Текст книги "Бесконечное движение к свету"

Когда вы садитесь в кресло, шар можно опустить. Допустим, во время поездки вы захотите пообщаться, с тем, кто находиться не здесь, не с вами. Вы хотите с кем-то посекретничать, так, чтобы не мешать окружающим. Вы можете отдельно от всех посмотреть какой-то фильм или передачу. Или просто, банально, взять лечь и поспать. Между прочим, это уже, устаревшие модели. Современные выпускаются намного компактнее и технические возможности их намного шире.

Всё время, покуда продолжался монолог «зелёного» Простакова, присутствующие очень внимательно слушали, словно были загипнотизированы его речью, поэтому как-то не сразу обратили внимание на внешние изменения: из зелёного человека он снова превратился в обычного, каким был вначале. И только со временем, обратив внимание на этот факт, все сосредоточились, и поняли, что его последние слова не совсем в тему.

– Я не предлагаю вам испытать их на себе – продолжал между тем Простаков – хотя бы по той простой причине, что у нас теперь на это нет времени. Может быть потом, а сейчас мы уже на месте, мы уже прибыли.

После этих слов дверь, в которую они входили, разъехалась по кругу, в разных направлениях, открывая проход в соседнее помещение, которое было намного меньше по размеру и имело круглую форму.

Когда люди оказались там, дверь за ними бесшумно закрылась и все почувствовали лёгкий толчок, означавший начало движения. Спустя какое-то время такой же толчок был и окончанием движения, потому как после него дверь сразу же открылась. Простаков первым шагнул через неё.

– Идите сюда – манил он своих спутников рукой – смелее, не бойтесь.

Они выходили по одному – Андрей, Валентина, Василий – и, как дикие звери, выпущенные из клетки, вначале останавливались и осматривались вокруг.

Здесь их взору предстало помещение, размеры которого, даже приблизительно, определить было не возможно, по большей части, из-за яркого света прожекторов, светивших со всех сторон и слепивших глаза. И, тем не менее, среди всего этого светопредстовления чётко выделялась колонна цилиндрической формы, возвышающаяся до самого потолка, где она заканчивалась огромным стеклянным шаром. Создавалось впечатление, что это ангар для космических ракет, и колонна была одной из них.

Путешественники топтались на месте, смотрели вверх, хотя не менее интересные вещи происходили и внизу, у них под ногами. Оказывается, они теперь стояли посредине круглого диска, который словно большой ковёр лежал на полу. Он был метров пять в диаметре и по нему, начиная от края к центру, беззвучно, ступенчата, рывками двигались ярко красные круги.

– Здравствуйте – послышался вдруг незнакомый голос.

Перед ними стоял молодой мужчина, носивший чёрную, аккуратно подстриженную бороду и, приоткрыв рот, восхищённо смотрел на них широко раскрытыми глазами. Одет он был в ослепительно белый крстюм, из котрого, своей объёмностю, особенно выделялись плечи, рукава и капюшон. Мужчина стоял ровно, прижав руки к телу, немного выпятив грудь, как солдат в строю.

– Знакомьтесь – мой коллега, великий специалист по времени Лавр Катомский – представил его Простаков и, обращаясь уже конкретно к своему коллеге, добавил – Ну что, брат Лавр, готов ли ты принять путешественников во времени?

– Всегда готов! – бодро ответил тот, озаряя присутствующих лучезарной улыбкой.

– Тогда вперёд!

После этих слов Простакова, Лавр Катомсий шагнул на диск и подошёл к ним вплотную.

Края диска загнулись внутрь, образуя тем самым своеобразное ограждение, после чего он, вместе с пассажирами стал медленно подниматься вверх. Летательный аппарат плавно и совершенно бесшумно двигался в пространстве, совершая серпантинные круги вокруг колонны.

Достигнув верха, диск подлетел к стеклянному шару, в котором в это время, образовалось круглое отверстие и с идеальной точностью вошл в него. Дальше они уже продвигалась по прямому, ровному тоннелю. Как только тоннель закончился, диск мягко приземлился на большую круглую площадку. Его края распрямились, светящиеся круги исчезли, он слился с серым полом и стал совершенно незаметным.

В середине круглой площадки, находилась большая арочная конструкция, с прозрачным шаром наверху, который описывал в себе такую же прозрачную пирамиду с чёрными гранями. Всю внутреннюю часть арки занимала верхняя его часть маховика. Нижняя же его часть уходила в пол. Ось представляла собой сплошной цилиндр, диаметром не менее двух метров. Лопасти маховика имели форму цифры восемь.

– Это и есть «машина времени»? – спросил Андрей, кивнув в сторону конструкции.

– Нет – ответил Простаков и, совершив в воздухе круговое движение вытянутой рукой, добавил – Вот это всё, есть «машина времени».

– Путешествие во времени процедура безболезненная и совершенно не опасная – на ходу говорил Лавр Катомский, обращаясь к Андрею – Конечно, с таким случаем мы сталкиваемся впервые. Ведь до этого мы работали только с обычными людьми, у которых обычное тело, обычная плоть и кровь. Дело в том, что здесь предусмотрены несколько прямых телесных контактов. Однако я думаю, мы их успешно заменим лазерными датчиками. Для вашей же безопасности мы вас обездвижим, но находясь там, в другом времени, вы этого не почувствуете. Там вы сможете передвигаться как угодно: ходить по земле, летать по воздуху, плыть по воде и под водой и при этом не испытывать никаких трудностей. Но этим вы не очень увлекайтесь – мы теряем драгоценное время. Некоторые люди ощущают дискомфорт при перемещении, а так же внутри перемещённого времени. Но это, обычно, быстро проходит. У нас с вами будет прямая двухсторонняя связь – вы будете слышать только нас, а мы будем слышать только вас. Всё что с вами будет происходить там, будете слышать и видеть только вы. Вас там никто не увидит и не услышит. И запомните – что бы там не происходило, вас это не касается. Вы там неуязвимый.

– Я и здесь такой – сказал Андрей улыбаясь.

– Вот это-то меня и пугает – задумчиво произнёс Лавр, взявшись за бороду – Перемещать перемещённого – такого у нас ещё не было.

Они подошли к центру маховика и остановились.

– Ну, что? – спросил Простаков, поворачиваясь лицом к Андрею – Вы готовы?

– Да – ответил тот.

– Не боитесь?

– Нет.

– И правильно.

Затем оба учёных начали смотреть в одну точку, которая находилась в центре оси маховика. Вскоре оттуда, словно подчиняясь их телепатическим командам, выдвинулась прямоугольная площадка. Простаков и Андрей посмотрели друг другу в глаза и, ни слова не говоря, направились к ней. Андрей лёг спиной на площадку как на кушетку, Простаков поправил ему руки, ноги, и, наклонившись к лицу, ещё около минуты повторял всё те же инструкции, иногда, при этом, жестикулируя рукой. Потом он выпрямился, а площадка медленно увезла Андрея внутрь цилиндра. Затем профессор вернулся на прежнее место и стал вместе с Василием и Валентиной наблюдать за дальнейшими процессами.

Поначалу казалось, что нигде ничего не происходило. Однако это было не так. Все вдруг заметили, что Андрей из цилиндрической оси маховика каким-то образом переместился в центр пирамиды и неподвижно висел там в воздухе, находясь в горизонтальном положении. Какое-то время спустя шар заполнился клубящимся газом, белёсого цвета, спрятав внутри себя пирамиду с Андреям. Маховик в это время начал медленно вращаться.

Простаков жестом рук показал Василию и Валентине отойти и сам пошёл чуть впереди их.

Пройдя определённое расстояние, они остановились и обернулись. Маховик уже вращался настолько быстро, что движение лопастей представляло из себя полупрозрачный диск, а по поверхности шара, как змеи, в разные стороны "полезли" электрические разряды. Возле всей этой конструкции, лицом к ней, надвинув на голову капюшон, неподвижно стоял Лавр Катомский.

– Всё хорошо – сказал Простаков и, обращаясь к ребятам, указал им рукой на проём в стене – Вам туда.

Лифт, безликий, серый, молчеливый и глухой, доставил ивыпустил их в небольшом помещении, которое имело круглую форму. Ни окон, ни дверей, только два массивных кресла стояли посреди комнаты.

– Располагалась, садитесь поудобнее – послышался чёткий голос Простакова, хотя самого его здесь не было: он не проводил их даже до лифта.

Изображение лица Андрея появилось на стене, как только Василий и Валентина сели в кресла.

– О, родственники! – радостно проговорил тот и помахал рукой. Это означало, что он их тоже видит.

За несколько минут расставания друзья уже начали тревожиться о его судьбе. Но теперь, хотя они были и разделены друг от друга, эта тревога исчезла.

– Андрей, ты теперь похож на Юрия Гагарина – сказал Василий, на что Андрей, улыбнувшись, произнёс – «Поехали».

– Сейчас я буду давать отсчёт от десяти – обратился к нему Простаков – а вы, имейте в виду, если услышите цифру «ноль», значит, перемещение не состоялось. Вы должны переместиться после единицы.

– Понятно – ответил Андрей.

– Все системы в норме. Мы готовы – доложил Катомский.

– Значит так – 1997 год. Посёлок Аше-Рук. 18 июля. Двенадцать часов ровно.

Как только прозвучали эти слова, у Андрея потухли экраны с изображениями лиц его друзей. И в это же время, незнакомый мужской голос, очень уж спокойно и бесстрастно произнёс – «Десять». Дальше, в полной тишине и кромешной тьме, где-то около десяти секунд пришлось ждать девятки. А восьмёрка прозвучала вообще, наверно, по истечению минуты.

«Однако они не торопятся считать – подумал Андрей, закрыл глаза и расслабился – Так и уснуть можно».

У семёрки была уже более высокая тональность, а шестёрка, почему-то, прозвучала с длинной буквой «с» впереди – с-с-с-шесть. Вдруг Андрей дёрнулся всем телом, словно его легонько укололи где-то внутри живота. Он знал, что так бывает при дремоте, когда уже, к примеру, начинаешь засыпать. «Ни хрена они меня не обездвижили» – мысленно выругался он и пошевелился всем телом.

– Три – прозвучало в это время.

Андрей замер и от удивления широко открыл глаза.

– Как три? – шёпотом спросил он – Только что было шесть? Неужели я уснул?

Двойка прозвучала совсем низкой тональностью и сильно затянутой буквой «а». Самое интересное, что до этого, цифру «три» произносил вообще какой-то детский голосок. Единица три раза отдалось удаляющимся эхом, как отскакивающий от водной глади, горизонтально брошенный, плоский камушек.

Андрей затаил дыхание, весь сжался, замер в ожидании предстоящих событий. Он уже готов был услышать «ноль». Но вместо этого, вдруг, что-то легонько щёлкнуло, наподобие бытового выключателя, и перед ним «включился» день. В самом прямом смысле этого слова. Обычный, яркий, солнечный летний день.

– Да! Да! Да! – закричал Андрей – Я вижу! Всё получилось! Я вижу небо, деревья, дома, траву…. Я вижу дым…. Что-то горит… – в это время послышалась далёкая автоматная очередь и раздался резкий, глухой хлопок – Слышу выстрелы и взрывы – уже более спокойно добавил он.

– Значит вы в нужном месте – голос Простакова звучал где-то внутри Андреевой головы – Осмотритесь, обвыкнитесь, попробуйте передвигаться, ну и приступайте к поискам самого себя. Только не увлекайтесь полётами. Если что будет не понятно, выходите на связь. Для этого достаточно произнести что-то вслух.

Передвигаться было легко. Андрей реально видел своё тело, всё в нем было привычно и знакомо. Сделав шаг, он переместился на такое же расстояние. Потом повернулся направо, налево, снова сделал шаг и вдруг в ужасе отскочил назад – он чуть не наступил на мёртвое человеческое тело.

Что тело было мёртвым, сомневаться не приходилось. Сразу бросалось в глаза кровавое месиво вместо головы.

Убитый человек был одет в военную пятнистую форму, тёмно-зелёного цвета, обут в шнурованные ботинки, которых в армии Андрей ни у кого не видел, и лежал на спине, раскинув в стороны руки.

И вдруг тошнотворный ком подкатил Андрею к горлу. В общем-то, перед перемещением, он считал, что готов ко всему. Однако, увидев здесь далеко ещё не всё, понял, что оказывается, совсем не готов.

Он зажал рукой рот, отвернулся и наклонился.

– Андрей, что с вами? – снова прозвучал голос Проскокова – У вас сильно участился пульс и дыхание.

– Ничего – произнёс Андрей, справляясь с недугом – Я просто увидел мёртвого человека.

– Ну, это же война. Привыкайте – начал успокаивать его Простаков – Вы знали куда отправляетесь. Вы, главное, ничего не бойтесь.

Андрей выпрямился и начал глубоко дышать носом. «Вот интересно – подумал он – если бы меня теперь вырвало, то где и как всё бы это оказалось?». Он вдруг вспомнил рассказ сослуживца, как один его знакомый, в состоянии алкогольного опьянения, во сне, подавился собственной блевотиной. И вот только эта мысль в Андрея начала вселять страх, как он услышал у себя за спиной грубый мужской голос – «Что ты видишь?».

Андрей резко обернулся. Перед ним, сразу же за трупом, стояли два человека. Они были одеты в такую же военную форму, обуты в такую же обувь. И это всё, что Андрей поначалу заметил. Дело в том, что один из стоящих, мужчина лет сорока, уставился на него каким-то безумным, можно даже сказать диким взглядом. Он стоял неподвижно, как изваяние и неотрывно смотрел Андрею в глаза. От этого взгляда Андрея словно парализовало. Он тоже стоял как вкопанный и не мог даже пошевелиться, скованный взглядом незнакомца.

«Они же сказали, что здесь меня никто не увидит» – пронеслось в сознании Андрея.

– Что ты видишь, лейтенант? – повторил свой вопрос мужчина.

Андрей не мог понять вопроса, адресованного лейтенанту: видит ли он его, Андрея, или видит ли он что-то другое?

Лейтенант, между тем, казалось, с безразличием смотрел в сторону. Однако, после прозвучавшего вопроса, он медленно повернул голову. И вдруг Андрей понял, что этого лейтенанта, от увиденного, мутит теперь точно так же, как и недавно его, Андрея.

У лейтенанта было бледное лицо, плотно сжатые губы и бессмысленный взгляд. Он был молод, самое большое – года на четыре, старше Андрея. Одет с иголочки и экипирован по полной боевой готовности: бронежилет, каска, автомат, подсумок на ремне, с магазинами и заряженными патронами. Его же товарищ наоборот, был налегке: без головного убора, без бронежилета, с расстёгнутым на две верхние пуговицы, кителем. Из оружия у него имелся только пистолет, и тот на данный момент находился в кобуре.

– Человек, убитый выстрелом в голову… – медленно начал лейтенант – Я думаю, это крупнокалиберная пуля….

– Между прочим… – перебил его товарищ, тем самым, наконец-то, отводя свой взгляд от Андрея – такие же последствия и у разрывной пули. Она проходит через человеческую плоть и, если не задевает кость, то даже не разрывается. Продолжай.

Сказав это, он повернул голову и снова уставился на Андрея. Но Андрей уже знал, что это просто совпадение, что этот взгляд для него ничего не значит и облегченно вздохнул. Теперь он мог смело рассматривать стоявших перед ним людей. Первое что сразу бросилось в глаза – человек, который постарше, был, оказывается, в звании полковника. Высокий, худощавый, с угловатым лицом, большими залысинами. Телосложение не пропорциональное: длинные ноги, короткое туловище, сутулая спина, широкие плечи, острые локти. Сильно выпирающий кадык создавал впечатление излома на шее. Нос длинный, тонкий, с горбинкой. Рот широкий, губы узкие. Подбородок раздвоенный, выпирающий вперёд. Казалось, этот человек измучен голодом и что он долгое время пребывал в пустынном, сухом климате.

– Судя по внешнему виду – между тем продолжал лейтенант – возраст убитого можно определить где-то между двадцатью и двадцатью пятью годами. Волосяной покров на уцелевшем куске нижней челюсти говорит о том, что этот человек носил бороду. Военная форма, защитного цвета, указывает на то, что он принадлежал к действующей группе боевиков. Берцы шнуровались в спешке. Об этом говорят пропущенные петли. Это значит, он останавливался у кого-то в доме и, судя по той же обуви, вычищенной до блеска, а так же чистой и отутюженной одежде, ему здесь оказывался тёплый приём.

Полковник, тем временем, бесстрастно разглядывал мёртвое тело и слегка кивал головой.

– Плохо, что они сразу забирают оружие – произнёс он – Оружие много о чём может рассказать. Одни отпечатки чего стоят. А вот скажи мне, лейтенант, как ты думаешь, когда этот человек последний раз занимался сексом?

Лейтенант удивлённо посмотрел на полковника, потом перевёл взгляд на мертвеца, недоумённо пожал плечами и вскинул брови.

– Я думаю давно.

– Почему?

– Потому, что он не здешний, значит, жены у него здесь нет. А мусульмане строго соблюдают обычаи и они не станут вступать в интимную связь с чужими женщинами или девушками до брака. Да и женщины им этого не позволят.

– Да, лейтенант, ты прав. Это у нас могут жениться и выходить замуж всего лишь для того что бы банально потрахаться. У них же вопрос брака намного шире. Он затрагивает интересы нескольких семей или даже кланов. Это не просто решение парня и девушки. Здесь все подчинено определённым законам и порядкам. Мужчина же, должен содержать семью, иначе, попросту, никто не отдаст за него свою дочь. Кстати – обычаями у них допускается и многоженство, если, конечно, состояние мужчины это позволяет. Но ты прав, лейтенант. Скорее всего, он вообще не женат, потому что слишком молод. Люди сколачивают состояние, обычно, к годам тридцати. А вот как ты думаешь, откуда они здесь взялись?

– Не знаю.

– Я тебя не спрашиваю, знаешь или нет. Я спрашиваю, как ты думаешь?

– Я думою – пришли с Полеяра.

– Но ведь это же больше ста километров отсюда. Это как минимум пять постов.

– Значит такие у нас посты.

– Да лейтенант. Прискорбно, но такие у нас посты. Но почему сюда? Зачем им рисковать, если Лисьи горы намного ближе и добраться туда проще? А, лейтенант?

– Потому что здесь их бы никто не стал искать.

– Правильно! Кто бы мог подумать – пять постов за сутки! Да никогда в жизни! А аналитический отдел полковника Лисечинова хорошо работает. Там умные парни. Но нас губит беспечность. Здесь надо было подкрадываться ночью, в тишине, «ствол» к каждому окну и только потом стучать в дверь. А Броздов средь бела дня, так сказать на белом коне, с шашкой наголо… Здесь всё вышло случайно – мы их здесь не ждали, они нас тоже. Ну как, лейтенант, тебя больше не мутит? Привыкай. Это не самое страшное на войне. Меня смерть тоже поначалу шокировала, но потом ничего, привык. В Афганистане, приходилось, человеческие останки штык-ножом соскребать с брани.

В это время из-за кустов появились три грузовые машины и стали двигаться в направлении, где находились полковник с лейтенантом. Два «Урала» крытые брезентом остановились метрах в пятидесяти от них, а «ЗИЛ», с кузовом типа «КУНГ», продолжал двигаться дальше. Он остановился почти рядом, из кабины вылез военный в звании майор.

– Вы здесь закончили, товарищ полковник? – спросил он.

– Да, можете забирать – ответил полковник, ещё раз внимательно осмотрев мёртвого человека.

– Это последний? – снова спросил майор.

– Нет – удивлённо произнёс полковник – ещё две женщины в кустах возле дороги и двое в саду.

– Тогда теперь забирать не буду. У меня нет места. Одного я ещё мог бы как-то пристроить – майор указал рукой на мёртвое тело – Я ещё раз пришлю сюда Миронова. Он заберёт всех.

– Как знаешь – с безразличием ответил полковник.

После того как машина развернулась и уехала, полковник с лейтенантом не спеша начали отходить от трупа. Вдруг они услышали крики и остановились.

Перед этим из кузовов «Уралов» выпрыгнуло человек десять. Большинство из них были военные, но там же находились и гражданские. Вдруг двое из этой смешанной толпы отделились и быстрым шагом направились к месту, где стояли полковник с лейтенантом. Причём быстрым шагом шёл военный, высокий, крепкий парень, в бронежилете и каске. Второй же, гражданский, был на голову ниже его и поэтому, что бы успевать, ему приходилось бежать. И делал он это не добровольно – военный держал его за локоть и тащил за собой.

