Текст книги "Танец вокруг живота"

– И чего ее потянуло в эту Турцию? – хлюпала она носом, уткнувшись в локоть. – Вот ведь дура какая! Да если мне бы в ее годы столько отвалили, что у нее было, я бы жила и радовалась! А она все недовольна чем-то была. Что за характер дурацкий. Должно быть, в ее мамашу. Она тоже редкая стерва была.

– Скажи, а может быть, Наташа удрала из дома, потому что у нее были неприятности? – спросила у Маруси Кира.

– Ага, – снова кивнула женщина. – Были. С отцом они постоянно цапались из-за меня. Только что с того? Отец ее все равно любил. И никакая баба на свете ему дочери не заменит.

– Нет, – покачала головой Кира. – Я имею в виду неприятности другого плана. Может быть, ей кто-то угрожал?

– Угрожал? – задумалась Маруся. – Да вы что! Кто бы стал угрожать Наташке! С таким-то папой! Да он бы мигом обидчика своей дочери по стенке размазал. Он ведь ее любил. Просто она привыкла, что они всегда вдвоем. А когда я появилась, ей почудилось, что отец ее предал.

– А на самом деле нет?

– Нет! – воскликнула Маруся и налила всем еще по рюмке.

Выпив водку, она раскраснелась. И было видно, что она в самом деле расстроена и ей очень нужно поделиться с кем-то тем, что накопилось у нее на душе. Подруги могли радоваться, они верно выбрали время и место. Расчувствовавшись и выпив, Маруся, как всякий нормальный русский человек, должна была излить кому-то душу.

– Вы вот послушайте! – продолжила Маруся, не обращая никакого внимания на пододвинутую ей закуску. – Послушайте, чего с ней в Европе в прошлом году приключилось. Отец ее, правда, не велел никому об этом трепаться. Да ведь смерть все спишет, верно?

Подруги подтвердили бы в этот момент все, что угодно. Лишь бы Маруся продолжала говорить.

– Так дело было, – начала Маруся, для вдохновения опрокинув в себя еще одну рюмку ледяной водки. – Наташка отцу скандал прошлым летом закатила. Ну, насчет меня, значит. Отец на нее тоже, как водится, наорал. Я не вмешивалась. Думала наутро, когда все остынут, поговорить с ними обоими. А утром я к Наташке в комнату заглянула, а там пусто. Ни вещей ее, ни ее самой. Только уже через два месяца, когда те люди позвонили, мы узнали, где Наташка.

– Какие люди? – спросила Кира.

– Да те люди, что выкуп за нее требовали, – сказала Маруся.

– Выкуп? – вытаращили глаза подруги. – Какой выкуп?

– Так я же вам о том и рассказываю, – удивленно посмотрела на них Маруся. – Выкуп за Наташку с ее отца стребовали. Дескать, если не заплатите, то пришлем вам вашу дочурку по кусочкам. А то еще можем в бордель куда-нибудь определить. Чтобы уж точно перед смертью намучилась.

– Да ты что? – ахнула Кира. – И это в Европе случилось?

Маруся молча кивнула.

– А где именно? – спросила Леся.

– В Италии, – отозвалась Маруся. – Это нам Наташка уже потом рассказала, когда отец за ней слетал и домой привез. Она там где-то в порту с одним типом случайно познакомилась. Марио его, кажется, звали. Как фамилия, не знаю. Думаю, что он из себя красавец был. Потому что Наташка в него явно влюбилась. Влюбилась да начала ему фотографии свои показывать. Ну, где она с отцом возле нашего дома, да в самом доме, да возле его машин, да еще всякое разное. Тот итальянец и смекнул, что девочка-то из небедной семьи.

– И что?

– Что! Проходимец он был! Преступник ихний. У них ведь тоже преступников и всяких отбросов хватает, почти как у нас. Вот он и смекнул, что можно за девчонку выкуп получить.

При упоминании о выкупе в голове Киры шевельнулась какая-то неясная мысль. Но она не успела ее ни толком осознать, ни додумать, потому что Маруся тарахтела не переставая:

– Саму Наташку он куда-то завез. Девка говорила нам, что ехали ночью. На машине. Она никаких названий не запомнила. А как доехали, ее в погреб сунули. И лишь через неделю, когда отец за нее деньги перевел, выпустили.

