Текст книги "Мистика древних курганов"

Евгений Яровой
Мистика древних курганов

© Яровой Е. В., 2013

© ООО «Издательство «Вече», 2013

* * *

О парадоксах человеческой памяти (или вместо введения)

 
Два чувства дивно близки нам —
В них обретает сердце пищу:
Любовь к отеческим гробам,
Любовь к родному пепелищу…
 

А. С. Пушкин, 1830

Я часто задумываюсь над вопросом: почему человеческая память настолько избирательна и несовершенна, что даже события полувековой или семидесятилетней давности вызывают у нас дискуссии и зачастую противоположные трактовки? А ведь эти события на памяти еще многих наших современников. Что же тогда говорить об истории целых народов, если подавляющее большинство из нас знает историю своей семьи в лучшем случае до третьего колена. Мне неоднократно приходилось видеть заброшенные кладбища в России, Украине, Молдове, Крыму, Казахстане и в других районах Евразии, о которых рассказывали небылицы или вообще ничего не могли сказать жители окрестных сел или городов. В то же время эти кладбища не очень древние, зачастую XIX и даже XX века, и на них наверняка покоятся близкие и дальние родственники этих жителей, возможно первые основатели их малой родины. Могу утверждать из собственного опыта, что почти всегда забвение наступает через три поколения, или приблизительно через каждые 80–100 лет. Новейшая история доказывает, что человечество не хочет учиться на ошибках или опыте своих предшественников. Оно предпочитает совершать новые, свои собственные, потому что историческая память крайне несовершенна и склонна к быстрому забвению. Именно этим свойствам памяти я и обязан своей научной специальностью, именно они привели к рождению такой уникальной науки, как археология.

Почему же эта наука уникальна? Дело в том, что, в отличие от историка, археолог, за редким исключением, не работает с письменными источниками. Он не слышит ни песен, ни сказок, ни плачей, которые записывают этнографы-лингвисты, не присутствует на торжественных церемониях, не наблюдает за производственным процессом или различными обрядами. Подобно путешественникам или этнографам он не может изучать неведомую страну, разъезжая и знакомясь с ее обитателями. Быстро проходят годы, незаметно складывающиеся в века и тысячелетия, и вот уже никто не помнит, что за поселок или город находился на этом месте, кто возвел огромные земляные сооружения или укрепления в степи, чьи кладбища зарастают бурьяном на окраинах старинных городов. Из осколков былой жизни, из разнообразных остатков материальной культуры ученым предстоит подобно мозаике воссоздать исчезнувшие звенья человеческой цивилизации и получить максимально достоверную информацию о людях, оставивших эти памятники.

К началу XXI века благополучно и, казалось бы, навсегда забыты некоторые исторические эпохи и целая вереница различных народов, канувших в глубинные пласты древнейшей истории. Но в действительности это не так. Генный интерес человечества к своему прошлому не смогли убить ни разрушительные войны и революции, ни экономические и социальные потрясения, ни насаждаемый исторический нигилизм и сознательное глумление над собственным прошлым. К счастью, целенаправленное уничтожение культурных ценностей не привело к полной гибели духовности и потере исторической памяти народа. Благодаря археологии мы можем не только узнать, но и вернуть из небытия такие легендарные народы древности, как киммерийцы и скифы, сарматы и гунны, печенеги и половцы, авары и хазары, а также более древние, не сохранившие своих исторических названий. Что же осталось от них? В первую очередь курганы – удивительные сооружения этих племен и народов, уникальные для всей человеческой цивилизации и характерные не только для степных пространств нашей планеты. Курганы встречаются везде. Их нет только в Австралии и на полюсах нашей планеты.

Кто же все-таки возводил эти земляные насыпи? Молдавские крестьяне убеждены, что их сооружали турки. В южных областях Украины большинство населения считает, что курганы строились казаками над могилами павших в боях запорожцев или же возводились для наблюдения за противником, то есть являлись сторожевыми. До сих пор в районе Запорожья и Днепропетровска их называют «казацкими могилами». Но уже в Херсоне их считают татарскими, а в Крыму – турецкими. В Смоленской же области старики мне объяснили, что огромный курганный могильник у деревни Гнездово, в котором мы раскапывали славянские захоронения, был оставлен отступающими из Москвы французами. Другими словами, в этом случае народная историческая память оказывается ограниченной сравнительно недавним прошлым и даже в легендах не сохраняет события глубже XIX или максимум XVIII веков.

