Электронная библиотека » Ханс Урс фон Бальтазар » » онлайн чтение - страница 8

Текст книги "Сердце мира"


  • Текст добавлен: 27 августа 2015, 19:00


Автор книги: Ханс Урс фон Бальтазар


Жанр: Религия: прочее, Религия


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Победа

X

Никто не видел часа Твоей победы. Никто не стал свидетелем рождения мира. Никто не знает, как ад Субботы превратился в свет Пасхального утра. Нас спящими перенесли на крыльях через бездну, спящими мы получили пасхальную благодать. И никто не знает, что с ним произошло. Никто не знает, чья рука коснулась его щеки, когда тусклый мир внезапно засиял яркими красками, и он поневоле должен был улыбнуться тому чуду, что случилось с ним.

Кто может объяснить, что это означает: Господь есть Дух? Дух есть невидимая реальность, которая свидетельствует о себе очевиднее, чем все, что порождено нашими чувствами. Дух есть невидимое благоухание Рая, возникающего внутри нас. Дух есть невидимое огромное крыло, которое узнается по дуновению ветра и по тому внезапному влечению, которое охватывает нас, стоит лишь пуху этого пера слегка нас коснуться. Дух есть Параклит – Утешитель, и в Его нежности слово раскаяния немеет и остается невысказанным, подобно тому, как растворяется в свете солнца иней; огромный, легкий, как шелк, белоснежный покров покрывает твою плоть, и под этим покровом как бы сами по себе распадаются приросшие к тебе одежды отчаяния. Дух – волшебник: Он может сотворить в тебе то, чего в тебе нет, может заставить исчезнуть то, что кажется неотменимым; посреди пустыни он творит сады, птиц и источники, и то, что сотворено Его волшебством – вовсе не мираж, но несомненная истина. И вместе с истиной Он создает для тебя веру. Ты веришь Слову, ты видишь, ощущаешь и осязаешь. Ты чувствуешь новые, возрастающие в тебе органы, ты касаешься гладкой кожи, с которой чудом исчезли раны. Ты живешь в царстве чуда, ты проходишь по нему, как дети проходят по пространству сказки – осчастливленный и всепонимающий. И все, что было вчера, становится как бы сном, который трудно припомнить, а весь старый мир, как картина, заключен в раме, висящей на стене нового жилища.

Еще совсем недавно ты, захлебываясь от слез, стоял на коленях у пустого гроба. Тебе было попросту ясно: Господь мертв, и та сладостная жизнь, что соединяла Его и тебя, мертва. То, во что пристально упирается твой взгляд – это пустота пещеры. Холодом и ужасом веет из твоей души, и они влекут тебя туда, где Умерший обрел свой покой, где ты омыл Его благовониями и укутал саваном твоего благоговения – того благоговения, которому уже нечего больше ждать. Тебе хочется продолжить твое служение у Его Гроба, ты не отказываешься от молитвы, не отказываешься от пустых обрядов в церквях – от этого безнадежного служения твоей мертвой любви. О, нет! что значит теперь Воскресение? Кому это известно среди тех, которые сами не воскресли? Что значит теперь вера? Она запечатана вместе с Гробом. Что значит теперь надежда? Свинцовой тяжести помысел без сил и желаний. А любовь? Ну, возможно, всего лишь сожаление, опустошенная скорбь безутешной ненужности, усталость, которая уже не может скорбеть. Итак, взгляд твой направлен в пустоту. Ибо Гроб на самом деле пуст, пуст ты сам и потому уже очищен, и лишь то, что ты в остолбенении, мешает тебе обернуться и взглянуть назад. Ты глядишь перед собою, хотя за спиной у тебя стоит твоя жизнь! Она зовет тебя, ты оборачиваешься к ней и не узнаешь ее, ибо отвыкшие от света глаза не способны уже ничего распознавать. И вот, внезапно раздается слово, и это слово – твое имя. Твое собственное, дорогое тебе имя, звучащее из уст любви, твое бытие, воплощение тебя самого, ты сам – сошедший из тех уст, которые только что считались устами Умершего. О слово, о имя, о собственное имя мое! Слово, обращенное ко мне, слово, прошептанное с улыбкой и столь много обещающее, светоносный поток, вера, надежда, любовь! Одним ударом молнии я превращен в новое существо, я есмь, я могу вернуться к себе самому, чтобы в этот же ликующий миг склониться ниц перед самой Жизнью.

«Я – Воскресение и Жизнь!» Тот, кто верует в Меня, тот, кого Я касаюсь, кто слышит свое имя из уст Моих, тот жив и воскрес из мертвых. И сегодня – день твоего рождения, самый новый и самый юный день из всех дней твоих, и дня более юного у тебя более не будет, ибо сегодня по имени тебя окликнула сама Вечная Жизнь.

Теперь я знаю, кто я, теперь я могу быть собой, ибо моя Любовь любит меня и доверяет мне. Это «Ныне», в котором сошлись воедино наши имена, есть день моего рождения в вечности, и никакое время не сможет это «Ныне» стереть: здесь поставлена исходная точка. Здесь миг Творения и начало начал. Пустая форма заливается колокольным металлом, а ветхий покров, окружавший меня снаружи и хранивший мою пустоту, распадается на части. Отныне я буду звонить и, вознесенный в высь колоколен, буду нести благую весть. «Иди и возвести братьям своим!» Я уже вижу, как нетерпеливо бьются твои крылья, лети, Мой голубь! Лети, Мой пасхальный вестник, возвести братьям своим! Ибо в этом – Воскресение и Жизнь: нести благую весть, поддерживать ее огонь. Быть пригодным для рук Моих – пригодным для возведения Царства Моего в сердцах человеческих, чтобы Сердце Мое продолжало биться в этих сердцах. И если они, эти сердца, не поверят тебе, то это будет, как в тот раз, когда не поверил ты. Однако ты просвещен светом Жизни, из твоих глубин сияет убежденность Жизни; ты сможешь обратить ко Мне окаменевшие чувства этих сердец.

Иди и неси весть Мою! И когда эта убежденность вырывается наружу, начинает веять Дух Господень. Он сверкает повсюду, как гроза с ясного неба, он сверкает перед впавшими в уныние и в единый миг возносит эти души ввысь, вливая в них Свое раскаленное пламя. И когда они, опьяненные этим счастьем, пытаются объять Его взглядом и ощупать Его руками, Он, удаляясь от них, указывает им на их подлинный путь: «Иди и неси весть Мою!» И начинает кружить их в вихре, от которого перехватывает дыхание. И в конце концов однажды вечером они собираются, охваченные пламенем, в их трапезной, и, исполненные Его любви, делятся друг с другом своими повествованиями, и вот, когда их речи еще не закончены – взгляни! – Он стал среди них и сказал им: «Покой да пребудет с вами!»

Покой, которого не знает мир, и которого он не может дать. Покой, который превосходит все мысли и чувства, тот покой, что столь стремительно заливает собою и верх, и низ, что сердца их могли бы разорваться от перенапряжения, если бы он не был покоем. О огнь из безмолвия, о буря из тишины! Так прост этот Божий Рай, что может стать трапезой, на которой подают пчелиные соты и запеченную рыбу. Этот Рай может быть столь земным, что может обернуться рыбной ловлей поутру на Генисаретском озере, когда плещут волны, первый солнечный луч пробивается сквозь туман, а на берегу стоит человек и зовет, и подает знак, чтобы сети бросили справа, и был полный улов. Пока сохнут камни, на побережье уже накрывают на стол; и поскольку никому не приходит в голову задаваться вопросом, кто этот чужестранец, безмолвие нарушается лишь плеском волн. Покой, что не требует вопросов: это Господь. Все просто настолько, как будто бы никогда не было ничего иного. Как обычно, Учитель благословляет хлеб, и всем хватает хлеба после того, как его преломили. Как будто бы не было ни Креста, ни мрака, ни смерти. Покой да пребудет с вами. Как будто бы никогда предательство, ложь и бегство не отягчали их сердец. Покой да пребудет с вами, не тот покой, что дает мир, но тот, что Я даю вам. Да не смущается и не стыдится сердце ваше. Ибо вот, взгляните: Я победил мир.

И ты, Симон Петр, сын Ионин: любишь ли ты Меня? Любишь ли ты Меня, душа, что трижды отреклась от Меня? Разве не любил ты Меня всегда, разве не было это любовью, когда ты следовал за Мною, в то время, как другие разбежались по безопасным углам, разве не было это любовью, когда, замерзая, ты стоял у ночного костра, почти лишившись чувств, в смятении и оцепенении? Ты пытался согреться, но какое тепло могло добраться до твоей окоченевшей души, которая отреклась, не ведая, что с ней происходит? Не ведала, потому что вы все должны были оставить Меня, чтобы Я смог один проделать Свой путь, тот путь, по которому может пройти лишь Одинокий. Отреклась, чтобы горькие рыдания под крик петуха полностью сделали твою душу Моею. Все это теперь вдали и вряд ли видимо – новая страница открывается сегодня. Не только смерть побеждена мною, и не только грех, – не в меньшей мере побеждено приносимое ими бесчестие, красная краска стыда, горькие дрожжи твоей вины, раскаяние и твоя тяжкая совесть: взгляни – все это исчезло без следа, быстрей, чем тает снег в лучах пасхального солнца. Ты смотришь Мне в глаза, смотришь так непринужденно, с такой свободой и со столь невинным выражением лица, чуть ли не с притворством маленького мальчика, который хотел бы под невинным взглядом упрятать свою проделку. Твой взгляд столь легок, как весенняя мелодия; как и небо над нами, он пронизан столь ясной голубизной, что Я поневоле должен верить тебе: да, Господи, Ты знаешь, что я люблю Тебя. Это Мой пасхальный подарок тебе, Петр, – твоя спокойная совесть, и ты должен принять этот подарок со спокойной совестью, ибо в день Моей победы Я не хочу видеть ни одного отягченного сердца. Что значит это преувеличенное раскаяние, эта злосчастная попытка выглядеть несчастным? Предоставьте фарисеям точные и благочестивые обмеры вины и раскаяния, пусть они измеряют тяжесть греха и ее соответствие глубине и силе покаяния; все это принадлежит Ветхому Завету. Я взял на Себя вину, позор и отягченную совесть; ныне же рожден Новый Завет – рожден в невинности Рая, через новое рождение от воды и Духа Святого. Столь непреодолимо сияние новорожденного мира, что душа ваша, хоть и пытается наперекор всему, но не в состоянии вернуться к пережитому в мире ушедшем. Может ли чашечка цветка противостоять солнцу, которое обрушивает на нее потоки света и тепла? Может ли она оставаться закрытой – хотя бы потому, что вроде бы недостойна взглянуть в глаза божественному свету? Если родители прощают своим детям, если друзья прощают друг другу, оставаясь при этом людьми, которым не подвластен акт сотворения, то как же Я, ваш Творец, не сотворю этого в день Моего восстания из мертвых?

Подойди и ты ко Мне, Фома, выйди из подземелья твоих скорбей, протяни свою руку и взгляни на руки Мои. Протяни свою руку и вложи ее в ребра Мои. И не воображай, что твое слепое страдание очевиднее Моей благодати. Не пытайся укрыться за крепостными стенами твоих мук. Ты думаешь, что видишь больше, чем остальные, доказательства у тебя в руках, ты касаешься себя самого – твоего собственного, облеченного в белое и черное ветхого человека, и все в этом человеке кричит: невозможно! Ты видишь это расстояние, что можно измерить локтем, – это пространство между злодеянием и раскаянием, между тобой и Мною. Кто сможет бороться с тем, что столь очевидно? Ты отступаешь назад, к своему горю – хоть оно, по крайней мере, принадлежит тебе; переживая свою скорбь, ты чувствуешь, что еще живешь. И если кто-нибудь попытается протянуть к ней руку и вырвать ее с корнем, он вырвет твое сердце из твоей груди – столь сильно ты сросся с твоей болью. Но тем не менее – Я воскрес. Но та мудрая старческая боль, в которую ты погружен – ты полагаешь, что именно в ней твоя верность, и что в ней ты пребываешь со Мною, – несвоевременна. Ибо сегодня Я юн и счастлив. А то, что ты называешь верностью – лишь своенравие. Есть ли у тебя мерило в руках? Может ли твоя душа быть строительным отвесом для того, что возможно Богу? Может ли твое сердце быть часами, на которых написано, что за приговор вынес тебе Бог? То, что тебе кажется исполненным глубокого смысла, есть неверие. Но ты изранен, и поскольку открытая боль твоего сердца проникла в глубь гортани твоей, протяни ко Мне руку твою и ощути биение иного Сердца. Пережив это, твоя душа найдет смирение, а накопившаяся в ней темная желчь прорвется наружу. Я должен преодолеть тебя. Я не могу избавить тебя от того, что тебе так дорого – от твоей скорби. Отдай ее Мне – даже если это будет стоить тебе твоей души, а твоему внутреннему «я» покажется, что оно умирает. Отдай его Мне – это «я», живущее тем, что не может жить, тем, что болеет, тем, что не может умереть: пусть все это пройдет, и тогда ты снова будешь жить. Ты влюблен в скорбные тайны этого «я» и думаешь, что оно непостижимо, но ты просвечен насквозь и постигнут, ибо вот, смотри: если твое сердце обвиняет тебя, то Я все равно больше, чем твое сердце, и Мне ведомо все. Отважься на прыжок во Свет, не думай, что мир глубже Бога, не думай, что Мне не разобраться с тобою. Крепость твоя осаждена, запасы исчерпаны, ты должен сдаться. Что может быть проще и слаще, чем открыть ворота, в которые войдет Любовь? Что может быть легче, чем упасть на колени и произнести: Господь мой и Бог мой?

Царство мое растет в каждом из вас. Вы не видите его, Моего Царства, или догадываетесь о нем по малым его осколкам. Но Я – Царь, Я – средоточие сердец, Я – глубочайшая их тайна; Мне внятно все, даже то, что предельно строго укрыто от посторонних взглядов. Вы видите лишь внешние покровы, под которыми люди скрываются от себе подобных. Но Я смотрю в их души изнутри – из центра, перед которым они беззащитны и для которого полностью открыты. И там, в этой глуби, прячут они свое истинное лицо. Там сверкает их золото, там покоится их бисер. Там сверкают Образ и Подобие – чеканные признаки их благородства. Там укрыты те очи, что непрестанно всматриваются в лик Отца. Там бодрствует лампада перед алтарем, даже когда плоть – внешняя душа – лишь дремлет. То, что снаружи выглядит неловким, неудачным и вывернутым наизнанку, внутри предстает чистым, трогательным и доверчивым. И если они действительно любят и творят друг другу добро, то свет исходит от их скрытого лика, их улыбка касается Меня, и Я вижу в ней то, что не всегда открыто для одного из них. Все доброе в них, даже ими самими не оцененное или скрытое под маской стыдливости, возвращается ко Мне. Даровав им непостижимую красоту души, Отец Мой укрыл ее от них, дабы они не влюбились в это сотворенное Им зеркало; нет ничего ближе к Богу, чем эта поразительная красота, и она, не скрытая покровами, стоит перед очами Моими. О, поверьте Мне, разве не прекрасно видеть все это – миллионы лишь Мною исчислимых сердец, кружащихся в гигантской сфере, подобно огромной красной розе страданий, вокруг Моего Собственного Сердца, с трудом дышащих навстречу Свету? Сколько борьбы, сколько опасностей, сколько слепой отваги, сколько взглядов с надеждой на помощь, неизменный страх, преграды, промедление, преткновение, падение, восстание вновь и снова движение вдаль – и все это направляется ко Мне. Вот лишь одна-единственная жизнь: бесконечно сплетающаяся цепь, история, которая сочиняется заново каждую минуту, приманка, отважные обещания, предчувствие, затем внезапное просветление, возникшая еще не осознанно решимость, мечтательное странствие, вновь сумерки, туман, остановка (мысль о том, что одному жить, возможно, лучше), несколько шагов назад, колебания, легкая обескураженность – что все это было такое? Возможно, Мой голос? Вслушиваться, осознать, раскаяться или – в то же время – сознательно не слышать, упрямо уклониться от пути, прилечь, прикидываться мертвым (иногда годами) – до тех пор, пока новый призыв, как молния, не пронзит слух – внезапная вспышка, извлекающая из сонного состояния и заставляющая – после стольких потерянных лет – поспешно пуститься в дорогу. И все это тысячекратно, все повторяется, и каждый раз – у каждой души – совершенно иначе: мир в начале пути, Царство в становлении, постройка небесного Иерусалима, переселение народов в Рай: и вновь все это направляется ко Мне. И каждая душа – это подарок Мне от Отца; Я могу обратиться к каждой из них, Я могу расточить Себя Самого ради нее, могу простереться дорогой под ее стопами и стать Вратами Жизни на исходе ее судьбы. Между Мною и каждой из судеб заключен этот завет – девственная связь святого брака. Для каждой из них Я есмь Все, есмь Высшее и Непременное. Я – отец, мать, друг и супруг. Для каждой души Я готов стать исполнением желаний, когда она разочаровалась в том, что любила, а все лжевлюбленные в нее отвернулись. Когда перед Моими глазами жизнь изливается как мера драгоценного нарда или рассыпается, как связка жемчуга, всякий раз заново разыгрывается сцена с разбитым алебастровым сосудом, слезами и вырванными клочьями волос. Произошедшее у Источника Иакова или у Симона Фарисея, разговор с той женщиной у Храма (это незабываемо), взгляд Прокаженного, что вернулся, чтобы поблагодарить Меня, взгляд юноши, который пробудился из мертвых, уже лежа на катафалке – то, как он оглядывал себя (это было уже за городскими стенами, он пристально разглядывал людей, а они его, он увидел свою мать, а уже потом Меня, и стал догадываться, в чем дело); вид Моего друга Иоанна, там, внизу, у Креста, когда он прильнул ко Мне всем своим существом и подставил Мне свою душу будто чашу; и, наконец, ничем не исчерпанное пребывание с Моею Матерью – когда я сидел на лоне ее и рос – и Ее медленное превращение в Подругу и Невесту. И все это было даровано Мне (о, благодарю Тебя!) от начала мира, ибо уже Патриархи жаждали того, чтобы увидеть Мой День, и они увидели его, и были им утешены. Позже – неизмеримое число святых, которых Я – столь же неисследимыми путями благодати – привел к тому, что они отдали Мне всю свою душу. Но и те – другие, там, глубоко внизу, в тумане – те, которым мало что досталось от благодатного солнца Отца, те, что многотрудными путями карабкаются вверх ко Мне, задыхаясь от тяжести собственной вины и от не менее тяжелой собственной судьбы, эти «маленькие люди», этот простой, подобный необозримому стаду народ: немногие из них знают обо Мне, большая же часть тупеет во тьме, Меня не узнавая. Для слепых очей их Я – всего лишь некое смутное сияние (так было с тем слепым, которого Я исцелил, и который при первом прикосновении сказал Мне: я вижу людей, которые движутся, как деревья); но стоит им оказаться в утренних сумерках, они начинают улыбаться и охотно движутся вперед. Но все то, к чему эти люди стремятся, все, что они изобретают, – все это Мое, и все направлено к Моему Центру, и ничто из этого не утеряно для Царства Моего. Все, что они увидели в Моем Первообразе и превратили в статуи, дома и мосты, все, что они, услышав отзвук Моего голоса, превратили в музыку, все контуры и краски, на которые они разложили Мой белый свет (люди часто плачут, столкнувшись с прекрасным, ибо в этом прекрасном – Я сам, и Я, хоть они этого и не знают, – Сам касаюсь их сердец), все, что из глубин их творческого предчувствия предстало как произведение искусства и, по замыслу художника, стремится далее – непредставимо далее, чем в состоянии выразить эти бедные наброски, эти корявые линии, все это – в своем невидимом продлении – должно быть направлено к Моему Центру. И все, что люди – чтобы облегчить свою жизнь – придумали в виде человеческих сообществ, союзов, наций и государств, придумано ради Меня, есть лишь некая тень Города с двенадцатью жемчужными воротами и поставляет Мне камни и бревна для постройки Царства Моего.

И даже поклоняясь своим идолам, они должны служить Мне. Даже те, что отрицают Меня и преследуют, вынюхивают Мои следы в мусорной куче своих просвещенных идеалов. Я – Путь, Истина и Жизнь для всех, даже если они не знают пути, каким идут, и не чувствуют, куда этот путь ведет, даже если истина для них – мешанина из загадок, а то, что они называют жизнью, – жалкий отзвук, изломанное отражение жизни во Мне. Дорога в Эммаус – как часто Я шел ею, сопровождая тех, что не узнавали Меня, что никогда не слышали Моего Имени; но горели сердца их, пока Я истолковывал им Книгу Жизни, и – что таить – Мое Собственное Сердце горело в радости этого странствия.

И далее – жизнь среди бедных, когда они укладываются в своих холодных каморках, ничего не зная о грядущем дне, и сетуют на жизнь, разрываясь между жалобой и смирением… Прикасаясь невидимой рукою к их душам – чтобы смыть это невольное, но, увы, столь понятное противление воле Отца и открыть им путь к полному, хоть и болезненному, смирению. И следующим утром, сопровождая их по дороге на фабрику, к безрадостным повседневным трудам, которые суровостью своей так напоминают Мои Собственные труды… Входя в больничные палаты, навещая братьев, что страдают, не ведая, что тем самым трудятся вместе со Мною над делом рук Моих… Ступая по полям сражений, где в трех шагах от рая в судорогах исходит чья-то жизнь… Проходя через подземелья греха и разложения, пытаясь смягчить царящее там отчаяние и открывая там укрытые мусором сокровища, что жаждут очистительного огня… Все, чего Я касаюсь, станет зрячим, все, что Я благословляю, обретет голос, все, на что Я бросаю взор, приподнимается в надежде. Я никого не разочаровываю, ибо Я достаточно богат, чтобы заполнить всякую пустоту, достаточно счастлив, чтобы превзойти любое счастье мира, достаточно силен, чтобы увлечь за Собой все самое растленное. Торжественно и безгранично Царство Мое – как Я могу не любить его? Кто же не любит собственную плоть? Эта Плоть Моя – Церковь, и через Церковь – весь мир. Кто с легким сердцем не отдал бы свою жизнь за такую Невесту? Ибо все, что чрез Меня было сотворено и без Меня было бы ничем, есть семя Моего Слова и целомудренные уста для Моих лобзаний.

И все же это не предел моего счастья. Царство Мое не есть Царство Мое. Все, что принадлежит Мне, принадлежит Отцу. Всех вас, тварные братья Мои, Я люблю по воле Отца Моего. Вы – это добыча, которую Я несу из победоносного похода, чтобы бросить ее перед троном Его. Поверьте мне, Отец любит вас; Он любит вас столь сильно, что не пощадил Меня и отдал Меня за вас. Это Он действует, Я же – всего лишь Его деяние. Он задумал, сотворил и основал, он избрал вас и даровал вам предназначение, Он возлюбил вас и, поскольку вы еще были грешниками, привлек к Себе, ибо вы – как помилованные Им – возвестите величие силы Его. Его есть Царство, и потому вы должны молиться: да приидет Царствие Твое. Да свершится не моя, но Твоя воля. Царство, что Я воздвиг в страхе и крови, то Царство, что основано в нынешний Пасхальный День, я возвращаю Ему в руки Его. Я кладу это Царство как дань к Его стопам. Счастье воина, добывшего царство силою меча, чтобы одарить им свою невесту, – что значит оно в сравнении со счастьем, что переживаю Я, передавая Отцу полноту мироздания? Но впрочем, всякий дар исходит свыше – от Отца Светов, и ничего не может быть дано Ему, чего бы Он Сам ранее не даровал бы дающему. И Сам Я – отблеск Его великолепия и зеркало Его Сущности – есмь только через Него. И если Он обнимает Меня в Духе Святом, и вместе со Мною – все Свое творение, то что же принимает Он в Свои объятия, если не то, что Сам изливает, если не источник всякого добра? И в этом и есть Мое счастье – то, что Я – Его собственность, то, что Я – сияние Его света, то, что Я – сквозь тьму этого мира – неколебимо возвращаюсь в лоно Его. Но Я возвращаюсь богаче, чем некогда ушел. Не исходит ли Дух Святой, в Котором Мы едины, от Нас Обоих? Было ли совершенно Божество, если бы Я не выдыхал Его? И мир – не принимает ли он во Мне творящего соучастия в этом Творении? Не позволено ли миру, подарившему себе самое себя, с руками, полными даров, приблизиться к одаривающему всех Отцу? Разве не может зерно Царства собственной, ему некогда сообщенной силою, принести полноценный урожай, свой шестидесяти– или стократный плод? Подобно лучу, плененному в пространстве между двумя зеркалами, блаженство Мое колышется между двумя полюсами счастья: не владеть Самому ничем, что не принадлежало бы Отцу Моему и даже в Собственной Своей ипостаси быть Его даром Мне Самому – так, чтобы во всем, что Я есмь, видеть лишь Его благость, – и Собственною силой строить для Него это Царство, строить в неизведанных Им скорби и смерти, – и передать Ему в исходящем от Нас Обоих Духе Святом Вселенную, подобную несокрушимому кристаллу, сверкающую под солнцем. И то, и другое есть блаженство: исчезнуть, чтобы Он мог явиться, и явиться, чтобы, как Слово Его, возвещать Его же. И Я, и мир, мы пленены этой волнообразной игрой Любви, и нет более ничего, кроме все более и более великой чести, воздаваемой все более и более великому Отцу.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации