Текст книги "Битва за Крым 1941–1944 гг."

Штурм начинается в 3.00 практически без огневого удара по позициям 365-й батареи. Противодействие атаке оказывается стрелковым оружием со стороны «Волчьей лощины», что заставляет штурмовые группы сместиться в сторону от назначенного направления, в результате атака на позиции 365-й батареи идет практически строго с севера. Всего непосредственно в атаке на батарею участвует около 200 человек. Воздействия огня советской артиллерии на этом этапе удается избежать. Как отмечается в немецком отчете о действиях: «Новая тактика артиллерии себя оправдала, противник не заметил подготовку и не вел заградительного огня»[1084]1084
  NARA T315 R781 frame 550.


[Закрыть]. Также нельзя не отметить указанный позднее недостаток позиций 365-й батареи – «Минирование слабое»[1085]1085
  Nachtrag zu den Denkschriften über fremde Landesbefestigungen. Berlin. 1943. S.47.


[Закрыть]. Частично это может быть отнесено на уничтожение минных полей артобстрелом. Все это позволяет штурмовым группам немцев ворваться на укрепления и завязать ближний бой. Единственное боеспособное 76-мм зенитное орудие 365-й батареи выводится из строя.

Уже в 3.45 немецкие штурмовые группы докладывают наверх: «Мы на «Сталине»!» В ЖБД 11-й армии указывалось: «Ранним утром 22-я пд захватила зенитную позицию «Сталин»». Однако в действительности бои за 365-ю батарею шли еще много часов. План внезапной атаки в целом сработал. В отчете о действиях подчеркивается: «В течение первых часов атаки на «Сталин» артиллерия противника безмолвствует»[1086]1086
  NARA T315 R781 frame 550.


[Закрыть]. В 4.00 с соседнего укрепления (проходящего у немцев как «Волга») открыли огонь противотанковые пушки и зенитки. Но это явно было реакцией на увиденный бой, а не планомерный обстрел с закрытых позиций. Отсутствие воздействия советской артиллерии дает немецким штурмовым группам определенную свободу действий в бою за позиции 365-й батареи.

ДОТ на подступах к позициям батареи расстреливается штурмовой группой из противотанковых пушек. Его гарнизон (около 30 человек, по немецким данным) погибает. На батарее разворачивается рукопашный бой, даже скупые строки отчета о действиях оставляют сильное впечатление: «Глубокие траншеи превращены в тоннели, в темноте которых ведут бой солдаты противника с ручными гранатами и винтовками. Гарнизоны жилых бункеров ведут огонь из амбразур и дверей»[1087]1087
  Ibidem.


[Закрыть].

В то время как одни штурмовые группы ведут бой в траншеях 365-й батареи, другие подразделения пытаются эксплуатировать первоначальный успех и продвинуться дальше. Конечной задачей наступления 16-го пп по первоначальному плану являлся южный фас укрепления «Волга». Однако развить атаку в направлении «Волги» немцам не удается. Около 5.30 огонь советской артиллерии становится все сильнее. Маневр с внезапной атакой имел все же достаточно ограниченный по времени эффект. Окончательно от наступательных действий немцы отказываются около 7.00 и переходят к закреплению позиций.

Верхняя граница времени сопротивления гарнизона 365-й батареи в немецком отчете обозначена так: «Главный бункер из толстых древесных стволов со стальной дверью продолжает бой до 15.00. Наконец с ним удается справиться с помощью подрывных зарядов»[1088]1088
  Ibidem.


[Закрыть]. По советским данным, последняя радиограмма поступила с батареи в 15.18: «Отбиваться нечем. Личный состав весь вышел из строя. Открывайте огонь по нашей позиции, по нашему командному пункту»[1089]1089
  Ванеев Г.И. Указ. соч. Книга 2. С. 187.


[Закрыть]. Т. к. время в немецком отчете указано берлинское, гарнизон сопротивлялся после этой радиограммы по меньшей мере еще час. Советские артиллеристы открыли огонь по бывшей позиции 365-й батареи, которая была захвачена противником[1090]1090
  Моргунов П.А. Указ. соч. С. 359.


[Закрыть]. Об эффекте этого обстрела в отчете о действиях 22-й пд ничего не сообщается.

Потери 16-го пп в штурме 365-й батареи составили 32 человека убитыми, 2 пропавшими без вести и 136 ранеными (+3 из состава 190-го батальона штурмовых орудий)[1091]1091
  NARA T315 R781 frame 552.


[Закрыть]. Из 5 штурмовых орудий в ходе атаки три вышли из строя. Упорство защитников батареи произвело сильное впечатление на немцев. Как указывалось в немецком отчете по горячим следам взятия «Сталина»: «Немногие взятые в плен демонстрировали, невзирая на многодневный артиллерийский обстрел и бой, все еще несломленный боевой дух. Один из них дерзким тоном потребовал от наших солдат, чтобы они застрелили его»[1092]1092
  NARA T312 R1693 frame 778.


[Закрыть]. 24 июня 1942 г. командиру 365-й батареи старшему лейтенанту Ивану Семеновичу Пьянзину посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Э. фон Манштейн позднее вспоминал: «13 июня… удалось овладеть фортом «Сталин», перед которым зимой было остановлено [наше] наступление». Командующему 11-й армией удалось выдать захват днем 13 июня позиций зенитной батареи за стратегический успех. Это помогло ему убедить Гитлера выделить еще три пехотных полка и не перебрасывать под Харьков VIII авиакорпус. Начало немецкого летнего наступления по плану «Блау» тем самым откладывалось на неопределенный срок. Упорство защитников Севастополя оказало влияние на обстановку на советско-германском фронте в целом. Захватом «углового столба» северной стороны, которым являлся «Сталин», Э. фон Манштейн показал вышестоящему командованию перспективу завершения борьбы за Севастополь. Уже 13 июня в распоряжение 11-й армии передается 420-й пп 125-й пд. Полк перебрасывался по железной дороге из района Славянска с прибытием первого эшелона уже 15 июня. Также Манштейну были обещаны 318-й и 360-й пп. Это была сравнительно распространенная в Вермахте практика использования полков отдельно от дивизий, в состав которых они изначально входили.

Многое теперь зависело от эффективности немецкой блокады Севастополя с воздуха. 14 июня немецкие пикировщики потопили транспорт «Грузия» с 526 тоннами боеприпасов и маршевым пополнением численностью 708 человек. Прибывшее на «Грузии» маршевое пополнение спаслось вплавь. Гибель на борту транспорта почти 500 тонн боеприпасов (водолазы подняли всего около 38 тонн) стала тяжелым ударом для защитников Севастополя. В ночь на 14 июня Октябрьский телеграфировал: «Положение с людьми и особенно боезапасом на грани катастрофы»[1093]1093
  Моргунов П. Указ. соч. С. 361.


[Закрыть]. Теперь снабжение артиллерии Севастополя шло «с колес», отражать атаки приходилось тем, что доставили предыдущей ночью. При этом количество доставляемых боеприпасов сильно отставало от их расхода.

В 2.45 ночи 17 июня началось новое крупное наступление LIV AK. Удар пришелся по смежным флангам 95-й и 345-й сд. Г.И. Ванеев пишет, что в наступлении 17 июня участвовал полк 46-й пд[1094]1094
  Ванеев Г.И. Указ. соч. Книга 2. С. 194.


[Закрыть], это подтверждается немецкими документами, 132-й пд был подчинен 97-й полк 46-й пд. Кроме того, днем 17 июня в Бельбек прибыл первый эшелон 72-го пп 46-й пд. Дополнительно в LIV корпус прибыл III батальон 204-го тп (из 22-й тд)[1095]1095
  NARA T314 R1348 frame 486.


[Закрыть]. Но 17 июня эти части в бой не вводились. Очередной целью немецкого наступления стала 30-я батарея береговой обороны. Огонь батареи существенно мешал продвижению вперед LIV корпуса, ее 305-мм снаряды периодически рвались в районах сосредоточения немецкой пехоты в долине реки Бельбек. 16 июня вторая башня батареи была выведена из строя попаданием крупной авиабомбы (по другим данным, 210-мм снаряда, см. ниже). Однако принудить батарею к молчанию не удавалось, также ее позиции стали важным опорным пунктом советских войск на подступах к Северной бухте.

Первые схватки весьма важного для судьбы Севастополя дня состоялись уже около полуночи 16 июня. Уже в 23.00 16 июня для наступления на «Бастион I» (укрепленного командного пункта 30-й батареи) сосредоточился 213-й пп с подчиненными ему подразделениями 88-го сб и 132-й сб. Усиленный II батальон 213-го пп должен был ровно в полночь внезапно атаковать вдоль северного склона «Бастиона» и вклиниться в районе между ним и фортом «Максим Горький» (т. е. башенными установками 30-й батареи). Однако, как указывалось в немецком отчете о действиях, «добиться внезапности не удалось, и вскоре после начала движения с исходных позиций атакующие части были остановлены сосредоточенным огнем русских»[1096]1096
  NARA T312 R1694 frame 1206.


[Закрыть]. Понеся значительные потери, атакующие отошли на исходные позиции. Принимается решение возобновить атаку в назначенный срок общего наступления, т. е. в 2.30 17 июня.

Здесь следует сделать важную ремарку. В немецкой работе 1943 г. «Дополнения к докладной записке об иностранных укреплениях» было указано время штурма 30-й батареи 14.30 17 июня 1942 г.[1097]1097
  Nachtrag zu den Denkschriften über fremde Landesbefestigungen. Berlin. 1943. S. 47.


[Закрыть]. Эта ошибка перекочевала в сделанный в 1946 г. в инженерном управлении ВМС русский перевод, используемый отечественными исследователями. Однако в написанных по горячим следам отчетах о действиях указывается время 2.45, т. е. без четверти третьего ночи. Сомнений в том, что используется 24-часовой формат времени, не оставляют другие временные отметки в тех же отчетах. Ошибка во времени приводит к смещению всей последовательности событий.

Атака на «Бастион I» началось синхронно с наступлением остальных соединений LIV AK – в 2.30 ночи 17 июня[1098]1098
  NARA T312 R1694 frame 1206.


[Закрыть]. Командный пункт 30-й батареи, судя по всему, в наибольшей степени пострадал от снарядов 600-мм мортир «Карл». Как указывалось в отчете командира 306-го артиллерийского командования Цукерторта: «Воздействие снарядов «Карла» и других боеприпасов тяжелейших калибров на «Бастион» было уничтожающим. Глубокие, частично закрытые траншеи, которые во многих местах были укреплены высокими бетонными ступенями в северном направлении, были полностью разбиты. Весь передний склон, откос которого здесь особенно крутой, полностью обрушился на протяжении 30 метров»[1099]1099
  NARA T314 R1349 frame 383.


[Закрыть].

Несмотря на серьезные повреждения укреплений командного пункта, его гарнизон сохранил боеспособность. Наступление немецких штурмовых групп встретил организованный огонь обороны. Как указывается в немецком отчете о действиях: «Отдельные опорные пункты и снайперы противника на восточной стороне бастиона, на склонах железнодорожной насыпи и на высотах западнее противотанкового рва оказывали отчаянное сопротивление»[1100]1100
  NARA T312 R1694 frame 1206.


[Закрыть]. Одновременно атакующие подвергались артиллерийскому обстрелу, но судя по всему, менее интенсивному, нежели ранее.

Башня № 2 (западная) 30-й батареи после боев.

Однако после нескольких часов боя штурмовым группам удается выбить очаги сопротивления огнем пехотных орудий и обстрелом поддерживающей артиллерии. В 9.00 начинается собственно атака «Бастиона». Он был обойден и атакован с юга и юго-запада. Нельзя не обратить внимания, что в отчете подчеркивается: «Потери были вызваны в основном огнем вражеских снайперов» и снайперов «приходилось уничтожать поодиночке».

Пока штурмовые группы саперов вели бой за укрепления, 213-й пп занял западный край «Бастиона», однако из-за контрудара советских частей вынужден был отойти с достигнутого рубежа. В 13.30 атака 213-го пп была повторена, на этот раз после авиаудара «штук» и при поддержке саперов. Таким образом, только примерно к 15.00 было сломлено сопротивление защитников командного пункта 30-й батареи. По существу, ошибка во времени в «Дополнениях к докладной записке…» в корне меняла оценку происходившего. Вместо описанного в отчетах о действиях частей многочасового боя, начавшегося еще ночью, атака на командный пункт 30-й батареи («Бастион I») выглядела молниеносной атакой, длившейся десятки минут. Устранение ошибки позволяет высоко оценить стойкость и героизм защитников укрепления.

После захвата командного пункта 30-й батареи немцы решают, ослепив дымовыми боеприпасами советские минометные и артиллерийские батареи в долине Бельбека, продолжить атаку на «Максим Горький» (т. е. на башни 30-й батареи). Атака усиленного саперами II батальона 213-го пп началась в 16.00. Ставка на атаку до восстановления целостности советской обороны на этом участке оправдалась. Шквалом огня минные поля оказались частично взорваны, проволочные заграждения разрушены, все бойцы и командиры наземных укреплений убиты или ранены. Примерно за полчаса атакующим удалось достичь позиций башенных установок и, как указывается в отчете о действиях, «подрывными зарядами вывела из строя расчеты обеих бронированных башен и заставила замолчать последнее орудие, которое еще было способно вести огонь»[1101]1101
  NARA T312 R1694 frame 1206.


[Закрыть]. Вместе с тем в отчете признавалось, что установить заряды удалось благодаря тому, что башни уже были повреждены огнем артиллерии и бомбами «штук». Относительно попадания, которое вывело из строя орудие второй башни, есть разночтения. В докладе Цукерторта указывалось: «Один из стволов юго-западной башни был выведен из строя попаданием снаряда 21-см мортиры, последний ствол вел огонь до последнего, однако его подвижность была ограниченной, а огонь – очень неточным»[1102]1102
  NARA T314 R1349 frame 383.


[Закрыть]. После прорыва немецкой пехоты и саперов к башням гарнизон батареи вместе с частью бойцов из наземных укреплений ушел в подземные помещения.

Именно по батарее № 30 были сделаны последние прицельные выстрелы «Доры», впрочем, без видимых успехов. В докладе LIV AK от 19 июня указывалось: «Последние 5 выстрелов «Доры» 17 июня были выпущены по «Максиму Горькому». Из них 2 перелета, их результат был не виден. Один выстрел – недолет на 120 метров, 2 выстрела – недолеты, расстояние до цели еще больше»[1103]1103
  NARA T312 R1693 frame 600.


[Закрыть]. При такой «феноменальной» точности стрельбы у «Доры» были все шансы накрыть немецкую пехоту и саперов, которые вели бой в первой половине дня 17 июня на «Бастионе», в нескольких сотнях метров от башен 30-й батареи.

Захват немцами позиций 30-й батареи одновременно означал глубокий охват войск IV сектора обороны в районе Любимовки. Здесь вместе с 95-й сд вели бой оставленные генералом Жидиловым в подчинении командира IV сектора два батальона морской пехоты. С выходом на западный склон высоты, на которой располагались башни, немцы получили возможность контролировать огнем дорогу, ведущую от Любимовки на юг. Был даже отменен рейд немецких саперов на подрыв моста через Бельбек на этой дороге.

Усугубилась ситуация определенной самонадеянностью командования СОР. Вице-адмирал Октябрьский дал телеграмму коменданту сектора Капитохину: «Противник добивается, чтобы вы ушли из Любимовки, очистили высоты 38,4, 42,7 и 36,1. Противник удивлен, почему вы не очищаете север, так они пишут в своих документах. Противник боится лезть вперед, пока вы висите на его правом фланге. Еще больше устойчивости, держитесь крепко, держитесь при всех условиях, даже если противник просочится в ваш тыл»[1104]1104
  Цит. по: Моргунов П.А. Указ. соч. С. 364.


[Закрыть]. С одной стороны, упорство в удержании важных опорных пунктов способствует устойчивости обороны в целом. С другой стороны, отсутствие возможностей для восстановления положения делает оставление гарнизонов таких пунктов весьма рискованным. Ф.С. Октябрьский рассчитывал на истощение сил противника и этот расчет оказался ошибочным, что привело к негативным последствиям для обороны Северной стороны в целом.

Обстановка в III и IV секторах 17 июня для советской стороны резко осложнилась ввиду развертывания немцами крупномасштабного наступления сразу на нескольких направлениях. Усиление удара LIV AK произошло за счет перегруппировки сил. В промежутке между 132-й и 22-й пд была введена незадачливая 24-я пд, перегруппированная с левого крыла LIV AK. Помимо прочего, соединению было придано новейшее оружие в лице радиоуправляемых танкеток 300-го батальона. Атака началась еще в ночной темноте, в 2.30 ночи. Соединение достаточно успешно продвигалось вперед. Были взяты штурмом укрепления «Молотов», «ГПУ» и «ЧеКа». Потери 24-й пд за день можно назвать умеренными: 54 убитых, 12 пропавших без вести и 236 раненых[1105]1105
  NARA T314 R1349 frame 758.


[Закрыть]. Можно было бы предположить, что успешное наступление объясняется результативным использованием «Боргвардов» 300-го батальона, но документами это не подтверждается. В докладе дивизии по итогам использования радиоуправляемых танкеток указывалось: «В ходе атаки 31-го пп 17.6 на «Аннаберг» были введены в бой 6 B-IV. Из них 2 эффективно сработали против вражеских траншей и дзотов на «Аннаберге». Одна машина сдетонировала по неясным причинам, убив двух танкистов. 2 машины были выведены из строя воздействием противника, еще 2 попали на минное поле[1106]1106
  В документе, возможно, ошибка, общая сумма перечисленных машин составляет семь единиц. Вероятно, самопроизвольно сдетонировавший «Боргвард» в бой не вводился. – Прим. авт.


[Закрыть], и их пришлось уничтожить»[1107]1107
  NARA T314 R1349 frame 699.


[Закрыть]. Успех 24-й пд 17 июня объясняется штурмовыми действиями при массированной поддержке артиллерии. 24-я пд наступала в глубоко эшелонированных порядках (в первой линии в ночь на 17 июня было всего два батальона), причем второй и третий эшелоны использовались для атак советских опорных пунктов с фланга.

Также еще в темноте 17 июня после двух ударов реактивных минометов состоялась атака 16-го пп 22-й пд на «Волгу» (нельзя не отметить – спустя четыре дня после захвата находившегося рядом «Сталина»). Как подчеркивалось в немецком отчете о действиях, укреплениям был нанесен большой ущерб авиацией. В атаке активно использовались огнеметы и подрывные заряды. По итогам осмотра захваченных укреплений немцами был сделан вывод, что «Волга» «не является крепостью или фортом, а системой хорошо оборудованных позиций на гребне высот»[1108]1108
  NARA T315 R781 frame 545.


[Закрыть]. Тем не менее с занятием высоты, на которой располагалась «Волга», немцы получили возможность просматривать все пространство до Северной бухты и саму бухту.

В целом день 17 июня можно считать решающим для всей обороны Северной стороны. Наступающая немецкая пехота заняла важные и хорошо укрепленные позиции, господствующие высоты. До берега бухты оставалось 1,5–2 км. Также наступлением 132-й пд были изолированы войска IV сектора в районе Любимовки, что уменьшило возможности по удержанию позиций на Северной стороне. Командование 11-й армии оценивало действия 17 июня как успех и, несмотря на продолжающееся сопротивление советских войск на подступах к бухте, LIV AK получил приказ «подготовиться к скорой перегруппировке для захвата высот Гайтаны».

После изоляции гарнизона 30-й батареи в подземных помещениях борьба за нее продолжалась несколько дней. Судьба батареи после 17 июня в отечественных исследованиях до недавнего времени освещалась слабо. По горячим следам событий в «Правде» 27 июня 1942 г. говорилось о самоподрыве батареи. Эта же версия повторяется в более поздних исследованиях[1109]1109
  Моргунов П.А. Указ. соч. С. 366.


[Закрыть]. В исследовании о деятельности Черноморского флота в ВОВ писалось: «Фашистские солдаты пустили в ход огнеметы, стали взрывать толовые шашки»[1110]1110
  Краснознаменный Черноморский флот. М.: Воениздат. 1987. С. 199.


[Закрыть]. Несколько более подробное описание судьбы 30-й батареи, показывающее явное знакомство с немецким «Дополнением к докладной записке об иностранных укреплениях» 1943 г., дали в своих мемуарах Н.М. Кулаков и Н.И. Крылов[1111]1111
  Кулаков Н.М. Доверено флоту. М.: Воениздат. 1985. С. 296–297; Крылов Н.И. Не померкнет никогда. М.: Воениздат. 1984. С. 541.


[Закрыть].

Также в отечественной литературе имеет хождение версия, согласно которой для атаки батареи немцы использовали входы в нее: «Подорвав входные бронированные двери, враги ворвались внутрь»[1112]1112
  Моргунов П.А. Указ. соч. С. 366.


[Закрыть]. Однако командир роты немецкого 173-го сб прямо написал в своем отчете о действиях: «Попытка проникнуть в форт через один из двух выходов представлялась мне бесперспективной, поскольку внутреннее строение укрепления было неизвестно»[1113]1113
  NARA T312 R1694 frame 1199.


[Закрыть]. Иностранные описания штурма, в том числе соответствующий раздел «Дополнения к докладной записке об иностранных укреплениях», хотя явно основываются на документах, во многом фрагментарны.

Изучение отчетов о действиях позволяет более точно восстановить последние дни борьбы гарнизона батареи Г. Александера. В штурме батареи № 30 ставка немецкими саперами была сделана на горючие смеси и взрывчатку. Однако для этого нужно было пробить броню башни. Попытки это сделать подрывными зарядами никакого эффекта не имели. В 6.45 утра 18 июня немецкими саперами на крыше башни был взорван мощный кумулятивный заряд весом 50 кг, что привело к образованию пробоины в броне и разрушениям механизмов горизонтальной и вертикальной наводки[1114]1114
  Ibidem.


[Закрыть]. В отверстие было залито 200 литров горючей смеси и 100 литров бензина (по другим данным, 400 литров бензина и 200 литров горючей смеси), с поджиганием смеси выстрелом из сигнального пистолета[1115]1115
  Ibidem.


[Закрыть]. Через 15 минут горения внутри начинают рваться боеприпасы, как указывалось в немецком отчете: «Внутри форта произошел новый мощный взрыв, дым повалил из выходов»[1116]1116
  NARA T312 R1694 frame 1209.


[Закрыть]. Однако общий эффект остается ограниченным, немцам сдаются всего два обожженных бойца, выбежавшие через выход № 2. Вторую башню 30-й батареи немцы также пытались уничтожить горючей смесью. Емкости с горючей смесью и бензином были поставлены на башню и подожжены подрывным зарядом. Эффект от этого мероприятия был достаточно условным: «бензин не просочился достаточно глубоко и быстро сгорал».

Позднее на допросе в немецком плену майор Г.А. Александер сообщил, что «18.6 произошел сильный взрыв, которым мы были разделены на две части. Я с 30 человеками был отрезан от остальных»[1117]1117
  Нуждин О., Рузаев С. Указ. соч. С. 640.


[Закрыть]. Задымление заставило Г.А. Александера уйти через подземный ход на командный пункт батареи. Это весьма существенная деталь в контексте произошедших далее событий. Собственно, сведение борьбы гарнизона в заключительный период осады батареи № 30 немцами к действиям группы во главе с майором Александером, как это делает, например, Н.М. Кулаков, по сути своей ошибочно. Гарнизон оказался разделен на две самостоятельно действующие группы.

Следующим шагом стал подрыв немцами в 15.00 19 июня мощного заряда в 500 кг монахита[1118]1118
  Суррогатная взрывчатка на основе аммиачной селитры.


[Закрыть], уже внутри башни. Как указывается в отчете о действиях: «Результат – плиты наверху башни поднялись в воздух и отлетели на 4,6 м. Восточная стена башни осела, западная поднялась. Левый орудийный ствол поднялся под углом 45°, в этом положении его заклинило»[1119]1119
  NARA T312 R1694 frame 1199.


[Закрыть]. Из этого описания однозначно следует, что взрыв был произведен в восточной башне батареи № 30. Именно ее состояние на момент окончания штурма, зафиксированное на фотографиях, соответствует данному описанию. Вероятно, именно взрыв 19 июня был воспринят в гарнизоне как самоподрыв батареи силами гарнизона.

Взрыв полутонны взрывчатки привел к тяжелым повреждениям внутри батареи. Взрывная волна сорвала все двери и привела к многочисленным жертвам. На этом испытания гарнизона 19 июня не закончились. Как указывалось в немецком отчете: «Подрывы были продолжены в обеих башнях, использовались по 100 кг взрывчатки и бензин»[1120]1120
  NARA T312 R1694 frame 1209.


[Закрыть]. Только в 15.00 к немцам из батареи вышел парламентер, как отмечается автором отчета, «говоривший немного по-немецки кавказец». После переговоров вышли 115 человек «полностью черные и частью со значительными ожогами». Согласно немецким данным по итогам допросов, в основном это были военнослужащие батареи, лишь несколько человек из стрелковых частей, оборонявшихся рядом. Также, по их показаниям, «в форте еще находятся 114 русских, в том числе майор, несколько комиссаров, 6 женщин и ребенок»[1121]1121
  Ibidem.


[Закрыть]. От этой же группы пленных немцами было получены показания об общем устройстве батареи, правда, неточные: два этажа одинаковой планировки[1122]1122
  Реально батарея № 30 была одноэтажной, хотя под полом помещений находились емкости для воды, топлива и масла.


[Закрыть], четыре погреба боезапаса к каждой башне.

Вследствие произведенных немцами подрывов и заливки горючего, в ночь на 20 июня на 30-й батарее до 9.00 утра полыхал пожар. Когда он стих, немцы попытались заложить в обеих башнях заряды взрывчатки для образования проломов, в которые можно залить горючую смесь в находящиеся глубже помещения. В разгар работ произошел контрподрыв, произведенный оставшимся гарнизоном батареи в западной башне. Немцы оценивают его мощность в 100 кг взрывчатки, он привел к воспламенению горючей смеси и детонации 230-кг заряда, уже установленного немцами. Судя по величине заряда, он был уже полностью установлен, т. е. сам контрподрыв несколько запоздал. Взрывная контратака гарнизона стоила немецким саперам 3 убитых и 2 раненых[1123]1123
  NARA T312 R1694 frame 1210.


[Закрыть].

В восточной башне немецкими саперами подрыв 230-кг заряда произошел по плану, в результате «возникли сильные пожары и задымление». Капитуляции остатков гарнизона 30-й батареи, однако, не произошло. Причем не помогли даже приемы психологической войны. Как указывается в отчете: «Пленный русский призвал окруженных сдаваться, однако ответом стал ружейный огонь»[1124]1124
  NARA T312 R1694 frame 1210.


[Закрыть].

В 6.00 утра 21 июня из западного входа вышли два «полностью закоптившихся» советских солдата, показавших на допросе, что верхний этаж еще охвачен огнем, остальные защитники, вероятно, погибли. Также они сообщили, что контрподрыв 20 июня «произошел по приказу комиссара». Г.А. Александер на допросе также упоминает политрука Ларина, оставшегося в группе, отрезанной от командира в орудийном блоке батареи. Имеется в виду, очевидно, политрук Иван Эммануилович Ларин[1125]1125
  По данным ОБД «Мемориал», И.Э. Ларин, 1908 г. рождения, числится пропавшим без вести с 20 июня 1942 г.


[Закрыть], военком взвода управления 30-й батареи. Именно он возглавил сопротивление остатков гарнизона горящей и сотрясаемой взрывами 30-й батареи. Достоверных сведений о его судьбе обнаружить не удалось. В докладе командира 306-го артиллерийского командования Цукерторта есть фраза, скорее всего, по показаниям пленных: «Старший по званию комиссар также застрелился», причем явно до пленения Г.А. Александера (тот тоже числится застрелившимся). Манштейн пишет: «Во время одной из попыток прорваться из форта был убит командовавший фортом комиссар». Однако не очевидно, кого он имеет в виду. Военком батареи Е.К. Соловьев также застрелился при неудачном прорыве[1126]1126
  Моргунов П.А. Указ. соч. С. 367.


[Закрыть].

Вследствие пожаров и дыма (а возможно, и ввиду угрозы контрподрывов) от продолжения подрывов зарядов в башнях батареи № 30 немцы отказались. Горящую батарею была оставлена охранять рота 24-го саперного батальона. При попытке прорыва по водостоку в ночь на 26 июня 1942 г. командир батареи Г.А. Александер вместе с несколькими бойцами был взят в плен, еще три человека и женщина из той же группы застрелились[1127]1127
  NARA T314 R1348 frame 728.


[Закрыть]. Майор Александер был впоследствии расстрелян немцами в Симферопольской тюрьме[1128]1128
  Краснознаменный Черноморский флот. М.: Воениздат. 1987. С. 199.


[Закрыть]. В плен также попал командир башни лейтенант С.А. Шорохов[1129]1129
  По данным ОБД «Мемориал», освобожден из плена.


[Закрыть]. В 15.30 26 июня были взяты в плен еще 40 человек из состава гарнизона 30-й батареи, включая политрука и 17 раненых[1130]1130
  NARA T314 R1348 frame 728.


[Закрыть].

Реакцией командования СОР на возникший 17 июня кризис стал ввод в бой только что прибывшей 138-й сбр. Как вспоминал Н.И. Крылов: «В контратаке, предпринятой утром 18 июня в общем направлении на станцию Мекензиевы Горы, участвовали кроме батальонов новой бригады Перекопский полк Тарана, левофланговые части дивизии Гузя [345-й сд], остатки приданного ей танкового батальона»[1131]1131
  Крылов Н.И. Указ. соч. С. 529.


[Закрыть]. После первоначального успеха, позволившего подразделениям оттеснить 47-й пп 22-й пд, немцами была предпринята контратака с применением штурмовых орудий, восстановившая положение[1132]1132
  Хаупт В. Сражения группы армий «Юг». С. 133.


[Закрыть]. В донесении Ф.С. Октябрьского от 8.00 19 июня отмечается «сильное огневое противодействие» противника советскому контрудару[1133]1133
  Ванеев Г.И. Указ. соч. С. 202.


[Закрыть]. Крылов также признавал, что контрудар успеха не имел, бригада понесла большие потери.

Захват района 30-й батареи позволил немцам сделать следующий шаг и увеличить разрыв между окруженными в районе Любимовки и главными силами Приморской армии. С этой целью было предпринято наступление на так называемую «батарею Шишкова» (береговая батарея царской постройки). Однако первая атака на этот опорный пункт успеха не имела. Как указывается в немецком отчете о действиях по штурму «батареи Шишкова»: «Атаку пришлось прекратить в связи с мощными контрударами противника и сильнейшим фланкирующим огнем из южной части форта и с окружающих полевых укреплений»[1134]1134
  NARA T312 R1694 frame 1213.


[Закрыть]. Наступление правофланговых подразделений 24-й пд после захвата Бартеньевки останавливается на подступах к так называемому «Северному форту»[1135]1135
  Долговременное пехотное укрепление, построенное перед Крымской войной.


[Закрыть].

Однако относительный неуспех в штурме укреплений компенсируется успешным прорывом к Северной бухте. Почти одновременно на берег бухты выходят смежными флангами 22-я пд и 24-я пд. Также в ЖБД 11-й армии заявлялось о ликвидации окруженных частей 95-й сд: «В тяжелых боях удалось сломить сопротивление врага на плацдарме Любимовка»[1136]1136
  NARA T312 R1691 frame 179.


[Закрыть]. Советские источники подтверждают большие потери 95-й сд[1137]1137
  Крылов Н.И. Указ. соч. С. 530; Моргунов П.А. Указ. соч. С. 378.


[Закрыть].

В ночь на 19 июня в телеграмме Сталину, Кузнецову, Буденному и Исакову командование СОР признавало: «На кромке северной части Северной бухты остатки прижатых наших войск долго не продержатся…»[1138]1138
  Цит. по: Моргунов П.А. Указ. соч. С. 376.


[Закрыть]. Потеря Северной бухты означала невозможность принимать в Севастополе крупные корабли, т. е. возможности полноценно снабжать гарнизон резко уменьшались. Целостность обороны Северной стороны была уже нарушена, и к исходу 20 июня ее пришлось оставить за исключением трех опорных пунктов (Константиновский и Михайловский равелины, Инженерная пристань). Теперь линия обороны IV сектора проходила по южному берегу Северной бухты.

Числовые данные о положении с боеприпасами в Приморской армии имеются в переписке в фонде ГАУ. В частности, по боеприпасам наиболее ходовых калибров приводятся следующие данные (см. табл. 8).

ТАБЛИЦА 8

Обеспеченность Приморской армии боеприпасами ходовых калибров на 18.00 19 июня 1942 г.[1139]1139
  ЦАМО РФ. Ф. 81. Оп. 12075. Д. 161. Л. 98.


[Закрыть]

По приведенным данным хорошо видно, что к 19 июня дивизионные гаубицы и 122-мм пушки и 152-мм пушки Приморской армии сидели на голодном пайке. Причем прибытие боеприпасов из Новороссийска обстановку принципиально уже не улучшало. 9 тыс. выстрелов к 152-мм гаубицам-пушкам 37 г. или 17,1 тыс. выстрелов 122-мм гаубиц 10/30 г., с которыми Приморская армия вступала в бой в начале июня, были уже израсходованы. Ситуация с весьма эффективными в реалиях Севастополя минометными минами всех калибров и без того плохая, серьезно ухудшилась и перспектив ее улучшения не просматривается (см. для сравнения табл. 2).

При этом в составе Приморской армии имелись образцы вооружения, хорошо обеспеченные боеприпасами. Это 45-мм пушки, 76-мм полковые пушки. Однако эффективность этих орудий и влияние на ход боевых действий было достаточно условным.

В ходе наступления в районе Бартеньевки 20 июня в составе 24-й пд вновь были использованы радиоуправляемые танкетки. В бою использовались 3 B-IV, но как указывается в докладе штаба дивизии: «Эффекта не было, поскольку все машины были подбиты ПТО противника»[1140]1140
  NARA T314 R1349 frame 699.


[Закрыть]. Более результативным оказался огонь танков управления Pz.III 300-го батальона по советским бетонным ДОТам. Эффект от использования «Боргвардов» был скорее косвенным – они привлекали на себя огонь обороны. Как указывалось в докладе 24-й пд: «Мнение 300-го тб о том, что B-IV приняли на себя основную часть вражеского огня, полк подтверждает»[1141]1141
  NARA T314 R1349 frame 699.


[Закрыть]. Гусеничные машины, очевидно, воспринимались советскими пехотинцами и артиллеристами как танки, и на них сосредотачивался огонь противотанковых средств, что с другой стороны вскрывало систему обороны.

«Северный форт» становится для 24-й пд весьма «крепким орешком». Из всех сооружений Севастополя оно в наибольшей степени заслуживало наименование «форта». Укрепление окружалось рвом с каменными стенками, шириной 5 м и глубиной 3,2 м, за которым был насыпан вал высотой 4 м и шириной 10 м. Гарнизон укрепления насчитывал около 150 человек из разных частей во главе с командиром роты старшим лейтенантом А.М. Пехтиным (служивший в укреплении в мирное время и отлично знавший его расположение)[1142]1142
  Моргунов П.А. Указ. соч. С. 389.


[Закрыть]. Уже 18 июня батальон 102 пп вклинивается на территорию форта, но вынужден отойти из-за сильного сопротивления гарнизона и необходимости обстрела форта тяжелой артиллерией. На следующий день история повторяется: прорвавшийся на форт батальон приходится отвести. Попытавшийся атаковать форт с другого направления 31-й пп 24-й пд даже не смог пробиться на его территорию.