Непосредственно перед казнью 11 членов гарнизона и 6 женщин приняли посвящение для того, чтобы остаться со своими товарищами до конца. Еще трое (четверо) катар тайно покинули замок, унеся с собой реликвии церкви и тайну о местонахождении других сокровищ, среди которых, по мнению некоторых конспирологов, находился и Святой Грааль. Сопротивление в Лангедоке без особой надежды еще продолжалось некоторое время, последний замок катар – неприступный Керибюс – был оставлен ими в 1255г.

Подводя в заключении итог событиям альбигойских войн, жестоким даже по меркам того мрачного времени, автор пишет: «Лангедок присоединился к Франции, и бесполезно спрашивать себя, отчего же этот союз, продиктованный и географическим, и политическим положением в стране, не мог осуществиться менее брутальным образом. Неужели на самом деле между северянами и южанами была такая несовместимость интересов и образа мыслей, что только жесточайшая из войн оказалась способной установить союз между французами?» Сложно отрицать, что именно в результате альбигойских войн Франция собственно и стала Францией, объединив суровый и грубый Север с утонченным и куртуазным Югом.

Книга, которая есть у меня, была издана в 2001 году замечательным издательством «Алетейя» и, кроме текста, содержит хронологическую таблицу, список имен, пару сотен постраничных примечаний, иллюстрации в виде фотографий, приложения с описанием катарских ритуалов, выдержками из решений соборов о борьбе с ересью, инструкциями инквизиторов и др. Во Франции книга вышла в 1959г. и заняла свое почетное место среди авторских интерпретаций исторических событий. Зоя Ольденбург, родившаяся в Санкт-Петербурге в 1916г. и уехавшая с семьей во Францию в 1925г., прожила интересную жизнь, оставив заметный след во французской культуре, - окончила лицей Мольера и Сорбонну, обучалась в Академии художеств Рансона, кроме исторических исследований писала и художественную прозу, награждена орденом Почётного легиона, орденом Искусств и словесности.

Вывод: «Отлично!» Прекрасный образец исторического научного труда, который не только излагает факты на основании множества источников, но и, выражая авторскую позицию, никого не оставит равнодушным.