Книга: Вилы - Алексей Иванов

Книга Алексея Иванова показалась мне попыткой разобраться с некоторыми из этих вопросов, пройдя путями пугачевщины.

" Еще не опробованный ключ к амбарному замку пугачевщины - пространство. Что поймешь, если пройдешь по всем дорогам бунта? Если совместишь историю и территорию? Окажется, что пугачевщина - борьба за идентичность.....Что такое идентичность ? Это не язык, не конфессия, не государственность, не география, даже не культура. Идентичность - это система ценностей".

Автор разделил свою книгу на четыре части. "Казаки против казаков", "Крестьяне против рабочих", "Башкиры против государства" и "Каждый за себя". Первая часть читается с интересом о казаках Дона, Яика и Оренбурга.

"Путь вперед указывает элита, которая формулирует смыслы и цели общества. Элиту порождает не богатства и власть, а знания и способности. Петр I провозгласил элитой России дворянство. .... Созревание элиты в России запоздало, потому что для дворянства не было стимула исполнять свою миссию. Дворянству и без миссии было комфортно : страна лидировала на мировых рынках, деньги текли рекой. Несовпадение целей элиты нации - извечная драма России....Чего не хватало дворянству в XVIII веке? Чести. Чести в понимании Петра: то есть гражданской ответственности за свою роль в обществе."Береги честь смолоду", - согласился с нацией Пушкин. Его "История Пугачева"стала историей страшной народной мести за утраченную честь элиты.... Бунт Пугачева был борьбой за новую элиту, а не за свободу. Казаки были свободными. Свободными были башкиры и калмыки...."

Cо второй части сюжет начинает пробуксовывать, когда автор пытается объять необъятное и топит читателей в перечислении большого количества городков, крепостей, деревень и заводов, описывает их предысторию и как они сопротивлялись или сдавались или откупались от Пугачева, густо заправляя это перечислением имен конкретных купцов, заводских инженеров, офицеров и казацких старшин. Третья часть о башкирах, татарах, казахах, нагайцев и множестве других более мелких народностей уводит нас еще дальше от самого бунта. Сюда же в огромном избытке добавляются имена и количество жертв, казненных через повешение, сожжение живьем, сдирание кожи, зарубленных саблями или засеченных до смерти плетьми. Мне кажется, что это было бы лучше перечислить в одном абзатце, а не повторять до бесконечности, вызывающей тошноту.

Заключительная часть становится как и первая часть книги более интересной и информативной и начинается с очень занимательной истории о том как к Пугачеву привели мужичка, назвавшегося купцом Иваном Ивановым, что,якобы, послан от царевича Павла к батюшке с обещанием помощи ему войсками, но с условием, что батюшка сперва должен вернуть долг некоeму купцу Астафию Долгополову в 1500 рублей.

"Иван Иванов, конечно, и был Долгополовым. Двенадцать лет назад он поставил фураж ко двору Петра III. Однако императора убили, а новые царедворцы отдавать долги покойного не собирались: большая политика послала к черту маленького человека. Потеря денег обрушила дела купчишки Долгополова. И он рассудил, что самозванец отдаст долги царя охотнее, чем царица. Пугачев вытаращил глаза : перед ним тоже был самозванец! Только не бунтовщик, как он сам, а жулик. Два самозванца смотрели друг на друга, зная, кто они такие, но шоу должно было продолжаться. Денег Емельяну, конечно, было жалко, а казнить жулика он не мог - это означало бы признание в самозванстве. И Пугачев взял Долгополового с собой."

Далее хитрый мужичонка сбежал от Пугачева без всякого барыша, решил повторить авантюру уже с царицей. Для этого он написал письмо графу Орлову ( в отличии от Пугачева мужичок был грамотный!), в котором сообщил, что есть казаки в окружении Пугачева, что готовы арестовать его, если получат через нашего "Ивана Иванова" 32000 рублей. И ему поверили и дали такие деньжищи! Вскоре Пугачева соратники сдали с потрохами властям, а Долгополов вернулся миллионщиком к себе во Ржев. Но на всякого мудреца, как известно, хватит простоты. Долгополов не учел, что и на него друзья-компаньоны напишут донос и закончит он свою жизнь на каторге.

Автор упоминает о том, что

"свобода вовсе не была целью пугачевского бунта, как борода - не цель церковного раскола... Речь шла о точном политическом расчете самозванца, а вовсе не о правах человека".

Упоминается и то, как присылались деньги Пугачеву. Но ни один, ни другой факт не обращает на себя внимания автора. Крестьянскому предводителю безразлична свобода крестьян и деньги не понятно откуда берутся. Ещё Пушкин писал о семнадцати бочках медных монет с портретом Петра III и девизом, написанным по-латыни: «Я воскрес и начинаю мстить». А как догадался безграмотный Емельян Пугачев в отличии от всех предыдущих бунтовщиков начать писать манифесты к народу? Известно, что в штабе Пугачева постоянно присутствовали иностранные, а именно, польские военспецы. Уж, не они ли решили въехать на саблях нового Лжедмитрия, а точнее Лжепетра на царский трон? Были и другие заинтересованные лица. Французы мечтали об ослаблении России, так как в этот период именно они были главным нашим оппонентом в Европе. Не желая вступать в прямую конфронтацию с Россией, Франция ведёт активную антироссийскую игру, подталкивает турок к новому конфликту, поддерживает антироссийские настроения в Швеции, ещё не забывшей горечи поражения в Северной войне. Людовику ХV «выгодно всё, что может погрузить Россию в хаос и прежнюю тьму». Знал бы бедный Людовик, что к его внуку и наследнику на бархатных лапках уже подкрадывается Великая французская революция с не менее великой гильoтиной. Но это другая история.

К финансированию Пугачёва могла приложить руку и Османская империя - русско-турецкое противостояние было близко к развязке, вырисовывались перспективы освобождения от османского владычества православных Балкан с последующим воссозданием греческой империи, целиком подконтрольной России – всё это были реальные геополитические перспективы, столь радужные для России и всей православной цивилизации... Пугачёв появился очень вовремя для турок. Не веди Россия внутреннюю войну, она не была бы вынуждена ускорить подписание мирного договора с Турцией и пойти на серьёзные уступки побеждённым османам. Военные победы над Турцией были однозначными, но Россия, благодаря бунту «легитимного императора», не смогла в полной мере воспользоваться её плодами.

Пугачёв выполнил свою работу и пошёл на плаху, а жаждущая ослабления России Франция и разбитая Суворовым и Румянцевым Порта были более чем удовлетворены.

Мне лично показалось, что автор отвлекся в сторону от самых интересных вопросов и погряз в краеведческих дебрях. Книга могла бы быть более интересной, а так автор получает 3 за "старательность", хотя тема не раскрыта как говорили наши учителя по литературе.

Этот подход и сыграл злую шутку с автором. Когда описание идёт сверху вниз: от царств, битв и эпох к человеку, то на слишком большом полотне детали начинают рассыпаться. Постоянно приходится переносится с места на место, от персонажа к персонажу. Тугодумы, вроде меня, быстро начинают терять нить повествования и путаться. Да и людям на таком эпическом полотне остаётся слишком мало места.

Лично я, знакомый с творчеством Алексея Иванова только по "Сердцу Пармы" и "Золоту бунта", ожидал от документального повествования обращения к тайнам пугачёвского бунта. К моему удивлению он даже не коснулся голштинского знамени и старательно обошёл тему раскольников. Добросовестно привёл легенду про то, что Чика-Зарубин не был казнён в Уфе, а дожил в скиту свой век под чужим именем и в то же время, уверенно описал гибель от рук Пугачёва в Казани игумена Филарета, просто бесследно исчезнувшего. Хотя, наверное, я просто слишком много ожидал от автора, находясь под обаянием от прочитанных ранее его романов. Если смотреть непредвзято: война под предводительством Пугачёва описана очень подробно, собрано немало интересных фактов и подробностей. Кроме того талант рассказчика не пропьёшь. Бураны воют, глухие леса таят, а звёзды, как положено, мерцают. Читается очень легко. Хотя советую запастись картой. Иначе рискуете утерять нить и заплутать на просторах от Оренбурга до Екатеринбурга и Пензы.

Между "Message Чусовая" и "Вилами" для писателя пролегло девять лет, мне читателю, случилось прочесть их на протяжении полугода. В этом великая разница между ними, творцами и нами, потребителями - что у одного берет месяцы и годы кабинетного подвига. другой проглатывает хорошо, если в неделю. Хотя в случае Иванова говорить о кабинетном подвиге вряд ли уместно, не пройдя этого пути своими ногами, так о нем не расскажешь. В документальной прозе автор выступает как географ, историк, историограф. этнограф, топограф, экономист, лингвист - краевед в широком смысле слова. В случае с "Вилами", в широчайшем, и если вы подумаете, что эта книга представляет собой рассказ о пугачёвском бунте в его хронологическом развертывании, вы будете правы. И неправы.

Потому что тщательно восстановленная история пугачёвщины с именами, географией, событиями, только канва. срединная линия, оплетаемая исторической подоплекой (часто с погружением много глубже непосредственно происходящего); и последствиями, какие оно имело для близкого или отдаленного будущего. Но суть даже не в том, чтобы рассмотреть происходящее во всех возможных к рассмотрению контекстах. дело в другом. "Вилы" анализируют пугачёвщину как беспощадный, но далеко не бессмысленный бунт, прошивший Россию. которая представляла (и, несмотря на глобализацию, в немалой мере продолжает представлять) собой комплекс разных идентичностей.

На этом стоит остановиться подробнее. потому что концепция России как комплекса идентичностей в той же мере, в какой Европа, например, является комплексом разных стран, ключевая для понимания не только смысла пугачёвщины но и многих процессов, имеющих место в современной действительности. Русскость, как этническая общность, к которой носителей русского языка причисляет мир - это метахарактеристика, слишком общая, чтобы быть действенным инструментом анализа и прогнозирования. Россия неоднородна и рассматривать ее имеет смысл как конгломерат регионов, для каждого из которых подходит свой способ освоения. Понятие идентичности не исчерпывается конфессией, географией или культурой. Идентичность - это система ценностей.

Оптимальный способ взаимодействия с представителями определенной идентичности базируется на понимании того, что представляет для них базовую ценность и умении предложить продукт, отвечающий их представлению о ней. Как ни трагично, в последней трети XVIII века таковым оказалось восстание Пугачёва, в каждом из регионов мимикрировавшее под конкретные чаяния. Вся история и география пугачёвщины рассматривается Ивановым именно через эту призму: жаркое плодородное степное поречье южных границ наиболее эффективно для освоения хуторскими и станичными хозяйствами; а для Урала казачья вольница не подходит, но оптимальный вариант для заводов и рудников - горноуральская заводская цивилизация.

Что хорошо рабочему, то совершенно не тронет душу крестьянина; заволжские старообрядцы с их культом труда сильно отличаются от крепостных крестьян черноземья; даже казачество, которое нам сегодня может казаться всюду одинаковым, на деле разительно отличалось: донское. кубанское, яицкое, оренбургское. И погубили Пугачёва в конечном итоге те самые казаки, без которых бунт не разгорелся бы. Но случилось это тогда, когда восстание перестало отвечать требованиям их базовых ценностей.

Подробное рассмотрение истории и географии пугачёвщины с точки зрения идентичностей и составляет основу, скелет книги. Ни в коей мере этим не исчерпываясь.Такой массив имен. географических названий, переплетения судеб; описаний кровожадности и зверств, чинимых представителями воюющих сторон; легенд и фольклора, которым обрасли те события. На одно только освоение этого пласта информации, на то, чтобы разобраться и запомнить нужны были бы месяцы неспешного чтения. Но я не могу себе такого позволить, моя жизнь конечна, а хочется столько всего успеть, потому просто прослушала книгу. Да и нет нужды держать все в памяти, когда можешь обратиться к источнику, а он у нас теперь есть.

Из того. что мне показалось наиболее интересным: знакомые по "Тоболу" имена Рейнсдорф и Демарин; Иван Андреевич Крылов, семья которого в его раннем детстве задета была огненным колесом бунта; русский Фауст Рычков; рассказ о Казахстане и действительном положении дел с его присоединением к России, резко отличный от канона советской Истории Казахстана (родина моя) и о казахской Жанне д`Арк. Невероятно грустная история дворянской девушки Танечки, которая пошла к Емельке в полюбовницы, спасая братишку, но это не уберегло обоих от казаков, которые посреди морозной степи выбросили их, да так они и вмерзли в насыпь у обочины дороги, обнявшись смертельным объятием.

И, конечно, подвиги, которым на всякой войне находится место. В жизни всегда есть место подвигу.