Электронная библиотека » Андрей Величко » » онлайн чтение - страница 19


  • Текст добавлен: 3 мая 2014, 11:41


Автор книги: Андрей Величко


Жанр: Попаданцы, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 33

Его императорское величество Петр Второй отошел от окна, за которым свирепствовала январская метель. Вот и наступил тысяча семьсот тридцать третий год. Скоро исполнится три года, как он, Сергей Новицкий, работает российским императором. Причем за это время успел добиться определенных результатов.

Первым делом следовало сделать так, чтобы его власть была действительно самодержавной, и это вроде как получилось. Во всяком случае, давно не встречалось примеров явного пренебрежения императорскими указами – как из-за развитой системы контроля, так и благодаря неотвратимости наказания провинившихся. Но, разумеется, этого совершенно недостаточно. Нужно еще, чтобы сами императорские указы всегда соответствовали задачам, ради которых они издавались, не содержали явных глупостей и, в идеальном случае, приводили к предсказуемым последствиям. В общем, кроме штата проверяющих нужны еще и люди, способные написать царский указ по нескольким словам императора. А потом, естественно, нести ответственность за то, что у них получилось. Вот с этим пока было, мягко говоря, не очень, хотя Новицкий уже начал работу и в данном направлении.

Тут Сергей вспомнил дядю Виталия, благодаря знакомству с которым он оказался сначала в Центре, а потом в восемнадцатом веке. А именно – его рассказ о том, какие бывают ученые степени. И как можно их получить. Например, перед тем, как писать диссертацию, представляющую собой развернутую просьбу присвоить автору ученое звание кандидата наук, надо было сдать экзамен, называющийся кандидатским минимумом. То есть доказать, что соискатель не только когда-то где-то учился, но еще и помнит что-то из изученного. Может, и в здешней России ввести что-нибудь подобное? А то тут, кажется, есть всего два ученых звания – либо ты вообще никто в научном плане, либо сразу академик. Хотя, возможно, все-таки имеются и другие градации. Взять, например, Бидлоо, которому благодаря Новицкому два раза подряд сильно не повезло. Сначала доктор упорно пытался уморить Петра Второго, но, когда до положительного результата оставались считаные часы, прилетел ангел и все ему испортил. Потом Бидлоо взялся лечить Михаила Голицына, и опять пациенту не дали мирно помереть от рака печени, осложненного безграмотным лечением. Правда, тут обошлось без ангела – хватило простой пули, выпущенной лично молодым императором. Так вот, Сергей своими ушами слышал, как кто-то при нем назвал Бидлоо профессором. Интересно, это степень или звание? Пожалуй, пора разбираться, а то ведь в России уже есть несколько ученых, причем двое среди них вообще русские – Мятный и Ломоносов. Или даже целых трое, если бабка не ошиблась, раскопав про Кристодемуса, что родом он из-под Коломны, зовут его не Шенда, а Мишка, подлинной же фамилии он вовсе никогда не имел из-за низости и невразумительности происхождения.

Впрочем, подобные мелочи императору были до лампочки, и он продолжил государственные размышления.

Сколько было состроено всяких планов! Вот только в жизнь воплощались далеко не все. Правда, отсеивались в основном либо откровенно дурацкие, либо просто преждевременные, и молодой император решил без ложной скромности признать, что в таком положении дел есть и его заслуга. Зато случилось много незапланированного – но, несмотря на это, в конце концов обращенного к пользе. Например, развитие аэронавтики в России началось как-то случайно, однако теперь, благодаря немалой императорской поддержке, есть уже целых два воздушных шара и строится третий, в полтора раза больший по размерам. А Ворд лезет из шкуры, пытаясь выяснить, как они все-таки ухитряются летать.

Или взять женитьбу. С самого своего появления здесь Новицкий был уверен, что жениться по любви ему не удастся – только по расчету. Женитьба императора должна преследовать всего две цели – дать здоровое потомство и принести стране какие-либо дипломатические выгоды. Никакие противоречащие этому личные мотивы для настоящего монарха недопустимы. Так вот, кандидатуру Елены он поначалу рассматривал именно из вышеуказанных соображений. То, что в ее роду никогда ничем наследственным не болели, выяснилось быстро. Ну а с дипломатическими выгодами было совсем просто. Ведь только после царской свадьбы Елизавета, до конца уяснив, что теперь русский трон для нее абсолютно недоступен, всерьез, с душой занялась охмурением Фридриха. И добилась успеха – до свадьбы оставалось совсем немного.

В общем, молодой император считал, что вступает в брак по расчету, а оказалось – фигушки. По любви, да еще какой! Сергей никогда не подозревал, что способен на столь глубокие чувства. Но ведь ни здоровье будущих наследников, ни грядущие дипломатические выгоды от этого никуда не делись.


Впрочем, важнейшее, что задумал молодой император сразу по занятии престола, пока шло строго по планам. И Сергей иногда даже впадал в сомнения – хорошо это или плохо. Имелась в виду постепенная отмена крепостного права. Как было бы здорово, если бы кто-то вдруг взял и предложил свой план, позволяющий заметно ускорить процесс! Но увы, таковых пока не находилось.

Новицкий не сомневался, что именно крепостное право было тем главным фактором, который предопределил прогрессирующую техническую отсталость России в девятнадцатом веке. Но идти по стопам Александра Второго у него не было ни малейшего желания. Сначала устроить всероссийский бардак, а потом дождаться, чтобы тебя прибили те, кому ты дал свободу слишком резко и в превышающем разумное количестве? Нет уж, ни к чему повторять ошибок «царя-освободителя», да и весь его жизненный путь тоже не следует рассматривать как пример для подражания. Скорее он сойдет как пример того, к чему могут привести благие намерения.

Например, в той истории крепостное право было отменено манифестом в тысяча восемьсот шестьдесят первом году, но многие его проявления существовали аж до начала двадцатого века. Сергей же собирался сделать наоборот – то есть сначала по факту похоронить крепостничество. Причем если потребуется, то и вместе с его наиболее ярыми сторонниками. А уж потом, когда все успокоится, выпускать манифест. Однако не скоро, на весь процесс император отводил себе пятнадцать лет. Ну а пока следовало сделать очередной шаг в данном направлении.

Поначалу Сергей хотел написать указ, запрещающий продажу крестьян без земли, но потом задумался. Ладно, можно сделать исключение для крестьян, закупаемых для выполнения проектов государственной важности. Но зачем? Пусть лучше все, проданные без земли или даже с ней, но меньше среднего надела, через пять лет подлежат освобождению. Если же новый хозяин не хочет их лишаться, то он должен заплатить специальный сбор, основой для расчета которого будет им же заявленная рыночная стоимость купленных людей. И, значит, ее всегда можно будет объявить заниженной, что даст повод к наказанию вплоть до каторги с конфискацией имущества. Начать, разумеется, следует с самых одиозных, уже замеченных в неодобрении политики императора, но со временем все помещики должны постепенно понять, что ни продавать, ни покупать людей без санкции государства нельзя. Никак нельзя, если не хочешь в голом и босом виде оказаться где-нибудь на реке Лене в качестве рабсилы для купца Иконникова.

«Вот когда с крепостничеством будет покончено, – подумал Новицкий, – то только тогда я и смогу без всяких натяжек считать себя настоящим императором. Ну а то, что делается сейчас – это всего лишь сдача кандидатского минимума, и не более того».


Тут Сергей вдруг неизвестно почему вспомнил Саломатина. «Похоже, я несколько преувеличил его роль в смерти дяди Виталия, – подумал молодой царь, впрочем без всякого раскаяния. – Потому как ныне у меня есть опыт управления, и теперь я точно знаю, что на том уровне, где пребывал Яков Николаевич, решения о ликвидации не принимаются. Более того, даже намекать на такое ему было не по чину! Максимум, что он мог, – высказать свои соображения, когда их потребует начальство, что на самом деле означает – оно уже почти все решило само. А это говорит о том, что дядя Виталий на деле оказался лучшим психологом, чем специалисты Центра. Он, видимо, предчувствовал свою участь и знал, что для выполнения миссии, возложенной им на в общем-то обычного пацана, нужна сильнейшая мотивация. Только она позволит ему годами работать с запредельным напряжением всех сил. А что может быть лучше, чем справедливое да еще изощренное наказание злодея, причастного к гибели единственного близкого человека?

Интересно, – мысленно усмехнулся Новицкий, – успел Яков Николаевич сбежать или нет? И если успел, то было бы любопытно глянуть – как он там себя чувствует среди хвощей и трилобитов».

Эпилог

За три года, что курсант номер семь провел в восемнадцатом веке, на островке у края мелководного моря, раскинувшегося там, где примерно через четыреста пятьдесят миллионов лет предстояло возникнуть Московской области, тоже произошло немало событий.

Теперь в самом центре острова стоял дом, хоть и совсем небольшой, но аккуратно построенный. Местные растения, с виду похожие на хвощи и папоротники, после просушки давали неплохую древесину, по фактуре напоминающую бамбук. Правда, за крупными деревьями пришлось ходить за несколько километров и потом сплавлять их по протокам до островка, но Яков Саломатин никуда особенно не спешил.

Отчаяние, испытанное им в первый день, когда он понял, куда попал и что этому предшествовало, прошло быстро. Чуть дольше продержалась обида, что он в общем-то страдает за чужие грехи. Ведь Яков почти ничего не помнил из того, что, если верить написанному им самим для себя же письму, способствовало его появлению где-то между ордовикским и силурийским периодами. Кроме того, обстановка требовала не заниматься душевными переживаниями, а как можно быстрее сделать все необходимое для длительного и относительно комфортного существования здесь.

На это хватило трех лет.

Теперь вокруг хижины росли подсолнухи – здешний климат оказался для них очень подходящим. У самой воды располагался курятник. На трех соседних островах были поля с пшеницей, картошкой и помидорами. Крупный остров за большой протокой почти весь зарос крапивой. Чуть дальше – невысокий островок, отведенный под капусту и редиску. И, наконец, то ли на материке, то ли на крупном острове в паре километров от жилища Саломатина прижились ростки финиковых пальм, эвкалиптов и норфолкской сосны. Никаких сельскохозяйственных вредителей здесь не водилось, так что отдаленные поля ничуть не страдали.

Одна из проток была огорожена, и теперь там обитали животные, которых Яков считал ракоскорпионами. То есть нечто вроде лобстеров, но с длинным хвостом, заканчивающимся шипом. Кстати, почти не ядовитым, да и вообще эти ракоскорпионы не отличались особой подвижностью. Но зато на вкус они были выше всяких похвал. Так считал не только сам Яков, но и кошка, что скрашивала ему одиночество в доисторических временах.

Все потребности в электричестве с запасом обеспечивали ветрогенератор и четыре большие солнечные панели.

То ли из-за здорового образа жизни, то ли из-за прыжка в столь далекое прошлое Саломатин заметно помолодел, чему не мешало даже более низкое, чем в двадцать первом веке, содержание кислорода в воздухе. Во всяком случае, уже к первой годовщине напрочь исчез выпирающий живот. И прибавилось выносливости, что Яков обнаружил во время дальних походов за подходящими деревьями.

И вот наконец, аккурат к третьей годовщине пребывания в прошлом все дела по обустройству были закончены, каковое событие робинзон во времени решил отметить торжественным ужином.

– Ну что, Пятница, будем здоровы! – обратился он к кошке, подняв стакан с пшеничным самогоном тройной очистки, настоянным на корнях голубого папоротника.

Кошка кивнула. Вообще-то она просто выбирала, с какого кусочка ракоскорпиона начать трапезу, однако Саломатин был уверен, что животное его в общих чертах понимает.

– Ух, – выдохнул человек, выкушав стакан. – Ты, киса, закусывай, закусывай, не стесняйся. Тут тебе не Москва, все кругом в высшей степени экологически чистое.

Кошка согласно мяукнула.

– Итак, дорогая Пятница, сегодня мы с тобой подводим итоги. Все оказалось не так плохо, как могло бы быть. Ты вон тут поправилась килограмма на два и поумнела, а ведь в Москве, уж прости за откровенность, была дура дурой. Я, наоборот, похудел, но тоже поумнел, это несомненно. Что, капусты хочешь? Можешь есть прямо из моей тарелки, разрешаю. Так вот, киса, я, как уже говорилось, тоже здесь поумнел. И понял, что наши с тобой возможности несколько шире, чем это представлялось ранее. И даже чем это предполагал Виталий Ханин. Он, конечно, был гением, не к ночи будь помянут. Интересно, чего он наговорил про меня тому парню? Не мотай головой, киса, это действительно интересно. Потому что Ханин, хоть и будучи гением, ошибался, считая, что в один мир переход можно осуществить только один раз. Нет, можно и больше, но только не из будущего, а из прошлого. Особенно из такого далекого, в каком мы с тобой находимся. Да, ты правильно поняла – это получится сделать при помощи той аппаратуры, что я перекинул сюда из Москвы. Да ты кушай, кушай! Что, уже наелась? Ну а я, пожалуй, пропущу еще стаканчик. Не возражаешь?

Собеседница не возражала.

Пока Саломатин выполнял обещанное, кошка подвинула лапой тарелку, улеглась на столе поудобнее и теперь внимательно смотрела на человека.

– Только, киса, тут есть один не очень приятный момент. Открыть переход можно будет исключительно по сигналу маяка, что захватил с собой Новицкий. Вряд ли он его разобрал, да это и не очень просто. Так что теперь раз в декаду маяк выдает короткий сигнал, а встроенной батареи ему хватит лет на пятнадцать. Все бы ничего, да вот попасть можно будет только в место, отдаленное от маяка не более чем на сто с небольшим метров. А ведь этот курсант… ик… он совсем не дурак. Думаю, что Сергей там очень неплохо устроился, в царях-то. И что он нам скажет, когда мы с тобой свалимся прямо ему в лапы? Тебе-то, наверное, ничего. И мне тоже ничего… ик… в смысле ничего хорошего. Где нам будет лучше – здесь? В Центре, там тоже мог с-сохраниться маяк? Или в гостях у его величества П-петра Второго? В общем, тут надо крепко п-подумать. Думай, киса, думай! А я, пожалуй, прилягу, что-то меня развезло… ик. Говорят, утро вечера мудренее.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6
  • 3.4 Оценок: 12

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации