Текст книги "Библия, пересказанная детям старшего возраста. Ветхий завет. Часть вторая (Иллюстрации – Юлиус Шнорр фон Карольсфельд)"

“И сказал Самсон отцу своему: ее возьми мне, потому что она мне понравилась”.

“Отец его и мать его не знали, что это от Господа, и что он ищет случая отметить Филистимлянам.

И пошел Самсон с отцом своим и с матерью своею в Фимнафу, и когда подходили к виноградникам Фимнафским, вот, молодой лев, рыкая, идет навстречу ему.

И сошел на него Дух Господень, и он растерзал льва, как козленка, а в руке у него ничего не было. И не сказал отцу своему и матери своей, что он сделал.

И пришел и поговорил с женщиною, и она понравилась Самсону. – Спустя несколько дней, опять пошел он, чтобы взять ее, и зашел посмотреть труп льва, и вот, рой пчел в трупе львином и мед. Он взял его в руки свои, и пошел и ел дорогою; и когда пришел к отцу своему и матери своей, дал и им, и они ели; но не сказал им, что из львиного трупа взял мед сей.

И пришел отец его к женщине, и сделал там Самсон (семидневный пир), как обыкновенно делают женихи. – И как там увидели его, выбрали тридцать брачных друзей, которые были бы при нем. – И сказал им Самсон: загадаю я вам загадку; если вы отгадаете мне ее в семь дней пира, и отгадаете верно, то я дам вам тридцать синдонов[22]22
  Рубашка из тонкого полотна.


[Закрыть] и тридцать перемен одежд. Если же не сможете отгадать мне, то вы дайте мне тридцать синдонов и тридцать перемен одежд. – Они сказали ему: загадай загадку твою, послушаем.

И сказал им: из ядущего вышло ядомое, и из сильного вышло сладкое. – И не могли отгадать загадки в три дня. – В седьмой день сказали они жене Самсоновой: уговори мужа твоего, чтоб он разгадал нам загадку; иначе сожжем огнем тебя и дом отца твоего. Разве вы призвали нас, чтобы обобрать нас?

И плакала жена Самсонова пред ним и говорила: ты ненавидишь меня и не любишь; ты загадал загадку сынам народа моего, а мне не разгадаешь ее. – Он сказал ей: отцу моему и матери моей не разгадал ее; и тебе ли разгадаю?

И плакала она пред ним семь дней, в которые продолжался у них пир. Наконец в седьмой день разгадал ей, ибо она усильно просила его. А она разгадала загадку сынам народа своего.

И в седьмой день до захождения солнечного сказали ему граждане: что слаще меда и что сильнее льва?

Он сказал им: если бы вы не орали на моей телице[23]23
  Если бы вы не действовали посредством моей жены, то не отгадали бы моей загадки.


[Закрыть], то не отгадали бы моей загадки.

И сошел на него Дух Господень, и пошел он в Аскалон, и, убив там тридцать человек, снял с них одежды, и отдал перемены платья их разгадавшим загадку. И воспылал гнев его, и ушел он в дом отца своего.

А жена Самсонова вышла за брачного друга его, который был при нем другом”. – Узнав об этом и не достигнув того, чтобы ему была возвращена жена его, Самсон решился мстить Филистимлянам. “Теперь я буду прав перед Филистимлянами, если сделаю им зло”, – сказал он и пошел против них, начав с того, что “поймал триста лисиц, и взял факелы, и связал хвост с хвостом, и привязал по факелу между хвостами, и зажег факелы, и пустил их на жатву Филистимскую, и выжег и копны и несжатый хлеб, и виноградные сады и масличные.

И говорили Филистимляне: кто это сделал? и сказали: Самсон, зять Фимнафянина, ибо этот взял жену его и отдал другу его. – И пошли Филистимляне, и сожгли огнем ее и (дом) отца ее.

Самсон сказал им: хотя вы сделали это; но я отмщу вам самим и тогда только успокоюсь.

И перебил он им голени и бедра, и пошел, и засел в ущелье скалы Етама”.

Тогда Филистимляне стали требовать от жителей Иудеи, чтобы они выдали им Самсона – ради того, “чтобы поступить с ним, как он поступил с ними”. И вот три тысячи человек из Иудеи собрались к ущелью скалы Етама, и когда они поклялись Самсону, что не убьют его, а только отдадут его в руки Филистимлян, которых боялись, он допустил их связать себя “новыми веревками” и вывести из ущелья.

“С криком встретили его Филистимляне; и сошел на него Дух Господень, и веревки, бывшие на руках его, сделались, как перегоревший лен, и упали узы его с рук его. – Нашел он свежую ослиную челюсть и, протянув руку свою, взял ее, и убил ею тысячу человек. (Потом) бросил челюсть из руки своей, и назвал то место: Рамаф-Лехи. (Брошенная челюсть)”.

Утомленный, почувствовал Самсон “сильную жажду и воззвал к Господу: Ты соделал рукою раба Твоего великое спасение сие; а теперь умру я от жажды, и попаду в руки необрезанных.

И разверз Господь ямину в Лехе, и потекла из нее вода. Он напился, и возвратился дух его, и он ожил; от того и наречено имя месту сему: источник взывающего.

И был он судьею Израильтян во дни Филистимлян двадцать лет”.

Однажды пошел Самсон в г. Газу и остался там на ночь. Узнав об этом, Филистимляне следили за ним, чтобы убить его.

Самсон же, встав в полночь, “схватил двери городских ворот с обоими косяками, поднял их вместе с запором, положил на плечи свои, и отнес их на вершину горы, которая на пути к Хеврону, (и положил их там)”.

Эта великая сила Самсона не была ли орудием Духа Господня, наводящим страх на грозных врагов народа Израильского…

“После того полюбил он одну женщину, жившую на долине Сорек; имя ей Далида.

К ней пришли владельцы Филистимские и говорят ей: уговори его и выведай, в чем великая сила его, и как нам одолеть его, и связать его, чтоб усмирить его; а мы дадим тебе за то каждый сто сиклей серебра”.

Но на расспросы коварной Далиды Самсон отзывался сначала лишь ложными объяснениями, и когда ни одно из них не оправдалось, то сказала ему (Далида): как же ты говоришь: люблю тебя, а сердце твое не со мною? вот, ты трижды обманул меня, и не сказал мне, в чем великая сила твоя.

И как она словами своими тяготила его всякий день и мучила его, то душе его тяжело стало до смерти; и он открыл ей все сердце свое и сказал ей: бритва не касалась головы моей; ибо я назорей Божий от чрева матери моей. Если же остричь меня, то отступит от меня сила моя; я сделаюсь слаб, и буду, как прочие люди”.

– Идите теперь, – позвала тогда Далида владельцев Филистимских, – он открыл мне все сердце свое. Пришли они к ней и, приняв серебро от них, она усыпила Самсона на коленах своих, “и призвала человека, и велела ему остричь семь кос головы его. И начал он ослабевать, и отступила от него сила его. Она сказала: Филистимляне идут на тебя, Самсон! Он пробудился от сна своего и сказал: пойду, как и прежде, и освобожусь; а не знал, что Господь отступил от него… Филистимляне взяли его и выкололи ему глаза, привели его в Газу и оковали его двумя медными цепями, и он молол в доме узников.

Между тем, волосы на голове его начали расти, где они были острижены”.

В это время владельцы Филистимские собрались вместе с народом принести благодарственную жертву богу своему Дагону за то, что он предал в руки их врага их, побившего многих из них. – “И когда развеселилось сердце их, сказали: позовите Самсона (из дома темничного), пусть он позабавит нас”. И привели Самсона, и он забавлял их (и заушали его) и поставили его между столбами.

И сказал Самсон отроку, который водил его за руку: подведи меня, чтобы ощупать мне столбы, на которых утвержден дом, и прислониться к ним”.

В доме же и на кровле его было до трех тысяч народа, потешающегося над Самсоном. И вот, “воззвал Самсон к Господу и сказал: Господи Боже! вспомни меня и укрепи меня только теперь, о Боже! чтобы мне в один раз отметить Филистимлянам за два глаза мои.

И сдвинул Самсон с места два средних столба, упершись в них, в один правою своею рукою, в другой – левою, и сказал: умри, душа моя, с Филистимлянами! – И уперся всею силою, и обрушился дом на весь народ, бывший в нем. И было умерших, которых умертвил (Самсон) при смерти своей, более, нежели сколько он умертвил в жизни своей.

И пришли братья его и весь дом отца его, и взяли его, и похоронили во гробе Маноя, отца его.

Он был судьею Израиля двадцать лет”. (Кн. Судей, гл. XII, 8, 11, 13. Гл. XIII, 1, 2, 5, 24, 25. Гл. XIV, 1, 3, 4—20. Гл. XV, 14, 15, 17-20. Гл. XVI, 3, 4, 5, 14-17, 19-22, 25, 28, 30, 31).

В Книге Судей события из истории Израильского народа представлены не в полной последовательности их. Так, в последних пяти главах ее упоминается и о таких, которые принадлежат к тем временам после смерти Иисуса Навина, когда “не было царя у Израиля, и каждый делал то, что ему казалось справедливым” (Кн. Судей, гл. XVII, 6). Упоминается о первых проявлениях заразы идолопоклонством от народов, среди которых расселились победившие их колена Израилевы, напр. в лице Израильтянина Михи, жившего на горе Ефремовой, мать которого посвятила серебро свое Господу для сына своего, чтобы сделать из этого серебра истукан и литый кумир. “(Плавильщик) сделал истукан и литый кумир, который и находился в доме Михи. И был у Михи дом Божий. И сделал он сфод и терафим и посвятил (сначала) одного из сыновей своих, чтобы он был у него священником”; (Кн. Судей, гл. XVII, 4, 5), а потом посвятил зашедшего к нему в дом Левита, “и этот юноша был у него священником, и жил в доме у Михи. И сказал Миха: теперь я знаю, что Господь будет мне благотворить, потому что Левит у меня священником. (Кн. Судей, гл. XVII, 12, 13).

Упоминается также об Израильтянах из колена Вениаминова, которые нарушили гостеприимство и оскорбили приютившихся в доме одного из жителей их города Гивы одного Левита и жену его. За них вступились все прочие колена Израилевы, восстали единодушно против колена Вениаминова и, после неоднократного боя с неравным успехом, окончательно “поразили их мечом, и людей в городе, и скот, и все, что ни встречалось (во всех городах), и все находившиеся на пути города сожгли огнем”.

Но тяжело стало Израилю, что “не стало одного колена” у него. “И пришел народ в дом Божий, и сидели там до вечера пред Богом, и подняли вопль и сильно плакали, и сжалились сыны Израилевы над Вениамином, братом своим, и сказали: наследственная земля пусть остается уцелевшим сынам Вениамина, чтобы не исчезло колено от Израиля”, – и допустили их взять себе жен из хоровода собравшихся на праздник Господень в Силоме.

“Так и сделали сыны Вениамина и взяли жен по числу своему из бывших в хороводе, и пошли, и возвратились в удел свой, и построили города, и стали жить в них”.

И таким образом восстановилось колено Вениаминово. (Кн. Судей, гл. XX, 48. Гл. XXI, 2, 3, 6, 17, 23).

И в таком даже безотрадном положении уклонявшихся в нечестие Израильтян – Господь не прерывал общения с ними по Своему милосердному изволению, не отступал от них, не оставлял до конца избранного народа Своего, из которого определено было сохраниться достойным праотцам Обещанного Спасителя мира…

XVII. Руфь и Ноеминь.

В те дни, когда не было царя у Израиля и каждый делал то, что ему казалось справедливым, отрадное зрелище предсталяют примеры из семейной жизни в те патриархальные времена, из которых приводится, напр., рассказ о Руфе и Ноемини.

В то время, когда некоторые туземные племена, начинавшие снова усиливаться, делали опустошительные набеги на земли, завоеванные Израильтянами, случился голод в Вифлееме Иудейском. Тогда решился один из жителей этого города, Елимелех Ефрафянин удалиться с своею семьею на чужую сторону и поселился с женою своею Ноеминью и двумя сыновьями на полях Моавитских, к востоку от Мертвого моря.

Елимелех вскоре умер, а сыновья его, оставшиеся с матерью жить на чужой стороне, оба женились на Моавитянках; “имя одной было Орфа, а имя другой – Руфь; и жили там около десяти лет”. Но потом оба сына Ноемини умерли, и она пожелала возвратиться на родину, услышав, что “Бог посетил народ Свой, и дал им хлеб”.

“И вышла (Ноеминь) из того места, в котором жила, и обе снохи ее с нею. Когда они шли по дороге в землю Иудейскую, Ноеминь сказала снохам своим: – пойдите, возвратитесь каждая в дом матери своей. Да сотворит Господь с вами милость, как вы поступали с умершими и со мною! Да даст вам Господь, чтобы вы нашли пристанище каждая в доме мужа своего! – И поцеловала их. Но они подняли вопль, и плакали, и сказали: нет, мы с тобою возвратимся к народу твоему”.

– Зачем вам идти со мною? – продолжала Ноеминь отговаривать их, – возвратитесь домой, дочери мои, “я весьма сокрушаюсь о вас, ибо рука Господня постигла меня”… Но они только слезами отзывались на слова ее. Наконец, Орфа решилась проститься со своею свекровью и “возвратилась к народу своему, а Руфь осталась с нею”. И напрасно продолжала Ноеминь уговаривать ее “возвратиться к народу своему и к богам своим”; Руфь сказала ей: – “не принуждай меня оставить тебя и возвратиться от тебя; но куда ты пойдешь, туда и я пойду; и где ты будешь жить, там и я буду жить; народ твой будет моим народом, и твой Бог моим Богом; и где ты умрешь, там и я умру и погребена буду. Пусть то и то сделает мне Господь, и еще больше сделает; смерть одна разлучит меня с тобою”. – И сопровождала Руфь свекровь свою до самого Вифлеема.

Живое впечатление произвело на жителей Вифлеема возвращение Ноемини на родину. – “Это Ноеминь”? – говорили они.

– Не называйте меня Ноеминью (приятною), – отозвалась она им, – а называйте Марою (горькою), “потому что Вседержитель послал мне великую горесть. Я вышла отсюда с достатком, а возвратил меня Господь с пустыми руками. Зачем называть меня Ноеминью, когда Господь заставил меня страдать, и Вседержитель послал мне несчастие”?

И стали жить в Вифлееме и делить общее горе Ноеминь и Руфь, придя туда в начале жатвы ячменя. А в такое время, по закону Моисееву, бедные имели право подбирать в поле колосья, остававшиеся после жатвы. К такому способу пропитания себя и свекрови своей решилась прибегнуть и Руфь – Моавитянка.

– Пойду я на поле, – сказала она Ноемини, – “и буду подбирать колосья по следам того, у кого найду благоволение”. Ноеминь сказала ей: пойди, дочь моя.

“Она пошла, и пришла, и подбирала в поле колосья позади жнецов. – И случилось, что та часть поля принадлежала Воозу”, родственнику Ноемини по мужу, человеку богатому и знатному, из племени Елимелехова. И вот, когда Руфь собирала колосья, пришел в поле сам Вооз, и обменявшись радушными приветствиями с жнецами, обратил внимание на чужеземку и спросил У слуги, приставленного к жнецам, кто она? – Тот отвечал ему: – “эта молодая женщина – Моавитянка, пришедшая с Ноеминью с полей Моавитских. Она сказала: буду я подбирать и собирать между снопами позади жнецов. И пришла, и находится здесь с самого утра доселе; мало бывает она дома”.

“И сказал Вооз Руфи: послушай, дочь моя, не ходи подбирать на другом поле, и не переходи отсюда, но будь здесь с моими служанками; пусть в глазах твоих то поле, где они жнут, и ходи за ними. Вот, я приказал слугам моим не трогать тебя. Когда захочешь пить, иди к сосудам и пей, откуда черпают слуги мои.

Она пала на лицо свое, и поклонилась до земли, и сказала ему: чем снискала я в глазах твоих милость, что ты принимаешь меня, хотя я и чужеземка?

Вооз отвечал и сказал ей: мне сказано все, что сделала ты для свекрови своей по смерти мужа твоего, что ты оставила твоего отца, и твою мать, и твою родину, и пришла к народу, которого ты не знала вчера и третьего дня. Да воздаст Господь за это дело твое, и да будет тебе полная награда от Господа, Бога Израилева, к Которому ты пришла, чтоб успокоиться под Его крылами!

Она сказала: да буду я в милости пред очами твоими, господин мой! Ты утешил меня и говорил по сердцу рабы твоей.

И сказал ей Вооз: время обеда; приди сюда и ешь хлеб. Он подал ей хлеб; она ела, и еще осталось.

И встала (она), чтобы подбирать. Вооз дал приказ слугам своим, сказав: пусть подбирает она и между снопами, и не обижайте ее. Да и от снопов откидывайте ей и оставляйте, пусть она подбирает. – Так подбирала она на поле до вечера, и вымолотила собранное, и вышло около ефы ячменя”.

Когда свекровь увидела, что она набрала, то спросила ее, где она собирала сегодня, где работала? И произнесла благословение на принявшего ее. Узнав же от Руфи, что имя человек тому – Вооз, “сказала Ноеминь снохе своей: благословен он от Господа за то, что не лишил милости своей ни живых, ни мертвых! Человек этот близок к нам; он из наших родственников.

– Он даже позволил мне быть с его служанками, пока не докончат они жатвы его, – прибавила Руфь. – Это хорошо, дочь моя, одобрила Ноеминь: так не будут оскорблять тебя на другом поле.

“Так и была Руфь со служанками Воозовыми, и подбирала колосья, доколе не кончилась жатва ячменя и жатва пшеницы, и жила у свекрови своей”.

Между тем, Вооз, узнав Руфь, оценил преданность ее своей свекрови, ради которой покинула она даже родину свою; он посылал через нее помощь и Ноемини, и решился жениться на Руфи, так как по закону Моисееву на вдове умершего должен был жениться ближайший родственник его, а он-то и оказался этим ближайшим родственником после другого, отказавшегося по домашним своим обстоятельствам: “чтобы не расстроить удела своего”, купить у Ноемини и у Руфи поле, принадлежащее Елимелеху и сыновьям его – с чем сопряжена была обязанность “взять в супружество вдову умершего”, “чтобы восстановить имя умершего в уделе его”.

Утвердившись таким образом в правах своих по случаю отказа от них того родственника, Вооз сказал тогда старейшинам и всему народу: “вы теперь свидетели тому, что я покупаю у Ноемини все Елимелехово и (сыновей его) Хилеоново и Махлоново. Также и Руфь, Моавитянку, жену Махлонову, беру себе в жену, чтобы оставить имя умершего в уделе его, и чтобы не исчезло имя умершего между братьями его и у ворот местоприбывания его: вы сегодня свидетели тому.

И сказал весь народ, который при воротах, и старейшины: мы – свидетели; да соделает Господь жену, входящую в дом твой, как Рахиль и как Лию, которые обе устроили дом Израилев; приобретай богатство в Ефрафе, и да славится имя твое в Вифлееме!

И взял Вооз Руфь, и она сделалась его женою. – И родила ему сына. – И говорили женщины Ноемини: благословен Господь, что Он не оставил тебя ныне без наследника! И да будет славно имя его в Израиле!

И взяла Ноеминь дитя сие, и носила его в объятиях своих, и была ему нянькою. – Соседки нарекли ему имя: Овид. Он – отец Иессея, отца Давидова”… (Кн. Руфь, гл. I, 4, 6—11, 13, 14, 16—18, 23. Гл. II, 2, 3, 6-23. Гл. IV, 9—11, 13, 14, 16, 17).

XVIII. Илий и Самуил.

Несмотря на некоторые чудные поражения, нанесенные Самсоном Филистимлянам, все еще сильно тяготело иго их над Израильтянами. Между тем, и среди скорбей своих и угнетения не почерпали они подкрепления и в ослабевшей вере своей, и не было над ними достаточно сильного восстановляющего и направляющего влияния. Духовное и гражданское управление сосредоточивалось тогда в руках Судии и первосвященника Илия, человека, хотя и благочестивого, но до крайности слабого в деятельности своей, не имевшего влияния ни на исправление народа, ни даже на воспитание родных сыновей своих Офни и Финееса, состоявших священниками при нем, но оказавшихся далеко не на высоте этого звания.

И определил Господь избрать более деятельного и более достойного преемника власти Илии.

В это время на горе Ефремовой жил Ефрафянин, именем Елкана. “У него были две жены: имя одной – Анна, а имя другой Феннана, у Феннаны были дети, у Анны же не было детей.

И ходил этот человек из города своего в положенные дни поклоняться и приносить жертву Господу Саваофу в Силоме. – В тот день, когда Елкана приносил жертву, давал Феннане, жене своей и всем сыновьям ее и дочерям ее части. Анне же давал часть особую (так как у нее не было детей); ибо любил Анну (более нежели Феннану)”. Это порождало соперничество и зависть между Анной и Феннаной, которая преследовала и до слез огорчала Анну, усиливая и без того угнетающее ее горе по причине неимения детей, которое у Евреев считалось лишением благословения Божиего.

Эти огорчения и слезы Анны с особенною силою возобновлялись “каждый год, когда ходила она в дом Господень”. Однажды, когда она стояла здесь в молитве пред Господом, а “Илий, священник, сидел тогда на седалище у входа в дом Господень, и была она в скорби души, и молилась Господу, и горько плакала, и дала обет, говоря: Господи (всемогущий Боже) Саваоф! если Ты призришь на скорбь рабы Твоей, и вспомнишь обо мне, и не забудешь рабы Твоей, и дашь рабе Твоей дитя мужеского пола; то я отдам его Господу (в дар) на все дни жизни его (и вина и сикера не будет он пить), и бритва не коснется головы его”.

“Между тем, как она долго молилась, Илий смотрел на уста ее. И как Анна говорила в сердце своем, а уста ее только двигались, и не было слышно голоса ее, то Илий счел ее пьяною. И сказал ей Илий: доколе ты будешь пьяною? Вытрезвись от вина твоего (и иди от лица Господня)”.

– Нет, господин мой, – отвечала ему Анна, – “я – жена, скорбящая духом, вина и сикера я не пила, но изливаю душу мою пред Господом; не считай рабы Твоей негодною женщиной, ибо от великой печали моей и от скорби моей я говорила доселе.

И отвечал Илий и сказал: иди с миром, и Бог Израилев исполнит прошение твое, чего ты просила у Него. – Она же сказала: да найдет раба твоя милость в очах твоих! И пошла она в путь свой, и ела, и лицо ее не было уже печально, как прежде”.

“И встали они поутру, и поклонились пред Господом, и возвратились в дом свой в Раму”.

Через несколько времени родился сын у Анны, и она дала ему имя: “Самуил, ибо, (говорила она,) от Господа (Бога Саваофа) я испросила его”.

Когда вскормила Анна грудью сына своего, то пошла она в Силом с мужем своим, и привели они дитя свое пред лицо Господа, и принес отец его жертву, какую в установленные дни приносил Господу; мать же отрока привела его к Илии и сказала ему: – “о, господин мой! Да живет душа твоя, господин мой! я – та самая женщина, которая здесь при тебе стояла и молилась Господу; о сем дитяти молилась я, и исполнил мне Господь прошение мое, чего я просила у Него. И я отдаю его Господу на все дни жизни его, служить Господу. – И поклонилась там Господу. И молилась Анна и говорила: возрадовалось сердце мое в Господе! Нет столь святого, как Господь; ибо нет другого, кроме Тебя; и нет твердыни, как Бог наш.

Не умножайте речей надменных; дерзкие слова да не исходят из уст ваших; ибо Господь есть Бог ведения, и дела у Него взвешены.

Лук сильных преломляется, а немощные препоясываются силою.

Господь умерщвляет и оживляет, низводит в преисподнюю и возводит. Господь делает нищим и обогащает, унижает и возвышает.

Из праха подъемлет Он бедного, из брения возвышает нищего, посаждая с вельможами, и престол славы дает им в наследие; ибо у Господа основания земли, и Он утвердил на них вселенную.

Стопы святых Своих Он блюдет, а беззаконные во тьме исчезают, ибо не силою крепок человек.

Господь сотрет препирающихся с Ним; с небес возгремит на них. (Господь свят. Да не хвалится мудрый мудростию своею, и да не хвалится сильный силою своею, и да не хвалится богатый богатством своим, но желающий хвалиться, да хвалится тем, что разумеет и знает Господа). Господь будет судить концы земли, и даст крепость царю Своему, и вознесет рог помазанника Своего”.

И оставили родители Самуила там пред Господом, и возвратились в Раму, в дом свой; “а отрок остался служить Господу при Илии, священнике”. “И более и более приходил он в возраст и в благоволение у Господа и у людей”.

“Сыновья же Илия были люди негодные; они не знали Господа и долга священников в отношении к народу. И грех этих молодых людей был весьма велик пред Господом: ибо они отвращали от жертвоприношений Господу. – Илий же был весьма стар, и слышал все, как поступают сыновья его со всеми Израильтянами, и сказал им: для чего вы делаете такие дела? ибо я слышу худые речи о вас от всего народа (Господня). Нет, дети мои, не хороша молва, которую я слышу; вы развращаете народ Господень”.

Но сыновья не слушали кротких увещаний отца своего. И напрасно устами пророка Господь предупреждал Илия против его преступно-снисходительного отношения к порокам сыновей своих и угрожал ему Божиею карою: Илий оставался слабым и нерешительным, не имел силы прекратить беззакония своих сыновей – священников. И разразилась над ним кара Божия, вновь возвещенная ему юным тогда, служащим при нем Самуилом.

“Видения были не часты и слово Господне было редко в те дни”, и вот, сказалось оно устами отрока…

“И было в то время, когда Илий лежал на своем месте, – глаза же его начали смежаться, и он не мог видеть, – и светильник Божий еще не погас, и Самуил лежал в храме Господнем, где ковчег Божий, воззвал Господь к Самуилу: (Самуил, Самуил!) и отвечал он: вот я! – И побежал к Илию и сказал: вот я! ты звал меня. – Но тот сказал: я не звал тебя; пойди назад, ложись; и он пошел и лег.

Но Господь в другой раз воззвал к Самуилу: (Самуил, Самуил!) – он встал и пришел к Илию вторично, и сказал: вот я! ты звал меня. Но тот сказал: я не звал тебя, сын мой; пойди назад, ложись. Самуил еще не знал тогда голоса Господа, и еще не открывалось ему слово Господне.

И воззвал Господь к Самуилу еще в третий раз; он встал и пришел к Илию, и сказал: вот я! ты звал меня. Тогда понял Илий, что Господь зовет отрока. – И сказал Илий Самуилу: пойди назад и ложись, и когда (зовущий) позовет тебя, ты скажи: говори, Господи, ибо слышит раб Твой.

И пошел Самуил и лег на месте своем.

И пришел Господь, и стал, и воззвал как в тот и другой раз: Самуил, Самуил! – И сказал Самуил: говори (Господи), ибо слышит раб Твой. – И сказал Господь Самуилу: вот Я сделаю дело в Израиле, о котором кто услышит, у того зазвенит в обоих ушах. В тот день Я исполню над Илием все то, что Я говорил о доме его; Я начну и окончу. Я объявил ему, что Я накажу дом его на веки за ту вину, что он знал, как сыновья его нечествуют, и не обуздывал их. И посему клянусь дому Илия, что вина дома Илиева не загладится ни жертвами, ни прошениями хлебными вовек.

И спал Самуил до утра (и встал рано) и отворил двери дома Господня; и боялся Самуил объявить видение сие Илию. – Но Илий позвал Самуила и сказал: что сказано тебе? Не скрой от меня; то и то сделает с тобою Бог, и еще больше сделает, если ты утаишь от меня что-либо из всего того, что сказано тебе.

И объявил ему Самуил все, и не скрыл от него ничего. Тогда сказал (Илий): Он – Господь; что Ему угодно, то да сотворит.

И возрос Самуил, и Господь был с ним; и не осталось ни одного из слов его неисполнившимся.

И узнал весь Израиль от Дана до Вирсавия, что Самуил удостоен быть пророком Господним.

Илий же сделался очень стар, а сыновья его продолжали ходить беззаконным путем пред Господом”.

Между тем, снова вспыхнула война между Филистимлянами и Израильтянами. В первой же битве поражены были Израильтяне, и пало их до четырех тысяч человек. Тогда решили они взять из Силома ковчег завета, говоря: “он пойдет среди нас, и спасет нас от руки врагов наших”.

Смутило это Филистимлян, знавших силу Бога Израилева, но страх и отчаяние удвоили силу отважного народа, снова ринулись они в бой и нанесли Израильтянам поражение “весьма великое”, так что “пало из Израильтян тридцать тысяч пеших”.

И допустил Господь долготерпеливый, но грозно карающий – захватить врагам и ковчег завета, и были убиты Офни и Финеес, находившиеся при нем…

Весть об этом не замедлила дойти до Силома.

Престарелый Илий отдыхал в это время “на седалище при дороге у ворот”; услышав шум и смятение вокруг себя, он спросил о причине его. Вестник с места сражения объявил ему тогда о поражении Израильтян, о гибели сыновей его и о захвате ковчега Божия… Не перенес вестей таких 98-ми летний старец: когда услышал о ковчеге Божием, то “упал с седалища навзничь у ворот, сломал себе хребет и умер; ибо он был стар и тяжел. Был же он судьею Израиля сорок лет”.

Торжествующие Филистимляне, по окончании битвы, перенесли ковчег в свой город Азот и поставили его в храме Дагона, рядом с этим богом своим. На другой день увидели статую бога разбитою и лежащею “лицом своим к земле пред ковчегом Господним”…

И с тех пор “отяготела рука Господня над Азотянами, и Он поражал их и наказал мучительными наростами, в Азоте и в окрестностях его (а внутри страны размножились мыши, и было в городе великое отчаяние)”.

Через семь месяцев призваны были Филистимлянами их жрецы и прорицатели – для совещания о том, что делать с ковчегом Господним? Как им отпустить его в свое место?

Те посоветовали возвратить его Израильтянам с искупительными приношениями, а именно: по числу владетелей Филистимских сделать изваяния пяти наростов золотых и пяти мышей золотых, и сделать колесницу новую, и поставить на нее ковчег и золотые вещи, принесенные в жертву повинности положить в ящик с боку его, и отпустить его.

Так и сделали Филистимляне, и впрягли в колесницу двух не бывших еще под ярмом первородивших коров (телят же их удержали дома), также по слову советчиков, и отпустили захваченный ими ковчег завета Бога, чуждого им.

И, никем не направляемые “пошли коровы прямо на дорогу к Вефсамису, не уклонялись ни направо, ни налево. Жители Вефсамиса (на границе Израильской земли) жали тогда пшеницу в долине и, взглянув, увидели ковчег Господень, и обрадовались, что увидели его.

Колесница же пришла на поле Иисуса Вефсамитянина и остановилась там; и был тут большой камень, и раскололи колесницу на дрова, а коров принесли во всесожжение Господу. Левиты сняли ковчег Господа и ящик, бывший при нем, в котором были золотые вещи, и поставили на большом том камне; жители же Вефсамиса принесли в тот день всесожжения и закололи жертвы Господу.

И пять владетелей Филистимских видели это, и возвратились в тот день в Аккарон”.

Не смотря на закон, запрещавший даже левитам взирать на ковчег завета открытый, жители Вефсамиса с любопытством разглядывали его, и за то поразил Господь смертию множество народа, “и заплакал народ” и проникся чувством страха и благоговения к святыне, “и сказали жители Вефсамиса: кто может стоять пред Господом, сим святым Богом? И к кому Он пойдет от нас? – И послали послов к жителям Кириафиарима сказать: Филистимляне возвратили ковчег Господа; придите, возьмите его себе.

И пришли жители Кириафиарима, и взяли ковчег Господа, и принесли его в дом Аминадава, на холм, а Елеазара, сына, его посвятили, чтоб он хранил ковчег Господа”.

Прошло двадцать лет после описанных выше событий. Угнетение Израильтян Филистимлянами продолжалось; но чем более тяготело над ними чужеземное иго, тем сильнее возбуждалось в них стремление свергнуть его, – тем сильнее пробуждалось в них сознание заслуженных бедствий и стремление исправиться от нечестия и заблуждений своих.

Самуил, между тем, служил Господу в уединении и укреплял свой дух неослабною молитвою, распространяя притом свое благотворное влияние. Когда же мог он прийти к убеждению, что сознание народа просветлело и подготовило его к освобождению, то он обратился к народу, говоря: “Если вы всем сердцем своим обращаетесь к Господу, то удалите от себя богов иноземных и Астарт, и расположите сердце ваше к Господу и служите Ему одному: и Он избавит вас от руки Филистимлян.