Текст книги "Наследники"

Алексей Винокуров
Наследники

Действующие лица

Дядюшка Петр Сергеевич Пустовалов, лет семидесяти.

Его слуга Савва Иванович – камердинер и старый перец, Бог знает, скольки лет.

Аркадий Неверов – племянник-кутила.

Иннокентий – приятель Аркадия, бандит.

Вася – амбал и помощник Иннокентия.

Почтальон.

Маша – девушка-бесприданница, отмороженная чикса лет двадцати.

Аделаида Павловна Кокошкина – старая дева.

Юрий Андреевич Профатилов – генерал в отставке, тоже в районе семидесяти.

Делягин – немолодой лысый плотный дантист, хваткий, как все дантисты.

Катерина – актриса непонятного возраста, моложавая и молодящаяся.

Николай – театральный антрепренер.

Действие первое

Сцена 1

Вечер. Лестничная площадка перед квартирой Аркадия. Аркадий поднимается по лестнице, останавливается возле квартиры, вытаскивает ключи, вставляет в замок. Дверь открывается сама. Аркадий внимательно смотрит на нее, прячется сбоку. Выждав несколько секунд, осторожно заходит в квартиру. Аркадий идет по квартире, освещенной только светом фонарей с улицы. Слышен слабый шорох.

Аркадий. Кто здесь?

Отыскивает рукой выключатель. Вспыхивает свет, два человека – амбал Вася и Иннокентий – сваливают его с ног, Иннокентий приставляет к голове пистолет. Аркадий щурится на них.

Аркадий (облегченно). Господи, ребята… Как вы меня напугали! Я думал, кто-то чужой…

Иннокентий поднимает его, ставит к стене, обыскивает.

Аркадий (осторожно). Не надо, Кеш… Я тебя прошу. Особенно в карманы не залезай. Одно расстройство ведь…

Иннокентий (упавшим голосом). Что? Опять денег нет?

Аркадий. Опять? А когда они были? Вы, главное, как сговорились сегодня. Всем нужны мои деньги.

Иннокентий (Васе). Слыхал? Его деньги! (Аркадию.) Это не твои деньги, это мои деньги!

Аркадий (машет рукой, беспечно). А! Какая разница – твои, мои… Все равно нет.

Иннокентий (негодуя, Васе, ходит по комнате из конца в конец). Нет, ну ты посмотри на него! Ты посмотри на эту сволочь! Полгода он меня мучает, полгода душу вынимает…

Аркадий (смотрит на него с жалостью). Хочешь дружеский совет?

Иннокентий. Какой еще совет?

Аркадий. Забудь про деньги.

Иннокентий (в ярости). Это и есть твой совет?!

Аркадий. И совершенно бесплатный, заметь.

Иннокентий. Ты понимаешь, что за такие слова я вот прямо тут могу с тобой сделать?

Аркадий. А что я такого сказал? Нет, это интересно. Он со мной сделает. Ну, делай! Пожалуйста, делай. Мне правда дороже… (Помолчав, проникновенно.) Вот представь, что не было их, этих денег. Вообще. И сразу на душе полегчает. Вот увидишь…

Иннокентий (приставляет ему ко лбу пистолет). Мне полегчает. Я сейчас тебя пристрелю – мне сразу полегчает.

Аркадий. Не уверен…

Иннокентий. Можно попробовать.

Аркадий. Стрелять меня нерентабельно. Долг-то все равно не вернешь.

Вася. Хоть душу отведем.

Аркадий (Васе). А ты, ничтожество, вообще молчи… (Иннокентию). Это не государственный подход. Если всех стрелять, кто деньги не отдает, страна опустеет.

Иннокентий. Пожалуйся министру здравоохранения.

Иннокентий снимает пистолет с предохранителя. Приставляет ко лбу. Аркадий зажмуривается.

Иннокентий. Последний раз говорю: или возвращаешь деньги…

Аркадий. Или!

Иннокентий. Ладно. Сам напросился. Считаю до трех.

Аркадий. Только до трех? Двойка была по математике…

Иннокентий. Раз… Два…

Аркадий. Стоп! (Иннокентий смотрит на него). Ну, кто так деньги выбивает?! Сначала поговори с человеком. Убеди его в своей правоте… А уж только потом и стреляй.

Иннокентий. «Потом» уже настало (Приставляет пистолет.) Два с половиной…

Аркадий (поднимая руку). Погоди! Уж и пошутить нельзя… (Заговорщицки.) Слушай, Кеша. У меня к тебе серьезное предложение… Хочешь стать миллионером?

Иннокентий. Три!

Кивает Васе. Вася и Иннокентий выпихивают Аркадия из квартиры на лестничную клетку.

Аркадий (сопротивляясь). Что вы творите, гады?! Это же моя квартира!

Иннокентий. Была твоя, стала моя. Деньги принесешь, тогда и поговорим.

Дверь перед носом Аркадия захлопывается. Тот звонит в дверь, стучит ногами.

Аркадий. Пустите! Я голодный… Я спать хочу! Так нельзя… Мы живем в цивилизованном государстве.

Вася и Иннокентий у двери, слушают крики Аркадия.

Вася (не расслышав). Где он живет?

Иннокентий. В цивилизованном государстве.

Вася (кивает). Понятно. Иностранец…

Появляется почтальон. Обходит Аркадия, звонит в дверь.

Аркадий. Не открывают, я пробовал.

Почтальон. А дома есть кто?

Аркадий. Все дома. Открывать только не хотят, сволочи.

Почтальон снова нерешительно нажимает на кнопку звонка.

Аркадий. Вы ногами попробуйте. Может, сработает…

Почтальон стучит ногами. Сначала несильно, потом входит во вкус, начинает грохотать. За дверью шум.

Аркадий. О! Кажется, подействовало… Я на всякий случай отойду… Мало ли что…

Отходит. Дверь с лязгом открывается, Иннокентий берет почтальона за грудки.

Иннокентий. Я же сказал: без денег не пущу… (Видит, что это не Аркадий, а почтальон). Что нужно?

Почтальон (протягивая бланк). Телеграмма.

Иннокентий. Мне?!

Почтальон. Вы – Неверов?

Аркадий. Пардон. Это для меня…

Аркадий тянется к телеграмме, но Иннокентий отпихивает его, берет телеграмму, читает. Аркадий заглядывает к нему через плечо.

Иннокентий (читает вслух). «Петр Сергеевич скоропостижно скончался… Просьба приехать похороны, уладить формальности наследством» (Смотрит на Иннокентия.) Кто это – Петр Сергеевич?

Аркадий. Это дядя мой… двоюродный. Или троюродный. Не помню…

Вася. И чего он?

Аркадий (кивая на телеграмму). Вот, скончался.

Вася. Это типа, прижмурился?

Аркадий (кивает). Да. Прижмурился. Скоропостижно.

Иннокентий. И что ему от тебя надо?

Аркадий. Сейчас уже, наверное, ничего.

Иннокентий. Тогда чего он телеграммы рассылает… если умер?

Вася (почтальону). Видал, покойник какой борзый пошел… Уже кони двинул, а все с претензиями.

Аркадий (смотрит в телеграмму). Вряд ли это сам покойник шустрит. Хотя, кто его знает… Подписи-то нет.

Почтальон (нетерпеливо). Вы распишитесь, пожалуйста… А то мне еще идти надо. Думаете, у вас одного дядя умер?

Иннокентий (кивает Аркадию). Распишись.

Аркадий расписывается, почтальон уходит. Все смотрят ему вслед.

Вася. Ну и работка у человека. Про жмуриков телеграммы разносить.

Иннокентий (Аркадию). А ну-ка, на минутку.

Иннокентий затаскивает Аркадия в квартиру. Дверь за ним закрывается.

Иннокентий (Аркадию). Давай колись: что за дядя?

Аркадий. Ну, дядя и дядя… Что уже, и дядю иметь нельзя?

Иннокентий. А наследство какое?

Аркадий. Да какое там наследство… Избушка-норушка в лесу где-нибудь.

Вася. Свистит, гад. По глазам вижу.

Иннокентий (Васе). Без тебя знаю. Если денег нет, про наследство в телеграмме не пишут… (Давит пистолетом на висок Аркадию). Ну? Говори. Я ведь все равно дознаюсь, зачем тебе зря жизнь свою молодую губить?

Аркадий. Да честное слово… Что за насилие, давайте действовать гуманитарными методами…

Вася (Иннокентию). Дай-кось, я его. Гуманитарным методом. Черепушкой о батарею…

Тянет Аркадия к батарее.

Аркадий. Все-все-все! Дикие люди… Шуток не понимают. Миллионер он, дядя этот. Точнее был миллионером, пока не преставился.

Вася. Так я и думал.

Иннокентий (задумчиво). И на чем же он себе состояние сделал?

Аркадий. То ли сталь, то ли, наоборот, уголь… Не помню точно.

Иннокентий. Что же ты у меня деньги брал? Почему у дяди не попросил?

Аркадий. Да какой он мне дядя? Я его только в детстве видел… Один раз… Нет, я просил, конечно. Письмо написал. Поддержите, говорю, морально, дядя. Пришлите сто пятьдесят тысяч триста долларов.

Вася. А чего не круглое число?

Аркадий. А чтоб жалостней было. Знаешь, как в супермаркете пишут? Особая цена: 299 рублей. Очень это у них жалостно выходит, хоть в церковь не ходи.

Иннокентий. И что дядя? Разжалобился?

Аркадий. Даже не ответил.

Вася. А ты?

Аркадий. А я гордый. После этого – как отрезало. Никаких семейных чувств. Написал еще писем штук пять – и как отрезало. К тому же чего писать, если не отвечает? Какой он после этого дядя? Я плюю на такого дядю…

Иннокентий (думает, потом говорит раздельно). Значит, так, Аркаша… Придется тебе вступить с ним в контакт.

Аркадий (слегка напуган). С кем?

Иннокентий. С дядей, с кем еще!

Аркадий. Так он же того… умер.

Иннокентий (значительно). Дядя, может, и умер. Зато миллионы его живут…

Сцена 2

Гримерка провинциального театра. Катерина и Николай, театральный директор. Как это часто бывает у не очень юных уже актрис, возраст Катерины определить сложно. В руках у нее – чемоданчик, она собирает вещи.

Катерина. Все! С меня хватит! Ухожу!

Николай. Это невозможно. На текущий момент…

Катерина. На текущий момент это просто свинство. Я – звезда московских театров, я прима, я дива, наконец… А платят мне копейки. Езжу в плацкартном вагоне, живу в номере с тараканами…

Николай. Катя, побойся Бога! Во-первых, ты живешь не с тараканами, а с комиком Ильясовым.

Катерина. Одно другому не мешает. Кстати, кто тебе сказал про Ильясова?

Николай. Так он сам не скрывает.

Катерина (злится). Сволочь! Кобель! Мерзкий потаскун…

Николай. Вот тут не права. Он о тебе, между прочим, очень хорошего мнения. Несмотря на возраст.

Катерина (вскидываясь). На возраст? Что ты знаешь о моем возрасте?!

Николай. Да ничего я не знаю. Ты же в паспорте дату подтерла.

Катерина. Я подтерла?! Нет, это невыносимо. Я ухожу…

Николай. Куда ты уходишь? У нас еще три спектакля. Ты обязана играть. Я тебе тысячу долларов дал вперед.

Катерина. Крохобор! Жмот! Тысячи долларов ему жалко! На, забери свою тысячу долларов! Все забери, все, что есть…

Катерина вытаскивает из карманов и сумочки какие-то бумажки, календарики и прочую ерунду, швыряет ими в Николая.

Николай. Что ты мне бросаешь? Это не деньги!

Катерина. Скотина! Продажная шкура! Хочет ограбить бедную девушку! Денег ему подавай…

Катерина идет к выходу. Николай перегораживает ей дорогу.

Николай. Какая девушка? Побойся бога, Катерина! Когда ты последний раз была девушкой?

Катерина смотрит на Николая уничтожающе.

Катерина. Последний раз тебя спрашиваю: повысишь гонорар?

Николай. С какой стати? У нас договор…

Катерина. Чтоб ты сдох со своим договором!

Катерина лягает его ногой так, что Николай падает на пол. Выходит вон.

Николай (тоскливо, лежа на полу). Говорили же мне: не связывайся… Надо было вместо нее Семен Абрамыча брать из ДК железнодорожников. Он бы за триста долларов все сыграл.

Сцена 3

Дом дядюшки, Петра Сергеевича. Гостиная. День. В дом входят Иннокентий и Аркадий. Свет выключен, снаружи его поступает не очень много, обстановка несколько мрачноватая.

Иннокентий (с сомнением). Точно тут?

Аркадий. Адрес этот.

Иннокентий. Домик-то, я смотрю, не сильно миллионерский.

Аркадий (ковыряет стену ногтем). Домик что надо. А‑ля рюсс, под старину.

Иннокентий. Под старину можно бы и побогаче.

Аркадий. Побогаче только дураки делают. А дядя был аскетом.

Иннокентий. В каком смысле?

Аркадий. В смысле – зимой снега не выпросишь.

Иннокентий (озираясь). Стремно мне чего-то… Как бы не кинули нас эти аскеты.

Аркадий. Тихо, как в гробу… (Громко.) Есть кто-нибудь? (Сам себе отвечает.) Никого нет.

Иннокентий заглядывает в глиняный горшок, стоящий на столе. Нюхает, морщится.

Иннокентий. Что-то у меня плохие предчувствия…

Аркадий. А мне нравится. Такой, знаешь, фьюжн (Засовывает палец в горшок, вытаскивает какую-то субстанцию, нюхает, авторитетно.) Каша!

Иннокентий (с сомнением). Думаешь?

Аркадий. Уверен. Хочешь попробовать?

Иннокентий. Обойдусь.

Аркадий. Напрасно. Это же бесплатно, фри по-английски. Бонус к похоронам. Старинный русский обычай. (Опять нюхает палец, морщится.) Ух! Бодрит. Все равно, как нашатыря нюхнул. (Вытирает палец об стол.)

Иннокентий. Темно здесь что-то.

Аркадий. Что ж тебе – салют первомайский устроить? Может, еще девок бесплатно выписать? Все-таки человек умер, имей уважение.

Иннокентий (щелкает выключателем). И электричества нет. Это что – тоже старинный русский обычай?

Загробный голос камердинера. Это не обычай. Авария на подстанции…

Иннокентий и Аркадий вздрагивают, поворачиваются к камердинеру Савве.

Иннокентий (недовольно). Подкрался как незаметно.

Аркадий. Покойники – они вообще очень тихо подкрадываются.

Камердинер. Я не покойник. Я – камердинер Петра Сергеевича.

Аркадий (хлопает камердинера по плечу). Да я шучу. Расслабься, камердинер, тут все свои. Все – будущие покойники.

Камердинер. Прошу простить, но… С кем имею удовольствие?

Аркадий (вытаскивает телеграмму, машет ей в воздухе). Я – племянник Петра Сергеича. Прошу любить и прочее…

Камердинер. Очень приятно. (Смотрит на Иннокентия.) А это?..

Аркадий. Это тоже… Родственник. Бедный. Короче, пусть будет.

Камердинер (наклоняет голову). Вы, вероятно, Аркадий, а вы…

Аркадий. Он, вероятно, Кеша. Как попугая зовут. Легко запомнить.

Иннокентий бросает на Аркадия недовольный взгляд. Камердинер наклоняет голову.

Камердинер. Савва Иванович, к вашим услугам.

Иннокентий. Савва Иваныч… У меня к вам деловой вопрос: где располагается труп?

Камердинер (подняв брови). Располагается?!

Аркадий. Это он в том смысле: где дядюшка?

Камердинер. У себя, разумеется.

Аркадий. Ну да… Где же ему еще быть. (Некоторое время борется с собой, наконец, решается, негромко). Слушайте, а он что, он правда умер?

Камердинер. Увы!

Аркадий. И это точно?

Камердинер. Вне всяких сомнений.

Аркадий (Иннокентию). Слыхал? А ты все: кинут, кинут. У нас в семье все по-честному. Если обещали наследство, так уж кровь из носу, но мне мое дай…

Иннокентий. А можно нам завещание посмотреть?

Камердинер. К сожалению, нет. Завещание огласят только после того, как прибудут все наследники.

Аркадий (скисая). А что, еще есть наследники?

Камердинер. Это уж как водится. Народная мудрость гласит: у миллионеров наследников всегда много.

Аркадий (морщится). Дураки эти мудрости выдумывают. Для идиотов разных.

Пауза.

Камердинер. Не желаете ли взглянуть на дорогого усопшего?

Иннокентий (с подозрением). Зачем это?

Камердинер. Отдать дань, так сказать. Традиция…

Иннокентий (негромко). Терпеть не могу таких традиций… С детства жмуриков не переношу.

Аркадий. Да ладно тебе… Не укусит же он нас? (Камердинеру.) А? Как считаете? (Сам смеется своей шутке.)

Камердинер вежливо улыбается.

Иннокентий. Может, конечно, и не укусит. Но все равно неприятно.

Аркадий. При твоей работе надо быть более выдержанным.

Иннокентий. Работа как работа. Главное – делать все честно, добросовестно, аккуратно.

Камердинер. Прошу вас.

Иннокентий и Аркадий переходят к спальне Петра Сергеевича. За ними идет камердинер.

Иннокентий. Сколько же он денег после себя оставил?

Камердинер. Тридцать миллионов долларов на банковских счетах. И еще двадцать пять миллионов – в ценных бумагах.

Аркадий. Тридцать да двадцать пять, это вместе выходит – пятьдесят пять миллионов (Иннокентию). Видишь… А ты идти не хотел.

Камердинер заходит вперед, открывает перед ними дверь.

Камердинер. Прошу.

На пороге спальни стоит генерал и молча смотрит на Иннокентия и Аркадия.

Аркадий. Бодро выглядит… для покойника.

Иннокентий (раздражен). Потому что он не покойник.

Аркадий. Да что ты понимаешь в покойниках? Иваныч что сказал? (Камердинеру.) Умер дядя или нет?

Камердинер. Безусловно.

Аркадий (Иннокентию). Вот. Умер! (Хлопает генерала по плечу.) Мой дядя, мне виднее…

Генерал (убирая руку Аркадия со своего плеча). Прошу без фамильярностей, юноша. Я не ваш дядя. И тем более – не покойник…

Аркадий. Серьезно? А возраст такой… подходящий. (Смотрит на Иннокентия.) Ну, что? Ну, ошибся, с кем не бывает. Говорю же тебе, я его с детства не видел (Генералу.) Где дядя?

Генерал. За моей спиной.

Генерал отступает. Виден гроб и стоящая над ним спиной к Аркадию старая дева Кокошкина в трауре. У окна стоит круглый лысый мужчина лет 50 – Делягин.

Аркадий (Иннокентию). О! Еще и безутешная вдова образовалась. Народ, я смотрю, в очереди давится за моими деньгами.

Иннокентий (негромко). Поцелуй тете руку…

Аркадий. С чего вдруг? Я ее в первый раз вижу, эту тетю. Может, она свинкой болеет. Или чумой – бубонной. Нет, не хочу…

Иннокентий (негромко). А наследство хочешь? Целуй тетю, дурак, пока я тебя из окна не выбросил…

Аркадий. И это называется – интеллигентный разговор? Чуть чего – сразу из окна. Ты эти свои криминальные замашки брось…

Иннокентий (подталкивая его). Вперед!

Аркадий. Ладно… Если хочешь, я ее поцелую. Но – под твою ответственность.

Аркадий решительно подходит к Кокошкиной, поворачивает ее к себе, целует. Та на миг цепенеет.

Кокошкина. Вы… Вы что делаете, хам?!

Аркадий (незаметно сплевывая). Дорогая тетушка… От всего сердца примите мои соболезнования – и прочее, и прочее.

Снова целует Кокошкину.

Иннокентий (камердинеру). Я гляжу, ему понравилось.

Кокошкина (вырываясь). Оставьте меня в покое! Какая я вам тетушка?!

Генерал (Делягину). Шустрый молодой человек…

Делягин. Да. Как бы он нас не начал целовать.

Генерал. Меня увольте. Я этой новой моды не одобряю.

Кокошкина, наконец сориентировавшись, дает Аркадию пощечину.

Аркадий (взявшись за щеку). Ого! Ничего себе. Как поленом по башке ударили… Прямо в глазах потемнело. Так вы не тетушка? (Иннокентию). Говорил же! (Кокошкиной). Тогда примите, как говорится, и с наилучшими пожеланиями.

Генерал (Делягину). Он довольно странный, этот племянник…

Делягин. Странный? Да он больной на всю голову! Тоже, дал бог наследничка…

Аркадий (Кокошкиной). Я дико извиняюсь… Но, если вы дяде не тетя, тогда – кто вы ему?

Кокошкина (высокомерно задрав подбородок). Я… я его приятельница.

Аркадий. А-а, понимаю. Старая подруга.

Кокошкина. Не старая, а давняя!

Аркадий. Да… Стародавняя подруга (Генералу). Ну, а вы, я опять же извиняюсь, кем приходитесь покойнику?

Генерал (наклоняя голову). Генерал-лейтенант Профатилов. В отставке.

Аркадий. Слышишь, Кеша? Он покойнику – генерал-лейтенант. Да к тому же в отставке.

Иннокентий. Отставной козы барабанщик – вот как это называется у культурных людей.

Генерал. Молодой человек, потрудитесь не хамить. Тем более – при дамах.

Иннокентий. Это она – дама? Да она мне в бабушки годится…

Кокошкина. Господи, да что же это такое? Сколько можно терпеть эту наглость? Сначала целуют, потом в бабушки определяют… Есть тут настоящие мужчины?

Генерал (Иннокентию). Ну, вот что, любезный. Если вы еще раз позволите себе такое отношение…

Иннокентий. То что?

Генерал. Что, что? Расстреляю…

Иннокентий. Ах, ты меня расстреляешь?

Генерал. Позвольте, что вы мне тыкаете? Я с вами на брудершафт не пил…

Иннокентий. Расстреляешь меня, да? (Вытаскивает травматический пистолет.) Я тебя сейчас сам расстреляю, лох служивый… Ты понял меня?

Генерал. Слушайте, что он вытворяет? Это просто неприлично.

Иннокентий. Ты меня понял или нет? У меня нервы на пределе! Ты это понимаешь? (Тычет пистолетом в генерала.) Отвечай!! Или я тебя на встречу с дядей покойным отправлю!

Кокошкина (в панике). Он его убьет!

Аркадий. Не бойтесь, это травматика. До смерти не застрелит.

Делягин. А вот тут не правы. Если пуля в глаз попадет – то очень даже просто.

Иннокентий. Спасибо за рецепт! (Приставляет пистолет к глазу генерала.) Ну?

Генерал. Ну, хорошо, признаю. Немного погорячился… С кем не бывает.

Кокошкина (Аркадию). Я вас умоляю, остановите его!

Иннокентий (пряча пистолет). Меня останавливать необязательно. Я сам остановлюсь, если надо. Но борзеть в свой адрес не позволю. Генералы, понимаешь! Кто Югославию просрал?

Генерал. Это не я… Я… не знаю.

Аркадий. Ладно. Подведем итоги дня. Вы – подруга, вы – генерал. (Делягину.) А вы кто такой?

Делягин. Предпочитаю инкогнито.

Иннокентий (вытаскивая пистолет). Опять? Вы опять за свое? Я же сказал, у меня нервы ни к черту…

Генерал. Спокойно! Спокойно… Он – врач.

Иннокентий (Делягину). Врач?

Делягин. Врач, врач… Черт знает, что такое…

Аркадий. Теперь все понятно. Залечили дядю до смерти. Чтобы наследство получить.

Делягин (раздражен). Никого я не лечил. Тем более – до смерти. Я вообще зубной врач. Дантист.

Аркадий. Я так и знал. Мышьяку плеснул в кефир.

Делягин. Какого мышьяку? Думайте, что говорите.

Иннокентий. Сто пудов – он. Видишь, глаза бегают. Мне один дантист тоже наркоз вколол, так меня потом полчаса тошнило. Чуть концы не отдал.

Генерал. Я этому дантисту не завидую.

Кокошкина (с любопытством). Да? А что с ним стало?

Иннокентий. А вот это не ваше собачье дело. И вообще, срок давности по тому дантисту уже истек.

Аркадий. Короче говоря! Из законных наследников тут только я один. Остальных прощу очистить помещение. Незамедлительно.

Пауза.

Аркадий. Что-то не ясно? Или хотите, чтобы вас попросил человек с пистолетом? (Кивает на Иннокентия.)

Делягин. Это невозможно.

Аркадий. Да? Почему?

Делягин. Потому что все присутствующие внесены Петром Сергеевичем в завещание.

Аркадий (смотрит на камердинера). Иваныч, это правда?

Камердинер молча кивает. Аркадий молча подходит к гробу. Смотрит на дядю.

Аркадий. Эх, дядя, дядя… При каких печальных обстоятельствах познакомиться довелось. Думал, все мне достанется. А оно вон как вышло… (камердинеру). Давно он так?

Камердинер. Со вчерашнего дня.

Аркадий (в гроб). Ну… Мужайся, Сергей Петрович.

Камердинер (поправляет). Петр Сергеевич…

Аркадий. Да… Петр Сергеевич, мужайся. Все там будем.

Иннокентий (недобро смотрит на генерала и Кокошкину). Это точно. И некоторые – очень скоро.