Текст книги "Ксеркс. Покоритель Вавилона"

Царь был очень удивлен, но и восхищен тоже. Он немедленно согласился на предложение Эфиальта и приказал в ту же ночь послать в ущелье большой отряд.

В северной части Фермопильского ущелья брал исток маленький ручей, впадавший в море. Тропа, которую собирался показать персам Эфиальт, начиналась в этом месте, сначала шла вдоль русла, потом поворачивала на юг, теряясь в глубоких лощинах, и затем спускалась по горным склонам в нижней части ущелья. Именно там было приказано занять позицию тысяче фокейцев, когда разрабатывался план обороны Фермопил. Поскольку о тайной тропе никто не подозревал, то фокейский отряд должен был не отражать атаки с гор, а контролировать вьющееся внизу ущелье и не пропускать персов, если тем удастся разбить спартанцев.

Персидские воины всю ночь карабкались вверх по крутой тропе среди скал и пропастей, страшных и при дневном свете, а в кромешной ночной тьме тем более опасных. На рассвете персы выбрались на узкие высокогорные долины вблизи от фокейского лагеря. Заросли низкорослых дубов прикрывали подкрадывавшихся персов, но утренний воздух был тих, фокейские часовые услышали шорох листьев и немедленно подняли тревогу. Необходимо отметить, что оба отряда были сильно удивлены. Персы не ожидали обнаружить врага на такой высоте, а греки искренне верили, что над ними неприступные горы.

Завязался короткий бой, в результате которого фокейцы были выбиты из лагеря и отступили вверх в горы в южном направлении. Персы не решились на преследование. Они заняли позицию ниже по склону, что позволяло им контролировать проход. Здесь они стали ждать дальнейшие приказы Ксеркса.

Греки, находившиеся в ущелье, сразу поняли, что теперь их положение стало критическим. Пока персидский отряд не спустился в ущелье, они еще могли отступить, но если останутся на месте, то через несколько часов будут окружены и не смогут получать продовольствие. Даже если они сумеют некоторое время отражать атаки с фронта и с тыла, им грозит голодная смерть. Греки поспешно собрались на совет.

Мы не можем точно сказать, что там происходило. Многие полагают, что Леонид советовал отступить всем, кроме него самого и трехсот спартанцев. «По вашим законам в такой ситуации, – обратился он к остальным грекам, – вы вольны поступать так, как считаете целесообразным: отойти с занимаемой позиции или защищать ее. Однако по нашим законам такой выбор не рассматривается, мы должны сражаться до конца. Нас послали сюда из Спарты защищать Фермопильский проход. Мы не получали приказа отступить. Следовательно, мы должны остаться. И если персам суждено преодолеть это ущелье, значит, они пройдут по нашим могилам. Ваш долг – отступить. Наш долг – остаться здесь, и мы останемся».

Можно сказать, что в безнадежной ситуации глупо жертвовать жизнями трехсот человек, но Леонид поступил благородно и великодушно, отпустив других греков. Нельзя ему отказать в героизме. Понятие о чести здесь доведено до неоправданной крайности, но уже более двух тысячелетий весь мир, единодушно не одобряя решение Леонида, так же единодушно восхищается им.

Но Леонид оставил в ущелье отряд фиванцев, которые, как он подозревал, могли переметнуться к врагу. Приговорил ли он их таким образом к смерти за возможную измену, неизвестно. Известно лишь, что отпущенные с позиции греки вышли на открытую местность внизу, а спартанцы и фиванцы остались. До нас дошли сведения о том, что некоторые греки, не желая оставлять спартанцев одних в страшной опасности, решили остаться и разделить их судьбу, но фиванцы остались очень неохотно.

На следующее утро Ксеркс стал готовиться к последней попытке овладеть Фермопилами. Начал он с торжественного религиозного ритуала в присутствии всей армии, а затем, как обычно, спокойно позавтракав, отдал приказ об атаке. Его войска обнаружили Леонида с отрядом не на укреплениях, как раньше, а далеко перед ними. Спартанцы выдвинулись в более широкую часть ущелья навстречу своей страшной судьбе. И здесь произошло ожесточеннейшее сражение. Воины бились так, словно единственной их целью было взаимное уничтожение. Когда пал Леонид, началась борьба за его тело, отчаянная, яростная борьба, порожденная ненавистью. Четырежды тело Леонида захватывали персы, и четырежды греки вновь завладевали им, и в конце концов отступили, унося тело с собой за укрепления. Немногие уцелевшие собрались на небольшой высоте в более широком месте прохода. Снизу поднимался ведомый Эфиальтом персидский отряд. Спартанцы были измучены боем, их раны кровоточили, мечи и копья изломаны, их вожак и почти весь отряд уничтожен. Однако их дикая свирепость и мужество не покидали их до самого конца. Лишившись оружия, они дрались кулаками и зубами, пока не падали на землю. Бой кончился лишь тогда, когда все греки были убиты.

После сражения ходили слухи, что одному или двоим греческим воинам удалось избежать страшной гибели. Вроде бы в городе около Фермопил остались два солдата с воспалением глаз. Один из них, услышав, что спартанцы остаются в ущелье, по собственной воле присоединился к ним, решив разделить судьбу товарищей. Он приказал слуге провести его на позиции. Слуга выполнил приказ и в ужасе бежал. Больной солдат остался и сражался бок о бок с остальными. Второй солдат спасся и вернулся в Спарту, но до конца своих дней не мог смыть с себя позорное пятно за то, что его соплеменники считали нарушением долга: он не разделил судьбу своего отряда.

Говорили и о другом воине, посланном с какой-то миссией в Фессалию и не вернувшемся после исполнения поручения, и еще о двоих, которых послали в Спарту. Но эти двое вернулись, когда узнали о надвигающемся сражении. Один из них поспешил в ущелье и погиб с отрядом, а второй немного замешкался, и ему удалось спастись. Никто не знает, насколько правдивыми были те слухи, ясно одно: за крохотным исключением, в том бою погибли триста спартанцев.

Фиванцы в самом начале боя всем отрядом перешли на сторону врага.

Когда все закончилось, Ксеркс явился на поле боя, усеянное тысячами мертвых тел, почти все они были телами персов. Бреши в разбитой стене укрепления были заткнуты трупами; в трясину втоптано множество изуродованных тел и сломанного оружия. Когда Ксеркса подвели к телу Леонида и сказали, что это труп предводителя отряда, царь возликовал и, упиваясь победой, приказал обезглавить тело и пригвоздить его к кресту.

Затем Ксеркс велел вырыть огромную яму и похоронить всех убитых персов, кроме тысячи тел, которые оставили на земле. Засыпанную могилу забросали листьями. Так царь хотел скрыть колоссальные потери, понесенные его армией. Когда все было закончено,

Ксеркс отправил флоту послание, которое упоминалось в конце предыдущей главы, пригласив морских офицеров осмотреть поле боя.

Демарат утверждал, что если персидская армия двинется к Пелопоннесу напрямую, то вряд ли легко завладеет полуостровом: слишком сильным будет сопротивление на перешейке. Однако напротив Спарты неподалеку от побережья расположен остров Кифера, которым, по его мнению, овладеть довольно легко. Оказавшись во власти персов, остров станет базой для будущих действий по завоеванию всего полуострова. С Киферы можно будет посылать на материк любые по численности отряды в любое время. Демарат посоветовал отделить от флота 300 полностью укомплектованных кораблей и немедленно отправить их на покорение острова.

Адмирал всецело воспротивился этому плану, что не должно удивлять нас, поскольку, выделив на предложенное мероприятие 300 кораблей, он значительно ослабил бы весь флот. От флота останутся жалкие остатки, заверял он царя, и эти остатки не смогут противостоять греческому флоту, ведь бури уже погубили 400 кораблей. По мнению адмирала, флоту морем и армии по суше следует наступать одновременно и вместе завершить завоевание Греции. Адмирал также посоветовал царю остерегаться советов Демарата, поскольку Демарат – грек и желает предать и погубить персидскую армию.

Выслушав противоположные мнения, царь решил последовать совету адмирала.

– Я поверю тебе, – сказал он адмиралу, – но впредь не желаю слышать ни слова против Демарата, ибо я убежден, что он мой истинный и верный друг.

И с этими словами Ксеркс распустил советников.

Глава 10
Предание огню Афин

Офицеры возвращаются на свои суда. – Греческий флот отступает к Саламину. – Фессалийцы. – Их враждебность по отношению к фокейцам. – Поражение фессалийцев. – Военная хитрость фокейцев. – Отряд призраков. – Фессалийская кавалерия. – Западня для кавалерии. – Кавалерия попадает в западню. – Наступление армии. – Жестокости и зверства. – Священный город Дельфы. – Гора Парнас. – Вершина Парнаса. – Кастальский источник. – Оракул. – Архитектурное сооружение. – Произведения искусства. – Вдохновение оракула. – Разоблачение. – Паника в Дельфах. – Жители Дельф обращаются к оракулу. – Ответ оракула. – Чудо в храме. – Разгром персов. – Призраки воинов. – Ужас в Афинах. – Афинянам советуют бежать из города. – Безысходность. – Некоторые из афинян остаются. – Положение дел в Акрополе. – Величественные архитектурные сооружения. – Статуя Минервы. – Парфенон. – Ксеркс в Афинах. – Афины преданы огню. – Цитадель захвачена и сожжена. – Ликование Ксеркса. – Гонец послан в Сузы

Удовлетворившись осмотром поля боя в Фермопилах и выслушав рассказы участников жестоких схваток с отчаянными защитниками ущелья, командиры персидского флота вернулись на свои суда и приготовились отплыть на юг вдогонку за греческим флотом, который сбежал к Саламину. Персы догнали их там, и состоялась великая морская битва, вошедшая в историю как битва при Саламине – одна из самых известных морских битв древности. Отчет об этом морском бое станет темой следующей главы, а в этой главе мы проследим за действиями армии на суше.

Теперь, когда Фермопильский проход оказался в руках Ксеркса, ему был открыт путь ко всей огромной территории, расстилавшейся к северу от Пелопоннеса. Разумеется, прежде чем попасть на сам полуостров, предстояло преодолеть сопротивление греков на Коринфском перешейке. Севернее перешейка места, где греки могли бы успешно обороняться, не было. Доступ в страну открывали тысячи путей через равнинные и горные долины и вдоль берегов рек. Необходимы были лишь хорошие проводники.

Предоставить проводников были готовы фессалийцы. Они покорились Ксерксу еще до сражения в Фермопилах и теперь считали себя его союзниками. Кроме того, фессалийцы были заинтересованы в том, чтобы провести персидскую армию, поскольку испытывали враждебные чувства к народу, обитавшему южнее Фермопил, – эту страну Ксеркс собирался опустошить в первую очередь. Этим народом были фокейцы. Как мы уже говорили, Фокида была отделена от Фессалии неприступными горами, и единственный путь в Фокиду лежал через Фермопильский проход. Через Фермопилы фокейцы и фессалийцы непрерывно совершали набеги друг на друга задолго до вторжения персов. Фессалийцы подчинились Ксерксу, а фокейцы вознамерились оказать ему сопротивление и ради этой цели вступили в союз с другими греками. Возможно, в большой мере на решимость фокейцев сопротивляться повлияло решение фессалийцев капитулировать. Фокейцы ни в коем случае не желали оказаться на одной стороне со своими давними врагами.

Фессалийцы были настроены так же враждебно. Во время их последнего набега на Фокиду они потерпели поражение из-за военных хитростей фокейцев, что глубоко оскорбило их. Этих военных хитростей, необычных и удачных, было две.

Расскажем сначала о первой. В Фокиду вошло очень большое фессалийское войско, и фокейцы никак не могли справиться с ним. И вот однажды отряд фокейцев из 600 воинов обмазал мелом лица, руки, одежду, оружие и под покровом ночи (хотя, возможно, сияла луна) напал на вражеский лагерь. Фессалийские часовые в страхе бежали, и воины, не совсем очнувшись от сна, завидев похожие на призраки фигуры, с испуганными воплями бросились врассыпную. Ночная атака – обычно дело опасное, поскольку в темноте и неразберихе невозможно отличить друзей от врагов, и в такой ситуации воины часто гибнут от рук своих же. В данном случае эта трудность была устранена необычной маскировкой фокейцев. Они прекрасно знали, что каждый непобеленный – фессалиец. В этом сражении фессалийцы потерпели полное поражение.

Вторая хитрость носила совсем другой характер и была направлена против кавалерии. Фессалийская кавалерия славилась на весь мир. Обширные равнины в центре Фессалии представляли прекрасные условия для обучения кавалерии, а цветущие долины и склоны окрестных гор служили великолепными пастбищами. Многие народы Греции, планируя оборону или отправляясь в военные походы, зачастую считали свои армии несовершенными, если в них не было фессалийской конницы.

Когда отряд фессалийской конницы вторгся в Фокиду, фокейцы прекрасно знали, что не в силах выстоять в открытом бою, и задумали заманить врага в западню. Они выкопали длинную канаву и, заполнив ее корзинами или бочками, набросали сверху тонкий слой земли. Затем они скрыли все следы земляных работ слоем листвы. Подготовившись таким образом и постепенно отступая, фокейцы заманили фессалийцев в ловушку. Бочки были достаточно крепкими, чтобы выдержать пеших фокейцев, но оказались слишком хрупкими под тяжестью всадников. Лошади проваливались, ломая ноги, воцарилась неразбериха, и, когда фокейцы повернули назад и набросились на врага, победа была одержана очень легко.

Фессалийцы не забыли и не простили это. Они жаждали отомстить и ради мести были готовы провести армии Ксеркса в страну своих врагов.

Персидские войска двинулись в Фокиду, наводя ужас на местных жителей неописуемыми жестокостями. Персы вошли в восхитительную и плодородную долину реки Кефис, заселенную трудолюбивыми крестьянами, усеянную множеством городов и городков. На эту мирную, счастливую и изобильную страну орды персов обрушились с мощью разрушительной бури. Они разграбили города, унесли все, что можно было унести, и уничтожили то, что были вынуждены оставить. Сохранился список из 12 сожженных в долине городов. С жителями также обращались с беспредельной жестокостью. Некоторых хватали и заставляли следовать за армией в качестве рабов, других убивали; многих подвергали таким пыткам, что они завидовали мертвым. Многие женщины, замужние и девушки, умирали от жестокого насилия со стороны озверевших солдат.

Самые удивительные события, произошедшие при движении армии Ксеркса к Афинам через Фокиду, связаны с атакой на Дельфы. Дельфы – священный город, где жил оракул; он находился вблизи горы Парнас и Кастальского источника – мест, знаменитых по греческой мифологии.

Парнас – название короткого горного хребта, а не одиночной горы; но самый высокий пик тоже назывался Парнасом. Высота этой горы, по современным измерениям, около 8 тысяч футов, и почти круглый год ее вершина покрыта снегом. На защищенных от ветра и освещенных солнцем склонах растут мхи и немногие альпийские растения. С вершины Парнаса в наши дни открывается вид на всю Грецию, словно вы смотрите на карту. У подножия хребта серебрится Коринфский залив, на севере виднеются равнины Фессалии с голубовато-серыми далекими вершинами Олимпа, Пелиона и Оссы.

На самом деле Парнас – двуглавая гора, между пиками которой начинается ущелье, расширяющееся к подножию горы и переходящее в прекрасную долину, затененную рядами деревьев, пышной зеленью и цветами. В горной долине, связанной с первой долиной, в лавровой роще из-под камней выбивается бурный источник. Этот источник дает начало потоку с мшистыми берегами, который, огибая скалы, вьется вниз по горным ущельям, переходя в спокойную равнинную реку, направляющуюся через плодородную холмистую местность к морю. Это знаменитый Кастальский источник – согласно древним греческим мифам, излюбленное место отдыха Аполлона и муз, воды которого стали символом поэтического вдохновения.

Город Дельфы был построен на нижних отрогах Парнасской горной системы, но выше окружающей местности. Город представлял амфитеатр как бы на коленях горы, с глубокими отвесными ущельями со всех сторон. При таком расположении Дельфы считались практически неприступными в военном отношении. Кроме того, верили, что город находится под особым покровительством Аполлона.

В древности Дельфы были известны всему миру не только оракулом, но и своими архитектурными сооружениями, изобилием произведений искусства и необъятной ценности сокровищ, накопившихся за многие годы. Множество богатых и могущественных правителей, прибывавших в Дельфы за ответом оракула, приносили огромные деньги или ценные подарки святилищу. Некоторые строили храмы, другие возводили портики или колоннады. Кто-то украшал улицы города красивыми зданиями или статуями, другие дарили золотую и серебряную посуду. В результате богатые и величественные Дельфы стали считаться чудом света. Представители всех народов стремились туда, чтобы увидеть его великолепие или получить советы оракула в опасной ситуации.

К периоду царствования Ксеркса Дельфы уже несколько веков наслаждались славой средоточия божественного вдохновения. Говорили, что впервые эта особенность была обнаружена следующим образом. Пастухи, пасшие стада в горах, однажды заметили, что несколько коз, собравшихся у горных расщелин, очень странно ведут себя. Подойдя к ним, пастухи обнаружили, что из расщелин дует таинственный ветер, необыкновенно возбуждающий всех, кто вдохнул этот поток воздуха. Все необычное в те дни считалось сверхъестественным и божественным. Весть о чуде разлетелась повсюду, а влияние вдыхаемого воздуха на людей и животных стало почитаться божественным вдохновением. На том месте был построен храм, появились жрецы и жрицы, город начал расцветать, и с течением времени Дельфийский оракул стал самым знаменитым в мире. Поскольку необъятные сокровища состояли главным образом из даров и подношений, полагали, что они находятся под божественным покровительством. Сокровища действительно были защищены отчасти природной недоступностью Дельф, отчасти укреплениями, время от времени достраиваемыми жителями. Однако самой главной защитой считался гнев богов, который непременно обрушился бы на любого, осмелившегося на святотатство. История об отражении войск Ксеркса удивительна. Мы, как и в других случаях, перескажем эту историю нашим читателям так, как она дошла до нас в изложении древних историков.

Основные силы армии направились прямо на юг к Афинам, являвшимся главной целью Ксеркса. Но большой отряд, отделившись от войска, двинулся западнее, к Дельфам, чтобы ограбить храмы и город и отправить сокровища царю. Услышав об этом, жители Дельф оцепенели от ужаса, а затем обратились к оракулу, надеясь узнать, что нужно делать со священными сокровищами. Поскольку сокровища невозможно защитить от такого могучего врага, следует ли их закопать в землю или унести подальше в какое-нибудь безопасное место.

Оракул ответил, что со священными сокровищами ничего делать не надо. По его словам, божество способно само защитить то, что ему принадлежит. Жителям Дельф следует позаботиться о себе, своих женах и детях.

После этого ответа народ перестал беспокоиться о священных сокровищах и удалил свои семьи и имущество в безопасное место южнее города, в котором остались военный гарнизон и небольшое число жителей.

Когда персы приближались, в храме случилось чудо, которое должно было предостеречь нечестивых захватчиков. Там находились доспехи, очень дорогие, пышно украшенные золотом и драгоценными камнями, – дар какого-то греческого государства или царя. Доспехи висели во внутреннем, священном помещении храма, ни одна человеческая рука не могла их коснуться, это было бы святотатством. Когда персы приблизились, эти доспехи оказались перед храмом. Жрец, первым увидевший их, изумился и преисполнился благоговейным страхом. Он сообщил о чуде воинам и оставшимся в городе жителям, эта весть взволновала их и укрепила их боевой дух.

Пробужденные чудом надежды на божественное вмешательство оправдались: как только персидский отряд приблизился к холму, на котором были расположены Дельфы, грянул гром, вспыхнула молния, и на ряды захватчиков покатились две огромные горные вершины. Воспользовавшись паникой в рядах персов, защитники Дельф бросились на врагов и довершили разгром. В этот бой их вели призраки двух древних героев, уроженцев Дельф, которым были посвящены два дельфийских храма. Призраки появились во главе отряда защитников Дельф в образе высоких, до зубов вооруженных воинов и бросились на персов, проявляя чудеса силы и героизма. Когда бой закончился, призраки исчезли так же таинственно, как возникли.

Тем временем главные силы армии Ксеркса во главе с монархом приближались к Афинам. В городе воцарилась паника. Еще когда греческий флот прекратил сражение в проливе Артемисий перед боем в Фермопилах и обогнул Саламин, правители Афин признали безнадежной оборону города и приказали жителям спасаться, кто как может. После этого объявления все начали в отчаянии готовиться к побегу. Представить эту картину может лишь тот, кто сам был свидетелем эвакуации целого города. Главной причиной всеобщего ужаса был персидский флот, ибо греческие корабли оставили все побережье беззащитным. Персы в любой момент могли высадиться в нескольких милях от города. Не успела весть о грядущей опасности разлететься по городу, как пришла еще более грозная новость: Фермопильский проход захвачен персами и вся персидская армия приближается по суше. После этого паника усилилась. Все дороги, ведущие из города на юг и запад, вскоре были запружены несчастными, измученными, потерявшими всякую надежду на спасение беженцами. Армия отошла к Истмийскому перешейку, чтобы занять последний рубеж для защиты Пелопоннеса. Беженцы из последних сил стремились к берегу моря, где их грузили на транспортные корабли, посланные флотом, и перевозили на Эгину, Саламин, другие южные острова и места побережья. Там беженцы надеялись найти спасение.

Однако кое-кто остался в Афинах. Это была та часть населения, которая верила, что «деревянные стены», упомянутые оракулом, – не корабли, а деревянный забор вокруг цитадели. Мужчины укрепляли забор и присоединялись к маленькому гарнизону защитников крепости.

Цитадель Афин – Акрополь – была богатейшей, прекраснейшей и величественнейшей крепостью в мире. Акрополь был построен на вытянутой каменной скале. Все ее стороны, кроме единственной, по которой можно было подняться к крепости, были отвесными. Овальная каменная площадка имела 1000 футов в длину и 500 футов в ширину – около десяти акров. Эта площадь на вершине и подступы к ней с запада были застроены самыми колоссальными и великолепными архитектурными сооружениями, какие знала древняя Европа. Храмы, колоннады, лестницы, арки, портики, башни и стены в совокупности представляли необыкновенное зрелище. В отдельности они поражали дорогим материалом, богатством украшений, красотой и совершенством работы скульпторов и архитекторов. Потрясало количество и разнообразие бронзовых и мраморных статуй, стоявших в храмах и на террасах. Например, высота статуи Минервы, созданной великим афинским скульптором Фидием еще во времена Дария после знаменитого сражения при Марафоне, вместе с пьедесталом достигала 60 футов. Опираясь на длинное копье, словно колосс часовой, возвышавшаяся над зданиями Минерва стояла слева от главного входа и была видна с расстилавшейся внизу местности. Если смотреть с той же точки, то в отдалении от Минервы справа можно было увидеть величественный храм – Парфенон, один из самых знаменитых храмов мира. Руины этих сооружений, опустевшие и покинутые, сохранились до наших дней на скале, которую они когда-то украшали, напоминая о своем былом величии.

Подойдя к Афинам, Ксеркс без труда овладел обезлюдевшим городом. Все, кто остался, собрались в цитадели. Они построили деревянную ограду через единственный склон, по которому можно было добраться до ворот; собрали груды огромных камней, которые намеревались сбрасывать на захватчиков, когда те попытаются подняться на Акрополь.

Разграбив и спалив город, Ксеркс укрепился на холме напротив цитадели и поставил там машины, метавшие огромные горящие стрелы. Эти стрелы огненным ливнем обрушились на деревянный забор и уничтожили его. Однако доступ к Акрополю все еще был затруднен из-за отвесных стен каменной платформы, на которой стояла крепость. Кроме того, осажденные были готовы бросать огромные камни на головы наступавших персов.

Однако в конце концов после долгого боя и огромных потерь армии Ксеркса удалось пробиться в цитадель: персы нашли тропинку, по которой смогли вскарабкаться на стену. Здесь после отчаянного сражения с защитниками они открыли ворота своим собратьям. Разъяренные оказанным греками сопротивлением, персы изрубили весь гарнизон и укрывшихся в крепости афинян, затем разграбили и подожгли Акрополь.

Сердце Ксеркса, достигшего главной цели своей военной кампании, трепетало от радостного волнения. Разграбление и уничтожение Афин было тем главным удовольствием, которое он обещал себе все время, потраченное на колоссальную подготовку к походу. Теперь, когда цель была достигнута, царь послал гонца в Сузы с триумфальной вестью.