Текст книги "Теория и практика культурологических исследований"

Новый этап освоения региональной культуры происходит в педагогическом вузе. Актуальность такой работы видится в необходимости освоения социокультурного пространства г. Екатеринбурга и Свердловской области для формирования профессиональной компетенции будущих педагогов. Особое место занимает работа с первокурсниками. Проведение такой работы на первом курсе оправдано еще и тем, что многие студенты – некоренные жители Екатеринбурга, знакомство с городом для них – это еще и вживание и адаптация к новой жизненной ситуации. Знакомясь с деятельностью музеев, с людьми, определяющими культурное поле города и региона (авторами экспозиций, художниками, критиками), студенты не только получают необходимый набор сведений, но, что, на наш взгляд, гораздо важнее, таким образом формируются основы педагогической компетенции студента, в своей будущей профессиональной деятельности связанного с пропагандой историко-культурного наследия.

Таким образом, изучение региональной культуры может и должно стать основой для освоения локальной истории места, позволяя «вписать» ее в общий контекст истории России. А это, на наш взгляд, шаг по созданию новой истории России – единой, при всем своем многообразии.

Региональные символы и региональная символика

Для осознания собственной идентичности требуется понимание единого символического ядра, служащего объединяющим началом для жителей той или иной социальной общности. Символами, репрезентирующими определенное сообщество и служащими знаками его консолидации, могут стать те человеческие типы, которые объединяют в себе характерные черты личности, воспитанной в определенных исторических условиях на данной территории (такие символы можно назвать неформальными), к ним же мы можем отнести и официальную символику (ее можно обозначить как формально-официальную). При этом эти два типа символических явлений далеко не всегда совпадают, но тем не менее позволяют зримо представить отдельный регион. Анализ символики регионального мира позволяет не только рассмотреть логику и устремления региональных элит в современной России, но, что на наш взгляд, гораздо важнее, осознать смыслы, которые значимы, но зачастую не артикулированы жителями конкретной территории. В качестве примера рассмотрим символику Урала1414
  Сразу оговоримся, что мы будем рассматривать Урал как единство трех областей – Пермской, Свердловской, Челябинской, как исторически близких.


[Закрыть].

* * *

Среди региональных символов, носящих менее официальный характер и более связанных с судьбами жителей того или иного региона становится восстановление «в правах» исторически значимых персонажей. Мы видим в этом тенденцию восстановления истории региона в неурезанном виде, желание людей соотносить свое существование не только с последними семьюдесятью годами, но и с более ранним временем. Можно попытаться выстроить некий «пантеон» значимых персонажей для уральского самосознания. Оговоримся сразу, эти персонажи действительно значимы в истории края.

Поскольку символическое пространство носит иерархический характер, мы попытаемся «ранжировать» исторические фигуры. На верху нашей «пирамиды» оказываются те, чье бытие обладает абсолютной значимостью не только в профанном, но и в сакральном плане. Для Урала такими фигурами становятся почитаемые православные святые – Стефан Пермский и Симеон Верхотурский. В современное сознание эти деятели региональной истории вошли достаточно прочно.

Стефан Пермский не только первый миссионер и «креститель» Пермской земли, но и сподвижник Сергия Радонежского. Эти факты заставляют даже атеистически настроенных людей с уважением отнестись к его личности, ощущая, вольно или невольно, связь с древней историей, видя в этом залог ее непрерывности (от Древней Руси до современности). Тот факт, что «крещение» коми-зырян было ненасильственным, не лишало их самобытности (изобретение азбуки Стефаном) подчеркивает единство русского и коренных народов, свидетельствует об общности их судьбы.

Новое обретение мощей святого Семиона Верхотурского в 80-е гг. стало для истории Свердловской области, и, без преувеличения можно сказать для всего Урала, не только знаком обретения святыни, но и шагом на пути реконструкции реальной истории края. Особое значение приобретает тот факт, что святой прославлен на здешней земле: восстановление святынь в Меркушино и Верхотурье тому свидетельство. Это уже не только духовная связь, но и пространственная, географически закрепленная, заставляющая по-новому взглянуть на окружающий мир (не только как на объект «переделки», исходя из утилитарных нужд, но и как на «святое место», которое само обладает силой и властью над людьми).

Восстановленные в исторической памяти, православные святые стали выполнять свою исконную в культуре роль – объединения. Святые покровители края, ходатаи и молитвенники, они стали связующим звеном между мирами, дали возможность осознать нерушимую связь даже не столько с историей, сколько с духом истории, с тем Высшим, который и являет смыслы бытия.

Последнее десятилетие прошло под знаком обретения останков и канонизации царской семьи, расстрелянной на Урале1515
  Достаточно вспомнить, что еще до самого недавнего времени г. Екатеринбург-Свердловск ассоциировался в сознании очень многих людей, зачастую имеющих об Урале самое смутное представление, с местом, где «царя убили».


[Закрыть]. Значимым (символическим) фактом региональной истории становится не только факт убийства, сколько возможность покаяния (в превращенной форме представленная в виде строящегося Храма-на-Крови на месте ипатьевского дома). В качестве региональных символов выступают и сами царственные страстотерпцы, и место, где они приняли смерть, и место обретения останков, соединяя в неразрывное целое историю края и историю страны.

Следующий уровень исторических деятелей, становящихся региональными символами, занимают основатели городов: интерес к именам Татищева, Строгановых, Демидовых носит скорее знаковый характер, нежели желание подробно познакомиться с историческим прошлым. Личность Татищева или Демидова, в этом случае, выступает в символически-репрезентативной функции, воплощая представление о необходимости открытия Урала для России, осознания его важного хозяйственного предназначения, подчеркивания оборонного-»опорного» характера его существования, связанного еще с государственными преобразованиями Петра I1616
  Дополнительным подтверждением нашей гипотезы служит тот факт, что в марте 2002 г. на Уралмаше отлита скульптура Петр I и Никита Демидов для «торжественной установки рядом со знаменитой Невьянской башней» (Областная газета, 15 марта, 2002 г.).


[Закрыть].

Показательным является тот факт, что из символического «пантеона» современности напрочь вытеснены революционные деятели прошлой эпохи, но оказались включены те исторические фигуры, которые ассоциируются с представлением об Урале как защитнике Отечества.

Я. Свердлов, к примеру, «присутствует» в Екатеринбурге в виде памятника и улицы, но уже не как имени города. Памятник давно утратил свое идеологическое значение, став, скорее, просто точкой пространства, а улица связывается с именем «пламенного революционера» чисто акустически, также утратив свою символическую связь одной из главных городских магистралей с советской историей. В то время как маршал Г. Жуков стал символом связи современности и славной Победы, подчеркивая преемственность жизни сегодняшних уральцев и тех, кто «ковал Победу»1717
  Не случайно именно помпезный памятник Жукову, установленный в Екатеринбурге, стал одним из ключевых мест проведения праздничных мероприятий, посвященных Дню победы.


[Закрыть].

Формирование «пантеона» еще далеко не закончено. И его незавершенность приводит к мысли не только о незавершенности истории, но и незавершенности процесса самоидентификации региона.

Не секрет, что возникающие исторические символы далеко не всегда связаны с ростом самосознания региона. Зачастую, они продукт в той или иной степени продуманной деятельности по актуализации истории, проводимой «властями». Прямая связь между символизацией (и будущей возможной сакрализацией) некоего персонажа и его ролью в историческом действе наталкивает на мысль о том, что тот или иной человек интересен настолько, насколько он воплощает стремление сегодняшних региональных лидеров дополнительно легитимировать собственные амбиции и претензии.

При чем фактов здесь более чем достаточно: открытие на плотинке в Екатеринбурге памятника отцам-основателям города (о художественной ценности которого говорить просто не приходится) на самом деле является «памятником» современному мэру, связывая их деятельность в исторически закрепленном пространстве. А обращение к образам Демидовых и стоящее в одном ряду с ними празднование 300-летия уральской металлургии – могут быть рассмотрены как знак того, с чем и кем хотят ассоциировать свою деятельность областные власти.

Однако, политическая подоплека тех или иных событий иногда скрывает реальное положение вещей. Суть в том, что региональная символика важна не только тем, кто использует ее в конъюнктурных целях. Она необходима для самоосознания жителей региона, для формирования их региональной идентичности, для обретения связи с собственной историей как связи с собственным прошлым. На наш взгляд, символически насыщенное пространство формирует столь необходимое ощущение связи с местом и временем, создавая устойчивость для последующей жизни на этой земле (именно земле, а не «территории» или «регионе» как терминах «холодных», обезличивающий процесс единения человека и места, где ему суждено жить).

* * *

Официальная символика, как правило, является знаковым представлением государства. Герб, флаг, гимн символизируют не только власть, но зачастую являются важным атрибутом идентичности того или иного уровня. В России в XIII–XVII вв. появляются основные элементы официальной символики. Прежде всего это, конечно, касается гербов. Становление геральдики связывают с развитием и утверждением русской государственности.

Появление в XVIII в. утвержденных гербов становится знаком нового устройства страны, в гербах российских городов произошло закрепление права местного самоуправления.

К XX в. сложилась достаточно устойчивая система геральдических знаков, от территориальных гербов до символа Российского государства, в графической форме воплотившая единство исторических основ страны. Отличительной особенностью исторически сложившейся геральдической системы России называют ее связь с духовными традициями, воплощенными в лаконичных и емких символах. Не случайно историки рассматривают государственную геральдику как один из важных источников по анализу официальной идеологии.

Так, в российской городской символике четко просматриваются идеологические установки «верховной власти». Рассмотрим их на примере конструкции дореволюционного городского герба как визуального воплощения определенных смыслов. Старинный герб российского города был разделен на две части – верхнюю с гербом наместничества (губернии), в котором он находился, и нижнюю – собственно городскую, сверху, как правило украшался символом самодержавия – короной. «Форма герба <…>, которая сложилась в процессе массового городского герботворчества, соответствовала реальной структуре административного деления, сложившейся в России. <…> При помощи таких элементов, как короны различного вида, обрамление гербового щита, можно было судить о значимости [города – И.М.] в государстве, количестве населения, характере экономического развития»1818
  Соболева Н.А. Старинные гербы российских городов. – М.: Наука, 1985. С.102.


[Закрыть].

С приходом советской власти изменяются формы, но сохраняется понимание значимости символики как воплощенных смыслов нового мироустройства (примером может служить Государственный герб СССР, в котором сохранена символическая структура Большого герба Российской империи, но изменился характер изображения).

Отмена символики отдельных городов советской страны свидетельствовала о стремлении к унификации всей страны, подчиненности ее единым условиям существования, транслируемых властью. Даже годы войны, когда были восстановлены многие символы прежней культуры, не коснулись региональной символики.

В 60-е гг. на волне интереса к отечественной истории и культуре восстанавливаются права геральдики как вспомогательной исторической дисциплины. Осознается значимость символических изображений, и вслед за этим появляются исследования старинных городских гербов и формулируется задача создания новых геральдических символов. Ценность этой работы видится в контексте патриотического воспитания граждан (по сути, геральдическая символика призвана была создать дополнительные условия для самоидентификации советских людей, история которых тесно и навсегда связана с историей советского государства, с единым выбором для своего развития).

Городские советы принимают новые городские гербы, необходимыми элементами которых становятся «символы» мирного труда – шестеренки, трактора, молоты, наковальни и т.п. Хотя, по большому счету, эти гербы трудно назвать символами в том смысле, что смыслы их очевидны и упрощенны: это скорее эмблемы хозяйственной «специализированности» города, нежели воплощение смыслов бытия.

Л.Г. Ионин, характеризуя подобные процессы, в частности, отмечает: «Сфера, которая раньше более всего подлежала ритуальной регуляции, теперь в значительной степени институализировалась. Реальность этой сферы отделилась от символов. <…> Следствием этого стало опустошение символов. Их конкретно-жизненное содержание оказалось подменено рационалистическими конструкциями»1919
  Ионин Л.Г. Социология культуры. – М.: Логос, 1996. с. 144.


[Закрыть]. Если в дореволюционном гербе смысловое наполнение изображения связывалось с определенными историческими реалиями, то советский герб воплощал в себе лишь ту функцию, которую, по замыслу, должен выполнять регион в едином механизме государственной машины.

В постсоветском пространстве активные поиски собственной символики начались в 90-е годы, когда было продекларировано равенство субъектов федерации. Интерес представляют события, происходившие в национальных республиках бывшего единого Союза, а затем практически повторившийся в национальных республиках РФ. Официально принятые флаг, герб и гимн становились символами национального возрождения, подчеркивания независимости и значительности той или иной республики, касающейся как деятельности внутри страны, так и во вне ее.

Регионы, по преимуществу представленные городами и административными областями, тоже стремились обрести свою символику. Ее поиск проходил по-разному: одни города и регионы возвращали себе дореволюционные гербы, другие объявляли конкурсы по созданию региональных символов власти. По сути, поиск и утверждение региональной символики отражал более сложный процесс – самоутверждения региона как государственного субъекта.

Показательной в этом смысле нам кажется история геральдических знаков уральских городов и областей, в полной мере выразившая непростой процесс формирования новой идентичности, воплощенный в официальной символике.

* * *

Основная группа гербов уральских городов была утверждена в XVIII в. (описание и изображения городских гербов Пермской губернии были сделаны в 1783 г., гербы Тобольской губернии были составлены и утверждены в 1785 г.), хотя ряд гербов появился еще раньше (в XVI в. появляются гербы Кунгура, Верхотурья, Осы, Соликамска). Для исторических символов характерным является использование традиционной эмблематики.

Символы отдельных губерний «прочитывались», становясь необходимым элементом целостной знаковой системы. Так, на гербе Пермской губернии изображен в красном поле серебряный медведь, на котором поставлено в золотом окладе Евангелие, над ним – серебряный крест, означающие: первое – дикость нравов обитавших жителей, второе – просвещение через принятие христианства. В гербе используется изображение древнего тотемного предка и символа коренных народов Урала – медведя, подчеркивается значимость событий уральской истории, связанных с колонизацией и христианизацией края.

Этот герб составной частью входил в гербы отдельных городов Пермской губернии, занимая верхнюю часть поля, в нижней же присутствовали собственные символы.

Рассмотрим в связи с этим, историю герба Екатеринбурга-Свердловска-Екатеринбурга, в которой, как в зеркале, отразились исторические перипетии жизни города в разные эпохи.

Первый герб Екатеринбурга появился еще в 1723– 1724 гг. В верхней части герба на фоне облака и лучей были изображены корона и два овала с инициалами «П I» и «Е» (так зашифровали имена Петра I и его жены Екатерины). В нижней части герба поместили подъемный ворот над разрезом шахты и плавильную печь. В конце XVIII в. Екатеринбургский уезд становится составной частью Пермской губернии и герб двух территорий стал общим: из Пермского герба взят медведь с Евангелием на спине, а от первого екатеринбургского герба сохранились изображения шахты с воротом и плавильной печи.

В 1783 г. утвердили второй герб Екатеринбурга: «в красном поле серебряный медведь, на котором поставлено в золотом окладе Евангелие, над ним – серебряный крест, означающие: первое – дикость нравов обитавших жителей, второе – просвещение через принятие христианства». В нижней части – в зеленом поле серебряная плавильная печь и рудокопная шахта, означающие, что «округа города изобильна разными рудами».

После революции герба ни у города, ни тем более у области не было. Только в 60-е гг. стала создаваться новая символика городов. Появился новый герб Свердловска, на белом поле которого в центре был изображен план крепости старого Екатеринбурга – символ славной истории города. В центре плана – шестеренка – знак того, что город является одним из центров машиностроения. Справа – символ горных богатств края – ящерица, слева – символ лесных богатств – соболь. Вверху, как признак того, что город является и крупным научным центром, – символ мирного атома.

В новом гербе города закреплялись представления о Свердловске как о городе, возникшем давно (историческая крепость), но приобретшем свое значение (а, значит, и смысл существования) в советское время. Шестеренка, столь популярная на новых гербах многих уральских городов, может быть «прочитана» и как замена старого геральдического знака – короны. Изображение короны на российских гербах связывалось с местом того или иного города в государственной иерархии и изображалась в верхней части герба; появление шестеренки становилось символом превращения города в составную часть механически организованного единства, а ее центральное местоположение воплощало, тем самым, совпадение исторической судьбы и сформулированной производственной сущности.

Новый герб, созданием которого занялись в 90-е гг., должен был стать не только символом города, но и его обновленной истории. Городу возвращают историческое имя, он претендует на звание столичного, ему необходимо утвердиться в изменяющемся сегодня социокультурном пространстве. История утверждения современного герба города отражает те непростые процессы, которые происходят повсеместно. Это и заново обретаемые умения составления гербов, это и значение, вкладываемое в символические элементы, и практически равнодушное отношение большинства горожан к созданию герба, справедливо усматривающих в этом амбиции городских властей и их желание политического самоутверждения. Тем не менее герб Екатеринбурга сегодня утвержден, его изображение отчеканено на фасаде здания городской администрации.

Герб состоит из двух частей. Верхняя часть щита похожа на крепость, которой был Екатеринбург первые годы своего существования. На зеленом поле серебряные рудокопная шахта и плавильная печь, внизу – лазоревый (синий, голубой) волнистый пояс, окаймленный и продольно тонко разделенный серебром, – это река Исеть, соединяющая историю и современность, Европу и Азию. В нижней части герба – серебряная друза из пяти кристаллов. Щит держат стилизованные медведь и соболь (медведь – европейский символ, соболь – азиатский, кроме того, изображение соболя еще при Демидовых было маркой уральского металла). Животные стоят за пределами щита, высунув языки и оскалив зубы, – такое проявление агрессивности (как объясняли создатели герба оппонентам, усматривающим здесь политические намеки) вполне объяснимо, ведь они охраняют город. Золотая лента в самом низу герба является признаком столичности Екатеринбурга. Герб прошел экспертизу в Герольдии РФ и внесен в Государственный геральдический регистр.

Современный герб Екатеринбурга – это попытка найти паллиатив между исторической ролью города и его местом в современном пространстве. То, что в изображение герба вернули колодец и шахту, адресует к истории, отсутствие каких-либо атрибутов современности – это попытка переосмысления своей последующей истории. Отсутствие элементов, бывших на советском гербе, может быть расценено и как факт изменчивости жизни, т.к. на гербе должны быть зафиксированы черты города, которые носят неизменный и наследуемый характер, и как факт отрицания советского прошлого.

Геральдическая деятельность по созданию собственной символики городов, таким образом, может быть рассмотрена в контексте более широких процессов – политического утверждения представителей органов местного самоуправления, их стремления выстроить собственную линию поведения, отличную от властей более высокого уровня (к примеру, областных). Иллюстрацией этого процесса является принятая в качестве официальной символика Свердловской области, ничего общего не имеющая с символикой областного центра.

Надо сказать, что практически для всех уральских областей характерна совершенно обратная ситуация: символы областного центра становились символами области (так произошло в Пермской, Оренбургской, Курганской областях). Различие в геральдике Екатеринбурга и Свердловской области демонстрирует не только политическую борьбу мэра и губернатора, но, так или иначе, становится символом несовпадения устремлений города и области, что, в конечном счете не способствует и формированию региональной идентичности (заведомо противопоставляя город и область, а не связывая их в единое целое).

История принятия и официальной символики областями Урала как субъектами Российской Федерации в 1990-е гг. тесно связаны с радикальными преобразованиями в сферах политики, экономики и социальной жизни, проходившими в стране, и отразившими сложные процессы по созданию государственности на иных, нежели советских, основаниях. Знаковыми событиями этого времени стала борьба регионов за равноправие с республиками. Особую остроту (и чрезвычайно болезненное отношение «центра») приобретали, как их стали называть «сепаратистские действия», то по созданию Уральской республики, то по принятию Устава Свердловской области, то по выборам губернатора. Это были звенья одной цепи, целью которой было не только самоутверждение региональных политических элит, но осознание и подчеркивание самоценности региона. Утверждение региональной символики в контексте более широких политических преобразований было скорее знаком, подтверждающим легитимность произошедшего.

Обратимся к официальной символике Свердловской области (именно с политической активностью ее лидеров связывали т.н. «центробежные тенденции).

Герб Свердловской области не связан ни с историческим гербом Екатеринбургского уезда, ни с гербом Пермской губернии. Это совершенно новое изображение. В Законе Свердловской области от 14 апреля 1997 г. N 19-ОЗ «О гербе и флаге Свердловской области» записано: «Полное изображение герба Свердловской области представляет собой изображение стоящего белого (серебряного) соболя, держащего в лапах стрелу желтого (золотого) цвета острием вниз, в центре щита червленого (красного) цвета. Щит обрамляют листья дуба золотого (желтого) цвета, перевитые голубой (лазурной) лентой, венчает щит корона желтого (золотого), красного и серебряного цветов. Внизу лента красного цвета с надписью: «Свердловская область» (ст. 3 Закона).

Геральдическое описание герба Свердловской области гласит: «В червленом (красном) поле серебряный обернувшийся соболь, держащий золотую стрелу острием вниз».

Соболь со стрелою – символ, входивший составным элементом в герб Верхотурья (весь герб города был двусоставным: в верхнем поле – герб Пермской губернии, в нижнем – соболь со стрелой и буква «В», означающая имя города). В гербе Свердловской области соболь приобрел дополнительную значимость, став серебряного цвета (на верхотурском гербе его изображали темным).

Вспомним споры, возникшие вокруг герба Свердловской области. Среди аргументов, высказываемых противниками предложенного изображения, был и тот, что соболь не является самым распространенным животным уральских лесов, это символ сибирский. Понятно, почему он появился на гербе Верхотурья, город был таможней и по сути «воротами в Сибирь». И совершенно очевидно, что принятие в качестве главного геральдического символа изображение града Верхотурья отсылает нас к истории освоения края. Обращение к столь отдаленной истории представляет, на наш взгляд, осознанную или нет попытку связать современность с «началом времен», создавая отсутствовавшую в советское время «глубину истории». Что должно было утвердить в том числе и право на самостоятельность края. Кроме того появление соболя на гербе области должно вызывать ассоциации с Демидовыми (маркой металла демидовских заводов), хотя, справедливости ради, необходимо отметить несовпадение пластического решения изображения животного на клеймах завода и на новом гербе.

Если рассматривать региональную символику как знак региональной идентичности, то необходимо отметить, что идентифицирует себя региональная власть с XVI в., временем допромышленного освоения Урала, с городом, бывшим «торгово-распределительным и административным центром» (что вступает в известное противоречие с постоянным акцентированием роли промышленного края). Град Верхотурье до революции – духовная столица края. Обращение к его символу – это подчеркивание духовного возрождения сегодня. Таким образом, в гербовой символике Свердловской области «читается» не только стремление обрести определенную самостоятельность, но и получить ее дополнительное «освящение» историей.

В верхней части гербов Российской империи обычно изображалась императорская корона, символизировавшая иерархичность власти в стране и подчиненность отдельных ее частей имперскому целому. На гербе Свердловской области также изображена корона, свидетельствующая об отсутствии «сепаратистских» устремлений.

Обратимся к еще одному официальному символу – флагу: «Флаг Свердловской области представляет собой прямоугольное полотнище с четырьмя полосами во всю длину флага: сверху – белой, посередине – голубой (лазурной), снизу – зеленой, отделенной от голубой белой узкой полосой». На флаге воспроизведено изображение герба Свердловской области (Закон Свердловской области от 14 апреля 1997 г. N 19-ОЗ «О гербе и флаге Свердловской области», статья 5). Голубой и зеленый цвета флага Свердловской области связывают официальную символику с природным миром (землей и небом).

Таким образом, официальная символика отражает политические процессы, происходящие в регионе. А тот факт, что большинство жителей области относятся к официальным символам нейтрально, зачастую даже не зная их (так из числа опрошенных нами студентов педагогического университета разных курсов описать официальную символику Свердловской области и г. Екатеринбурга смогли не более 8–10 % опрошенных, что служит, с нашей точки зрения, еще одним свидетельством несовпадения устремлений региональных политических элит и жителей региона).

* * *

Процесс утверждения официальных символов Челябинской области дает возможность говорить о проблемах региональной идентификации в несколько ином ключе: связях исторически обусловленного и произвольного в деятельности людей, нашедших свое выражение в принятии символики (процесс утверждения официальной символики области завершился в январе 2002 г.).

Смена изображений на гербе Челябинской области отражает ту произвольность, с которой создавались региональные символы. Создатели региональной символики опирались не только на геральдическую традицию, но и на собственное представление, что должен выражать тот или иной символ.

Вероятно, именно с этим связано появление на гербе Челябинской области изображения летящего льва с головой собаки – Симаргла, который символизирует мужество, веру и преданность. Образ Симаргла восходит к индоевропейской мифологии и, по мнению специалистов, отражает особенности области, в которой проживает более ста представителей различных национальностей и народностей. Меч в правой лапе Симаргла свидетельствует об оборонном значении экономики края. Красный цвет щита символизирует мужество и олицетворяет боевые заслуги южноуральцев перед Отечеством. Щит увенчан золотой ранговой короной, соответствующей статусу Челябинской области – субъекта Российской Федерации. Подножие в виде скал указывает на то, что по территории области проходит граница Европы и Азии.

Цвета для герба выбраны классические: белый – чистота и мир, красный – сила и власть, золотой – символ богатства края. Этот герб, утвержденный Законодательным собранием Челябинской области в 1999 г., в 2002 был заменен на исторический.

Мы еще вернемся к новому старому гербу, сейчас же отметим следующее. Появление на гербе персонажа древней славянской мифологии Симаргла, спутника богов солнца и плодородия, характеризует процесс обретения региональной идентичности в одном интересном качестве – поиска исторических корней. При этом произвольность выбора исторического времени, с которым необходимо связать современность, свидетельствует как о неукорененности в собственной истории, так и о признании ее незначительности. Изменения на гербе Челябинской области можно рассматривать и как знак обретения собственного исторического пространства.

В утвержденном Законе Челябинской области №64–30 от 27.12.2001 г, 08.01.2002 г. «О Гербе Челябинской области», ст. 4 говориться: «Основной фигурой герба области является навьюченный серебряный двугорбый верблюд с золотой поклажей – выносливое и благородное животное, внушающее почтение и аллегорически показывающее мудрость, долголетие, память, верность, терпение.

Червленый (красный) цвет поля герба – цвет жизни, милосердия и любви – символизирует мужество, силу, огонь, чувства, красоту, здоровье. Красный цвет поля одновременно созвучен труду металлургов, машиностроителей, литейщиков и энергетиков, основные технологические процессы которого связаны с тепловыми реакциями. Это дополняет содержание герба области как промышленно развитого региона.

Золото – символ могущества, знатности, постоянства, прочности, богатства, надежды, интеллекта и солнечного света. Золото в гербе аллегорично показывает уникальную южноуральскую природу, неисчерпаемое богатство недр области.

Серебро служит символом благородства, чистоты, справедливости, великодушия.

Историческая земельная корона указывает на статус Челябинской области как субъекта Российской Федерации.

Две ленты ордена Ленина, которым Челябинская область награждена в 1956 и 1970 годах, показывают заслуги области».

Утверждается несколько принципиально значимых идей: установление связи с прежним историческим изображением подчеркивает историческую преемственность в развитии области (факт существования Челябинской области с 1934 г. ни о чем не говорит, исторические связи устанавливаются с более давним временем – существованием Исетской провинции Оренбургского казачьего войска), отказ от каких бы то ни было центробежных тенденций, понимание ценности советского этапа истории, когда по достоинству оценивались заслуги области (при чем трудно сказать в чего больше воспроизведении орденских лент – памяти о славном прошлом, когда признавались заслуги области в создании мощного военно-промышленного комплекса или укора современным властям, об этой значимости забывшим).