Текст книги "Битва за Крым 1941–1944 гг."

Глава 4
Оставление советскими войсками Крыма

4.1. Исаев А.В. Поражение Крымского фронта. Май 1942 г

Задача нанести поражение советским войскам в Крыму впервые была поставлена еще 12 февраля 1942 г. в «Распоряжении о ведении боевых действий на Восточном фронте по окончании зимнего периода» главного командования сухопутных войск Германии. В нем было сказано следующее: «Наряду с ликвидацией прорыва противника западнее Изюма, ближайшая задача группы армий [ «Юг». – А.И.] – возможно быстрое возвращение Керченского полуострова и овладение Севастополем с тем, чтобы высвободить силы для дальнейшего наступления»[713]713
  Дашичев В.И. Банкротство стратегии германского фашизма. М.: Наука. 1973. С. 317.


[Закрыть].

Более того, еще до начала первого наступления Крымского фронта, Э. фон Манштейн в своем докладе в ГА «Юг» 21 февраля 1942 г. прямым текстом писал: «Особая опасность кризисов в Крыму сочетается с исключительным шансом на успех»[714]714
  NARA T311 R296 frame 127.


[Закрыть].

Причем эту свою мысль командующий 11-й армии раскрывал еще в докладе 19 февраля: «В этой части русского фронта в связи с массированием противником сил на узком пространстве, в тылу которого находится море, вырисовывается шанс на успех. Подобного шанса нет ни на одном другом участке фронта – по крайней мере, этой весной»[715]715
  NARA T311 R296 frames 47–48.


[Закрыть]. Уже тогда Манштейн говорил о необходимости нанести поражение группировке советских войск на Керченском полуострове ранее штурма Севастополя.

Командующий 11-й армией предлагал «быстрый прорыв до гаваней и уничтожение обеих находящихся на полуострове армий». Помимо уже обещанной ему 22-й тд Манштейн просил для решающего успеха выделить для операции в Крыму еще одну танковую дивизию из состава 1-й ТА, а также крупные силы авиации. Правда, на том этапе планирования удара по советским войскам на Парпачском перешейке он предполагал использовать авиацию в основном для воздействия на порты снабжения – Керчь и Камыш-Бурун.

На совещании 28 марта 1942 г. Ф. Гальдер в дневнике записал основные высказывания Гитлера, в которых уже тогда был отдан приоритет Крыму: «Действия начинать на юге – в Крыму» и «Крым. Керчь – сосредоточение основных сил авиации». Вскоре эти идеи были оформлены в подписанной Гитлером Директиве № 41 от 5 апреля 1942 г. В ней были определены основные цели кампании 1942 г. – Кавказ и Ленинград. Для высвобождения крупных сил 11-й армии, завязших в позиционных боях на изолированном участке фронта, в директиве № 41 ставилась задача «очистить от противника в Крыму Керченский полуостров и овладеть Севастополем»[716]716
  Дашичев В.И. Указ. соч. С. 321.


[Закрыть]. На совещании у Гитлера в апреле 1942 г. Зондерштерн и Манштейн представили план операции по разгрому советских войск на Керченском полуострове. Операция получила кодовое наименование «Охота на дроф» (Trappenjagd).

План во многом напоминал «удар серпом», с помощью которого было нанесено поражение союзникам на Западе за два года до описываемых событий, в мае 1940 г. Нанесение главного удара предполагалось силами XXX AK с тремя пехотными дивизиями в первом эшелоне: 132-й пд (справа), 28-й лпд (в центре) и 50-й пд (слева)[717]717
  NARA T312 R1691 frame 918.


[Закрыть]. Далее предполагался ввод в бой 22-й тд в районе Арма-Эли и охватывающий маневр в отношении северного крыла советской группировки на Парпачском перешейке.

Немецкая схема атаки Парпачских позиций 63-й гсд с высадкой десанта со штурмовых лодок.

Одним из распространенных заблуждений относительно событий мая 1942 г. в Крыму является убежденность в количественном превосходстве советских войск над ударной группировкой немцев. Оно является следствием некритичной оценки данных Э. фон Манштейна, написавшего в мемуарах о проведении наступления «при соотношении сил 2.1 в пользу противника»[718]718
  Манштейн Э. Указ. соч. С. 260.


[Закрыть]. Сегодня у нас есть возможность обратиться к документам и не домысливать вместе с Манштейном «орды монголов». Как известно, к началу решающего сражения за Керченский полуостров Крымский фронт (с частью сил ЧФ и Азовской флотилии) насчитывал 249 800 человек[719]719
  Россия и СССР в войнах ХХ века: Потери Вооруженных сил. М.: ОЛМА-ПРЕСС. 2001. С. 311.


[Закрыть]. В свою очередь, 11-я армия на 2 мая 1942 г. в расчете на число «едоков» насчитывала 232 549 (243 760 на 11 мая) военнослужащих в армейских частях и соединениях, 24 (25) тыс. человек персонала Люфтваффе, 2 тыс. человек из Кригсмарине и 94,6 (95) тыс. человек румынских войск[720]720
  NARA T312 R420 frames 7997283, 7997314.


[Закрыть]. В сумме это давало свыше 350 тыс. человек общей численности армии Манштейна. Помимо этого ей подчинялись несколько тысяч человек персонала Имперских железных дорог, СД, Организации Тодта в Крыму и 9,3 тыс. человек коллаборационистов, обозначенных в немецком донесении как «татары». В любом случае о сколь-нибудь весомом численном превосходстве Крымского фронта над нацеленными на него войсками Манштейна не было и речи. Усиление шло по всем направлениям. 11-й армии передавался VIII авиакорпус, специально подготовленный для взаимодействия с сухопутными войсками авиасоединением Люфтваффе. В начале мая 1942 г. в Крым прибыли 460 самолетов, включая группу новейших штурмовиков Хеншель-129 (15 машин).

Традиционно утверждается, что оборонительной группировки войск Крымского фронта создано не было[721]721
  Басов А.В. Указ. соч. С. 141.


[Закрыть], войска находились в наступательном построении[722]722
  История Второй мировой войны 1939–1945 гг. Том 5. Провал агрессивных планов фашистского блока. М.: Воениздат. 1975. С. 123.


[Закрыть], не выделялись резервы[723]723
  Уроки боевых действий на Керченском полуострове в 1942 г. // Военная мысль. № 11/1947. С. 60.


[Закрыть], что помешало советским войскам эффективно обороняться. Доступные ныне документы говорят о том, что Крымский фронт на рубеже апреля – мая 1942 г., без всякого сомнения, готовился обороняться. Причем в отношении полосы 44-й армии были сделаны вполне разумные предположения о возможных направлениях ударов противника: от Кой-Асана на Парпач и далее вдоль железной дороги и вдоль Феодосийского шоссе на Арма-Эли. Немцы в «Охоте на дроф» выбрали второй вариант и наступали в мае 1942 г. вдоль шоссе на Арма-Эли.

Укреплялась вся полоса, обороняемая войсками фронта. Так в ходе переговоров между командующим 47-й армией и штабом фронта 3 мая 1942 г. Колганов докладывал: «Перед фронтом 47-й армии имеется сплошное минное поле […] западнее Тулумчак и южнее Корпечи идет второе минное поле. Для прикрытия ОП артиллерии передовым частям выдано по 50 противотанковых ежей и выдается 500 мин»[724]724
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 116. Л. 28.


[Закрыть]. На тех же переговорах обсуждались возможные контратаки 55-й тбр.

Если говорить о положении войск Крымского фронта в целом, то семь его стрелковых дивизий находились в первой линии на фронте примерно 22 км, семь стрелковых дивизий на удалении 3–12 км в глубину – в армейских резервах, в том числе две дивизии – на Ак-Монайских позициях. В северной части полуострова в 20–25 км от фронта располагались три стрелковых бригады (12, 143 сбр, 83 мсбр). Дальше на восток находилась одна кавдивизия фронтового подчинения (72-я кд), а на восточной оконечности полуострова – одна стрелковая дивизия (156 сд) также фронтового подчинения.

К началу немецкого наступления в 44-й армии в первой линии находились 63-я гсд и 276-я сд, а ветераны боев на Парпачском перешейке, 404-я и 157-я сд, были выведены на доукомплектование в тыл, являясь одновременно резервом армии. Зимнее указание Ставки об обязательном занятии Ак-Монайских позиций выполнялось, их занимала 396-я сд с тремя ротами фугасных огнеметов. Т. е. говорить об отсутствии резервов все же некорректно. Еще одной сугубо оборонительной мерой стало прибытие на Парпачский перешеек буквально в начале мая частей 151-го укрепрайона (УР), предназначенного для занятия Ак-Монайских позиций совместно с 396-й сд (в полосе 44-й А) и 224-й сд (в полосе 51-й и 47-й А). УР был хорошо укомплектован личным составом (2967 человек из 2949 по штату), но слабо укомплектован вооружением. На 29 апреля 1942 г. из 128 положенных станковых пулеметов 151-й УР не имел ни одного, из 32 45-мм пушек – ни одной[725]725
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1209. Д. 45. Л. 290об.


[Закрыть]. Правда, из 32 76-мм пушек все были в наличии. Причем, что любопытно, именно в 343-м ОПАБ, оказавшемся вскоре на пути немецкой ударной группировки, выделенные АБТУ фронта автомашины использовали в начале мая 1942 г. по назначению, для доставки орудий и боеприпасов[726]726
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 45. Л. 305.


[Закрыть].

Подготовка немецким командованием операции в течение продолжительной оперативной паузы позволила выбрать уязвимый участок обороны Крымского фронта. Это была примыкавшая к Черному морю полоса 44-й армии, точнее, ее левый фланг. Небезынтересно отметить, что еще в феврале 1942 г. начальник штаба инженерных войск КА генерал-майор инжвойск И.П. Галицкий в докладе по развитию Ак-Монайских позиций обозначил удар противника вдоль побережья Феодосийского залива как «не сулящий успеха, так как этому наступательному действию сильной помехой является Черноморский флот»[727]727
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 3. Л. 73.


[Закрыть]. В действительности ЧФ не стал помехой, можно даже сказать, не оказал никакого влияния на немецкое наступление.

На направлении запланированного главного удара немцев находилась 63-я гсд. Национальный состав дивизии был весьма неоднородным. Сводные данные о национальном составе соединений 44-й А показаны в табл. 1. По приведенным данным видно, что доля народов Кавказа в 63-й гсд была достаточно весомой, хотя и не господствующей. Вместе с тем нельзя не отметить постановку на Ак-Монайские позиции азербайджанской 396-й сд, не имевшей опыта серьезных боев.

ТАБЛИЦА 1

Национальный состав стрелковых дивизий 44-й армии на 28 апреля 1942 г. [728]728
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 52. Л. 26.


[Закрыть]

26 апреля части 63-й гсд участвовали в частной операции для улучшения позиций, она успеха не имела и лишь увеличила потери. Усугублялась ситуация нехваткой вооружения. Так, на 25 апреля в 63-й гсд было всего четыре 45-мм пушки и четыре 76-мм дивизионных пушки, станковых пулеметов – 29 штук. «Вишенкой на торте» было отсутствие в дивизии заградотряда[729]729
  Де-факто заградотряды в Красной Армии появились задолго до приказа № 227 «Ни шагу назад».


[Закрыть]. Командир 63-й гсд полковник М.В. Виноградов мотивировал это малочисленностью соединения.

Как показатель нездорового положения в 63-й гсд иногда приводится эпизод с убийством командира 251-го гсп майора С.Н. Дубинина 22 апреля 1942 г.[730]730
  Первым это сделал С.И. Черняк в своем оправдательном письме Г.М. Маленкову (РГАСПИ Ф. 83. Оп. 1. Д. 22. Л. 34).


[Закрыть]. Однако обстоятельства этого происшествия были достаточно своеобразные. Убийство было совершено красноармейцем взвода НКВД (!) Тодаевым на почве конфликта с уполномоченным ОО НКВД Ивановым, который угрожал Тодаеву расстрелом. Соответственно Тодаев, имевший при себе немецкий (!) автомат, выстрелил в Иванова, убив его на месте, затем в Дубинина и адъютанта командира полка Шоманидзе[731]731
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 60. Л. 166.


[Закрыть]. Т. е. это не было убийством на национальной почве или следствием антисоветских настроений. Имел место конфликт особиста с рядовым НКВД, в котором Дубинин стал случайной жертвой. Это, разумеется, не отменяет факта наличия в 63-й сд перебежчиков, но о заговоре и полной потере управления говорить не приходится.

Незадолго до немецкого наступления, 29 апреля 1942 г., офицер ГШ КА в 44-й армии майор А. Житник в своем докладе начальнику штаба Крымского фронта практически пророчески написал: «Необходимо либо полностью вывести 63-ю гсд во второй эшелон (и это самое лучшее) или хотя бы по частям. Ее направление – это направление вероятного удара противника, а как только он накопит у себя перебежчиков из этой дивизии и убедится в низком моральном состоянии этой дивизии, он укрепится в решении наносить на этом участке свой удар»[732]732
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 22. Л. 224.


[Закрыть]. В связи с этим нельзя не отметить, что по оперсводке 44-й А от 5 мая проходит обстрел позиций дивизии агитационными снарядами.

Первоначально планом смена 63-й гсд не предусматривалась, лишь ротация полков внутри соединения с выводом на отдых во второй эшелон[733]733
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 47. Л. 70.


[Закрыть]. Окончательный вариант, утвержденный 3 мая 1942 г., предполагал вывод дивизии во второй эшелон армии 10–11 мая, на два дня позже начала немецкого наступления[734]734
  Там же. Л. 74.


[Закрыть]. Майора А. Житника услышали, но принятые меры попросту запоздали.

Причем А. Житник был абсолютно прав в отношении того, что немцы «прощупывали» советскую оборону на предмет ее уязвимых участков. В отчетных документах 11-й А отмечалось: «Благодаря действиям разведгрупп численностью до роты в районе, где планировалось наступление, предназначенные для прорыва части познакомились с подробностями местности»[735]735
  NARA T312 R1693 frame 135.


[Закрыть]. Причем прямым текстом признавалось: «Тем самым удавалось нащупать сильные и слабые места обороны противника»[736]736
  Ibidem.


[Закрыть].

Состояние обороны 63-й гсд было не блестящим. Проверка, проведенная в дивизии на предмет исполнения приказа № 143 об усилении оборудования позиций за считаные дни до немецкого наступления (доклад датирован 7 мая), показала: «окопы и ходы сообщения сделаны очень узкими и местами мелкими», брустверы не оформлены, примитивные бойницы имелись лишь у некоторых бойцов[737]737
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 22. Л. 230.


[Закрыть].

В целом 63-я гсд была одним из слабейших соединений Крымского фронта. Вместе с тем нельзя сказать, что она была совсем уж аутсайдером в отношении вооружения. Слабая укомплектованность 45-мм орудиями была общей проблемой советских войск в Крыму весной 1942 г., их число в дивизиях колебалось от 2 до 18 на дивизию, в среднем 6–8 штук. Из 603 положенных по штату «сорокапяток» Крымский фронт на 26 апреля располагал всего 206 орудиями этого типа, из 416 дивизионных 76-мм пушек – 236, из 4754 положенных по штату противотанковых ружей – 1372[738]738
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 79. Л. 12.


[Закрыть]. Нельзя сказать, что ожидалось быстрое решение этой проблемы. Согласно справке начальника артснабжения в первой декаде мая ожидалось поступление всего 48 45-мм орудий (что показательно, все они предназначались для 151-го УРа) и 1100 штук ПТР[739]739
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 81. Л. 99.


[Закрыть]. Утверждая план обороны 44-й армии, 26 апреля Военный совет фронта дополнительно приказывал: «Обеспечить все части первого и второго эшелонов бутылками с КС для борьбы с танками»[740]740
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 60. Л. 160.


[Закрыть]. Также рекомендовалось выделение подвижного резерва инженерных частей, но это были меры ограниченной эффективности. Основным противником танков все же была артиллерия.

Проблема противотанковой обороны несколько сглаживалась наличием в составе Крымского фронта четырех полков 76-мм пушек УСВ, но им еще нужно было оказаться в нужное время в нужном месте. Это было особенно актуально, учитывая гужевую тягу полков УСВ. В общем случае массированный танковый удар противника стал бы для любой дивизии Крымского фронта большой проблемой. Часто забывается, что в 1942 г. Красная Армия сидела на голодном пайке, как в отношении вооружения, так и в отношении боеприпасов. Воспроизводить в Крыму в мае 1942 г. оборону на Курской дуге образца июля 1943 г. силами четырех 45-мм орудий и 29 «максимов» 63-й гсд было весьма затруднительно.

Опорой обороны Крымского фронта могли стать и реально являлись танки, в первую очередь Т-34 и КВ. С 12 апреля по 1 мая 1942 г. удалось отремонтировать 82 танка из числа ранее выведенных из строя. Состояние танковых войск Крымского фронта показано в таблице. Ядром танковых войск Крымфронта оставались танки КВ (см. табл. 2).

ТАБЛИЦА 2

Состояние танковых войск Крымского фронта на 8 мая 1942 г.[741]741
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1209. Д. 2. Л. 29–30.


[Закрыть]

Все танковые бригады и 229-й отб находились в подчинении командования фронта. Однако в случае перехода противника в наступление они поступали в подчинение командующих армиями: 55-я тбр – 47-й армии, 40-я тбр и 229-й отб – 51-й армии, 56-я и 39-я тбр – 44-й армии. 124-й и 126-й отб входили в состав 44-й армии. В итоге в полосе 44-й армии по плану задействовались две бригады, располагавшие из средних и тяжелых танков 9 КВ и 1 Т-34. Также в составе 44-й армии имелся моторизованный резерв в лице 13-й мцп в составе 1496 человек, 157 автомашин, 40 мотоциклов, неплохо оснащенный автоматическим оружием[742]742
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 45. Л. 291.


[Закрыть].

Танки 38(t) 22-й тд на марше, май 1942 г.

На случай наступления противника в 44-й армии был разработан план контрударов по трем вариантам, окончательно зафиксированный в боевом распоряжении № 028 от 28 апреля 1942 г. Первый вариант разрабатывался на случай наступления противника в полосе 51-й армии вдоль ж.д. Владиславовка, ст. Ак-Монай, второй – на случай удара вдоль Феодосийской дороги на Арма-Эли, третий – в случае прорыва в район ст. Ак-Монай и развития удара дальше вдоль ж.д. (фактически развитие первого варианта)[743]743
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 52. Л. 39.


[Закрыть]. Все три варианта предусматривали арт. поддержку за счет полков РГК.

Как уже указывалось выше, актуальным оказался 2-й вариант. Он предполагал формирование двух ударных, «танковых групп»[744]744
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 52. Л. 4.


[Закрыть]:

а) 56-я тбр, 157-я сд, 13 мцп-й и 124-я тб (контрудар из района выс. 63, 8 на юго-запад);

б) 39-я тбр, 404-я сд и 126-я тб (контрудар из района Арма-Эли на юго-запад на Ас-Чалуле).

Задачей являлось «ликвидировать прорвавшегося пр-ка и восстановить прежнее положение левого фланга 44-й армии»[745]745
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 52. Л. 5.


[Закрыть]. Дополнительным танковым резервом являлся 124-й отб. Тем не менее в составе Крымского фронта отсутствовало полноценное механизированное соединение (танковый корпус) для нанесения контрударов. Несколько танковых бригад и мотоциклетный полк не были полноценным эквивалентом такого соединения, ни в отношении численности, ни в отношении вооружения.

Любопытно отметить, что позднее уже полковник С.И. Черняк в оправдательном письме Г.М. Маленкову в ноябре 1942 г. писал: «Мною был отдан приказ в районе расположения дивизии подготовить оборонительный рубеж и зарыть все войска в землю, иметь у себя подготовительный рубеж в глубине»[746]746
  РГАСПИ Ф. 83. Оп. 1. Д. 22. Л. 34.


[Закрыть]. Однако, как описывает ситуацию Черняк, увидевший занятых земляными работами бойцов Д.Т. Козлов учинил разнос и приказал «дать людям отдых и готовить их к наступлению». В свете вышеизложенного боевого распоряжения № 028 это неудивительно, соединения готовились для контрударов.

Вместе с тем практика вывода в тыл на Крымском фронте имела один существенный недостаток. Соединения выводились в тыл на доукомплектование с сохранением на фронте их артиллерийских полков. Так, артиллерия выведенных к маю в тыл 404-й и 157-й сд находилась на позициях для поддержки 63-й гсд и 276-й сд[747]747
  ЦАМО РФ. Ф. СКФ. Оп. 760. Д. 3. Л. 424.


[Закрыть]. Это создавало предпосылки для вступления выведенных в резерв дивизий без артиллерии, как впоследствии и произошло. Не следует думать, что это было решением, характерным только для 44-й армии. Такая же практика имела место в 51-й и 47-й армиях. Это делало группировку артиллерии Крымского фронта, с одной стороны, сильным противником в первой линии, но весьма уязвимой при прорыве этой линии.

Вместе с тем теоретически Крымфронт мог повторить успех 20 марта 1942 г. танковой контратакой, но только в случае неизменности качественного состава группировки противника. Именно она претерпела изменения, имевшие роковые последствия для советских войск в Крыму. Германское командование усилило бронетехнику в Крыму качественно. 22-я тд получила 12 новейших Pz.IV c 75-мм длинноствольным орудием, 20 Pz.III c 50-мм длинноствольным орудием и САУ «Мардер» с 76,2-мм орудием в противотанковый дивизион[748]748
  NARA T312 R1693 frames 141, 142.


[Закрыть]. Всего по состоянию на 1 мая 1942 г. 22-я тд насчитывала 42 Pz.II, 120 Pz.38(t), 20 Pz.III, 30 Pz.IV, а всего 212 танков[749]749
  NARA T315 R785 frame 4.


[Закрыть]. Бэтээрами оснащались две роты соединения, по одной в каждом мотопехотном полку. Таким образом, в бой в операции «Охота на дроф» 22-я тд вступила в намного лучшем состоянии, чем в контрнаступлении 20 марта 1942 г., несмотря на понесенные потери. Новую технику получил также 190-й дивизион штурмовых орудий – 6 САУ с 75-мм длинноствольным орудием[750]750
  NARA T312 R1693 frames 141, 142.


[Закрыть]. В целом в XXX AK был собран достаточно сильный бронированный «кулак» (по состоянию на 7 мая 1942 г.)[751]751
  NARA T312 R1692 frame 164.


[Закрыть]:

– 132-й пд придавался 249-й батальон штурмовых орудий и батарея 197-го батальона (всего 22 «штурмгешюца»);

– 28-й лпд придавался 190-й батальон штурмовых орудий (15 САУ с коротким стволом и 6 с длинным), а также 223-я рота трофейных танков в составе 16 легких и 2 средних танков;

– 50-й пд придавался 197-й батальон штурмовых орудий (14 «штурмгешюцев»).

В начале апреля 1942 г. Йон Антонеску инспектировал свои войска в Крыму. Пользуясь случаем, Манштейн запросил у румынского диктатора румынские части, и маршал вскоре послал в Крым VII румынский корпус в составе двух дивизий (19-я пд и 8-я кд)[752]752
  Axworthy M. Op. cit. P. 68.


[Закрыть]. Этот корпус командующий 11-й армией поставил на свой левый фланг, в полосе советской 51-й армии. В этом был определенный риск обвала фронта в случае советского наступления, подобно тому, как это произошло 27 февраля 1942 г.

САУ «Мардер» ранних серий выпуска с 76,2-мм орудием. Эти самоходки стали одним из ответов немцев на новую советскую бронетехнику.

Верховное командование оказалось глухо ко всем просьбам Манштейна о второй танковой дивизии («штаб танкового корпуса с еще одной тд из состава 1-й ТА»), которую он запрашивал в своих докладах в январе и феврале 1942 г. Как танковый командир, имевший опыт вождения моторизованного корпуса летом 1941 г., Манштейн осознавал необходимость задействовать на Керченском полуострове именно два механизированных соединения: одно для окружения советских войск, а второе – для удара в глубину, на Керчь. Опираясь на свой опыт в Крыму в 1941 г., Манштейн сформировал боевую группу, аналогичную по задачам бригаде Циглера, но более многочисленную и лучше вооруженную. В ее состав вошли разведывательный батальон 22-й пд, батальон 391-го пп, 560-й батальон истребителей танков, 154-й дивизион (двенадцать 150-мм sFH37(t)), батарея 10-см орудий К18 (4 орудия), батарея штурмовых орудий 197-го батальона, рота диверсантов «Бранденбурга», батарея реактивных минометов, зенитки, саперов и румынский 3-й моторизованный кавалерийский полк Корне[753]753
  NARA T312 R1692 frame 84.


[Закрыть]. Возглавил боевую группу полковник К. фон Гроддек. Помимо бригады Гроддека была сформирована боевая группа Мюллера из посаженной на грузовики пехоты 401-го пп и батальона 105-го полка, усиленных 223-м дивизионом истребителей танков, батареей штурмовых орудий и румынской артиллерией. В итоге подвижные силы 11-й армии (помимо 22-й тд) выросли до усиленных артиллерией пяти пехотных батальонов, что было уже достаточно близко к танковой дивизии. Р. Форцик утверждает, что группа Мюллера подчинялась Гроддеку[754]754
  Forczyk R. Op. cit. P. 178.


[Закрыть], но по документам 11-й армии данный факт не прослеживается. Скорее можно говорить о двух независимо действующих боевых группах с общей задачей.

Памятуя негативный опыт контрудара 22-й тд 20 марта, для операции «Охота на дроф» немцы предприняли тщательнейшее изучение противотанкового рва Ак-Монайских позиций, как с помощью авиаразведки, так и путем целенаправленного опроса пленных. Это действительно было серьезное инженерное сооружение глубиной 2–3 метра, шириной по поверхности 4–4,5 метра и шириной у дна 3 метра. Особое внимание было уделено изучению переправ через ров (которые нужны были советским войскам для подвода войск и предметов снабжения из глубины). Однако эти переправы были так серьезно защищены с минированием подступов к ним, что был сделан вывод: «Противотанковый ров следует поэтому пересекать в стороне от данных переправ». Неудивительно, ведь к совершенствованию обороны Ак-Монайских позиций приложил руку видный советский инженер И.П. Галицкий, работавший на Крымском фронте с февраля по апрель 1942 г.

Для управления артиллерией, собранной для операции «Охота на дроф», было выделено 306-е артиллерийское командование, возглавлял которое генерал-лейтенант Й. Цукерторт. Надо сказать, что немцы в целом достаточно высоко оценивали артиллерию Крымского фронта. В одном из написанных по итогам операции отчетов прямо признается: «Из-за постоянной смены вражеской артиллерией позиций и большого числа этих позиций речь могла идти только о сдерживании артиллерии противника постановкой дымовых завес и огнем разрывными снарядами по площадям»[755]755
  NARA T312 R1693 frame 138.


[Закрыть]. Т. е. ставка была сделана на ослепление наблюдательных пунктов с целью снижения эффективности противодействия артиллерии. Также Й. Цукерторт отмечал одну особенность действий советской артиллерии, которой было решено воспользоваться: «Русские всегда открывают огонь из основной массы своих орудий спустя примерно полчаса после начала атаки; благодаря этому есть возможность сначала силами всей нашей артиллерии поддержать атаку пехоты»[756]756
  NARA T312 R1693 frame 247.


[Закрыть]. Деятельность артиллерии также стала для 11-й армии средством введения в заблуждение советского командования относительно направления главного удара. В полосе XXX AK не велось артиллерийской подготовки, контрбатарейной стрельбы, стрельбы по укреплениям, пристрелки. Напротив, в полосе XXXXII AK уже за 10 дней до начала наступления велась систематическая контрбатарейная борьба и пристрелка по различным целям.

Судя по всему, эта кампания дезинформации оказала определенное воздействие на оценку обстановки советским командованием. Согласно имеющимся данным, немецкое наступление ожидалось против «центра и правого крыла армий Крымского фронта»[757]757
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 15. Л. 61.


[Закрыть]. Здесь нельзя не подчеркнуть, что задача определения направления удара противника является сама по себе весьма сложной. Даже в классическом примере успешной преднамеренной обороны Центрального фронта летом 1943 г. на Курской дуге немцы нанесли удар по слабейшей 15-й сд В.Н. Джангавы и взломали ее оборону в первый день сражения. Трудно было ожидать от Крымского фронта мая 1942 г. лучшего решения, чем у К.К. Рокоссовского летом 1943 г.

Танк Pz.IV с 75-мм длинноствольным орудием в Крыму. Май 1942 г. Крым стал полигоном для новой немецкой бронетехники.

В целом несомненно, что командование Крымского фронта считалось с возможностью перехода противника в наступление. Немецкого удара ждали, обращая внимание на подвоз всех видов снабжения и активизацию ВВС. В ЖБД Крымского фронта в начале мая 1942 г. фиксируется вывод, что противник готовился «к активным действиям на Керченском направлении»[758]758
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 30. Л. 70.


[Закрыть]. Причем первая, пока еще ложная тревога поднялась буквально в первые дни месяца. На переговорах С.И. Черняка с Д.Т. Козловым еще в ночь на 3 мая упоминалось о резке немцами проволоки, и делался вывод: «с рассветом может перейти к активным действиям»[759]759
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 22. Л. 216.


[Закрыть]. В том же разговоре командующий фронтом напомнил о необходимости быть готовым перейти на радиосвязь.

Одним из последних «звоночков» о грядущем немецком наступлении стал перелет на советскую сторону хорватского летчика Николая Вучины утром 4 мая 1942 г., которого вечером того же дня допросил лично маршал С.М. Буденный. Н. Вучина прямо сказал, что в Крыму «немцы думают наступать между 10–15 маем»[760]760
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 59. Л. 194.


[Закрыть].

Одними из первых, кто начал выдвигаться для атаки советских позиций на Парпачском перешейке, стала усиленная рота 436-го пп, предназначенная для тактического десанта в тылу советских позиций, за противотанковым рвом. Традиционно данный десант называют «шлюпочным»[761]761
  Уроки боевых действий на Керченском полуострове в 1942 г. // Военная мысль № 11/1947. С. 63; История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 гг. Том 2. М.: Воениздат, 1961. С. 405; Абрамов В. Керченская катастрофа. М.: Яуза, ЭКСМО. С. 29.


[Закрыть], однако высаживался он с помощью саперных штурмовых лодок с двигателем внутреннего сгорания. Предназначались они изначально для форсирования рек. Осуществлялась высадка, соответственно, силами инженерного подразделения: 902-й команды штурмовых лодок. Отличием таких лодок от шлюпок являлась высокая скорость передвижения.

Поскольку гавань Феодосии была нашпигована минами, посадка пехотинцев десанта на лодки осуществлялась с 20.30 7 мая на мысе Ильи (порожние лодки с небольшой осадкой могли пройти по гавани без помех). Десант едва не был сорван ввиду появления силуэта корабля, идентифицированного немцами как торпедный катер[762]762
  NARA T312 R1693 frame 73.


[Закрыть]. Однако никаких последствий это не имело, в 1.45 ночи 8 мая силуэт исчез и в 2.30 штурмовые лодки начали движение в условиях волнения в 3 балла (что заставляло двух человек держать мотор). Срыв этого предприятия, граничащего с авантюрой, мог быть осуществлен самыми слабыми силами катеров ЧФ, но никаких помех со стороны советского флота немцы не встретили. С воздуха десант был прикрыт истребителями, они упоминаются в немецком отчете.

В 4.00 утра берлинского времени 8 мая лодки выходят в назначенный район и в 4.15 развернутым строем на скорости 25 км/ч идут в атаку. В 1 км от берега лодки с десантом попадают под огонь советской артиллерии, но преодолевают его, а в 500 метрах от берега по ним начинают бить из пехотного оружия. В итоге 11 лодок оказываются выведены из строя, еще 4 переворачиваются, а высадка осуществляется с 28 лодок[763]763
  NARA T312 R1693 frame 74.


[Закрыть]. На берегу десант встречает поле ФОГов (фугасных огнеметов), но по утверждению в немецком отчете о действиях потери от огнеметов были незначительными и минное поле ФОГов было быстро обезврежено. Десант стал неприятным сюрпризом, усугубившим ситуацию на левом фланге 44-й армии. Как указывалось в докладе разведотдела 44-й армии, десант занял ДОТ, «отрезав наши подразделения, оборонявшиеся на зап. скатах г. Ас-Чалуле»[764]764
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 80. Л. 5.


[Закрыть]. Надо сказать, что в отчете по горячим следам событий оценка численности десанта была вполне реалистичной – 150 человек.

Еще в восемь вечера 7 мая 1942 г., когда до немецкого наступления оставалось несколько часов, в штабе артиллерии Крымского фронта имелись веские данные о предстоящем переходе немцев в наступление. С санкции командования фронта принимается решение в 4.00 8 мая провести контрподготовку и отдается распоряжение о контрподготовке[765]765
  ЦАМО РФ. Ф. СКФ. Оп. 760. Д. 3. Л. 425.


[Закрыть]. Начало контрподготовки фактически совпадает с артиллерийским ударом противника. Упоминания советской контрподготовки и произведенном ею эффекте в немецких оперативных документах автору обнаружить не удалось. Есть лишь фраза «огонь русской артиллерии слаб» в ЖБД 11-й армии, но неясно, к какому временному интервалу он относится.

Танки 22-й тд в Крыму. В правой части снимка хорошо виден грушевидный дульный тормоз 75-мм длинноствольных орудий раннего типа.

Немецкая артподготовка начинается в 3.15 берлинского времени 8 мая мощным, но очень коротким, всего 3 минуты, огневым ударом. Одним из средств достижения успеха для немцев стали 150-мм реактивные минометы, которые произвели сильное впечатление на 77-ю сд еще в марте 1942 г. Утром 8 мая они действовали сильно сосредоточенным огнем, который обеспечивали сразу шесть батарей. Также 8 мая удар 150-мм минометов усиливался 280-мм и 320-мм реактивными снарядами. Противотанкист Г. Бидерман из 132-й пд позднее писал в мемуарах:

«Батарея из шести ракетных установок могла выстреливать 26 снарядов, летевших с разрушающим нервную систему ревом, производя ужасный эффект. Осколки от этих снарядов не производили такого впечатления, как осколки от артиллерийских снарядов, но разрыв снаряда при детонации в ограниченном пространстве или на близком расстоянии приводил к разрыву кровеносных сосудов от ударной волны. Вражеские солдаты, находившиеся в непосредственной близости к месту взрыва, были вскоре деморализованы рвущими барабанные перепонки разрывами, и обычный, инстинктивный страх быстро уступил место ужасу и панике. Русские солдаты-стоики, обычно нечувствительные даже к налетам «штук», часто становились беспомощными под такими обстрелами»[766]766
  Бидерман Г. В смертельном бою. Воспоминания командира противотанкового расчета. М.: Центрполиграф. 2005. С. 140.


[Закрыть].

Неудивительно, что это оружие произвело сильное впечатление на не самую крепкую дивизию Крымского фронта, т. е. 63-ю гсд. Как указывалось в отчете по использованию реактивных минометов: «Прорыв 49-го еп в 6.00 утра в противотанковый ров был облегчен (возможно, в принципе обеспечен) моральным воздействием на противника (непосредственное физическое воздействие на находившегося в глубоких траншеях противника существенно меньше)»[767]767
  NARA T312 R1693 frame 266.


[Закрыть]. Действительно, к противотанковому рву пехотинцы 28-й лпд вышли уже в 4.00 утра.