Текст книги "Смысл масонства"

Тьма служила символом Первопринципа Зла во Вселенной, воплощенного в Тифоне, Аримане и злых гениях, демонах и титанах. Этому злому Первопринципу, ведущему вечную войну с Первопринципом Добра во всей Вселенной и в каждой живой душе человеческой, с рождения до смерти ее, принадлежат зодиакальные знаки и месяцы эклиптики южнее экватора, в то время как Первопринципу Добра принадлежат знаки и месяцы севернее его. Когда знак Тельца открывал солнечный год в день Весеннего равноденствия, Скорпион и Рыбы пребывали среди злых и враждебных знаков, равно как и Змей – среди созвездий. Каждый из Первопринципов, подобно дню и ночи, свету и тьме, временам года, поочередно предстает то победителем, то побежденным. Поэтому чередуются и Ормузд с Ариманом, занимая то одно, то другое положение на срок в три тысячи лет. Символом этого чередования является годовой цикл движения Солнца по небосклону. Когда после Летнего солнцестояния оно начинает скатываться за экватор, кажется, что оно пало жертвой Тьмы и Зла, и так продолжается вплоть до Зимнего солнцестояния, когда Солнце якобы умирает – но лишь затем, чтобы немедленно восстать вновь, и это его воскресение служило символом и прототипом обетованной окончательной победы Добра над Злом, когда Первопринцип Добра должен восторжествовать и воцариться повсеместно, а Первопринцип Зла – быть сокрушенным и уничтоженным. Ормузд побеждает Аримана, а Осирис – Тифона; Тьма отступает пред Светом, порок и несправедливость, страдания и Зло просто перестают существовать во всей Вселенной, и больше про них никто никогда не услышит, но вокруг воцарятся мир, гармония и счастье, которые станут единым вселенским законом для всей Природы.

Такова была великая Истина, воплощенная в символическом противостоянии Солнца и зимней Тьмы, и именно в ней продолжает наставлять нас по сей день легенда о смерти и воскресении Хирама Абиффа. Средь подвижных волн зла и несчастья наши отдаленные предки всегда имели перед глазами чистое и высокое небо, с которого не спускали глаз в твердой и непоколебимой вере. Только так – как бы трудно ни было понять и осознать существование Зла и греха и как они могут пребывать в гармонии с мудростью, всеведением и Благом, происходящими от Бога; как бы ни было трудно смириться с неравномерным распределением хорошей и плохой судьбы вне зависимости от зримых заслуг или, напротив, пороков человека, как бы ни тянуло нас отвергнуть те законы добра и зла, справедливости и несправедливости, которые окружают нас в нашем мире и с нашей точки зрения, – все равно Бог беспредельно благ, и точно так же беспредельно мудр и велик, а все пороки и все зло суть лишь части Его единого великого Плана, ведущего к немыслимо благим целям, поскольку нет и не может быть ничего неправедного и несправедливого в Божественном управлении Вселенной, а все то, что видится нам тяжким, несправедливым, несовместимым с Его Благом и мудростью, все зло, все страдания, вся нищета суть всего лишь неизбежные различия, которые перемежаются сходствами и сливаются с ними, соединяясь в единый великий вселенский аккорд, дабы затем единым тоном достигнуть путем бесчисленных модуляций потрясающего финального звука непостижимой гармонии, который разнесется по всем мирам и системам миров, где впредь станет звучать вечно.

Этот элемент первичной веры, восходящий ввысь и освещающий, подобно Божьей радуге Завета, темные и бурные житейские воды, эта вера в Спасение всей Вселенной в конце времен от власти греха, зла и тьмы, которая наполняет душу человеческую могучими токами Надежды и Веры, может быть обнаружена во всех религиях древнего мира, ведь это один из рудиментов изначальной Истины, открытой Патриархам. Все народы древнего мира искали Избавителя, которому суждено в конце времен осуществить это великое предприятие. Египтяне называли его Гором, персы – Сосиосоном, иудеи – Мессией, а у древних иудейских каменщиков именно его был призван воплотить образ Хирама Абиффа.

Склонный к размышлениям вольный каменщик не может не заметить в символах и аллегориях, украшающих стены этой ложи, явные параллели с символами древнейшей, первичной веры человечества. Повсюду его окружают символы небесных явлений, которые, в свою очередь, сами суть лишь символы гораздо более возвышенных духовных откровений. В ходе церемонии посвящения каменщик «воплощает Солнце и следует его животворящим путем». Великое небесное светило воплощает также и символ Точки в центре Круга, который также призван напоминать посвященным о двух Первопринципах вселенской Природы – активном и пассивном, зачинающем и порождающем, Боге и материальной Вселенной. Расположенные по сторонам от него две параллельные линии воплощают тропики Рака и Козерога, служащие естественными границами солнцеворота, а именно продвижения светила на Север и на Юг. Пламенеющая звезда – это Сириус, бог Анубис, и восходя гелиакически четыре тысячи лет назад, она возвещала нашим духовным предкам благой разлив Нила. Три Великих светоча ложи суть Солнце, Луна и планета Меркурий, воплощающая египетского Гермеса.

Две колонны притвора Храма Соломона были возведены по образцу точно таких же величественных колонн Храма Бэла в Тире, и они также воплощают два тропика, активный и пассивный Первопринципы Природы – активную энергию и пассивное плодородие. Таинственные числа масонства – три, пять, семь и девять – также несут в себе астрономический смысл, поскольку связаны, например, с числом почитавшихся древними народами планет: в центре – Солнце, Марс, Юпитер и Сатурн с одной стороны, а Меркурий, Венера и Луна – с другой стороны.

Множеством значений обладает Треугольник, и одно из важнейших состоит в том, что он воплощает священные свойства Бога, также отраженные в символе трех колонн масонского Храма: Мудрость – разработавшая план Вселенной, Сила – активная энергия и мощь, воплотившая и сделавшая зримым этот план, и Гармония – или явленная Красота, являющаяся Законом, который управляет Вселенной и поддерживает непрерывность ее существования и развития. На эти Мудрость, Силу и Гармонию уповает всякий истинный вольный каменщик, и не имея этой веры и этого упования, просто вообще нельзя стать масоном.

Само существование и единство Бога, то, что Он есть Единый – не природа, не душа Вселенной, но Существо и Личность, присутствующая повсюду и осознающая все происходящее; то, что материя вечна не сама по себе, что она не существует с Ним одновременно и не существовала изначально, но была Им сотворена; то, что в начале времен и вплоть до ее сотворения Он был Всем сущим; что душа человека была бессмертным и свободным Агентом, ответственным за свои деяния; что Бог управляет Вселенной и движет великими сферами и необъятными системами в согласии с великим Законом Гармонии, созданным и насажденным Им Самим в начале времен и с тех пор ежесекундно исполняемым; что все сущее непрерывно существует и совместное действует под непосредственным и управлением и присмотром Беспредельных Мудрости и Благоволения во имя благого и совершенного результата, который состоит в победе Божественной Справедливости и доказательстве неизменности и самодостаточности Им дарованного закона – Закона Совершенной Гармонии, – вот великие философские Истины, в которых наставляет своих посвященных масонство.

Однако масонство не имеет ничего общего с различиями, существующими между людскими религиями и верами. Если бы оно требовало от своих членов непременного согласия с тем или иным постулатом той или иной конкретной религиозной группы, оно утратило бы свой вселенский характер. Нравственный и добродетельный человек, достаточно образованный и имеющий доступ к информации, принадлежи он к любой вере – христианской, иудейской, мусульманской, – если верует он в единую великую и разумную Первопричину всего сущего, единого Великого Архитектора Вселенной, а также в то, что человеческая душа не умирает вместе с телом, но переживает его, может стать вольным каменщиком, и где бы и когда бы ни случилось, что такого человека исключают из любой степени вольного каменщичества на основании его принадлежности к той или иной религиозной конфессии, такая степень немедленно перестает быть составной частью вольного каменщичества.

