Текст книги "Народная игрушка"

А. А. Мезрина очень любила лепить животных. Выразительны образы горделивого златорогого оленя, трусливого зайца, царственного льва. Львы у дымковских мастериц – вариация классических скульптурных украшений богатых домов Вятки. Яркая желто-черная раскраска, игрушечные пропорции, заплетенные в косы гривы придают им сказочность. Образ медведя у Мезриной близок к общенародному его пониманию. Это грозный зверь, стоящий на задних лапах во весь свой немалый рост. На морде – свирепое выражение. Такого медведя опасались охотники, не любили крестьяне, у которых он разорял ульи и задирал скотину. Но одновременно это медведь-скоморох. Когда дрессированного медведя приводили в село или на ярмарку, крестьяне и горожане встречали его с неизменным восторгом и почтением. Мишка держит в лапах музыкальный инструмент. Черная шкура по брюху украшена тремя рядами ярких кружков. Он величественен и привлекателен, страшен и забавен одновременно.

Тема праздника звучит в композициях, изображающих танцующих, катающихся на лодке, музицирующих, пьющих чай. Сцены народной жизни обыгрываются в сюжетах с водоносками, пастухами, крестьянками, кормящими домашних животных и птицу. Позы героев убедительные, неторопливые, полные достоинства. Как будто свершается какой-то важный ритуал.

Сочетание животного и человека обыгрывается как цирковая сцена. Наездница в пышном платье и шляпке – это тип горожанки, далекой от грации амазонки. Она кукольно важно, с серьезным выражением лица восседает на спокойно стоящей лошадке. Это выдает добрую усмешку автора. Наездник в высоком колпаке более динамичен. Он чуть отклонился назад, держась за рога козла. Упрямец также откинулся. Так усиливается комичность сюжета. Большинство небольших по размерам групп лишено орнаментального декора. Веселое настроение создается яркими цветами костюма и позолотой.

Среди многочисленных сюжетных композиций те, которые отражали, как того требовали заказчики, перемены советского времени. Но эти сюжеты у А. А. Мезриной – варианты ее традиционных композиций. «Детский сад на прогулке» повторяет сцену «Гусятница». Детишки в одинаковых платьицах уподоблены стайке гусей. В работе «Чтение колхозного устава» женщины сидят кружком, как «Музыканты». Только в руках у средней колхозницы вместо музыкального инструмента – книга. Симметрия придает композиции значительность, а красный цвет головных уборов, стульев, кружков на платьях в сочетании с белым и черным цветами вносит оттенок мажорности.

Некоторые авторы определяли искусство А. А. Мезриной как «народный примитив». И. Я. Богуславская против такого определения. Искусствовед убеждает нас в том, что примитив – проявление непрофессионализма, неумения выделить главное в заинтересовавшем автора событии. Анна Афанасьевна, наоборот, обладала даром обобщения, умела создать яркую характеристику персонажей, как людей, так и животных. В народном искусстве залогом профессионализма является следование канону. Профессионализм А. А. Мезриной основан на подчинении нормам коллективного искусства дымковских игрушечниц. Но оно подкреплено личными качествами талантливой мастерицы: смелостью вариативных решений, умением выделить главное и добиться характерности образов. Творчество автора определило дальнейшие пути развития дымковского промысла. Оно – «свидетельство яркого таланта, выразившего принципы местного искусства в столь индивидуальной форме и владевшего канонами так глубоко и органично, что даже в преклонном возрасте, отвечая на запросы своего времени, она не отступила от высокого уровня своего мастерства»[36]36
  Богуславская И. Я. Дымковская игрушка. Л., 1988. С. 93.


[Закрыть].