– Ты знаешь его? – спросил солдат, подойдя к лежащему на земле человеку, и указал на него автоматом.

Гражданский отрицательно покачал головой.

– Не слышу! – громко произнёс военный сильно дёрнув того за локоть.

– Нэт – с явным акцентом ответил человек.

– Что! – крикнул военный, наклонив ухо к лицу гражданского.

– Нет – повторил гражданский на этот раз без акцента.

Солдат выпрямился и, глядя безумными глазами на полковника с лейтенантом, произнёс – «Я х…ею! Никто ничего не видел, никто ничего не знает, а почти взвода наших ребят нет». У него заметно задёргалась щека. Он снова повернулся к стоящему рядом мужчине и долго смотрел ему в лицо каким-то странным взглядом.

– Х…ли ты улыбаешься? – наконец грозно спросил он – Я говорю – х…ли ты улыбаешься? – ещё громче повторил военный и, взяв мужчину за воротник, поднял и сильно тряхнул его в воздухе. Затем он швырнул его на землю и вскинул автомат.

В это время из общей толпы людей, стоявших у машин, отделились двое военных и бегом направились в их сторону.

– Отставить, Антипов! Отставить! – кричал один из них. Однако эти окрики на Антипова совсем не подействовали: он передёрнул затвор и направил ствол на лежащего мужчину.

– Стоять! Сергей, стоять! – что есть силы завопил бежавший.

В это время полковник в два прыжка оказался рядом с Антиповым. Левой рукой он схватил автомат за ствол и отвёл в сторону, а правой вцепился в шею Антипову.

Секунд через пять он отпустил его. Военный попятился назад, однако, сделав заплетающимися ногами всего лишь несколько шагов, спиной упал на землю. К этому времени подобрали бежавшие. Тяжело дыша, они остановились возле лежащего солдата.

Автомат всё-таки успел дать короткую очередь и пуля задела мужчину: тот корчился от боли и глухо стонал.

– Капитан Комаров! – мощный бас полковника был похож на раскат грома – Ты почему не работаешь с личным составом?!

– Я работаю – ответил Комаров глядя на полковника. Вдруг полковник резко швырнул в капитана автомат Антипова, который держал в руке.

Надо отдать должное Комарову: он среагировал и в воздухе перехватил летящее на него оружие.

– Ни х…я ты не работаешь! – продолжал орать полковник – Завтра сюда понаедет куча «воронья». «Айсберги, Вайсберги, Рабиновичи разные там…». И они будут изгаляться перед объективами. Им ведь до п…ды, что здесь лёг взвод наших солдат. А вот что военные стреляют в мирных жителей – это уже мировая трагедия. Ты это понимаешь?

– Разберёмся – небрежно произнёс капитан, опуская вниз автомат.

Полковник резко обернулся и подошёл к Комарову почти вплотную.

– Никто не будет разбираться, капитан – скороговоркой проговорил тот – Что бы прикрыть чью-то задницу тебя вываляют в дерме и отправят под трибунал.

– Это уже не ваша забота – довольно грубо ответил капитан – вы за собой смотрите. Мы ещё не все дома проверили, а вы без бронежилета ходите.

– А вот это уж точно не твоё дело – как-то обиженно произнёс полковник, развернулся и пошёл прочь.

Лейтенант последовал за ним.

Капитан Комаров искоса смотрел вслед удаляющимся и тихо, скорее больше с иронией, чем злобой, проговорил – «Морда в мыле в жопе ветка это в бой идёт разведка».

Антипов тем временем зашевелился, привстал на локте и закашлялся. Но он, оказывается, не просто кашлял, он плакал. Плакал почти в открытую, навзрыд.

– Ну, ну… Серёга. Всё нормально, всё хорошо – капитан Комаров присел возле него, обнял за плечи, начал успокаивать. Вдруг Антипов замолчал и диким взглядом посмотрел в лицо капитану.

– Я хочу кого-нибудь убить… – тихо произнёс он и после небольшой паузы повторил то же самое, но уже громче – Мне надо кого-нибудь убить… – и в следующее мгновение, схватив капитана за одежду, выкрикнул ему в лицо – Дай мне кого-нибудь убить!

– Хорошо, хорошо – спокойно ответил капитан, похлопывая его по плечу – ты потом убьешь, кого захочешь. А сейчас вставай. Тебе надо отдохнуть, успокоиться. Мы сейчас пойдём к Шишкину, он даст тебе таблеточек, ты примешь их и успокоишься. Ты же ведь устал.

Посёлок Аше-Рук был не большой, но растянутый. Дома вдоль центральной улицы размещались не плотно. Меж ними имелись довольно большие пространства поросшие кустарниками, над которыми возвышались деревья – где акации, где каштаны, где тополя. В большинстве своём это была неровная местность, с разбросанными валунами, рвами, впадинами и возвышенностями.

Полковник с лейтенантом уходили в гору, вершина которой была густо поросшая барбарисом.

Андрей последовал за ними. Пошёл как обычный человек, на которого в данный момент, просто, никто не обращал внимания. Пошёл обычным человеческим шагом, будто бы живьём присутствовал там.

Они как-то вскользь, при разговоре, упомянули его фамилию и поэтому он принял такое решения.

Какое-то время военные шли молча. Наконец полковник заговорил первым.

– Лейтенант, ты случайно не еврей?

– Нет – коротко ответил тот.

Они снова прошли молча метров десять.

– Ты, наверно, думаешь, что я еврей? – снова спросил полковник.

– Не думою я… – ответил лейтенант и вдруг добавил – Но даже если это и так, то, что здесь меняется?

– Я забыл – как твоя фамилия? – полковник наморщил лоб, глядя в сторону лейтенанта.

– Антонов – все в той же манере ответил лейтенант.

– Ну, конечно! – полковник, словно чему-то обрадовался – Антонов, сын Антона…. Здесь всё понятно. А вот моя фамилия Кицысов. Что она обозначает – не знаю. И эта буква «ы» после «ц». Когда пишут – всегда путают. Помнишь в школе правописание буквы «ы» после «ц»? «Цыган сел на цыпочки и сказал цыплёнку цыц». Меня в школе дразнили – «Цыган Кицысов сел на цыпочки и сказал цыплёнку цыц». Лейтенант, а ты обращал когда-нибудь внимания, что евреи, сами про себя рассказывают далеко не безобидные анекдоты? Как ты думаешь – почему?

Лейтенант пожал плечами и, немного подумав, ответил – «Наверно, что бы таким образом узнать реакцию окружающих».

– Зачем?

– Что бы знать, как они относятся к евреям.

– Логично. Ну а как ты думаешь, почему Гитлер их не любил?

Лейтенант вдруг остановился, и какое-то время пребывал в глубокой задумчивости.

– А это не Гитлер их не любил, это Германское общество того времени их не любило.

– Хорошо, пусть будет общество. Так за что же их это общество не любило?

– Я думаю, политическая ситуация того времени, сложилась не в пользу Германии. Версальский договор был для немцев унизительным и оскорбительным. В то время, когда немцы чувствовали себя униженными, евреям это всё было безразлично. Их обособленность, практичность и прагматичность не могли не раздражать германское общество. А Гитлер, просто отображал настроение и взгляды этого общества. Вот и всё.

– Да, лейтенант. Человека нельзя унижать, а нацию тем более. Унижение это не просто обида. Унижение генерирует зло и со временем не забывается. Униженный человек самый опасный. Он редко прощает и при любой возможности мстит. Пример Германии это доказывает. А вот скажи, почему Сталин не любил евреев?

– Это не верно…

– Ну как же? Вспомни тридцать седьмой год.

– Просто тогда, Сталин уничтожил прослойку общества, среди которой были евреи. Возможно, евреев там было большинство, но нельзя сказать, что это относилось к целой нации.

– Хорошо. А зачем он уничтожил эту прослойку?

– Потому что это был отголосок политики, которая проводилась да этого. Репрессии тридцать седьмого года, это детский лепет по сравнению с диктатурой пролетариата. Если в тридцать седьмом расстреливали за вредительство или подозрению во вредительстве, что, в общем-то, если не в большинстве, то в половине случаев, имело место, то тогда могли убить лишь за то, что ты хорошо одет. Уничтожение буржуазии как класса. Эту идею ещё Маркс придумал, а Ленин воплотил в жизнь.

– Ого, лейтенант! Откуда такие крамольные мысли? Если бы тебя теперь слышал замполит, полковник Киселько, он бы от возмущения в штаны наложил. Неужели этому сейчас учат в школе?

– Не совсем. Просто сейчас больше дают разносторонней информации, а выводы я уже делаю сам.

– Это хорошо, что ты сам делаешь выводы. В наше время, информацию, давали лишь ту, которую считали нужной. И выводы за нас делали, какие надо. Самому делать выводы у нас было опасно. Смертельно опасно. Это я понял ещё в молодости, правда, никому об этом не говорил. В своё время, будучи курсантом, мне пришлось работать в архиве КГБ. Архив перевозился в другое место и нас направили туда таскать и сортировать папки с личными делами. Обычная рутинная работа, для которой используют бесплатную рабочую силу – курсантов. Нам, естественно, не разрешалось вскрывать пачки и читать. Но старый шпагат часто рвался и мы втихаря, в ожидании машины, кое-что почитывали. Просто так, без определённых целей и умыслов. И вот тогда я понял, что выводы надо делать самому, что нельзя верить тому, что нам преподносят. Лейтенант, а кто у тебя в училище преподавал психологию?

– Полковник Драсанка.

– Что? Феликс Драсанка?

– Да. Вы его знаете?

– Ещё бы. Я с ним прошёл Афганистан. Гордись, лейтенант, в жизни ты прикоснулся к настоящему гению. Это уникальная личность. Его способности понимать людей, предвидеть их поступки а следовательно, и предсказывать события – нет в мире равных. Вот, например – он смотрел на дорогу. Совершенно пустую, чужую, незнакомую дорогу. Просто неподвижно стоял и, как могло показаться со стороны, тупо, бессмысленно смотрел. Но на самом деле он всё сопоставлял, рассчитывал, анализировал. И кто знает, может быть, таким образом он видел будущее? Потом он, вдруг, заявлял, что там то и там должны находиться мины. Или за тем поворотом, возможно, устроена засада. И он, в большинстве случаев, оказывался прав. В полку у него была кличка «Пророк». Хотя внешне в нём ничего сверхъестественного не было: обычный человек, обычной внешности. Просто он хорошо изучил психологию человека вообще и психологию восточного человека в частности. Он знал, о чём он думает, как он думает, что он будет делать в определённой ситуации, как поступит при определённых обстоятельствах. Говорят, однажды он попал в плен, к душманам и сбежал. Но сбежал, это официальная версия, а неофициальная – они его сами отпустили. Как это случилось, он никому не рассказывал. Ходили слухи, что он владел сильным гипнозам.

В Афганистане наш полк бросили на Дабарский хребет. Есть там такой городишко – Дабар. Ну, город это по местным понятием. По нашим же, это просто довольно большая деревня. И вот наше руководство, в Союзе, решило сделать доброе дело: облагородить Дабар. Решили построить современные жилые дома, детские сады, школы, больницу. Оттуда недалеко до Сардской равнины и там можно было выращивать хлопок. Но что бы в Дабаре что-то построить, нужно было из Союза вести строительные материалы и технику. Аэродром, который мог принимать транспортные самолёты, находился на одной стороне хребта, а Дабар – на другой. Эти два пункта связывали между собой две дороги – одна горная, вторая равнинная. Равнинная дорога была, конечно же, безопаснее во всех отношениях, но протяжённость её составляла больше пятисот километров. А напрямую, через горы – сто пятьдесят километров. Но в этих горах имелось так называемое «Чёрное плато». Там был неиссякаемый источник опийного мака. Все окрестные жители, да и Дабар в том числе, существовали за счёт данного промысла. Следовательно, эти места кишели душманами. Раньше здесь различные кланы дрались между собой за сферы влияния, а когда появились Советские войска, стали воевать против них. Наши колонны, проходившие через горный хребет, были для них лакомым куском.