Над престолом Досточтимого Мастера на Востоке ложи привешена первая литера Имени Господня, заменяющая древнееврейскую букву Йод, первую букву Неизрекаемого Имени, Которое столь немногим дозволено произносить, и сама служащая священным символом единства и самодостаточности. Великой целью Мистерий было наставить немногих избранных, пока океан варварства, суеверий и невежества топил в своих волнах весь внешний мир, в истинной, разумной и философской идее Бога. Ведь тогда, как и сейчас, верно, что идолы – это не только зримые и материальные изображения Бога, вырезанные из дерева или камня, которым поклонялись в разные времена люди, но и недостойные и не соответствующие действительности умственные образы и представления о Боге, потому что зримый идол есть лишь зримое отражение незримой мысли, сообщающий другим людям то, что несет в себе эта незримая мысль, подобно тому как и написанное слово сообщает незримую мысль читателю и передающую ему субъективные знаки, содержащие в себе суть этой мысли; и чудовищные множества рук, голов, ног и тел древних идолов, гротескных и отвратительных, были лишь не приносящими успеха попытками выразить понятия, которые в древности иначе невозможно было выразить, хотя их авторы очень старались. Идолопоклонство точно так же состоит в создании и распространении ложных и неверных понятий о Боге, как в вырезании неподобающих Его изображений, отлитых в металле или вырезанных из камня. И посему одна из великих целей масонства и есть наставлять своих посвященных в верных и истинных идеях о природе и свойствах Бога, насколько несовершенство нашей собственной природы и ограничения, наложенные на наш разум, это позволяют; однако нам не следует составлять собственный перечень Его предполагаемых свойств с описанием, предписывать его использование другим и требовать от них верности ему и согласия с ним под угрозой обвинения в ереси и проклятия.

«Мудрейший из нас, – сказал мудрец, – есть лишь крошечная ракушка в Океане Всемогущества, и, стоя на его берегу с каплей его воды в чаше, мы не способны увидеть в этом крошечном зеркале больше смысла Вселенной, чем приходится на одну каплю».

Мы не в состоянии представить себе ни Бытие-в-Себе без начала, ни Сотворение Вселенной из ничего. Но поскольку мы сознаем наше собственное бытие, мышление и свой разум, сознаем нашу способность принимать решения, любить и ненавидеть, желать и испытывать отвращение, значит, мы способны и осознать, что мы не суть наше материальное тело, но нечто отличное от него и пребывающее превыше него. Мы сознаем, что как бы она ни была отдалена от нас бесчисленными звеньями причинно-следственной связи, все же существует Великая Первопричина, Сама по Себе не имеющая следствия и тем более – причины, что она в силу неизбежности является разумной, мудрой, благой и всемогущей. И поскольку мы также знаем, что наши мысли, которые суть ни материя, ни дух, ни вещь, и при этом мы понятия не имеем, откуда они появляются, откуда приходят в наш мозг, зарождаются ли они в нем сами или привносятся извне, но при этом способны передавать их другим людям посредством субъективных звуковых знаков, различных у разных народов в разные времена, которые сами по себе суть лишь продукт общественного договора и не являются самими нашими мыслями, и даже не напоминают их, таинственные и непостижимые, как в принципе непостижимо, если вдуматься, и все наше общение между собой; поскольку мы знаем, что эти мысли не умирают, но живут вечно, по крайней мере, после нашей смерти, и при этом, не имея никакой материальной силы, они увлекают умы других людей, наполняют их, определяют поведение других людей, управляют им и контролируют его, включая даже постановления сенатов и решая судьбу империй, – вот поэтому, даже совершенно не понимая этого, мы вполне можем верить в то, что это мысли Бога, претворенные в слова, ставшие реальными и проявленными в этом мире, зримыми и отраженными в материальной Вселенной. И пусть мы лишь отчасти можем примирить существование греха и страданий с нашими собственными представлениями о всемогуществе, беспредельной милости и совершенной мудрости Бога, мы все равно можем и должны, даже не совершенно не понимая этого, верить в Его беспредельные справедливость и мудрость и в то, что Он абсолютно совершенен, а если нет, то нам остается лишь сформировать для себя более низменное представление о Боге, или верить в то, что Он мстителен, переменчив, жесток и пристрастен, а значит, мы в таком случае превратимся в идолопоклонников, лишь немного и лишь в собственных глазах чем-то превосходя тех, кто в пустыне преклонял колени пред златым тельцом.

Умственное и нравственное развитие всякого народа всегда будет соответствовать его представлениям о Боге. Поскольку то, что считается Его законами, иначе говоря, весь свод законов нравственности и религии, всегда остается лишь отражением того, что принимается за Его природу. Если Его считают и изображают мстительным и ревнивым, законы и будут жестокими и безжалостными, если Он считается получающим радость от жертвоприношений и навлечения на людей боли и мучений, они также всегда будут готовы преследовать и казнить людей, и свод таких законов будет так же кровав, как свод законов Дракона. Если Он изображается похотливым и низменным, впадет в порок и вседозволенность и общество. Если народ делает своих богов лентяями или воинами, в нем и будет принято унижать людей труда и поддерживать власть привилегированных классов за счет угнетенных масс, постепенно превращающихся в тягловый скот.

Посему Вольное Каменщичество стремится, как я уже говорил, сообщать своим посвящаемым истинные представления о Боге и о природе человека. Для этого оно предлагает им свои символы, сопровожденные лишь малой толикой самых общих намеков на истинное толкование этих символов, оставляя каждому право и обязанность толковать их, в основном, самостоятельно. Это истинное знание и есть Истинное Слово Мастера Каменщика, которое в свое время сообщалось (и ныне тоже должно сообщаться) при посвящении в степень Мастера, и на зримый символ которого я намекаю вам сейчас.

Каждый Мастер ложи должен быть готов объяснять эти символы своим братьям. Его ответственность и его долг – рассуждать о них, в подробностях изучать их смысл и приближать их к пониманию всякого образованного и умного брата. Это входит в принятые в ложах наставления, таким образом изучаются их символы и ритуалы, которые каждый раз раскрываются заново во всей своей красоте и возвышенности. Там, где Мастер развивается сам, чтобы стать достойным этой миссии, а потом ответственно исполняет ее, ему суждено сделать в масонстве множество открытий, причем, немалую их часть составят обрывки тех древних слов, произнесенных и записанных в свое время на древнееврейском и древнеанглийском языках, которые ускользают от внимания большинства вольных каменщиков, хотя и содержатся в ритуальных формулах посвятительных ритуалов различных степеней, подобно тому, как искореженные руины этрусских храмов попадали в центр новой кладки Рима. Кабельтов, имя нашего покойного Великого Мастера, старинное слово сообщения Тайны, первые слова, произнесенные у могилы, – все они станут не только непревзойденными по верности доказательствами древности нашего Цеха, но в некоторых из них станет возможно обнаружить поразительнейшие символы бессмертия и воскресения души.

В древних Мистериям вместе с этими возвышенными философскими истинами наставляли и в полной системе нравственности и этики. Как их преемник масонство также носит подчеркнуто этический характер. Пусть некоторые его уроки и наставления обтекаемы, лишены конкретики и мало впечатляют, зачастую кажутся неоригинальными, истасканными и непрактичными, пусть они не всегда западают в душу людям и не всегда претворяются ими в реальность ежедневного бытия, происходит это лишь потому, что краткость человеческой памяти, в силу необходимости, сжимает устные наставления в лаконичные всеобщие принципы, восприемники которых сами вынуждены придумывать им применение при соприкосновении с реальной жизнью.

Однако масонство не способно изменить природу человека или сделать его совершенным. Если оно оказывается способно улучшить его, если оно может иногда удержать его от неправедного деяния, если оно способно удержать его от причинения зла другому человеку, или даже просто отдалить момент причинения этого зла, или помешать человеку опорочить самого себя нелицеприятным деянием, – оно в таком случае исполняет то же самое предназначение, которое в большинстве случаев исполняет религия. Ведь всякое нравственное наставление столь часто уподобляется лунному свету, играющему на поверхности льда, но не растопляющему его. А они играют на поверхности сердца, но не западают в его глубь.

И, к сожалению, применение всеобщих принципов и аксиом нравственности к вечно меняющимся жизненным обстоятельствам, к сожалению, вряд ли возможно для всякого и каждого человека, в особенности если от этого зависит его благополучие. Чаще всего человек склонен исключать свое собственное дело из общего рассмотрения и делать для него исключение и во всеобщем, в остальном, принципе. Поклявшись ни в чем не притеснять брата и не творить ему зла, даже на копейку, многие каменщики все равно не прочь поживиться за его счет, продать ему по дружбе некачественный, или просроченный, или просто худший, чем мог бы, товар по полной цене, завысить для него цену, превознося качество товара и замалчивать его недостатки, брать с него гораздо больше, чем с других, за те же услуги.

Слишком часто забывают такие каменщики, что никто не имеет права претендовать ни на что принадлежащее другому человеку, если он честно это не заработал, что ему надлежит жить так, чтобы после его смерти никто не мог сказать, по самому высшему счету, что деньги или земли принадлежат не ему, но полностью или отчасти – кому-то другому; чтобы никто нее мог сказать, что он обогатился за счет того, что некто другой обеднел. Слишком часто склонны люди вообще забывать о том, что когда они в чем-то обделяют другого человека, чем-то обижают его, как-то обогащаются за чужой счет, вступают во владением чем-то, что, по самому честному и беспристрастному суду, принадлежит другому, они все равно пребывают под неусыпным Оком Небесного Попечителя, и ныне и присно с совершенной неизбежностью будут они призываемы к суду Великой Канцелярии Господнего Суда, дабы до последнего гроша выплатить все компенсации, богатством своим, честью, властью или репутацией.

Дабы братья хорошо усвоили эти уроки, Мастер должен внушать их им, а если он этого не делает, значит, он не вполне исполнил свой долг, и никакое виртуозное владение ритуалом, никакое скрупулезное воспроизведение всех формальных деталей и словесных формулировок не восполнит этот его промах. Он воплощает Солнце, служившее древним братьям нашим воплощением Самого Бога. Для своей ложи он – символический источник Света и Знания. Как Солнце восходит над горами, обрамляющими Восток, следуя по стопам рдеющей зари, чтобы открыть течение дня и осветить мир, так и Мастер встает, открывая работы ложи, на ее Востоке, дабы должным образом наставить весь Цех и выдать братьям задания на день. Таким образом, он принимает на свои плечи тяжкий долг, серьезнейшую ответственность, ведь разве не служитель он пред алтарем, возведенным в его ложе Богу Живому? И если он не способен соответствовать сему возвышенному долгу и исполнять его, как положено, верно и неукоснительно, то по какому праву он получает свою дневную плату? Пройдет ли его работа проверку наугольником Мастера-Архитектора?

Вольное каменщичество учит нас, что три колонны поддерживают свод каждого его Храма – Мудрость, Сила и Красота, а точнее – Гармония. Гармония – это сила и поддержка всякого общественного учреждения и в особенности – нашего. А три ступени, или три пролета, символической лестницы, увиденной Иаковом во сне, по которой надлежит человеку устремлять свой путь ввысь – это Вера, Надежда и Милосердие.

Эти три ступени соотносятся с тремя колоннами, ведь Вера в Божье Провидение, в человеческую природу и в собственные наши волю и способность творить благо и есть истиннейшая Мудрость; Надежда на Жизнь Будущего Века и окончательную победу в конце времен Добра над Злом и есть единственная истинная наша Сила в те часы, когда волны горя разбивают трепещущие наши сердца, а Милосердие к недостаткам и проступкам, заблуждениям, нуждам и тяготам наших ближних, и что важнее – не только близких, но и дальних, и даже наших врагов, есть величайшая и самая красивая черта человеческой природы, даже сама по себе способная превратить всю Вселенную в торжество единой великой Гармонии.

Истина, Милосердие и Терпимость! Вот три кардинальные масонские добродетели. Как мы знаем, Истина есть Божественное свойство (ибо Бог есть Совершенная Истина) и основание всякой другой добродетели. Никакой человек да не раскается ни в какое время в том, что поверил клятве вольного каменщика, его обещанию, слову, представлению или заявлению. Мерой его следования заключенному договору всегда должно быть искреннее взаимопонимание с противоположной стороной. Он не должен делать ложных заявлений, не предлагать невыполнимых условий, не оставлять неясностей и разночтений в своих целях и намерениях, он не должен никогда лгать ни в большом, ни в малом, ни в основном, ни в частностях. Он должен быть честным, откровенным, прямым и совершенно свободен от лукавства и двоемыслия.

Закон Милосердия требует от вольного каменщика суждения о других людях по тем же законам и меркам, по каким он судит сам себя, чтобы он искал для поведения других людей такие же объяснения и оправдания, какие он с радостью и легкостью находит для своего поведения, думая при этом, и даже будучи свято уверен в том, что мир о нем гораздо худшего мнения, чем он в действительности заслуживает, и даже для таких поступков, за которые он обычно сам себя осуждает, у него есть наготове оправдания, и он думает, что знай их мир так же хорошо, как знает их он сам, этот мир радикально изменил бы свое суждение о нем, – и точно так же он обязан верить в то, что другие люди, чьи действия он осуждает, имеют для этих своих действий точно такие же оправдания перед самими собой и перед миром, если бы они предстали перед его судом. Но люди столь часто забывают сей великий закон Милосердия и приписывают невообразимо низменные мотивы действиям других людей, в то же время неизменно приписывая своим действиям мотивы невообразимо возвышенные.

Как могут слова – не только слова масонских клятв, но и другие – слетать с наших уст, не оставляя памяти о весе смысла, их наполняющего? «Остави нам долги наши, – часто просим мы Бога, – как и мы оставляем должникам нашим». Прости нам – как прощаем мы, только так, и не иначе. И если мы не простили их, то и Ты не прощай нас! Что было бы, если бы Бог взялся судить нас столь же немилосердно, сколь немилосердно судим мы ближних своих? Что было бы, если бы Он не делал снисхождения к нашим страстям, искушениям, неумеренности? Что было бы, если бы Он приписывал каждому нашему действию низменнейший из всех возможных мотивов, а не обычный и не наилучший? Ведь это было бы так по-нашему!

Масонское милосердие должно по мере возможности приближаться к Милосердию Господнему. Для судьи или присяжного недопустимо, немудро и неверно субъективно приписывать наихудший мотив действиям преступника без тщательного допроса и следствия. Кто знает человеческую природу лучше всех, тот милосерднее всех в своих суждениях о ней. Если Бог, Которому ведомо всё, простил нас, как нам хочется верить, вряд ли стоит сомневаться в том, простить или нет ближнего своего, тому, кто практически вообще ничего не знает. Поэтому масонское милосердие обычно взыскует благого мотива и радуется, когда оказывается возможным сопоставить его с действием, на первый взгляд, выглядевшим плохо. И происходит это потому, что вольный каменщик есть, или, по крайней мере, должен быть, искренен, моля Бога простить ему прегрешения, только если и когда он сам простит согрешивших против него самого.

Нет нужды рассуждать здесь о той стороне масонского милосердия, где оно помогает болящим, нерушимо и непоколебимо стоит на пути распространения эпидемий, одевает убогих, кормит голодных и дарит достойное погребение покойным. Каждый вольный каменщик знает о существовании масонского долга и о том, что не заслуживает звания вольного каменщика тот, кто исполняет его без должного рвения, или спесиво, или лениво, и уж тем более если он уклоняется от исполнения этого долга.

Другой масонской добродетелью является терпимость, столь редко применяющаяся на практике и столь пренебрегаемая, даже при условии, что о ней публично трубят на каждом углу. Никто не имеет права, если говорить по сути, даже спрашивать своего ближнего о религиозных убеждениях. Никто не имеет права утверждать, что то, во что верит он сам, есть неоспоримая истина, а то, во что верят другие, есть неоспоримая ложь; все равно, как глубока его личная вера, все равно, насколько очевидны и неоспоримы для него ее положения, все равно, сколь бессмысленным может ему показаться, что другие верят не в то же, что и он, вольный каменщик должен понимать, что его ближний при этом, со своей стороны, чувствует правым именно себя, считает свою веру неоспоримой, а также не понимает, как это можно верить не так и не в то же, что и он. Так кому же рассудить этих двоих? Кто выберет, что есть истина? Естественно, такой вопрос не разрешишь большинством голосов, ни даже единогласным выбором, никаким другим человеческим средством или сочетанием таковых. Потому что лишь Бог, а не голосование, делает истинным то, что истинно.

Вера человека чаще всего связана с местом его рождения, с родителями и окружающими обстоятельствами, но никак не с предварительным изучением и обоснованным выбором. Никто не имеет права утверждать, что его личная вера благодатна и заслуживает вознаграждения. Является ли для мусульманина заслугой родиться от мусульманской матери близ Мечети Омара и быть воспитанным в вере Магомета? Никто не имеет права говорить, что будет мириться и терпеть только то, что в другое время сможет законно запретить или предотвратить. Никто из людей не имеет права вообще вмешиваться в эти вопросы; только Богу принадлежит право судить человека за его веру, и если кто-либо из людей берет на себя смелость заняться этим, он тем самым пытается узурпировать право Бога, тем самым возлагая на свои плечи страшную ответственность. Учение масонства гласит, что нет заблуждения порочнее нетерпимости, и нет преступления неискупимее, чем преследование за убеждения. С самого первого дня существования человека на Земле нетерпимость вела его к войнам и раздорам. Она послужила причиной гибели миллионов людей, чья кровь, пропитывая грудь Земли и устремляясь к Небесам, сделала нашу планету, полнящуюся людскими страданиями, примером и позором для всех ее сестер во Вселенной. Масонство, несущее оливковую ветвь, останавливает разящий стальной клинок зелота у самой груди его брата, оно разбивает дробилки для пальцев и дыбы и на каждой площади каждого города мира проповедует мир и братство.

Я не собирался читать вам лекцию о нравственности, братья, да и вообще утомлять вас долгим выступлением, поэтому я лишь вкратце остановился на роли вольного каменщичества как наставника нравственности. А теперь позвольте сказать пару слов о его миссии.

Никакое общество, никакой орден в наше время не может процветать, не имея среди своих целей совершенно буквального и практического делания добра. Наш век – век прогресса. Несмотря на то, что принципы Ордена остаются неизменными, применение и развитие этих принципов должно меняться и идти вперед в ногу со временем, иначе такой орден отстанет от мира и начнет быстро или медленно, но в любом случае неуклонно, разлагаться. Масонство набирает ежегодно тысячи новых членов, но мир ждет от него чего-то практического, каких-то по-настоящему великих деяний, соответствующих его возвышенным заявлениям и претенциозным титулам. Если оно не будет совершать таких деяний, в конце концов сами его члены устанут бездействовать. В свое время масонство исполняло свой долг, лишь излагая свое учение посвященным, но в наше время это учение – философское и нравственное – уже принадлежит всему миру, точно так же, как, например, астрономы, геометры и физики сделали обыденными и общедоступными те рудиментарные знания, которые в старину доверялись лишь немногим избранным. Это те же знания, что зачастую составляют до половины текста наших наставлений, которые тягостно и непомерно долго зачитывают вслух нашим кандидатам во время посвящений, как будто интеллектуальное и нравственное развитие окружающего мира не переросло их давным-давно. В наше время масонство уже не выполняет своего долга, только обучая началам рудиментарного знания, только повторя снова и снова заученные раз и навсегда наставления, посвященные самым распространенным в мире добродетелям, – но оно сможет его выполнить, лишь став истинным апостолом Мира и Терпимости, покровителем Просвещения и Образования, а наставлениями своими сообщая глубиннейшие истины философии, науки, физики, механики и законов действия Вселенной. Оно должно трудиться во имя предотвращения и врачевания политических и религиозных раздоров, оно должно стремиться обучить людей общаться и лучше узнавать друг друга, меньше ненавидеть друг друга, больше любить друг друга. Оно должно учреждать школы, строить академии, основывать университеты и поддерживать больницы и богадельни.

Оно имеет власть сделать многое, причем, многое удивительное и поистине поражающее воображение, стать благотворителем всему миру, – за счет крошечного посильного вклада каждого своего члена, регулярно вносимого и мудро распределяемого; а если оно не будет так поступать, то да будет оно судимо – а так оно и будет, – по закону более суровому, чем тот, который побудил благородного римского отца приговорить собственного сына к смерти. Ибо туманы и дожди, выпадая на землю, вливают свою влагу в ручьи и родники, которые текут в реки, впадающие в океаны, с чьей поверхности не видимые глазу мельчайшие частицы испаряются, чтобы снова попасть в воздушную среду; ибо огромные дубы взрастают из непостижимых саморазвивающихся скоплений крошечных атомов; ибо залежи угля формировались в течение миллионов лет путем постепенного разложения мириадов деревьев и кустарников; ибо известняк тоже формировался в земле постепенно и неразличимо в течение многих тысячелетий; ибо трудами миллионов насекомых возведены целые коралловые рифы в Индийском океане, – и точно так же соединенные усилия великого масонского воинства могут произвести величественные, благие и вечные результаты, если только сами масоны верны своему Ордену, душой воспринимают его учение и помнят принесенное торжественное обязательство.