Электронная библиотека » Александра Маринина » » онлайн чтение - страница 8

Текст книги "Тот, кто знает"


  • Текст добавлен: 4 ноября 2013, 21:43


Автор книги: Александра Маринина


Жанр: Современные детективы, Детективы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 8 (всего у книги 65 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Наташенька, вы очаровательны в своей наивности, – добродушно засмеялся Виктор Федорович, – билет в престижный театр на престижный спектакль – это для огромного количества людей не способ приобщиться к искусству, а просто дефицитный товар, который можно выгодно использовать, чтобы поддержать нужное знакомство. Я, например, точно знаю, что мой завкафедрой, который с пеной у рта вырывал для себя два билета, отдал их своему знакомому из техцентра на Варшавке. Он, видите ли, недавно купил новые «Жигули» и хочет иметь возможность ремонтировать их быстро, качественно и с гарантией, что с машины ничего не украдут. А ваш, Наташенька, любимый педагог Ржевская взяла билеты, чтобы подарить их своему косметологу из Института красоты. Как вам балет? Нравится?

– Очень, – восхищенно вздохнула Наташа. – Такой эмоциональный накал, столько режиссерских находок! Потрясающе.

– А вам не показалось, что сцена Красса и Эгины была слишком…

Отец задумался в поисках подходящего слова, и Игорь попытался угадать, что же он имел в виду. Сам юноша не остался равнодушен к этой сцене, его будто жаром обдало, и даже голова немного закружилась.

– …слишком эротичной? – подсказала Наташа.

Отец бросил выразительный взгляд на сына, потом на маленькую черноглазую девчушку.

– А что же это наши дамы едят пирожные всухомятку? Игорь, будь добр, принеси… Что вам принести, Наташа? Сок или лимонад? Может быть, шампанское?

– Сок, если можно.

– Вот, возьми деньги. – Отец протянул Игорю три рубля. – Иринка, иди с Игорем, поможешь ему.

Игорю показалось, что улыбка девушки стала как будто натянутой, и решил, что она, наверное, стесняется затруднять сына своего преподавателя. Иринка без колебаний сунула свою ладошку в его руку.

– Ты меня держи, а то я потеряюсь, – деловито скомандовала она. Они встали в конец длинной очереди, и Игорь с недоумением подумал, что отец зря послал его за соком, все равно до конца антракта они не успеют дойти до буфетной стойки.

– А ты мне купишь конфету? – Иринка подергала его за руку.

– Какую?

– Вон ту, зелененькую.

– «Белочку»?

– Я не знаю, как она называется. Купишь?

– Куплю, – кивнул Игорь.

– А вон ту, голубенькую?

– «Мишку косолапого»? – уточнил он.

– Ну что ты все время спрашиваешь? – внезапно рассердилась девочка. – Я же тебе сказала: зелененькую и голубенькую. Купишь?

– Куплю.

– Сколько? Одну или две?

– На сколько денег хватит.

– А на сколько хватит?

– Не знаю. – Он начал терять терпение, но старался держать себя в руках. – Это не мои деньги, а папины, я не могу их все потратить на твои конфеты.

– А почему?

Очередь двигалась на удивление быстро, и Игорь успел взять два стакана сока и конфеты до окончания антракта. К этому времени он уже был по горло сыт обществом черноглазой девочки, ее настырностью и бесцеремонными вопросами. Если все дети такие, то хорошо, что у него нет младших братьев или сестер, они бы его до белого каления довели. Или он их просто придушил бы.

– Вот. – Он поставил сок на стол перед Наташей.

– А мне конфетки купили! – тут же радостно похвасталась Иринка. – Две зелененькие и две голубенькие.

– Странная она у вас, – произнес Игорь с плохо скрываемым раздражением, – конфеты различает не по названию, а по цвету фантиков.

Наташа густо покраснела, положила обе руки на плечи Иринки, прижала девочку к себе.

– Она не странная. – Ее голос стал еще ниже и как будто глуше. – Просто она никогда не видела и не ела ни «Белочек», ни «Мишек». В магазинах их уже давно нет, и блата нет, чтобы доставать. А в Большом театре она в первый раз.

Отец бросил на Игоря уничтожающий взгляд. Слава богу, в этот момент раздался второй звонок, и нужно было идти в зал.

После спектакля они снова столкнулись с Наташей и ее соседкой, на этот раз в гардеробе.

– Вас подвезти? – спросил Виктор Федорович. – Я на машине.

Игорь с ужасом представил себе, что сейчас эта рыжая согласится и придется еще какое-то (а может быть, даже весьма длительное) время терпеть общество этого маленького чудовища. Отец, конечно же, предложит Наташе сесть рядом с ним впереди и будет всю дорогу с ней разговаривать, а ему, Игорю, выпадет завидная участь отвечать на дурацкие вопросы малолетней наглой дуры.

– Нет-нет, спасибо, – отказалась Наташа, застегивая длинное пальто макси и обматывая вокруг шеи белый шарф. – Мы близко живем, в конце Арбата, возле метро «Смоленская». Через десять минут будем дома.

Игорь с облегчением вздохнул. Опасность миновала, можно расслабиться. Однако он сильно заблуждался. Едва они с отцом сели в машину, Виктор Федорович сказал:

– Никогда не подозревал, что мой сын может оказаться таким глупым и бестактным.

Игорь ошеломленно уставился на отца:

– Ты что, пап? Что я сделал?

– Что ты сделал? Ты поставил Наташу в неловкое положение, вот что ты сделал. Кто дал тебе право насмехаться над девочкой за то, что она никогда в жизни не видела хороших конфет?

– Да я не насмехался, я просто удивился, – попытался оправдаться Игорь.

– Удивляться можешь молча, про себя. А когда говоришь вслух, то думай как следует над своими словами. Ты когда в последний раз покупал в магазине конфеты?

– Я?

Да, действительно, конфеты он уже много лет не покупал. Мама его посылала за хлебом, молоком, макаронами, картошкой, мясо и рыбу покупала сама, а конфеты, то в коробках, то россыпью, откуда-то появлялись сами.

– Да, ты, – сердито продолжал Виктор Федорович. – Ты не покупал в магазине хорошие конфеты, потому что их там давно уже нет. Остались только карамельки, а если в продаже появляются шоколадные конфеты, то совсем дешевые и невкусные.

– Но у нас дома конфеты всегда есть, – упрямо возразил Игорь. – Откуда они берутся? Разве не из магазина?

– Их приносят маме больные. Или я достаю, используя свои знакомства. И запомни, сын, так, как живет наша семья, живут далеко не все. Вот ты ощущаешь разницу между тем, как живет семья твоего друга Гены Потоцкого и наша?

– Нет, – честно признался Игорь. – Я вообще не знаю, как они живут, я у него дома только один раз был, его родители не разрешают никого в гости приглашать. А Генка сам не рассказывает.

– Правильно. Генка твой умнее тебя в десять раз, потому и не рассказывает. И родители его умные люди, поэтому и объяснили ему, что не нужно на каждом углу хвастаться тем, какие у тебя есть книги, пластинки и игрушки, какая у тебя модная одежда и куда ты ездишь отдыхать. Потому что большинству людей все это недоступно, и им неприятно слышать, что это у тебя есть. Неприятно и обидно. Они не понимают, почему у одних людей все это должно быть, а у других – нет. На самом деле между семьей Потоцких и нашей семьей лежит огромная пропасть, и Генкина заслуга в том, что ты этого ни разу не почувствовал и до сих пор не понял, хотя вы с Геной дружите с четвертого класса. Это сколько лет получается?

– Шесть, – подсказал Игорь.

– Вот видишь, шесть лет. – Отец некоторое время молчал, глядя на дорогу. – А между тем, как живет наша семья, и тем, как живут Наташа и ее соседка, пропасть еще больше. Твой второй товарищ, Женя, живет примерно так же, как они, так ты спроси у него, когда он в последний раз ел «Белочку» и знает ли он, каков на вкус торт «Птичье молоко». Голову даю на отсечение, он даже не вспомнит, что это за конфеты. А про торт только слышал, но никогда не пробовал. Мне сегодня было стыдно за тебя, сын.

* * *

Незадолго до окончания девятого класса Виктор Федорович спросил Игоря:

– Ты, собственно, в какой институт собираешься поступать?

– Не знаю, еще не решил, – осторожно ответил Игорь. – Это ведь еще не скоро будет, только в следующем году.

– Очень плохо, – неожиданно серьезно произнес отец. – Ты должен думать об этом уже сейчас и усиленно готовиться по тем предметам, которые придется сдавать на вступительных экзаменах.

– Да ну, пап…

– В армию захотел? – загремел отец. – В казарму? Дедовщины решил попробовать? Это все влияние твоего Женьки, оболтуса и бездельника. Имей в виду, мы скоро переезжаем на новую квартиру, и я переведу тебя в другую школу, если ты не возьмешься за ум.

Разговоры о переезде шли в их семье уже давно, и Игорь так к ним привык, что и внимания не обращал. Почти год назад отец впервые заговорил о том, что скоро они будут жить в новой квартире, более удобной и просторной, где все комнаты будут отдельные, а не проходные, как сейчас. Но время шло, мама записывалась в какие-то очереди на мебель и бегала отмечаться, а квартиры все не было и не было, и Игорь перестал думать о ней как о чем-то близком и реальном.

И вот неожиданно в конце мая отец радостно сообщил, что вопрос решен окончательно и на следующей неделе можно переезжать. Новый дом оказался совсем в другом конце Москвы, очень далеко от школы, в которую придется добираться час с четвертью вместо привычных десяти минут пешком.

– Пойдешь в новую школу? – спросил отец Игоря незадолго до наступления нового, последнего учебного года. – Или будешь в старую ездить?

Ездить так далеко, конечно, не хотелось, но расставаться с Генкой и Жекой хотелось еще меньше. Кроме того, Игорь очень хорошо помнил, что быть новеньким в сложившемся коллективе – не самая приятная вещь на свете. В новую школу он решил не переходить.

Теперь ему приходилось вставать на целый час раньше, долго трястись в автобусе до ближайшей станции метро, потом ехать с двумя пересадками. Правда, за это время Игорь успевал почитать пару учебников и подготовиться к устному ответу по истории, литературе или биологии.

– Слушай, – как-то сказал он Генке, – меня отец совсем задолбал, требует, чтобы я ему сказал, куда буду поступать. Ты сам-то определился с институтом?

– Ты чего, старичок? – Генка вытаращил на него изумленные глаза. – Мы же еще в шестом классе решили, что будем в летное училище поступать. Забыл, нет?

Честно говоря, Игорь забыл. Мало ли что они там решали в шестом классе! Мальчишки собирались стать то спелеологами (когда началась мода на изучение пещер), то путешественниками, то пожарниками, то полярниками. В шестом классе, когда все вокруг говорили о международном космическом полете на кораблях «Союз» и «Аполлон», было решено, что они станут космонавтами. А для этого нужно было сначала стать летчиками.

– А что туда нужно сдавать? – спросил он у Генки.

– Сочинение или изложение, я точно не знаю, математику и физику. Нам весь год нужно будет по этим предметам усиленно готовиться.

– А Жека? Он тоже в летное будет поступать?

– А куда он денется, – рассмеялся Гена. – Мы же всегда втроем, всегда вместе.

Перспектива стать летчиком Игорю не особенно нравилась, но, подумав как следует, он понял, что вообще не знает, кем хочет быть и где учиться. Не то чтобы ему было все равно, какую получать профессию и чем потом заниматься всю жизнь, нет, конечно, он мог с уверенностью сказать, кем он быть не хочет. Дворником, врачом, учителем, рабочим на заводе, музыкантом, артистом, ученым. Все эти виды деятельности его ничуть не привлекали. Но выбрать среди всех остальных оказалось крайне затруднительно. Можно стать инженером-строителем и строить дома, красивые, удобные, надежные. Можно стать корабелом и строить корабли. Можно стать физиком-ядерщиком и строить реакторы. Можно стать разведчиком и охранять безопасность Родины. Можно поступить на юридический и стать следователем, вон по телевизору показывают «Следствие ведут знатоки», уже 13 серий прошло, работа нужная, уважаемая, интересная. А можно и летчиком, чем плохо?

Но самое главное – Генка Потоцкий. Ведь Игорь согласился с ним, сказал, что готов поступать в летное училище. И как теперь можно отказаться от своих слов, как сказать Генке «нет»? В первый и в последний раз он посмел не согласиться с Генкой еще тогда, в пятом классе, когда они поссорились из-за матча СССР – Чили. Игорь хорошо помнил тот страх, который охватил его, когда прошел первый приступ обиды на Генку и Жеку. А вдруг дружба кончилась? А вдруг Генка больше никогда не примет его в свой круг? Что же ему, снова к Колобашке возвращаться? У него никогда больше не будет таких замечательных друзей, как Генка и Жека, и, если они не помирятся, жизнь кончится. Игорь переживал тот конфликт необыкновенно тяжело, боялся остаться в одиночестве и с тех пор никогда и ни в чем Потоцкому не перечил, более того, не только не перечил, но всячески поддерживал, даже если был не согласен с товарищем.

– Папа, я буду поступать в летное училище, – сказал Игорь Виктору Федоровичу.

– С какой это стати? – нахмурился отец. – У тебя никогда не было тяги к армии.

– Я хочу стать космонавтом. Это уже не армия, а космос.

– Ты заблуждаешься…

Отец не на шутку рассердился и весь вечер читал Игорю лекцию на тему о воинской дисциплине и о том, что нужно получать гражданскую профессию. Игорь кивал и делал вид, что соглашается, он давно уже усвоил, что, если хочет жить спокойно, должен избегать открытой конфронтации, ни с кем не спорить, свою точку зрения не отстаивать, а потихоньку делать так, как он считает нужным.

На другой день он озабоченно сказал Генке:

– Мой старик категорически против летного училища. Весь вечер канифолил мне мозги насчет гражданской профессии, которая будет меня кормить до самой пенсии, и все такое.

– Ну ты и козел, – укоризненно покачал головой Генка. – Кто тебя за язык тянул трепаться про летное училище?

– А что я должен был говорить? Он же меня спрашивает, куда я буду поступать, хочет, чтобы я уже к вступительным экзаменам готовился. Еще и угрожает, мол, если я не определюсь с институтом и не начну готовиться, он меня из этой школы заберет. Вот и пришлось сказать.

– Дурной ты еще, – презрительно фыркнул Генка. – Вот учу я тебя, учу, учу, а все без толку. Родителей не нужно убеждать в своей правоте. Их нужно обманывать.

– А когда обман откроется?

– А тогда уже поздно будет. Ты уже студент, личность взрослая и самостоятельная, они ничего с тобой сделать не смогут.

– И что я, по-твоему, должен сказать отцу?

– Ты…

Генка наморщил лоб, о чем-то сосредоточенно думая, потом просветлел и хитро подмигнул другу:

– Скажи, что готовишься в университет на физический факультет. Или в институт инженеров транспорта. И еще скажи, что насчет летного училища ты пошутил, сморозил, не подумавши, и приносишь свои извинения за дурацкий розыгрыш. Экзамены там те же самые, все равно физику и математику сдавать. И твой старик от тебя до конца десятого класса отстанет.

– А потом?

– А потом в один прекрасный день он придет домой с работы и увидит на столе записку, дескать, дорогие мама и папа, не ждите меня сегодня, я уехал в город Качинск поступать в летное училище. Вот и все, старичок. Понял, нет?

В Генкином изложении план выглядел простым и вполне выполнимым. Вечером того же дня Игорь с покаянным видом извинился перед родителями за вчерашнее, сказал, что это был всего-навсего розыгрыш и что на самом деле он собирается стать инженером-транспортником и заниматься конструированием большегрузных автомобилей, ему это всегда было интересно. Отец одобрительно кивал, мама радостно улыбалась, и до следующего лета в семье Мащенко наступили мир и покой.

* * *

Игорь отправился в военкомат и написал заявление с просьбой направить его на учебу в Харьковское высшее военное авиационное училище летчиков. Генка и Жека сделали то же самое. Ходить приходилось по отдельности, потому что в связи с переездом Игорь оказался прописанным в другом районе Москвы. Военком разъяснил им, что придется пройти две военно-врачебные комиссии, сначала районную, потом городскую. Комиссии они прошли благополучно, ни у кого из троих никаких заболеваний обнаружено не было.

– Теперь ждите, – сказали в военкомате, – когда придет запрос, приносите к нам, вам выпишут проездные документы, купите билеты и поедете к месту назначения.

Игорь больше всего боялся, что пришедший по почте запрос попадется на глаза родителям, поэтому по нескольку раз в день проверял почтовый ящик. Наконец запрос прислали, в нем было сказано, что Мащенко Игорю Викторовичу надлежит явиться в училище к 3 июля 1979 года для сдачи вступительных экзаменов. На той же неделе запросы получили Генка и Жека.

– Надо получить проездные документы и сразу же покупать билеты на поезд, – озабоченно говорил Гена.

– Да ты чего, рано еще, – махнул рукой Жека, – месяц впереди. Мы еще даже экзамены не сдали.

– А тебе что, билет карман тянет? Это же лето, балда, и южное направление. Ты билеты потом хрен достанешь, – авторитетно заявлял Потоцкий.

Они отстояли огромную многочасовую очередь на Курском вокзале и взяли билеты на пассажирский поезд (на скорые поезда мест уже не было) в плацкартный вагон, как и было указано в выданных в военкоматах проездных документах.

* * *

В плацкартном вагоне Игорь ехал впервые в жизни, раньше он путешествовал на поезде только в купе, если ехал с обоими родителями, или даже в спальном вагоне, когда ездил с мамой или с отцом в Ленинград. Дожив до семнадцати лет, он даже не представлял себе, что бывает и так: пятьдесят четыре человека, в прямом смысле слова сидящих и лежащих друг у друга на головах, переодевающихся, едящих, пьющих водку и играющих в карты на глазах у всех, потому что в плацкартном вагоне нет дверей. И полки какие-то короткие, у него ноги не помещаются. «Бедняга Жека, – с сочувствием думал Игорь о своем долговязом друге, – ему, наверное, еще тяжелее». Но самым неприятным для Игоря Мащенко была именно эта открытость всеобщему обозрению и невозможность уединиться. С самого рождения он жил в отдельной квартире, и у него всегда была своя комната, где можно было заниматься своими делами и оставлять сначала игрушки, потом книги и тетрадки так, как ему удобно, и точно знать, что никто их не возьмет и не переложит в другое место, не спрячет и не заберет. Конечно, был и опыт совместной с десятком мальчишек жизни в пионерских лагерях, но это было давно, когда Игорь был еще маленьким и не так остро ощущал потребность в том, чтобы побыть одному, иметь собственный ареал обитания, никем не нарушаемый. Чем старше он становился, тем острее проступало в нем странное чувство ненависти к каждому, кто прикасался к его личным вещам. Он морщился, как от зубной боли, когда сосед по парте брал его ластик.

Игорь поступил так, как советовал Генка, – до последнего дня ничего не говорил родителям и днем, когда отец и мама были на работе, за несколько часов до отхода поезда умчался на вокзал, оставив дома большое и подробное письмо, в котором изложил веские, как ему казалось, аргументы, объясняющие, почему и куда он уезжает, что он твердо решил стать летчиком, что в большегрузных автомобилях он разочаровался, просил родителей не беспокоиться и обещал, что с ним все будет в порядке. Однако теперь, на середине пути, он вдруг решил, что надо бы дать телеграмму. Пусть мама с папой знают, что пока с ним ничего плохого не случилось и он находится в дороге.

Поезд начал притормаживать возле большой станции, и Игорь спрыгнул со своей боковой полки и направился к выходу из вагона. На нижней полке под ним спал Женя Замятин, а на следующей боковой полке, расположенной вдоль прохода, сидел, уткнувшись в книгу, Генка Потоцкий. «Путешествие дилетантов» Булата Окуджавы – самое модное чтение семьдесят девятого года.

– Ты куда? – поднял голову Генка, когда Игорь протискивался мимо него.

– Хочу выйти, телеграмму дать. Все-таки они беспокоятся.

– Не суетись, – поморщился Генка. – Записку ты им оставил, так что все тип-топ.

– Тебе хорошо говорить, твои предки тебя и так отпустили.

– Ладно, тогда пивка принеси, на вокзале дешевле, чем в вагоне-ресторане.

Поезд стоял двадцать минут, и Игорю хватило времени не только на телеграмму и на покупку шести бутылок «Жигулевского», но и на то, чтобы немного прогуляться по платформе и подышать воздухом. В вагоне было душно и жарко, и невозможность принять душ и надеть чистую белую футболку угнетала его. Не в том дело, что переодеться не во что, в рюкзаке у Игоря лежат еще две белые футболки, но в вагоне такая грязь, словно здесь не делали уборку лет двадцать, сажа залетает из всех щелей, оседает на коже, волосах и одежде, и если переодеваться, то к концу поездки у него не останется ни одной чистой вещи, в которой можно явиться в приемную комиссию.

Вернувшись в вагон, Игорь с особой остротой ощутил все многообразие раздражающих его неприятных запахов, заполнивших вагон: пот, лук с чесноком, перегар, мокрые, пропитанные мочой пеленки, которые негде постирать и некуда спрятать, – в их вагоне ехали две семьи с грудными младенцами. Подошел к Генке, поставил на столик пиво и уселся напротив.

– Скоро дочитаешь? – спросил Игорь, кивком головы указывая на книгу.

– Уже немножко осталось, часа на два.

– Я следующий.

– И единственный, – усмехнулся Генка. – Жека все равно читать не будет. Ты же знаешь, какой он упертый, месяцами ничего не делает, потом наваливается со всей мощью своего буйного интеллекта и наверстывает упущенное. Как проснется – снова начнет физику учить.

– Удивительно, как он может спать в такой обстановке, да еще днем, когда все разговаривают и ходят туда-сюда. Я, например, даже ночью заснуть не могу.

– Ну, сравнил. – Генка захлопнул книгу, предварительно засунув в нее закладку, и сладко потянулся. Потом ловко открыл бутылку при помощи специальной скобки, прикрепленной под столиком, и сделал несколько больших глотков прямо из горлышка. – Жека у нас из многодетной семьи, ты же был у него дома, видел, в каких условиях он вырос. Так что ему не привыкать.

– А ты? – спросил Игорь, внимательно глядя на друга. – Ты же не из многодетной семьи, и жилье у вас всегда было хорошее.

– А что я? – беспечно пожал плечами Генка и залпом допил бутылку. – Ох, хорошо пошло! Я, Игореха, умею ко всему относиться легко и ни на что не обращать внимания. И потом, у меня есть цель, и для ее достижения я готов на жертвы.

– На любые? – недоверчиво уточнил Игорь.

– Почти. Вот ты видишь мои джинсы?

Он выразительно потер ладонью штанину фирменных джинсов «Ливайс», ухватил большим и указательным пальцами край материи и подергал.

– Ну, вижу. И что дальше?

– Знаешь, где я их взял?

– Знаю, конечно, мы же вместе были, когда ты их покупал. У фарцовщиков на Беговой, возле комиссионки.

– И сколько я за них заплатил, помнишь, нет?

– Кажется, сто шестьдесят рублей. Я еще тогда удивлялся, откуда у тебя такие деньги.

– Сто шестьдесят пять, – поправил его Гена. – Я их целый год копил. Предки на обед и на всякую мелочь три рубля в неделю выдавали, а я их складывал. В школе не обедал, в кино с вами не ходил. Заметил, нет?

А ведь и в самом деле, за весь десятый класс Генка Потоцкий ни разу не ходил с Игорем и Жекой в кино, придумывая различные отговорки: то родители просили куда-то съездить и что-то сделать, то свидание с девушкой назначено, то настроения нет. И не заглядывал в школьный буфет.

– Но этого на джинсы явно не хватило бы, – заметил Игорь, в душе упрекнув себя за невнимательность.

– Само собой, – кивнул Генка. – На этой экономии я только стольник сцыганил.

– А остальное откуда?

– От верблюда. У предков вместо подарков наличными брал. Что тебе, сынок, на Новый год подарить? Двадцать рублей. А на день рождения? Двадцать рублей. А на окончание школы? Двадцать пять, я теперь взрослый, у меня потребности возрастают.

– И давали? – изумился Игорь.

– Куда они денутся. Им проще деньгами дать, чтобы я сам ими распорядился, чем бегать, высунув язык, и доставать то, что я попрошу. Вот у меня и набралось ровно сто шестьдесят пять рублей ноль-ноль копеек. Я вообще-то «рэнглеры» хотел, но за них просили сто восемьдесят.

– Не понимаю я тебя. Зачем все эти трудности? Сказал бы своим предкам, что хочешь на день рождения джинсы, они бы тебе сами на блюдечке принесли.

– О! – Генка назидательным жестом поднял палец. – Вот тут мы подходим к самому главному. Я не хочу, чтобы мои предки доставали мне джинсы, пользуясь своими связями и всякими закрытыми магазинами типа «Березки». Я не хочу, чтобы они говорили: «Ты еще никто, ты даже джинсы сам себе купить не можешь. Все, что у тебя есть, ты имеешь благодаря тому, что твой папа – Потоцкий». Знаешь, сколько раз за свою жизнь я это слышал? Поэтому я твердо решил, что стану космонавтом. В крайнем случае – знаменитым летчиком-испытателем. Чтобы про меня никто не мог сказать, что я – сын того самого Потоцкого. Я хочу, чтобы про моего отца говорили, что он – отец того самого Геннадия Потоцкого. Понял, нет?

Игорь помолчал, собираясь с мыслями. В нем вдруг проснулась неизвестно откуда взявшаяся обида, хотя он не мог понять, откуда она свалилась. Ведь ничего обидного или плохого Генка ему не сказал. Чтобы скрыть неловкую паузу, он тоже открыл пиво и стал медленно цедить теплую невкусную жидкость. Пиво он не любил, но скажи он об этом Генке – тот не понял бы его.

– Странно, что ты только сейчас об этом сказал, – наконец произнес Игорь, осознав, что обидела его скрытность товарища. – Мы с тобой столько лет дружим, а ты никогда не говорил мне об этом. Даже не объяснил, откуда деньги, когда мы вместе джинсы тебе покупали.

– А мне с детства внушили, что трепаться надо поменьше, – усмехнулся Генка. – Стиль жизни дипкорпуса – держать язык за зубами и при этом все время что-нибудь говорить. Давай буди Жеку, хавать пора.

* * *

С вокзала в Харькове им нужно было добраться до поселка Восточный и найти аэродром, который назывался «Рогань». Именно там находилось Высшее военное авиационное училище летчиков. В приемной комиссии их зарегистрировали и отправили устраиваться. Оказалось, что жить им предстоит в палатках прямо на летном поле. Земляной пол, три двухъярусные койки. И, разумеется, никакого намека на ванну или душ, умываться нужно будет на улице в общем умывальнике.

– Здесь только абитуриенты живут? – на всякий случай спросил Игорь, все еще надеясь на то, что курсантам обеспечивают более приемлемые условия существования.

Почему-то Игорь в мыслях представлял себе трехместные комнаты с ванной и туалетом, где они будут дружно и весело жить с Генкой и Жекой. Однажды он по просьбе отца ездил в общежитие Московского университета на Ленинских горах, отвозил какому-то аспиранту отзыв на диссертацию. Там была нормальная комната, совсем как в гостинице.

– Нет, здесь живут курсанты, – невозмутимо ответил дневальный – коротко стриженный паренек в ладно сидящей форме и с красной повязкой на рукаве, который встретил их у входа в учебно-летный отдел и проводил до места. То, что он ничуть не удивился, услышав вопрос, навело Игоря на мысль, что вопрос этот ему задают уже не в первый раз.

Настроение резко упало, но Игорь изо всех сил старался, чтобы друзья этого не заметили. Генка балагурил и шутил, раскладывая свои пожитки в деревянной обшарпанной тумбочке, а Жека тут же нашел среди трех прибывших раньше и поселившихся в этой же палатке абитуриентов желающих сразиться с ним в «очко», извлек из рюкзака колоду карт и занялся зарабатыванием денег.

В первую ночь, проведенную в палатке, Игорь глаз не сомкнул. Он никогда не ходил в турпоходы и никогда не спал нигде, кроме помещений. Как это, оказывается, страшно: спать на открытом пространстве аэродрома, где гуляет ветер, рвет брезентовые полы и заставляет ходуном ходить стены палатки. Не просто страшно – жутко! Он чувствовал себя незащищенным и уязвимым, и все вокруг выглядело таким шатким и ненадежным, просто опереться не на что. Ты весь на виду, тебя со всех сторон окружают сотни глаз, враждебное незнакомое пространство и пронизывающий неуемный ветер. И некуда спрятаться… С каждой минутой паника охватывала Игоря все сильнее, и к утру он уже был на грани истерики. Только веселый голос неунывающего Генки и полусонная возня поднявшихся по сигналу побудки других соседей по палатке немного привели его в чувство.

Оказалось, что прежде, чем их допустят к вступительным экзаменам, нужно будет пройти еще одну медкомиссию и тестирование на профпригодность. Что такое медкомиссия, все уже знали, каждый абитуриент проходил ее по два раза по месту жительства, а вот про тесты рассказывали всякие чудеса. Когда же тестирование началось, абитуриентов разбили на группы, и по вечерам шел активный обмен впечатлениями и опытом.

В группе, куда попали Игорь и Женя, первым тестом было зачеркивание букв. Всех усадили за столы, раздали листы с отпечатанным текстом, карандаши и наушники.

– В этом тексте вы должны зачеркнуть все буквы «а» и подчеркнуть все буквы «о». Запомнили? «А» зачеркнуть, «о» подчеркнуть. А теперь надевайте наушники и работайте.

Игорь надел наушники, и в ушах зажужжал чей-то голос, беспрерывно бормочущий: «А» подчеркнуть, «о» зачеркнуть, «а» зачеркнуть, «о» подчеркнуть, «а» подчеркнуть…» Сосредоточиться было трудно, через некоторое время начала болеть голова, но Игорь старался изо всех сил.

В Генкиной группе в этот день был совсем другой тест, нужно было, сидя в кабине, имитирующей кабину пилота, двигать красную рукоятку строго по синусоиде. Если будешь двигать неправильно, отклоняясь от заданной линии больше чем на 20 градусов, тебя легонько бьет током.

Игоря тесты забавляли, ему было интересно, но во всем остальном жизнь на аэродроме Рогань его совсем не устраивала. В 6 утра подъем, физзарядка, завтрак, уборка территории, потом строем – в учебно-летный отдел для подготовки к экзаменам и консультаций. И выход за территорию части категорически запрещен. С каждым днем Игорь все отчетливее представлял себе смысл отцовских слов, когда тот кричал на него: «Казармы захотелось?!» И все яснее понимал, что казармы он совсем не хочет. Ему приходилось вставать раньше всех, чтобы успеть умыться и побриться до того момента, когда туда набьется толпа и будет не протолкнуться к умывальнику. Он не мог есть то, что давали в столовой, тосковал по маминой домашней стряпне, но когда решил, что лучше купит в солдатском буфете сыр, колбасу, масло, хлеб и хорошие рыбные консервы, то был несказанно удивлен тем, что в нем ничего этого не оказалось, кроме хлеба, сгущенки, лимонада и булочек. Его не переставало удивлять, как легко и быстро приспособились к такой жизни его друзья. Ну ладно Жека, с ним все понятно, он и в Москве жил не лучше, в тесноте и нищете, но Генка-то, Генка как может с веселой усмешкой уминать клейкую овсянку, или перловку, политую чудовищным на вкус красно-бурым соусом, или отвратительный полуостывший суп, в котором не плавает почти ничего, кроме каких-то невразумительных кусочков сала. Генка, который жил и за границей, и в Москве в просторных квартирах, ел дома продукты из закрытых распределителей и делал только то, что ему нравится, мгновенно адаптировался к жизни в казарме и, казалось, не испытывал от этого ни малейшего дискомфорта!


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 | Следующая
  • 3.7 Оценок: 9

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации