Текст книги "Битва за Крым 1941–1944 гг."

Большой процент неисправных немецких бомбардировщиков, и самолетов вообще, поясняют записи в журнале боевых действий 51-й бомбардировочной эскадры, которая в декабре 1941 г. находилась в Николаеве: «Началась зима. Наконец времена перемешивания грязи закончились, и можно было снова рулить по широким русским взлетно-посадочным полосам, не рискуя увязнуть, поскольку стало очень холодно. В помещениях, в бывшей казарме военного училища, установились подлинно спартанские условия, в окнах даже отсутствовали стекла, не имелось какого-либо отепления. Продолжавшиеся снегопады и длительные снежные бури превратили местность в белоснежную пустыню. Обслуживание самолетов все время приходилось вести под открытым небом и голыми руками. Не хватало подходящей зимней одежды. Несмотря на использование нагревателей «Кёрх», авиационные двигатели запускались неохотно, если вообще запускались. Казалось, процедура холодного запуска никогда не проходила так, как это предписывалось теорией, самоуверенно утвержденной техническими инструкциями Люфтваффе. Механикам приходилось начинать прогрев в 2 ч ночи, чтобы подготовить все запланированные к вылету самолеты на рассвете…» [Dierich W. Kampfgeshwader «Edelweiss». S.].

К тому же далеко не все авиагруппы имели указанную выше численность в 20–30 самолетов. 23 ноября 1941 г. советская авиация совершила очень удачный налет на аэродром Спат, под Сарабузом, где тогда базировалась группа III/ StG77. Эскадрилья ДБ-3ф 2-го мтап ВВС ЧФ, возглавляемая капитаном Ф.Е. Острошапкиным, вылетела с аэродрома Абинская, на Северном Кавказе, преодолела примерно 400 км и сумела застать врасплох ПВО аэродрома, отбомбившись с предельно малых высот по стоянкам «юнкерсов». В списке потерь генерала-квартирмейстера Люфтваффе указаны 12 Ju 87, получивших те или иные повреждения; восполнить убыль немцам за месяц не удалось. При этом ведущий советский бомбардировщик был сбит при отходе зенитным снарядом. Совершивший вынужденную посадку экипаж попал в плен, однако в январе 1942 г. в полном составе авиаторы совершили побег и благополучно пробрались к своим.

В сложившихся обстоятельствах Люфтваффе с пользой использовали свои козыри. Отсутствие наших истребителей на передовых аэродромах, вблизи от Керчи, Феодосии, других районах высадки и тем более в небе, позволило немногочисленной немецкой авиации действовать практически без помех. Пароход «Фабрициус», например, с 28 декабря 1941 по 11 января 1942 г. выполнил четыре рейса в Феодосию, доставив десант и первоочередные военные грузы. Его командир М.И. Григор вспоминал о первом заходе в порт: «По широким сходням на берег устремились десантники, держа автоматы наготове. Для отражения налетов фашистской авиации в первую очередь выгрузили зенитные пушки и счетверенные пулеметы…

Наступал рассвет. Над портом прошел неприятельский разведчик, а вскоре показались группы бомбардировщиков. Прорываясь в окна между облаками, иногда на высоте 300–400 м, они сбрасывали на территорию порта фугасные и осколочные бомбы. Зенитная артиллерия с причалов и судов открыла огонь. Творилась что-то неописуемое. Не успела рассеяться мгла от бомбовых взрывов, как новые десятки бомб со свистом падали в воду и на берег. На палубу летели осколки, камни, куски грязи. Экипаж, ведя бой, продолжал выгрузку. Работа прерывалась лишь в момент сбрасывания бомб…» [Басистый Н.Е. Море и берег. М., 1970. С. 113.].

Некоторые истребительные полки действовали вполне успешно, несмотря на все недостатки и организационные упущения, о чем говорилось ранее. Среди них 25-й иап майора В.В. Бушева (сражался на МиГ-3; сбитый мл. лейтенантом Н.Т. Китаевым, впоследствии Героем Советского Союза, 29 декабря 1941 г. над Феодосией самолет Ju 88 стал одной из первых побед советских летчиков над Крымской землей с начала десантирования), 36-й иап майора А.А. Осипова (на И-16), 268-й иап майора В.Я. Кудряшова (также на И-16) и др. После атаки «хейнкеля» над бухтой Феодосии 4 января 1942 г. пулеметная очередь попала в мину, которую экипаж не успел сбросить – мощный взрыв буквально разметал миноносец, четыре авиатора из I/KG27 мгновенно погибли.

На палубе погибшего «Взрывателя». Хорошо видны разрушения надстроек корабля.

Все же подавить активность Люфтваффе не удалось, отвлечение части усилий на борьбу с нашими десантами в Евпатории и Судаке оказалось несущественным. Когда немцы после перегруппировки 15 января 1942 г. перешли в наступление на Феодосию, посильную поддержку оказала их авиация, в небе разгорелись короткие, но жестокие воздушные бои. По немецким данным, их истребители сбили 12 самолетов с красными звездами, на уничтожение еще двух претендовали зенитчики. Таким образом, этот день стал для Люфтваффе самым результативным с начала года и советской десантной операции. Наша сторона считала сбитыми 5 неприятельских самолетов. Открыл счет победам в Великой Отечественной войне 269-й иап – «чайки» группой поразили осколками реактивных снарядов один из «мессершмиттов», принадлежащий III/JG77, пилот погиб у населенного пункта Корпачь.

Командующий генерал Д.Т. Козлов поставил перед ВВС фронта в этот день следующие задачи. Во-первых, массированным ударом всех наличных сил не допустить выхода противника к морю у Феодосии, во-вторых, прикрыть отход 44-й армии и действия флота в Феодосийском заливе, в-третьих, содействовать ударным группировкам 51-й и 44-й армий на поле боя, в-четвертых, подавить неприятельскую авиацию на аэродромах, в-пятых, не допустить безнаказанных бомбардировок противника по нашим войскам и, в-шестых, прикрыть истребителями порты Феодосия, Камыш-Бурун и Керчь. Получается значительное распыление сил на решение различных задач, их разброс по разным направлениям. В результате советские летчики не смогли добиться главного – изменить ситуацию в небе в нашу пользу, ослабить натиск врага. Это понимало руководство, что видно из текста вечернего указания от 16 января штаба Северо-Кавказского фронта: «Все (имеется в виду аэродромное имущество и неисправные самолеты на оставленном в случае поспешного отхода аэродроме у Феодосии. – Прим. авт.), не могущее быть эвакуированным, уничтожить» [Хроника Великой Отечественной войны Советского Союза на Черноморском театре. Вып. 2. М., 1946. С. 31.].

Согласно записям в дневнике писателя Константина Симонова, тогда корреспондента «Красной звезды», вражеские бомбежки преследовали его все время пребывания в недавно освобожденной от врага Феодосии: и во время допроса не успевшего бежать предателя, служившего у немцев бургомистром города, и при передвижениях, и в порту; они стали важной причиной сдачи города, поскольку одна из бомб попала в штаб 44-й армии, ранив 18 января всех членов Военного совета, в том числе тяжело – командарма генерала А.Н. Первушина. «Так в первый же день немецкого контрнаступления одним ударом была обезглавлена 44-я армия, и с этого началась вся драма ее исхода из Феодосии», – записал К.М. Симонов, вспоминая тактику вражеских налетов: «Немцы прилетали по одному, но каждый самолет, сбросив бомбы, еще долго жужжал в воздухе, пока на смену ему не приходил следующий. Бомбы падали на город с интервалами в 10–15 минут» [Симонов К.М. Разные дни войны. Дневник писателя. Т. 2. М., 1977. С. 26–29.].

Неорганизованно проходило не только перебазирование нашей авиации на Таманский полуостров в подготовительный период, но и на Керченский полуостров в январе 1942 г. Здесь в зимние месяцы личный состав авиационных частей с большими перебоями получал горячую пищу. Подготовка аэродромной сети велась медленно, вручную, с существенным отставанием от графика, основные части ВВС фронта, пополненные резервами Ставки, оставались на Краснодарском аэроузле, далеко удаленными от новой линии фронта. «Причиной срыва материально-технического снабжения в первый период операции надо считать отсутствие руководством тыла со стороны командования ВВС фронтом и неучастие тыловых органов в планировании операции», – отмечалось в отчете [ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1196. Д. 13. Л. 45.].

В ряде источников ошибочно указывалось, будто с начала десантной операции командовал ВВС Закавказского фронта генерал-майор Е.М. Николаенко, но это не так. Во главе авиационного объединения в конце 1941 – начале 1942 г. стоял генерал-майор Н.Э. Глушенков. Судьба Никифора Эммануиловича была схожа с судьбами многих «сталинских соколов», отличившихся в военных конфликтах 1930-х годов, хотя и не столь трагична, как сложилась у П.В. Рычагова, И.И. Копца, С.А. Черныха и некоторых других вчерашних «любимцев вождя». Он был награжден за личную храбрость и победы в небе Испании, быстро продвигался по служебной лестнице; за полтора года Глушенков из капитанов стал генерал-майором! Он продемонстрировал летное мастерство и личное мужество, однако приобрести необходимую оперативно-тактическую подготовку для командования крупными силами ВВС генерал не успел.

Больше всего претензий к Н.Э. Глушенкову было высказано из-за недостаточного прикрытия наземных войск на Керченском полуострове. Как известно, 22 января 1942 г. вышла директива Ставки ВГК, подписанная И.В. Сталиным и А.М. Василевским, потребовавшая от командующих ВВС армий и фронтов организовывать своевременное перебазирование истребительной авиации вслед за наземными частями. «Наступление Красной Армии и ее продвижение вперед создает трудности в деле обеспечения наземных войск истребительной авиацией прикрытия, – говорилось там. – Трудности эти проистекают из того, что по мере продвижения войск действующие аэродромы остаются все дальше и дальше в тылу, откуда трудно обслуживать передовые части наземных войск истребительной авиацией прикрытия, ввиду чего наши передовые части нередко безнаказанно расстреливались авиацией противника» [Советские Военно-Воздушные Силы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. Сборник документов. № 2. М., 1958. С. 59, 60.].

Ставка возложила на командующих ВВС армий ответственность за своевременное перебазирование истребительной авиации вслед за наступающими частями, требуя как можно быстрее занимать оставленные врагом аэродромы. На Керченском полуострове, пожалуй, ситуация сложилась хуже, чем на любом другом операционном направлении, что определила комиссия штаба ВВС КА, которую возглавлял комбриг Я.А. Савельев. В результате 5 февраля 1942 г. Глушенкова отстранили от должности, его сменил генерал Николаенко. Любопытно, что 22 февраля 1939 г., когда летчика-истребителя Глушенкова удостоили ордена Ленина за героизм и мужество в боях в Испании, Е.М. Николаенко Указом Президиума Верховного Совета СССР представили к званию Героя Советского Союза за успехи на другом конце земли – в Китае. Правда, Евгений Макарович успел приобрести определенный опыт руководства в ходе Великой Отечественной – к моменту его нового назначения в Крым он командовал оперативной группой ВВС Западного фронта из 2–3 дивизий, взаимодействующей с кавалерийским корпусом генерала П.А. Белова в контрнаступлении под Москвой.

Присутствовавший при приеме дел новым командующим подполковник С.Н. Гречко, вскоре назначенный начальником оперативного отдела штаба ВВС фронта (с 28 января переименованного в Крымский), вспоминал, с каким интересом новый руководитель выслушал данные о соотношении сил. По материалам разведки, в Крыму базировалось до 70 немецких бомбардировщиков и примерно 40 истребителей. Кроме того, противник использовал для нанесения ударов по нашим аэродромам и для срыва снабжения войск Крымского фронта через Керченский пролив авиацию, базирующуюся на аэродромах Мариуполя, Херсона и Кировограда. Там находилось свыше 100 двухмоторных бомбардировщиков. Гречко рассказывал о своем докладе:

«– А чем богаты наши войска? – задал вопрос Николаенко. Названная мною общая цифра – 581 самолет – явно обрадовала командующего.

– Ведь это здорово! – воскликнул он. – На нашей стороне двойное превосходство. Просто отлично.

Но когда я доложил, что новых типов самолетов фронт имеет всего лишь 164 единицы, в том числе 125 истребителей Як-1, МиГ-3 и ЛаГГ-3, 18 бомбардировщиков Пе-2 и 21 штурмовик Ил-2, а все остальные самолеты устаревшие, тихоходные, широкое лицо Евгения Марковича снова помрачнело, стало напряженно-задумчивым. Не порадовал я его своим сообщением и о том, что базируются наши авиационные части на Керченском полуострове скученно, по 4–5 авиаполков на каждом аэродроме. Командующий заметил:

– Потому и глушат вас фашистские летчики на аэродромах.

Воспользовавшись тем, что генерал взял у дежурного связиста трубку и некоторое время с кем-то разговаривал по телефону, я успел повесить на стену оперативную карту, на которой одни авиаполки были обозначены красными знаками, другие – коричневыми.

