Текст книги "Закон негодяев"

– Видишь, я был прав, – устало сказал он.

– Здесь такой случай, – согласился Рахманов, – но кто мог подумать?

– Ищите машину «Принц Дайво», пожалуйста, ищите эту машину. Там очень важный человек, – попросил Джафаров, называя номер автомобиля.

Рахманов бросился к автомобилю, где была рация.

Подъезжали все новые машины. Приехал и сам Бабаев. Заложив руки за спину, он с видом победителя осматривал поле боя.

Через пятнадцать минут после того, как врачи наложили повязку на руку Джафарова, появились Кязимов и Велиев.

Увидев Джафарова, они облегченно переглянулись.

– Долго жить будешь, – сказал Кязимов, – нам передали, что ты убит.

– Это ошибка. Не Джафаров, а Джафар Нагиев. Его действительно убили.

– Что здесь произошло? – нахмурился Велиев.

– Бандиты оказали вооруженное сопротивление, – коротко доложил Джафаров.

– Вы ранены?

– Пуля прошла мимо, просто задета мякоть, – сообщил Джафаров.

– Утром с докладом ко мне. – Велиев пошел в дом смотреть, как работают сотрудники МВД.

«Не хватает теперь, чтобы здесь нашли мои пропуска!» – со злостью подумал он.

Глава 20

Он протер глаза. Сомнений не было. В руках у незнакомца был действительно пистолет с надетым на ствол глушителем.

– Кто вы? – хрипло спросил по-русски Дронго. – Что вам нужно?

Незнакомец улыбнулся.

– А кто вы? – почти ласково спросил он. – Что вы здесь делаете?

– Уберите пистолет, – угрюмо попросил Дронго. – Напугать меня трудно, а стрелять нужно сразу, иначе потом бывает поздно.

– Это я решу сам, когда в вас стрелять, – пообещал незнакомец. Он говорил без характерного грузинского акцента, и это было самым удивительным в данной ситуации.

– Только не промахнитесь, – посоветовал Дронго, – иначе потом я вам голову оторву. И вообще, убирайтесь отсюда. Когда хотят стрелять – стреляют сразу. Для этого не начинают идиотских дискуссий.

– Кто вы? – У незнакомца пропала всякая охота улыбаться. Он впервые нахмурился.

– Человек. Причем куда лучше вас, – заметил Дронго. – Кстати, у меня нет оружия, можете убрать свой пистолет. Я все равно никуда бежать не собираюсь.

– Это я знаю. – Незнакомец пистолет не опустил, и от этого беседа становилась неровной и какой-то прерывистой, словно могла оборваться в любой момент.

– Может, вы разрешите мне встать и умыться? – спросил Дронго.

– Нет. Сначала вы мне скажете, откуда вы приехали.

– Из Австралии. Вас удовлетворяет такой ответ? – Беседа, разумеется, шла по-русски.

– Честно говоря, нет. Придумайте что-нибудь лучше, – посоветовал незнакомец.

– Не могу. У меня похмельный синдром. Дико болит голова. Кроме того, мои документы в кармане пиджака, который висит за вами. Вы можете их посмотреть – я австралийский журналист Роберт Кроу. Наши соседи были русские колонисты, и я научился говорить на русском языке. Что вам нужно еще?

– А в какой колонии вы научились врать? – Незнакомец начал злиться, а это становилось опасным.

– Ни в какой. Кстати, сегодня ночью меня принимал председатель правительства Аджарии. Он тоже может подтвердить мою личность.

– Кто вас послал? – Незнакомец полностью проигнорировал его слова. – Зачем вы сюда приехали?

– У меня сбор этнографического материала в Батумском…

Незнакомец внезапно резко взмахнул глушителем. Болезненный удар пришелся прямо в лицо. Из рассеченной губы потекла кровь. Он прикусил губу – его давно не били так жестоко и больно. Пожалуй, подобный удар он получил лишь в Джакарте. Но тогда его ударили рукой.

– Вы напрасно это сделали, – начиная звереть, сказал Дронго. – Теперь у вас остался только один шанс – убить меня. Иначе я убью вас.

– Кажется, я воспользуясь вашим советом. – Мужчина приподнял пистолет, и в этот момент в дверь постучали.