В 30-е годы ХХ в. на дымковскую игрушку повлияли два фактора. Во-первых, возросший интерес к народному творчеству, давший мастерицам возможность почувствовать ценность своего труда и выразить свою индивидуальность. Этот фактор, несомненно, нужно считать положительным. Но отрицательно сказалась на их искусстве политика в области воспитания. Вульгарно-социологический подход к игрушке выразился в том, что ее расценивали только как средство воспитания молодежи в духе социализма. Насаждение современной идейной тематики, требование перенесения принципов реалистического искусства в народную скульптуру, укрупнение ее размеров с целью придания ей ложно понятой значительности – вот тенденции, мешавшие развитию дымковской пластики. В этот период после длительного перерыва вернулись к игрушке несколько немолодых потомственных мастериц. Этому способствовала поддержка А. И. Деньшина и организационное оформление артели, получившей государственные заказы и снабжение. Дымковская игрушка начала цениться как национальный сувенир в стране и за рубежом. Впервые стиль дымковской игрушки был применен в оформлении зданий, что доказало его монументальные и декоративные возможности.

Творчество Е. А. Кошкиной и Е. И. Пенкиной может проиллюстрировать эти тенденции. Типичные женские образы, любимые ими обеими, изменились в сторону большей нарядности за счет обилия лепного декора, орнаментального богатства, ярких расцветок и щедрой позолоты. Барыням, няням-кормилицам, водоноскам и цыганкам подходит меткое название «Щеголихи», которое любила применять Е. И. Пенкина. Исчезли социальные отличия в одежде, приметы современной моды. Фартуки и юбки с оборками, пышные рукава, кокошники, шляпы – это уже условный костюм, необходимый образу для эффектности и декоративности. Впечатлению нарядности способствуют украшения: бусы в несколько рядов, висячие серьги. В руках зонты, сумочки, веера, цветы. Так был создан своеобразный эталон красоты, притягательный своей величавостью, достоинством, праздничностью. Не зря барыни выдерживали увеличение в размерах до 50 см. Мастерицы справлялись с этой задачей и в лепке, и в росписи. Сравнение показывает, что обе они ориентировались на пропорции маленьких кукол, не нарушалась традиционная форма и живописная проработка. Но у каждой из мастериц имелись личные достижения в разработке женского образа. Работы Е. А. Кошкиной узнаются по форме более пологого колокола юбки, но особенно, по рисунку лица. Она снабжала нос двумя красными точками – ноздрями, отчего лицо приобретало курносость. Рот рисовался в форме сердечка, а глаза – аккуратными кружочками под красиво выведенными с нажимом посередине дугами бровей. Круглую головку обрамляли умело закрученные в прически черные волнистые волосы. Кукла выглядела простодушной, чуть лупоглазой и даже кокетливой. Она была мила своей кукольной красотой. Елизавета Александровна первой начала заботиться о трехмерном восприятии фигурки. Она заводила одну из рук женщины за спину или помещала ребенка сзади, изображая его как бы выглядывающим из-за широкой юбки.

Е. И. Пенкина была неистощима в вариациях нарядов кукол, способах их декорирования как лепными деталями, так и росписью. С помощью одежды, положения рук, выражения лица ей удавалось передать разнообразные характерные состояния героинь. Женщины у нее получались то надменные, то веселые, то упрямые. Одну даже назвали «Спорщица», за колючий взгляд, за обнаженные от локтей руки, энергично упертые в бок. Ее состоянию подходит наряд: длинная синяя безрукавка с меховой оторочкой, пышный капор на голове, белая вышитая блуза, яркая юбка со сложными орнаментальными композициями в крупных клетках.

Е. А. Кошкина любила лепить фигурки животных и птиц. Ее вынуждали взять за основу образцы промышленной резиновой игрушки. Так появились тяжеловесные в глиняном исполнении собачки с предметом в зубах, зайцы с морковкой в лапах. Но надо отдать должное мастерице, она сумела почувствовать их не органичность стилистике «дымки». Образы птиц автор наделила декоративностью и сказочностью, украсила гуся рядами оборок, индюка круглым расписным хвостом и малиновой длинной бородой. Роспись в контрастных или нежных сближенных оттенках по-своему передавала характер птицы, у гуся – поэтичный, у индюка – франтоватый. Ее коровы с унылой длинной мордой выглядят ленивыми. Величественно возлежащие львы комичны из-за человеческих глаз с янтарными кружками, зрачком-точкой посередине и острым штрихом наведенными верхним веком, бровями и усами. Все фигурки зверей и птиц у этой мастерицы небольшие по размерам, компактные по лепке, точные в деталях и позах.

