Текст книги "Баю-баю-бамс!"

Зуля Стадник
Баю-баю-бамс!

Маленький сон по имени Стёпа сидит на люстре и болтает лапками. Никто из людей его не видит, потому что сон можно увидеть только с закрытыми глазами. А если бы могли, то увидели бы, что лапы и уши у него пушистые, как перья внутри подушки, крылышки за спиной растопыренные, а сам он мягкий и тягучий, как лизун.

А его родители, взрослые и умные сны, тоже его не видят. Они уже с лап сбились его искать в подушках среди перьев и пуха.

– Где наш маленький сон? – кричит мама.

– Где наш маленький сын? – ищет папа.

– Стё-о-о-о-опа! – кричат они оба. – Да где же ты!

На самом деле, у снов, больших и маленьких, имена не человеческие. Они у них на храпящем языке произносятся – попробуй выговори! Вот маму Стёпки зовут… зовут… примерно так:

– Хр-ры-хр-ра!

А папу Стёпки зовут вот так:

– Хр-р-рахш-ш-ш!

Только при этом надо напрячь горло и зажать нос – вот тогда выйдет как надо.

Но Стёпка заявил:

– Я хочу быть Стёпкой!

Вот непослушный! Он вообще проказник: то голубю мышиный сон покажет, то комару – пчелиный. Хррыхрра и Хррахшш за голову хватаются, когда видят его проделки. Но самое главное, что все проделки Стёпки немножко сбываются.

Вещие сны рождаются раз в столетие, и надо же такому случиться, что этот особенный ребёнок достался именно им. У Хррыхрры уже весь пух поседел – за Стёпкой гоняться, а у Храхшша крылья трясутся, когда он видит, что наделал его любимый сынок.

– Ну и пусть прячется, пусть себе хохочет, – говорит мама и вылезает из подушки. – Мы без него на дачу поедем, спокойнее будет. А здесь ему кому сниться – только той мухе на потолке!

Она замечает на люстре пушистые лапы. Стёпа спрыгивает вниз, прямо на подушку:

– Бухс!

Пёрышки взлетают с маминой головы.

– Я тоже хочу на дачу! – говорит он.

– Смотри, Стёпа, – говорит папа и тоже вылезает из подушки. – Ты там осторожнее. На соседской даче злющий пёс сидит на цепи, ты ему не снись. И на речку не бегай – ты не знаешь ещё, как правильно рыбам сниться. И соседских куриц не трогай. Знаем мы тебя!

Стёпка только хохочет. Он тоже знает, что приснится и собаке, и рыбам, и курицам, как только убежит.

Сны-стульчики

Стёпка с родителями живут в подушках в квартире Лохматовых. Но этим летом Лохматовы переезжают на дачу, и сны вместе с ними. Ведь спать там тоже хочется. А спать без снов не интересно.

Лохматовы – это мама, папа, Димка и кот. Кот, правда, не Лохматов, а просто лохматый. Он пушистый очень, породы мейкун. Стёпка любит в его шерсти прятаться от родителей, когда у них пух седеет и крылья трясутся от его проделок.

Вот они, Лохматовы, собираются, распихивают по сумкам и пакетам банки, шорты, плоскогубцы. Всё, что может на даче понадобиться.

– Ух, я устала, – говорит мама. – Немного вздремну.

А во сне у мамы всё то же: банки, шорты, плоскогубцы. Стёпка к ней подкрался: дунул, плюнул, зашипел! И приснилось маме, что она носится по дому и догоняет складные стулья. А те убегают и смеются.

– Димка! Помоги! – кричит во сне мама.

Дима на стулья запрыгивает и к маме прискакивает, а она складывает стулья в сумку.

– Хватит брыкаться, – говорит им мама во сне и легонько по спинкам – шлёп!

– Мам, просыпайся! – будит её Димка. – Мы уже готовы ехать.

– А стулья сложили? – спросонья спрашивает мама.

– Вон они, в зелёной сумке.

Мама сумке пальцем погрозила, и в ней что-то тихо пискнуло и зашуршало.

А мама Хррыхрра погрозила лапкой проказнику Стёпке.

Земля волнуется – раз!

Они приехали – ура! Димка забежал во двор дачи так резво, что Стёпка свалился с его макушки на землю. Прямо в норку спящего крота.

– Не снись кроту, не умеешь, – сказал папа Хррахшш. Но Стёпа только хихикнул и показал кроту мультики. Он их видел по телевизору в квартире Лохматовых. Крот удивлённо засопел во сне.

Следом за Димой, таща сумки, рюкзаки и пакеты, зашли мама и папа. На грядках лениво покачивались сорняки.

– Спит земля, – сказал папа, закатывая рукава. – Ничего, разбудим!

– Как это разбудим? – не понял Димка.

– Так. Лопатами, граблями и тяпками.

Стёпа тут же перестал сниться кроту и выглянул из норы.

