Текст книги "Варяги"

– Так, может, они его искали? А как нашли – убили? – предположил Андрей.

– Очень похоже на то, – согласился Вадим. – И еще одно…

– Что? – разом спросили друзья.

– Вы помните, карел этот ломанулся от нас?

– Да.

– Ну?

– Так вот, он увидел мьёльнир[1]1
  «Мьёлнир» – амулет в виде молота Тора.


[Закрыть] у Сигурда на шее и испугался, приняв того за настоящего викинга.

При этих словах, реконструктор машинально потрогал висевший у него на шее серебряный «молот Тора» – символ воина и любого реконструктора по эпохе викингов.

– Бред, – тяжело выдавил Павел.

– А чего же это он тебя не испугался? – спросил Андрей.

– Так у тебя костюм-то скандинавский, с тесьмой ручной, да еще мьёльнир, а у меня рубаха со славянской вышивкой.

– Но ведь он не славянин, он – финн или карел.

– Вот именно, а финно-угорские племена тоже свою одежду расшивали, и вышивка была очень похожа на славянскую – взаимопроникновение, да и сходство языческих культур. Ну ты же должен знать.

– Да знаю, знаю, – обидчиво произнес Андрей, – просто не заметил. И потом, допустить, что мы вот так просто взяли и ни с того ни с сего оказались в другом времени – в голове не укладывается…

– Вот-вот, не заметил, а, между прочим, этот финн-карел был в вышитой рубахе, и вышивка у него была мужская. Значит, он уже взрослый – мог быть воином.

– Здорово, – подал голос Павел, – значит, они хотели нас убить или захватить и сделать «кукшами».

– Примерно так, – ответил Вадим, – и еще, этот карел говорил вроде слово «бепся», так вот, это очень похоже на «вепсы».

– Хорошо же мы вчера погуляли, – произнес вконец расстроенный Павел. – Викинги, вепсы… а у меня свадьба через месяц…

Повисло тягостное молчание. Уставившись на играющие огоньки в костре, каждый думал о своем.

– И еще, – вдруг загадочно произнес Вадим, – я тут поутру в лесу наткнулся на странного типа. С виду старичок-боровичок, да больно уж прыткий…

Вадим рассказал друзьям о своем приключении.

– Странно, – нараспев произнес реконструктор, – может, это леший был?

Вадим пожал плечами.

– Не знаю, может и так. А у вас ничего поутру такого не было?

– У меня было, – признался Андрей, – я сомневался, рассказывать или нет. Думал, мираж с похмелья у меня… или что-то типа того… Но сейчас, услышав твою историю, Вадим, я понял, что это вовсе не мираж…

Тут Андрей искренне поведал друзьям о своей встрече с кикиморой, которая запросто меняет облик.

– Она так и сказала – кикимора? – переспросил Вадим.

– Представляешь, так и сказала: «Поцелуй кикиморы забывать нельзя!»

Истории действительно получились весьма загадочными и неправдоподобными. Они долго спорили, пытаясь найти рациональное объяснение всему происходившему с ними. Верилось с трудом, но, увы, все это не было сном.

Павел же долго молчал, не решаясь рассказать про свою встречу с купальщицей.

– Ты чего напрягся, Паша? – спросил Вадим, видя мучения друга.

– Да вот, у вас все истории какие-то…

– Какие?

– Да сказочные какие-то. Лешие, кикиморы – ерунда! А я вот девушку поутру встретил. Красивая – жуть…

Мало-помалу друзья вытянули из товарища все сведения об его утреннем купании.

– Русалка! – коротко резюмировал Вадим, дослушав рассказ друга.

– Точно, русалка, к гадалке не ходи! – поддержал это мнение Андрей.

– Да ну вас, – отмахнулся Павел, – говорю вам, это обычная девушка. Вот только я не знаю, куда она так стремительно подевалась.

– Нырнула поглубже, – хихикнул реконструктор.

– Паша, ну точно это была русалка, – утвердил Вадим.

– Нет, ерунда! Они вообще существуют, эти русалки?

– В нашем положении уже нечему удивляться, – философски заметил Вадим.

– Вот и я говорю, – Павел вставил свое веское слово, – ерунда полная… хотя, надо признаться, русалочка была симпатичная….

* * *

– Ладно, допустим мы в прошлом, – предположил реконструктор, – тогда какой сейчас год и где мы вообще?

– А я откуда знаю? – ответил Вадим. – Если, конечно, судить, что тут есть вепсы и викинги, то мы, скорее всего, у Ладожского озера, а вот насчет года точно не скажу. Вот если крепость Ладога уже существует, то мы минимум во второй половине восьмого века.

– Ясно, а если Ладоги нет, тогда мы несколько раньше, – закончил за него Андрей.

– Абсолютно справедливо, – поддержал Вадим, – и надо еще подумать….

– Постой, – резко перебил его реконструктор.

Вадим умолк, сдвинув брови:

– Чего?

– Постой, постой, – продолжил Андрей, – а может ли такое быть, что Ладоги нет, а викинги уже есть?

– Сия тайна велика есть, – философски ответствовал Вадим, – кто ж его знает. Мы же по учебникам историю учим, а не вживую… Хотя вот именно сейчас у нас и будет такая потрясающая возможность изучить все на месте.

– Ага, из первоисточника, если все это вообще не сказка и не страна чудес или Зазеркалье там какое-нибудь, – весомо и многозначительно вставил Павел.

– Так точно, Павел Николаевич, так точно! – улыбнувшись, заметил ролевик.

– Вот ведь, блин, всегда хотел попасть в прошлое, – мечтательно произнес реконструктор, – увидеть настоящих викингов, а вот увидел – и еле ноги унес.

– Да, дружище, – ответил ему Вадим, – это не игра, это – жизнь.

– Реконструкция – это не игра, – обиделся Андрей, задетый за живое.

Он искренне считал реконструкцию серьезным, основательным делом, а турниры и бугурты – испытанием для настоящих мужчин.

– Не обижайся, – примирительно произнес Вадим, – но реконструкция – это все же игра, а ты такой же ролевик, как и я. А сейчас мы попали в прошлое и вот это – действительно не игра. В этом мы уже убедились, и могу поспорить, скоро убедимся еще больше.

– Да хватит вам правду искать, – сказал Павел, – давайте думать, как нам вообще быть и как домой вернуться.

– Думаю, с возвращением у нас большие трудности, – заметил Вадим.

– Это еще почему? – не поверил Павел.

– А хотя бы потому, что для того, чтобы вернуться, надо знать, как мы сюда попали, то есть знать механизм.

– И мы его не знаем, – закончил за него Андрей.

– Именно.

– Так что, нам теперь вечно тут пропадать? А как же моя свадьба?

– Зачем же пропадать, – ответил Вадим, – думаю, завтра с утра надо навестить сгоревшую деревню нашего убиенного вепса, если, конечно, там вообще горела деревня. Может, там кто-нибудь остался, попробуем что-нибудь узнать и сориентироваться на местности, так сказать.

– Точно, пойдем в деревню, – поддержал его реконструктор, – узнаем, может, кто живой остался, тогда и «пойку» пристроим.

– Видишь, как у вас обоих глаза-то загорелись, попали, блин, в прошлое, – давно мечтали, бла-бла-бла… историки хреновы! А мне нельзя в прошлое! У меня работа, свадьба!

– Да что ты заладил: свадьба, свадьба, – укоризненно произнес реконструктор.

Вадим не дал Павлу ответить.

– А со свадьбой придется подождать, Пашка, до лучших времен.

Солнце скрылось, закат погас. В лесу стало совсем темно. Они еще посидели у гаснущего костра, покурили и стали устраиваться спать. Младенца положили между Вадимом и Павлом – авось не замерзнет. Усталость первого дня, проведенного в прошлом, дала о себе знать, и друзья быстро уснули.

Вадим во сне видел горящую деревню, напавших на мирных жителей викингов и парня, уплывающего на лодке с младенцем. Видел он метавшихся среди объятых пламенем домов баб и детей, и всюду дым… кровь… грязь… и убегающий старик!

Андрею снился скользящий по волнам черный драккар с полосатым парусом и грозной звериной фигурой на носу. Он сам стоял у рулевого весла и смотрел, как бородатые викинги, разгоняя корабль, в такт сгибаются и выпрямляются, уверенно работая веслами… И сладкий поцелуй кикиморы, который почему-то нельзя забыть. Но до чего же сладкий поцелуй!

А Павел Николаевич сначала грезил о русалке, о ее прелестях… но потом, словно устыдившись, мечтал о предстоящей свадьбе, о Насте в красивом белоснежном платье и еще о большом сочном куске жареного мяса. Уже под утро ему приснилась холодная, запотевшая бутылочка пива…

Маленький вепсский «пойка» всю ночь ворочал головкой, хлюпал и водил носом – ему снилась мамкина вкусная титька. Но, что удивительно, он ни разу не проснулся, не побеспокоил своих спасителей.

Глава третья
Встреча

Радость от встречи может быть омрачена встречей не с теми, кого ты ждешь.

Народная мудрость

Ранним утром «пойка» проснулся первым и криком разбудил всю троицу. Друзья поднялись нехотя, давила вчерашняя усталость – хотелось еще поспать. Но малыш оказался настойчив, и потому пришлось вставать, поить его через платочек и кормить оставшейся черникой. Андрей и Вадим позавтракали последней сигаретой, а Павел водичкой из ручья. Стали собираться в дорогу.

– Да, вот что, – сказал Вадим, – Андрея Сигурдом не называть. Мы все – славяне, имена можно говорить свои, думаю – нормально. Вепсы должны к славянам относиться лучше, чем к викингам.

– А есть ли тут славяне? – спросил Павел.

– Должны быть, как не быть, – ответил Андрей.

Вадим взял «пойку» на руки, решив нести его первым.

– И еще, Андрюха, спрячь «молот Тора» под рубаху, а лучше вообще сними от греха.

Реконструктор хотел было возразить, но, передумав, не стал.

– А как пойдем? – спросил Павел.

Вадим махнул налево.

– Туда. За спиной у нас озеро, значит, деревня слева.

– Где-то так, – подтвердил Андрей, – судя по дыму, вчера до деревни было не больше трех-четырех километров.

– Только мы вчера еще на пару километров забрали в лес, – уточнил Вадим и махнул рукой. – Ладно, пошли.

Троица пересекла ручей и двинулась в сторону предполагаемой вепсской деревни. Шли не спеша, часа три, по просторному сосновому бору. «Пойка» всю дорогу молчал, не выказывая беспокойства – есть не просил, но если бы даже и просил, то предложить ему было нечего. Вскоре они вышли на лесную дорогу. Решили идти по ней до деревни, предположив, что викингов вряд ли встретят. Маловероятно, что они решатся далеко уходить от озера и драккара.

– Кажись, дымком потянуло, – заметил шедший впереди Вадим.

Он остановился – прислушался, принюхался. Андрей и Павел последовали его примеру.

– Точно, дымом пахнет, – подтвердил Павел, держащий ребенка – была его очередь нести.

– Ну, значит, мы рядом, – заключил Андрей.

Оглядевшись и не заметив ничего тревожного, двинулись дальше. Дорога, шириной в одну телегу, делала резкий поворот, пройдя его, друзья оказались на околице сгоревшей деревни. Судя по пепелищам, в деревне было не меньше двух десятков домов, и, наверное, какие-то хозяйственные постройки. Но сейчас об этом оставалось только догадываться. Деревня стояла на сухом ровном месте – озеро видно не было, но друзья предполагали, что оно совсем рядом. Из всех построек уцелел только небольшой сарай, стоящий вдалеке от домов, почти у самого леса – все остальное сгорело дотла. На месте бывших изб чернели груды угля и полукруглые вверху глиняные печи. Проходя по центральной улице сгоревшей деревни, друзья видели многочисленные осколки глиняной посуды – тарелок, крынок, кружек. Все говорило о тотальном уничтожении, но, как ни странно, трупов людей они не обнаружили, лишь дважды заметили обугленные останки дворовых собак.

– Ну, что будем делать? – спросил Павел, отдавая ребенка Андрею. – Кажется, тут никого нет.

В ответ на его вопрос раздалось заунывное мяуканье, и на улицу выскочили две рыжие кошки, они так обрадовались появлению людей, что кинулись к ближайшему к ним Вадиму и стали ласково тереться о его ноги. Ролевик не сопротивлялся.

– Куда же все подевались? – в раздумье спросил он.

– А может, их утопили? – предположил Павел.

Проснулся «пойка» и тут же принялся хныкать. Андрею, державшему ребенка, пришлось его качать, чтобы успокоить.

– Проснулся, оглоед, – констатировал Павел, – а кормить все равно нечем.

– Нет, не может быть, – уверенно произнес Вадим, – чтобы их всех утопили. Да и зачем? Ограбить – ограбили, но топить?

Реконструктор пожал плечами, а Павел, что-то заметив среди углей, пошел проверять.

– Ого! – воскликнул он. – Смотрите, что я нашел. – И он гордо продемонстрировал находку.

– Монета? – искренне удивился Андрей.

– А ну-ка дай посмотреть, – попросил Вадим.

Взяв монету в руки, он тщательно потер ее, очищая от копоти. Нумизматика была его вторым излюбленным хобби, которому он предавался не менее страстно, чем самой истории. Любовь к этой вспомогательной исторической дисциплине привил ему в университете профессор Кармин Александр Васильевич. И Вадим был ему за это весьма благодарен. Именно с лекций профессора и началась коллекция монет, которую он начал собирать с первого курса. И пусть его коллекция была не так велика, как у Александра Васильевича, но там было на что посмотреть.

– Арабский серебряный дирхем, – со знанием дела заявил Вадим.

– Откуда он в этой дыре, – не поверил Павел.

– Ничего удивительного, – почти равнодушно ответил ролевик, продолжая рассматривать арабскую вязь на монете, – Ладожское озеро – есть часть пути из варяг…

– В греки, и не только, – закончил за него реконструктор.

– Дирхем – это много? – не унимался обрадованный находке Павле.

– Не очень.

– А на еду хватит?

– Паша, – с улыбкой произнес Вадим, – на один хороший раз точно хватит, поэтому спрячь – пригодится.

Он протянул найденную монету другу, и тот бережно спрятал ее в карман джинсов:

– Что дальше будем делать?

– Будем ждать, рано или поздно кто-то из уцелевших обязательно вернется, – констатировал Вадим.

«Пойка», несмотря на все старания Андрея, продолжал плакать, и вскоре его голодный плач стал далеко разлетаться над округой. Солнце начало припекать. С голодным ребенком был особенно солидарен Павел, который принялся кружить вокруг сгоревших изб в поисках съестного.

Ждать им пришлось не долго. С дороги, которая привела их на пепелище, послышались голоса, конское ржание, скрип телег и звук бубна.

– Кажется, к нам гости, – предположил Вадим.

Голоса на дороге становились все отчетливее, уже можно было различить мужские голоса и женские стенания.

– Не иначе похоронная процессия, – предположил Вадим. – Пашка, – негромко позвал он, – давай, вспоминай все от бабушки, нам сейчас позарез понадобится переводчик.

– Так я же сотый раз вам говорю, все что знал – рассказал!

На споры времени не было, из-за поворота показались несколько мужчин, шедших во главе процессии. Один из них нес шест с небольшой перекладиной сверху. На перекладине друзья разглядели цветные лоскутки, трепыхающиеся на легком ветерке. Мужик, несший шест, был облачен в меховой не то жилет, не то накидку и заметно прихрамывал. Шедший рядом с ним, небольшого росточка в лохматой шапке мужичок, ударял в бубен при каждом шаге. Остальные были вооружены копьями, которые держали наизготове, кроме того, друзья разглядели длинные ножи на поясах копьеносцев.

– Так, мужики, только не дрейфить! – предупредил Вадим.

– Обижаешь, – первым ответил реконструктор.

– Нет, нет, ну что ты, как можно, – произнес Павел, делая шаг за спину Вадима.

Вепсы заметили незваных гостей и остановились. Бубен умолк. Вперед выступил широкоплечий вепс с копьем в руке. Этот был на голову выше всех, с копной черных, седеющих волос. Он поднял правую руку – все разом умолкли, и наступила тишина.

Несколько секунд вепсы рассматривали троих незнакомцев со свертком на руках. Широкоплечий поправил кожаную шапку на голове, повернул голову к остальным и что-то сказал. От процессии отделились пять копьеносцев и, во главе с широкоплечим, двинулись вперед. Друзья заметили, что еще несколько воинов с копьями стали обходить их слева и справа, а двое лучников, заняв удобные позиции, приготовились в случае необходимости поддержать разговор.

Когда до приближающихся воинов оставалось не более десяти метров, Вадим сделал шаг вперед и поднял правую руку, раскрытой ладонью к ним. По его убеждению это был межнациональный знак мирных намерений.

– Вроде поняли, – едва слышно произнес Андрей. – Похоже, этот у них главный.

Вепсы остановились. Широкоплечий сделал шаг навстречу Вадиму и произнес:

– Мика синун нимэси он?[2]2
  Кто вы такие? (фин.)


[Закрыть]

Вадим опустил руку, чуть повернул голову к Павлу и сквозь зубы спросил:

– Что он сказал?

– Спрашивает, что мы тут делаем, – ответил Павел и добавил: – Наверное…

Вадим смекнул, что его друг ничего не понял, поэтому попытался улыбнуться и, приложив руку ладонью к груди, произнес:

– Вадим. А это мои друзья.

– Мина юмарян![3]3
  Я не понимаю!


[Закрыть]

– Это я знаю, – воскликнул Павел, – он говорит, что не понимает.

– Спасибо, – тихо поблагодарил Вадим, сам пытаясь вспомнить слышанные им когда-то финские слова.

– У нас, кажется, ваш «пойка», – произнес он после короткой паузы.

Главный вепс уловил знакомое слово, и Вадим, чтобы закрепить успех, отступил на шаг в сторону и протянул руку, указывая на реконструктора, держащего ребенка.

Малыш, словно почуяв, что разговор именно о нем, издал протяжный писк.

– Пойка? – недоверчиво спросил вепс.

– Пойка, пойка! – утвердительно закачал головой Андрей, протягивая голосящий сверток широкоплечему.

Карие глаза вепса вспыхнули, он сделал шаг вперед. Вдруг на дороге раздался протяжный бабий вой, и от застывшей в молчании процессии отделилась молодая женщина. Вепсы обернулись. Обхватив руками непокрытую голову, она с криками бросилась бежать к незнакомцам. Оказавшись рядом, что-то крикнула широкоплечему и протянула руки к свертку. Андрей осторожно передал ей ребенка. Женщина заглянула в лицо младенцу и нежно прижала его к груди. Из ее глаз катились слезы. Она щекой прильнула к головке «пойки» и сквозь слезы произнесла:

– Киитос… киитоксиа оикейн палёон![4]4
  Спасибо… большое спасибо!


[Закрыть]

Трое друзей стояли в оцепенении, наблюдая, как мать, обнимая ребенка, направилась обратно к процессии.

– Киитос, – молчание нарушил широкоплечий вепс.

Он обвел рукой сгоревшую деревню и стал что-то объяснять незнакомцам. Он говорил все быстрее, глаза блестели злостью, а его морщинистое лицо выражало ярость.

– Паша, ты что-нибудь понимаешь? – нетерпеливо спросил Вадим.

– Я понял только, что тут есть какая-то река, – ответил Павел, – не то Альда, не то Аллода.

– При чем тут река? – недоуменно спросил реконструктор.

Тем временем главный вепс умолк, а затем вплотную приблизился к Вадиму и, положив ему руку на плечо, произнес:

– Тэ юстава канза бепся! Тэ юстава Конди.[5]5
  Ты друг вепсов! Ты друг Конди.


[Закрыть]

Вадим смекнул, что Конди может быть именем. Он указал рукой на себя и представился:

– Вадим!

Затем он указал на широкоплечего.

– Конди?

Вепс улыбнулся и утвердительно закачал головой.

– Кюлля, Конди!

– Да, Конди, – подсказал Павел.

– Я уже понял, – ответил Вадим, – а это Андрей, – он указал на реконструктора.

Широкоплечий подошел к нему и, положив руку на плечо Андрея, произнес:

– Юстава.

Андрей шепнул Павлу:

– Что он говорит?

– Кажется, друг!

– Юстава, – ответил Андрей, улыбнувшись вепсу.

– Мина[6]6
  Я – Павел.


[Закрыть] Павел, – представился вдруг осмелевший турист.

Вепс подошел к нему.

– Пвел?

– Нет… мм! – Павел опять растерялся. – Я не Пвел.

– Паша, – подсказал ему Вадим.

– Мина Паша.

– Юстава Паша, – улыбнулся вепс, положив руку ему на плечо.

Затем широкоплечий развернулся к своим людям и отдал короткий приказ. Воины с копьями замахали руками, и процессия двинулась вперед. Опять послышался женский плач, ржание лошадей и скрип телег.

– Может, у них еды спросить? – предложил Паша.

Его поддержал реконструктор:

– А что, неплохо бы подкрепиться.

Вадим позвал широкоплечего по имени, раскрыл рот и указал пальцем. Затем погладил себя по животу. Вепс кивнул – мол, понял. Он распорядился, и один из воинов повел всех троих с собой. Процессия, состоящая из шести телег в окружении десятка стенающих женщин с растрепанными волосами и еще около двух десятков мужчин, свернула в сторону. Они направились к краю леса, туда, где стоял единственный, чудом уцелевший сарай. Одна из телег остановилась недалеко от гостей, и сопровождающий их воин указал на нее – мол, садитесь. Они забрались на телегу. Через несколько минут два других воина принесли им хлеб, сушеную рыбу и какой-то напиток в глиняной крынке. У телеги остался только один вепс с копьем, остальные поспешили к сараю. Павел первым отхлебнул из крынки.

– Кефир.

– Ну-ка дай, – Андрей взял сосуд и приложился, – ну точно, простокваша.

– Паша, – позвал Вадим, – а как, говоришь, называется та река, про которую говорил Конди?

– Альда вроде.

– А йоки – это река?

– Ну да. Йоки – река, ярве – озеро.

Вадим откусил хлеба и вновь спросил:

– Значит по-вепсски Альдайоки?

– Ну да, – ответил Павел, – он так и сказал Альдайоки.

– А что случилось? – вмешался Андрей.

Вадим прожевал и, запив простоквашей, ответил:

– Мы теперь можем примерно предположить, в каком мы времени.

– ???

– Как?

– Очень просто. Если река по-ихнему Альдайоки, то прибавив скандинавское окончание борг,[7]7
  Борг – город.


[Закрыть] получим Альдайокиборг, что очень похоже на Альдегьюборг.

– Альдегьюборг? – не поверил Андрей. – Ладога?

– Да, – ответил Вадим, – если викинги, как говорит Конди, пришли с реки Альда, а это по-нашему Волхов, то наверняка Ладога уже существует.

– Круто! – обрадовался реконструктор.

– Надо будет при случае спросить у Конди, не знает ли он о Рюрике, тогда все встанет на свои места.

– А нам этот Альдегьюборг вообще нужен? – спросил Павел.

– Конечно! Можно посмотреть на древний город викингов, – воскликнул Андрей.

Он сказал это так громко, что охранявший их вепс напрягся, услышав слово «викинг». Вепс даже перехватил копье и стал озираться. Заметив это, Вадим поднял руку – мол, все хорошо. Воин, убедившись, что поблизости нет врагов, успокоился.

– Тише ты, не ори, – цыкнул Вадим на реконструктора, – мы уже с викингами познакомились, и, кажется, это знакомство никого из нас особо не вдохновило.

– Так Альдегьюборг – это ведь чертовски любопытно, – понизив голос, продолжил восхищаться реконструктор.

– Вот знаешь, почему ваш Один одноглазый? – неожиданно спросил его Павел.

– Ну, знамо дело… – начал было Андрей, но Павел перебил его, не дав закончить:

– Потому что тоже любопытный был, и совал свои зенки куда не попадя, вот ему глазик-то один и выставили, другим в науку, а вам, викингосам, все неймется. Любопытно тебе. А мне вот нисколечко не интересен ваш этот Адельгуборг или как там его…

Павел выдал это быстро, почти скороговоркой, не дав реконструктору и слова вставить в защиту святых истин.

Вадим улыбнулся и посмотрел на разошедшегося друга.

– Павел Николаевич, ну вы жгете…..

– А я вам говорю, что если существует Альдегьюборг, то надо бы и глянуть, – не унимался реконструктор.

– Так, Вадя, и в каком мы времени, по-твоему? – явно игнорируя сказанное Андреем, нетерпеливо переспросил Павел.

– Если Ладога существует, значит, мы где-то во второй половине восьмого века.

Павел посмотрел на друга, зажмурился и резко покачал головой.

– Не-е-е, – жалобно протянул он, – мне это ни о чем не говорит, а впрочем, мне все равно.

– Не беда, разберемся, – буркнул Вадим.

– Да-а-а уж, – мечтательно протянул Андрей.

Утоляя жажду и голод, они с любопытством наблюдали за вепсами у сарая. Оказалось, за ним были сложены трупы погорельцев, и теперь их бережно грузили на телеги. Уложенные трупы, среди которых, как заметили друзья, были и мужчины, и женщины, и даже дети, вепсы накрывали серым полотном. Пока мужчины грузили трупы, женщины не переставали причитать. Некоторые падали на колени и рвали на себе волосы. Мужик с бубном кружил вокруг телег, ритмично постукивая по нему.

Пожевав немного хлеба и выпив всю простоквашу, друзья отложили еду. Печальная картина не способствовала аппетиту. Только Вадим, немного поразмыслив, принялся за рыбу. Андрей и Павел уставились на него – у них самих кусок больше не лез в горло.

– Чего вылупились? – спросил Вадим. – Ешьте, когда еще доведется.

Но друзья наотрез отказались.

– Вы что, трупов никогда не видели? – удивился Вадим.

– Столько нет! – за обоих ответил Андрей.

– А вот это, дружище, и есть реконструкция – именуемая жизнью.

– Ты опять за свое? – обиделся реконструктор.

– Я не за свое, я за твое. Ты это хотел реконструировать? – резко спросил Вадим, указывая на телеги с трупами.

– Ну елы-палы! Что вы опять завели свою пластинку, – вмешался Павел, – какая теперь разница.

Все трое умолкли. Павел и Андрей смотрели на работу вепсов, а Вадим доедал сушеную рыбину. На запах рыбы опять, невесть откуда появились две рыжие кошки. Вадим бросил им недоеденную рыбу и спрыгнул с телеги. Кошки жадно накинулись не еду.

– Ладно, не сердись, – примирительно произнес Вадим, – нашло что-то…

– Проехали, – спокойно ответил Андрей, и через секунду добавил: – Смотрите, кажется, управились.

Действительно, вепсы, погрузив все тела, стали разворачивать телеги к деревне. К друзьям подошел Конди и жестами указал на телегу – мол, поехали. Они не возражали. Воин, охранявший их, тоже сел с ними и взялся за вожжи, но трогать не торопился. Они пропустили процессию вперед. Шествие, как и прежде, возглавляли хромой с шестом и мужик с бубном. Телега друзей тронулась, замыкая шествие. Конди шел рядом с телегой. Вадим, вытянув шею, пытался разглядеть в толпе мать «пойки». Все время, пока грузили трупы, он ее не видел. И только когда процессия миновала поворот, оставив сгоревшую деревню, он наконец увидел женщину. Та сидела у дороги на поваленном дереве, тихонько покачивая сына. Поравнявшись с ней, Конди позвал ее по имени:

– Улла!

Услышав свое имя, женщина подняла голову и, увидев телегу со спасителями своего сына, улыбнулась сквозь еще не просохшие слезы. Широкоплечий подошел к Улле и, взяв ее под локоть, поддержал, чтобы она смогла подняться. Телега с друзьями остановилась. Вадим спрыгнул и помог Конди усадить женщину с ребенком. Сам же не стал садиться, а пошел рядом с вепсом.

Дорога часто петляла среди леса, то сужаясь, то немного расширяясь. Дважды вброд пересекали ручьи, трижды проезжали мимо небольших полей, на которых росли какие-то колосья, а на одном – лен. Двигались не быстро. Павел, несмотря на тряску, умудрился уснуть, завалившись поперек телеги, а Андрей сидел в задумчивости, лишь изредка поглядывая вперед на процессию. Вадим продолжал шествовать рядом с Конди, который за всю дорогу больше не пытался заговорить с ними. Лишь однажды он что-то сказал Улле, когда «пойка» проснулся и заплакал. Она сняла с малыша мокрые пеленки, бросила их на дно телеги и закутала его в понёву.[8]8
  Понёва – верхняя, как правило, цветная юбка.


[Закрыть] А затем, удобно устроив ребенка на руке, достала грудь и, никого не стесняясь, стала кормить сына. Вадим, чтобы не смущать женщину и самому не смущаться, ускорил шаг. Конди, вероятно, разгадавший смысл его маневра, тоже прибавил шагу и нагнал Вадима. Находившийся же на телеге Андрей в удивлении выгнул брови, бросил беглый взгляд на обнаженную женскую грудь и тут же благородно отвернулся.

Вывернув из-за очередного поворота, Вадим увидел впереди речку, мост через нее и за ним большую деревню. Поселение располагалось на просторном месте и было обнесено забором в виде частокола, высотой не больше человеческого роста.

– Мина ма, – сказал Конди, указывая на поселение, – мина кюла Каргийоки.

– Что, уже приехали? – проснувшись, спросил Паша.

– Да, – ответил Вадим, – Конди говорит, это Каргийоки.

– А-а-а-а, – протянул Павел, – карги – не знаю, а вот йоки это река.

– Это мы и без тебя знаем, – улыбнувшись, произнес Вадим, – мог бы бабушку и поподробнее расспросить, толмач ты наш.

Процессия, перейдя мост, свернула в сторону от ворот. Широкоплечий что-то приказал трем воинам, попрощался с гостями и удалился вслед за процессией. А телега с гостями и Уллой, в сопровождении трех вепсов, двинулась к поселению.

– Наверное, хоронить поехали, – догадался Андрей, кивая на удаляющиеся телеги.

– А нас куда? – спросил Павел.

– Вероятно, на постой, – предположил Вадим.

Двухстворчатые ворота открылись, и телега с гостями въехала внутрь поселения.