И, выпив еще водки, Маруся продолжила:

– Но не соврали. Где обещали, там отец Наташку и нашел. Так с ней прямо с вокзала, где она его дожидалась, и уехали. Такая вот история. Ну и ясное дело, что после того случая отец Наташку дома держал. Никуда от себя не отпускал. Даже до института с охранником ездила. И друзей ее отец тоже контролировал. Чтобы никаких отбросов и мерзавцев. Все хорошие мальчики и девочки. Из приличных семей.

– А как же Наташке удалось в Турцию удрать?

– Было бы желание! – вздохнула Маруся. – С отцом они в тот вечер снова полаялись. И Наташка ему пригрозила, что он еще поплачет. А на следующий день удрала.

– Как же так? А охранник?

– Но он же ей не надзиратель был! – всхлипнула Маруся. – Не в кандалах же ее держать! Улучила минутку, когда дома никого не было. Покидала вещички в сумку, карточку кредитную прихватила и дала деру. Мы и не знали, куда она в этот раз подевалась. То есть в Европу ей дорога перекрыта была, а вот…

– А почему ей в Европу была перекрыта дорога?

– Так перед тем, как тот тип, Марио, с Наташкиного отца выкуп стребовал, он саму Наташку как-то подставил, что ее в участок загребли. И не один раз. Но из участка-то ее отпустили, но вот визу в следующий раз открыть отказались.

– Это Италия ей могла отказать, – сказала Кира. – А другие страны?

– Не знаю, – пожала плечами Маруся. – Может быть, другие бы и дали. Только она когда в этом году из дома удрала, у нее никакой визы не было оформлено. Наверное, поэтому она в Турцию и махнула. Что тут, живи хоть сто лет, никакой визы оформлять не надо. В аэропорту тебе марку шлепнут за двадцатку, и все дела.

– Значит, в России врагов у Наташи не было? – задумчиво спросила Кира.

– Если только у ее отца, – покачала головой Маруся.

А это была интересная мысль! Возможно, враги господина Канарейкина решили для начала уничтожить самое дорогое, что он имел. А уже потом, когда совершенно убитый горем отец окажется не в себе, нанести удар уже конкретно по нему.

– Теоретически это было вполне возможно, – произнесла шепотом Кира на ухо Лесе. – В Турцию ежегодно мотается куча народу. Вполне возможно, что кто-то из врагов отца Наташки, сам лично или наняв помощника, устранил девушку, чтобы выбить из колеи отца.

Леся задумчиво кивнула.

– И кто они? – спросила Кира у Маруси. – Кто эти враги?

– Да, на мой взгляд, полно их, – вздохнула Маруся. – Тут и конкуренты. И собственный зам. И бывшая теща с бывшей женой. Они его тоже ненавидят.

Тещу с женой подруги отмели сразу же. Вряд ли мать и бабушка, ради того, чтобы насолить Канарейкину, принесли бы в жертву родную дочку и внучку. А вот конкуренты вполне могли пойти на подобную гнусность.

Глава 9

Кстати говоря, подобную же мысль озвучил и сам Канарейкин.

– Сам знаю, врагов у меня полно. Так что ты мне только найди исполнителя! – потребовал он у Тима, с которым остался переговорить перед обратной дорогой. – Найди мне человека, негодяя, который эту дрянь Наташке в колу подмешал. А уж тогда я или мои люди из этого ублюдка всю правду сами выбьем.

– Дело в том, – произнес Тим, – что у нас был один подозреваемый. Есть свидетель, который видел, как этот человек угощал вашу дочь коктейлем. И по времени это вполне совпадало с теми данными, которые выдала криминалистическая экспертиза.

– Так! – оживился господин Канарейкин. – И где он? Почему ты мне его не притащил?

– Потому что его тоже убили. Это был один из постояльцев нашего отеля.

– Расскажи мне о нем все, что знаешь! – потребовал Канарейкин.

– Весьма темная лошадка, – произнес Тим. – Вероятно, он был связан с торговцами наркотиками. И ваша дочь, едва приехав в этот отель, сразу же свела с ним знакомство.

– Вот как! – задумался господин Канарейкин. – Увы, моя дочь умела находить себе подобных знакомых. Была у нее такая черта.