Самым поразительным является то, что на юге нашей страны первые курганные насыпи начали возводиться одновременно со строительством египетских пирамид. Однако пирамиды в дельте Нила всемирно известны, тщательно изучены и навечно внесены в список семи чудес света. Но не менее грандиозное строительство, имеющее общие корни с египетским, развернулось в этот же период и в восточноевропейских степях. По своим масштабам оно явно превзошло шедевры древнеегипетской архитектуры, так как велось в течение нескольких тысячелетий, охватив десятки различных народов и несколько исторических эпох. Именно в IV и III тысячелетиях до нашей эры здесь были возведены такие сложные архитектурные сооружения, как курганные насыпи.

Курганами у древних народов назывались могильные холмы, насыпанные в степи над погребениями. В отличие от Египта строительным материалом для них служила в первую очередь земля, в которой нередко использовались дерево, камень, глина, песок и даже трава. Поистине это были первые архитектурные сооружения в степи! Сейчас уже установлено, что самые древние курганы были возведены народами-кочевниками, основным занятием которых было скотоводство. Ни одной строчки о них не содержится у античных или средневековых историков. Безымянными они навсегда ушли в историю, оставив после себя только эти странные и мистические рукотворные холмы. В настоящее время лишь большие и малые могильные насыпи напоминают о существовании этих давно забытых народов. Несмотря на вроде бы непрочный и непривычный строительный материал, курганы прекрасно сохранились до наших дней и, как и в случае с египетскими пирамидами, перед ними оказалось бессильным само время! Но, к сожалению, два последних столетия показали, что курганы не могут устоять перед человеком, чья бездумная деятельность зачастую приводит к их окончательной и повсеместной гибели.

Вот уже более четверти века мне приходится заниматься, казалось бы, однообразным научным трудом – раскопками древних курганов. Как правило, они попадают в зоны современного строительства и обречены на разрушение. Поэтому проводимые археологами исследования носят спасательный характер. Несмотря на то что в результате раскопок курган перестает существовать, все обнаруженные в нем погребальные конструкции и находки тщательно фиксируются и таким образом сохраняются для потомков. Самое удивительное заключается в том, что даже на крохотном участке гигантских восточноевропейских степей не наблюдается археологического однообразия. Скорее наоборот: каждый полевой сезон приносит новые и новые, зачастую уникальные и самые неожиданные находки. Археологические открытия тем и прекрасны, что непредсказуемы. Самый маленький и невзрачный с виду курган может содержать удивительные шедевры древнего ремесла и искусства. Начиная исследование очередной курганной насыпи, всегда знаешь, что в отличие от других археологических памятников обязательно столкнешься с новыми находками. Но какими они будут, неизвестно до тех пор, пока современная техника не начнет осторожно снимать спрессованную тысячелетиями курганную насыпь.

Начиная раскопки кургана, всегда стоишь на пороге неведомой тайны

Нас часто упрекают: «У вас такая интересная и романтичная профессия, а о ней мало что известно. А ведь работа и находки археологов интересны практически всем». Думаю, что эти упреки вполне заслуженны. Ведь совершенно справедливо приветствуемый в любой области профессионализм имеет в археологии и свою обратную сторону. Как правило, за строгими требованиями полевой методики и сухой научной обработки полученной информации ученые уже не видят самого человека. Того человека, который, как и мы, любил и страдал, радовался и ненавидел, мыслил и творил, воевал и строил города, воспитывал детей и выращивал хлеб. Основные результаты археологических работ сосредоточены в специальных научных отчетах, монографиях и сборниках. Но из-за крайне малых тиражей они практически недоступны для населения. К тому же эти издания носят чисто научный характер и в большинстве случаев мало интересны для неспециалистов. Но если посмотреть на археологические материалы без профессиональных шор, то можно узнать о таких захватывающих событиях и уникальных судьбах, о которых могли только мечтать романисты XVIII столетия.

Начиная очередные раскопки, всегда стоишь на краю неведомой тайны. С годами начинаешь ощущать, что каждый курган обладает собственной аурой, он действительно хранит биополе людей, а не только их останки. Каждая рукотворная насыпь имеет свою историю и судьбу, скрывает свою загадку, которую тебе предстоит или не предстоит разгадать. Ведь не случайно многие из них получили в народе личные имена: Солоха, Хохлач, Куль-Оба, Костромской и Елизаветинский курганы, Чмырева и Толстая Могила, Чертомлык, Пять Братьев, Близнецы… Подобные названия можно было бы перечислять очень долго. Они навсегда вошли в народный фольклор, с ними связаны определенные события или легенды недавнего прошлого, которые и сохранились в именах степных великанов.

Как ни покажется странным, но иногда они кажутся одушевленными. Иначе чем объяснить, что, поднимаясь на вершину некоторых из них, чувствуешь тихое умиротворение, а другие вызывают непонятное беспокойство и тревогу. Потом выясняется, что в последних были погребены воины или погибшие насильственной смертью люди. Вряд ли это можно объяснить случайностью. Не зря вокруг курганов всегда столько легенд и сказаний, заговоров и примет!

Нередко после зачистки очередного древнего захоронения, кажется, чувствуешь живой пульс неизвестной и далекой жизни, и приоткрывается трагическая или счастливая судьба древнего жителя степей. Нет сомнений, что на этой земле были свои Трои и Вавилоны, Персеполи и Афины, Помпеи и Геркуланумы, в которых жили реальные Одиссеи и Приамы, Тристаны и Изольды, Макбеты и Лиры. И не важно, что они носили другие имена, которые мы уже никогда не узнаем, курганы сохранили память о них до наших дней, а археология вернула им судьбы. Об этих судьбах древности, а также о самых редких и удивительных находках, о мистических случаях при исследованиях курганов и хотелось бы рассказать в этой книге.

Теперь я убежден, что не случайно самые интересные находки встречаются в последний день плановых исследований, и очень часто везет дилетантам, что золото найдет далеко не каждый, и оно может воздействовать на человека, что каждый памятник обладает неведомыми нам, но реальными свойствами, стоящими пока за гранью нашего понимания. На собственном опыте я неоднократно убеждался в справедливости народных, сложившихся в результате многовекового опыта примет. Все это действительно так.

Так случилось, что почти тридцать лет мне пришлось проводить исследования в юго-западном регионе восточноевропейских степей – на территории современной Молдовы и Приднестровья. Поэтому эта книга посвящена тем открытиям и событиям, которые реально произошли в жизни на этом маленьком кусочке когда-то единой и мощной страны. Ведь Днестровско-Прутское междуречье почти два столетия входило в состав Российской империи, а затем и Советского Союза.

 
«Сия пустынная страна
Священна для души поэта:
Она Державиным воспета
И славой русскою полна», —
 

писал в 1822 году о Бессарабии А. С. Пушкин. Действительно, русская история не умещается в современных географических границах. Невозможно ее представить без русско-турецких войн или Крымской эпопеи, без отступления Наполеона через Березину или Ясско-Кишиневской операции 1944 года. Также невозможна русская история и без своих более ранних этапов: без киммерийцев и скифов, сарматов и половцев, уличей и тиверцев, проживавших когда-то по Днестру. К сожалению, эти страницы до сих пор слабо изучены даже специалистами.

До рождения профессиональной археологии курганы Северо-Западного Причерноморья пережили периоды интенсивного строительства, затем – полного забвения, а в XVIII–XIX веках начались широкомасштабные грабежи и редкие дилетантские раскопки. Последние оказались связанными с деятельностью первых подвижников и любителей археологии, бескорыстных энтузиастов культуры и сохранения древностей родного края. К глубокому сожалению, большинство этих людей незаслуженно забыты. Можно сказать, что в XIX и начале XX века археология пережила авантюрный период своего развития. Это практически неизвестная страница в истории российской науки. О ней и пойдет речь в первой главе.

Глава I. Легенды, кладоискатели, ученые (из истории изучения курганов на юге России)

Столетия легенд и забвения

Всех павших в братоубийственной войне народ киммерийский похоронил у реки Тираса (могилу царей там можно видеть еще и поныне).

Геродот, V в. до н. э.

«Можно сказать, что Бессарабия в отношении богатств историко-археологического характера занимает одно из первых мест среди стран своего мира», – писал в 1915 году местный ученый-краевед Яков Эбергард. Действительно, в мире не так много мест, где столь причудливо переплелись судьбы различных племен и народов и сохранились следы многочисленных археологических культур. Обильные рыбой большие и малые реки, многочисленные озера и пресные источники, плодородные земли и леса с разнообразной дичью с давних времен привлекали человека в междуречье Днестра и Прута. Историческое развитие данного региона сложилось таким образом, что в течение тысячелетий он служил своего рода коридором между степными пространствами Восточной Европы, с одной стороны, и Балканами и Карпатами – с другой. По нему устремлялись на запад и обратно десятки кочевых народов древности. Вместе с ними здесь появились такие уникальные рукотворные сооружения, как курганы.

Причины возведения этих степных исполинов столетиями оставались неизвестными и окружались ореолом легенд. Одну из них оставил потомкам выдающийся историк античности, «отец истории» Геродот. Именно он поведал знаменитую историю о гибели последних киммерийских царей, которая будоражит научный мир почти уже два столетия.

«Отец истории» Геродот

По словам Геродота, когда-то в Северном Причерноморье жили киммерийцы – воинственные племена, прославившиеся своими походами в Переднюю Азию. Когда на эту территорию пришли скифы, киммерийцы, зная о многочисленности приближающегося войска, стали совещаться между собой. При этом мнения резко разделились: если народ считал, что не стоит подвергать себя опасности и благоразумнее отступить в пустынные районы, то цари предлагали дать сражение за свою родину. Но народ не послушался царей и решил удалиться без боя. Тогда цари предпочли умереть на родной земле. Они разделились на две равные части и перебили друг друга. Всех погибших царей киммерийский народ похоронил у реки Тирас (Днестр), а затем удалился из страны. Наступавшие скифы захватили Приднестровье, уже лишенное населения.

Геродот записал это предание спустя не менее чем 200 лет после описываемых событий. Но он утверждал, что рассказавшие эту легенду местные жители показали ему в устье Днестра громадный курган, в котором, по преданию, были погребены последние киммерийские цари. «Могилу царей там можно видеть еще и поныне», – писал в V веке до нашей эры древнегреческий ученый и путешественник. Эта скромная строчка в его знаменитой «Истории» является первым упоминанием о курганах данного региона. Геродот не сомневался, что они являлись надмогильными сооружениями, и даже указал, что этот обряд использовался здесь задолго до скифов. Однако, несмотря на то что большинство сообщений Геродота нашло подтверждение при раскопках, легендарный киммерийский курган до сих пор не найден. Не исключено, что он все еще сохранился у Днестра и ждет своего открытия на территории современной Молдовы или Одесской области Украины.

После этого исторического сообщения для курганов края наступает длительный период забвения и отсутствия к ним какого-либо интереса. В этой связи показательными являются сообщения иностранных путешественников, которые в XV–XVII веках неоднократно отмечали пустынность и слабую заселенность степных районов Днестровско-Прутского междуречья.

Так, в 1421 году Молдову посетил французский дипломат Гильбер де Лануа – первый иностранец, оставивший описание этой страны. Он был послан правителем Бургундии и королем Англии на Восток, в Сирию и Иерусалим, чтобы договориться с правителями этих стран о крестовом походе против турок. Молдову он пересек от села Казнал до Белгорода. Проезжая Бельцкую и Буджакскую степи, Гильбер де Лануа лишь отметил, что его путь проходил «через большие пустыни».

В первой половине XVI века в этих землях дважды побывал секретарь и советник венгерского короля Фердинанда, трансильванский немец Дж. Рейхерсдорф. Сопровождая господаря Молдовы Петре Рареша, он получил возможность дать подробное описание этой страны. Дж. Рейхерсдорф впервые опубликовал свои записки в 1541 году в Вене на латинском языке. В них он попытался дать первую историческую справку о Молдове, которую определил как «страну, бедную оружием, гордую деяниями, богатую и плодородную, со степями, постоянно зелеными». Одновременно он отметил, что близ моря «простираются устрашающие песчаные пустыни», где земля не обрабатывается.

О пустынности и неосвоенности южной части Днестровско-Прутского междуречья упоминает и французский дипломат Фуркево в 1579 году: «Эта область мало заселена и мало плодоносит, за исключением пастбищ». Говоря о богатствах Молдовы, многие иностранцы писали, что к северу от моря, то есть в Буджакской степи, земля не обрабатывается и практически пустует. В то время она была заселена лишь ногайскими татарами.

В XVI–XVII веках страну посетили венецианский врач Матей де Мурано (1502), московский посол в Иерусалиме купец Трифон Коробейников (1593), марсианопольский архиепископ Марк Бандини (1646), антиохийский архидиакон Павел Алеппский (1654), французский иезуит-миссионер Филипп Авриль (1689) и ряд других иностранцев. Все они оставили воспоминания о своих путешествиях, осветив различные стороны жизни местного населения и описав некоторые районы страны. Во многих трудах отмечается слабая заселенность степных районов междуречья. И хотя в тот период эти пустынные пространства оживляли лишь многочисленные и еще хорошо сохранившиеся курганные насыпи различных размеров, ни один из путешественников даже словом не обмолвился об этой достопримечательности степного ландшафта малоизвестной страны.

Не заметить курганов было просто невозможно, так как даже сегодня, когда выросли крупные города и промышленные комплексы, а вся степь практически полностью распахана, многие из них обращают на себя внимание. А несколько столетий назад, кроме курганов, ни в Бельцкой, ни в Буджакской степях ничего примечательного не было. Но даже в известном труде Дмитрия Кантемира «Описание Молдавии», написанном в 1716 году и содержавшем множество различных, в том числе и исторических сведений, совсем не упоминается о курганах. Никто – ни любознательные и образованные иностранцы, ни выдающиеся ученые своего времени – не упомянул о курганных древностях региона. Это свидетельствует лишь о том, что данные памятники просто не вызывали у них какого-либо интереса.

Стал исключением лишь знаменитый турецкий путешественник Эвлия Челеби, единственный не только обративший внимание на курганы, но и написавший о них в середине XVII века.

Турецкая молитва о победе

Отойдя от Прута, мы сделали остановку в месте, называемом «Холм Сулеймана».

Эвлия Челеби, 1659

Эвлия Челеби – выдающийся человек даже для своей героической и свирепой эпохи. Он родился в 1611 году в Стамбуле. Обучаясь в медресе при мечети, получил типичное для того времени образование, которое заключалось в изучении Корана, мусульманского богословия и различных языков. Уже тогда обратил на себя внимание хорошей памятью и редкими способностями. По собственному признанию, Эвлия в совершенстве владел не только турецким, арабским и персидским языками, но также греческим (в том числе и древним), сирийским и татарским. Он наизусть читал Коран и прекрасно знал обряд богослужения, разбирался в музыке, рисовании и пении, ему были известны литературное мастерство и правила арабо-персидской и турецкой поэтики. После окончания медресе юноша некоторое время состоял хафизом – чтецом Корана в мечети Айя-София в Стамбуле, откуда благодаря родственным связям был пристроен к султанскому двору. Находясь в свите султана, он продолжил изучение истории, музыки и каллиграфии, однако вскоре был отпущен в регулярную армию в качестве сипахия – кавалерийского воина.

Но военная карьера не прельстила любознательного юношу. Его неутолимо тянуло к путешествиям, и он начинает совершать то близкие, то дальние странствования. Но самое главное, что в каждом из них он ведет подробный дневник наблюдений. Начав с изучения Стамбула, Эвлия Челеби с 1640 года постоянно находится в пути. За свою весьма продолжительную жизнь он объехал всю Малую Азию, Курдистан, Сирию, Палестину, Месопотамию, Аравийский полуостров, Балканы и даже побывал в Африке. Для этого он использовал любые возможности: ездил и как простой путешественник, и по официальным поручениям, нередко и в качестве участника военных походов. Кроме Венгрии, Польши и Австрии он бывал и в других странах Европы, посещал Северный Кавказ и Закавказье, часто проезжал по северному побережью Черного моря.

Эвлия неоднократно принимал участие в военных кампаниях турецких войск и набегах крымских ханов на земли Молдовы, Украины и Приазовья. Дважды побывал в Молдове во время правления господаря Василия Лупу. Так, в 1656 году он присоединился к турецко-татарским войскам для подавления восстания в Венгрии и прошел с ними через земли этой страны. В своей известной «Книге путешествий» наряду с описанием сражений и некоторых городов он вскользь сообщает о множестве курганов, находящихся на молдавских землях на Среднем Пруте. Они, по его мнению, были возведены над могилами турецких военачальников и их воинов во время прошлых походов.

В 1659 году он вновь участвовал в походе на Молдову в составе татарского войска и оставил в книге интересную для нас запись. Когда войско переправилось через «великую» реку Прут в пределах молдавской земли, оно остановилось в месте возле огромного кургана, называемого «Холм Сулеймана». Вот что сообщает Эвлия о его появлении: «На этом месте у султана Сулеймана было великое сражение с семью королями. Обратив врага в бегство, он собрал в одно место всех павших бойцов за мусульманскую веру и насыпал над ними холм. Холм очень высокий», – особо подчеркивает путешественник. Как мусульманин, он нисколько не сомневался, что этот памятник является свидетельством турецкой военной доблести, и сообщает, что на нем имеется даже михраб – особая ниша, сооружаемая обычно в мечети, куда поворачиваются лицом во время молитвы. Далее автор объясняет, что этот холм является могилой «высокославных» павших газиев – воинов-мусульман, прославившихся в «священной войне против неверных». Он пешком поднялся на вершину и фатихой (первой сурой Корана) «порадовал, – по его словам, – души Сулеймана-хана и погребенных там мучеников. Посмотрев на находившееся внизу пестрое войско, я остался в совершенном изумлении», – восхищенно восклицает высокопоставленный участник похода. Этот курган был действительно крупных размеров, если с него можно было увидеть всю армию!

Перед битвой Эвлия совершил на его вершине молитву о победе над противником и, скорее всего, ощутил необычную ауру этого памятника, так как впоследствии написал: «Божественным внушением я понял, что это место стало местом благосклонного принятия моей покорной мольбы и рыдания. Возрадовался я и возвеселился», – патетически завершает знаменитый путешественник и историк. Безусловно, он был истинным сыном своего времени, со всеми своими пристрастиями и религиозной нетерпимостью. Но это не умаляет значения его огромного труда, в котором содержится описание всех его многочисленных и зачастую опасных путешествий. Именно в нем сохранилась эта краткая информация с единственным после Геродота упоминанием о местных курганах.

Следует все же отметить, что Эвлия Челеби ошибался по поводу создания Холма Сулеймана. За все годы исследований в регионе еще ни разу не находили не только турецкие курганы, но, насколько мне известно, даже турецкие захоронения в них. Вряд ли они были и в Холме Сулеймана, который наверняка был возведен другими народами задолго до появления здесь янычар. Но в Турции создавалась своя мифология, воспевающая борцов за веру и закрепляющая ее присутствие на завоеванных территориях. Она оказалась очень живучей и дошла до наших дней в местных преданиях о «турецких могилах». До сих пор молдавские крестьяне не сомневаются, что эти холмы скрывают не только турецкие могилы, но и многочисленные клады завоевателей, состоящие из награбленного золота.

С глубокой древности клады привлекали к себе живое внимание и интерес у местного населения. Именно с ними связаны многие народные легенды, различные поверья, заклинания и заговоры. Одна из наиболее ранних историй, связанная с поисками курганного клада, дошла до нас из XV века в изложении венецианца Барбаро.