Е. И. Пенкиной удалось придумать петуха, особенно замечательного в профиль. Красавец демонстрирует свой орнаментированный хвост с фестонами по нижнему краю. Он активно обведен красной краской. Того же цвета гребенькорона, борода и клюв. Яркий цвет подчеркивает задиристый характер драчуна, он становится преобладающим, контрастирует с белым фоном, желтыми лапами и крыльями, зеленым цветом декоративных точек. На спине веселого динамичного петуха хорош мальчик-наездник в высоком колпачке. В сравнении с ним петух выглядит огромным. Такого не увидишь даже в цирке, а только в уникальном мире творческого вымысла. Наездники на животных, птицах и даже рыбах – это шутка дымковских мастериц, созвучная праздничному характеру народного искусства (см. цв. ил. 4,б).

Двухфигурные композиции Е. А. Кошкиной чаще составлены из традиционных фигур. Сценка «У колодца» изображает водоноску в нарядном платье и конька. Они стоят рядом, демонстрируя себя. Женщина касается одной рукой колодца, другой – спины маленького конька. С помощью этого жеста связаны обе фигуры и предметы обстановки. Ведро, поставленное у ног женщины, и колодец служат оправданием названия композиции. Становится понятно, что хозяйка решила напоить жеребенка. Значительная разница в размерах женщины и лошадки вносит оттенок трогательности. Яркая орнаментация создает праздничное настроение. Для такого несколько механического соединения фигур требовалось найти подходящие сюжеты. «Пастух, пасущий коров» – сценка, где пастушок шествует за коровами и телятами. Их последовательное движение тоже оправдано. Кто бывал в деревне, тот наблюдал подобное медленное, кажущееся сонным, с остановками у островков травы, передвижение стада по дороге к месту пастбища. И снова животные много меньше человека по размеру, что компенсируется нарядной раскраской фигур, вносящей ощущение приподнятости и лиризма.

Е. И. Пенкина смелее придумывает новые образы, опираясь на жизненные впечатления. Она вносит живое лаконичное движение, подчеркивающее внутреннюю связь персонажей. Доярка ласково прикасается рукой к спине коровы, будто благодарит свою кормилицу. Кобылица чуть-чуть поворачивает голову к жеребенку, ободряя малыша, по-матерински следя за каждым его движением. Дрессировщик головой прижимается к гриве льва, обнимает его за шею, и мы понимаем, что между ними доверие. Если Е. А. Кошкина нечасто выполняла групповые сценки, то ее подруга, наоборот, обогатила дымковское искусство сказочными и сюжетными композициями. Даже сам процесс ее работы, описанный свидетелями, говорил о склонности к повествованию. Она любила сопровождать лепку рассказом, полным метких наблюдений и юмористических замечаний.

Типично для народного творчества, когда живые и емкие словесные описания легко, будто сами собой, преобразуются в зрительные образы. Сюжетные композиции из народной жизни, например: «Уборка моркови», «Пилка дров», «Пряхи» навеяны собственными жизненными впечатлениями мастерицы. В праздничных, цирковых, исторических сюжетах («Ушкуйники», «Наездники» и др.) воспоминания детства и книжные знания дополнены смелым вымыслом. Сказочные сюжеты: «Змей Горыныч», «Баба-Яга в ступе», «Царевна на сером волке» и др., делались, очевидно, под влиянием советчиков, стремившихся разнообразить ассортимент игрушек. Они доказывают, что дымковской пластике доступно воплощение любой темы, но повествовательное решение требует проверки временем.

Сказочные сюжеты, трактованные слишком прямолинейно, не закрепились в дымковской пластике.

Сам подход мастериц к сюжетным работам можно увидеть при сравнении двух композиций. Тем более что посвящены они искусству Дымкова и помогают нам увидеть воочию процесс изготовления и продажи игрушек. Это работа Е. А. Кошкиной «Продавщица игрушек» (см. рис. 20.) и работа Е. И. Пенкиной «Я за работой» (см. цв. ил. 3,в). Первая мастерица соединила две женские фигуры, продавщицы и няни с ребенком на руках. Они стоят с двух сторон от стола с игрушками, одна предлагает, другая выбирает товар. Узнаваемая ситуация не потребовала нарушения традиционной фронтальности фигур. Сбоку, мы тоже ощущаем симметричность группы. Что говорит о медленном преодолении традиционных композиционных схем. Но костюмы женщин, живое движение малыша, хватающего игрушку, наконец, разнообразие выставленных образцов на столе продавщицы вносит в эту композицию жизненность и убедительность. В работе Е. И. Пенкиной симметрия смело нарушена. Стол с игрушками расположен слева от женщины в платочке. Она оказывается к нему боком, что вынуждает нас лучше ощутить трехмерность пространства. В ракурсе оказывается либо стол, либо доска, на которой мастерица лепит глиняный конус будущей юбки. Жесты ее рук убедительны и тоже лишены однообразия. Левая рука прячется за конусом, а правая внутри него, мы будто чувствуем, как там привычными движениями заглаживается внутренняя поверхность. Справа от мастерицы, у ее ног уютно лежит пятнистая собачка. Такие дворняжки с миролюбивым и веселым нравом жили в Дымкове в каждом дворе. А вот на столе с игрушками симметрия снова восстановлена. Высокая фигурка барыни контрастирует по размерам с лошадкой и птичкой, которые стоят по бокам от нее. Заметьте, выбраны самые архаичные традиционные сюжеты, будто возвращающие нас к старине. От этого сцена приобретает законченность, читается как полный значительности ритуал.

В 1939 г. по заданию Кировского облисполкома дымковские мастерицы Е. И. Кошкина, ее дочь З. Ф. Безденежных, Е. И. Пенкина и младшая дочь А. А. Мезриной О. И. Коновалова оформили павильон Северо-Восточного региона на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке в Москве. Под руководством А. И. Деньшина они выполнили барельефы, которые украсили фризы и полуколонны большого зала. Это решение было удачным для групповой работы, где общий стиль исполнения был залогом цельности. Лаконичность и декоративность дымковского стиля не противоречили монументальности. Ритмически чередующиеся изображения людей, животных, растений, цветов создавали впечатление яркое и самобытное. Эта работа была замечена прессой и специалистами и добавила дымковчанкам известности.

Атмосфера доброжелательности и заслуженная слава дымковской игрушки расширили круг мастериц. Вернулись к ее изготовлению потомственные игрушечницы М. А. Ворожцова, М. А. Лалетина, О. И. Коновалова. Это произошло, когда всем им было уже за семьдесят лет. Упорно трудясь, они успели сформировать свой почерк. Огромное желание делать игрушку и природное трудолюбие вывели в число творцов следующего поколения З. Ф. Безденежных, Е. И. Косс-Деньшину, Л. Н. Никулину, З. В. Пенкину, которых обучили Е. А. Кошкина и Е. И. Пенкина. Обучение проходило на дому, все мастерицы и были в то время надомницами. То есть атмосфера обучения была приближена к традиционной. Молодежь длительное время помогала старшим лепить и расписывать игрушку. Мастерство передавалось «из рук в руки», на наглядном примере. После того как Е. И. Пенкина перенесла операцию на глаза, ее игрушки расписывали Л. Н. Никулина и Е. И. Косс-Деньшина. Обе развили свой цветовой дар и научились добиваться органичности формы и росписи, что проявится позже в их самостоятельных работах.

Во время Великой Отечественной войны, несмотря на колоссальные трудности и беды, спрос на игрушку не уменьшился. Киров был местом эвакуации. У людей, оторванных от родных мест и близких людей, «дымка» вызывала восхищение своей оптимистичностью. А. И. Деньшин с гордостью писал в те годы: «Дымковская игрушка являлась тогда доказательством несокрушимости русского народного духа… играла роль какого-то светлого жизнеутверждающего фактора неувядаемости творческих сил народа, его гения»[37]37
  Цит. по кн.: Богуславская И.Я. Дымковская игрушка. Л., 1988. С. 145.


[Закрыть].

