Текст книги "Амин Афтахович Тарзиманов"

БУЛАТОВА (Фролова)
Татьяна Георгиевна

доцент кафедры вакуумной техники электрофизических установок КНИТУ

Вспоминая Амина Афтаховича, я представляю его доброжелательное лицо с мягкой улыбкой.

Мне посчастливилось участвовать в подготовке экспериментальной установки для определения коэффициентов теплопроводности жидкостей и газов. Мы работали с Габитовым Фаризаном Ракибовичем в напряженном графике. Сколько спичек сжег Фаризан, готовя датчик с проводами для эксперимента. Приходил Амин Афтахович, что-то обсуждал с нами, что-то советовал, и как-то незаметно мы продвигались к большей и большей точности эксперимента (меняли мосты сопротивлений, датчики). В это время я ждала сына, и все свое рабочее и свободное время проводила в лаборатории.

Т.Г. Булатова

По этому поводу Амин Афтахович шутил: «Ну что, Татьяна, будем принимать роды в нашей лаборатории». Действительно, работать, спустя две недели у меня появился сын.

Я очень благодарна судьбе, что моя инженерная и научная деятельность началась под чутким руководством Амина Афтаховича – крупного ученого, интеллигентнейшего и доброжелательного человека.

БУРМИСТРОВ
Алексей Васильевич

профессор, декан механического факультета КНИТУ

Амин Афтахович Тарзиманов – один из самых ярких, выдающихся выпускников, ученых и преподавателей механического факультета. Один из наших столпов. И, конечно, мы всегда гордились этим.

Я не могу сказать, что при нашем темпе жизни мне удавалось часто беседовать с Амином Афтаховичем. Конечно, он заходил в деканат, мы встречались на ученых советах, его выступлениях перед студентами. Но это были в основном кратковременные разговоры, обмен несколькими фразами. А вот посидеть и спокойно поговорить удавалось лишь в стенах его родной лаборатории теплофизики, где отмечалась или чья-нибудь юбилейная дата, или юбилей самой лаборатории. В этот момент собирались все ученики Амина Афтаховича, от заслуженных профессоров до совсем юных аспирантов. Все садились за один стол и начинались длинные беседы. Амин Афтахович никогда не стремился возглавить стол, вел себя как всегда скромно, я бы даже сказал, незаметно. Да я и не помню ни одного случая, когда он не то чтобы кричал, а даже повышал голос. Однако стоило Амину Афтаховичу заговорить, как все умолкали и, затаив ды-

Проф. А.В. Бурмистров, проф. А.А. Тарзиманов

хание, слушали его рассказы о жизни, учениках, о том, как создавалась лаборатория, закладывался фундамент нового научного направления. Меня всегда поражала четкость и лаконичность формулировок и выводов Амина Афтаховича. И еще восхищало отношение к стране, за которую он воевал и которую строил. Несмотря на все пережитые невзгоды и даже несправедливость по отношению к себе, в словах Амина Афтаховича всегда чувствовались любовь к Родине, а в последние годы жизни – боль за страну, которую мы потеряли.

Каждый день, поднимаясь на третий этаж корпуса «А», прохожу мимо стенда, посвященного участникам Великой Отечественной войны. И на одной из фотографий наши профессорафронтовики: Олег Владимирович Маминов, Иван Ильич Поникаров, Амин Афтахович Тарзиманов. Жаль только, что из этой героической троицы сейчас с нами только Иван Ильич… Я думаю, что все – и преподаватели, и студенты, и абитуриенты – при виде этих фотографий испытывают чувство гордости за родной вуз и факультет. И когда я выступаю перед школьниками, будущими студентами нашего факультета, в качестве одного из важнейших аргументов в пользу поступления на механический факультет я привожу пример жизни наших знаменитых выпускников, достойное место среди которых занимает Амин Афтахович.

ГРИГОРЬЕВ
Борис Афанасьевич

министр Правительства Московской области – руководитель представительства Правительства Московской области при Правительстве Российской Федерации, профессор

Несколько дней назад мне позвонил Фарид Мухамедович Гумеров, с которым многие годы мы в дружеских, товарищеских отношениях, и сообщил, что готовится книга, посвященная профессору Амину Афтаховичу Тарзиманову. Фарид предложил поделиться на страницах книги воспоминаниями об этом замечательном человеке и ученом. Я с благодарностью согласился, поскольку знал и общался с профессором Тарзимановым многие годы.

Познакомился я с Амином Афтаховичем в 1964 году при следующих обстоятельствах. Я был аспирантом кафедры теплотехники и гидравлики Грозненского ордена Трудового Красного Знамени нефтяного института. Моими научными руководителями были профессор З.И. Гелер и заведующий кафедрой доцент Ю.Л. Расторгуев. Тема диссертации – «Исследования теплопроводности нефтей и фракций Озексуатской нефти». В качестве метода исследования был выбран метод нагретой нити. Метод чрезвычайно сложный для реализации, требующий от исполнителей ювелирного экспериментального мастерства, знания термометрии, умения работать со стеклом и т.д. Всего этого у меня на начальном этапе не было, так как наша теплофизическая лаборатория находилась в то время в стадии организационного становления. Я изготовил измерительную ячейку со стеклянным капилляром в металлическом каркасе, оттарировал по трем реперным точкам (тройная точка воды, точка кипения воды, точка кипения нафталина) термометры сопротивления и приступил к контрольным измерениям теплопроводности воздуха, воды и толуола. Если в опытах с воздухом получились нормальные результаты, то в опытах с жидкостями, особенно с толуолом, который в те годы рассматривался как возможная стандартная эталонная жидкость, происходили странные вещи. Гальванометр вел себя неустойчиво, «зайчик» метался по линейке, с повышением температуры колебания усиливались, значения теплопроводности толуола оказывались заниженными по сравнению с общепринятыми на 5–6 %. Я месяцами тщетно пытался найти причины неустойчивой работы термометров, но ничего не получалось. Мои руководители посоветовали ехать в Москву к Н.Б. Варгафтику и Д.Л. Тимроту – выдающимся экспериментаторам, корифеям метода нагретой нити, выполнившим в 1934–1940 годах фундаментальные исследования теплопроводности воды и водяного пара, ставшие основой международных скелетных таблиц по этому свойству. Натан Борисович внимательно выслушал меня, сказал, что в его опытах такие, как у меня, эффекты не наблюдались, и отправил к своему бывшему аспиранту А.А. Тарзиманову со словами: «Тарзиманов замечательный экспериментатор, он сам все делал своими руками и лучше всех владеет сейчас методом нагретой нити». Я, конечно, знал работы А.А. Тарзиманова конца 50-х – начала 60-х годов XX века по исследованию теплопроводности водяного пара при высоких параметрах, знал, что после завершения работы в Москве он вернулся в Казанский химико-технологический институт. Мой руководитель Ю.Л. Расторгуев познакомился с А.А. Тарзимановым у Н.Б. Варгафтика в МАИ в конце 50-х годов, у них сложились близкие отношения, они дружили до конца своих дней. Юрий Леонидович позвонил Амину Афтаховичу и попросил помочь мне. Амин Афтахович встретил меня хорошо, подробно рассказал об измерительных ячейках, технологиях их изготовления, опытах с водяным паром. Не на все вопросы я получил ответы. Дело в том, что конструкции наших ячеек существенно отличались, как отличались и системы термостатирования и многие другие конструктивные элементы. Я был молодой, ершистый, напористый и постоянно задавал вопросы Амину Афтаховичу: почему у него получаются измерения, а у меня нет? Почему полученные мною значения теплопроводности толуола ниже, чем у других авторов? В дискуссиях мы провели много времени. Амин Афтахович, видимо, устал от моих проблем и вопросов и дружелюбно сказал: «Мы с тобой многое обсудили, ты в принципе на правильном пути. А вопрос, почему у Тарзиманова получается, а у Григорьева нет, задавай себе. Ты же работаешь над диссертацией, у тебя возникают проблемы, ты и решай их. Я в свое время создал прибор, выполнил исследования, их все знают и признают. Ты должен сделать то же самое». И хотя я ушел от Амина Афтаховича не вполне удовлетворенным, эта встреча и его беседа со мной дали мне мощный импульс к самостоятельной аналитической работе над постановкой эксперимента. Наконец в Грозненском нефтяном институте метод нагретой нити с оригинальной измерительной ячейкой был доведен до совершенства. Этим методом была исследована теплопроводность в широких диапазонах температур и давлений большой группы отечественных нефтей, их фракций, основных групп углеводородов нефти. Этот результат был бы невозможен без поддержки и помощи таких людей, как Н.Б. Варгафтик, Д.Л. Тимрот и, конечно, А.А. Тарзиманов.

Работая над диссертацией, я по методическим вопросам постоянно консультировался с А.А. Тарзимановым. И когда работа была завершена, а было это в октябре 1966 года, я позвонил Амину Афтаховичу и попросил его быть оппонентом по диссертации. Он сразу же ответил: «Приезжай. В принципе согласен, будем смотреть». Я приехал в Казань в ноябре месяце вечером. Аэропорт тогда был практически в городе. Погода была пасмурная, мерзкая, температура около нуля. Город был каким-то черно-серым, с остатками грязного тающего снега. Дома ободранные, с облупившейся краской, были и полуразрушенные от ветхости здания. В общем, Казань 60-х годов произвела на меня гнетущее впечатление.

Остановился на ночь в какой-то гостинице в комнате с тремя другими постояльцами. У меня был большой чемодан с книгами, экземплярами диссертации, журналами и большой сверток чертежей. Я начал готовиться к встрече с Амином Афтахович. Утром примерно в 9 часов он принял меня на своей кафедре компрессоров, которая располагалась тогда в здании бывшей церкви. В помещении было холодно. Мы расположились в тесной комнате с очень высокими потолками. Разложив чертежи на нескольких столах, начали подробно обсуждать диссертацию и ее результаты. Амин Афтахович просмотрел буквально все, до последней точки. Мы работали над диссертацией весь день, много говорили о методике измерения теплопроводности жидкостей, затронули вопрос о возможном влиянии на результаты лучистой составляющей. Амин Афтахович, давая добро на оппонирование, подбадривал (не хвалил, а именно подбадривал) меня, тем самым не давая возможности расслабляться. В тот же вечер я улетел в Одессу, где в Одесском технологическом институте им. М.В. Ломоносова на кафедре атомных энергетических установок намечалась защита диссертации.

Защита состоялась 17 марта 1967 г. Со мной защищался мой товарищ и однокурсник Виталий Медведев по тематике гидродинамики совместного транспорта нефти и газа. Я должен был защищаться первым, но мой первый оппонент, ректор Николаевского кораблестроительного института профессор В.М. Бузник, опаздывал. Я нервничал, так как в те годы присутствие оппонентов на защите диссертации было обязательно, и нередко диссертация снималась с защиты из-за отсутствия оппонента. Амин Афтахович, который прибыл в Одессу заранее, подбадривал и успокаивал меня. Мне пришлось выступать вторым, одного из профессоров кафедры попросили быть резервным оппонентом. В середине моего выступления прибыл В.М. Бузник, я вздохнул с облегчением. Началось обсуждение диссертации, и вдруг мой первый оппонент, а затем и Амин Афтахович начинают задавать мне вопросы, причем в большем количестве, чем члены совета и остальные присутствующие. Как правило, оппоненты редко задают вопросы своим оппонируемым коллегам. Для меня это было совершенно неожиданным. С В.М. Бузником я только один раз говорил по телефону, диссертацию ему послал по почте, отзыв на нее увидел за несколько дней до защиты. Я в принципе его не знал. Тактика моего поведения на защите предварительно с ним не обсуждалась. В результате такого нестандартного подхода моих оппонентов получилась интересная, не вполне прогнозируемая дискуссия, которая благоприятно сказалась на итогах голосования.

Выступление Амина Афтаховича на моей защите было блестящим. В те годы он уже был авторитетным среди теплофизиков ученым, выполнившим уникальные исследования теплопроводности главного рабочего тела большой энергетики – водяного пара, активным членом Советского национального комитета по свойствам воды и водяного пара. К его мнению прислушивались. Он в свойственной ему манере «резать правду-матку в глаза», указал на недостатки и недочеты диссертанта, отметив при этом актуальность исследования свойств сложных многокомпонентных систем и перспективы использования результатов в проектных работах и экспериментально-теоретических исследованиях тепломассообмена в процессах нефтепереработки.

Защита благополучно для нас завершилась, большой актовый зал быстро опустел. Мой первый оппонент сразу после подведения итогов голосования уехал. В зале остались только мы с Виталием Медведевым, наши руководители З.И. Геллер и Ю.Л. Расторгуев, оппонент Амин Афтахович, наши друзья и коллеги по теплофизической лаборатории Грозненского нефтяного института А.С. Керамиди и В.З. Геллер.

Мы собрались на сцене около черного рояля, рядом располагались столы президиума диссертационного совета. Керамиди по-студенчески заблокировал стулом центральную дверь зала. На рояле появился грозненский коньяк, граненые стаканчики, баночки с черной и красной икрой и кусочки хлеба. Факт успешной защиты был отмечен буквально через 15 минут, как говорят, «не отходя от кассы», вернее, от стола, за которым 15 минут назад находилось руководство диссертационного совета. Конечно, с нашей стороны, со стороны защищающихся и наших товарищей это было мальчишество и провокация. Но почему-то наши старшие товарищи с удовольствием поддались на эту провокацию. Я им, и прежде всего Амину Афтаховичу, был всегда благодарен за этот эпизод. Эпизод, необходимый нам для снятия колоссального напряжения и свидетельствующий о доверительных отношениях между нами, о том, что нас приняли в свою среду люди, которых мы беспредельно уважали.

Вечером в банкетном зале замечательной гостиницы «Одесса» («Лондонская») состоялся банкет. Гостей приглашал профессор З.И. Геллер, который в те годы работал в Одесском технологическом холодильном институте. Были приглашены руководители и члены Совета с женами. Мужчины и женщины были одеты в вечерние торжественные костюмы и платья. Для нас, жителей периферийного рабочего города, это было в диковинку. Играл прекрасный эстрадный оркестр с замечательными исполнителями в основном одесского репертуара. Мы, 25-летние диссертанты, сидели за праздничным столом с известными в стране учеными, рядом со мной был мой оппонент Амин Афтахович Тарзиманов.

В дальнейшем я много раз встречался с Амином Афтаховичем: на теплофизических школах, всесоюзных и международных теплофизических конференциях, на заседаниях рабочих групп Национального комитета по свойствам воды и водяного пара и всегда уделял ему особое внимание. Мы, динамичная группа молодых грозненских теплофизиков, всегда приглашали его на наши бесконечные дискуссии о методах исследования свойств жидкостей и газов, погрешностях, лучисто-кондуктивном теплообмене и т.п. Часто он выступал в роли арбитра. Мы постоянно обменивались информацией о наших исследованиях, высылали ему неопубликованные данные, когда он работал над справочником по теплопроводности веществ. Просили его быть оппонентом наших аспирантов, и сами выступали в такой же роли.

Особенно подружился с Амином Афтаховичем и Габдельнуром Хибибовичем Мухамедзяновым мой друг и коллега профессор Богатов Геннадий Федорович, который защитил в 1970 г. кандидатскую диссертацию в КХТИ, имел здесь много друзей и вообще считал КХТИ второй своей альма-матер. Геннадий Федорович, недавно ушедший из жизни, много мог бы рассказать об Амине Афтаховиче.

Вспоминая свои встречи и контакты с Амином Афтаховичем, я хочу отметить их открытость, простоту и сердечность. Это были встречи с близким человеком, который по праву старшего мог прямо указать на мои, с его точки зрения, недостатки, дружески пожурить, посоветовать, как поступить в том или ином случае. Это продолжалось с момента нашей первой встречи. Амин Афтахович был у меня всегда, я мог ему позвонить, посоветоваться. Ощущение такой постоянной возможности укрепляет веру в себя, помогает в работе и общении с другими людьми.

К сожалению, будучи в длительной командировке, я не мог присутствовать на траурных мероприятиях по поводу кончины Амина Афтаховича.

Фарид Гумеров недавно сказал мне, что Амин Афтахович был шестым ребенком в семье муллы. В такой семье не могло быть плохого воспитания, и становятся понятными высокие человеческие качества Амина Афтаховича – порядочность, исключительное трудолюбие, заряженность на достижение цели, любовь и преданность к родине, своему городу и своему институту.

Справа налево: профессор Б.А. Григорьев, А.А. Тарзиманов

В мае 2011 года я инкогнито приехал на три дня в Казань. Что значит инкогнито? Не сообщил друзьям о приезде, потому что хотел посмотреть город. Иначе было бы так: аэропорт, университет, лаборатории, научные дискуссии, ресторан, аэропорт. Я поселился в небольшой частной гостинице на Кремлевской улице рядом с Казанским Кремлем. Я поразился красоте Казани. Была прекрасная погода. Потрясающей красоты Кремль, его мечети, церкви и дворцы оставляют незабываемое впечатление величия. Прекрасные виды на спортивные сооружения, чистые, уютные кафе и рестораны, приветливые люди, замечательное старинное здание Казанского государственного технологического университета. Потрясающие перемены по сравнению с темной грязной Казанью 60-х годов прошлого века. Татарстан выгодно отличался в своем развитии и в сложные 90-е и 2000-е годы от других регионов страны. В университетах сохранились научные коллективы, интерес к научным исследованиям, преемственность. Все это благодаря мудрости, трудолюбию, ответственности и порядочности людей, живущих в Казани, ярчайшим представителем которых является замечательный ученый, фронтовик, профессор Амин Афтахович Тарзиманов.

ГУМЕРОВ
Фарид Мухамедович

профессор, заведующий кафедрой теоретических основ теплотехники КНИТУ

В последний раз позвонил я Амину Афтаховичу накануне Дня Победы, 6 мая 2010 г. «272-11-67». Традиционно разговор начинался каждый раз практически одинаково:

Ф.М. «… Амин Афтахович?..»

А.А. «… Он самый!..»

Ф.М. «… Халләр ничек?..»

А.А. «… По-стариковски…». Говорил, как правило, неторопливо. Никогда не жаловался на то, что болен, много об этом не говорил и не пересказывал детали. А далее начинал задавать вопросы:

А.А. «… Что нового?..»

Ф.М. «… Работаем…»

А.А. «… Ну, понятно, что работаете, успехи есть?..»

Ф.М. «… Биодизель, катализаторы, растительное сырьё…»

А.А. «… Это я знаю! Что нового в университете?..»

Ф.М. «… Я далек от руководства, да мне и не очень интересно всё это, занят своей работой…»

А.А. «… Как это так?..». И начинал Амин Афтахович убеждать меня в том, что от этого многое зависит и т.д. Говорили мы, как правило, достаточно долго, и никогда разговор не завершал он. Практически всегда из-за недостатка времени в какой-то момент я желал всего хорошего и говорил: «…до встречи на кафедре», и он тут же уточнял: «…чтото конкретное? Говорите, я приду…»

Профессора Ле Нейндр (Франция), Ф.М. Гумеров , А.А. Тарзиманов

Я очень сожалею о том, что при жизни Амина Афтаховича после его рассказов не записал в подробностях историю о тех мытарствах и трудностях, которые он пережил и испытал на пути к научной карьере, на этапе поступления в аспирантуру, причем уже будучи обладателем государственной награды (медаль) за участие в подготовке запуска первого искусственного спутника Земли. По причине того, что он был сыном муллы, на протяжении двух-трех лет ему отказывали в поступлении в аспирантуру в известных учебно-научных заведениях Казани и Москвы. Бессильны были даже поначалу обещавшие и, казалось бы, обладавшие всей полнотой власти видные учёные – теплофизики нашей страны. Но Амин Афтахович добился в итоге своего, и что особенно важно и удивительно, не озлобившись ни на страну, ни на существовавшую систему принятия решений. А вся эта история, по моему глубокому убеждению, достойна быть описанной Александром Дюма.

Не один раз я говорил коллегам и друзьям, что мне повезло в жизни, и я благодарен судьбе за встречу на своем жизненном пути мудрых, порядочных, человечных и высокопрофессиональных наставников – руководителей, среди которых, без сомнения, был и А.А. Тарзиманов. При этом я добавлял, что «…я в нужное время оказался в нужном месте!».

Результаты, особенно последнего десятилетия: полное становление в новом научном направлении «Критические явления и сверхкритические флюидные технологии»; признание не только российской, но и зарубежной научной общественностью; представительство (заместитель главного редактора) в редколлегии профильного журнала международного уровня «Сверхкритические флюиды. Теория и практика»; высокие отечественные и зарубежные публикации; доверие и право на проведение международных конференций по теплофизическим свойствам веществ (2002 г.) и сверхкритическим флюидным технологиям (2007 г.); регулярные защиты профильных диссертаций; гранты на проведение исследований; зарубежные контакты (Франция, США, Польша, Вьетнам, Италия) – в немалой степени стали возможными благодаря исключительно мудрому решению в прошлом (где-то 1995–1996 гг.) А.Г. Усманова и А.А. Тарзиманова объединить усилия теплофизических лабораторий кафедр «Теоретические основы теплотехники» и «Гидравлика» в исследовании критических явлений и сверхкритических флюидных технологий. И здесь я бы акцентировал внимание на роли Амина Афтаховича, поскольку речь шла о присоединении проблемной лаборатории, ранее принадлежавшей кафедре «Гидравлика», к лабораториям кафедры ТОТ. Логичное с нашей стороны желание приумножить возможности лабораторий нашей кафедры за счет присоединения признанной не только в России (СССР), но и за ее пределами проблемной лаборатории кафедры гидравлики могло иметь место прежде всего при убежденности Амина Афтаховича в целесообразности такого решения. И такое решение состоялось. Слава мудрости наших руководителей!!!

Мудрой, на мой взгляд, была и поддержка Амином Афтаховичем моей позиции в отношении перехода Фаризана Ракибовича Габитова на должность заведующего кафедрой «Инженерная графика». Я был категорически против. Амин Афтахович в деталях обосновал нецелесообразность перехода на предлагаемую руководящую должность. И впоследствии Фаризан Ракибович и его семья (где, кстати, обсуждался вопрос: «…А не ошибся ли он?»), убедились в правильности и мудрости такого решения Амина Афтаховича.

В 1983 году мы вместе участвовали в работе теплофизической школы, проходившей в Киеве, и посетили мемориал, посвященный победе в Великой Отечественной войне. Запомнилась его реакция – сдержанная, но в то же время открытая и однозначно недоуменная относительно несоответствия в градации наград фронтовиков-орденоносцев. Пять золотых звезд Л.И. Брежнева в начале перечня и одна медаль И.В. Сталина в списке, награжденных единожды.

Тактичность, деловитость и устремленность, объективность и принципиальность, патриотизм и интерес к будущему молодежи, нашего вуза и страны в целом были присущи Амину Афтаховичу.

Завершить повествование я хотел бы вернувшись к теплофизике, которая была в нем, а он был в ней и без остатка. Меня всегда восхищало особо ответственное отношение Амина Афтаховича к судьбе этого прекрасного научного направления. И не случайно он был участником практически всех теплофизических конференций, симпозиумов и школ, проведенных в нашей стране в период его творческой активности, которые не только подводили итоги развития в отчетный период, но и ставили задачи на будущее.

Х Российская теплофизическая конференция. 2002 г. г. Казань (1 ряд, слева на право) акад. РАН В.П. Скрипов, акад. РАН, президент РАН В.Е. Фортов, проф. Б. Ле Нейндр, акад. РАН В.Е. Алемасов, акад. АН РТ С.Г. Дьяконов, проф. А.А. Тарзиманов, проф. Ф.М. Гумеров

ХI Российская конференция по теплофизическим свойствам веществ. 2005 г. Санкт-Петербург. (Слева на право) профессора Ф.М. Гумеров, В.Г. Байдаков – директор института теплофизики РАН Уральское отделение, А.А. Тарзиманов, Э.В. Матизен

Не ошибусь, если выскажу мнение о том, что ключевой фигурой в организации Российских теплофизических конференций как минимум в последние два десятилетия являлся Лев Рувимович Фокин.

Всероссийская конференция «Тепло– и массообмен химической технологии», посвященная 80-летию профессора А.Г. Усманова

2000 г. г. Казань. (Слева на право) профессора Л.Р. Фокин, В.Г. Мартынец, Е.Е. Устюжанин

Неоднократно я был свидетелем заинтересованного обсуждения Льва Рувимовича и Амин Афтаховича проблем настоящего и будущего теплофизики, судьбы всемирно известных теплофизических школ нашей страны. Их объединяла преданность науке и человеческая дружба.