Текст книги "Оноре де Бальзак. Человеческая комедия"

«Утраченные иллюзии»

Современного исследователя приводит в недоумение одна черта литературных героев французского реализма, которой трудно дать удовлетворительное объяснение: они откровенно низкопоклонствуют. Люсьен Шардон и Жюльен Сорель, герой флоберовского «Воспитания чувств» и прустовской эпопеи «В поисках утраченного времени» и даже откровенные плебеи из «Ругон-Маккаров» Э. Золя, как только речь заходит о высших аристократических кругах, обнаруживают беспомощнейший комплекс неполноценности. Положение станет еще более необъяснимым, если припомнить, как ведут себя в аналогичной ситуации литературные герои Байрона и Теккерея, Пушкина и Лермонтова. Английские и русские аналоги Люсьена и Жюльена не в пример более трезво смотрят на мир. Онегину и Печорину ничего не стоит, утвердившись на почве стойкого презрения к высшему свету, доставлять даже горе и душевное беспокойство княжне Мэри или Татьяне, не говоря уже о светской «черни», не вызывающей личных чувств. Теккереевские и байроновские буржуа находятся в стойкой насмешливой оппозиции к дворянству; их роман с представителями дворянства либо заканчивается благопристойными узами брака, либо разрывом, но в любом случае не наносит такого урона престижу, как вечные попытки честолюбивых бальзаковских героев встать вровень со своим социальным окружением. Их вечные попытки жениться на деньгах или воспользоваться женщиной, как орудием удовлетворения честолюбивых замыслов, на взгляд современного читателя просто не очень понятны.

Нужно, однако, всегда помнить, что в течение всего Х1Х столетия французская буржуазия, несмотря на ряд революций, так и не смогла одолеть аристократов в морально-этическом плане, а в периоды реставрации монархии даже откровенно пасовала перед ее внешним блеском и интеллектуальным первенством. Аристократия во Франции на протяжении столетий вплоть до прустовских времен располагала подавляющей законодательной властью, исполнять же ее предписания приходилось нарождающейся буржуазии. Аристократы могли быть даже дегенеративными, каковыми они изображены у Золя, или нищими, как часто у Бальзака, но предприимчивым буржуа, тем не менее, приходилось танцевать под их дудку. Поэтому некоторые честолюбивые юноши буржуа, оторвавшись от своего класса, оказывались во враждебном окружении, в качестве объекта насмешек, в качестве белых ворон, особенно если учесть претензии этих выскочек на приоритет в умственной сфере. В русской литературе эта ситуация нашла воплощение в многоликом племени «лишних людей». Французы на роль лишних не соглашались, они упорно искали одобрения у высшего класса, упорно пытались заместить его. И это, понятно, приводило либо к перерождению, либо к трагедии, как в случае с Люсьеном Шардоном.

Случай трагедии подробно исследован Бальзаком на судьбе Люсьена де Рюбампре, случай перерождения – на судьбе Эжена де Растиньяка. Стефан Цвейг, сам не очень согласный и совместимый со своим временем, в своем знаменитом жизнеописании Бальзака откровенно неодобрительно относится к этой черте молодых французов, к этому их стремлению неустанно метать бисер перед свиньями и выглядеть всегда комильфо.

Но Бальзак не был бы классиком литературы Х1Х века, если бы ограничил свой кругозор французкостью героя. Нет, путь Люсьена – это и путь всякого молодого человека, который надеется хоть что-то значить в жизни, надеется принести пользу, завоевать свой Париж. Путь русского молодого героя при этом связан с большими моральными потерями и решен в психологическом плане: достаточно вспомнить судьбу Родиона Раскольникова или Ильи Ильича Обломова. Западный же молодой герой в этих обстоятельствах испытывает большой социально-бытовой дискомфорт, его потери – это крушение «иллюзий», гибель тех надежд, которые он связывает с преуспеянием. Для русского молодого человека успех, как правило, немного значит, в то время как для его западного сверстника успех значит все. Без этого обстоятельства нам не понять и удовлетворительно не объяснить самое появление таких фигур, как бальзаковский Люсьен Шардон или стендалевский Жюльен Сорель. Мало того, фигура этого молодого человека Х1Х века без больших трансформаций перешла в век ХХ. Когда мы читаем «Мартин Иден» Джека Лондона или «Великий Гэтсби» Скотта Фицджеральда, нужно помнить, что мы имеем дело с прямыми наследниками французских честолюбцев, погнавшихся за миражами славы, богатства, успеха и потерпевших на этом пути ужасное жизненное фиаско.

Высший свет Парижа, все эти Максимы де Трай, бароны Нусингены, Марсе, Каналисы, Монриво, – это и есть та среда, в окружении которой живут и действуют Люсьен Шардон и Эжен Растиньяк. У кого же им добиваться признательности, у кого просить удовлетворения своих честолюбивых замыслов, как не у них? Герой западной литературы Х1Х века не саморазоблачается, не задает парализующего вопроса: «Если сливки плохи, то что же молоко?» – он не отвергает общество, в котором живет (такая позиция была свойственна романтическому герою), а гибнет или перерождается в результате разочарования; то, что казалось ему блеском в те времена, когда он был молод и полон сил, оборачивается «нищетой», тщетой, проигрышем, когда он познает этот самый успех, когда добивается денег или славы, или любви высокопоставленной дамы.

Надо еще помнить, когда мы недоумеваем, отчего эти молодые французы делали такую ставку на женщину, что во французской литературе и – шире – в западном обществе был силен идущий из средневековья культ женщины как объекта любви, традиции рыцарства. Традиции почитания женщины на Западе развиты сильнее.

При ничтожном – в сравнении с отечественными женщинами – влиянии в семье, западная женщина могла очень много значить в социальном плане, в смысле престижа, красоты, положения в обществе. Ее семейные добродетели и значимость мало что определяли в жизни француза, зато те самые деньги, слава, успех очень часто зависели именно от женщины. Поэтому так часты у Бальзака положения, когда замужняя женщина принимает, ничуть не смущаясь душою и не мучаясь угрызениями совести, еще и многочисленных поклонников из числа молодых и неженатых мужчин. Чем это кончается у нашей женщины, мы знаем по драме А. Н. Островского «Гроза». Чтобы хорошо относиться к женщине, надо иметь соответствующие национальные традиции.

«Утраченные иллюзии» – большой трехчастный роман. Действие первой и третьей части разворачивается в провинциальном городе Ангулеме, что позволило Бальзаку отнести и весь роман к «Сценам провинциальной жизни». Полностью роман опубликован в 1843 году, первая часть «Два поэта» в 1837, вторая часть «Провинциальная знаменитость в Париже» – в 1839, третья часть «Давид Сешар» в 1843. Роман является средним звеном своеобразной трилогии, куда входят так же «Отец Горио» и «Блеск и нищета куртизанок». Центральные персонажи – «два поэта»: поэт и журналист Люсьен Шардон, молодой красавец, который после многих побед в Ангулеме отправляется на завоевание Парижа, и его шурин изобретатель Давид Сешар, который бьется над разрешением способа более дешевого производства бумаги из растительных волокон. В романе действует также множество переходящих персонажей: светский лев, будущий министр юстиции Растиньяк, прожженный журналист Этьен Лусто, писатель Даниель д’Артез, медик Орас Бьяншон и другие.

Роман занимает одно из центральных мест во всей «Человеческой комедии». Сила его воздействия объясняется просто: Бальзак развивает здесь темы, с которыми сам был знаком досконально, – тему буржуазной журналистики, писательского труда, изобретательства и судопроизводства. Стоит ли говорить, что на этих четырех китах держалась профессиональная ориентация и самого писателя. Юридическую специализацию он получил еще в юности и весьма усовершенствовал в те дни, когда ему приходилось скрываться от заимодавцев. Взлеты и падения журналиста испытал в те дни, когда издавал собственную газету и сотрудничал в парижской печати с «физиологическими очерками». Об оборотной стороне писательской известности и буржуазного театра мог судить на основании собственного опыта… А о премудростях типографского ремесла мог знать не понаслышке с тех лет, когда, задумывая обогатиться на издании французских классицистов, имел собственную типографию и словолитню. Так что собственного опыта в роман вложено много, и оттого он поныне читается с таким интересом. Что касается взаимоотношений главного героя с госпожой де Баржетон, впоследствии дю Шатле, то и они имеют реальную подоплеку в биографии писателя, являясь проекцией его отношений с мадам де Берни.

Романы позднего Бальзака («Утраченные иллюзии», «Блеск и нищета куртизанок», «Банкирский дом Нусинген», «История величия и падения Цезаря Бирото» и др.) советским литературоведением обозначались термином «критического реализма». Действительно, окончательно избавившись от последних романтических иллюзий, еще свойственных «Истории тринадцати», Бальзак, выводя фигуры банкиров, журналистов, прожигателей жизни и куртизанок, судейских крючков и стариков-скупердяев, не скрывает своего критицизма: он стоит на реальной почве и знает, о чем пишет. Чтобы убедиться в этом, достаточно перечесть те страницы «Утраченных иллюзий», где беспринципный журналист Этьен Лусто уговаривает молодого Люсьена отказаться от каких бы то ни было морально-правовых убеждений и являет перед ним картину разложения нравов в столичной журналистике. Те же самые циничные истины, обличающие продажный опыт, звучат в речах Эмиля Блонде, Дориа, редактора Фино, предпринимателей братьев Куэнте.

В романе, помимо основной любовной, переплетены и соединены линии социального детектива и судебного очерка, которые отчетливо обнаруживаются после того, как Люсьен решается подделать три векселя на имя своего шурина Давида Сешара. Вся третья часть, собственно, и рассказывает о результатах этого подлога – бедствиях изобретателя при постоянной угрозе тюремного заключения за долги. Бальзак смело вводит в текст различные схемы вексельно-банковских расчетов и другие хитрости из арсенала судейских чиновников, тем самым даже усиливая, как ни странно, полноту художественной изобразительности.

В целом классический роман французской литературы Х1Х века, может быть, лучший в череде бальзаковских романов, представляет собой – если говорить общо и применять мифологемы – обыкновенный пример библейской притчи о блудном сыне. Иначе говоря, в этой истории молодого человека заложено нечто такое, из мифологического сознания человечества, что будет интересно любому читателю всегда.

«История тринадцати»

След романтизма сопровождал Оноре де Бальзака всю его творческую жизнь. Романтизм с его эстетикой ужаса, тайны, фантастики, с его фольклорными и этнографическими поисками не был для Бальзака чем-то наносным, случайным. Он был и его магистральным направлением, наряду с продуктивными заимствованиями из теории и практики сентиментализма, разработанного во Франции Жан-Жаком Руссо и Бернарденом де Сен-Пьером, а в Англии Стерном и Гольдсмитом. Когда же мы говорим о реализме Бальзака, то подразумеваем прежде всего последние десять лет творчества (1840—1850), когда возмужание, житейский и творческий опыт привели его к трезвому взгляду на современную действительность.

Подобную же эволюцию в эти годы претерпел не только Бальзак. Вспомним русского классика Н. В. Гоголя, который начинал с пленительных малороссийских повестей, дышащих поэзией народного творчества, затем создал ряд произведений петербургского цикла, в которых сильна романтическая ирония, эстетика готического романа и исключительных страстей, и закончил «Ревизором» и «Мертвыми душами», которые мы справедливо причисляем к разряду реалистических произведений.

Кто такие эти Тринадцать, объединенные в тайное общество наподобие масонов? Об этом мы узнаем немного, даже познакомившись с предисловием и произведениями, входящими в цикл «История тринадцати». Некая ремесленная гильдия, некое конспиративное объединение посвященных, некие тринадцать сильных и мужественных деятелей, со всех сторон окруженных тайной. И этого достаточно, потому что для романтизма как раз это и нужно, это и характерно: покров тайны, исключительности, непознанности.

Все три небольших романа – «Феррагус, предводитель деворантов», «Герцогиня де Ланже» и «Златоокая девушка» – создавались в начале тридцатых годов, в самый продуктивный период творческой жизни Бальзака, когда за короткий срок им было создано несметное количество блестящих произведений прозы.

В основе романа «Феррагус, предводитель деворантов» (1833) – трогательная история привязанности г-жи Демаре к мужу, маклеру банкирского дома Нусингена, и к отцу, романтическому злодею, могущественному каторжнику, темной и таинственной личности, находящейся на подозрении у полиции. Вокруг господина Феррагуса сгущена роковая тайна. Тайна лежит и на рождении госпожи Демаре, и тайна эта так велика, что, несмотря на всю любовь к мужу, она не может ему открыться. Перед нами могущественная и жестокая личность, неуловимая для полиции, располагающая множеством таинственных масок и столь разветвленной сетью собственных агентов, что ей ничего не стоит довести до сумасшествия барона Огюста де Моленкура, который пытается эту личность разоблачить и идентифицировать. Романтический герой обладает сверхъестественным могуществом: вспомним хотя бы гоголевского ростовщика-перса из повести «Портрет». Таков и Феррагус: он обрушивает несчастья на всех, кто с ним связан; жестокий старик устраняет барона, доводит до болезни и смерти свою дочь, вынуждает утопиться гризетку Иду, обманывает полицию, подсунув ей собственный труп, и готовится преобразиться в высокородного португальского графа де Функал. Для него нет ничего невозможного, он способен преобразиться под любым обличием, он окружен чужими несчастьями как защитной броней.

Некоторые европейские комментаторы Бальзака, и в их числе Стефан Цвейг, считают роман «Герцогиня де Ланже» самым совершенным творением писателя. Действительно, для этого есть основания. Роман представляет собой хорошо разработанную историю одной любви, одной любовной страсти, как бы иллюстрирующей пословицу «нашла коса на камень». Произведение безукоризненно по композиционной завершенности и стилистическому единству. Использован прием композиционного обрамления, и речь внутри произведения идет об одном – о взаимоотношениях генерала Армана де Монриво и герцогини де Ланже, аристократки, исполненной сословных предрассудков. Благодаря сюжетной концентрации и стилистическому единству достигается особая сила воздействия на читателя. Вообще же для большинства романов Бальзака характерна композиционная рыхлость; как правило, действие разрежается множеством побочных сюжетных ходов и жанровых сцен. Бальзак давал себе отчет в том, что он пишет не столько истории, сколько жанровые сцены. Для его творческого стиля характерно то, что он работал много, размашисто, одновременно над несколькими вещами, мощно изливая обуревавшие его мысли и образы на бумагу, и лишь потом, в корректурах, начинал править. Он мог вынашивать замысел несколько лет, но это почти никогда не способствовало стилевому единству и идейной завершенности конечного произведения. Современники много и часто изощрялись на счет такой манеры работать, упрекая писателя в неряшливости стиля и сюжетно-композиционной неразберихе. Но ведь не отделкой деталей и разработанностью сюжетных ходов привлекателен для нас гений Бальзака. Напротив, привлекателен бурный темперамент творца, мощь циклопических блоков, из которых сооружена грандиозная башня «Человеческой комедии», необъятная широта затронутых проблем (нравственных, военных, политических, философских, социальных), густая населенность произведений. «Доктор социальных наук» знал, что он пишет историю Франции Х1Х века, а на ее основе – историю человеческих нравов вообще.

Тем более симптоматично, что из-под его пера выходили столь тщательно отделанные произведения, как «Герцогиня де Ланже».

Герцогиня де Ланже – плоть от плоти французской аристократии. Она выходит замуж по сословному расчету. Окруженная богатством и роскошью, она горда, высокомерна, независима, холодна. Замужество и дворянские предрассудки надежно оберегают ее от треволнения страстей и низкой жизни. Ее надменность подогревают многочисленные поклонники, которых она, однако, никогда не одаривает хотя бы тенью привязанности, сердечной склонности. Сердце герцогини пусто, дремлет; определенное изощренное удовольствие ей приносит лишь кокетливая игра с поклонниками и борьба с соперницами за сферы влияния. Аристократический салон – вот среда ее обитания; великосветская кастовость обеспечивает замкнутый цикл жизни в этой среде.

С момента встречи светской красавицы и армейского генерала де Монриво, пленника африканских пустынь, человека необычайной судьбы и внешности, одного из Тринадцати, развивается увлекательнейшая «диалектика чувств». Борьба двух высоких достоинств, мужского и женского, описана Бальзаком великолепно, роман с этого момента и до конца читается на одном дыхании. За семь месяцев осады доблестный генерал не продвигается ни на шаг к успеху своей любви. Призвав на помощь мужа и религию (”… но я другому отдана и буду век ему верна»), обезопасив себя с помощью светских условностей и вооружившись строгим рассудком, герцогиня не дает волю своим чувствам, хотя понимает, что ее избранник – человек необычайного мужества и силы.

Отчаявшись добиться взаимности, де Монриво решается выкрасть герцогиню и заклеймить: в прямом смысле, клеймом. С этой минуты роли меняются: теперь уже герцогиня страдает от жестокости и упорства своего возлюбленного, подвергает себя бесконечным унижениям, нарушает все возможные кодексы аристократической чести и в конце концов покидает Париж и заточает себя на испанском острове в монастыре кармелиток. Обнаружив там беглянку через несколько лет, де Монриво с друзьями, ведомый отчаянием и любовью, вновь решается ее выкрасть, однако слишком поздно: перед ним лишь хладный труп прекрасной герцогини.

Так кончается эта любовная история, печальная, основанная на трагических недоразумениях, вызванных слишком прямым следованием дворянскому кодексу чести. Но именно это – такт, мера, чувство достоинства, сдержанность, честь – явленные в полной мере не только героями, но и автором, высоким интеллектуалом и аристократом, делают этот роман столь совершенным, что многие последующие «love stories» минувшего века и нынешнего по сравнению с ним кажутся на фоне этой чистоты и чести просто непотребными историйками.

Роман «Златоокая девушка» решен в традиционно романтическом ключе, чему способствовал и самый выбор героини, горячей испанки Пакиты Вальдес, носительницы «роковой страсти». В светских салонах Парижа и Санкт-Петербурга это произведение наравне с двумя другими пользовалось большой популярностью. Известен отзыв В. Г. Белинского в «Литературных мечтаниях», который в своих суждениях о поэтике Бальзака пользовался впечатлениями от прочтения «Истории тринадцати», появившейся одновременно и в российской столице. Белинский в этом отзыве отмечает высокое мастерство французского романиста в нюансировке характеров.

«З. Маркас», «Темное дело», «Депутат от Арси»

В 40-е годы Х1Х века, имея за плечами богатый опыт «нравоописательной» литературы, Бальзак обратился к нравам жизни политической. Рассказ «З. Маркас», роман «Темное дело» и неоконченный роман «Депутат от Арси» относятся именно к «Сценам политической жизни». В рассказе «З. Маркас» Бальзак задается вопросом: возможно ли делание политики чистыми руками? Возможно ли соединение высоких моральных качеств и политической деятельности? Герой рассказа, талантливый юрист и высокообразованный человек, не раз в течение ряда лет ввязывается в политическую деятельность, чувствуя достаточные силы, призвание и готовность к ней. Благодаря его предвидению, за счет его консультаций держится на плаву целое министерство во главе с министром, но всякий раз, вместо того чтобы вознаградить талантливого политика, министр и его ведомство, оказавшись в фаворе, делают все возможное, чтобы его погубить. Политическое поприще для талантливого человека – это бесполезная трата сил. У кормила власти стоят грубые, невежественные люди, все достояние которых в луженой глотке и кабаньей свирепости. Власть интересует их сама по себе, без всякой связи с бедствующим народом. «Он чрезвычайно удивился, – пишет автор, – убедившись в глубоком невежестве тех лиц, которые во Франции захватили в свои руки управление государством». Честный и компетентный политик, З. Маркс нужен лишь время от времени: о нем вспоминают, когда начинают сбываться его предсказания и обманщик-министр в очередной раз чувствует, что почва под его ногами зыблется. Чувство благодарности не присуще людям наверху; им присуща велеречивость и демагогические обещания, которые они во множестве и по любому поводу рассыпают, лишь бы удержаться у власти.

Роман «Темное дело» закончен в 1841 году и тогда же напечатан отдельными главами в газете «Коммерс». Действие романа отнесено к 1803—1806 годам. Бальзак ставил своей задачей «изобразить политическую полицию в ее столкновении с частной жизнью, показать всю мерзость ее деяний».

Роман имеет все черты политического детектива. Стиль писателя в те годы стал много четче, проще, энергичнее. Сцены с управляющим гондревильским поместьем Мишю, который поклялся в свое время убить государственного советника Малена, и двумя парижскими сыщиками Перадом и Корантеном, сжатостью и психологизмом, ситуативно очень напоминает некоторые положения в романах Жоржа Сименона. С той, однако, разницей, что во времена Бальзака сыщик еще не был симпатичной фигурой. Метод сыска не приподнят и не романтизирован, сам персонаж носит черты злодея. Он всего лишь шпион Фуше, главы полицейского ведомства времен возвышения Наполеона Бонапарта. Интрига строится на борьбе бонапартистов (Фуше, советник Мален, нотариус Гравен), повсюду искавших в те годы роялистский заговор, и двух благородных семейств д’Отсэров и Сен-Синей, проживающих в родовом замке. Если принять во внимание дворянские предпочтения Бальзака, станет понятна и та высокая степень идеализации, которой проникнут образ центральной героини Лоранс, окружающих ее четверых молодых дворян, а также пожилых супругов д’Отсэр и местного кюре. Слуги и семейство управляющего Мишю тесно смыкаются с опальными дворянами, образуя как бы стойкую внутреннюю оппозицию республиканскому правительству. В первой части романа, пока молодые дворяне еще за границей, эта оппозиция держится единственно на красавице Лоранс, лихой наезднице с независимыми суждениями и образом жизни, которая ненавидит корсиканского узурпатора. Во второй части, когда братья близнецы Мари-Поль и Поль-Мари, а также Адриен и Робер нелегально возвращаются на родину, в замке Сен-Синь образуется гнездо роялистов, и это-то начинает беспокоить жандармов Фуше: они окружают замок с тем, чтобы арестовать политических противников.

Под предлогом наведения политического порядка в стране вершатся самые обычные «темные дела». Задача сенатора Малена в том, чтобы отобрать родовой замок знати, реквизировать его в свою пользу. Естественно, что для этого нужен предлог. Полицейское ведомство Фуше не находит ничего лучшего, как организовать похищение сенатора, вину за которое сваливают на обитателей замка Сен-Синь. Всех их арестовывают и, несмотря на блестящую защитительную речь де Гранвиля, определяют к различным наказаниям. Казнен, однако, только управляющий Мишю, самый честный и преданный человек, цепной пес Лоранс и ее братьев. Человек, чья суровая верность и рыцарство вызывают всеобщее восхищение. Авторская ирония в сцене адвокатской защиты отдаленно напоминает ту, которую впоследствии использует Ф. Достоевский в романе «Братья Карамазовы» в главе «Психология на всех парах»: самоупоение адвокатов не способно затронуть предрешенность прокурорского вердикта.

В романе выведены исторические лица – Наполеон 1, Талейран, Фуше. Однако вершителем политической линии выступает беспринципный сенатор Мален: «Мален… всегда окажется возле сильнейшего и поспешит подать ему шпагу или пистолет, чтобы прикончить соперника, который вызывает опасения». Этому политику на подхвате, любителю таскать каштаны из огня чужими руками, в конце концов, удается разорить дворянское гнездо: братья-близнецы и Робер погибли на полях наполеоновских сражений, завоевывая славу французскому императору и его алчным министрам.

Бальзак успел написать только первую часть романа «Депутат от Арси», опубликованную в 1847 году. В 1853 году роман дописан и целиком опубликован приятелем Бальзака Шарлем Рабу.

В этом произведении сделана попытка сатирического переосмысления буржуазного парламентаризма. На сцену вновь всплывает знакомый нам по многим произведениям Максим де Трай, светский лев, циник, фрондер, и пэр Франции Эжен де Растиньяк, – с их извечной идефикс: сделать карьеру, женившись на богатой (в роли таковой выступает на сей раз дочь чулочного магната Сесиль Бовизаж). Писатель показывает, как деньги буржуазии, помноженные на высокое положение дворянства, действительно, способны обеспечить блестящее будущее любому высокородному шалопаю. Роман тематически и через общих действующих лиц связан с ранее написанными произведениями «Банкирский дом Нусингена» и «Комедианты неведомо для себя».