– Войдите! – быстро крикнул Дронго. Дверная ручка дрогнула, повернулась, но дверь не открылась. Незнакомец, видимо, запер ее изнутри, когда входил.

– Зачем вы крикнули? – гневно прошептал он.

– А вы думали, что я должен молчать? – так же шепотом ответил Дронго.

В дверь снова постучали.

– Откройте, – нехотя приказал незнакомец, – но предупреждаю вас: одно лишнее слово, и вы будете покойником.

– Могли бы не говорить.

Он осторожно слез с кровати и отправился к дверям.

Так он и думал. На пороге стояла Тамара. Она успела поменять одежду и теперь была в темном широком платье, спадающем вниз какими-то немыслимыми кольцами, почти до туфель.

– Вы уже проснулись? – спросила она. – Вчера вы были в таком состоянии…

– Кажется, еще нет, – пробормотал он, – вчера я действительно много выпил.

Он стоял на пороге, загораживая вход. Незнакомец сидел прямо за его спиной, в комнате.

– Когда вы сможете самостоятельно передвигаться, – улыбнулась женщина, – может, мы позавтракаем?

– Не знаю. – Нужно было быть как можно более осторожным. – Автандил вчера приглашал нас на завтрак, так что я думаю поехать к нему.

Она удивленно посмотрела на него, ничего не понимая.

– Он сказал еще, что Отару нужно позвонить, – наконец произнес Дронго необходимую фразу. За спиной все было тихо. Незнакомец пока ничего не понимал.

– Друзья соберутся у него, – продолжал Дронго. – Можно и Шалву позвать, пусть споет вместе с нами.

Он осторожно показал глазами назад, и женщина наконец все поняла. Осторожно кивнув, она спокойно сказала:

– Верно решили. Поедем на завтрак. Я сейчас позвоню всем, пусть приезжают. Вы не выходите из номера, они скоро будут здесь.

Внезапно она взялась за сумочку и показала Дронго знаками, что скоро постучится второй раз. И в этом случае он должен будет лечь на землю. Дронго, не совсем поняв женщину, тем не менее кивнул головой и, закрыв дверь, вернулся на место. Правда, замок на этот раз закрыт не был. Как и показала Тамара, Дронго осторожно перевел рычажок на замке вверх и он не захлопнулся, когда закрылась дверь.

– Вы вели себя правильно, – похвалил его незнакомец. Только сейчас Дронго понял, что все его слова были лишними. Она должна была увидеть его распухшую губу. И все понять.

– А вы нет! – зло ответил Дронго. – Не нужно размахивать пистолетом. Это вредно для здоровья. Что вам нужно? Говорите и убирайтесь, вы мне надоели.

– Зачем вы приехали? – снова заладил незнакомец.

– Идите к черту, – огрызнулся Дронго, – мне надоели ваши вопросы!

– Вы человек Давида Гогия? Или вы работаете на Шалву Руруа? – наконец раскрылся незнакомец.

Вот это другое дело. Значит, незнакомец был из конкурирующей фирмы, ему важно было знать, является ли Дронго тем самым эмиссаром, которого прислали из Тбилиси для помощи боевикам Руруа.

– Вы ошибаетесь, – спокойно ответил Дронго, – я не работаю ни на того, ни на другого. А вот у вас, – он потрогал языком продолжающую пухнуть губу, – черт бы вас побрал, будут очень большие неприятности. Хотя, честно говоря, жаль, вы мне даже симпатичны.

– Вы мне угрожаете? – удивился незнакомец.

– Скорее предупреждаю. У вас не будет ни единого шанса уйти отсюда живым.

– Почему? – Незнакомец явно заинтересовался.

– По всей гостинице расставлены люди Руруа и Гогия, – он отчаянно блефовал, – они знают, что ко мне может явиться гость, и готовы к такому развитию событий. Думаю, и визит Тамары, той самой женщины, был не случаен. Вы же знаете, что она работает на Шалву Руруа.

– А вы достаточно откровенны, – незнакомец нахмурился, чуть убрал пистолет, – хотя в вашем положении…

– Оно лучше вашего, – нельзя было ослаблять натиск, – вы здесь гость, причем гость нежелательный. Зачем ваши люди напали на катер Руруа?

– Вы с ума сошли? – Незнакомец был в смятении.

Следовало усилить атаку.

– Ничего не сошел, – грубо ответил он. – Труп одного из ваших друзей обнаружен недалеко от гостиницы. Как вы думаете, у вас есть шансы? Кроме того, легко проверить и… – здесь он наносил самый сильный, самый оглушительный удар, припасенный напоследок, – и… выяснить, что вы – бывший офицер.

Эффект был оглушающий. Незнакомец опустил оружие. На его лице было изумление.

– С чего вы взяли? – немного заикаясь, спросил он.

– По вашей манере сидеть, поднимать брюки, обращаться с оружием. Даже по вашему удару по моему лицу. Есть много нюансов, на которые можно обратить внимание. На вашу наколку, выглядывающую из-под рукава на левой руке. Кажется, такие звездочки бывают у офицеров дивизии имени Дзержинского. Не помню, в каком батальоне, но тогда все офицеры решили сделать себе вот такие звездочки. По-моему, после Баку.

– Откуда вы знаете? – прохрипел незнакомец. Лицо у него стало жестоким. Он сжал зубы так, что на скулах образовались две резкие продольные морщины.

– Это моя профессия – все знать. Думаю, я вас убедил. А мне вот не нравится, что вы залезли ко мне в комнату, наставили на меня пистолет и, самое главное, ударили меня. Вот этого я вам никогда не прощу.

– И не надо. – Что-то сорвалось, если незнакомец снова обрел в себе уверенность. Но Тамара должна была за это время что-то придумать. Прошло уже минут пять. Неужели она ничего не поняла?

– Вы слишком много знаете. – На квадратном лице незнакомца появилось несвойственное ранее упрямство. Кажется, он переборщил со своими аналитическими выкладками, подумал Дронго. И в этот момент распахнулась дверь. Незнакомец держал пистолет наведенным на Дронго. Поэтому, пока он разворачивался в сторону двери, прошло полсекунды. Открывший дверь ждать не захотел. Прозвучал выстрел, тем более оглушительный, что он был неожиданный. Незнакомец покачнулся и медленно, словно осторожно, начал сползать со стула.

Дронго вскочил на ноги. На пороге его номера стояла Тамара с еще дымящимся пистолетом. Он подбежал к ней, дернул ее за руку, закрыл дверь.

– Ты с ума сошла, – сказал он, – как ты могла?

– Я сразу все поняла, увидев твою губу, – ответила женщина, – ты мог бы не говорить. Но делала вид, что ничего не знаю. Боялась, что он выстрелит в тебя.

Дронго оглянулся. Она попала незнакомцу точно в лоб.

– Ты здорово стреляешь, – сказал он с невольным восхищением. – Или это случайный выстрел?

Она закусила губу и покачала головой.

– Не случайный, – медленно произнесла она, потянув Дронго к себе.

Губы у нее были чувственные и мягкие. Он словно утонул в ее поцелуе.

– Шпионский роман, – прошептал он, отдышавшись, – мне всегда нравились женщины, которые первыми лезут целоваться.

– Хам, – оттолкнула она его, попытавшись двинуться к двери.

– Куда? – схватил он ее за руку. – Нужно сидеть в номере. Выстрел был слышен по всему коридору. Сейчас будут искать, кто стрелял. Нужно разбить стекло на балконе.

– Стекло, – не поняла она, – при чем тут стекло?

Пистолет был по-прежнему у нее в руке.

– Спрячь пистолет, – посоветовал он, – начнем с этого. Потом разобьем стекло. Только очень осторожно. А я позвоню вниз и скажу, что разбито стекло в моем номере. Ударилась балконная дверь. Не понимаешь? Это был не выстрел, а просто разбилось стекло.

Она наконец поняла, кивнула головой. Он подошел к телефону.

– Доброе утро, – сказал он. Говорить нужно было по-английски, это он помнил. – У меня разбилась балконная дверь.

Дежурная его не поняла:

– Что вы сказали?

– Один момент, – передал трубку Тамаре. Иностранец вполне мог пригласить для переговоров руководителя экскурсионного бюро гостиницы. Ее репутация была выше всяких подозрений.

– У мистера Кроу разбилось стекло. Ударила балконная дверь, – пояснила Тамара, – нужно будет прислать человека заменить стекло. Да, я ему сказала, что после двух. Ничего, он подождет. Какой выстрел? Да нет, это разбилось стекло. Успокойте остальных дежурных, Дарико, все в порядке. – Она положила трубку. Он смотрел, как она уверенно держалась, и спрашивал себя, что это – игра или поза? И не находил ответа на этот вопрос.

– А что будем делать с ним? – нахмурилась Тамара. Крови почти не было. Пуля пробила мозг и, разворотив череп, ударилась о батарею.

– Нужно будет спрятать труп куда-нибудь, – предложил Дронго, – а потом незаметно вынести из гостиницы. Пока давай перенесем его в ванную комнату.

Он наклонился, поднял оружие неизвестного, обшарил его карманы. Нашел удостоверение. Раскрыл его. Так он и думал – Андрей Куприянович Шаров, руководитель частного сыскного агентства. Конечно, бывшие офицеры всегда идут в такие агентства. Он был прав – Шаров был раньше офицером, в этом не оставалось никаких сомнений. Отдельная книжечка свидетельствовала, что ее владелец имеет профессиональные водительские права. Еще одна книжка была разрешением на хранение оружия.

Тело они перетащили в ванную комнату. Он следил за глазами Тамары. Они были спокойными, даже чересчур.

Когда он вернулся в комнату, она, уже отложив сумочку, снимала с себя платье. Увидев его, она отвернулась, замерла.

– Отвернись, – попросила женщина.

– Нет, – кажется, он сказал это против своей воли.

– Что нет?

– Не нужно.

Она взглянула ему в глаза. Теперь ее глаза были угольками рассерженной львицы.

– Как это понимать? – спросила женщина.

– Не могу, пока он там, рядом, – махнул рукой Дронго. Она замерла снова. И, немного подумав, начала надевать платье.

– Ты странный человек, – сказала Тамара, оправив платье.

– Ты тоже, – повторил он, как эхо.

– Я никогда таких не встречала.

– Наверное.

– У тебя нет настроения, – спросила женщина, – я напрасно это сделала?

– Ты сделала это слишком хорошо, Тамара, слишком. Ты не находишь?

Она чуть отвела глаза. По лицу пробежала какая-то тень.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты сама знаешь…

– У меня не было времени. Если бы я опоздала, он мог в тебя выстрелить.

– Видимо, да. Ты действительно спасла мне жизнь. – Он сел на кровать. – Как все это глупо.

Она, не решаясь сесть рядом, опустилась на стул, на котором еще недавно сидел погибший.

– Для женщины у тебя потрясающие нервы, – пробормотал он.

– В наше время…

– Понимаю. В наше время женщины носят с собой оружие в сумочках и с первого выстрела попадают прямо в лоб противнику. В наше время женщины спокойно переступают через труп поверженного, – он не мог удержаться от сарказма, – и, наконец, в наше время они все так профессионально подготовлены.

Она все поняла, но не решилась переспрашивать.

– На кого ты работаешь? – наконец спросил Дронго.

– Ты ведь давно догадался. На Шалву Руруа, – ответила женщина. Спокойно, безо всяких эмоций.

– Это только легенда. Для дурачков, – махнул рукой Дронго. – Твоя настоящая работа никак не может быть связана с этим мелким бандитом. Для этого ты слишком неплохо подготовлена. А Руруа – совсем неплохое прикрытие, ты не находишь?

– Иногда я тебя не понимаю.

– Тамара, – покачав головой, Дронго вздохнул, – твоя подготовка настолько бросается в глаза, что скрыть такую квалификацию почти невозможно. На кого ты работаешь?

– Министерство национальной безопасности Грузии. Ты удовлетворен? – спросила она опять без всяких эмоций.

– Отар Пагава, конечно, ничего не знает?

– Ничего. В свое время я работала на Центр. С тех пор все так и осталось.

– Спасибо. Честно говоря, не ожидал, что ты ответишь откровенно. Этот погибший – один из тех, кто напал на катер?

– Думаю, да.

– Вы не установили пока, почему они напали на людей Шалвы Руруа в порту?

– Нам удалось взять одного из нападавших, – созналась она, – хотя, честно говоря, мы думали, что ты их координатор, прибывший в Батуми для активных действий.

– А теперь так не думаете?

– Нет. У тебя либо своя игра, либо другие планы. Может, ты шпион. Но в любом случае к инциденту в порту ты непричастен. Иначе Шаров не пришел бы тебя убивать. Им тоже было интересно, зачем ты сюда приехал. А к тебе я подошла по просьбе Шалвы. В городе засекли, когда ты приехал на автомобиле Давида Гогия. Думали, сам Гогия в борьбу вмешаться хочет. Многие и теперь так думают.

– А ты?

– Вы слишком профессиональны, мистер Кроу, – сказала она по-английски, – ваша подготовка настолько бросается в глаза, что скрыть такую квалификацию невозможо. – Слово в слово она повторила высказывание Дронго, уже переведенное на другой язык.

– Тогда я шпион.

– Может быть. А может, и нет.

– Значит, кто-то чужой решил перехватить инициативу в Батумском порту, отбить такой лакомый кусок у местных мафиози, – уточнил Дронго, – и вы знаете, кто это делает. Кто за этим стоит?

– Пока не знаем. Но захваченный нашими людьми боевик уже дал показания. Получается, что здесь в дело вмешалась «мингрельская группа». Они хотят оттеснить Шалву и взять дело в свои руки. Им не нужен весь порт, им нужны связи с Турцией.

– Ясно, – вздохнул он, – все правильно. Идет перераспределение источников наживы.

– Что ясно? Какой наживы? – не поняла Тамара.

– В Москве убили Михо. Может, ты слышала такого – Михаила Мосешвили?

– Конечно, слышала.

– Так вот. Кто-то решил включиться в игру и убрать Михо. Они активно действуют по всему Закавказью, оттесняя старую мафию. Кто-то активно ищет новые пути для проникновения через Грузию в Турцию и Европу. «Мингрельская группировка» такое дело в одиночку просто не потянет. Мы не знаем, кто стоит за смертью Михо, но догадываемся, что война началась.

– Я не спрашиваю, кто это «мы», но все равно спасибо тебе, – она провела рукой по лицу. – Устала очень, – призналась женщина. – Вчерашний визит сюда Автандила меня немного испугал. Мы все знаем батоно Автандила как очень честного человека. Теперь все понятно. Я беспокоилась, что ты такой же бандит, как и Шалва. Оказывается, я ошиблась.

– Инцидент с сигаретами, – напомнил Дронго, – ты сделала это нарочно. Сначала я думал, что произошла ошибка и ты невольно выдала себя. Потом начал понимать, что с таким характером, как у тебя, такие срывы невозможны. И, поняв это, я просто додумал свою мысль до конца.

Она улыбнулась:

– Действительно смешно. Сигареты я просила для знакомства, а пачку показала нарочно. Чтобы ты понял: тебя проверяют. Мне важна была твоя реакция. – Она встала. – Вообще-то ты прав. Нельзя было ничего делать в этом номере, где рядом лежит убитый. Но это была не игра. Ты просто мне очень понравился. Вот и все.

– Спасибо.

– А на будущее, мой дорогой, – она подошла поближе и коснулась указательным пальцем кончика его носа, – пожалуйста, учти. Женщину нельзя так оскорблять. Это неприлично. Если она сама пришла к тебе и хочет остаться – это не значит, что ты должен отвечать отказом. Такое не принято среди настоящих мужчин.

Он легко поднял ее руку, поцеловал. Поднялся рядом с ней.

– Ты, конечно, права, – прошептал он, – я настоящий болван. Извини меня.

Он немного наклонился и поцеловал ее. Поцелуй получился коротким. Он заметил, как она, не закрывая глаз, смотрит на него.

– Что-нибудь не так?

– У меня есть ключи от соседнего номера, – прошептала женщина. – Там ты не будешь устраивать мне сцен.

На этот раз поцелуй был более продолжительным.

– Подожди, – уже перед самым выходом попросил Дронго, – а как быть с ним?

– Его уберут, – улыбнулась она, – он был настоящий бандит.

В этот момент в номере зазвонил телефон. Оба вздрогнули. Она, опередив его, подошла к телефону, поднимая трубку.

– Да, – сразу сказала она, – да, это я. – Видимо, ей сообщили нечто такое, от чего она изменилась в лице. Сказав несколько слов по-грузински, она положила трубку. Лицо у нее было печальное. Тамара взглянула на Дронго.

– Мои друзья, – ровным голосом произнесла она. – Только что пришло сообщение: в Москве убит Арчил Гогия.

– Не может быть, – невольно сказал он.

Она как-то странно посмотрела на него.

– Ты все-таки их человек?

– Ты до сих пор мне не веришь?

– Хочу верить, дорогой, очень хочу. Но понять тебя трудно. У тебя все время какие-то неуловимые позиции. Ты знал Арчила?

– Даже очень хорошо. Я помогал в розыске его племянника.

– В каком розыске?

– Он пропал полгода назад в Москве, и меня попросили найти сына Давида. Пришлось лететь в Москву.

– Нашел?

– Нашел.

– Значит, они не нашли, а ты нашел, – медленно произнесла женщина. – Интересный ты человек, Роберт Кроу. Может, ты скажешь, как тебя зовут?

– Роберт Кроу, – он был серьезнее обычного.

– Ах, какой позор! – вдруг сказала Тамара. – Первый раз в жизни встречаю человека, даже не зная его имени, и он мне так нравится. Я стала совсем падшей женщиной.

– Не нужно так говорить.

– Пошли, – решительно произнесла она, – у меня все утро такое ощущение, что это я пытаюсь тебя изнасиловать. Тебе не стыдно?

В ответ он щелкнул замком, открывая дверь. Она прошла первой.

Глава 21

Убийство Арчила Гогия означало открытую и беспощадную войну. Это теперь было ясно всем. На похоронах Зураб Ахвледиани, Гурам Хотивари, Рафаэль Багиров, Артур Саркисян говорили теплые, прочувствованные речи. Изменив себе, они впервые демонстрировали свое единство. От Лазарева пришел венок. Мансуров не прислал ничего.

Отдельно стоял прилетевший утром в столицу старший брат покойного – Давид Гогия. Все знали, каким уважением и любовью окружен был Давид у себя на родине. И все теперь представляли, что Давид не вернется в свой город, пока не найдет убийцу. И все содрогались, ибо это означало, что в этой схватке пощады не будет.

Чижов на этот раз на похороны не поехал. Все газеты писали о том, что это разборки мафии. Телевидение показывало специальные репортажи с места событий. Передавались гневные комментарии простых жителей столицы, уже уставших от уголовного беспредела. Вновь назначенные прокурор города и начальник московской милиции уверяли всех, что в этот раз убийца будет схвачен.

Михеев, находившийся на кладбище, обратил внимание, как властно распоряжался Гурам Хотивари, как изменилось его поведение после смерти Арчила.

Но, к удивлению многих, Гурам не стал дожидаться окончания похорон. Словно он очень торопился куда-то. Подойдя к Давиду, он тихо сказал несколько слов, и старший брат покойного согласно кивнул головой.

Самолет «Дельты» прилетал в Москву примерно в половине одиннадцатого утра. На следующий день в аэропорту Шереметьево-2 по залу прибытия уже нетерпеливо ходили люди Лазарева, ожидая прибытия очередных боевиков Рябого. Но они недооценили Гурама Хотивари. Официальные делегации и членов правительства встречали обычно при выходе из коридора еще до того, как они проходили таможню и границу. Гостей отводили в депутатскую комнату и там выполняли все формальности. На этот раз был звонок из Министерства иностранных дел России о возвращении в Москву делегации сотрудников МИДа. И приехавшие в депутатскую комнату аккуратные молодые люди прошли вместе с девушкой к выходу из коридора, встречая своих людей.

С красными шарфами были трое гостей. У всех с собой были лишь небольшие спортивные сумки. Ребят быстро провели через депутатский зал, попросили снять шарфы, дабы не бросаться в глаза, и вывели к автобусу.

Напрасно люди Лазарева ждали еще примерно около двух часов. Никто с красным шарфом из самолета не вышел. В Москве этой весной стояла удивительно теплая погода.

Гостей привезли на загородную базу, накормили, напоили. Все трое, уставшие от перелета и смены часовых поясов, довольно быстро заснули, не ведая, что в их пищу было добавлено снотворное. Очнувшись, они обнаружили себя прикованными к стоявшей над головой трубе, с высоко поднятыми руками. Перед ними на стуле сидел красивый старик, холодно смотревший на них. Рядом стоял полноватый господин, неприятно улыбавшийся заезжим «гастролерам».

– Значит, вас Рябой прислал для драки, – прохрипел Давид, – молодцы. Умные ребята. Сейчас я спрошу у вас только одну вещь. Только один вопрос. И если вы на него ответите правильно – можете убираться. А если нет… От ответа зависит ваша жизнь.

Трое боевиков Рябого не понимали, что от них хотят и почему они здесь оказались. Лишь один, более старший, решил, что это обычная проверка, и шепотом сообщил эту новость остальным.

– Кого послал Рябой до вас? Как зовут убийцу Михо и Арчила? Где его найти? – спросил старик.

Гости переглянулись. Они не слышали никогда ни о каком Михо, ни о каком Арчиле. Их посылали сюда для работы с Борисом Лазаревым. И даже его имени они тоже не знали. Им просто сказали, что их встретит Михаил.

Старик молчал целую минуту, глядя на прикованных перед ним молодых людей. Затем махнул рукой.

– Они твои, Гурам, – сказал он на прощание. И ушел. Хотивари с неприятной улыбочкой подошел к ребятам.

– Не хотите говорить, – засмеялся он, – не надо. Это даже хорошо. Сейчас Важа покажет вам, как нужно петь.

Через минуту из подвала, где стояли пленники, начали доноситься ужасные крики. Но кругом никого не было.

К Лазареву приехал встревоженный Михаил. Его люди так и не дождались гостей. Они вернулись обратно в город, и Михаил поспешил сообщить эту неприятную новость Борису Григорьевичу.

– Как не прилетели? – разозлился Лазарев. – Почему не прилетели? Твои, наверно, проспали, не заметили ребят.

– Напрасно обижаете, – оправдывался Михаил, – моих там четверо было. С самого утра. Никто не приехал, это точно. Может, что-то случилось в Нью-Йорке?

– Сейчас узнаю. – Лазарев быстро набрал номер телефона Рябого. В Америке сейчас была ночь. Трубку поднял сам Рябой.

– Да, – послышался его недовольный голос.

– Это я, Борис, – торопливо проговорил Лазарев, – люди ваши не прилетели.

На другом конце наступило тяжелое молчание.

– Алло, – решив, что их разъединили, сказал Лазарев.

– Значит, не прилетели, говоришь, – зашипел вдруг Рябой. – Поиграть со мной решил? Продать подороже?

– Да они действительно не прилетели! – заорал, не сдерживаясь, Лазарев.

– Дурак ты, – внезапно успокоился Рябой. – Какой дурак! Ничего из тебя путного не получится. Проверь, куда увезли парней. Хотя они, наверно, давно уже трупы. Таких ребят потерял, кретин. Проверь и позвони. Может, кто из твоих выдал. – Лазарев отключил телефон. На его красивом, немного вытянутом лице промелькнуло бешенство. С ним никто никогда так не разговаривал. Но если парней действительно увезли, значит, Рябой прав. Он действительно кретин.

– Ищите, – закричал он на Михаила, – узнай каждого пассажира! Вернись в аэропорт и все выясни. Вон отсюда.

Испуганный Михаил, никогда не видевший своего шефа в таком настроении, рванулся из комнаты. К вечеру удалось установить, что трое гостей прошли через депутатскую. Встречавшая их девушка даже подтвердила, что они были в красных шарфах. Лазарев понял, что противник нанес ответный удар. А спустя два часа, уже глубокой ночью, в его московской квартире раздался звонок. Семья давно уже находилась во Франции, и дверь пошел открывать один из телохранителей, ночующих прямо в квартире Лазарева. Остальные двое приготовили автоматы. Но за дверью никого не было. Потом во дворе они узнали, что прибегал какой-то мальчик. Перед дверью, прямо на полу, лежал небольшой ящик.

Он был слишком легкий для бомбы, но все равно один из охранников отнес его на кухню и там осторожно развернул. В ящике лежали какие-то ракушки. Шесть штук. Только приглядевшись повнимательнее, Лазарев внезапно понял, что это были уши. Уши гостей, погибших в этой войне. Борис Григорьевич впервые испугался. Теперь он твердо знал – пощады не будет. Или они, или его противники. В городе им вместе уже было тесно.

На следующее утро, прямо у своего дома, был застрелен президент «Гамма-банка» Зыков, один из самых близких и доверенных людей Лазарева. Вечером этого дня в ресторане неизвестные пристрелили Василия Черного, по слухам, готовившего покушение на жизнь Зыкова. Война вступила в свою решающую стадию.

Она обещала быть беспощадной и кровавой. Никто уступать не собирался. Это означало потерю лица, что автоматически вело к выбыванию из борьбы. Уступить в такой войне было хуже смерти. И это понимали обе стороны.

Михеев, следивший за развернувшейся войной, только успевал фиксировать очередные разборки мафии. И по-прежнему искал убийцу Михо. Того самого человека, с которого началась эта странная и беспощадная война.

Спустя три дня с большим опозданием Михеев и Чижов узнали об убийстве Вахтанга Стомболишвили в Нью-Йорке. Это только подтверждало версию об измене Вахтанга, сдавшего в решающий момент Михо. Но почему Мосешвили ждал незнакомца в «Украине»? Почему заказал для него такси? Эти вопросы оставались без ответа.

Ко всем неприятностям прибавилось и то обстоятельство, что Хотивари сумел снова заблокировать свой телефон, и, несмотря на все усилия экспертов МВД, подключиться к нему не удавалось. У Гурама был слишком хороший специалист. Зато он беспрепятственно мог слушать любые разговоры не только Михеева и Чижова, но и своих конкурентов – Лазарева, Мансурова, Рябого, даже не подозревающих о таких способностях своего соперника. Правда, после инцидента в аэропорту, когда о прибытии гостей не знал никто, кроме Михаила, Лазарев перестал верить даже телефонам. Он чувствовал, что утечка информации могла произойти и оттуда, поэтому не решался больше вести каких-либо серьезных разговоров по своему телефону и звонил Рябому из случайных мест, рассчитывая, что так будет труднее вычислить телефон, по которому он говорил с Нью-Йорком.

Умный Рябой понял, что его люди были перехвачены, и отнесся к этому со стоическим равнодушием. Пережив первый шок, он затем более спокойно слушал Лазарева, сознавая, что на войне без потерь не бывает.

Сумев таким блестящим способом доказать свою необходимость, Гурам Хотивари почти единогласно был избран на место убитого Михо. На этот раз за него был сам Давид, и Зураб Ахвледиани не смог возразить. Вечером этого дня на подмосковной даче одного из руководителей «Континенталь-банка» состоялась встреча руководителей кавказских группировок.

Так как на встрече должны были обсуждаться крайне неприятные и щекотливые темы, было решено, что от каждой группировки приедут по два человека. Артур Саркисян приехал со своим другом и руководителем службы безопасности банка Кареном Погосовым. Рафаэль Багиров, не доверявший никому, в том числе и своим землякам, решил, что будет правильно, если с ним поедет Саша Хряк, заменивший Василия Черного в его довольно солидной группе. Гурам Хотивари и Зураб Ахвледиани приехали каждый со своей охраной. В виде исключения было разрешено присутствовать и самому Давиду Гогия, находившемуся пока в Москве.

Приехавшие были деловыми людьми, и поэтому на столе, кроме чая и сухих бисквитов, ничего не было. Изображаемые в литературе и кино шумные застолья главарей мафии не имеют ничего общего с реальной жизнью. На самом деле во время переговоров и тем более деловых встреч они не только не пили, но и не обедали, справедливо полагая, что незачем обедать со своим потенциальным конкурентом. Лишь необходимость объединения перед лицом грозного врага заставляла их встречаться.

Совещание на правах хозяина открыл Артур Саркисян. Немного задыхаясь, он рассказал о последних событиях, добавив, что финансовые схватки между «Гамма-банком» и «Континенталь-банком» уже начались. Убийства Михо, Арчила Гогия, Василия Черного были занесены в пассив. Активные действия Гурама Хотивари, сумевшего узнать о прибытии боевиков Рябого и уничтожить их, были занесены в актив. Убийство Зыкова не вызвало особых вопросов, все знали, что его убирали люди находившегося здесь вместе с Багировым Саши Хряка. Саркисян с неудовольствием подумал, что у азербайджанской группировки более тесные связи с подмосковными славянскими группами, чем у него. Такой опасный перекос нужно было срочно устранять. Однако выводы он оставил при себе, закончив сообщение лишь напоминанием о том, что война гибельна для обеих сторон.