Текст книги "Свинья в апельсинах"

– Если бы Вольф умер естественной смертью, то зачем было кому-то закапывать его в землю да еще класть дохлого попугая? – спросила в ответ Мариша.

– Вообще-то на это дело можно посмотреть и под таким углом, – пробормотал художник. – Но мысль о том, что моего соседа кто-то убил, так ужасна, что надолго выведет меня из рабочего состояния. Так что я предпочел бы думать, что с Вольфом случился несчастный случай.

– Очень удобная позиция, – ехидно произнесла в ответ Мариша.

– Поймите, у меня на носу большая выставка. А тут это убийство! Я совершенно не могу работать! Меня все время дергают. То полиция, то журналисты, теперь вот вы с вашим кобелем пожаловали. Сплошная нервотрепка!

И художник совершенно откровенно поник головой. Видимо, воспоминания о последней выпавшей на его долю неприятности вконец его доконали. Он поднялся с дивана, плеснул себе еще порцию коньяка и, вспомнив о правилах хорошего тона, предложил наконец и подругам чего-нибудь выпить. Сделал он это тоже своеобразно.

– Присоединяйтесь! – сделав приглашающий жест рукой, сказал он. – Наливайте себе сами что хотите! Я не в состоянии за вами еще и ухаживать.

– Кажется, я понимаю, почему он живет тут один со своей собакой, – шепнула Мариша на ухо Юльке. – Типа с таким невыносимым характером не выдержали бы ни одни соседи. Они бы его уже давно прибили.

– Так, а что насчет Вольфа? – спросила у художника Кэт. – Мы слышали, что к нему приезжали какие-то люди. И вы их видели.

– Да, – кивнул художник. – Но я уже все рассказал полиции.

– Расскажите теперь нам, – попросила его Кэт.

– А что рассказывать-то? – спросил художник. – Я вовсе не уверен, что это были именно убийцы. Просто это были единственные люди, которые приезжали к нему и которых я видел.

– Вот и расскажите нам о них, – попросила Кэт.

– Машина у них была какая-то темная, – со вздохом принялся вспоминать художник. – Из так называемых паркетников. В темноте марку было не разобрать. Номер тоже. Да я, честно говоря, и внимания не обратил на номер. Но на багажнике был какой-то рисунок. Он был нанесен красками, содержащими фосфор, и потому слегка светился в темноте. Я не разглядел, но это был какой-то красный зверь. Кажется, медведь. Но я не поручусь. Такая кустарщина не в моем вкусе.

Услышав про красного медведя, Юлька с Маришей вздрогнули, а Кэт осталась совершенно равнодушна.

– А люди? – спросила она у художника.

– Люди? – переспросил у нее порядком захмелевший художник. – А что люди? Люди – существа зачастую неприятные.

– Люди, которые приезжали к вашему соседу, – навела его на правильную мысль Кэт.

– Ах, эти люди, – пробормотал художник. – Не знаю, я их не особенно рассматривал. Просто отметил, что их несколько человек.

– Вы же художник! – возмутилась Кэт. – Вы должны быть особенно внимательны к деталям. Неужели вы не запомнили никого из машины?

– Одного запомнил, – кивнул художник. – Могу вам его изобразить. У него было такое атлетическое телосложение и грация дикого зверя, что я поневоле задержал на нем взгляд. А поскольку он стоял в свете фар, то и лицо его я успел рассмотреть.

– Так вы нам его нарисуете? – спросила Мариша.

– Да, – кивнул художник. – Вообще-то я уже сделал один набросок для полиции. Но они почему-то остались недовольны.

– Хм, – пробормотала Юля.

И пока художник ходил за углем и листом картона, Юля быстро набрала рабочий телефон Ганса. Тот оказался на работе и быстро подошел.

– Ганс, я знаю, у вас есть портрет подозреваемого, – выпалила Юлька. – Человека, подозреваемого в убийстве Вольфа.

В ответ Ганс как-то странно захихикал.

– Не поняла, – удивилась Юля. – Что смешного в моих словах?

– Нет, нет, – запротестовал Ганс. – Вы, Юля, только не обижайтесь! Но если бы вы видели этот портрет… Вы бы сами все поняли!

– А что с ним не так? – уже догадываясь, в чем дело, спросила Юля для очистки совести.

– Господи! – воскликнул Ганс. – Да просто этот художник изобразил подозреваемого в своей излюбленной манере. Там же сплошные пятна и какие-то мазки. Ничего похожего на человеческое лицо. И когда мы художнику очень вежливо намекнули, что данный портрет вряд ли сгодится для розыска преступника, этот тип еще и обиделся. И заявил нам, что мы получили из его рук шедевр, который просто с руками оторвут в любой художественной галерее мира. И он не понимает, чем мы недовольны. Это, оказывается, чуть ли не лучшее его творение, потому что написано под накалом страстей, которые у него еще не остыли с тех пор, как его собака наткнулась на труп Вольфа.

– Ясно, – ответила Юля. – Спасибо.

– Юля, а где вы? – вдруг что-то заподозрив, спросил у нее Ганс, но Юля очень вовремя отключила трубку, и Ганс мог вполне подумать, что она не расслышала его вопроса.

– Девочки, у нас проблема, – прошептала Юля. – Ганс говорит, что этот художник изобразил им нечто, что вообще не тянет даже на гуманоида.

В это время появился художник.

– Вдохновение пропало! – горестно заявил он подругам. – Я еще посидел в своем кабинете, надеясь, что оно вернется. Но увы! А все вы со своим кобелем! С утра у меня было такое чудесное рабочее настроение. Я просто чувствовал, как муза поддерживает мою руку. А теперь… Теперь я способен изобразить вам того типа лишь в сугубо академической манере.

И, сев на диван, художник принялся наносить быстрые штрихи на лист картона, сопровождая каждый из них тяжелым вздохом.

– На шедевр можете не рассчитывать, – мстительно бормотал он, увлекшись работой.

Подруги замерли в молчании, опасаясь нарушить хрупкое равновесие. Но наконец художник закончил свое творение. И протянул подругам лист.

– Вот! – сказал он. – Большего от меня вы требовать не можете!

– Большего и не потребуется, – произнесла Мариша, едва взглянув на рисунок.

Юля тоже таращилась на портрет.

– Слушай, это ведь тот тип, которому наш африканец прострелил руку, – прошептала она. – Как он себя назвал? Кениг?

– Определенно, это он! – с жаром согласилась с ней Юля.

– Выходит, что и те люди на джипе с красным медведем тоже из его компании, – задумчиво произнесла Мариша.

– Ну как? – спросил у них художник, перебив их разговор. – Довольны?

– Не то слово! – воскликнула Мариша. – Спасибо вам огромное.

И, расцеловав в обе щеки порядком оробевшего от такого проявления чувств художника, Мариша еще долго трясла его руку.

– Вы точно уверены, что мой рисунок – это то, что вам необходимо? – удивился художник.

– Да, да, – заверили его девушки хором.

Тот лишь пожал плечами.

– На мой взгляд, эта мазня годится только для того, чтобы повесить ее в дачном клозете, – фыркнул он. – Впрочем, я привык, что люди зачастую отдают предпочтение откровенной кустарщине, не замечая истинных произведений искусства.

Произнеся свою сентенцию, он выглянул в сад, и лицо его просветлело.

– Пока мы беседовали, ваш кобель наконец слез с моей Коры, – уже вполне умиротворенно произнес он.

Но тут же снова нахмурился, а потом позеленел.

– Немедленно увезите его! – взвизгнул он.

Мариша выглянула в окно, чтобы установить причину смены настроения художника, и все поняла: шустрый Грей снова пытался повторить свое ухаживание за Корой, выразительно вертясь возле нее. Так как задерживаться в доме художника еще на полчаса у подруг не было никакого желания, они дружно помчались следом за художником в сад и успели оттащить в сторону яростно сопротивлявшегося Грея.

– Что дальше будем делать? – спросила Кэт у подруг, когда все уселись в машину. – Я так понимаю, что вам этот человек знаком?

– Да, мы его видели однажды, – сказала Мариша.

– И вы знаете, где его найти?

Мариша отрицательно покачала головой.

– Жаль, – вздохнула Кэт. – Очень жаль.

Юля промолчала. У нее в голове начал складываться вполне определенный план, как им добраться до этого типа с портрета. Но она тоже не собиралась посвящать в него Кэт. Во всяком случае пока.

– Позвоните мне, если что-то узнаете про Антона, – повторила свою просьбу Кэт, прощаясь с подругами.

Стоило ее машине скрыться за поворотом, как Мариша сказала:

– Нам нужно обзвонить больницы Берлина.

– Точно! – подхватила Юлька. – И я о том же подумала. Этот тип получил огнестрельное ранение. И поневоле должен был обратиться к врачу. Если нам повезет и если он обратился в больницу, а не к какому-нибудь своему знакомому врачу, занимающемуся частной практикой, то этого типа с раненой рукой мы живо найдем. Не думаю, что больницы Берлина прямо ломятся от мужчин с огнестрельным ранением правой руки.

Мариша кивнула.

– Единственная загвоздка в том, что к тебе домой нам соваться не стоит, – сказала она Юльке. – Эти люди, которые следят за нами, наверняка оставили кого-то у подъезда.

– Ой! – пискнула Юля. – Я и забыла! Слушай, но тогда, даже если мы найдем этого раненого типа, нам не стоит к нему соваться. Ведь он из той же банды, которая раскатывает по Берлину на машине с красным медведем.

– Ты не совсем права, – возразила Мариша. – Если у нас дома они могут устроить засаду, потому что надеются, что мы вернемся и попадем к ним в лапы, то в больнице у своего раненого друга им устраивать засады ни к чему. Они же не могут предполагать, что мы будем его искать.

– Они небось полагают, что мы забились в какую-то нору, словно крысы! – воинственно произнесла Юлька. – Так пусть же поймут, как ошибались. Мариша, а что мы будем делать с тем раненым типом, когда его найдем?

– Допросим, – пожала плечами Мариша. – Выясним, какого черта они не дают нам спокойно жить. И в крайнем случае отдадим им пленку.

– Но мы ведь уже ее проявили! – воскликнула Юлька. – Они сразу поймут, что мы видели фотографии. А кто их знает, может быть, для них это принципиально. И они решат, что мы теперь им стали опасны. Охотились же они за нами.

– А как ты думаешь, мы сможем с наших фотографий переснять новую пленку – вроде бы она непроявленная?

– Не знаю, – ответила Юля. – Надо попробовать.

– А где мы будем это пробовать? – поинтересовалась Мариша. – И откуда мы будем обзванивать больницы?

– В самом деле, откуда? – задумалась Юлька. – Если домой нам нельзя…

– Придется ехать к Кэт, – вздохнула Мариша. – Ничего другого мне в голову не приходит. Не хочется ее посвящать в наши планы и окончательно впутывать в эту историю, но другого выхода нет.

– Можно еще пойти в полицию, – предложила Юля.

– В принципе можно, – согласилась Мариша. – Не знаю, почему мне сразу эта мысль не пришла в голову.

И подруги отправились в полицию. Ганс был там. Выглядел он хмуро.

– Я как раз собирался вам звонить, – обратился он к Юле. – Нашли вашу машину.

– Ой! – обрадовалась Юля, не подумав.

– Вернее, то, что от нее осталось, – поправился Ганс, посмотрел на двух незнакомых подругам мужчин и стал еще более хмурым.

– В чем дело? – насторожилась Мариша.

– Мне нужно поговорить с Юлией наедине, – произнес Ганс, пристально глядя на Маришу.

Той пришлось выйти, оставив подругу в кабинете Ганса с тремя мужчинами. Марише все это очень не понравилось. Она чувствовала какой-то подвох. И полчаса, которые Юлька провела в кабинете Ганса, Мариша провела в тревоге. И ее опасения вполне себя оправдали. Когда Юлька вылетела из кабинета Ганса, лицо ее было красным от гнева, она просто задыхалась от возмущения.

– Представляешь, они считают, что мы с тобой специально разбили, а потом угнали и пытались уничтожить эту проклятую машину! – воскликнула она, увидев в коридоре подругу. – И теперь утверждают, что мы это сделали специально, чтобы получить деньги по страховке. Этот тип, который сидел в кабинете Ганса, представитель страховой компании, в которой застрахована «БМВ». Они собираются возбудить против меня уголовное дело!

– Это серьезно? – удивилась Мариша.

– Еще как! – воскликнула Юля. – Я им пыталась рассказать про бандитов на машине с красным медведем, которые нас преследовали и наконец угнали нашу машину. Но эти тупицы из страховой компании ничего и слышать не хотят. Вбили себе в голову, что я сама у себя угнала машину и пыталась ее уничтожить, а бандитское нападение придумала для отвода глаз. Твердят одно, и все тут!

– В общем на помощь полиции нам рассчитывать нечего, – заключила Мариша.

– Главное обидно, – дополнила Юля, – я даже еще не успела обратиться к этим страховщикам, чтобы они выплатили Антону деньги за угнанную машину, а они уже начали волноваться и строить козни, чтобы ничего не платить. И знаешь, что они сказали? Они сказали, что знают выходцев из Восточной Европы. В частности нас, русских. Что нас хлебом не корми, дай только чего-нибудь стащить, что плохо лежит. Они, конечно, это сказали не так грубо, но смысл я уловила верно.

– А что Ганс?

– А что он? – пожала плечами Юлька. – Как всегда, обещал разобраться. Но чувствую, что, пока он будет разбираться, я угожу в тюрьму.

– Глупости! – воскликнула Мариша. – Ни в какую тюрьму ты не угодишь. Я же с тобой! Мы сами найдем того парня с простреленной рукой и заставим, или Ганс заставит его признаться в угоне твоей машины. В конце концов, должны же были остаться какие-то отпечатки.

– Ничего не осталось, – мрачно сказала Юля. – Эти парни разобрали машину на кусочки, а потом старательно утопили их в озере. В общем, сделали, как мы с тобой и собирались. Все отпечатки вода смыла. И еще эти страховщики требовали, чтобы я назвала им своего сообщника.

– Сообщника? – удивилась Мариша.

– Ну да, – кивнула Юля. – Потому что они признают, что нам с тобой вдвоем было бы не под силу разобрать машину на части. Что тут орудовал профессионал, которого мы с тобой наняли.

– Бред какой-то! – воскликнула Мариша. – Поехали отсюда скорей!

– И еще они интересовались, где мой муж, – сказала ей по дороге Юля. – И самое неприятное, что они выразили опасение, что я, узнав о выигранном Антоном призе, решила избавиться от собственного мужа, чтобы захапать себе его имущество. И еще они удивлялись, почему же я вместо того, чтобы разбирать и топить машину, что от меня требовало сил и материальных затрат, просто не продала ее каким-нибудь своим русским друзьям из мафии. Намекнули, что я, наверное, просто недостаточно умна, чтобы так поступить. А вот у них в практике такие случаи уже встречались. В общем, они мне много гадостей про наших соотечественников наговорили. Такое впечатление, что у них в Германии до появления тут русских вообще преступности не было. А мы вот понаехали, и началось.

– А Ганс за тебя не заступился? – удивилась Мариша.

– Да он что-то мямлил: мол, в этом деле много неясностей и нельзя все валить на меня, но как-то все вяло и невразумительно. Во всяком случае, на страховщиков его слова никак не повлияли. Они заявили, что до окончания расследования ни мне, ни моему мужу, даже если он вдруг объявится, страховой премии не видать. Можем даже и не надеяться.

– Да и плевать! – воскликнула Мариша. – Пусть Антон с ними разбирается.

– Для начала нам этого Антона еще найти нужно, – ответила Юля.

Но к этому времени подруги уже доехали на такси до дома Кэт. И позвонили в ее дверь. Девушка была дома и снова плакала.

– Что-то случилось? – с тревогой спросила она.

– Случилось, – пробурчала Мариша. – Нам необходимо воспользоваться твоим телефоном. У Юльки дома телефон сломался.

– Ладно, – немного удивленно согласилась Кэт, впуская подруг к себе в дом. – Проходите!

Грей тоже зашел и сразу же начал осваивать новую территорию, так что Кэт пришлось гоняться за ним и ловить разные ценные для нее безделушки, которые водопадом рушились со столиков, полочек и подоконников. Пока Мариша, не обращая внимания на шум, поднятый Греем, обзванивала все больницы города с целью узнать, не поступал ли к ним мужчина с характерным огнестрельным ранением правой руки, Юлька отправилась в ближайший магазин и купила две фотопленки «Коника-200». Потом она разложила перед окном фотографии, которые они с Маришей получили сегодня утром, и принялась их фотографировать, стараясь, чтобы каждая фотография занимала весь объектив целиком. Закончив съемку, она помчалась проявлять пленку. Вернулась она через час, вся сияющая.

– У меня хорошие новости, – сказала она. – Все получилось отлично. Если не знать, что это перефотографированные с уже готовых фотографий кадры, то и не разберешься. То есть профессионал, наверное, разберется. Но я надеюсь, что среди этих бандитов такого профессионала нет. Да и вряд ли они точно знают, что должно быть изображено на фотографиях. Пленка ведь была не проявлена.

– Молодец, – сказала Мариша. – Но у меня пока новостей нет.

– А много больниц еще осталось? – спросила Юля.

– Меньше половины, – успокоила ее Мариша.

Юля снова пошла фотографировать сделанные утром снимки. Она очень старалась работать аккуратно, чтобы в объектив не попал случайно, к примеру, кусочек стола и чтобы вся фотография поместилась в него целиком. В конце концов работа была закончена. Юлька сложила все фотографии, положила приготовленную для бандитов непроявленную пленку обратно в коробочку, коробочку положила в сумку и пошла узнать, как обстоят дела у Мариши.

Та как раз дозвонилась до одной из последних больниц и теперь вела переговоры с женщиной из справочного. Мариша всюду представлялась сотрудником криминальной полиции. Говорила, что к ним в отдел поступила информация о том, что в их больнице лежит белый мужчина с огнестрельным ранением руки. И что она хотела бы с ним побеседовать, и спрашивала, когда удобней это сделать. Иногда ей отвечали, что она ошибается и подобных пациентов у них нет. Иногда ей везло, и пациенты находились.

Мариша молча показала Юльке список из пяти больниц, в которых находились мужчины с похожими огнестрельными ранениями. Против названия больницы и ее адреса находились имя и фамилия пациента, а также год его рождения. Наконец Мариша закончила обзванивать больницы, и к ее списку добавилась еще одна, где лежал страдалец мужского пола с огнестрельным ранением правой руки.

– Смотри, кто нам из этих мужиков подходит по возрасту, – сказала она Юльке. – Вот три юнца, им еще нет и двадцати. Эти не годятся. Вот какой-то бодрячок за пятьдесят. Тоже не годится. Наш парень был в самом расцвете сил. В результате осталось только два имени. Одному парню чуть за тридцать. А другому просто за тридцать. С обоими пострадавшими уже беседовала полиция. Поэтому нам с тобой для визита к ним нужно придумать какую-нибудь другую легенду. Скажем, что ты сестра потерпевшего. Лучше двоюродная и из другого города.

– Ладно, – согласилась Юля. – Сестра так сестра.

– Пленка у тебя с собой? – спросила Мариша.

Юля кивнула и похлопала себя по карману.

– Слушай, – вдруг вспомнила Мариша, – нужно еще поговорить с этим господином Фридрихом Гестанком.

– А! – вспомнила Юля. – С господином, который, по словам секретарши Антона, знал о втором путешествии Антона в Африку! Да, нужно поговорить.

И Юля позвонила в офис Антона. Господин Фридрих был на месте. Но он сразу же заявил: для него это новость, что Антон уезжал в Африку по делам фирмы.

– Никто его в Африку не посылал. Господин Антон просто взял у меня отпуск в связи с семейными обстоятельствами, – сказал господин Фридрих Юле. – Ваш муж мотивировал это тем, что его родной брат тяжело болен. И ему необходимо повидать его перед смертью. Поэтому я предоставил вашему мужу внеочередной отпуск. Он отсутствовал примерно полтора месяца. И все это время наша фирма выплачивала ему деньги. Но я не в претензии. Господин Антон очень ценный сотрудник. И мы могли позволить ему небольшое послабление.