В 1943 г. дымковские мастерицы получили первую премию во Всесоюзном конкурсе детской игрушки. Они были приняты в члены Союза художников. С тех пор он и взял на себя заботу о развитии промысла, заключая договора на обучение молодежи, направляя в командировки по обмену опытом, для участия в выставках. В 1957 г. игрушечницам было выделено несколько помещений, а в 1966 г. введено в строй здание мастерских с необходимым оборудованием. Эти меры и общий подъем интереса к декоративно-прикладному искусству и народному творчеству способствовали расцвету дымковской пластики. Активно включившаяся в дело молодежь расширила круг тем и сюжетов. Традиционные образы приобретали новые интерпретации. Увеличивающийся спрос вызвал деление игрушки на массовую и уникальную, выставочную. На первой отрабатывались традиционные приемы, вторая демонстрировала творческие достижения лучших мастериц. Их труд получил заслуженное признание. Первыми из мастеров народных промыслов О. И. Коноваловой, Е. И. Косс-Деньшиной, З. В. Пенкиной, Е. З. Кошкиной была присвоена Республиканская премия им. И. Е. Репина.

Рис. 22. З. Ф. Безденежных. Курица с цыплятами. Дымковская слобода. г. Киров (Вятка). 1960

Рассмотрим, какой вклад в развитие дымковской игрушки внесли авторы среднего поколения. З. Ф. Безденежных, много помогавшая матери, сначала повторяла ее репертуар. Но постепенно выкристаллизовался ее собственный почерк и круг сюжетов. Ее пластика декоративна за счет обилия деталей. Роспись графична, аккуратна, с преобладанием линейных решений. С помощью ритма пятен, своеобразной, будто мозаичной композиции орнамента она добивалась впечатления необычайной нарядности и утонченности, светлого радостного настроения и спокойствия. Кроме крупных барынь, ею были любимы небольшие сценки с детьми. Она переработала промышленный деревянный образец птицы-сороки, превратив ее в горделивую красавицу с короной на голове и хвостом-веером. Ее курица – еще более сказочная птица, воплощение материнской гордости и величавости. Такою ее делают широко раскинутый богато украшенный хвост и крылья, которыми она прикрывает сидящих вокруг ее груди желтеньких цыплят (рис. 22).

Л. Н. Никулина предпочитала лепить маленькие фигурки, некоторые были размером всего в 5–6 см. Лаконичные в лепке, они трогательны и по-детски беззащитны, благодаря удивленному выражению лиц со вздернутым носиком. Гладкоокрашенные детали автор умело сочетала с орнаментально украшенной нижней частью. Она удачно гармонизировала интенсивные цвета, отдавая предпочтение вишневому, синему, желтому, оранжевому, светло-зеленому и розовому. Тематический круг работ мастерицы ограничен традиционными сюжетами. Барыни, скоморохи, музыканты, катающиеся в лодке – ее персонажи. Но зато, сколько вариаций любимых тем у нее имелось.

О. И. Коновалова, хорошо знавшая творчество своей матери А. А. Мезриной, начинала с повторения ее образов, еще в 40-е годы.

Но уже тогда старалась добиться собственных характеристик, делая своих героев более открытыми и доброжелательными. Все ее образы современны и жизненны. Любимый ею женский персонаж – «куколка на ножках», вариант дореволюционной барышни. Это мягкий, лиричный, чуть детский образ, узнаваемый по черным туфелькам с ремешком. У Ольги Ивановны было также особое пристрастие к животным. Она делала множество отдельных фигурок, но ее достижение – варианты добросердечных сценок, где человек общается с птицей или зверем, например: «Мальчик с медведем», «Хозяйка кормит кур», «Лодочник с собакой». Забавная пятнистая собачка-пустолайка, вообще, ее любимица. Она сопровождает морячков, катающих в лодке своих подруг, пастуха со стадом. Игрушки мастерицы невелики, самая большая – 14 см, что созвучно лиричности образов. Они всегда устойчивые, тщательно вылепленные, немногословные в деталях. В конце жизни автор начала уделять внимание нарядной раскраске, применяя как контрастную, так и сближенную цветовую гамму (рис. 23).

