Текст книги "Девушка с синей луны"

Глава 14
Женское начало

Мир начался с женщины. Мир мужчин скучен и сер. Мир женщин, наоборот, полон красок и звуков. Представьте себе мир, населенный одними мужчинами! Нет, лучше не представлять. Марина, Диана… даже Анжелика! Букет!

Философические рассуждения Монаха были прерваны хором из «Аиды» – позывными Добродеева.

– Христофорыч, переоденься, буду через полчаса не один, а с дамой.

– С Мариной?

– Нет. Сюрприз. И расчеши бороду.

– Бегу! Скажи хоть, хорошенькая?

– Хорошенькая. Будь готов, Христофорыч!

…Она действительно оказалась прехорошенькой!

– Леночка Суходрев! – объявил Добродеев, появляясь на пороге гостиной, пропустив вперед тоненькую маленькую девушку в коротком кружевном платьице со встрепанной головой. – Прошу любить и жаловать. Мой друг Олег Монахов, философ и экстрасенс.

Монах стоял навытяжку, с восхищением разглядывая гостью.

– Леночка! Рад, рад, весьма. – Он уронил голову на грудь и попытался шаркнуть ногой в гипсе – поклонился.

– Вы правда экстрасенс? – спросила девушка. Голосок у нее был звонкий и приятный.

– Не слушайте Лешу, – привычно вырвалось у Монаха. – Так, практикую в узком кругу, для себя.

– Здорово! Я тоже знаю одного экстрасенса…

– Не Венкату случайно? – спросил Монах.

– Вы его тоже знаете? Только я думаю, он никакой не экстрасенс!

– А кто?

– Просто гуру. Жил в Индии, выучился на йога. А экстрасенс это вроде таланта, уродился таким.

– Садитесь, Леночка. Леша, как насчет легкого ужина в домашней обстановке?

– У нас все есть. Через пятнадцать минут прошу к столу.

– А про что вы хотели поговорить? – спросила Леночка. – Леша сказал, у вас ко мне дело.

– Леночка, вы дружили с Ией Рудник…

– Дружила! Мы учились в одном классе, сидели вместе. И на художественной гимнастике тоже. Бедная Рутка!

– Рутка?

– Она называла себя Рутой. Это такая трава ядовитая, вроде мяты, она рассказывала. Рутка увлекалась всякими страшилками, всякой мистикой, потому и пришла к Венкате. Носила всякие амулеты с черепами и крестами…

– Она была из этих… готов?

– Да нет, она сама по себе, прикалывалась вроде. И ники придумывала всякие магические. Она учила латынь на инязе, потом бросила. Знала всякие пословицы, вроде… сейчас! – Леночка наморщила лобик. – Моритурум те салютант, Цезарь! Вот! Это значит: идущие на смерть приветствуют тебя, Цезарь. Все такое. Какая была? – Леночка на секунду задумалась. – Рутка была классная, мы все время хохотали, вы не представляете! И упрямая – как решит что, уже не собьешь. Решила уйти из центра, как я ее ни уговаривала – ни в какую, плюнула и ушла. Говорила все, что думает. Бросалась как в омут головой. Пугала меня… иногда я у нее ночевала, так она всю ночь рассказывала всякие страшилки, я укроюсь с головой, кричу, хватит, я боюсь, а она таким загробным голосом про призраков, живых мертвецов, что они среди нас, вампиров, что живут в темноте. И страшно, и смешно… – Леночка шмыгает носиком и смахивает слезинку. – Говорила, что ждет любовь на всю жизнь.

– Как Ия познакомилась с Венкатой?

– Он увидел ее на соревнованиях по гимнастике и позвал к себе в центр. Потом она и меня пристроила. Мы там почти два года работали. Там хорошо было, денег тоже побольше. Центр все знают. Ваш друг в газете написал, там еще фотки центра и Венкаты.

– Она любила его?

Леночка рассмеялась.

– Любила? В смысле как мужчину? Ну что вы! Он же старый. Ну, восхищалась поначалу, как же! Такой весь из себя необыкновенный. И голос, и глаза – как посмотрит, аж мороз по коже, будто все про тебя знает. И трагическая судьба – пришлось уехать из ашрама из-за несогласия со старейшинами, а любимая жена с четырьмя детьми осталась, их не выпускают, и ему нужны деньги, чтобы выкупить их из плена. А я думаю, вранье. Легенда такая. Тетки кипятком писают, так жалеют. Душу готовы отдать. А мы с Руткой хихикали. Венката… как бы вам это объяснить… он вроде актера, понимаете? Мы думали, он ясновидящий и вроде ламы, восхищались, а он типа лектор. Учит, как любить себя, как выстраивать отношения с людьми, как делать карьеру, как воспитывать силу воли и даже как правильно сидеть на диете. Дешевые приколы, нахватался из сети и шпарит. Трепло. Мы сначала думали, он о-го-го, великий гуру, а он только деньги заколачивает.

– То есть между ними ничего не было? В своем дневнике Ия пишет, что восхищается Венкатой, что он – воплощение Гаутамы, пришелец из Лемурии…

Леночка рассмеялась и махнула рукой.

– Да это мы вместе сочиняли, прикалывались так. А потом оставляли на видном месте, типа забыли, а он читал. – Личико ее вдруг помрачнело.

– Что? – спросил Монах.

– А только лучше бы мы этого не делали! Он начитался и стал тянуть к Рутке лапы. Тут уже стало не до смеха. Он у нас гордый, не привык к отказам. Ему любая с радостью… ну вы понимаете. Стал цепляться с замечаниями, снимал с занятий. Дешевка! Рутка плюнула и ушла. Причем сказала все, что про него думает. Так и врезала.

– А вы?

Леночка слегка смутилась.

– А я осталась. Работа хорошая, такую сразу не найдешь. А после смерти Рутки я тоже ушла. Через три месяца. Так противно стало, не передать! Мы из-за этого с ней вроде как разошлись, она не хотела со мной говорить, бросала трубку.

– Из-за того, что вы остались в центре?

Леночка мнется. Монах и Добродеев переглядываются.

– Понимаете… только это между нами, ладно? Венката вымогал деньги у своих… мы их называли тетки. Особенно у тех, которые постарше. Рутка считала, что он с ними… – Она запнулась.

– Встречается? – подсказал Монах.

– Да! Она видела его в городе с одной… К ней тянет лапы, а путается со старухой. Из-за денег. Думаете, откуда у него деньги на бизнес? От теток. Рутка еще и поэтому ушла. А я что, я слабая… – Она вздыхает. – А после ее смерти и я ушла. Противно стало.

– Он ей не угрожал?

– Нет вроде. Стращал, говорил, что пропадет без него, что не имеет права, так как он ее научил всяким приемам. А Рутка сказала: все! Как отрезала. Понимаете, иногда я думаю, у них что-то было! Только это между нами. Рутка там еще до меня была…

– Любовь?

Леночка мнется, уводит взгляд.

– Это очень важно, – говорит Монах.

Она машет рукой:

– Ладно! Не знаю точно, Рутка не говорила. Но… понимаете, уж очень она над ним прикалывалась! Мне, например, пофиг, что он вымогает деньги и спит с кем попало, противно только, а вот Рутку зацепило всерьез, ее аж трясло при одном упоминании про Венкату. Потому и со мной разбежалась, типа я предатель, она ушла, а я осталась.

– Может, она любила его?

Девушка пожимает плечами.

– Может, и любила. Знаете, есть люди, которые не прощают. Эти… как их?

– Максималисты? – подсказал Монах.

– Ну да. А откуда у вас Руткин дневник?

– Венката прислал, сказал, случайно нашел.

– Он ничего не делает случайно. Спер, чтоб перечитывать.

– А зачем отдал?

Она пожимает плечами.

– Как по-вашему, почему она покончила с собой? Вы сказали, у нее был сильный характер… такие с собой не кончают.

– Не знаю! Характер-то сильный, но понимаете… – Леночка задумывается на миг. – Понимаете, она все время говорила о смерти! Рассказывала, что любит гулять по кладбищу ночью в грозу, любила всякие хорроры, всякую мистику, у нее в компе целая куча сайтов: ведьмы, вурдалаки, зомби… У них вообще вся семья с прибабахом. Мать – актриса, любовников было немерено, пила, ни о чем, кроме своих любовников, не говорила, все про то, как ее безумно любили, что дарили, куда возили. Братец Денис держал девчонок в кулаке, ничего не разрешал, встречал из школы. Семейный деспот страшный. Я думаю, он не хотел, чтобы они пошли по дорожке матери. Рутка потому и ушла из дома, когда поступила в институт. Они ее просто достали. Она училась и еще подрабатывала в секции аэробики, а потом ушла в йога-центр. Так он что сделал! Познакомился с Венкатой и Димой…

– Кто такой Дима?

– Дима Боеску вроде охранника в центре. И еще сторож. Перестал говорить после травмы, работал в полиции, его ранили при облаве на бандюков, а потом он жил в доме для инвалидов, у него никого нет. Венката там сеансы исцеления проводил, ну и вытащил, Дима заговорил. Он его и на работу взял. Дима на него молится. Денис каждый день ходил, проверял насчет Рутки и Венкаты. А потом вроде подружились. А Диана – та вообще!

– В смысле?

– Не от мира. Блаженная какая-то. Иногда встречаю ее в городе, здороваюсь, а она смотрит мимо, не узнает. Лицо как будто прислушивается к голосам, брови нахмурены, и вдруг как побежит по улице! Будто увидела кого и бежит спасаться. У меня аж мороз по коже. Рутка говорила, она всех боится, без Дениса шагу не сделает, а еще она ходит ночью. Во сне. Может, оттого, что мать пила. Рутка мать не жаловала. Я и Рутку не всегда понимала, а Диану… – Она махнула рукой. – После смерти Рутки она вообще с катушек слетела. Из дома перестала выходить. Я иногда забегаю по старой памяти, проведать, ну там, цветы или пирожные принесу, так она долго не открывает, иногда по десять минут стою под дверью, звоню. А то еще выйду из дома, чтобы она меня в окно рассмотрела, и только тогда она открывает. Рутка со своими прибамбасами по сравнению с Дианой вообще нормальная, это у нее просто приколы такие были. Сидим, пьем чай, а она жмется как от холода, молчит, глаза отводит, я даже не знаю, о чем с ней говорить. Начинаю вспоминать Рутку, она молчит. Про Дениса тоже…

– Кто ее отец, не знаете?

– У них один отец, у Дианы и Рутки. А Денис от другого. У них квартира шикарная в элитном районе, из старых. Рутка говорила, папашка постарался, он вроде шишка какая-то.

Они помолчали.

– Леночка, вы сказали, у Ии были странные ники, не помните, какие? – спросил Монах.

– Были! Конечно, помню! Разве такое забудешь. Морта – значит «смерть». Она в институте латынь учила, нахваталась. Еще вроде Вита и Венди. А! Еще Викка. Это ведьма такая.

– Интересные ники. Леночка, в дневнике упоминается человек с ником Вагант. Вы не знаете, кто это?

– Господи, конечно, знаю! Это Влад Курко из нашего Молодежного театра.

– Они встречались? Он ей нравился?

– Они познакомились в сети, стали встречаться незадолго до ее ухода из центра. Понимаете, мы тогда почти не виделись, я не знаю точно. Влад красавчик, может, и нравился. Она меня осуждала, говорила, что я шестерка Венкаты, даже обидно! Просто с работой сейчас трудно. Я дура, конечно, мне надо было сразу уйти из центра, я же знала про Венкату и про теток… Противно!

– А Денис знал про Влада?

– Знал, наверное. Он все про сестер знал. Ходил следом, следил, оберегал. Денис был мотогонщик, занимался боксом, мог накидать при случае. Был такой, как говорят, весь из себя брутальный мачо. Здоровый, накачанный, взгляд исподлобья. Он мне нравился, на Антонио Бандераса похож. Как-то мы столкнулись на улице, уже после смерти Рутки, он затащил меня в кафе. Хорошо так посидели… Заговорили про Рутку, он возьми да спроси, правда ли, что она сняла квартиру из-за Венкаты, мол, встречались они. Я говорю, понятия не имею, наоборот, она над ним смеялась, а потом подумала, может, и встречалась. Только я не знаю, она не говорила. Вряд ли, конечно, Венката… – Она ежится. – Я бы с ним не смогла, честное слово!

– Может, самоубийство из-за Влада? В дневнике Ия написала, что он перестал звонить, уехал куда-то. А Венката сказал, что она призналась ему, что разочарована в человеке, который ей нравился.

– Влад известный бабник, Рутка прекрасно об этом знала. Не думаю, что из-за Влада. И не верю, что она жаловалась Венкате, пусть не свистит. Может, чтобы ревновал, тогда да. А может, сам прочитал в дневнике. Ему нравится быть в курсе, ну вроде как путеводная звезда, все ходят, совета просят, плачутся, а он, великий гуру, типа утешает. Дима все ему про всех докладывал, кто что сказал, даже про телефонные разговоры, чисто шпион, мы при нем старались особо не болтать. Не мужик!

– Леночка, вы случайно не знаете, почему Денис уехал? По сути, бросил больную мать и Диану? Он же так им предан.

Глаза у Леночки делаются огромными, рот приоткрывается; она судорожно сглатывает и с трудом выдавливает из себя:

– Он не уехал… Денис. Его убили через полгода после Рутки. Я была на похоронах, на Новом кладбище. Рядом с Руткой лежит. Представляете, сначала Рутка, а всего через шесть месяцев Денис. Полина Карловна… их мама, на похоронах Рутки была как в кино – вся в черном, шикарная шляпа, вуаль, как на спектакль явилась, резкие духи. Диана была застывшая, глаза в землю уставила, уцепилась двумя руками за Дениса. А он почерневший, угрюмый, только глазами зыркает… я еще подумала, обвиняет себя, что не уберег. Венката в черном, в чалме… все наши из центра. Я думала, Влад придет, но его не было, наверное, не знал или не захотел. А смерть Дениса ее подкосила, уже ни шляпы, ни вуали… страшная седая старуха! Рот перекошенный, опирается на Венкату, он тоже был. Диана едва на ногах держится, с таким лицом, как будто не понимает, что происходит. Их обеих подкосило… Ужас!

Глава 15
Пирамида

Не позволяйте фактам вводить вас в заблуждение.

Кредо Фингейла

Это была бомба! И как прикажете это понимать?

…Они мило посидели, до десяти примерно. Леночка, выпив шампанского, охотно смеялась незатейливым шуткам Добродеева; Монах крутил в руках бокал и с тоской вспоминал про пиво в холодильнике. Он пытался поймать взгляд Добродеева и сказать – хватит, закругляйся, но тот распустил хвост и перья, вибрировал и на Монаха нарочито не смотрел. Общество всякой хорошенькой женщины вгоняло его в раж, он из шкуры лез, чтобы произвести неизгладимое впечатление и понравиться. Причем исключительно ради любви к искусству, так как никаких далеко идущих планов у него не было. Так уж он был устроен.

Наконец шампанское – две бутылки – было выпито, пирожные съедены, все дежурные анекдоты рассказаны. Леночка поднялась. Добродеев вскочил, готовый задержать, предложить еще чайку, убедить, что время детское, но Монах стал прощаться, приглашать забегать просто так, по-дружески, не забывать и так далее. Добродееву не оставалось ничего, как отправиться провожать барышню до такси.

Хлопнула дверь – вернулся журналист. Закричал с порога:

– Христофорыч, не спишь?

– Куда уж тут спать. Отправил девушку?

– Отправил. Ну что? Какие мысли?

– Садись, Леша, будем думать. Славная девушка! Простодушная, без двойного дна. Говорили о смерти, но все время прикалывались. Женщины! Насчет Дениса, конечно… что это было?

– Может, неправда? Может, она ошибается? Сюр какой-то! Сначала Ия, через шесть месяцев Денис. А как же Бразилия?

– Вряд ли ошибается, уж очень живописные детали. Была на похоронах, погребен рядом с Ией… Такое не выдумаешь. Да и зачем. Помнишь, я говорил, что странная история с Денисом – ни с того ни с сего бросил семью, уехал на край света, словно сбежал, даже на похоронах матери не был. И компьютер бросил, и ни разу не приезжал. А он, оказывается, погиб.

– Ничего не понимаю! Ведь Диана говорила, брат в Бразилии! И Марина! Она что, ничего не знает? Или они обе намеренно лгут? Дурачат? Зачем? – На лице Добродеева было написано недоумение. – Что это? Или неправда?

– Думаю, правда. Марина уверена, что Денис в Бразилии, она не лжет. Я бы почувствовал.

– А Диану не почувствовал?

– А Диану не почувствовал, она другая. На первый взгляд прозрачная, а на самом деле омут. Почему она рассказывает, что брат эмигрировал, вопрос. Хотя… Помнишь, когда я спросил, приедет ли он, она сказала, что нет? Причем твердо так: нет! Мне это показалось странным.

– Леночка сказала, она со странностями, – заметил Добродеев. – Они все такие, вся семья.

– Ну да, провалы в памяти, ходит во сне, не узнает знакомых, сидит дома, чего-то боится. Ия-Рута со странностями, Денис, мать…

– Может, она не в себе? Диана?

– Не знаю. Даже абсолютно нормальные люди часто выдумывают, чего нет. Брат опекал девочек, она привыкла полагаться на него, ей легче думать, что он жив. Слабые и неуравновешенные люди часто вытесняют «плохое» событие из памяти, это хрестоматия, Лео. Как дети: закрыл глаза ладошками, и бяка исчезла. Брат не убит, а просто уехал. Кстати, помнишь, я спросил про ее любимый цвет?

– Помню. Синий.

– А ты знаешь, что делает с нами синий цвет?

– Что?

– Влияет на вегетативную систему. Пульс, давление, частота дыхания снижаются, и индивидуум успокаивается. При хворях или переутомлении самое то. У Дианы все синее, если помнишь, даже картины. Она подсознательно тянется к синему. Что говорит о слабости и незащищенности.

– Разбитая фарфоровая лошадка тоже была синей, – заметил Добродеев. – Ты считаешь, она намеренно не хочет верить, что Денис мертв?

– У тебя есть другое объяснение?

– Ничего у меня нет. Интересно, она сознает, что он умер, или нет? Убедила себя и верит, что он жив…

– Надо бы с ней снова поговорить. Не умер, Лео, а убили. Большая разница. Надо бы поспрошать нашего майора насчет убийства.

– Поспрошаем. А Ия… Рута? Что было на самом деле? Самоубийство? Одни ее ники чего стоят…

Монах вытащил из кармашка рубахи клочок бумаги.

– Ники… да. Интересные ники. «Морта», что значит «смерть». «Вита» – я думаю, это Викта – «жертва». «Венди» – «месть»[3]3
  Mors, victim, vindicta (лат.) – Смерть, жертва, месть.


[Закрыть]. Добавь сюда кладбищенскую тематику, прогулки на кладбище ночью под дождем, украшения-черепа́ и разговоры о смерти.

– Похоже, она не ценила жизнь. Тогда понятно…

– Не факт. Леночка сказала, это был типа прикол. Не думаю, что она гуляла по кладбищу ночью, да еще под дождем. Перебор. Сильная, самостоятельная, принимающая жесткие решения, с чувством юмора – как она разводила Венкату в дневнике! Она издевалась над ним. Они обе. И про Ваганта написала, чтобы подразнить этого нарцисса, и дневник оставляла там, где он мог найти. С понятиями о чести – осуждала его… э-э-э… альфонсизм. И вдруг подобная инфернальность! Действительно похоже на прикол. Интересная девушка… жаль. Хотя кончают с собой и сильные. Наскучило, и… – Он прищелкнул языком. – Но то, как правило, умудренные и много повидавшие, которым все обрыдло, а тут девчонка…

– Лучшие уходят первыми, – сказал Добродеев.

– Может, все-таки любовь? Леночка, конечно, не психолог, но, знаешь, Леша, я давно понял, что женщины психологи неосознанные, инстинктивные, даже самые глупенькие. Их психология – чувство, инстинкт, который заменяет интеллект. Она сказала, что Рута как будто мстила Венкате за что-то, издевалась, а потом и вовсе ушла. Как по-твоему, как воспринял ее уход такой альфа-самец, как Венката?

– Он знает себе цену, Христофорыч. Никак не воспринял. Он величина, а тут какая-то девчонка. Может, Вагант? Я бы поставил на Ваганта, если что…

– Надо бы узнать про этого… – Он снова заглянул в бумажку. – Влада Курко из Молодежного. Наш друг-режиссер Виталя Вербицкий еще в седле? Поговори с ним, узнай, что за перец этот Вагант. Он был последним, кто контактировал с Рутой перед смертью. От Венкаты ушла, с подругой рассталась, с близкими встречалась редко. Тем более Диана была в Таиланде, а от братца она шарахалась как от чумы. Интересно, что он скажет.

Добродеев кивнул.

– Кстати, знаешь, что значит Ия? «Фиалка» с греческого.

– Синяя!

– Скорее фиолетовая. А как тебе Венката? – ухмыльнулся Монах. – Ну, жучила! Я ведь чувствовал! Что Леня-Бард, что великий гуру Венката… шаромыжники! В каком мире мы живем, Лео? Куда мы идем? Где нормальные мужики? Иногда я думаю, что я отстал от поезда, все уехали, а я остался в незнакомом месте без гроша в кармане, понятия не имея, где я. Со сломанной ногой.

– Не согласен, Христофорыч. Жулики были всегда. Зато сейчас жизнь стала разнообразнее, любой может найти свою нишу, не рискуя прослыть диссидентом и изгоем. Ты, я, Жорик… даже Эрик. Сиди себе в своей нише и общайся с себе подобными… отставшими от поезда. Поле для общения немереное. Никому до тебя нет дела, даже старухи на скамейках у подъездов, страшный суд, пропали, заметил?

– Заметил. Особенно Эрик, – покивал Монах.

– Знаешь, Лео, Мне всегда нравилась формулировка «зато». Этот тип, конечно, сволочь и жулик, зато хороший семьянин и не отказывает в займе. Венката, конечно, альфонс и прощелыга, зато йог и мудрец, я его уважаю. Эрик, конечно, больной на всю голову, зато хороший программер.

– Особенно Эрик. Насчет Венкаты – это еще доказать надо, что жулик, я его действительно уважаю. Как сказал профессор Хиггинс: где вы видели мужчину, порядочного, когда дело доходит до женщин?

– Так и сказал?

– По смыслу. Я готов с ним согласиться, скажем, процентов на семьдесят. – Он подумал немного и добавил: – Даже на восемьдесят пять. Если кто-то хочет пожертвовать какую-то сумму на развитие центра… не вижу криминала.

– Кто-то, кому-то, – фыркнул Монах. – Не кому-то, а йогу, который спит со спонсорами. Что стало с моралью, Лео? В старое доброе время ему не подали бы руки. А секту запретили.

– Прекрасно помню время, когда все запрещали. А руки можешь не подавать, на здоровье. Куда-то не туда мы заехали, Христофорыч, что делать будем? Я чего-то запутался. Мне кажется, мы копаемся в старом тряпье на чужом чердаке, и я задаю себе вопрос: какого черта? Как это связано с убийством Леонида?

– Какого черта, Лео! Где твое репортерское чутье? Ведь несет горелым, хоть нос зажимай, неужели тебе мимо кассы? Тайны, недоговоренности, убийства и самоубийства, девушка-лунатик, наконец! Да ты должен ухватиться за тему всеми шестью конечностями! В смысле, четырьмя. Неизвестно, какие скелеты закопаны на этом чердаке и что мы в конце концов выкопаем. Дел непочатый край, Лео. Мы не опера́, мы вольные каменщики, нам торопиться некуда, над нами не каплет, начальство не выкручивает руки и не угрожает лишить премии. Так что будем копаться, пока не выкопаем. А посему предлагаю следующее: поговорить с майором насчет Дениса Рудника. Раз! – Он загнул мизинец. – Поговорить с Виталей Вербицким насчет Ваганта, Влада Курко. Два! – Он загнул средний палец. – Снова поговорить с Дианой. Три. И четыре… – Он ухмыляясь смотрел на Добродеева.

– Четыре? – подхватил тот. – Снова поговорить с Венкатой?

– Не мешало бы. Это пять. А номер четыре в нашем криминальном меню – квартирная хозяйка Леонида, Галина Андреевна Крутовая. Мы встречаемся с ней завтра в полдень в кафе около пушек. Люблю встречаться с женщинами около пушек.

Добродеев фыркнул.

– Да уж, романтик ты наш. Она согласилась?

– Женщины, как правило, мне не отказывают. Я позвонил, представился, попросил о помощи. Кто откажет бедному заплутавшему волхву и экстрасенсу в помощи? Никто. Особенно ее впечатлила моя сломанная нога. Она сразу перестала сопротивляться и согласилась, хотя подозреваю, в парке не была с юности и вряд ли помнит, где пушки. Мужчина с чем-нибудь сломанным пробуждает в немолодых женщинах материнские инстинкты. Ей хочется пожалеть его и погладить по головке.