Текст книги "Этот прекрасный принц – такой дурак!"

Агата Коломбье Ошбер
Этот прекрасный принц – такой дурак!

Agathe Colombier Hochberg

Ce crétin de prince charmant

Copyright © 2003, Éditions Mango roman, départment de Mango Littérature

© Хотинская Нина, перевод на русский язык, 2016

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

* * *

– Лыжи?

Ни за что на свете.

Я не научилась кататься в детстве. В первый раз встала на лыжи в семнадцать лет. С ума сойти, до чего сознание опасности может отравить удовольствие.

Не думайте, что я не пыталась, мои друзья, сменяя друг друга, учили меня, я послушно втыкала палки в снег, сгибала ноги в коленях… но меня запросто обгоняли четырехлетние дети. Через неделю, набив столько синяков, что легко вошла бы в энциклопедию гематом, я могла наконец, хромая, вернуться домой.

Вот мои единственные воспоминания о горах – это, да еще экипировка. Никогда у меня не уходило столько времени на то, чтобы одеться и раздеться. Одеться, раздеться, подняться, спуститься: не мое это. И потом, там холодно, очень холодно.

Я не выношу холода, когда мерзну, чувствую себя маленькой-маленькой. Холод недружелюбен, кстати, продрогнуть легче одной, чем вдвоем.

Так, ладно, теперь надо ей ответить:

Нет, я не планирую кататься на лыжах и загорать на пляже тоже, отпуск я предпочитаю проводить в городах.

Я пишу Джастине, моей новой интернет-подруге, с которой познакомилась на свадьбе, где мы обе были свидетельницами.

За коктейлем она спросила:

– Как живется, когда ты замужем?

Я поколебалась немного, не хотела ее разочаровывать, но все же ответила:

– Очень трудно.

– Почему все так говорят?

– Потому что это правда… Скажем, это как жить парой, не будучи женатыми, с порочной привычкой думать, будто твой избранник принадлежит тебе с потрохами.

Джастина живет в Нью-Йорке, ей тридцать два года, у нее черные волосы и дивные зеленые глаза. Она такая умница и забавница, что даже так называемой современной женщине вроде меня впору недоумевать, почему она не замужем. Мы сразу приступили к сути дела. Девушки нашего возраста не теряют времени, независимо от темы разговора.

Я выдала ей мою любимую заповедь, совет советов, который оставила мне мать, перед тем как последовать за неким поэтом в Аргентину: «Важно не за кого ты выйдешь замуж, а с кем разведешься».

Джастина совершенно согласна: человеческое прежде всего, и прекрасных людей на свете не так много, а мужчин тем более.

Эта девушка мне нравится, но жизнь уже разводит нас: мы за разными столами, мой называется «Фруктовый сад», а ее – «Тайный сад».

– Вот тоска! За моим столом, надо полагать, полно зрелых пар, зато за твоим наверняка одни многообещающие холостяки.

– Поверь, я предпочла бы твой, – отвечает Джастина.

Как обычно, Венсану, моему мужу, не сидится на месте. Он мечется от стола к столу, а у меня нет ни малейшего желания бегать за ним. Джастина подсаживается ко мне: ей удалось привлечь только взгляды женатых мужчин, скучавших за соседними столами; и «Тайному саду» отчаянно не хватает прелести той самой тайны.

Обед закончен, бутылки опустели, а я пропустила торт.

Но какое это имеет значение, если у меня есть новая подруга, что куда ценнее.

Мы попытаемся познакомиться ближе, но едва успеваем завязать подобие беседы, как разгоряченный оркестр велит нам выйти на танцпол.

Уже после закусок царит истерия под мелодию «Хабиби Ялла», восточные девушки могут показать себя, отплясывая, но мои русские гены не наделили меня врожденным талантом покачивать бедрами, и я предпочитаю оставить место профессионалкам.

Я продолжаю треп с Джастиной. Мы выходим подышать, и она рассказывает мне о своей жизни в Нью-Йорке и работе в ювелирном бизнесе, а я ей в ответ о моделях, которые рисую; так что мы на законном основании критикуем наряды и украшения приглашенных дам.

Вернувшись за стол, я нахожу Венсана, который злится, потому что везде меня искал. Обед закончен, бутылки опустели, а я пропустила торт.