З. В. Пенкина пришла в семью, где занимались игрушкой, как говорят «со стороны». Но оказалась хорошей ученицей и успешной продолжательницей традиций, приучив к делу и свою дочь В. В. Киселеву, выполнявшую роспись материнских игрушек. Она унаследовала от Е. И. Пенкиной повествовательность сюжетов, и даже говорливость при выполнении игрушки. Ее фантазия бурлила, подсказывая все новые и новые темы, словесные образы переливались в пластические. Самый знаменитый образ Зои Васильевны – многодетная мать. Художница изображает нарядную женщину сначала с выводком детей мал мала меньше, позднее она придумывает изобразить ее как на семейной фотографии в окружении выросших сыновей и дочерей. Группа в своем спокойствии, ритмической уравновешенности кажется памятником материнству. Звонкая цветовая гамма вносит в образ мажорное состояние, будто славя его громкой праздничной песней (рис. 24).

Мастерица первой стала делать наборы фигурок, объединенные одной темой. В 70-е годы многие начнут увлекаться такими композициями-наборами, так как они эффектно выглядели и привлекали внимание зрителей на выставках. Кроме того, наборы вернули «дымке» природу игрушки. Их можно было изменять количественно, добавляя или уменьшая число персонажей, переставлять в разном порядке, словно играя. В повествовательных сюжетах находили реализацию жизнерадостный нрав, любознательность и природный юмор З. В. Пенкиной. Задорная композиция «Уржумская ярмарка» поражает выдумкой и точностью наблюдений, разнообразием характеров и детской непосредственностью. Здесь балаганы и карусели, торговцы с разным товаром, в том числе и дымковскими игрушками, цирковые наездники, поводырь с медведем, танцующий цыганский табор, степенные удмурты в повозке, демонстрирующие свои одежды татары. Всего более двух десятков фигур и групп. Сложный ритм и пестрота красок соответствуют атмосфере шумного праздника.

Рис. 23. А. М. Колчанов. Ольга Ивановна Коновалова. 1982. Ксилография

Рис. 24. А. М. Колчанов. Зоя Васильевна Пенкина. 1982. Ксилография

В композиции «Сказка о царе Салтане» мастерица интерпретировала развивающийся во времени сюжет сказки. Более ста фигурок хороши по одиночке, они могут варьироваться в разном порядке. Объединяет их не только сюжет, но и тональная гамма росписи с обилием позолоты, по своему передающая ощущение сказочности. И. Я. Богуславская отмечает индивидуальность таланта этой художницы, «в нем выразилась яркая человеческая личность, сочетающая детское чистосердечие, доброту, непосредственность с житейской мудростью. Сила и обаяние таланта позволяли мастерице вольно обращаться с канонами местного искусства, рождали убедительную эмоциональность ее произведений. Но подражать им, копировать, повторять их невозможно, как нельзя воплотиться в другого человека»[38]38
  Цит. по кн.: Богуславская И. Я. Указ. изд. С. 213–214.


[Закрыть].

Е. З. Кошкина ревностно соблюдала традиции дымковского искусства. Она сама утверждала, что ее любимые композиции – старые, заимствованные в творчестве известных родственниц. Ее игрушки тщательно проработаны как в пластике, так и в росписи. Персонажи неторопливы, статичны, похожи своими острыми взглядами, аккуратно уложенными прическами. Композиции художницы часто симметричны, уравновешены, но жизненно убедительны. Это незатейливые жанровые сценки «Уборка капусты», «Школьники за партой», «Пара на скамейке». Герои неизменно внимательны и добры друг к другу. Говорят, что такой же была сама мастерица. Камерные фигурки зверей и птиц убедительно передают их повадки, узнаваемые характеры. Пластика игрушек – мягкая округлая, сочетающаяся с росписью нежных оттенков (рис. 25).

Е. И. Косс была «заражена» любовью к «дымке» своим супругом А. И. Деньшиным. Сначала она была его помощницей в собирании, популяризации, совершенствовании условий для создания игрушек, но позже сама сумела стать мастером. Екатерина Иосифовна внимательно перенимала навыки лепки и орнаментации у Е. И. Пенкиной, раскрашивала игрушки постаревшей учительницы, постепенно пришла к своим темам и изобразительным приемам. Ее ранние работы на сказочные сюжеты выглядели чуть наивной иллюстрацией, внешне подражающей дымковскому стилю. Тщательное изучение творчества А. А. Мезриной привело художницу к полному усвоению его достоинств. Игрушки Е. И. Косс становятся пластически завершенными, продуманными в цвете, богатыми по орнаментации. Но самое главное, приобретается умение создавать образы-типы, с яркими характерами, узнаваемой повадкой, сдержанными движениями. В живописи лиц она, как и Мезрина, использует приемы гротеска, заостряя нос, рисуя брови с изломом над точками глаз. Но ее персонажи не насуплено-строгие, как у старейшей мастерицы, а забавно-комичные. Чувствуется легкая ирония автора, ее доброе подтрунивание над своими героями. Мастерица работала над фигурами разных размеров. Ее статные дамы и няньки, предназначенные для выставок, большие. В то же время создаются миниатюры, размером в 3–5 см. Естественно, что подходы к таким вещам разные.

Рис. 25. А. М. Колчанов. Евдокия Захаровна Кошкина. 1982. Ксилография

Женские типажи в огромных, будто раздутых юбках, с небольшими торсами и маленькими головками, несмотря на гротескные пропорции, остаются изящными, статными. Декоративность им придают лепные детали одежды и щедрое богатство росписи. Миниатюры, изображающие тех же барынь и нянек, тщательно проработаны по форме, тонки по лепке, разнообразны по цвету и орнаменту. Образы остаются цельными по характеру, важными, самодовольными. Авторская ирония опять дает о себе знать. Юмористически решаются и групповые композиции. Супружеская пара в работе «А нынче трое!» держит на руках трех младенцев, два малыша стоят на своих ножках впереди родителей. Веселый, добродушный характер сценки подчеркивается семейным сходством лиц с вытаращенными глазами, одинаковыми пропорциями тел, где головы мягко переходят в шею, а ноги выглядят коротковатыми. Франтоватые костюмы подчеркивают торжественность момента. У Е. И. Косс-Деньшиной – несомненный дар колориста. Ее цветовые гармонии сложные по оттенкам, чаще нежные, но иногда и мощные. Любимые цвета – разные по тону розовый, желтый, синий (рис. 26).

Начиная с 70-х годов ХХ в., углубляется интерес к народному искусству, которое оценивается как неотъемлемая часть национального богатства. Расширение международных культурных контактов приводит к «сувенирному буму». По-прежнему востребованной остается дымковская игрушка. Спрос на массовый ассортимент превышает предложение. Имеют успех уникальные произведения, предназначенные для выставок и музейных коллекций. Выставки дымковской игрушки, в том числе персональные, проходят, кроме Кирова, в Москве и Ленинграде. Коллектив пополняется молодыми художницами. Сегодня именно они являются гордостью дымковского промысла и наследуют традиции старших.

Рис. 26. А. М. Колчанов. Екатерина Иосифовна Косс-Деньшина. Ксилография

Процесс обучения молодых мастериц, уже не связанных со старшими производителями игрушки родственными узами, проходит чуточку иначе. По-прежнему ученицы осваивают мастерство, наблюдая процесс работы опытных художниц, подражая им, копируя их работы. Но те учат их поочередно, чтобы у каждой было взято что-то свое, не было слепого подражательства, постепенно вырабатывался собственный почерк. На промысле остается атмосфера коллективного труда, когда находки становятся общим достоянием, перенимаются, оттачиваются, проходят испытание временем, мнением большинства. Постепенно забывается, кто придумал новое. Множество вариантов, существующих внутри канона, делает искусство дымковской игрушки богаче и жизнеспособнее. Основные тенденции последних десятилетий – повышение декоративности, интерес к сюжетным многофигурным композициям, расширение тем, почерпнутых из жизни, сказок, книг. Это связано прежде всего с признанием искусства дымковской игрушки профессиональным видом творчества, участием дымковских мастериц в выставках изобразительного искусства. Уже никто не называет его самодеятельным искусством, примитивом. Оно таковым и не является.

Исследователи подметили три преобладающих направления творчества современных дымковских мастериц. Одни лучше чувствуют красоту скульптурных форм, другие увлекаются повествованием, третьи живописной декоративной отделкой. Понятно, что все составляющие присутствуют в произведениях (иначе работу трудно признать удачной), но в разной мере. И это залог вариативности, свободного проявления авторской индивидуальности. Более традиционных тем и форм придерживаются А. В. Калинина, А. П. Печенкина, Е. А. Смирнова. Но их герои уже не столько реальные типажи уездного города, сколько праздничные национальные образы, герои страны чудесного вымысла. Столь же сказочными являются животные. Но все они с узнаваемыми характерами, милые и добрые. Сюжетно-повествовательное направление представляют З. И. Казакова, А. И. Ворожцова, Н. П. Борнякова, Г. И. Баранова, В. П. Красикова, Л. А. Иванова и др. Создаются многофигурные композиции и наборы фигур, объединенные общим сюжетом. Темы народного быта и праздника, цирка, сюжеты из русских сказок, сцены о дружбе человека и животных по-прежнему остаются самыми востребованными.

Известное детское стихотворение иллюстрирует работа Н. П. Борняковой «Анна-Ванна наш отряд хочет видеть поросят». Автор подчеркивает молодость свинарки. Для чего она использует тип барышни на ножках. Ее имя, звучащее в детском произношении, тоже вызывает впечатление задора и жизненной активности героини. Боевой характер девушки подчеркнут ее позой, одна из рук упирается в бок, вторая, согнутая в локте рука высоко держит большую корзину. Цветовая гамма ее костюма – контрастная, построена на сочетаниях больших пятен, без дробного орнамента. Девушка наряжена в белый фартук, клетчатую юбку, ярко синюю кофту, в ушах – большие розовые серьги. Большая желтая свинья прижимается к юбке, чем подчеркивается доверчивое отношение ее к своей кормилице. Рядом два забавных поросенка. Ребятишки, девочка и мальчик, расположены на другом краю окрашенной в зеленый цвет пластины. Их развернутые относительно главного персонажа фигуры завершают симметричную композицию. Если мы смотрим на свинарку в фас, то на детей в трехчетвертном повороте, и наоборот. Такое композиционное решение выглядит устойчивым и завершенным, но достаточно жизненным и достоверным. В целом создается ощущение радости труда и приподнятого настроения (рис. 27).

Рис. 27. Н. П. Борнякова. Анна-Ванна, наш отряд… Дымковская слобода, г. Киров (Вятка). 1980

Индивидуальное понимание декоративных возможностей цвета присуще А. П. Кузьминых, Н. П. Трухиной, Л. С. Фалалеевой, В. П. Племянниковой и др. Колорит становится способом передать праздничное настроение, эмоции героев, а иногда даже выражает ассоциативные образы и состояния. Но всегда мастерицы стараются избежать самодовлеющего декоративизма, заставляя пластику и живопись на равных участвовать в создании образа. Цветовая гамма композиции В. П. Племянниковой «Масленица» построена на сочетаниях теплых цветов, радующих нас будто весеннее солнышко. Кокошник на голове величественной красавицы, несущей горку блинов, круглый и большой. Окрашенный в желтый цвет он сам как солнце. Ему не требуется никакого декора кроме оборки по краю. По размеру цветового пятна он доминирует над остальными цветами. Многократно повторенный в орнаменте широкой юбки, в рубашке и платьице детей, стоящих возле матери, желтый цвет создает ощущение нестерпимого солнечного блеска. Белизна фартука того же свойства и назначения. Опять круглая форма и сборчатый край вызывают ассоциацию с солнцем. Фигурки детишек значительно меньше центральной скульптуры. Этим приемом подчеркивается значительность материнского образа, приподнятого и праздничного, почти божественного. Художница нашла новый сюжет для традиционной симметричной композиции, для прославленного ее предшественницами народного идеала красоты. Он понятен современникам, все мы неизменно любим хлебосольную Масленицу. Он монументален и значителен, как памятник материнству. Он лиричен и радостен как приход весны, сулящей пробуждение природы. Так мы еще раз убедились в том, что дымковская игрушка – это искусство живое и действенное, радующее детей и взрослых. Его стилистические законы и приемы не устарели. Они способны создавать волнующие национальные образы, совсем не игрушечного размаха, позволяющие нам испытать гордость за свою культуру (рис. 28).