– Ты, правда, спишь? – спросил он у земли.

Земля не отвечала. Маленький сон тронул её лапой, дунул, плюнул, зашипел.

Земле тут же приснилось, что она море. Широкое, бескрайнее, чёрное море. В нём плыли киты-кроты, акулы-червяки и жуки-дельфины. Плыл огромный айсберг-дом. И водоросли крапивные и лопуховые качались туда-сюда. А берегом был забор.

– Пш-ш-ш-ш, – подумала земля и бросила на забор куски земли. И заволновалась, заходила ходуном.

– Землетрясение! – вскрикнули Лохматовы и выскочили за забор.

– Тут, за забором, спокойно, – удивились они.

– Может, у нас под землёй проснулся динозавр? – помечтал Димка.

Папа крепче взялся за лопату и нырнул во двор. Наверное, динозавра выкапывать.

Земля качалась и брызгалась, но папа вдавил лопату в грунт и копнул глубже. Потом ещё, ещё, ещё. Земля проснулась, вспомнила, что она земля, а не море. И перестала волноваться.

– Что это было? – мама помахала перед лицом крышкой от банки.

– Ура! – крикнул Дима. – Барабашка из нашей квартиры и на дачу переехал!

– Этого ещё не хватало, – проворчал папа. И огляделся довольно.

Огород вспахал сам себя – без мотоблока и лопат.

Перепутанные сны

– Не проказничай, Стёпка! – говорят родители маленькому сну. – Кошке – кошачье, собаке – собачье, человеку – человечье. Но Стёпа только хохочет.

В пятницу он показал таракану белкин сон. Таракан проснулся, вылез из дома и залез на дерево. Нашёл круглую дырку, выдолбленную дятлом, натаскал с кухни крошек от печенья и стал жить. И всё бы ничего, но таракан ещё и прыгал с ветки на ветку, маневрируя усами. Получалось у него так себе, и он то и дело сваливался с дерева в траву.

Курицы бы посмеялись над ним от души, но им было не до того – они строили муравейник. Кроты вылезли из земли и помчались за котом, обалдевший от такой наглости кот убежал от них на берёзу и там чирикал во всё горло. Ну, это он про себя так думал, что чирикал, на самом деле просто орал.

Даже мама вышла утром, облокотилась на веранду и сказала папе:

– Холодает. Надо рыть нору и готовить запасы.

А папа очень, конечно, удивился. Он сказал:

– Мы же перелётные. Через пару недель отправимся на юг, наши птенцы уже окрепли.

– Какие птенцы? – вылупился на папу во все глаза Димка.

– Не морочь мне голову, – ответил папа. – Иди замори червячка.

Димка пожал плечами и пошёл есть бутерброд. Ему-то приснился обычный Димкин сон, мальчишеский.

Сны цветочные

Был пасмурный тихий день. На даче дремали все: мама, папа, Димка, кот, жуки и мухи. Моросил дождь, такой мелкий и ленивый, что, казалось, и он спит.

– Я могу тебе присниться, – сказал Стёпка дождю. – Запросто.

Он оглянулся – нет ли рядом родителей? Они бы непременно сказали, что дождям сниться нельзя. Но Хррыхрра и Хррахшш были заняты – они снились маме, папе, Димке, коту, жукам и мухам. Очень много было у них работы в такой сонливый дождливый день, и Стёпка болтался сам по себе.

– Кап-храп, кап-храп-храп-кап, – тихо капал и храпел во сне ленивый дождь.

Маленький сон дунул, плюнул, зашипел, и дождю вдруг стало сниться, что он не какие-то там осадки в виде капель, а цветочные семена.

– Кап-храп-храп, – и там, куда падали капли, вырастали цветы. Они выросли на всех грядках с морковкой и чесноком, на дороге, на заборе и даже на крыше.

Кот проснулся и выбежал во двор, и на его полосатой спине выросла маленькая поляна ромашек. А на хвосте – большущий мак.

Димка проснулся и вышел на улицу – на его кепке зацвели васильки.

Мимо дачи Лохматовых ехала машина с пионами на крыше. Она с трудом пробиралась через густое цветочное поле, а потом вовсе остановилась.

– Хей! – покричал водитель Димке и высунулся из окна. – Мы немного заблудились, это какая улица?

– Цветочная, – ответил Димка.

– Цветочная?! Что же будет на Кошачьей улице, боюсь предположить, – пробормотал водитель и снова завёл мотор.

– Дяденька, у вас ромашка на носу, – прокричал ему вслед Димка.

Тут и мама проснулась. Она выглянула в окно и сама расцвела, как роза.

– Ой, как приятно, спасибо, – сказала она папе. – Вот это сюрприз! Я как раз больше всего люблю пионы.

– Что? – потёр глаза папа.

Хррыхрра и Хррахшш перестали всем сниться и побежали отлавливать Стёпку, чтобы он немедленно перестал сниться дождю. Но дождь и сам прекратился. И тучи разбежались. А от солнца все цветы тут же начали высыхать, потому что на самом деле-то они были капли. Только в дождевой бочке, которая стояла за окном, осталась охапка пионов.

Мама нюхала их и весело смеялась, а потом вечером испекла папе пирог из малины.

Но никто не посмотрел вверх, а там по небу…

По небу плыли букеты роз вместо облаков. А впрочем, может, так казалось из-за закатного солнца.

Космические сны

Димка днём смастерил пугало. Сам! Из дырявой кофты, ржавой сковороды и пустых бутылок.

– Спасибо, – сказало ночью пугало ему во сне. И огоньками поморгало. Вот так: тинь-тинь-тиньтинь!

Это Стёпка такой сон для Димки придумал. Что пугало – это пришелец из космической Пугалактики с далёкой Пугланеты. Дима во сне засомневался, даже чуть не проснулся:

– Какой же ты инопланетянин, когда я тебя сам сделал! Своими руками!

– Ты меня материализовал, – сказал непонятное слово пришелец и снова огоньками поморгал. Тинь-тинь-тиньтинь.

И тут же прямо на огород приземлилась большая космическая сковородка. Пришелец сел в неё и Димку позвал. Сковорода завертелась, закрутилась и очутилась на другой планете. А там все такие же, как пугало! С лицами сковородными! Руками-бутылками! И в дырявых кофтах – мода у них такая, чтобы через дырки радиоволны отправлять.

Димка их увидел и так во сне засмеялся, что даже проснулся.

Вышел в огород, а там пугало стоит – как ни в чём ни бывало. Только вид у него какой-то обиженный.

– Не обижайся, – сказал Димка. – Ты красивый. Я ведь тебя сам мате… матирилизо… сделал!

Пугало кивнуло и послало через дырки радиосообщение на свою планету: «Межгалактический мир установлен».

Хорошо, что землянин Димка не знал, что как пугланетянины смеются. Они тогда огоньками моргают.

Тинь-тинь-тиньтинь! Тинь-тинь-тиньтинь!

Сны качельные

За забором – сосна. На сосне – качели. На качелях – мама. Качается, дремлет. И снится ей, что она – на качелях, качели – на сосне, а сосна – за забором. Только кто же это у неё на ухе сидит? Это же Стёпка!

Маленький сон дунул, плюнул, зашипел. И приснилось маме, что качели качаются всё сильней и сильней. Вжух-х – и оторвалась мама от качелей и полетела. Летит и летит, и на дачный посёлок сверху поглядывает. Огороды с высоты кажутся маленькими и чёрными, как шоколадные плитки. Вспомнила мама во сне, что у неё в кармашке остался кусочек шоколадки. Села на облако, похожее на кресло. Из облака-чайника в облако-кружку налила чай. Сидит, пьёт белый чай с тёмным шоколадом. Хорошо ей!

Вдруг видит: далеко внизу под облаками бегает маленькая точка и кричит:

– Мама! Мама, ты где?

Мама сразу поняла, что это точка не простая, это её сын – Димка. И проснулась. Только почему-то на крыше.

– Мама! – нашёл её Димка. – Ты что там делаешь?

– Летаю, – вздохнула мама.

Картофельные сны

Стёпка гулял по картофельному полю и снился всем картошкам.

Одна картофелина, овальная и длинная, видела сон, что она учительница начальных классов. По утрам она ехала в школу на велосипеде, а вечером проверяла сорок тетрадей с домашним заданием.

Другая картошка, шершавая и толстая, видела во сне, что она грузчик из мебельной фабрики. Третья – что она пятиклассница. Четвёртой снилось, что она водитель автобуса, а пятой – что она домохозяйка. Были уже картошки – слесари, картошки – младенцы, картошки – дегустаторы шоколада, картошки – грабители. И даже картошка – министр образования и картошка – президент. Но на самом деле все они были просто картошки.

– Стёпка, не проказничай! – кричат ему родители.

А он хохочет и дальше картошкам снится.

Осенью Димкины мама и папа взяли лопаты, вёдра и пошли на картофельное поле. И Димка с ними:

– Я тоже хочу!

– Ты будешь сортировать, – кивнула мама. – Маленькие картофелины – в правую кучу, а большие – в левую.

Мама с папой давай картошку выкапывать. Даже глянуть на неё некогда, надо до вечера успеть. Но Димка смотрит, а картошка-то – с лицом! С толсты-ыми такими щеками. А другая картофелина носатая и хитро щурится. Третья глаза зажмурила от удовольствия. Четвёртая губы надула и глаза выпучила. Пятая высунула язык.

Димка даже растерялся.

А потом давай сортировать: картошку с весёлым лицом – в правую кучу, а ту, которая хмурится, – в левую.

Потом попробовали – та, что справа, вкуснее получилась!