Но какое это имеет значение, если у меня есть новая подруга, что куда ценнее.

* * *

– Умираю от голода, ничего не ела со вчерашнего дня, если не считать остатков со стола после совещания.

Леа ухватила одновременно меню и корзинку с хлебом. С ней все всегда очень быстро.

Маленькая, с короткими светло-каштановыми волосами и веснушками на щеках, она очаровательна, и, пока молчит, хочется дать ей ласковое прозвище типа Мордашка. Но стоит ей открыть рот, берегись колкостей: «Мордашку» сменяет «Маленький танк», оснащенный всеми атрибутами современной холостячки.

Леа работает консультантом в разных компаниях, я никогда толком не понимала, в чем состоит ее работа, могу сказать только, что речь идет об информатике. Она по этому поводу всегда надо мной посмеивается: «Ты как моя мать. Когда ее спрашивают, чем я занимаюсь, говорит, что я «компьютер».

Когда этот вопрос задают самой Леа, она неизменно отвечает, что «составляет программы, позволяющие предприятиям оптимизировать свои показатели», и подтверждает это определение, прищелкнув языком. Негромко, скромно, но с удовлетворением; едва заметно, но безапелляционно.

Леа работает дома. Целыми днями она постит анекдоты, но, учитывая ее королевский образ жизни, мне думается, она весьма компетентна в своей области. В информатике, не в анекдотах.

Я заметила, что она все реже общается с теми друзьями, у кого нет электронного адреса, под предлогом, что так поддерживать отношения труднее.

Впрочем, с теми, у кого почта есть, она тоже стала общаться редко, ибо они всю неделю посылают друг другу мейлы и больше им, в сущности, нечего сказать. Я – исключение из этого правила: я настолько прочно вошла в ее жизнь, что ей так и не удалось заменить наши долгие разговоры виртуалом.

Привязанная к своему компьютеру, она записывает в нем все важное и тотчас же забывает. Пожалуй, память ее начинает сдавать. Когда мы болтаем и я вспоминаю события из прежней жизни, для нее это откровение. С недавних пор она зовет меня своим «жестким диском». В прошлом году ее квартиру затопило, и в результате погиб айпад и пострадал компьютер, после чего она позвонила мне в слезах, сказав, что я ее единственная подруга, чей номер она помнит наизусть, и что жизнь ее кончена.

Потом мастер из телефонной «горячей линии» все починил, и жизнь пошла своим чередом.

Порой я ловила ее на том, что она пыталась ввести пароль в микроволновую печь, но в целом она ориентируется.

Я – полная ее противоположность, любой техники боюсь. У меня есть старенький «Макинтош», служащий мне пишущей машинкой, он тормозит, и я бы охотно его заменила, но мне страшно, что новый окажется чересчур современным – вдруг я перед ним заробею?

Мы делаем заказ, и я замечаю мужчину за столиком неподалеку от нас.

– Куда ты смотришь?

– На того, что сидит один за круглым столиком. Недурен, а?

Она бросает на него быстрый взгляд.

– Ужасен.

– Почему ты так говоришь?

– Красивые мужики ужасны по определению. Хороший человек почти наверняка урод.

– Перестань!

– Ладно! Назови мне хоть одного, который был бы и красавчиком, и хорошим человеком.

– …Франсуа.

– Отличный пример: он до сих пор держится за мамину юбку.

– Ну… Венсан.

– Сколько ему было лет, когда вы познакомились, двадцать пять? Почти все хорошие мужики окольцованы с детского сада.

– А Грегуар? Гетеросексуал и холостяк, не так ли?

– Слишком белые зубы… Я люблю спать в темноте.

– Ну а твои бывшие? Среди них были неплохие.

– Да, и они меня бросили. Потому что когда мужчина красавец, миляга, умник и гетеросексуал, у него такой выбор, что он не может не искать лучшего. Вот он и бросает тебя и, что характерно, находит. Не знаю, лучшее ли, но, во всяком случае, он так думает.

– Ты преувеличиваешь.

– Нет, и я еще не закончила: я поняла, что и оставшиеся тоже не для меня. Знаешь почему? Потому что они такие трусы, что никогда не сделают первый шаг. Значит, надо действовать самой. Но такие типы теряют всякий интерес к женщине, стоит ей проявить инициативу. Согласись, мне мало что светит…

Эта перспектива, хоть и мрачная, похоже, не слишком ее огорчает. Я еще трепыхаюсь, так ее штампы действуют мне на нервы, потом сдаюсь. Потому что, чем больше думаю, тем меньше нахожу доводов против.

* * *

Какая радость получить от тебя весточку!

Так ответила Джастина на мое первое письмо, это здорово: я боялась вообще не получить ответа.

Ужасно глупо, ведь она сама попросила мой адрес, но я ничего не могу с собой поделать, вечно эта проклятая неуверенность в себе, от которой пора бы уже избавиться.

Едва ушло мое письмо, я была в ожидании и в страхе разочароваться. Ждать я терпеть не могу, именно это мне не нравится в мужчинах: они заставляют вас ждать, и, как правило, впустую. Но тут-то – женщина, так почему у меня такой мандраж?

Надо будет спросить об этом моего психотерапевта, если я наконец удосужусь им обзавестись, но вряд ли, потому что сама мысль об этом меня пугает. Почему? Тоже надо будет его спросить.

Что правда, то правда, иной раз дружба начинается как роман: понравились друг другу, познакомились, знакомство хочется продолжить, и вас опьяняют эти совсем новые чувства.

Я успокаивала себя, повторяя, что это она хотела остаться на связи, я даже настроилась на неудачу (не ответит мне, ну и дура), в чем не было необходимости: уже через час она объявилась; хорошо иметь дело с женщинами, не так сложно.

И спасибо, что называешь меня полным именем, я всегда поражаюсь, как все при знакомстве ухитряются сразу сократить его до Джасти. Это очень по-американски, признаю. На днях я познакомилась со швейцарцами, которые сказали, что мое имя в Европе совершенно вышло из моды. Это правда? Как бы то ни было, швейцарцы, на мой взгляд, скучны, тупы и безлики. Так что я предпочитаю иметь старомодное имя.

Как поживает Венсан? Я даже не спросила, чем он занимается. Как давно вы женаты? Кстати, я немного удивилась, когда получила твое письмо, увидев, что фамилия не та, которую ты мне назвала. Поскольку имя не изменилось, я поняла, что это ты. Ладно, у меня обеденный перерыв, и мне надо бежать: завтра я опять иду на свадьбу. Маникюр, педикюр, дел по горло.

Обнимаю тебя.

Джастина

* * *

Дорогая Джастина, да, правда, имя у тебя старинное, но именно в этом его шик.

И потом, старомодное для швейцарцев – это ничего не значит. Вообще, с каких пор швейцарцы имеют мнение? Я думала, они нейтральны! Нет повода считаться с мнением швейцарцев, если только речь не идет о часах или шоколаде. И молоке. И еще банках.

Я думаю, ты тоже в конечном счете оценила тот факт, что имя у тебя редкое. Я, когда была маленькой, хотела, чтобы меня звали Дельфиной, Коринной или Натали, как других девочек. К тому же в лицее, поди знай почему, именно эти девочки привлекали к себе интерес…

Венсан поживает хорошо. Чем занимается? Он… Подожди, я найду его визитку.

Вот: «Deputy head of European equity research». Что это такое? Понятия не имею, хотя он объяснял мне раз десять, не меньше. В общих чертах: он работает в банке и вроде руководит европейскими финансовыми аналитиками.

Мы женаты четыре года. Или два. Как посмотреть. Дело в том, что он работает в Лондоне и проводит там половину недели.

Меня это немного выбивало из колеи в первые месяцы, но я быстро привыкла к такой двойной жизни.

Венсан уезжает в понедельник «Евростаром» в 7.10. Возвращается он в четверг утром, но с поезда идет прямо в офис, так что встречаемся мы в четверг вечером.

С понедельника по среду я вижусь с моими лучшими друзьями (еще не окольцованными) и вмешиваюсь в их жизнь. Венсан же, если у него не назначен деловой ужин, заканчивает день в пабе с коллегами (англичане есть англичане: не могут расстаться, не выпив кружку-другую пива). Потом он заказывает что-нибудь поесть и ужинает у себя перед телевизором.

В выходные мы встречаемся с нашими общими друзьями, которые, как нарочно, все женаты. Другая обстановка, другие разговоры, но я и тут в своей тарелке. Занятная штука – брак: поначалу ты считаешь себя молодой и продвинутой и думаешь, что это навсегда, а с какой стати меняться? Но постепенно иные представления одерживают верх, и три месяца спустя ты ловишь себя на мысли, что подсвечники от Конрана[1]1
  Теренс Конран (р. 1931) – английский дизайнер. – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть] будут очень мило смотреться на столе в столовой…

Вечер четверга – промежуточная стадия, когда мы ужинаем только вдвоем. Вечер этот у нас обычно тихий, что естественно: Венсан работает как каторжный, когда приходит, валится с ног, и ему надо снять напряжение.

Эта милая рутина устраивает меня как нельзя лучше, я немного шиз, и мне нравятся две разные части моей жизни. Кстати, удивившая тебя фамилия – моя девичья. Старые друзья так и не удосужились запомнить мою новую фамилию, а я и не возражала, потому что давно решила снова взять девичью фамилию, если мне удастся когда-нибудь раскрутиться как стилисту. Не то чтобы она была мне особо дорога, это просто вопрос идентичности. Я нахожу, что это варварство – в одночасье менять фамилию только потому, что выходишь замуж. Мне кажется, что, когда мы встретились с Венсаном, я уже «состоялась». Скажем так, я была производным всех этапов моей жизни, и сменить фамилию значило бы предать пройденный путь.

Другое дело, когда будут дети, потому что, думаю, мне захочется носить ту же фамилию, что и они.

В общем, когда я с Венсаном, я, естественно, мадам Вейзенберг, эту фамилию я тебе и назвала. У меня два электронных адреса, и обычно я их не путаю. Может быть, моя ошибка означает, что я в глубине души воспринимаю тебя как старую подругу…

Педикюр в декабре? Ты наденешь босоножки или собираешься разуваться на публике? Как бы то ни было, ухаживать за собой – дело хорошее. Я часто вижу девушек в босоножках, а ноги у них – без слез не взглянешь. Это возмутительно. Считаю, что они заслуживают телесного наказания.

До скорого.

Ариана

Вечером, собираясь выключить компьютер, я нахожу письмо от Джастины:

Имена: у нас самыми популярными были Лорен, Лиза и Дженнифер. Та же фигня с популярностью. Я недавно встретила одну из них: замужем, беременна и очень озабочена тем, как командовать мужем. Ну и дай ей бог.

Телесное наказание для девушек с безобразными ногами? Ты жестока. Мы об этом еще поговорим.

Сейчас некогда, пришел мой патрон, и он очень не в духе. Не говоря уж о том, что ему совсем не понравилось занятие, за которым он застал меня: я рассматривала свои голые ноги. Пришлось срочно убрать их с его стола.

* * *

– О чем ты думаешь?

– Я думаю, что тебе надо взять себя в руки.

Амбра, даром что блондинка и очень сексапильная, жутко страдает от неуверенности в себе. Она вдобавок талантливый художник-оформитель, рисует конверты для фирмы, выпускающей диски, и работу свою обожает, вот только безутешна после недавнего романа и не может выбросить из головы Игоря, своего бывшего. Никому так и не удалось убедить ее, что рано или поздно она его забудет.

Она все же, поломавшись, согласилась прийти вечером к Леа, которая устроила ужин специально для нее. Леа разослала мейлы всем своим неженатым приятелям, и этот вечер обещает быть удачным.

Я вырезала из журнала две страницы под заголовком «Великолепны за 60 минут по хронометру» и помахиваю ими перед носом Амбры.

– Вот что тебе нужно. Послушай-ка: «Очищаемся, сияем, преобразуемся и добиваемся совершенства».

Я решила, что на сей раз эти листочки на что-то сгодятся, вместо того чтобы пополнить кипу рецептов, туристических маршрутов и полезных советов, которых столько накопилось у меня в ящике стола, что я уже не могу его закрыть. И конечно, ни разу ничем не воспользовалась! Но теперь, благодаря тебе, от них будет реальная польза. Пошли, купим все и сделаем это вместе.

Курс на «Сефору», где мне требуется корзиночка и продавщица, чтобы найти все по списку: пена для ванн расслабляющая, маска регенерирующая, шампунь 3 в 1, мусс для укладки, лак, крем для тела, чудодейственные капсулы. Корзинка полна, а к макияжу еще не приступали… Амбра быстро подсчитывает, сколько мы набрали: на глазок выходит около двухсот евро.

– Спятили они, что ли, в «Гала»? Будь у меня столько денег, я провела бы день в институте красоты, по крайней мере, кто-то делал бы работу за меня!

Пока мы спорим, какая-то женщина, улучив минуту, уводит у нас продавщицу, оно и к лучшему, мы можем трусливо бросить полную корзинку и избавлены от ее коварных вопросов.

Уйти с пустыми руками невозможно, это нас вконец деморализует: мы покупаем без всякого списка губную помаду и лак для ногтей, славно и не разорительно.

За ужином царит благодать, беседа идет забавная и остроумная, мужчины все как на подбор очаровательны, и определенно проскочила искра между Амброй и неким Франсуа.

Позже, после ужина, она подходит ко мне и шепчет:

– Не знаю, может, я пьяна, но мне показалось, что в какой-то момент он мне как бы объяснился в любви.

С учетом контекста я советую ей не принимать это всерьез.

Дома, когда я уже засыпаю, звонит телефон. Это Амбра.

– Послушай: когда ты ушла, я застала его в спальне Леа, он сидел и что-то писал. Я спросила его, время ли сейчас для письма, а он ответил: Время для письма тебе, и спросил, где моя сумочка. Я показала ему и вышла, потому что почувствовала, как заливаюсь краской. В такси я открыла сумочку – и правда, там лежал конверт с запиской. Зачитываю: Поскольку эффект алкоголя идет на убыль, я уже в состоянии утверждать, что мое объяснение в любви (сильное слово, но эквивалента нет) не было шуткой. У меня нет другого выхода, кроме как оставить тебе мой номер телефона. 0147201216. Я не буду в обиде, если ты его наберешь. И пойму, если не вправе надеяться на взаимность. Еще раз браво. Франсуа.

– Вау! Вот уж у кого нет проблем с общением…

– Ладно, согласна. Но что ты об этом думаешь?

– Да как сказать. Довольно ярко. На мой взгляд, немного помпезно для первого контакта.

– На мой, тоже, что делать, ума не приложу.

– Он тебе нравится?

– Наверно… Теперь я уже не знаю.

– Ладно, ложись спать, завтра будет видно.

Я перезваниваю ей наутро.

– Как спалось?

– Ничего, только видела странный сон, будто ругаюсь со служащей «Франс Телеком»… Я перечитала записку, и чутье подсказывает мне, что надо быть осторожной. Мужчины, изъясняющиеся на архаичном языке, либо рэперы, либо двинутые, а Франсуа не рэпер. В общем, я позвонила Леа, она сказала, мол, действуй, в конце концов, он мне нравится, и почему бы не попытаться.

– Так давай.

– Знаешь что? У меня мандраж! Ничего, если я зайду после работы и позвоню ему от тебя?

– Пожалуйста.

Как договорились, она приходит ко мне в конце дня и бросается к телефону.

– Надо спешить, я не хочу застать его, лучше оставлю сообщение.

Действительно срабатывает автоответчик. Она включает громкую связь, и мы слышим странный текст:

Малый Ларусс[2]2
  Словарь-энциклопедия, выпущенная издательством «Ларусс».


[Закрыть], страница 39: ископаемая смола хвойных деревьев эпохи олигоцена, произраставших на месте нынешнего Балтийского моря. Встречается в виде твердых хрупких кусков, более или менее прозрачных, желтого или красноватого цвета.

Я ничего не понимаю. Амбра вешает трубку и заливается краской.

– С ума сойти, это же определение моего имени[3]3
  Игра слов: на французском имя Амбра (арабского происхождения) и слово ambre (m.), означающее «янтарь» и «амбра», произносятся одинаково.


[Закрыть]…

– А! Ну да…

– Дай-ка мне словарь, проверим.

– Не стоит, и так все ясно.

– Я знаю, но все-таки хочу проверить.

Я приношу словарь, старый Ларусс карманного издания: «Ambre (m.) – смолистое ароматическое вещество, обладающее консистенцией воска и запахом, подобным мускусу».

– Ладно, нет смысла искать дальше, твой парень совершенно трезв и понятно, что запал.

Смешно: когда я хочу быть проще, становлюсь попросту банальной.

– Что мне делать?

– Перезвони и оставь сообщение.

– Но что сказать человеку, который со мной едва знаком и меняет ради меня текст на автоответчике?

– Это же не конкурс. Будь проще.

Поколебавшись несколько секунд, она набирает номер.

Привет, это Амбра. Видишь, я тебе звоню. Ты можешь позвонить мне 0147047736. Пока.

Она вешает трубку, немного нервничая:

– Смешно, когда я хочу быть проще, становлюсь попросту банальной.

В тот же день Франсуа перезванивает ей и приглашает поужинать.

Амбра описывает мне их вечер, похожий на все первые свидания: они рассказывают друг другу о себе, пытаются сказать главное и при этом скрыть самое главное – что они думают друг о друге.

Он провожает ее до дома и заходит «еще поболтать». На дворе 2002 год, и они разговаривают. «Выпить по последней» – это вчерашний день, никто так не говорит с прошлого века.

Пылкие поцелуи. Все могло бы быть прекрасно, но, увы, она думает не о нем, а об Игоре, всегда и снова об Игоре, которого Франсуа никогда не заставит ее забыть, она это уже поняла. К счастью, Франсуа оказался джентльменом, и ей не пришлось просить его уйти – он ушел сам.

Назавтра, доставая почту, она находит в почтовом ящике любовное письмо.

Срочный совет с Леа.

– Я задыхаюсь. И вдобавок злюсь на него: все произошло быстро, слишком быстро. Так хорошо начиналось, и надо же ему было поспешить и все испортить.

– Ну ты зануда! – возмущается Леа. – Хороший человек, который не пудрит тебе мозги, такого мы все ищем, разве нет?

– Пусть это будет моя вина, пусть будет вина Игоря, а Франсуа вообще ни при чем. Он появился в неподходящий момент, что поделаешь. Теперь мне хочется одного – избавиться от него. А после сообщений, которые он оставил на моем автоответчике, чем скорее, тем лучше.

– Ты серьезно?

– Как тебе сказать?.. Его привязанность настолько осязаема, что я чувствую себя липкой. Ей-богу, по обе стороны баррикад одинаково тошно. Надо будет мне вспомнить об этом, когда меня в следующий раз бросят.

Назавтра она ужинает у Франсуа и, пользуясь случаем, порывает с ним. Для него это такой удар, что ей даже немного страшно. Уйти – мука мученическая, и, оказавшись на улице, она бегом бежит до стоянки такси. Дома она наговаривает мне сообщение.

Алло! Страница 39 словаря у аппарата. Я была права, что остерегалась – типы, которые дружат с архаикой, подозрительны… Ну да ладно, я счастлива, что дала сему воздыхателю отставку.

* * *

Дорогая Ариана, поскольку я спец по части неудачных знакомств, предостерегла бы Амбру с самого начала. Ладно, это я о себе возомнила…

Но кое-какие детали говорили о том, что ничего не получится. Детали – это очень важно, надо бы найти другое слово для обозначения «деталей»… Слово, которое включало бы в себя «мелкие признаки, отражающие нечто чрезвычайно важное». Помню, у меня был роман с одним типом как раз из-за «детали». Как-то вечером, проводив меня домой, он, как нечто само собой разумеющееся, принялся убирать в гостиной. А беспорядок-то учинили другие люди, несколько часов назад. Я сказала себе, что такое поведение наверняка говорит о доброте и великодушии. Увы, наши дальнейшие отношения обернулись полным фиаско. Вероятно, из-за других «деталей», которых я не заметила. Например, его инфантильности. Впрочем, я не жалею об этом опыте, он навсегда выработал у меня иммунитет к мужчинам моложе меня.

Так, значит, ты замужем на полставки… Мечта!

По поводу имен и фамилий, ты знаешь, что, по иудаизму, имя человека символизирует его судьбу? Поэтому новообращенные принимают иудейские имена, чтобы они олицетворяли их новую жизнь. Может быть, девичья фамилия – олицетворение прошлого, а новая будет означать нашу жизнь в качестве жены и матери. Единственное, чего я не могу понять, – как связать это с тем фактом, что мужчинам менять фамилию не надо…

На днях на свадьбе подруги я думала о тебе: не могла не смотреть на ноги девушек в открытой обуви. И еще я познакомилась с невероятной женщиной: Барбарой. Уроженка Мичигана, денег куры не клюют, так вот, она ездила в Европу со своим декоратором, чтобы купить обстановку для ее дома в Палм-Бич. Они посещали итальянские палаццо и покупали целые потолки и великолепные картины, а вернувшись, обрезали их, чтобы подогнать под размер стен! УЖАС!.. Я была вне себя! Вот из-за таких женщин, как она, американцы и слывут тупицами! Темнотой, уважающей только деньги и плюющей на Искусство или Историю.

Это Барбара заслуживает телесного наказания, а не девушки в босоножках с безобразными ногами! Природа их и так наказала этими самыми ногами, зачем же дополнительные мучения?

Ладно, мне пора бежать: я вернулась к спорту, и сейчас у меня занятие. Я хожу в маленький, очень скромный клуб и занимаюсь стретчингом. Только растяжка, никаких нагрузок, и это суперски полезно. А как у тебя со спортом?

Обнимаю тебя.

Джастина

* * *

У меня два билета в театр, а поскольку сегодня вторник, Венсан избавлен от повинности. Мой муж любит пожаловаться на свой суперплотный график, но на самом деле ему куда больше нравится проводить вечер в пабе, чем втискиваться в неудобное кресло, упираясь коленями в спинку переднего.

Мужчины обожают выходить в свет со старыми подругами, это для них все равно что каникулы

Правда, он никогда этого не признает.

Я, стало быть, пойду с Жюльеном, моим любимым верным рыцарем. Мужчины обожают выходить в свет со старыми подругами, это для них все равно что каникулы: нет необходимости открывать дверь, не приходится держать фасон и можно даже разделить счет в ресторане.

Он заходит за мной в бутик, я уже поджидаю его в дверях и вижу издалека. Жюльен высокий, стройный, темноволосый, и мне нравится его манера одеваться в несколько слоев: футболка, расстегнутая рубашка, пиджак, пальто три четверти; смесь классики и повседневности.

Жюльен – журналист-фрилансер, он любопытен и невероятно начитан; но он к тому же эпикуреец без комплексов и ищет смешное во всем, рискуя быть недооцененным теми, кто плохо его знает. Так он, надо полагать, на свой лад скрывает слишком чувствительное сердце.

Мы идем смотреть пьесу подруги детства Сильвии. Спектакли друзей – дело иной раз щекотливое. Если вам не нравится, надо не только страдать молча, но и благодарить, уходя.

Чтобы избежать неловкости, я забронировала билеты, не сказав об этом Сильвии: если пьеса окажется фигней, я позвоню ей завтра, так у меня будет время сообразить, что сказать позитивного.

Жюльен одобряет идею пройти незамеченными и полдороги уговаривает меня переодеться билетершей.

Театр расположен в тупичке, которого нет на плане, вернее, есть, но точно в месте сгиба страницы. Добрых три четверти часа спустя мы видим наконец скромную неоновую вывеску: «Театр светлого завтра», и, доставая билеты, я вдруг слышу радостный возглас.

– Ариана, ты? Вот так сюрприз!

Я оборачиваюсь и оказываюсь нос к носу с сестрой Сильвии, которую не видела несколько лет. А за ней – вся семья. Мы обнимаемся, радуемся счастливому случаю и, естественно, идем в зал вместе.

– Нечего сказать, выход инкогнито удался, – бормочет Жюльен.

Зал полон. Надо сказать, в нем всего два десятка мест, и, по-моему, сцена больше партера.

Уклониться невозможно, мы с Жюльеном оказываемся в первом ряду, как раз между родителями Сильвии и ее мужем, экспертом-бухгалтером, который сообщает нам, что не читал пьесы и не видел репетиций, потому что Сильвия хотела сделать ему сюрприз.

Спектакль начинается, и уже через пять минут актеры так громко вопят, что невозможно что-либо понять.

Жюльен нервно стаскивает пальто, это занимает его на несколько секунд, после чего он снова вынужден погрузиться в пьесу.

Через десять минут персонажи на грани истерики, а нас с Жюльеном разбирает смех.

Мы косимся друг на друга, и это роковая ошибка: больше сдерживаться невозможно. Жюльен ухитряется прыснуть бесшумно, но от его движения содрогается весь ряд. Чем сильнее нас трясет, тем нам смешнее, и вскоре уже отчетливо слышен скрип кресел.

В эту минуту заканчивается сцена ссоры, Сильвия остается на подмостках одна и тихонько плачет. Теперь слышны только наши всхлипы да визг пружин.

Мне приходится представлять сцены зверского кровопролития, чтобы успокоиться, но не очень получается. До самого конца только неимоверным усилием воли мне удается не расхохотаться.

Пьеса заканчивается через час примирением Сильвии с партнером, и они целуются в губы под ошеломленным взглядом ее эксперта-бухгалтера.

Измотанная своими кровавыми видениями и насыщенностью спектакля, я могу наконец посмотреть на Жюльена.

К концу спектакля он снял пиджак и рубашку и, хоть остался в одной футболке, обливается потом.

Семье Сильвии, похоже, зрелище тоже далось нелегко, но они, во всяком случае, имеют деликатность вести себя так, будто не слышали нашего хихиканья, и приглашают нас поужинать с ними. Нам удается вежливо отказаться, сославшись на крайнюю усталость, и мы идем ужинать тет-а-тет, радуясь, что можно наконец вволю посмеяться.

Надо же, как много потерял Венсан.

Но уже дома, укладываясь под одеяло, я невольно задумываюсь: а смеялась бы я так же с ним?

Не знаю, почему, но самые удачные вечера у меня выдаются, когда его со мной нет. Раньше почему-то так не было. Или было.

Не помню.

* * *

Дорогая Джастина, я в ужасе от рассказа об этой мерзкой Барбаре. Ты права, мы отправим ее домой в Мичиган, привяжем к стулу и запрем в компании девушек с безобразными ногами, которые, коль скоро она любит Италию, закидают ее спагетти болоньезе.

Уточняю, что этих девушек я хочу наказать не за безобразные ноги, а за эгоизм. Они смеют носить босоножки, а мы, бедные невинные овечки, должны на них смотреть.

Спорт? Нет, я терпеть этого не могу. Мой девиз: «Не мучиться и еще раз не мучиться».

Не в обиду тебе будь сказано, но надо быть мазохисткой, чтобы качать пресс и ягодицы!

И потом, я не люблю переодеваться, если только речь не идет о наряде. А главное – ненавижу потеть, особенно среди чужих людей.

Почему мужчины не меняют фамилию, когда женятся? Есть у меня искушение объяснить это прирожденным женоненавистничеством, но думаю, что раввин даст тебе более умный ответ.

Ухожу трудиться. Как я тебе уже говорила, мне не очень в кайф работать в бутике, но я хочу сохранить определенную независимость. Это раздражает Венсана, он считает, что я не должна попусту тратить время, когда он зарабатывает достаточно для двоих. На самом деле, я думаю, его больше смущает не это, а тот факт, что я, хоть и работаю в шикарном бутике, «всего лишь» продавщица. Вопрос социального статуса. В общем, на сегодняшний день дела обстоят так. Я не единожды имела опыт у стилистов и решила потрепыхаться, пока не смогу запустить свою коллекцию. Я надеюсь, что мои слова о Венсане не создадут у тебя о нем плохого представления, он очень меня поддерживает, и его помощь будет неоценима, когда встанет вопрос финансирования.

Целую.

Ариана

P.S. Моя фамилия означает «белая гора». Напрашивается вывод, что:

а) это естественно, что мой путь тернист;

б) возможно, мне стоит снова попробовать встать на лыжи;

в) мне следует без колебаний заказывать дополнительную порцию взбитых сливок.

* * *

«Алло? Это Амбра. Знаешь, в службе маркетинга есть один суперский парень, Гийом. Ну вот, он дал мне приглашения на концерт; пойдем со мной, Леа я тоже приглашу, скажете мне, как вы его находите».