И, помолчав, он кивнул:

– Знаешь, парень, а я тебе верю! Тогда найди мне того, кто этого типа шлепнул. Тебе ясно?

– Ясно, – ответил Тим.

– И без него в Россию лучше не возвращайся! – грозно заключил господин Канарейкин. – Наташку уберечь не сумел, я тебе это прощаю. Потому что и сам не сумел. Но ее убийцу мы с тобой найти и наказать обязаны. Понял?

Что оставалось Тиму? Отец Натальи был прав. Тим взялся за это дело. И, значит, работу надо было довести до конца.

– Я вернусь в Турцию через несколько дней, – предупредил Тима господин Канарейкин.

– Так быстро? – невольно вырвалось у Тима.

Но тут же, смутившись, он попытался объясниться:

– Просто я думал, что хлопоты с похоронами и вообще дела…

– Знаю, что срок тебе даю маленький. Но ничего не поделаешь. Вернусь, тогда и поговорим. Правда, поселимся мы не в этом отеле. А немного дальше по побережью.

– Почему? – спросил Тим.

– Каждый год в это время там отдыхаем, – неожиданно объяснил ему Канарейкин. – Все мои друзья тоже будут. И старшие менеджеры моих фирм. Так что, сам понимаешь, не могу я подвести людей. Если я не поеду, то и им придется путевки сдавать. А они на этом приличные деньги потеряют. Так что я в Москву и, как смогу, сразу же обратно. А ты жди! Землю носом рой, но найди мне, кто за всем этим стоит!

– Ладно, девчонки, – тяжело вздохнув, сказал Тим, когда господин Канарейкин отбыл наконец восвояси. – Другого выхода у меня нет, надо искать убийцу Мустафы.

– Что ты узнал насчет той машины? – спросила Кира.

– Да узнал кое-что, – кивнул Тим. – Она принадлежит некоему Юсуфу Нури.

– Он турок? – спросила Кира.

– Про этого человека толком ничего не известно. – Тим нахмурился. – Но судя по фамилии, вполне может быть турком. Точно известно лишь то, что у него была судимость за торговлю наркотиками.

– А я что говорила! – воскликнула Леся. – Уверена, этот Юсуф отсидел свой срок и снова вернулся к прежним делишкам.

– Я тоже так думаю, – кивнул Тим.

– Ну и знакомые были у Мустафы, – заметила Кира. – Неудивительно, что его убили.

И она метнула на Лесю многозначительный взгляд, который ее подруга предпочла проигнорировать.

– Кстати, а что полиции удалось узнать о самом Мустафе? – спросила Леся у Тима. – В самом деле у него ювелирный магазин в Стамбуле? Или он все врал?

– Девочки, вы слишком много от меня хотите, – развел Тим руками. – Я должен был выяснить имя владельца машины, на которой приехали знакомые Мустафы. И я это выяснил. Насчет самого Мустафы мне ничего узнать не удалось. Мое московское удостоверение частного детектива, сами понимаете, в этой стране не действует.

– Жаль, – сказала Кира. – Очень жаль. Ну что же, придется работать с тем, что у нас есть. Давайте решим, кто будет следить за этим Ахметом Гарси, когда Леся отправится на встречу со своим Али.

– Если Ахмет прислан сюда на замену убитому Мустафе, то за ним надо следить днем и ночью, – согласилась с ней Леся. – Но я не могу. Ночью я еду на дискотеку.

– Видимо, придется мне Ахмета взять на себя, – вздохнул Тим.

– Только не переусердствуй, – предостерегла его Кира. – Просто следи за ним. К тому же завтра у нас и без того будет насыщенный день. Я узнала, завтра приедут родственники Зухры.

– И что?

– Нам обязательно надо с ними поговорить! – пожала плечами Кира. – Сам понимаешь, без тебя, Тим, мне с ними не столковаться. Языковой барьер, чтоб его!

– Вряд ли они станут с тобой беседовать, – осторожно сказала Леся. – У людей такое горе. А тут ты со своими расспросами.

– Если хотят, чтобы убийца их дочери был найден, поговорят! – зло прищурилась Кира. – А если нет… Что ж, тогда по крайней мере будет ясно, что им этот убийца прекрасно знаком и они намерены его покрывать. А значит, это поработал кто-то из своих. Опять же отец, брат или жених.

– Ой-е-ей! – покачала головой Леся. – Какие ты ужасы говоришь!

Но планам подруг не суждено было сбыться. После ужина их обеих внезапно потянуло прилечь. Уже за ужином подруги заметили, что с ними творится что-то неладное. Ели они совершенно без аппетита.

А ведь сегодня на ужин, помимо многочисленных овощных закусок, на горячее подавались аппетитные бараньи котлетки, нежная, тушенная в чудесном ананасном соусе курочка и восхитительные свиные рулетики, начиненные сыром, чесноком и пряными травами.

Десерты тоже были представлены, что называется, на любой вкус. Во-первых, грандиозный торт из мороженого. Фруктовый салат, разложенный по вазочкам и залитый сверху взбитыми сливками. Кофейное, фисташковое и апельсиновое желе. Заварной крем. Куски бисквитного торта с кремом и фруктами. И, наконец, изумительное шоколадное суфле.

Но на десерты подруги даже смотреть не стали. Они поднялись к себе в номер, чтобы немного полежать, потому что стали ощущать какое-то слишком уж сильное беспокойство в своих желудках. Увы, постельный режим, прописанный ими самим себе, оказался недостаточно сильным средством от охватившего их недуга. Время шло, а им становилось все хуже.

– Что мы могли такое съесть? – простонала Леся, в очередной раз возвращаясь из туалета и падая без сил на кровать. – Все было так вкусно.

– Может быть, в обед? – прошептала Кира.

Но и обед не вызвал у подруг сомнений. Они ели суп-пюре из шампиньонов. А вместо второго, так как есть им в жару не хотелось, ограничились свежими овощами.

И тем не менее было очевидно, что они заболели. У Киры лоб покрылся испариной, собрав последние силы, она рылась в тумбочке, где хранился набор антибиотиков против желудочных инфекций. Но даже сильнейший из них не оказал сколько-нибудь заметного действия. Подруги проглотили уже по три таблетки, что равнялось суточной дозе, но желаемого эффекта не наступило.

– Ты поедешь на дискотеку? – слабым голосом поинтересовалась у подруги Кира.

– Еще шутишь? – восхитилась ее мужеством Леся и тут же снова бросилась к любимому унитазу.

Так что эту ночь подруги провели не так весело, как им бы хотелось. И к утру неведомая зараза совершенно обессилила их. Они даже не смогли спуститься к завтраку. И тут зазвонил телефон в их номере. Леся потянулась к телефону и с трудом удержала трубку в слабеющих пальцах.

– Мы умираем! – прохрипела она в трубку. – Все просто ужасно!

– Кто это был? – вяло поинтересовалась Кира, которой было настолько худо, что она не смогла проявить никакого интереса к звонку.

– Тим, – прошептала Леся. – Спрашивал, что с нами.

– А! Поздненько спохватился, – произнесла Кира и приготовилась умирать.

– Откройте! – услышали они голос Тима. – Или мы вышибем дверь!

Другие голоса пытались его вразумить, но бесполезно. Примчавшийся на выручку Тим был безрассуден. Дверь содрогнулась от мощного удара.

– Иду! – пролепетала Леся, пытаясь встать.

Но от слабости ее голос прозвучал так тихо, что Тим его просто не расслышал. И пока Леся, держась за стены, плелась к выходу, дверь треснула, замок повис на одном винтике, а в проем ввалился Тим, чуть не уронив при этом Лесю.

– Что с тобой? – испугался он при виде зеленой и качающейся на сквозняке девушки.

А увидев на кровати неподвижную Киру, у которой даже не было сил шевелиться – она лежала навзничь, запрокинув голову и сложив руки на груди крест-накрест, – он окончательно впал в панику.

– Вас пытали? – закричал он, бросаясь к девушке. – Кира! Она умерла?

Леся пыталась покачать головой, но у нее это не очень-то получилось. Вместе с головой зашаталось и все тело. Стены закружились в каком-то бешеном ритме, и девушка чуть не упала. Ее вовремя подхватил портье, который примчался вместе с Тимом.

Когда Леся немного пришла в себя, она обнаружила, что Тим рыдает возле Киры. И почти рвет на себе свои роскошные волосы.

– Как это случилось? – в отчаянии ломая руки, вопрошал он. – Как?

– Обычно, – будничным голосом отозвалась Леся. – Съели что-то не то.

– Вас отравили! – воскликнул Тим. – Боже мой! Я так и знал, что этим кончится!

И он снова сделал попытку начать рвать на себе волосы. Наконец Лесе надоело, что он сорит своими волосами в их комнате, и она, собрав последние силы, сказала:

– Прекрати истерику и вызови нам врача. Может быть, нас еще удастся спасти.

Дальнейшее подругам запомнилось смутно. Вызванный в отель врач прибыл буквально через пятнадцать минут. Подруг очень осторожно спустили вниз, усадили в прибывшую машину, сунули им в руки паспорта и страховые полисы и отправили в больницу. По дороге Кира несколько оклемалась и даже начала проявлять интерес к жизни.

– Думаю, с нас сейчас стрясут все деньги, которые у нас с собой есть, – озабоченно поделилась она своими опасениями с подругой. – Наверняка эта наша страховка ни фига не действует!

И за те десять с половиной минут, которые их везли до больницы, Кира успела окончательно убедить себя, что было бы куда дешевле просто скончаться в номере отеля.

– Помочь они нам все равно не помогут, а деньги бы мы своим близким на наши похороны все же сэкономили, – убивалась она.

Больница оказалась совсем маленькой. Всего на шесть одноместных палат, которые располагались на втором этаже. На первом был приемный покой. И холл, где ожидали своей очереди менее тяжелые больные, которые были еще способны передвигаться самостоятельно на своих двоих. Тут же были и процедурные комнаты.

Девушек сразу же провели в маленькую приемную комнатку, где уложили на удобные кушетки. Появились два врача. Один говорил по-русски совершенно чисто. И он взял на себя вопросы со страховкой. Связался по указанному в полисе телефону, объяснил ситуацию и дождался подтверждения.

А второй врач в это время осматривал девушек. К тому времени, когда был закончен осмотр, вопрос со страховкой был тоже решен. И подруг бережно и быстро проводили наверх, где каждую устроили в отдельной чистенькой палате с плиточным полом и безупречно белоснежным свежим бельем на кровати.

Леся не могла знать, что делают с Кирой. Лично ей поставили капельницу, и русскоговорящий врач сказал, что через два часа все будет в порядке. Лесе стало лучше уже через час. Через полтора она нашла в себе силы, чтобы встать и, держась рукой за капельницу, добрести до палаты Киры.

Впрочем, так далеко ей идти не пришлось. Со своей подругой она столкнулась в коридоре. Кира, тоже держась рукой за штатив капельницы, медленно двигалась ей навстречу.

– Ты куда собралась? – удивилась Леся.

– Я к тебе!

– А я к тебе!

И подруги радостно расхохотались. Жизнь снова стала казаться им чертовски привлекательной штукой. К тому же под окнами больницы дежурили бледные Тим и Али, который примчался сначала в отель на поиски Леси, а потом уже, не найдя ее, поехал в больницу.

– Эй! – высунувшись в окно, помахала парням рукой Леся. – Привет! Нам уже лучше!

– Идите немедленно в постель! – тут же заорали их кавалеры, от возмущения даже вскочив на ноги. – Еще не хватало! Врачи говорят, вам надо лежать!

Но долго лежать подругам не дали. Вскоре их избавили от капельниц, выдали каждой по два лекарства, объяснили, как их принимать, усадили в машину и отправили обратно в отель.

– Надо же! – удивилась Кира, выйдя из машины. – А я себя чувствую совершенно нормально! Ничего не болит. И слабости больше нет.

Леся прислушалась к себе. Вроде бы ее тоже ничего больше не беспокоило.

– Потрясающе! – согласилась она.

– Врачи говорят, у вас была пищевая аллергия на какой-то продукт, – сообщили им подоспевшие следом за ними к отелю Тим и Али.

Теперь, когда подруг наконец отпустило, они смогли рассуждать нормально и ужаснулись тому, сколько времени и возможностей они упустили из-за своей болезни. Али, которому явно хотелось побыть рядом с Лесей еще немного, надо было срочно возвращаться на работу.

– Мы увидимся хотя бы вечером? – вопросительно глядя на подругу, спросил он. – Пообещай мне, что не будешь больше болеть.

– Согласна, – радостно закивала Леся, в приливе эйфории совершенно забывшая, что с Али ей полагается держать ухо востро. – Обязательно увидимся.

Кира, едва дождавшись, когда Али скроется из вида, тут же набросилась с расспросами на Тима:

– Где ты был сегодня ночью? Что тебе удалось узнать?

Но Тим ей так просто не дался.

– Предлагаю пойти в тень, – сказал он. – Уже жарко. А вам лучше пока побыть в холодке. Все же всего несколько часов назад почти умирали.

Он отвел их в их любимый уголок среди цветущего жасмина, принес себе сок, а подругам минеральную воду и уселся за столик.

– Ну так что, этот Ахмет Гарси занимался чем-то подозрительным? – нетерпеливо спросила у него Леся.

– Смотря что считать подозрительным, – задумчиво произнес Тим и многозначительно посмотрел на исходящих любопытством подруг.

– Говори же! Говори! – зашипели они хором.

– Мы две слабые и больные женщины, – напомнила ему Леся.

– Нам нельзя волноваться, – поддакнула ей Кира.

– Рад, что вы об этом наконец вспомнили, – хмыкнул Тим. – В общем, я не стану вас долго мучить, но я всю ночь провел на пляже.

– Как на пляже? – удивилась Леся.

Кира же просто онемела от возмущения. Так она и знала, стоило ей заболеть, как все их прекрасное расследование пошло прахом. Вместо того чтобы следить за Ахметом, их друг проболтался целую ночь на море.

– Что ты там делал всю ночь? – обретя дар речи, прокурорским тоном произнесла Кира. – Там же темно и пусто!

– Как сказать, – хмыкнул Тим. – Насчет того, что темно, это вы правы. А вот пусто… Не сказал бы. То есть, может быть, в другую ночь там и пусто, но этой ночью было редкое оживление. Почти как днем.

Подруги изумленно таращились на него.

– В общем, не считая меня и еще каких-то теней, которые я не сумел хорошенько разглядеть, я могу назвать вам шестерых людей, которые совершенно точно этой ночью были на пляже, – сказал он.

Подруги молчали, тяжело дыша и глядя Тиму прямо в рот.

– И Ахмет был среди них? – наконец спросила Леся.

Тим молча кивнул и отхлебнул малюсенький глоточек сока из стоящего перед ним стакана. Подруги едва не скончались от нетерпения.

– Был! – наконец произнес Тим. – Разумеется, был. Но он пришел не первым.

– А кто? Кто там был еще?

– Когда мы с Ахметом друг за дружкой явились на пляж, там уже была куча народу, – сказал Тим.

– Он тебя не видел?

– Льщу себя надеждой, что нет, – покачал головой Тим. – В противном случае мне бы пришлось плохо.

– И что он там делал?

– Вы будете очень разочарованы, но ничего, – ответил Тим.

– Как? – изумились подруги. – Как ничего?

– Вот так, – кивнул Тим. – Он уселся на песок и стал смотреть на море. Правда, время от времени он кому-то звонил по телефону, но слов мне разобрать не удалось.

– Почему? – строго спросила Кира. И, не дождавшись ответа, задала следующий вопрос: – И долго он ждал?

– Около двух часов, – сказал Тим. – Потом встал и очень сердитый ушел обратно в отель.

– Он был на пляже нашего отеля?

– В том-то и дело, что да, – кивнул Тим. – Если бы он сразу направился на тот пляж, куда ходил ночью Мустафа, то сразу было бы ясно, что это неспроста. Но он сидел на нашем пляже.

– А кто был еще? Ты говорил, что на пляже была целая куча народу, – напомнила ему Леся. – Кто еще?

– И когда?

– Ну, во-первых, когда мы туда пришли, там уже купался дядя Коля, – сказал Тим.

– Во сколько это было?

– Около часа ночи, – ответил Тим.

– Надо же, – изумилась Кира. – Я была уверена, что наш дядя Коля в это время уже давно спит и видит десятый сон. Выходит, я ошибалась.

– А кто был еще? – перебила ее раздумья Леся, которой дядя Коля не казался сколько-нибудь значимой фигурой. Просто добродушный болтун, любитель вкусно покушать и выпить.

– Еще там в течение этих двух часов появилась парочка постояльцев из нашего отеля, – сказал Тим. – Правда, они явились с купальными принадлежностями, так что, вероятно, в самом деле просто хотели искупнуться среди ночи.

– Это уже трое, – подсчитала Леся. – С Ахметом четверо. А ты говорил, что ты видел на пляже шестерых.

– Да, кто были еще двое?

– Я их не знаю, – признался Тим. – Но в нашем отеле я их тоже не видел ни разу.

– И что они делали?

– В том-то и дело, что ничего, – ответил Тим. – Они не купались, они не разговаривали с Ахметом, но тем не менее они там были.

– Турки?

– Да, – кивнул Тим.

– Возможно, работники пляжа?

– Я знаю их всех в лицо! Эти ребята были определенно чужаками.

– Значит, прошлой ночью ничего примечательного не случилось, – успокоилась Кира. – Мы с Леськой выбрали удачное время, чтобы переболеть этой гадостью, которая нас свалила.

Можно было сказать и так. Потому что к обеду страсти в отеле снова закипели. Прибыла жена, а вернее сказать, уже вдова Мустафы.

– Не знала, что у него была жена, – изумилась Кира, когда Тим сообщил ей эту новость.

– Бывшая, – пояснил девушкам Тим. – Они развелись около трех лет назад. Но тем не менее других родственников Мустафы найти не удалось. Его старая мать слегла от горя в постель. Поэтому бывшей жене придется взять на себя хлопоты, связанные с телом.

– У них что, нету других родственников мужского пола? – нахмурилась Кира, отлично знающая, что в мусульманских странах женщины редко единолично занимаются всякого рода сложными делами.

Традиционно их сопровождает кто-то из мужчин. И вовсе не из недоверия. Но вдвоем как-то спокойней. Тем не менее жена Мустафы оказалась европеизированной женщиной, и подобные предрассудки ее не смущали.

– Мы должны поговорить с этой женщиной! – воскликнула Кира.

– Она сейчас в холле, – сказал Тим. – Договаривается о том, как ей забрать машину мужа и его вещи, которые остались в его номере.

Кира с Лесей немедленно устремились туда. Но жена Мустафы уже поднялась в номер. Пришлось подругам последовать за ней туда. На их стук дверь открыла высокая смуглая женщина с коротко подстриженными волосами, в свободных льняных брюках и такой же рубашке.

Жену Мустафы звали Самирой. Она свободно говорила по-английски. И, узнав, что подруги ведут свое расследование, легко согласилась помочь им.

– Правда, в последние годы я совсем не общалась с Мустафой, – призналась она подругам. – После развода мы с ним виделись лишь дважды. И оба раза это касалось раздела имущества.

– Но сейчас вы тут.

– Случайно, – пожала плечами Самира. – Я приехала навестить свою мать. А ей позвонила мать Мустафы. Они всегда были подругами. И даже наш с Мустафой развод не помешал их дружбе.

– Скажите, а почему вы приехали одна? Без брата, без дяди? Неужели у вас нет даже какого-нибудь дальнего родственника, кто бы согласился помочь вам?

– Нет, – покачала головой Самира. – Вернее, родственники есть. Но никто не согласился поехать со мной. Мустафа давно стал парией даже в собственной семье. Отец проклял его еще до своей смерти. И никто из его родных не захотел оказать блудному родичу последней услуги.

– А вы согласились?

– Мне стало жаль мою свекровь, – призналась Самира. – К тому же я уже давно живу в Германии. И успела слегка отвыкнуть от обычаев своей семьи. Хотя, если честно, у меня есть больше всех оснований, чтобы ненавидеть и презирать Мустафу.

– Он был таким плохим мужем?

– Не только мужем, но и человеком, – заявила Самира. – Вы знаете, из-за чего его проклял родной отец?

– Нет, – покачали головами подруги.

– Мустафа стал продавать наркотики, – сказала Самира, сделав огромные глаза. – Он даже угодил в тюрьму. Он опозорил свою фамилию. И после этого отец и вся родня отреклись от него. Он никогда не приезжал домой. И только его бедная мать поддерживала с ним отношения.

– А ваш развод?

– После того как он угодил в тюрьму, я сразу же развелась с ним, – спокойно призналась Самира. – Впрочем, даже если бы этого и не случилось, мы бы все равно расстались. У меня было предложение переехать на работу в Германию. И я не видела смысла оставаться с человеком, который так плохо обращался со мной.

– Он вам изменял?

– Что вы, девочки, лично я не знаю ни одного мужчины, который бы не изменял своей жене, – грустно улыбнулась Самира. – Но вопрос в том, как они это делают. Одни стараются не обидеть при этом жену, уделяют равное внимание и ей, и другой женщине. Но Мустафа подобной галантностью не страдал. Мог привести свою женщину в наш дом. Познакомить ее со мной. И я же еще должна была улыбаться и варить им кофе!

– Да уж, – переглянулись подруги. – Странно, что вы его сами не убили еще тогда.

– Иногда меня брала такая злость, что я в самом деле задумывалась об этом, – призналась подругам Самира. – Я так в полиции и сказала. Либо Мустафу убила какая-то из его женщин в припадке ревности, либо он пострадал за свои дела с наркотиками. Третьего не дано.

– И что сказали в полиции?

– Сказали, что характер убийства таков, что это не могла быть женщина, – ответила Самира. – Либо очень сильная, атлетически сложенная женщина.

– Таких у Мустафы не было.

– Верно, – удивленно кивнула Самира. – Мустафа предпочитал молоденьких девочек. Молоденьких, стройных и хрупких. Последняя из его любовниц, которую я видела, была лет на двадцать моложе Мустафы.

– А не мог кто-то из родичей Мустафы убить его, чтобы не позорил доброе имя семьи? – спросила Кира.

– Вряд ли, – покачала головой Самира. – Отец Мустафы скончался в прошлом году. А остальные… они не принимали так близко к сердцу то, чем занимается их родич. Им было вполне достаточно того, что Мустафа исчез из их семьи. Они про него ничего не знали и знать не хотели. Вот сейчас я должна собрать вещи Мустафы и уеду к его матери. Моя мама помогает ей приготовить все к похоронам. Мать Мустафы настояла, чтобы ее сын покоился на том же кладбище, куда потом положат и ее.

– И остальные родственники не были против?

– Мустафу положат отдельно, – сказала Самира. – Так что наказ отца будет соблюден. Но мать сможет навещать могилу сына.

И, помолчав, она добавила:

– Каким бы человеком он ни был, но для любящей матери он навсегда останется ее дорогим мальчиком.

И она принялась рассеянно складывать вещи в открытый чемодан. Подруги переглянулись. Одна и та же мысль пришла им в голову. Конечно, номер Мустафы уже обыскала полиция. Но как знать, вдруг они тут чего-то не заметили. Или заметили, но не придали этому большого значения. Ведь наверняка они искали оружие, наркотики или контрабанду.

– Мы вам поможем с вещами, – вызвалась Кира. – Можно?

Кажется, Самира обрадовалась ее предложению.

– Хорошо, что вы зашли, – сказала она. – Конечно, мы с Мустафой уже давно живем разными жизнями. Но все равно… Когда-то он был моим мужем. Я его любила. И теперь… Теперь мне очень тяжело.

И, произнеся это, Самира поморщилась. Потом ее глаза наполнились слезами, и она поспешно бросилась в ванную. Леся последовала за ней, чтобы утешить. А Кира без помех приступила к осмотру номера Мустафы. Все вещи убитого, как невольно отметила про себя Кира, были высокого качества. Похоже, Мустафа в самом деле был богат и мог себе позволить не пользоваться дешевкой.

Среди предметов мужского гардероба нашлось довольно много женских вещей. Причем все они принадлежали явно разным женщинам. Потому что ярко-алая помада не подошла бы блондинке. А нежно-розовая невыигрышно смотрелась бы на брюнетке.

То же самое касалось и нижнего белья, которого оказалось в избытке. Кира даже порадовалась, что Самира не видела всего этого изобилия женских трусиков и лифчиков разных размеров. Иначе бедной женщине был бы нанесен еще один удар. Но, копаясь в тумбочке, Кира внезапно увидела подписанный конверт. Поднеся его ближе к глазам, Кире удалось прочитать адрес и имя получателя.