– Спасибо, – поблагодарила его Юля. – Вы мне очень помогли. А мой муж не говорил, поправился его брат или нет?

– Поправился, – заверил Юлю господин Фридрих. – И я был этому очень рад. Всегда приятно, когда у сотрудников дела обстоят благополучно. Это в конечном счете сказывается на продуктивности их работы. Кстати, а что вам говорят в полиции? Напали они на след господина Антона?

– Увы, нет, – вздохнула Юля.

– Очень жаль, – искренне расстроился ее собеседник. – Представляю, что вы сейчас переживаете. Может быть, вам нужны деньги? Я мог бы выплатить вам жалованье вашего мужа, которое ему причитается за прошлый месяц и которое он не успел получить. А также премию за работу в России.

– Это было бы замечательно! – обрадовалась Юля, которая как раз сегодня разменяла последнюю крупную купюру из оставленных Антоном денег.

– Вот и договорились! – ответил добрый господин Фридрих. – Приезжайте к нам в офис через два часа. Деньги уже будут вас ждать.

Распрощавшись с господином Фридрихом, Юля передала его слова Марише.

– Значит, снова брат! – задумчиво сказала Мариша. – Ладно, с братом разберемся поздней. И очень здорово, что тебе выдадут деньги Антона.

– Видишь, а ты говорила, что фамилия влияет на человека, – напомнила Марише Юлька. – А этот господин Гестанк оказался очень даже милым и заботливым.

– Ладно, ладно, – ответила Мариша. – Об этом потом. А сейчас поехали-ка по больницам. Пленку не забудь!

Обдумав хорошенько свой дальнейший план, подруги уже собирались выходить из дома, как вдруг их остановила Кэт.

– Девушки, я слышала, что вы звоните в больницы, – сказала она. – Вы что, искали Антона?

– Кэт, поверь, тебе лучше не впутываться в эту историю, – ответила ей Мариша. – Дело в том, что нас преследуют какие-то люди. Причем между собой они не очень-то ладят. Но против нас могут и сдружиться.

– Короче говоря, две банды, – вмешалась в разговор Юлька. – И представитель одной банды прострелил у нас на глазах руку представителю другой банды. Вот мы и хотим поговорить с этим раненым, чтобы узнать, что ему и его дружкам от нас нужно.

– Но это же наверняка как-то связано с исчезновением Антона! – воскликнула Кэт, проявив проницательность, которой подруги от нее совсем не ждали. – Как вы могли скрыть от меня эту информацию? Это нечестно! Мы же договорились сообщать друг другу все, что касается судьбы Антона.

И Кэт снова зарыдала. Грей тут же проникся к ней сочувствием и начал подвывать. Голос у него был словно иерихонская труба, так что слушать этот дуэт было невыносимо.

– О господи! – с досадой воскликнула Мариша. – Кэт, я же тебе объясняю, что нас с Юлькой уже столько раз пытались похитить, что мы со счета сбились. Нам угрожали оружием. При нас стреляли в того человека, который нам угрожал, а после этого наши же спасители нас же и похитили. Мы уже перестали понимать, кто нам друг, а кто враг. И нам совсем не хочется, чтобы ты, Кэт, тоже пострадала вместе с нами.

– А меня вы спросили? – со слезами воскликнула Кэт. – Я хочу найти Антона. Как вы не понимаете, я хочу посмотреть в глаза этой скотине, которая во второй раз разбила мое сердце. И плюнуть ему в морду.

– Вполне понятное желание, – согласились подруги. – Но, вступая вместе с нами в активные поиски Антона, ты можешь пострадать сама. Ты отдаешь в этом себе отчет?

Кэт временно перестала рыдать и торжественно поклялась подругам, что, если ее пристрелит кто-то из той или другой банды, она лично к девушкам не будет иметь никаких претензий.

– Так вы меня берете с собой? – воскликнула наконец Кэт.

– Хорошо, – пожала плечами Мариша. – Да и как мы можем тебе это запретить?

Кэт подпрыгнула от радости и помчалась собираться. Грей помчался за ней.

– Зачем ты согласилась взять ее с собой? – спросила у подруги Юлька. – Теперь, если с ней что-то случится, Ганс в первую очередь заподозрит нас с тобой. Верней, меня. Все-таки бывшая любовница моего мужа. Он вроде как к ней собирался вернуться. Чем не мотив для убийства?

– Что ты каркаешь? – буркнула Мариша. – Еще никого из нас не убили и даже не ранили. И как я могла помешать Кэт? Если бы она захотела, она бы уселась в машину и последовала за нами. Вот и все.

– Да, верно, – согласилась Юлька. – Но все равно у меня душа не на месте.

– Это она у тебя после разговора с твоими страховщиками не на месте, – сказала ей Мариша. – И знаешь что?

– Что?

– Есть ужасно хочется, – ответила Мариша.

Стоило ей произнести эти слова, как Юлька тоже ощутила зверский голод, который буквально начал выгрызать ее внутренности.

– И в самом деле, – сказала она. – Все эти переживания отрицательно сказываются на нашем режиме дня. Сегодня мы, например, только позавтракали. Да и то кофе с крохотным кексом едва ли можно назвать завтраком. Ночь провели бог знает в каких условиях. Не выспались. К тому же постоянное нервное напряжение. Так недолго и язву заработать.

В это время появилась Кэт.

– Девочки, вы не хотите на дорогу быстро перекусить? – спросила она. – У меня есть супчик и сосиски. Все уже горячее. Собаку я покормила. Кажется, это его немного утихомирило.

– Супчик! – мечтательно воскликнула Юлька. – Это было бы чудесно.

Суп и в самом деле был замечательный. Кэт его сварила из пакетика, но добавила в суп-пюре свежих шампиньонов, звездочки из морковки и немного мелко порубленной зелени. Так что супчик показался подругам просто верхом кулинарного шедевра. Сосиски с гарниром из картошки фри тоже вызвали их восторг. А запивали они все минеральной водой. Когда с едой было покончено, изрядно повеселевшие подруги вместе с Кэт вышли на улицу и сели в ее «Опель». Весь обед не занял у них и пятнадцати минут.

– Вот адреса двух больниц, где может лежать наш раненый, – сказала Мариша, протягивая Кэт бумажку. – Ты знаешь, где эти больницы?

Кэт кивнула.

– Одна из них совсем рядом с моим домом, – сказала она. – Мне там гипс в прошлом году накладывали, когда я упала с лестницы и сломала себе лодыжку. Так что я отлично помню эту больницу.

– Раз она близко, то поехали туда, – сказала Мариша.

Минут через десять Кэт остановила машину возле небольшого чистенького здания в четыре этажа.

– Я пойду с вами, – сказала. – Вы не возражаете?

– Вовсе нет, – ответила Мариша. – Как ты думаешь, куда нам идти? В терапию или в хирургию?

– А почему ты сразу не спросила об этом? – удивилась в ответ Кэт.

– Да, понимаешь, как-то неловко было, – ответила Мариша. – Я ведь им представлялась сотрудником полиции. Вдруг они узнают меня по голосу.

– И что? – удивилась Юля.

– Ну, вроде как мне полагалось бы знать, в каком отделении лежит больной, раз я из полиции, – сказала Мариша.

– Ничего страшного, я спрошу в справочном, – ответила Кэт.

И она действительно спросила. Потерпевший с огнестрельным ранением руки лежал в хирургии. Но у него, кроме ранения руки, оказались еще множественные ранения мягкой ткани ягодиц, бедер и спины.

– Ревнивый муж застал его у своей жены, ну и выпалил в него дробью из своего охотничьего ружья, – пряча усмешку, поделилась молоденькая девушка, сидящая в справочном окошке. – У нас вся больница над этим бедолагой потешается. Хорошо еще, что ружье было для охоты на уток. Муж-то целился в задницу убегающего любовника, но дробь разлетелась, и несколько дробин угодило в правую руку. Хорошо хоть не в голову.

– И что теперь будет мужу? – спросила Мариша, которая уже поняла, что это явно не их знакомый, но все равно не могла удержаться от любопытства.

– Скорей всего, ничего, – ответила девушка. – Муж уже к горе-любовнику приходил. Они вроде бы помирились. И пострадавший сказал, что муж его знакомой случайно, без всякого злого умысла и даже не целясь специально в него, выпалил из ружья. Дескать, пострадавший сам просил мужа показать, как у него ружье стреляет. И вот случайно попал под разряд дроби.

– Полная чушь, – презрительно пробормотала Мариша. – Могли бы придумать что-нибудь получше. Впрочем, что с них взять, мужчины. Фантазия у них начинает работать, только когда жену обмануть нужно.

– Это не совсем наш случай, – пробормотала Юля.

– Поехали, девчонки, в следующую больницу, – махнула рукой Мариша.

Так они и сделали. В больницу, где мог лежать их знакомый с раненой рукой, они приехали минут через двадцать. И в справочном подругам сразу же назвали номер палаты, присовокупив, что пациент прибыл к ним только вчера с начинающимся заражением крови. Но сегодня его состояние благодаря сильным антибиотикам стабилизировалось. И девушки могут навестить своего родственника, но только на несколько минут.

Это же подругам сказал и лечащий врач больного.

– Он еще довольно слаб, – сказал врач девушкам. – Мы ввели ему с помощью капельницы сильный антибиотик, так что его состояние вне опасности. Заражение крови удалось предотвратить. Но он еще слаб. Так что не задерживайтесь у него долго.

И он распахнул перед подругами дверь палаты. В ней находились кровать, телевизор, столик со стулом и даже небольшой холодильник и душ с туалетом. Но ни в кровати, ни в душе, ни в туалете не было главного – самого больного. Мариша даже внимательно осмотрела постель пациента, надеясь найти ответ, куда он мог деться. Но не нашли ничего, кроме нескольких светлых волос на подушке.

– А куда же он мог деться? – тем временем удивлялся врач. – Я прописал ему постельный режим. А он его не соблюдает. Очень плохо. Впрочем, нужно посмотреть, может быть, больной в сестринской.

Они направились в сестринскую. Там пациента тоже не было.

– И одежды его тоже нет! – воскликнула медсестра, заглянув в стенной шкафчик. – Что же это такое? Он что, ушел?

– Не может быть! – возмутился врач. – Он нуждался в лечении и присмотре врача еще дня два. Это минимум.

Поднялся переполох. Попутно выяснилось, что в этой больнице никогда не пропадали бесследно пациенты. И в этот раз след нашелся. Верней, нашелся человек, который видел, как больной из одиннадцатой палаты выходил в сопровождении двух своих друзей. Этим свидетелем оказалась пожилая санитарка, которая находилась в коридоре, когда по нему проходил больной из одиннадцатой палаты.

– Он сказал, что выйдет на полчасика подышать свежим воздухом. Да, он был полностью одет. И с ним были два его друга, – охотно пояснила санитарка.

– Какие еще друзья? – возмутился врач.

– Так он мне их даже представил, – ответила пожилая женщина. – Сказал, что друзья не дадут ему упасть, если он вдруг почувствует слабость. А прогуляться ему необходимо, потому что без свежего воздуха он просто задыхается.

– Что за самоуправство! – рассердился врач. – Ему еще рано выходить куда бы то ни было. И даже на полчасика.

– А давно он ушел? – спросила у санитарки Мариша.

– Минут пятнадцать прошло, – ответила та.

– Черт знает что такое, – сердито заявил врач и удалился в свой кабинет.

– А как выглядели эти его друзья, вы не заметили? – спросила у санитарки Мариша.

– Как не заметить! – засмеялась женщина. – Очень своеобразная парочка. Один – негр с косичками на голове, а второй – здоровенный рыжий детина с загипсованной ногой. Сам на костылях, а туда же. Друга выгуливать!

– Что?! – хором воскликнули Юля с Маришей. – Рыжий, и нога в гипсе?

Санитарка кивнула. – Да вы пойдите и посмотрите, может быть, он со своими друзьями возле больницы где-нибудь в скверике гуляет, – дружелюбно посоветовала она девушкам. – Или в кафе сидит.