Текст книги "Нежные сети страсти"

Глава 9

Невилс-Кросс встретил их суматохой и шумом. На постоялом дворе скопилось не меньше дюжины карет. Когда Боу выходила из экипажа, ее чуть было не сбил почтовый дилижанс.

– Вот черт, – сказала Боу громче, чем ей хотелось.

– Я же велел подождать в карете, – с досадой воскликнул Гарет. Юбки Боу были безнадежно забрызганы грязью.

– Мне надо в уборную, – сказала она.

– Не задерживайся, – предупредил Гарет, с тревогой окинув взглядом запруженный экипажами двор, по которому словно ошпаренные носились туда и обратно слуги с саквояжами и сундуками. В этом хаосе недолго потеряться.

Боу зашла в трактир, чтобы узнать, где уборная, но трактирщик, не дав ей ни слова сказать, сунул в руки глиняную кружку с чаем.

Боу без колебаний принялась за чай. Бог его знает, когда Гарет сочтет нужным ее покормить. Он отказался делать остановки для еды и сна, доплатил за лишнюю смену коней, чтобы не прерывать путешествие даже ночью. Они сменили коней еще раз перед самым рассветом, и за все это время она подкрепилась лишь кружкой эля и черствой булкой, даже без джема или масла.

Боу обожгла язык. Про уборную узнала у группы женщин, путешествовавших дилижансом. Выйдя оттуда, она направилась к двери на улицу. Мимо нее протиснулась женщина с ребенком, отчитывая его за что-то.

Как только дверь уборной захлопнулась за мамашей с ребенком, Боу сбили с ног. Закричать она не успела – рот зажали. Обтянутая перчаткой рука была явно мужской – широкой и крупной. Боу извернулась, пытаясь хоть мельком увидеть лицо похитителя. Мужчина выругался и перехватил ее поперек талии, прижимая к себе.

Боу и не думала сдаваться. Ей удалось лишь слегка задеть его локтем, но удар каблуком пришелся в цель. Воспользовавшись замешательством ошалевшего от боли похитителя, Боу высвободилась и бросилась наутек. Одного брошенного через плечо взгляда хватило. Нолан, а не один из братьев. Слава Богу!

Сэндисона трудно было не заметить даже в самой сильной толчее. Он тоже ее увидел и сурово насупился. Слезы подступили к глазам, но она справилась с эмоциями.

Конюх, ведший под уздцы разгоряченного жеребца, на мгновение заслонил от нее Сэндисона. Боу приказала себе сохранять спокойствие. Сэндисон здесь, рядом. Надо лишь подождать. И правда, вот он, шагает прямо к ней.

Гарет обнял ее за плечи и быстро повел к карете.

– Кажется, сюда только что приехал один из твоих братьев. Надо поторопиться. Из той кареты еще никто не выходил, но готов поклясться, что на козлах сидит Сэмпсон.

У Боу свело живот и похолодели ладони.

– Здесь еще и Нолан. Он только что пытался меня похитить.

– Нолан? – Сэндисон торопливо огляделся. – Что бы ни случилось, обещаю: он получит по заслугам. – Чувствуя ладонь Гарета у себя на плече, Боу приободрилась. – Что это ты позеленела, детка? Не бойся, прорвемся. Попробуем ускользнуть незаметно.

Боу опустила голову. От страха перехватило дыхание. Только бы это был не Лео.

Едва Сэндисон успел усадить ее в экипаж, она услышала голос старшего брата:

– Смени коней. Я зайду внутрь, поищу ее там.

Сэндисон нырнул в карету следом и стукнул в потолок, приказывая кучеру трогаться с места.

– Это Гленалмонд. Кажется, он не увидел ни тебя, ни меня, – сказал Сэндисон.

– Скорее всего, нет, – убитым голосом ответила Боу. – Гленалмонд ищет то, что уже находил: следы крушения, горе и кровь, ведущие к тому несчастному, который очень скоро поймет, что совершил роковую ошибку.

Лорд Леонидас Вон с трудом сдерживал ярость. Гленалмонд проглядел Боу, которая была у него под носом. Лео едва не совершил тот же промах. Но узнал он не женщину в нелепом, плохо пригнанном наряде, а своего лучшего друга.

Сэндисон. Тот, кому он поручил присмотреть за сестрой в свое отсутствие. Человек, которому он безоглядно доверял. И лишь узнав Сэндисона, он увидел испуганное лицо сестры, когда тот запихивал ее в видавший виды экипаж. Лео судорожно сглотнул. Боу не из пугливых. Надо было очень постараться, чтобы сломить волю его храброй сестренки. Ну ничего, негодяй ответит за все.

Лео схватил пробегавшего мимо конюха за предплечье и сунул поводья коня ему в руки.

– Оседлай мне свежего коня. Получишь крону, если успеешь до моего возвращения.

– Слушаю, сэр, – донеслось вслед Лео, который уже пробирался сквозь толпу в трактир. Там он нашел своего брата. Гленалмонд с кружкой эля в руке блуждал взглядом по залу.

– Ее тут нет, – сообщил Гленалмонд брату.

Лео с трудом сдерживался.

– Нет. Потому что она только что отъехала.

Гленалмонд поперхнулся и закашлялся, Лео стукнул его по спине, выхватил кружку из рук брата и допил эль одним глотком.

– Уехала с Гаретом Сэндисоном, – добавил Лео и ощутил новый прилив гнева, произнеся ненавистное теперь имя.

– С Сэндисоном? – в недоумении переспросил Гленалмонд. – Но они же…

– Никогда не ладили? Я знаю. Ты бы видел ее лицо. Сама не своя от страха. Ни разу не видел Боу такой. Даже когда она стащила у деда старый дробовик и отправилась с Шоном Макдермидом скот воровать. Это в десять лет-то, помнишь?

Лицо Гленалмонда сделалось багровым.

– Я его убью. Графский сын – плевать. Удавлю голыми руками.

– И я не стану тебя за это осуждать, – сказал Лео.

Глава 10

Боу вжалась в сиденье экипажа, обхватив себя руками. Ее все еще знобило от пережитого страха. Опасность грозила сразу с двух сторон. Только чудом удалось ей сбежать от Нолана. И если Гленалмонд был там, то и Лео, и отец уже где-то рядом.

– Мы можем где-нибудь затаиться? – спросила она, ужаснувшись тому, как жалобно звучал ее голос. – На время. Пока им всем не надоест нас искать?

– Я тоже об этом думал, – ответил Сэндисон. Голос его был столь же угрюм и мрачен, как и его лицо. – Ты не должна отходить от меня ни на шаг. Ирландскому поклоннику придется иметь дело со мной, если он решится дотронуться до тебя хотя бы пальцем. А что до твоей семьи, мы можем попытаться переждать бурю в Лидсе. Поселиться в какой-нибудь маленькой гостинице на неделю. Не смогут же они обшарить все гостиницы города.

– Можно свернуть с главной дороги, – предложила Боу, нервно теребя подол. – На запад перед Уэйкфилдом. Или на восток, в направлении Скарборо, а дальше на север, вдоль берега моря. – Боу было все равно. Все лучше, чем ехать проторенной дорогой.

Сэндисон сидел с кислой миной. Боу очень хотелось заплакать. Неужели он раскаивается, что согласился жениться на ней? Может, он уже передумал ехать с ней в Шотландию?

Боу прикусила губу.

– Если передумал, можешь оставить меня в ближайшей гостинице. Гленалмонд меня найдет, и никому не обязательно знать… – Боу замолчала.

Сэндисон вскинул голову и пытливо посмотрел ей в глаза.

– А ты? Ты не передумала?

Боу покачала головой. Нет, она не передумала, но ей было ужасно стыдно. Из-за нее дружбе Гарета и Лео пришел конец. Возможно, они останутся врагами на всю жизнь.

Сэндисон ухмыльнулся. У Боу отлегло от сердца. Только сейчас, когда, расслабившись, разжала кулаки, она осознала, в каком напряжении была все это время. Она узнала эту ухмылку. Он всегда так ухмылялся, когда хотел подразнить ее или кого-нибудь из приятелей.

Слава Богу.

– Тогда мы свернем перед Уэйкфилдом на запад, – сказал он, все еще ухмыляясь. – А на прямую дорогу до Гретны выедем перед Манчестером. Будем надеяться, что никто не догадается о нашем маневре до самого Ньюкасла.

Боу выдохнула с облегчением. Сэндисон всегда найдет выход. За ним она как за каменной стеной. Может, кто-то и скажет, что она слишком доверчива и наивна, но Боу оставалась при своем мнении. Что бы там ни думал обо всем этом Лео, он напрасно злился на лучшего друга. Сэндисон пообещал ему защищать Боу и держал слово.

– Похищение наследницы дело хлопотное, – насмешливо заметила Боу, дотронувшись до его ноги носком туфли.

– Хлопот не меньше, когда наследница тебя похищает, – с самым серьезным видом парировал Сэндисон.

– Я тебя не похищала.

– Правда? – Он вскинул темные брови.

Боу сделала вид, что обиделась, хотя и понимала, что он разглядит смешинки под глазами. По существу, он прав. А она нисколько не жалела о своем поступке.

– Я освободил тебя от Нолана, – продолжил он, – но теперь нам приходится спасаться бегством от братьев. Получается, что один из нас похитил другого. И поскольку я совершенно определенно могу сказать, что это сделал не я…

– И кроме того, наше семейство имеет дурную репутацию возмутителей спокойствия…

– Ты ведь согласна со мной, верно? – со смехом в голосе сказал он.

– Сдаюсь. Это я тебя похитила. И что ты намерен предпринять?

Сэндисон вытянул ноги, закинув их на противоположное сиденье.

– Не дергаться и молиться об освобождении, – ответил он.

Сэндисон соскочил с подножки кареты и протянул руку Боу, чтобы помочь спуститься. В следующее мгновение его грубо втолкнули в карету. Не ожидавшая подвоха Боу потеряла равновесие и упала, больно ударившись затылком о стену.

Озаренный лунным светом, в проходе стоял Лео. Боу в ужасе замерла. Лео схватил Сэндисона за шиворот и выволок из кареты. Боу неуклюже выбралась из салона, путаясь в юбках.

Таким брата она не видела уже давно, с тех пор как он узнал ее под маской на балу в Воксхолле, где, как известно, порядочных женщин не бывает.

– Лео, не надо, – взмолилась она, вцепившись в руку брата мертвой хваткой, словно терьер в крысу. – Все не так, как ты думаешь!

Пожалуй, даже тогда, застав ее среди куртизанок, Лео не был так зол. Если бы взглядом можно было убить, она бы уже была мертва.

– Иди в дом, Боу.

– Лео, клянусь тебе, я…

– Марш в дом! – Лео буквально отодрал ее пальцы от рукава, ткнув пальцем в сторону приземистого строения с болтающейся над входом вывеской.

Боу попятилась, не выпуская брата из вида. Она должна заставить Лео ее выслушать. Сэндисон ощупывал челюсть, пытаясь понять, не сломана ли.

– Гленалмонд сейчас подъедет. Подождешь его в гостинице. Я уже заказал номер.

– Делай что он говорит, Боу, – сказал Сэндисон.

Не говоря ни слова, Лео набросился на своего друга. Сэндисон успел прикрыться, защитившись от первого удара, но второй в голову отправил его в нокдаун, а третий – в нокаут. Похоже, Сэндисон не собирался отвечать на удары. Он даже защищаться не пытался.

Глупо. С чего он взял, что кодекс чести джентльмена обязывает подставляться под удары, пока его не изобьют до полусмерти? Впрочем, если Сэндисон решил, что должен это позволить Лео, Боу роль безучастной зрительницы на этом представлении не устраивала.

Схватив брата за пальто, она попыталась оттащить его от несчастного Сэндисона. Воспользовавшись передышкой, Сэндисон поднялся на ноги. Покачиваясь, он стоял, вытирая кровь с подбородка.

Лео стремительно развернулся к сестре, рывком высвободил пальто и, угрожающе наклонив голову, шагнул к ней. Боу чувствовала, как в ней закипает гнев, грозя смести все доводы рассудка. В этом они с братом были похожи. Оба в мать – в гневе она была страшна. Впрочем, если она даст волю эмоциям и ударит брата, то он может и ответить.

– Я сказал, иди в дом, – словно выплевывая каждое слово, повторил Лео. – Знаешь, будет нужно – потащу тебя силой.

– Тащи, – расправив плечи, ответила ему сестра.

Лео заглотнул наживку. Боу крепко уперлась каблуками в землю. Брат схватил ее поперек талии и потащил к дому. Впрочем, он успел сделать от силы пару шагов, как Сэндисон заступил ему дорогу.

Изрядно потрепанный, в крови и грязи, он все равно смотрелся героем. Ее героем.

– Отпусти ее, – приказал Сэндисон. Наверное, он понимал, что провоцирует Лео, точно так же как понимала это Боу, когда отказалась повиноваться приказу брата. Она почувствовала, как напряглись мышцы на обхватившей ее руке. Боу принялась выворачиваться, пытаясь вырваться из цепкой хватки, надеясь тем самым переключить внимание Лео на себя.

И ей это удалось. Лео и Боу уставились друг на друга. Боу пыталась отыскать в его взгляде, в выражении лица хоть что-то человеческое: нежность, способность простить. Увы, ничего этого не было. Боу уперлась ладонью ему в грудь.

– Прошу тебя, Лео, послушай меня. Я все объясню…

Стук копыт и звон упряжи заставил ее замолчать.

В оцепенении Боу смотрела на въезжавшую во двор карету – их семейный экипаж. На козлах сидел Сэмпсон, рядом с ним ее слуга Вооз. Гленалмонд соскочил с подножки, не дожидаясь, пока экипаж полностью остановится. Лео покачал головой и, злобно скривившись, швырнул ее навстречу старшему брату. Гленалмонд поймал, крепко схватив поперек туловища.

– Увези ее в Дарем, – бросил ему Лео, даже не взглянув на сестру. – Без остановок приедешь к рассвету. А я подъеду, когда покончу здесь.

Гарет языком провел по зубам и сплюнул. Во рту остался медный привкус крови. По крайней мере нос пока цел.

Слуги семейства Вон наблюдали за происходящим не сходя с козел, при этом лица у них были такими же мрачными, как и у хозяев. Личный слуга Боу сжимал в руках короткоствольное ружье с таким видом, будто ему не терпелось поскорее пустить его в ход, лишь бы разрешили.

Гленалмонд отчаянно жестикулировал, то и дело указывая на Гарета. Лео, похоже, спорил с ним. Впрочем, говорили они тихо – Гарет не мог ни слова разобрать. Хотя в этом не было надобности. Очевидно, спорили о том, кому из них следует его, Гарета, прикончить. За кем окажется первенство: за старшим или за младшим, который считал негодяя лучшим другом?

Гарет подавил совершенно неуместный смешок. Похоже, в этом споре победителем выйдет Лео, уж в этом он брату не уступит. Ну что же, так даже лучше. Едва ли он не стал бы защищать себя в драке с Гленалмондом, а так… Получит то, что заслужил. Чему быть, того не миновать.

Будь Боу его сестрой, он тоже захотел бы убить негодяя. Лео обернулся, сказал что-то сидевшей в карете Боу, после чего Гленалмонд забрался в экипаж и захлопнул дверь. Лео кивнул кучеру, и экипаж медленно тронулся с места. Пока карета объезжала Гарета, вооруженный лакей не спускал с него мрачного взгляда.

Будто бездарный фарс. Разлученные любовники. Разгневанные братья. Слуги, исполняющие роль безмолвной массовки. Не вписывалась в картину лишь Боу, которая явно не подходила для роли трепещущей от страха хрупкой барышни. Если бы Гарет не стоял сейчас на пороге гибели, то, наверное, смог бы от души насладиться комизмом положения.

Лео, внушительный и неподвижный словно каменное изваяние, глядел вслед удалявшемуся экипажу. Как только карета скрылась за поворотом, он медленно повернул голову к Гарету.

Немая сцена затягивалась. Гарет пытался найти слова для оправдания, но мысли слишком быстро проносились в голове, не успевая оформиться в слова. Он открыл было рот, но тут же закрыл, да так, что щелкнули зубы. Что тут скажешь? Любое оправдание звучало бы жалко. Даже, скажи он лучшему другу правду, Лео все равно бы счел, что его предали. А если сказать Лео всю правду, не утаив ни одного личного мотива, которые Гарет предпочел не озвучивать даже Боу, положение его только бы усугубилось.

– Если бы на твоем месте был любой другой, я бы убил его на месте, и плевать хотел на ее репутацию, – сказал Лео.

Гарет кивнул, не вполне понимая, к чему он клонит. Лицо Лео оставалось непроницаемым, и никаких намеков на то, что он готов простить друга, Гарет не увидел.

– Не сомневаюсь, ты нашел способ убедить меня, что виновата Боу, – не без горечи продолжил Лео. – Не сомневаюсь, что это она придумала и претворила в жизнь дурацкую эскападу. Но, что бы ты ни сказал, все слова лишь отговорки. Она моя сестра, Сэндисон. Моя младшая сестренка. И я оставил ее на твое попечение.

– И я подвел вас обоих, но, клянусь – не похищал.

Лео закрыл глаза и покачал головой.

– Когда девушка хочет, чтобы ее похитили, или, не приведи Господь, является соучастницей, это называется не похищением, а побегом. Я верю, что ты ее не похищал. Нет, молчи. Ни слова не говори. Все, что можешь сказать, сообщишь моим родителям. Я тебя слушать не желаю.

Как бы сильно ни хотелось Сэндисону выступить в их с Боу защиту, он сдержал порыв.

– Твои родители в Лондоне?

– Они приедут в Дарем, как только получат записку Гленалмонда. Советую последовать их примеру. Два дня, Сэндисон. Либо через два дня ты явишься в Дарем, либо я достану тебя хоть из-под земли и убью.

Глава 11

– Братья увезли ее домой? Ты серьезно?

Падриг Нолан болезненно поморщился, когда Грэнби вскочил со стула так резко, что тот с грохотом опрокинулся на пол.

– Именно так, сэр. Ее забрали, угрожая пистолетом, я пустился в погоню, догнал, но братья меня опередили.

Грэнби нервно зашагал по комнате, дергая повязку, закрывавшую левый глаз. Это она, леди Боудисия, сделала его одноглазым калекой. По спине Падрига побежали ледяные мурашки при мысли о том, на что способны братья этой фурии.

– Я постарался приехать как можно быстрее, – сказал Падриг, прекрасно понимая, что умилостивить своего нанимателя ему все равно не удастся.

– Выкрасть девчонку и привезти ее ко мне – все, о чем я тебя просил. Неужели это так трудно? – Единственный глаз Грэнби сочился злобой, губы презрительно выгнулись. – Запер бы ее в карете и не выпускал до самой Гретны. Ничего бы не случилось. Что может быть проще?

Если все так просто, почему попытка Грэнби самостоятельно решить задачу закончилась так плачевно? Понятное дело, Падриг не стал задавать вопрос вслух.

– Я знаю, сэр, – потупив глаза, ответил Нолан.

– Знать и сделать не одно и то же!.. А ты ведь так напрашивался на эту работу, Нолан, – со зловещей вкрадчивостью продолжил Грэнби. – Мейв уже почувствовала вкус к жизни потаскушки.

Падриг сжал кулаки.

– Видишь ли. – Грэнби помолчал, поправляя камзол. – Ей нравится щеголять в красивых платьях, получать презенты и все прочее, что составляет радости дорогой шлюхи. Но, кто знает, может, через несколько недель она мне наскучит и я перестану ее содержать.

– Вы нарушаете наш договор, – прорычал Падриг.

– И кто в том виноват? Не я, это точно. Я обещал вернуть маленькую шлюшку в целости и сохранности, когда ты привезешь мне то, о чем я тебя просил. Если ты не в состоянии исполнить свои обязательства, я поступлю с ней как сочту нужным. И мои друзья… Я без труда найду ей замену, а твою сестру мы пустим по рукам.

– Я вас убью.

Грэнби засмеялся, и Падриг почувствовал укор совести. Если бы он был из тех, кто…

– Если бы ты собирался меня убить, – продолжил Грэнби, – то сделал бы это, когда, проснувшись, обнаружил, что проиграл мне все, что у тебя есть, или когда Мейв купила для тебя отсрочку на шесть месяцев. – Грэнби поправил шейный платок. Он даже не делал вид, что тревожится. – Ты вот что сделаешь: возвращайся в Англию и исправь свою ошибку.

Глава 12

– Почему никто меня не слушает? – Боу нервно шагала по комнате, заламывая руки. Ей хотелось схватить фарфоровую статуэтку с каминной полки и разбить о стену. Ей никогда не нравилась эта пошлая пастушка!

Отец сдержанно кашлянул, и Боу, замолчав, стремительно обернулась на звук.

– Боудисия, присядь, – не терпящим возражений тоном приказал отец.

Боу присела на подоконник и отвернулась к окну, делая вид, что разглядывает безукоризненно подстриженный газон. Старший брат сбежал, как только приехали родители. Жена его старалась как можно меньше попадаться на глаза родителям мужа, так что на ее поддержку Боу не могла рассчитывать. Между родителями согласия не было. Мать Боу думала, как устроить свадьбу, а отец – похороны. Все зашло так далеко, что родители перестали разговаривать друг с другом. На памяти Боу такое случилось впервые.

– Я не желаю тебя слушать, дорогая. Как я уже тебе говорил, я решу, как быть, после разговора с мистером Сэндисоном. – Отец забарабанил пальцами по столу. Боу повернула голову и увидела, что он смотрит на нее в мрачной решимости.

– Возможно, мать права, – продолжил отец, – и скорая свадьба будет лучшим выходом из положения. Но я хочу, чтобы ты подумала – хорошо подумала, – хочешь ли ты на самом деле связать свою жизнь с Сэндисоном. Он распутник, дорогая. И об этом всем известно. Последние несколько месяцев у него была интрижка с леди Кук, и, надо сказать, они оба вели себя с вызывающей дерзостью. Подумай об этом. Он крутил роман с замужней женщиной, одновременно соблазняя тебя. Тот ли это мужчина, за которого ты хочешь выйти замуж?

Боу вздохнула. Она не соглашалась с доводами, но отцовские чувства казались вполне искренними. Сэндисон действительно крутил роман с леди Кук, а до нее с миссис Ленгли, а еще раньше с некой блондинкой из оперы, причем и оперная певичка, и Сэндисон вели себя на людях так, что ни у кого не могло остаться сомнений. За те несколько лет, что Боу была на выданье, у Сэндисона перебывало в любовницах столько дам, что можно и со счету сбиться.

Он менял их как перчатки, или, лучше сказать, как жеребец кобыл. Насколько его хватит, чтобы оставаться верным Боу? Чем она отличается от всех прочих пассий Сэндисона? Вопреки очевидному, Боу верила, что Сэндисон способен на верность. Если уж он прикипел к ней сердцем, то это навсегда.

– Не сочти меня наивной, папа, но мне все равно. Или, скорее, мне не совсем безразлично, но не настолько, чтобы провести остаток жизни отлученной от общества, расплачиваясь за грехи, которых не совершала.

– Так ты действительно хочешь за него выйти?

– Хочу, отец, – ответила она на гэльском языке – языке ее детства. Слово «отец» на нем звучало гораздо ласковее, чем на английском.

– Ну что же, дочка, – на том же языке ответил он, – тогда нам обоим остается надеяться, что твой брат его еще не убил.

Гарет въехал в Дарем уже ночью. Озаренный луной дом был тих, окна темны. Гарет опоздал на несколько часов. Он ехал всю ночь, но в два дня не уложился. И надеялся, что Боу не слишком переживала из-за того, что он подвел ее. Что она по-прежнему хочет стать его женой.

А если семейство Боу предложило ей другой выход, который устроил ее больше, чем тот, что предложила ему она? Мысль не давала Гарету покоя всю дорогу до Дарема.

Стук копыт Монти по гравию звучал особенно громко в предрассветной тишине. Когда Гарет, объехав дом, оказался возле конюшни, в одном из окон зажегся свет. Показалось бледное лицо. Гарет поднял руку в приветствии, но лицо в окне тут же исчезло.

Возможно, он напрасно тешил себя надеждой, что ему простят опоздание, и Лео только ждал случая, чтобы его прикончить.

Гарет расседлал Монти и, смотав пучок сена в жгут, принялся растирать коня. Пот на крупе коня уже начал высыхать, шкура сделалась грубой и жесткой. Гарет почти закончил, когда услышал шаги и замер – эти шаги он узнал бы из тысячи.

– Ты опоздал.

Гарет улыбнулся, услышав в темноте голос Боу. Насмешливая интонация сообщила ему все, что хотелось знать. Что бы там ни думала ее семья, Боу осталась при своем мнении, и сейчас только это имело значение.

– Формально – да, опоздал, – сказал Гарет, продолжая работать жгутом. Боу подошла поближе и, прижавшись лбом к морде коня, погладила любимца по шее.

Гарет не мог оторвать от нее глаз. Толстая коса лежала на плече, иссиня-черная на фоне белой ночной рубашки. Он с трудом справился с желанием схватить ее и подтащить к себе.

– Пришлось вернуться за Монти?

Гарет кивнул, в последний раз провел по крупу коня жгутом из сена и уронил его на землю.

– Не мог же я бросить его на произвол судьбы. Видишь ли, я подумал, что если твои братья все же меня убьют, то пусть уж лучше Монти окажется там, где о нем позаботятся.

– Конюшня твоих убийц, конечно, самое надежное место.

Гарет почувствовал, как насмешливо блеснули ее глаза. Он улыбнулся в ответ и в награду получил ее белозубую улыбку.

– Надежное для кого? – переспросил он. – Для Монти? Едва ли. Для меня? Поживем – увидим.

Улыбка сошла с ее лица, между бровями легла скорбная складка. Она отпустила жеребца и, осторожно взявшись за лацканы его пальто, прижалась лбом к его лбу. Его словно пронзило током.

– Ты мой, – с жаром проговорила Боу, встряхнув его для большей выразительности. – И Лео тебя не тронет. Обещаю, все так и будет, если ты все еще хочешь быть моим.

– Будь это не так, меня бы тут не было, детка. Твой брат хоть и пригрозил достать меня из-под земли, да только едва ли ему бы это удалось. Мир велик, и я не беспомощный котенок. Уж как-нибудь устроился бы.

Боу улыбнулась, и в этой улыбке было все, на что Гарет надеялся, и даже больше. Он заключил ее в объятия, поцеловал, и одного прикосновения к ее губам хватило, чтобы разжечь в его крови пожар, который едва не выжег рассудок.

Как бы ему ни хотелось овладеть ею прямо тут, на конюшне, Гарет вовремя напомнил себе о том, что если Лео застигнет их с Боу за столь неподобающим занятием, то и вправду убьет.

– Какие будут предложения? Оставим Монти отдыхать и отправимся в дом ждать вердикта?

Боу допила вторую чашку чаю и поставила на блюдце. Внизу, под лестницей, послышалась обычная возня слуг – день начинался.

Сэндисон пил чай; она неотрывно на него смотрела. Изящная фарфоровая чашка казалась несоразмерно маленькой в его руке. Как та детская игрушка. Гулливер в стране лилипутов.

– Какую версию событий ты им предложила? – спросил Сэндисон, отставив чашку в сторону.

Боу заерзала в кресле.

– Родителям я рассказала все как было. С Лео не разговаривала. Он приехал только вчера после ужина и, демонстративно не замечая меня, поднялся к отцу.

Сэндисон кивнул. Он, похоже, не удивился.

– И как?

– Никак, – с исчерпывающей прямотой заявила Боу. – Говорила я сбивчиво и не слишком убедительно.

– И они не верят ни одному твоему слову.

Боу покачала головой. Увы, красноречием она никогда не отличалась. Впрочем, врать тоже никогда не умела, хорошо это или плохо.

– Мама на моей стороне, а что до отца, так он что угодно вывернет наизнанку, лишь бы вышло ему на руку. Знать бы только, чего он хочет.

– Так думаешь, что твой отец тоже хочет меня убить?

– Он еще не решил.

– Ну что же, на большее я не мог и надеяться.

– Вот именно, – сказала Боу. Хорошо, что хоть Сэндисон понимает ее с полуслова.

– Не удивляйся, но, хоть я и не пронырливый политикан, как некоторые, и не записной острослов, однако кое-что мне в наследство досталось, а как умеет убеждать мой отец, знают все. Меня, как младшего, с детства готовили к тому, что мне придется самому устраиваться в жизни. А в чем еще может преуспеть младший сын графа, как не на политическом поприще? Об интригах и коварстве я знаю все.

– Выходит, ты знаешь, чего ждать от моей семьи?

Сэндисон покачал головой.

– Понятия не имею. Единственное, что я знаю, – это то, что они постараются использовать меня, не делая скидок. Я должен быть осторожен, очень осторожен с ними всеми. Особенно с ее светлостью, которая, да простятся мне мои слова, на сегодняшний день пугает меня больше остальных.

– Мама уж точно не хочет твоей смерти, – возразила Боу, подлив себе еще чаю. – Ей не терпится приступить к подготовке свадьбы. Думаю, она даже заставила отца подать прошение о лицензии, чтобы мы могли пожениться прямо тут, в Дареме, без предварительного оглашения.

– О, не сомневаюсь, что она не желает мне смерти, по крайней мере до той поры, пока я не произнесу перед алтарем положенные слова и нас не нарекут мужем и женой, – не без сарказма заметил Гарет. – Вопрос в том, позволит ли она мне жить после этого.