Текст книги "Третий фланг. Фронтовики из будущего"

Степан

– …Барбос запрашивает боеприпасы. Высланы в запрашиваемом количестве под прикрытием истребителей.

– Доклад с транспортников – атакованы истребителями противника. Потеряна одна машина, эскорт ведет бой. К месту боя направлена часть группы Шестакова.

Так, а это не есть гут. Но по-другому не получается – Саня сейчас довольно далеко от линии фронта, и, соответственно, обнаруживаются, гады, хуже. Поэтому и потери больше.

Оставшиеся транспортники дошли без приключений, сели спокойно, для Р-5/Р-Z места хватало. Это все. Дальше им если чего возить и будут – так только из Крыма, до которого уже рукой подать.

А с немцами нехорошо получилось – когда они уже уходили, сбив еще и истребитель, на них напали «лагги»-охотники, нагло воспользовавшиеся преимуществом первого удара и неповрежденностью самолетов, завалив двоих с первого же захода. Все же тридцать семь миллиметров на самолете – страшная штука.

Саня Букварь

– Барбос, это Яхта, как принимаешь мою работу?

– Нормально принимаю, – ответил я в рацию и крепко задумался, кто бы это мог быть…

– Будешь подходить ближе тридцати кэмэ к ниточке – дай цель.

– Принял тебя, Яхта. Зонтик, Зонтик, Барбосу на прием.

– На приеме Зонтик для Барбоса.

– Вышла на связь Яхта… Это кто?

– Яхта – Главный Партизан.

– Крейсер «Ворошилов»? Ну, ни х… себе! – Других слов у меня не нашлось, ну теперь жить становилось все веселее. С севера показалась большая группа Ю-87. Около сорока. Вопреки ожиданиям, прошли мимо – в сторону Крыма. Зеленко сообщила о них Зонтику.

– Принято. Данные переданы в ПВО Крыма.

– Крыша, Крыша, ответь Яхте.

– На приеме Крыша для Яхты.

– Вижу четыре корыта. Прошу помощи в задержании. Мой сосед не успеет всех выловить.

– Принято. Подняли грядку «дяди Жени».

– Крыша, здесь Света.

– На приеме Крыша для Светы.

– Пошел за корытами, даю место…

– Принято, жди овощи с грядки «дяди Жени».

От станции вдоль путей прошли еще километров двадцать, когда за очередным холмом оказалась большая группа немецких танков и артиллерии. Стояли они кучно и с большим зенитным прикрытием. Подойдя к машине Зеленко, я решил попробовать навести на них крейсер.

– Яхта, Яхта, уперся в забор. Прошу помощи, квадрат…

– Барбос, здесь Яхта, свалите назад кило на три… у нас рассеивание большое…

Не следовать совету моряков даже мысли не было… То, что творилось там минут через пять, я бы никому не советовал испытать на собственной шкуре. На звук «Ворошилов» сделал не меньше сотни залпов. Основной проблемой для нашего дальнейшего движения стал образовавшийся лунный ландшафт.

Крейсер «Ворошилов»

– Барбос, это Яхта, как принимаешь мою работу?

– Нормально принимаю. – Несказанное удивление командира авангарда особой мехбригады заставило досадливо поморщиться радиста крейсера «Ворошилов». Взаимодействие, мать его, армии и флота во всей красе – корабль должен помочь танкистам, но, видимо, командование сухопутчиков решило им сюрприз сделать и не сообщило об этом. Добро частоту знаем, а то б врезали по своим, как пить дать врезали бы.

Впрочем, эти – еще не худшие, по крайней мере, не вызывают огонь в сотне метров от себя.

Русский крейсер с итальянскими корнями (в основу корпуса положен теоретический чертеж итальянского легкого крейсера «Евгений Савойский») выплевывает снаряды в сторону немцев. Каждые десять секунд. Шесть залпов в минуту. За двадцать минут налета – сто двадцать залпов, почти три с половиной сотни девяностовосьмикилограммовых снарядов.

Саня Букварь

До линий обороны мы добрались километров через десять. Картина не радовала – ряды траншей, пушки в окопах, пулеметные точки, зенитки. Очень много и очень часто. Вдали виднелись небольшие клочья проволочных заграждений и позиции наших. Бронепоезд куда-то пропал. То и дело вспыхивали перестрелки. Высоко в небе изредка можно было разглядеть самолеты.

Оценив ситуацию, я вышел на связь:

– Странник, Странник, я Барбос. Вышел к ниточке.

– Принял тебя Барбос, нам еще не меньше полтинника пилить. Вкопайся и жди.

– Принято.

– Барбос, здесь Яхта.

– На приеме, – ответил я.

– Можем чуть-чуть накидать гостинцев. Подскажи куда.

– Принято. Чуть позже дам больше. Сейчас сижу тихо.

– Принято. Ждем.

Бригада догнала нас уже в сумерках. До ее подхода мы успели уничтожить несколько мелких групп румын, направлявшихся в тыл. Со стороны Крыма началась артподготовка. Мы по рации корректировали редкий огонь «Яхты», такой позывной во время этой операции носил крейсер «Ворошилов», по наиболее крупным целям. Бригада развернулась широким фронтом и пошла в атаку. Ошеломленные румыны редко оказывали сопротивление. Большинство предпочло сдаться, потому что в скудном свете ракет и САБов наша численность казалась сильно преувеличенной.

После соединения с войсками Крымского фронта наша часть была выведена из боевого соприкосновения с противником. Мы получили приказ сдать серийную технику и артиллерию частям Крымского фронта, а экспериментальную и музейную – на склад флота. Личный состав поездом отправили в Феодосию, оттуда на корабле в Новороссийск, а затем опять поездом назад в Кубинку. Отдельных офицеров, в том числе меня, по приказу Наркомата обороны прикомандировали в личное распоряжение Карбышева.

Совещание в Цоссене

– Хотелось бы отметить следующее: несмотря на все принимаемые меры, нам так и не удается обратить ситуацию в свою пользу. Более того, наметилась тенденция к ухудшению стратегической обстановки.

– Что же касается действий русских – то налицо твердое, квалифицированное управление войсками, так отличающееся от первого полугодия боевых действий. Уже нет стремления бросать поспешно бронетехнику на затыкание прорывов и во встречные бои. Большевики стараются по мере возможности использовать авиацию для прикрытия передвижения живой силы и техники, больше внимания уделяется маневрированию наличными силами при угрозе прорыва и окружения. Пехота ходит в атаки лишь при поддержке артиллерии и танков или броневиков.

– Насколько я понял, стремление маршалов и генералов Сталина затянуть войну до удобного для них момента практически реализуется. Что конкретно мы можем сделать для решения проблемы?

– Первоочередная задача – осеннее-зимняя кампания на Восточном фронте. Предлагаю следующее: необходимо перебросить войска с наиболее спокойных участков Европы, как можно скорее устранить перебои с поставками горюче-смазочных материалов, улучшить снабжение. Что касается резервов – планируется из наиболее подходящих по возрасту военнообязанных сформировать и обучить второочередные дивизии. Для комплектации также можно использовать иностранных добровольцев. Стало известно о судьбе Африки – фюрер имел весьма острый и продолжительный разговор с дуче. Достигнуто соглашение – итало-немецкие объединенные войска под командованием Роммеля продолжат действия. Нам и итальянцам жизненно важно удержать нефть и месторождения. Возможно, Алжир будет нам дружественен – там не забыли «Катапульту» – во всяком случае, наш МИД ведет переговоры с правительством Виши. Итальянскому флоту и нашим парашютистам предстоит захватить Мальту – иначе англичане будут по-прежнему контролировать Средиземное море.

– Если бы Франко предоставил нам свои дороги и порты…

– Каудильо претендует на Марокко и Тунис, фюрер склоняется к мысли отдать их ему при условии предоставления передвижения наших войск и создания экспедиционного корпуса.

– Но эти страны также в сфере интересов Италии и Франции…

– По всей видимости, будет организовано нечто вроде союза – совместное управление Северной Африкой, у каждого свои доли.

– Вы хотите сказать – будет финансовый консорциум?

– А почему бы и нет? Вполне устраивающее все заинтересованные стороны предложение.

Тем более что силами одной державы удержать эти территории практически невозможно. Не стоит забывать о бриттах, которые гадят везде, где можно. Если же туда влезут и янки, которым мало Южной Америки, – придется весьма тяжело.

– Пока США завязли на Тихом, но в любом случае, без напряжения сил вполне могут послать свои войска на помощь англичанам. По нашим данным – среди вояк Рузвельта царит убеждение, что необходимо проверить в деле свою армию.

– У Токио сильный флот и миллионная армия в Китае…

– Но мало ресурсов, и их система подготовки кадров не идеальна. Вряд ли японцы смогут долго продержаться. Если бы они напали на Советы…

– Генерал-фельдмаршал фон Лееб так и застрял на рубеже Задорожье – Луга – Кингисепп, и, несмотря на все усилия, так и не смог продвинуться дальше. Маршал Ворошилов хорошо усвоил уроки лета и начала осени – пока у него получается не допускать ошибок. Войска понесли серьезные потери в личном составе и технике. Действия морской пехоты «Иванов» пагубно отражаются на моральном духе наших солдат и офицеров – они опасаются попасть под атаку «Черной смерти», как их успели прозвать. Ночные бомбардировщики русских периодически бомбят тылы частей, штурмующих Лугу – что создает весьма напряженную обстановку. 1-й воздушный флот генерал-полковника Келлера втянут в бои с авиацией противника.

– Русские создали сеть опорных пунктов и рубежей обороны, что облегчает их действия. Минно-артиллерйские позиции затрудняют маневр 4-й танковой группы генерал-полковника Хепнера по нанесению ударов на удобных для нас направлениях. Их саперы обкладывают доты и дзоты бракованными бронеплитами с заводов. Стены же укреплений делают из смеси глины, щебня, песка и какого-то клея, что превращает весь этот хлам в монолит. Полковая и батальонная артиллерия бессильна против них, а за нашей тяжелой они охотятся не жалея сил.

– А что же Кригсмарине?

– Адмирал Редер официально заявил – ничего, кроме легких сил, задействовать не получится – все остальные корабли участвуют в борьбе против Англии. Они еще выставили минные позиции, уверяя, что флот русских никуда не денется – нам-то от этого не легче…

– На Юге генерал-фельдмаршал фон Рунштедт с тяжелыми боями пробил оборону Юго-Западного фронта русских за Уманью, рассчитывая на успех – но, увы, противник оказался умнее и хитрее нас. Он вовремя отвел войска из-под удара, организовал своими арьергардами прикрытие отступающих на запасные рубежи частей. Попытки передовых «роликов» генерала фон Клейста навязать бои отходящим подразделениям русских парировались фланговыми ударами кавалеристов и «Микки-Маусов». Нам удалось выйти на линию Каховка – Кировоград – Кременчуг – Кривой Рог – Богустов ценой больших потерь, и в ряде мест вынужденно перейти к обороне. К сожалению, Киев нам взять не удалось…

– Одесса взята в кольцо, но осажденным весьма большую поддержку оказывает Черноморский флот – осуществляет все перевозки и прикрытие города с моря. Вдобавок «Иваны» притащили откуда-то эскортный авианосец и силами его авиагруппы блокируют попытки люфтваффе нанести удар по портовым сооружениям в момент прибытия конвоя.

– Крым нам пока не по зубам – все силы задействованы на фронте, а у русских на Перекопе воздвигнут мощнейший укрепрайон. Мы смогли только перекрыть перешеек в самом узком месте. В тылу группы армии «Юг» мы вынуждены пресечь движение малыми колоннами и небольшими группами – русские казаки используют тактику «налетел, ударил, убежал» – зачастую до фронта добираются лишь жалкие остатки. Теперь передвижение осуществляется только в составе сводных колонн и с прикрытием мотопехоты и бронетехники. Из-за этого мы вынуждены изымать соединения из группы армии «Центр», чтобы хоть как-то компенсировать задействованные в тылу.

– Но это не самое страшное – резервов ориентировочно до февраля-марта будущего года не ожидается…

– Не может быть!

– Увы, господа, – из-за ошибок в планировании мы рассчитываем только на 30–40 тысяч подготовленных резервистов. Фюрер был в бешенстве, узнав про этот прискорбный случай. Начальник управления подготовки и снабжения войск снят с должности и арестован.

– Ну а дивизии, размещенные в Европе?

– Из них уже выкачали по 40 % личного состава и 20 % техники на затыкание дыр в дивизиях Восточного фронта. По сути дела – это кадрированные части, и использовать их до весны-лета будущего года не удастся…

Змей

После визита в Кремль настало время ехать в Ленинград. Туда, на войсковые испытания ушла вторая партия И-185. И отзывы о ней оказались… ну, мягко говоря, неприятными. Причем полк летал на И-180. Выяснять, что, как и почему, ехали представители конструкторского бюро Поликарпова и Шевцова, ну и я вместе с ними. Погода в этот день была нелетной, так что летчиков и техников, для разговора, удалось собрать довольно легко.

Во время разговора выяснилось – претензии у пилотов в основном к мотору.

– Если мотор работает нормально, машина – зверь, – говорил один летчик. – «Хейнкеля-113» рвет как Тузик грелку.

– Такой вот Тузик, – показал он на Тэнгу пальцем.

Основные претензии к двигателю были:

1) выбрасывание масла из суфлеров мотора;

2) разрыв дюритов и петрофлекосов откачивающей маслосистемы мотора перед фетровым фильтром;

3) неудовлетворительная работа карбюратора по высотам, особенно на 2-й скорости нагнетателя;

4) задиры поршней;

5) низкое качество изготовления свечей зажигания.

Летчики радовались возросшей огневой мощи самолета и высокой точности стрельбы, техники – удобству обслуживания двигателя.

В общем, поездка оказалась нужной, полезной и интересной.

Вечером, после ужина, был концерт самодеятельности, и как-то так получилось, что в руки мне сунули гитару. Играть на ней я не умею, да и пою паршиво. Но тут, то ли я выпил много, то ли еще что-то, как-то само получилось. Просто я увидел как наяву Маруськины пальцы на грифе гитары и начал повторять за ней.

 
Вызов ночному небу – крылья.
Хлестким ударом ветра – горечь.
Площади вверх швыряют пылью,
Кроны деревьев шепчут: «помнишь»?
Помнишь ли трав приречных шелест,
Тропок неверных лесных сумрак,
Песни, что синим звездам пелись,
Гонку в рассвет навстречу утру? —
Я не забыл. Я вернусь прежним.
Дождь принесу, подмигну братьям:
– Там, где грозу облака нежат,
Молнии пляшут – летим, схватим! —
И закружит нас шальной ливень,
Месяц промокший качнет рогом.
Тучам седым растрепав гривы,
Грома услышим глухой рокот.
Кончится день – мы помчим дальше.
Над распростертым во мгле морем,
Над остриями витых башен,
Путь в бесконечную высь торя.
…Вырвался день – темноты пленник.
Солнце грозит нам лучом тонким.
А в изумленном небе – тени:
По ветру хвост и уши – волки![1]1
  Автор – Мария Ганжа.


[Закрыть]
 

По-моему, ребятам понравилось.

А на следующее утро я поехал смотреть на самоходки.

Степан

А напряжение в воздухе спадало. Немцы еще сильны, кто спорит. И полеты над их территорией не являются прогулкой, но попытки ударов по нашим войскам стали… вялыми. Самое, пожалуй, точное слово. Никакого сравнения с тем, что было в начале. Сил вести воздушное наступление у них уже нет. Это хорошо. Значит, мы бросим на чашу весов кое-что.

Эти машины и этих летчиков мы держали как последний шанс. Если наземный или воздушный фронт рухнет, то… Но они не рухнули. Несмотря на потери, смерти, ошибки – они выдержали. Эх, ребята-ребята, какие же вы молодцы! Нет, это не о себе и даже не о своих знакомых. Это – о пехотинцах, летчиках, танкистах, артиллеристах и многих других. Молодцы. А мы теперь выбьем у немцев все, что у них пока летает. Силы благо есть, и где немцы сидят, мы тоже знаем.

Держись, немчура! К началу наступления наших войск в небе без звезд только птицы летать и будут. Ну, и, конечно, танки, бревна, автомашины, люди… во время артподготовки. Мы уж постараемся.

А дальше… Система налажена и работает. Хорошо работает, ибо просчеты выловили; того, чего не хватало, – добавили. «Вумный» отчет написан и отправлен по адресу, теперь дело за внедрением положительного опыта, но это – уже другая задача. Нам можно уезжать, но пока приказа нет, поэтому занимаемся прямыми обязанностями. Первая задача – повышение эффективности противовоздушной обороны за счет организационных мер – в первом приближении решена. Будут еще проблемы, но уже гораздо меньшие. Теперь вторая – создание новых технических средств в рамках повышения эффективности… чего? Правильно – системы противовоздушной обороны. Здесь две подзадачи – ближняя и дальняя. Дальняя – это ракеты. Стационарный комплекс, способный обстреливать несколько целей, и его автомобильный вариант, поначалу, скорее всего, умеющий стрелять только по одной. Возможно, прибавится и железнодорожный вариант, но не знаю. В любом случае это все будет нескоро, но начать стоит сейчас. Пусть конструкторы шишки набивают и опыта набираются. Многого просить не будем, но и своего упускать не собираемся.

Ближняя – это в первую очередь модернизация имеющейся техники, форсирование работ по созданию новой. Это первая очередь. Вторая – создание дистанционного привода для зениток, новых зениток: счетверенных двадцатитрехмиллиметровых самоходок и пятидесятисемимиллиметровых прицепных автоматов. Первые, наверное, к лету, если не раньше, пойдут в серию. Со вторыми – проблема: их только начали разрабатывать, но это не страшно. Еще стоит подумать о налаживании выпуска зенитных стомиллиметровок (да и стотридцатки не помешают), создании станций орудийной наводки и радиовзрывателей.

Вот за такими оптимистично-рутинными мыслями меня и придавило. В смысле психики. Вот отстреляет успешно комплекс и что? И все? Почетный пенсионер в тридцать (в самом «пиковом» случае!) лет? Хотя… Может, и нет. Надо узнать, как там дела с полупроводниками у нас. Но это после.

Ника

Сегодня странный день. Тревожный и радостный. С утра в Центр приехал Глеб Евгеньевич Котельников – отец-изобретатель и создатель парашюта РК-3. Познакомиться с ним для меня великая честь, но и страшная ответственность. Некоторое время назад я предложила конструкцию нового парашюта – «крыла». По памяти нарисовав и рассчитав «на глаз» размеры и оснастку. Первый пошитый по моим чертежам парашют даже не надулся как следует. Почему? Этот вопрос мы сегодня с Глебом Евгеньевичем и должны решить. Что мешает развернуться в небе новым «крыльям»? Может, дело в ткани? Если бы я еще помнила, из какой ткани у нас его шили! Помню только, что первые появились в Америке в 70-х годах. Но ткань на ощупь другая… может, дело в пропитке? Блин! Ну почему я не физик! Как говорится – одна голова хорошо, а две – лучше. Будем думать вдвоем, может, что-то и придумаем.

Сначала мои рассказы про широкое применение парашютно-десантных войск восприняли в штыки. Но я напрягла извилины и вспомнила, что в сентябре под Одессой должна была такая тактика уже использоваться. Фамилию командира, придумавшего использовать парашютный десант, я напрочь забыла, но вот его помню, что он писал докладную. Порылись, сделали запрос в окруженную Одессу, и через месяц передо мной лежала бумага:

1) Парашютно-десантная группа задачу выполнила и свое назначение оправдала.

2) Группу парашютистов в 13 человек используем как основной костяк в создании парашютно-десантных отрядов.

3) На ближайший период ставим задачу о создании более крупной и наиболее подготовленной группы.

4) Наиболее эффективным оружием оказалась не винтовка, а граната и автопистолет.

5) Белый купол парашюта себя демаскирует; необходима покраска парашютов в маскирующий цвет.

6) Каждому бойцу необходимы перевязочные материалы для оказания первой медицинской помощи.

7) Крайне необходимо иметь парашютисту кусачки, «кошки», нож и другие мелкие инструменты…

Подпись: начальник парашютно-десантной службы ВВС Черноморского флота майор Шорин».[2]2
  Воспроизведена дословно.


[Закрыть]

Как раз то, что нужно. Особенно меня порадовал пятый пункт. Я над этим думала, но не знала, как преподнести, а тут почти все готовое. Знать бы, почему оно не было реализовано. Конечно, парашютно-десантные операции будут проводиться и без моего участия, но поздновато… надо подтолкнуть, поспешить. Историю нельзя кардинально менять, но можно помочь ей не упустить шанс.

Войска Дяди Васи получат нового организатора – бригадного комиссара Степаненко Михаила Гавриловича. Вот он стоит по правую мою руку и улыбается. Сказать ему или нет, что вчера, 21 ноября 1941 года, он должен был погибнуть в Севастополе? Нет, наверное, говорить все-таки не буду. Карбышев и Мындро через это прошли, но тогда это было необходимо для привлечения их на свою сторону. А сейчас это уже другая война, другой мир, и в этом мире даже невооруженным глазом видны отличия. Мы сами создаем будущее. И надеюсь, оно будет лучше, чем то, из которого пришли мы.