– Что это вы тут намудрили? – рассматривая карту, спросил командующий. Я кратко пояснил, что коричневым цветом обозначены авиаполки армейской авиации, подчиненные генералам В.В. Нанейшвили (51-я армия) и Е.М. Белецкому (44-я армия)[454]454
  В действительности наоборот, Нанейшвили возглавлял ВВС 44-й армии, Белецкий – ВВС 51-й армии.


[Закрыть], а красным – полки фронтовой авиации, находящиеся в подчинении командующего ВВС фронта.

– Ну и ну, – недовольно поморщился Николаенко. – Выходит, у каждого своя вотчина…» [Гречко С.Н. Решения принимались на земле. М., 1984. С. 28, 29.].

Глава 3
Крымский фронт и попытка освобождения Крыма

3.1. Исаев А.В. Наступления Крымского фронта. Январь – апрель 1942 г

В начале второго ночи 28 января 1942 г. появляется директива Ставки ВГК № 170070, по которой Кавказский фронт разделяется на Крымский фронт и Закавказский военный округ[455]455
  Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК: Документы и материалы: 1942 год. Т. 16 (5–2). М.: ТЕРРА. 1996. С. 73.


[Закрыть]. В состав нового фронта включались войска 44, 51 и 47-й армий, СОР, ЧФ, АзВФ и КВМБ. Крымскому фронту подчинялся СКВО, но с оговоркой использования его войск только с разрешения Ставки. Командующим Крымским фронтом назначался генерал-лейтенант Д.Т. Козлов, а в качестве штаба предписывалось использовать штаб КавФ с его размещением в Керчи. Соответственно членом Военного совета фронта стал Ф.А. Шаманин, а начальником штаба – генерал-майор Ф.И. Толбухин.

Спустя почти сутки, вечером 28 января, директивой Ставки ВГК № 170071 командованию вновь созданного фронта и представителям Ставки предписывалось переработать представленный в Москву 25 января план операции и начинать ее по прибытии на Керченский полуостров «двух танковых бригад и отдельного батальона танков KB, а также после пополнения дивизий русскими и украинцами»[456]456
  Там же. С. 74.


[Закрыть]. Также план наступления несколько радикализировался, вместо частной задачи возвращения потерянной Феодосии предписывалось «главный удар основной группировкой фронта направить на Карасубазар»[457]457
  Там же.


[Закрыть]. Также Ставка настойчиво не рекомендовала проводить высадку в Феодосии. Важной частью плана стало указание «прочно обеспечить за собой Ак-Монайские позиции на случай контратак противника»[458]458
  Там же.


[Закрыть]. С этого момента пункт об обороне на Ак-Монайских позициях стал обязательным разделом в планах операций Крымского фронта.

Доработанный план операции был представлен в Ставку вечером 1 февраля 1942 г. Получив ободряющую рекомендацию пробиваться на Карасубазар, штаб Д.Т. Козлова добавил в план глубокий удар 47-й армии: «При особо благоприятных условиях […] наступает всеми силами на Джанкой»[459]459
  Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК: Документы и материалы: 1942 год. Т. 16 (5–2). М.: ТЕРРА. 1996. С. 499.


[Закрыть]. План был утвержден директивой Ставки ВГК № 170076. В качестве предполагаемой даты начала наступления было обозначено 13 февраля. Две тбр и отб, упомянутые в указаниях Ставки, это 229-й отб (16 КВ), 39-я и 40-я тбр (10 КВ, 10 Т-34, 26 Т-60), согласно шифровке Федоренко Мехлису, убывшие из Москвы 23–24 января и прибывавшие в Новороссийск 26–28 января 1942 г.[460]460
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 61. Л. 142.


[Закрыть].

Следует также отметить, что указание оборудовать Ак-Монайские позиции было воспринято в Крыму со всей серьезностью. Еще в первые дни пребывания на Керченском полуострове Л.З. Мехлис затребовал находившегося в Севастополе генерал-майора инженерных войск Галицкого[461]461
  Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК: Документы и материалы: 1942 год. Т. 16 (5–2). М.: ТЕРРА. 1996. С. 61.


[Закрыть]. В начале февраля он подготовил подробный доклад по развитию обороны на Ак-Монайском рубеже, оцененного им невысоко: «Позиция в данном ее состоянии – малобоеспособна»[462]462
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 3. Л. 73.


[Закрыть]. Галицкий предлагал довольно подробный план модернизации позиций, с разбивкой на работы 1-й, 2-й и 3-й очереди.

Потеря Феодосийского порта серьезно ухудшила условия снабжения советских войск в Крыму. В момент обсуждения вышеуказанных планов ситуация, однако, значительно улучшилась благодаря ледовой переправе через Керченский пролив. Тем не менее командующий 51-й армией В.Н. Львов в своем докладе от 1 февраля прямо утверждал, что «Армия в целом к выполнению активных задач не готова»[463]463
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 48. Л. 20.


[Закрыть]. Несмотря на немалые трудности погрузки на корабли и выгрузки в разрушенных портах, на Керченский полуостров были доставлены тяжелые танки КВ. К вечеру 1 февраля в Камыш-Буруне выгрузились 3 КВ, 10 Т-34 и 25 Т-60 из состава 39-й и 40-й тбр[464]464
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 61. Л. 23.


[Закрыть]. По состоянию на 2 февраля 1942 г. 13 танков КВ 229-го отб были уже выгружены в Камыш-Буруне, а еще 3 машины оставались в Новороссийске[465]465
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 61. Л. 5, 266.


[Закрыть].

Кипучую деятельность развернул на Крымском фронте Л.З. Мехлис. Ему удалось вытребовать у центра пополнения славянских национальностей, на переговорах с А.М. Василевским 23 января последний пообещал: «Даны указания тов. Щаденко о немедленном направлении пятнадцати тысяч пополнения из русских или украинцев»[466]466
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 61. Л. 146.


[Закрыть]. Мехлис, надо сказать, остался недоволен и прямо сказал: «Пополнение прошу, чтобы было русское, а не или». Также Мехлис стремился собирать конкретные национальности в одном соединении. Как указывалось в докладе В.Н. Львова в 224, 390 и 396-й сд по указанию Л.З. Мехлиса производилась «частичная взаимная переброска людей по национальному признаку с охватом до 3600 человек»[467]467
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 48. Л. 19.


[Закрыть]. Эти переброски дали определенную однородность состава, причем произведены они были еще в начале февраля. Так, после потерь в десантах и январском контрнаступлении немцев 224-я сд была переформирована в национальную грузинскую дивизию[468]468
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 81. Л. 127.


[Закрыть]. Пережившая феодосийскую катастрофу 44-я армия получила по состоянию на 6 февраля 5543 человека пополнения[469]469
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 9. Л. 38.


[Закрыть]. Общие результаты перебросок и пополнения показаны ниже.

Также по просьбе Мехлиса фронту выделялись центром ручные пулеметы, автоматы и минометы. Благодаря его хлопотам фронту отпускалось 3000 пистолетов-пулеметов ППШ. Для оценки этой цифры достаточно сказать, что во всей 51-й армии в тот момент было 202 ППШ[470]470
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 23. Л. 79.


[Закрыть]. В 44-й армии (четыре сд, одна гсд, два мсп) на 5 февраля 1942 г. к 304 имевшимся пистолетам-пулеметам ППД прибыло 895 единиц, к 577 ДП – 193 и лишь «максимы» оставались в дефиците – к 155 имевшимся добавилось всего 14 пулеметов[471]471
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 9. Л. 37.


[Закрыть]. Радикально изменилось количество 120-мм минометов, состояло 6, прибыло 26. Противотанковые ружья в 44-й А отсутствовали вовсе, их прибыло 105 штук. Все это позволяло не только восполнить потери под Феодосией, но и улучшить вооружение войск в сравнении с периодом высадки в Крыму.

В начале февраля началась интенсивная подготовка к тому, что Мехлис на переговорах с Василевским назвал «когда мы закатим немцам большую музыку». Цели и задачи «большой музыки», первого наступления Крымского фронта, а также состав задействованных армий были окончательно обрисованы в директиве № 350/ОП штаба фронта от 6 февраля 1942 г. Согласно этой директиве Крымский фронт «переходит в наступление, […] окружает и уничтожает Феодосийскую группировку противника (район Владиславовка, Стар. Крым, Феодосия, Дальн. Камыши) и выходом в район Карасубазар содействует блокированным частям Севастопольского гарнизона»[472]472
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 4. Л. 251.


[Закрыть]. Готовность войск фронта к операции назначалась на 13 февраля 1942 г. (сообразно требованиям Ставки).

Танкисты проводят мелкий ремонт танка Т-26

Главной ударной силой наступления должны были стать 51-я и 44-я армии. Соответственно 51-я армия (ее состав был определен в 77, 302, 138 гсд, 390 и 236 сд, 12 сбр, 83 мбр, 39, 40, 55 тбр, 229 отб, 25, 456 кап, 547 гап и 19 гмп) с фронта отм. 22,6, ст. Ак-Монай наносила удар в направлении отм. 30,3, Тулумчак, Ислам-Терек, Карасубазар[473]473
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 4. Л. 252.


[Закрыть]. В свою очередь, 44-я армия (157, 398, 404 сд, 63 гсд, 24 тп, 126 и 124 отб, 1/7 гмп, 457 кап) получила задачу наступать в направлении отм. 63,8, отм. 66,3, отм. 56,5, Петровка, Стар. Крым[474]474
  Там же.


[Закрыть]. Хотя в директиве это в явном виде не указывалось, по наряду сил нанесение главного удара просматривалось в полосе 51-й армии. Она должна была прорваться по степной части Крыма к Карасубазару, на подступы к Симферополю. Обе армии нацеливались в обход опорного пункта противника в Кой-Асане.

Кроме того, по плану в тылу ожидала своего часа 47-я армия (400, 396 сд, 143 сбр, 72 кд, 56 тбр, 54 и 13 мсп). При успешном наступлении 51-й армии она должна была выйти в район Ислам-Терек и подвижной группой в составе 72-й кд, 56-й тбр, 54 и 13 мсп ударом на Карасубазар «завершить окружение и уничтожение отходящих частей Феодосийской группировки»[475]475
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 4. Л. 253.


[Закрыть]. Стрелковые дивизии 47-й армии должны были прикрыть наступление от контрудара противника от Джанкоя. Любопытно отметить, что в директиве № 350/ОП предполагалось взаимодействие с «группой Селихова» и наступление Приморской армии с «демонстративной целью» (этот вопрос будет рассмотрен отдельно). Флоту предписывалось «огнем корабельной артиллерии, в темное время суток, содействовать флангу 44-й армии»[476]476
  Там же.


[Закрыть].

Сдерживающим фактором для начала первого наступления Крымского фронта являлся подвоз войск и их снабжение. Как сообщал Д.Т. Козлов на переговорах с А.М. Василевским 10 февраля, прогноз на морозы до -10° не оправдался: «автотранспорт вязнет на полметра в грязи»[477]477
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 147. Л. 106.


[Закрыть], «подвоз идет только гужем, которого недостаточно». Точнее будет сказать, что Крымфронт в период распутицы опирался на гужевой и железнодорожный транспорт. Последний работал в достаточно напряженном режиме. Причем, как отмечал Козлов на тех же переговорах, «уже смогли подвезти [в] войска от 2 до 3 БК»[478]478
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 147. Л. 107.


[Закрыть]. Однако ситуация ухудшилась буквально на следующий день, 11 февраля, когда закрылась ледовая переправа вследствие ослабления льда, остались непереправленными части 63-й и 138-й гсд.

Всего за время работы ледовой переправы с 28 декабря 1941 г. до 1 января 1942 г. и с 20 января по 11 февраля 1942 г. по ней на Керченский полуостров удалось перебросить 96 618 человек личного состава, 23 903 лошади, 6513 автомашин, 30 орудий 122-мм, 103 орудия 76-мм, 45 орудий 45-мм, 46 тракторов и 8222 повозки[479]479
  Сборник материалов по изучению опыта войны. Выпуск № 5. Март 1943 г. М.: Воениздат. 1943. С. 93.


[Закрыть]. Ледовая переправа сыграла исключительную роль в истории борьбы за Керченский полуостров, позволив прочно закрепиться и создать предпосылки для наступления.

В середине февраля достаточно серьезной проблемой стало накопление в войсках Крыма продовольствия, перевозки именно продовольствия оказались сорваны.

20 февраля 1942 г. Г.М. Маленков на переговорах с Л.З. Мехлисом прямо спросил: «Тов. Сталин спрашивает, когда же вы будете готовы к выполнению задания?». Л.З. Мехлис в ответ указал на незавершенное сосредоточение артиллерии: «Три полка УСВ[480]480
  Формировались в феврале в Керчи на конной тяге в численности 16 орудий УСВ калибром 76,2 мм в каждом (ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 6. Л. 169.). Такие орудия являлись эффективным средством борьбы с танками и штурмовыми орудиями противника, будучи легче 85-мм зениток.


[Закрыть] прибыли, но без амуниции и без передков, полагаю, что они могут быть дня через 3–4»[481]481
  Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК: Документы и материалы: 1942 год. Т. 16 (5–2). М.: ТЕРРА. 1996. С. 102.


[Закрыть]. Также представитель Ставки отмечал большие трудности с доставкой в войска продовольствия. Соответственно новый срок готовности фронта к наступлению Мехлис обозначил как 25 февраля. Здесь следует отметить, что авторитет Л.З. Мехлиса в какой-то мере защищал Крымский фронт от поспешного перехода в наступление, в условиях незавершенной подготовки даже по ключевым вопросам.

К 26 февраля 1942 г. обеспеченность боеприпасами артиллерии основных калибров в войсках 44-й и 51-й армий была доведена до 2,0–2,5 б/к, а по некоторым позициям даже до 2,8–3,4 б/к[482]482
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 120. Л. 178об.


[Закрыть]. Для начала 1942 г., когда советская военная промышленность еще только приходила в себя после эвакуации, это было неплохим показателем. В ночь на 26 февраля 1942 г. армии Крымского фронта начали выдвижение на исходные позиции. Операция должна была начаться на следующий день.

По детализированному штабом В.Н. Львова в приказе № 0013 плану наступления 51-я армия наносила главный удар в общем направлении выс. 30, 3, Тулумчак, Ислам-Терек (на ж.д. линии из Феодосии) и вспомогательный удар в направлении Парпач, Кой-Асан, Владиславовка с целью уничтожения Владиславовской группировки противника[483]483
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 48. Л. 83.


[Закрыть]. Уже к исходу первого дня предполагалось выйти на линию Киет, Владиславовка. На направлении главного удара задействовались 77-я гсд, 12-я сбр и 83-я мсбр. Нельзя не отметить достаточно своеобразной схемы ввода в бой ударной группировки 51-й А. В ночь перед началом операции 77-я гсд через боевые порядки 224-й сд выходила на линию ее боевого охранения, 12-я сбр, 83-я мсбр и 138-я сд точно так же выходили на линию боевого охранения 390-й сд[484]484
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 48. Л. 67.


[Закрыть]. Целями этого мероприятия, очевидно, было стремление, во-первых, скрыть ударную группировку от противника, а во-вторых, избавить готовящиеся к наступлению войска от позиционной рутины.

Захваченный советскими войсками немецкий реактивный миномет (ЦАМО).

Для поддержки этих трех соединений сосредотачивалась основная масса танков 51-й А – 39, 40 и 55-я тбр, а также оба артполка пушек УСВ. 138-я гсд своих танков непосредственной поддержки не получила, но должна была атаковать Корпечь во взаимодействии с 83-й мсбр. Вероятно, считалось, что эта крепкая дивизия с опытом финской войны справится без них. Тяжелые танки 229-го отб вместе с ротой огнеметных танков 55-й тбр (9 ХТ-133) нацеливались на поддержку наступления 302-й гсд на Кой-Асан. Пострадавшая под Керчью 236-я сд была оставлена в армейском резерве.

Перед началом наступления соединения были доведены до высокого уровня укомплектованности личным составом, на уровне, близком к штатному (см. таблицу 1).

ТАБЛИЦА 1

Состояние соединений 51-й армии перед началом наступления 27 февраля 1942 г.[485]485
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 23. Л. 113.


[Закрыть]

Находившаяся на передовой линии 390-я сд должна была пропустить через свои боевые порядки 12-й и 83-й бригад и 138-й гсд и далее следовать за 77-й гсд. Решение наносить главный удар именно бригадами может показаться странным и даже спорным. Причину этого следует искать в качественной оценке соединений. Так, 12-я сбр числилась на очень хорошем счету. Бригада была сформирована из выздоравливающих от ранения красноармейцев и курсантов (т. е. уже получивших опыт боев). Бригада получила крещение в январских боях и хорошо себя в них показала. В одной из характеристик 12-й сбр указывалось: «Политико-моральное состояние бойцов отличалось наибольшей крепостью»[486]486
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 81. Л. 90.


[Закрыть]. Командовал бригадой 42-летний полковник Н.И. Петунин, не имевший опыта боев лета 1941 г., участник Гражданской войны и боев с басмачами.

Советские наступления в Крыму в буквальном смысле тонули в грязи. Грузовик ЗИС-5 на раскисшей дороге Керченского полуострова.

Соответственно 83-я мсбр формировалась на Тамани и на 50–60 % состояла из моряков Черного и Азовского морей. Личный состав бригады позднее характеризовался как «наиболее стойкий, способный бороться в любых условиях»[487]487
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 151. Л. 79.


[Закрыть]. В целом бригада признавалась «одним из наиболее способных и стойких соединений 51-й армии»[488]488
  Там же. Л. 80.


[Закрыть].

Имелся также еще один важный фактор: национальный состав войск Крымского фронта. Статистические данные о национальном составе соединений 51-й и 44-й армий приведены в таблице 2.

ТАБЛИЦА 2

Национальный состав соединений Крымского фронта по состоянию на 20 февраля 1942 г.[489]489
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 18. Л. 8.


[Закрыть]

Из этих данных состав ударных группировок фронта читается даже более прозрачно, чем из характеристик соединений. Командование стремилось ставить на острие удара соединения с большой долей славянских национальностей, пусть даже это были бригады. Это являлось, разумеется, лишь тенденцией, а не жестко соблюдаемым правилом. Так, в состав ударной группировки 51-й армии входила 77-я гсд, достаточно разнообразная по национальному составу. Напротив, однородная 236-я сд осталась во втором эшелоне. «Грузинскую» 224-ю сд задействовали для обороны Ак-Монайских позиций в тылу фронта на случай наступления противника.

Артиллерия 51-й армии была сгруппирована ближе к центру и левому флангу армии. Из средств усиления два полка (25-й и 547-й и три дивизиона ГМП) были сосредоточены на главном направлении, а один (456-й ап и два дивизиона ГМП) – на вспомогательном[490]490
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 74. Л. 28.


[Закрыть]. К артиллерийской подготовке также привлекалась артиллерия второго эшелона армии.

К началу первого наступления Крымского фронта на Керченском полуострове была собрана достаточно сильная танковая группировка. Всего в танковых частях фронта насчитывалось на ходу на 27 февраля 1942 г. 29 КВ, 19 Т-34, 47 Т-60 и 243 Т-26 всех типов[491]491
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 74. Л. 12.


[Закрыть]. Танки новых типов концентрировались в правофланговой 51-й армии В.Н. Львова, левофланговую 44-ю армию поддерживали исключительно Т-26. Обилие легких Т-26 и ХТ-133 в Крыму объясняется использованием в его составе частей, участвовавших во вводе войск в Иран и избежавших разгромов 1941 г. Состояние и распределение танкового парка наносившей главный удар 51-й армии показано в таблице 3.

ТАБЛИЦА 3

Состояние танковых соединений и частей 51-й армии на 24.00 26 февраля 42 г.[492]492
  ЦАМО РФ. Ф. 224. Оп. 790. Д. 1. Л. 109.


[Закрыть]

Большая оперативная пауза с 20 января по 26 февраля 1942 г. позволила хорошо подготовиться к наступлению. Командирами взводов, а в случае с КВ и Т-34 даже командирами машин был отрекогносцирован передний край противника. В 500 метрах от исходных позиций проходил противотанковый ров шириной 5–6 метров, глубиной 2–3 метра. Впереди рва – минное поле. За день до операции в нем были сделаны проходы, по нескольку на танковую бригаду. В ночь перед началом наступления саперы подготовили проходы через ров. Для сопровождения танков в глубине и разминирования на танки был посажен десант саперов и пехоты. Первоначально планировалось использовать для десанта сани-волокуши, но ввиду состояния грунта и отсутствия снега от них отказались.

Танки 38(t) (чехословацкого производства) 22 тд выгружаются с платформ в Крыму.

Согласно боевому приказу от № 08 в его окончательном варианте от 23 февраля 1942 г. 44-я армия наносила «главный удар своим правым флангом в направлении отм. 66,3, отм. 56,5, Петровка, Стар. Крым и вспомогательный удар в направлении Дальн. Камыши, Сарыголь»[493]493
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 51. Л. 224.


[Закрыть]. Соответственно для нанесения главного удара выделялись 157-я и 404-я сд, а вспомогательного – 63-я гсд с 251-м гсп[494]494
  Вводился в 63-ю гсд на замену 226-го гсп майора Селихова, задействованного в десанте в Судак.


[Закрыть]. Удар по Кой-Асану планом не предусматривался. Лишь в задачах 157-й сд имелась фраза «обеспечивая правый фланг армии со стороны Кой-Асан»[495]495
  ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 51. Л. 224.


[Закрыть]. 398-я сд оставалась на Ак-Монайских позициях и по плану задействовалась в развитии наступления. Артполк 398-й сд привлекался к наступлению, поддерживал 157-ю сд. На тот момент соединения 44-й армии находились на высоком уровне укомплектованности личным составом (см. табл. 4).