Электронная библиотека » Ева Ланска » » онлайн чтение - страница 6

Текст книги "Жена пРезидента"


  • Текст добавлен: 4 мая 2015, 17:56


Автор книги: Ева Ланска


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 12

Когда самолет набрал высоту и земля осталась далеко внизу, Сашины переживания тоже съежились, спрятались за ночными облаками. Не так все плохо, решила она. Команда у них дружная, все организовано, прилетит на место, выступит, ответит на вопросы, встретится с людьми и без мужа. Ничего ужасного не произошло. В конце концов, все решения принимаются в Москве. А поездка в Красноярский край – всего лишь запланированное рабочее мероприятие. Они проведут его как положено. И всё будет хорошо…

Она откинулась на спинку кресла и взглянула на монитор на стене. Рекламные картинки сменяли одна другую. Можно было посмотреть фильм, но ей не хотелось занимать голову чужими приключениями. Она вспомнила остросюжетное кино в соседней кабинке ВИП-зала из жизни обнаженных «поваров» и их ненасытной «дичи» и подумала о сексе. О том, когда он был у нее в последний раз. Не во сне, а реальный, с мужчиной, с мужем. Когда последний – точно и не вспомнила, давно, очень давно. А вот первый…

Быстро сменяющиеся рекламные ролики на мониторе потянули за собой картины ее памяти. Она провалилась в них, как в фильм, где сразу после названия и перечня фамилий создателя фильма герой и героиня знакомятся на горнолыжном курорте, упав друг на друга…

Их отношения развивались, но не переходили грань. Время шло, а они лишь слегка дотрагивались друг до друга и только целовались. Без пошлости, нежно, едва касаясь языков друг друга.

Первой не выдержала Люська. Через три месяца Сашиного платонического романа она заорала во весь голос:

– Нет, ну убей меня, я не понимаю! Как можно общаться с мужчиной, испытывать какие-то чувства, приближаться друг к другу и – ничего! Как это вообще может быть?

– Это сложно объяснить, – попыталась оправдаться Саша. – Когда люди понимают, что каждый из них друг для друга является чем-то особенным, что такого с ним еще не было, и они оба это чувствуют и понимают, всё остальное уходит на второй план…

Люська похлопала ресницами и пожала плечами. Она могла бы взлететь от удивления, если бы не низкий потолок в ее квартире…

О сексе они действительно даже не говорили. Легкое возбуждение от поцелуев на прощание превращалось в теплое ожидание новой встречи. Сашу это нисколько не смущало, ей хватало их духовной близости. Правильнее сказать, близость была не их, а ее. Она сама проделала этот путь, приблизившись к нему максимально. Темой их нескончаемых разговоров был он, и только он. И Александр все больше раскрывался ей навстречу.

Он рассказывал ей обо всех своих проблемах, поверял свою боль. Говорил о детстве, в котором было много переживаний, о том, как ему было тяжело в большом и чужом городе, как он был травмирован невниманием отца, обо всем, что с ним происходило. Она по-прежнему почти ничего ему не рассказывала о себе, только слушала.

Так продолжалось до тех пор, пока Александр уже не мог жить без ее внимательных и любящих глаз. Желание близости проявлялось в виде нежности, внимания, потребности друг в друге. Просто ему каждый день нужно было видеть ее и разговаривать с ней.

А в ее голове постепенно собиралась картина из маленьких пазлов под названием «Мой мальчик». К началу следующей зимы картина была почти закончена.

В центре ее был молодой мужчина, не знавший, в чем ценность отношений между мужчиной и женщиной. Он встречался с девушками и всеми силами добивался от них любви. Но когда получал, ему становилось скучно. И дело здесь не в удовлетворении инстинкта охотника, а в том, что для него существовало одно понимание любви – любовь к себе. И очередное подтверждение того, что его любят, давало ему дополнительный стимул испытать это чувство. «Если меня кто-то любит, значит, я хороший мальчик», – доказывал он. Кому? Очень скоро Саша поняла кому…

Весь смысл жизни Александра, всё, что он делал, сводилось к одному – сказать своему отцу: «Папа, посмотри, я хороший мальчик, я не такой плохой, как ты думаешь…» И папа, похоже, благосклонно принимал эти жертвоприношения, словно каменный языческий бог, равнодушно взирающий на убитых во имя него молодых красавиц.

Женского внимания и любви у Александра было в избытке – благодаря богу и папе у него были и внешность и деньги, но в его глазах ребенка всегда жила тоска. От женщины ему нужно было только одно. Совсем не секс. Его цель – получить подтверждение, что для еще одной он центр Вселенной. Женщина как ступенька на пути к себе, а не объект, с которым идут равными шагами навстречу друг другу…


Тогда же на одной из вечеринок Саша познакомилась с Лизой. Они сразу нашли общий язык. Лизин «коктейль» из финской рассудительности и еврейского задора не мог оставить равнодушным. После обмена любезностями Лиза заявила, посмеиваясь:

– Ну наконец-то у подружки Добродела обезображенное интеллектом лицо!

– А до этого что было? – заинтересовалась Саша.

– До этого были модельки сплошные. Такой жуткий трабл запоминать их тупые мордашки! Только, блин, выучишь, что она Маша, а там уже Даша. Найди пять различий!

– А ты давно его знаешь?

– Кого? Принца твоего? Да хрен знает, сколько лет уже.

– Значит, моделей было столько же – хрен знает сколько?

– Ну почему обязательно столько же? Есть и другие числительные… Например, хренова туча, – хмыкнула Лиза. А потом рассказала историю…

С последней девушкой Александр встречался долго. Месяца три. Лиза даже успела запомнить имя – Лена. У них все было так замечательно, что он сделал ей предложение. Они назначили помолвку, объявили об этом друзьям, но в день помолвки он позвонил утром и сказал: «Мы должны отменить. Прости, но мы друг другу не подходим…»

Когда она примчалась к нему в слезах, он не мог сдержать довольной улыбки, даже не подошел, чтобы успокоить… Девушка отравилась. Ее откачали, но «крышак конкретно уехал» – как выразилась Лиза. Она была в больнице, помогала Лене выбраться, поэтому в курсе подробностей.

Сашу не слишком шокировала эта история. Она не оправдывала Александра, но уже понимала. Понимала, что им двигало, что происходило в его душе, откуда взялось такое отношение к женщине. Из детства…

Маленький Саша рос в одной комнате с двумя женщинами – матерью и сестрой. Мать, часто ругаясь с отцом, переселялась к детям на несколько дней и недель. Маленького мальчика никто не воспринимал как будущего мужчину, которого нужно стесняться. При нем надевали и снимали нижнее белье, раскидывали колготки и ходили полуголыми. Подруги матери обсуждали мужчин и смеялись над ними.

Саша ложился спать и просыпался в мире вываливающихся из халата материных грудей, вечно голого живота сестры и бесстыжих откровений взрослых женщин. Для него женщина и стресс слились водно пугающее слово. Он испытывал отвращение к маминым подругам, нежность к сестре, благоговение перед матерью и ужас перед всем женским родом одновременно. Он жил под деревом с запретным плодом и смотрел на него, просыпаясь и засыпая.

И еще был отец, которому надо было доказать, что он одной с ним крови, как говорили звери на пластинке «Маугли», которую он заслушал до дыр. И он не знал, как это сделать…

В Москве они с сестрой сначала тоже жили в одной комнате, и до отца снова было не добраться. Рядом с ним все время была чужая, новая тетя. Первую женщину Александр познал в четырнадцать лет. Их со временем становилось все больше и больше. Он доказывал папе, что тоже может менять тёть. Но это не спасало его от страха перед ними.

Высокий и красивый, с выразительными грустными глазами, он боялся подпускать женщин близко. Секс для него стал не связью между полами, а методом доказательства. Сексом он одаривал. Он же принц, и как бы очередная девушка ни была хороша, это не сестра и не мама, она чужая и, значит, достойна только роли жертвы языческому каменному идолу.

Он добивался от девушки слов «я люблю тебя». Он ухаживал, дарил цветы и подарки, говорил, что они блестящая пара, не отпускал ее от себя ни на шаг, сдувал пылинки, целовал пальчики, носил на руках. Когда же она произносила заветные слова: «Я люблю тебя, я хочу быть с тобой», – он говорил ей жестко: «Извини, мы с тобой друг другу не подходим» или «Хорошо, но мы должны расстаться, я не готов…»

Ее слезы падали бальзамом на его душу. Он словно хвастался: «Папа, смотри, из-за меня плачет женщина! Вот насколько я хорош!» И шел к другому объекту. И так до двадцати шести лет, до того дня, когда въехал на горных лыжах в девушку, с которой почему-то не получалось повторить знакомый алгоритм действий. Возможно, потому, что она другая, или потому, что она старше и напоминала ему и сестру и мать.

И он начал боготворить ее так же, как сестру и мать, стал послушным и безотказным, как в детстве…

Через год отношений, так и не услышав от нее слов «Я люблю тебя», он предложил ей переехать к нему и жить вместе.

И она ответила: «Я не готова». И точно знала, что была первой женщиной, ответившей ему так. Ведь он сам рассказал ей всю свою жизнь…

– Почему? – обиделся он. – Разве мы недостаточно знаем друг друга?

– Я не готова жить вместе, не разделяя за это ответственности, это не соответствует моим понятиям о полноценной семье, – объяснила она. – Посмотри на свой прошлый путь и вспомни женщин, которые связывали с тобой свою жизнь. Чем это заканчивалось для тебя и для них? Я не хочу так…

– Нет, ты другая, ты особенная. У нас все будет иначе, – настаивал он.

– И тем не менее. Давай узнаем друг друга лучше, – ответила она.

– Да, ты права, – согласился он.

Однажды он сказал:

– Знаешь, такой глубокой эмоциональной связи у меня не было ни с одной женщиной. Неплохо, если бы у нас были и сексуальные отношения.

– Да, это очень важно, но для этого нам нужно создать семью. Я мечтаю о детях. Тогда в этом будет какой-то смысл… – кивнула она.

– Я тебе делаю предложение! Ты согласна? Я хочу жениться на тебе прямо сейчас! – закричал он. – Свадьба – потом. Я тебе обещаю!

И она ответила «да». Что может быть волшебнее брака, основанного на взаимном чувстве?

Потому что она любила его такого, какой есть.

Они поженились в тот же день, просто заехав в ЗАГС, и Саша первый раз осталась на ночь в его квартире с идеальным потолком…

В первую брачную ночь до секса дело не дошло. Он целовал ее обнаженное тело и плакал, а она прижимала его к груди и гладила по голове как маленького мальчика. Как мама или как старшая сестра. Родственные чувства и эрекция оказались несовместимы.

Глава 13

На самолетном мониторе целовались герой и героиня. Камера снимала актрису со стороны подбородка, отслеживая траекторию движения языка героя у нее во рту. Язык то обозначал себя чуть выше скулы, то уходил внутрь, втягивая за собой щеку. Саша никак не могла вспомнить фамилию актрисы, хотя уже видела этот фильм во время какого-то другого рейса. Видимо, стандартизация распространялась на все аэроменю. Что с памятью случается иногда? Вертится на языке, а в слова никак не одевается, не хочет одеваться…

Муж тоже не хотел одеваться наутро после их первой ночи. Лежал голый на огромной кровати, закинув руки за голову, и улыбался…

Саша разглядывала его всего. Первый раз. У него была красивая кожа с легким загаром, упругая и в то же время нежная. Почти без волос, как у девушки.

Она погладила его по животу, по груди, по шее и улыбнулась в ответ.

– Мне хорошо с тобой, – сказала она.

– Тебе и должно быть хорошо. Я же твой муж, – ответил он.

К чему она сейчас вспомнила это, а не фамилию актрисы? Ах да, к первому сексу! Может, поэтому его нет, что даже на теме невозможно сосредоточиться?

Так продолжалось несколько дней. Они засыпали, обнявшись, и, просыпаясь, улыбались друг другу. О «записи акта гражданского состояния» он просил никому не говорить, чтобы подготовить «лучшую свадьбу в мире». Она согласилась.

По дороге в аэропорт она спросила:

– А почему мы не в Домодедово едем? Оттуда же рейс?

– Ты же не в Турцию летишь, зачем тебе Домодедово? Мы едем во Внуково-три, – ответил муж.

Во Внуково-3 их ждал чартерный рейс. Ждал только их. Других пассажиров не было.

– Это чувака одного самолет, не пугайся так, моя милая социалистка. Я его попросил, – ответил муж на удивление в Сашиных глазах.

Они устроились в удобных, просторных креслах, почти как дома, но самолет стоял и стоял без движения.

На лице мужа сгущалось недовольство.

– Долго еще? Чего вы там возитесь?! – крикнул он командиру.

– Заправиться надо, Александр Алексеевич. Только что Алексей Олегович летал, бак пустой. Сейчас заправимся и полетим. Буквально минут десять – пятнадцать.

«Вот, значит, какого чувака он попросил», – догадалась Саша, а муж досадливо поморщился. Прокололся…

Через десять минут действительно взлетели. Ощущение было не такое, как на большом самолете. Болтало и потряхивало сильнее. Но монитор был точно такой же, как в обычном самолете, как и тот, на котором сейчас продолжали целоваться. Только фильмов не было. Муж нажал кнопку пульта, и на экране появился он сам! В рокерском прикиде, он играл на гитаре, исполняя песню «Депеш мод» Walking in my shoes.

 
I would tell you about the things,
They put me through,
The pain I've been subjected to
But the lord himself would blush…
 

Александр пел, двигаясь в ритме музыки. Голос у него был высокий, диапазон пол-октавы, но ему ужасно шли кожаная куртка и грим, и он был слишком красив и легкомыслен для убойного смысла песни. Саша недолюбливала эту группу и эту песню и удивлялась, почему он именно на нее снял свой клип.

 
Я поведал бы вам о том,
Через что я прошел.
О боли, что овладевала мной,
Но этим я смутил бы даже Всевышнего.
 

В припеве он бросал гитару и протягивал руки к камере, обращаясь напрямую к зрителям с пронзительными английскими словами:

 
You'll stumble in my footsteps
Keep the same appointments I kept
If you try walking in my shoes,
If you try walking in my shoes…
 
 
Да вы бы сломались под тяжестью
гнета, который я взвалил себе на плечи,
Если бы оказались на моем месте,
Если бы оказались на моем месте…
 

Такой перевод возник в Сашиной голове. Не зря она отдавала треть зарплаты своей мисс «Донт силенс, Алекс!». Это была ее любимая фраза.

– Замечательный такой клип, – искренне сказала Саша.

– На самом деле, если бы не отец, я бы только музыкой и занимался с утра до вечера, – грустно признался муж.

– И занимайся. У тебя отлично получается.

– Нет, я все-таки мужик, должно быть дело, за которое меня можно уважать. Музыка – это несерьезно, это так, хобби. Все актёры – шуты гороховые. Представляю, как он скажет: «Ходить по сцене, обтянув жопу, и открывать рот под фанеру много ума не надо».

Муж в точности скопировал голос и манеру своего родителя. Алексей Олегович говорил резкими, отрывистыми фразами, поводя водянистыми глазами, словно огромная глубоководная рыба в тумане океанских пучин.

– В музыке тоже можно добиться многого. И ты смог бы это сделать, если бы захотел, если бы приложил усилия, – ответила Саша, подавив улыбку. «Папа» – это священная корова, и улыбки здесь не уместны. – В любом деле ты смог бы доказать, что достойный сын, и заслужить его уважение. Ты талантливый во всем, и ты это знаешь.

– Не знаю, – улыбнулся муж. – Я хочу это слышать от своей жены шестьдесят раз в час.

– Я запишу тебе песню со словами «ты мощный талант, Александр Добродел, ты сможешь, давай, давай!», – сказала Саша. – И буду ее крутить двадцать четыре часа в сутки.

– Э нет, фанера не прокатит! Я люблю живой звук! Схалявить тебе не удастся. Будешь говорить живьем, сама и с выражением! – Он засмеялся, обнял ее за плечи и громко чмокнул в щеку. – У меня есть идея, Саш. Давно хотел тебе сказать… Тебе первой.

– Я помню, открыть караоке в Монако!

– Нет, это было вчера и не правда. Я хочу создать партию. Партию, которой еще не было и в которую вступят все! Потому что ее идеи будут всем близки и понятны. В их основе – патриотизм. Простой, реальный, понятный, ощутимый. Каждый человек, живущий в стране, хочет любить ее. Это самое естественное гражданское чувство. Надо только помочь этому чувству не быть беспочвенным. Быть патриотом не значит не любить чужаков. Патриотизм и национализм – разные вещи. Истинный патриотизм сродни интеллигентности. Интеллигент с уважением отнесется к грузчику или дворнику, но не станет вступать с ним в философские дебаты, ибо понимает разницу между собой и им. То же самое патриотизм. Уважая других, мы осознаем собственную значимость в истории. МПР – «Молодые патриоты России», как тебе название?

– Отличное. Правда, ощущение чего-то знакомого.

– Нет, именно такого названия нет. Но ощущение правильное. Люди всегда инстинктивно тянутся к чему-то знакомому, нового боятся, ему обычно не доверяют.

– Согласна. Но партия – это команда единомышленников. Это люди, на которых можно положиться, которые не предадут в самый неподходящий момент…

– Ну, это не проблема. У меня полно друзей, и я верю в настоящую русскую дружбу. И потом, всегда есть дензнаки, сплачивающие не хуже веры в светлое демократическое будущее. То, что выходит за рамки дружбы, покупается. И еще… Я хочу, чтобы ты ушла из своей конторы Никонора и помогала бы мне в этом деле. Во всем.

– Я и так буду помогать тебе, а Никонор мне платит зарплату.

– Ты не совсем понимаешь. Политическая работа отнимает много времени. Налаживание контактов, поддержание связей, разъезды, встречи, пресс-конференции, вся фигня. Это трудно совмещать.

– Хорошо, милый. Как только вернемся, я сразу напишу заявление и займусь всей фигней.

Она встретилась с ним взглядом. Он смотрел на нее в упор. Смотрел жадно и благодарно. Метель в его глазах крутила свежим снежным порывом, густым и мягким…

Тогда они в первый раз целовались как мужчина и женщина, сознающие свое слияние, отдающие себя без остатка, трогающие души друг друга жадными языками…

– Ты права, надо отцу доказать, что я достойный сын. Вот стану президентом, что на это Алексей Олегович скажет? Обкакается папа Леша! – воодушевленно произнес муж после долгого поцелуя. – А музыка? Ну ее, эту музыку… Хотя жаль, что я повязан и не могу играть на гитаре с утра до вечера.

– Ты сделаешь это для себя, а не для него, – твердо сказала Саша, почувствовав неприятный укол ревности. В такой момент – и снова о папе!

– Угу! – кивнул муж, пожав Саше руку, как соратнику по партии.

К уколу ревности тогда примешалось тоненькое сверлышко первого сомнения: а правильно ли это? Надо ли его поддерживать в его новой игре в политику? Ведь это игра… Но тогда она не обратила внимания на маленькую болезненную ямку… Заглушило безумное желание отдать себя любимому полностью, без остатка, во всех смыслах, не только в политическом.


На мониторе борта «Красноярских авиалиний» больше не целовались, а наоборот, кажется, ругались. В красивом двухэтажном доме герой и героиня занимались ненавистью. Она, стоя на лестнице с коваными перилами, что-то кричала с перекошенным лицом, он зло отвечал ей с огромного дивана. Куда делась страсть, бурлившая через край пять минут назад? Куда она обычно девается? В отстойник просроченной страсти, где она обновляется и поступает к другим героям, чтобы новые он и она прополоскали в ней свои отношения и снова орали друг на друга?

Саша могла бы надеть наушники, расположенные в ручке кресла, и узнать, в чем там дело, но так было интереснее смотреть… Фамилия актрисы так и застряла где-то в подсознании. Муж бы назвал наверняка, если бы был рядом. Александр знает мировой кинематограф, как свою любимую мировую историю. У него вообще прекрасная память, он держит в голове тысячи цитат и исторических фактов.

Иногда ей кажется, что человеческая голова просто не может вмещать столько информации, если не подключена к серверу какой-нибудь мировой библиотеки. При этом муж хорошо разбирается в музыке и делает неплохие саундтреки. И еще он красивый и с хорошим вкусом, следит за коллекциями ведущих дизайнеров и модными каталогами, тратя на покупку одежды больше времени, чем на что бы то ни было. Он любит быть на виду. Боится поправиться, следит за фигурой, у него тридцать пять костюмов, он заказывает себе у портного рубашки с инициалами, предпочитая яркие цвета – красный, оранжевый, зеленый.

Александр обсуждает даже пуговицы на пиджаке, может четыре часа думать, какие носки с какими ботинками надеть. Они убили на это занятие не одну неделю, если суммировать время. Он обожает быть в центре внимания, друзья и знакомые боготворят его, но больше всего ему хочется быть хорошим мальчиком. Чтобы папа это заметил… Папа – вот ключ к его поведению… И вот как нельзя кстати он встречает женщину, которая говорит ему: «Ты будешь президентом».

Она бросает свою работу, все свои дела, посвящая ему всё свое время… Она становится пресс-секретарем партии и вкалывает, вкалывает… Знакомится с нужными людьми, организует встречи, сопровождает его в поездках по регионам, пишет и редактирует речи, проводит пресс-конференции, освобождая его от сомнений, вселяя уверенность… Жизнь посвящается ему. Она ведь любит…

А он… Он бывал иногда таким нежным… Как тогда… в их первый раз…

Почему ей все время что-то мешает погрузиться в эти воспоминания? Дальнейшие события?

Но она постарается… Постарается сосредоточиться на самом-самом приятном. Лететь еще так долго. До Красноярска можно успеть вспомнить все в мельчайших волнующих подробностях. Только это удовольствие она и может себе позволить…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации