Текст книги "Ночная школа"

В спальнях напротив зажигались окна: вернулись с лужайки игроки в крикет – Элли слышала доносившиеся из окна их голоса и смех; громыхнул голос Желязны, объявивший о начале комендантского часа. После этого по коридору протопала пара дюжин ног, и на ее этаже все стихло. Прошло еще какое-то время, и свет в окнах начал гаснуть: усталые игроки один за другим отправлялись спать.

А вот отоспавшейся Элли в кровать совсем не хотелось. Забравшись на письменный стол, она перелезла с него на подоконник, а оттуда перебралась на карниз, причем с куда большей сноровкой, чем неделю назад. Поднявшийся к вечеру ветер прижимал ей к бедрам юбку и холодил голые ноги. По карнизу она отправилась по пути, который в прошлый уикенд показал ей Картер и который вел к тому месту, где крыша полого спускалась к стене, так что забраться на нее не представляло никакого труда. А забравшись на крышу, можно было идти куда вздумается – например, к главному зданию. Точно такой же покатый спуск крыша имела там, где к главному зданию примыкало крыло со спальнями мальчиков – тоже с карнизом вдоль окон.

Как ни устали ученики за день, кое-кто из них еще не спали – в двух окнах горел свет. Добравшись до первого окна, Элли осторожно заглянула в щель между стеной и занавеской. Хотя свет был включен, комната оказалась совершенно пустой. Элли тихо прокралась по карнизу мимо и, лишь когда окно осталось позади, перевела дух.

Зато следующее окно было широко открыто, из него доносились смех и чьи-то голоса. Заглянув в него, Элли увидела трех девушек, что-то с жаром обсуждавших. Одна из них, красотка с черными прямыми волосами и оливкового цвета кожей, сидела на кровати лицом к окну, и Элли сразу же узнала фрейлину из свиты Кэти.

Две другие девочки сидели на полу, повернувшись к окну спинами. Но даже так Элли поняла, кто это. Одна – с коротко стриженными, очень светлыми волосами, – Джу. Вторая, с пышным рыжим «хвостом» – сама Кэти Гилмор.

«Какого дьявола здесь делает Джу? В такой компании? Почему она не в лазарете?».

Пораженная, Элли прижалась к стене и стала думать, что делать. Девочки, казалось, собирались трещать несколько часов подряд – а то и до утра. А Элли никак не могла пройти мимо окна незаметно, особенно учитывая тот факт, что брюнетка сидит к нему лицом. Кроме того, здесь до края крыши было высоко, а водосточной трубы поблизости не имелось, так что она, в сущности, оказалась в ловушке. Поскольку Элли прежде всего занимали эти мысли, а также необходимость найти удобное положение, которое позволило бы ей продержаться на узком карнизе достаточно долго, она поначалу пропускала мимо ушей доносившиеся из окна слова, но обрывок одной фразы, произнесенной Кэти, неожиданно привлек ее внимание.

– …полагаю, с этим надо что-то делать, – сказала Кэти. – Прежде всего Изабелла не имеет права позволять подобной особе находиться среди нас. Мы ничего о ней не знаем. Сначала Рут, затем… Она могла убить тебя на этой крыше, Джу. Остается только удивляться, что ты осталась в живых.

«Боже мой! Что эта стерва несет!..»

Элли навострила слух, чтобы не пропустить момент, когда Джу скажет Кэти, что у той большая беда с головой.

– Вообще-то я привыкла считать ее своей подругой, – произнесла Джу. – Но теперь совершенно ей не доверяю. То, что случилось на крыше… Ведь я могла умереть!

«Я спасла тебе жизнь!»

Элли сжала кулаки.

– Конечно, могла! – воскликнула Кэти. – Только подумай, что случилось с Рут! Думаю, это не просто совпадение, что Элли не позвала на помощь. Она забралась туда, чтобы оказаться с тобой наедине в тот момент, когда ты… неважно себя чувствовала.

– Картер тоже там был, – резонно заметила брюнетка, о которой Элли знала только то, что та – приспешница Кэти.

– Да, Картер мне помог, – неуверенно произнесла Джу.

– Но почему он не остановил ее, когда она сталкивала тебя с крыши? – осведомилась приспешница.

«Кто сталкивал? Я? Никто никого не сталкивал!»

– Потому что он в нее влюблен. – Хотя в голосе Кэти явно проступало осуждение, Элли почувствовала, что в этот миг ее сердце пропустило удар.

«Картер в меня влюблен? – Она глупо улыбнулась старой кирпичной стене. – Не может быть!»

– Он здесь тоже долго не продержится, – резюмировала Кэти.

Элли перестала улыбаться.

– Прежде всего его не следовало сюда принимать, – продолжала Кэти. – Честно говоря, никогда не понимала, почему Изабелла так над ним трясется… Он же не из нашей голубятни. Как, впрочем, и она сама. Да, высокие стандарты школы падают. Я расскажу обо всем отцу – он должен вмешаться в происходящее.

Ядовитый тон Кэти, казалось, пришелся ее приспешнице по вкусу.

– Это наверняка напугает Изабеллу, – со смехом сказала она.

– Еще бы! Ведь он член контрольной комиссии, – сказала Кэтти. – А ты Джу, напиши своему предку. Ведь твой отец – чрезвычайно влиятельная персона. Расскажи ему, что произошло на крыше, что новая ученица, у которой явно психические проблемы, пыталась тебя убить, а Изабелла даже пальцем не пошевелила, чтобы оградить тебя от опасности.

Элли, затаив дыхание, ждала, что Джу откажется от этого предложения, назовет эту интригу бесчестной и глупой. Она все еще верила, что Джу, опомнившись, выступит в ее защиту. Скажет, что хорошо знает Элли, которая вполне заслуживает того, чтобы учиться в Киммерии.

– О’кей, – сказала Джу.

«О’кей… Согласна, значит. Со всем и на все. Ах ты, маленькая испорченная тварь!»

Кто-то постучал в дверь. Элли чуть наклонилась, чтобы сквозь щелочку взглянуть, кто пришел.

Джулия.

– Кэти, Исмей, не могли бы вы зайти ко мне на минутку? Мне необходимо поговорить с вами. – Джулия была серьезна, как никогда, но Кэти в ответ лишь закатила глаза.

– Правда необходимо, Джулия? – Она поднялась с места и прошла мимо префекта, демонстрируя каждым своим движением раздражение и презрение.

«Интересно, о чем пойдет разговор? – подумала Элли, наблюдая за их уходом».

Приспешница Кэти, которую, как только что выяснила Элли, звали Исмей, поднялась с кровати и тоже двинулась к двери. Джу поплелась к выходу последняя. Вероятно, размышляла, стоит идти вместе с остальными – или нет.

Хотя Элли переполняло желание впрыгнуть в комнату и потребовать объяснений от своей бывшей подруги, она осталась стоять на месте, как прикованная. А когда наконец все вышли из комнаты, пронеслась мимо окна, словно ведьма на метле. Несколькими секундами позже она уже карабкалась на крышу, а еще через пару минут, пробежав пару десятков ярдов по черепице кровли и карнизу, влезала в открытое окно Картера.

Он сидел за столом и что-то писал, поэтому увидел ее не сразу.

Она разглядывала его светлую кожу, темные глаза, чуть приглаженные гелем прямые черные волосы. Ей нравились его длинные темные ресницы и тени, которые они отбрасывали на щеки. Ей нравились его руки: длинные сильные пальцы, аккуратно подстриженные, красивой формы ногти.

Рассматривая его, она почувствовала, как по ее телу стало распространяться животворное приятное тепло.

«Он и в самом деле очень хорош собой…»

Картер будто уловил ее мысли, поднял глаза и их взгляды встретились.

В следующее мгновение он, тихо вскрикнув, вскочил с места с такой скоростью, что стул с грохотом упал на пол. Но тут же овладел собой, небрежно оперся бедром о стол и, скрестив руки на груди, пристально посмотрел на нее. Элли очень старалась не рассмеяться, глядя, как он старается скрыть смущение.

– Какого черта ты здесь делаешь?…

– Привет! – прошептала она. – Никак не могла уснуть. Хочешь выйти на крышу и немного погулять?

– Сумасшедшая, – пробормотал он, открывая окно пошире и помогая ей перебраться на подоконник. – Лезь скорей в комнату, с карниза легко сорваться…

– Кэти такая сучка, – первым делом заявила Элли, перебираясь с подоконника на поверхность стола, придвинутого к окну.

В голосе Картера появились привычные иронические нотки.

– Аргументы? – спросил он, изогнув бровь.

– Сейчас, – сказала Элли, соскакивая со стола на пол. – Пробираясь по карнизу, я подслушала ее разговор с подругами. Она ненавидит нас обоих, хочет, чтобы нас отсюда выгнали и ради этого готова на все. Она убедила Джу в том, что на крыше я хотела ее убить. Я уверена: за всеми этими жуткими слухами, связанными со смертью Рут, стоит именно Кэти.

Пока Элли рассказывала, Картер закрыл окно, поднял с пола стул и заклинил его спинкой ручку двери, после чего проверил конструкцию на прочность.

Потом повернулся к Элли:

– Что конкретно ты слышала?

Она рассказала ему об утреннем конфликте с Кэти и ее сторонницами, а также о том, что Рейчел знала о сплетне уже к семи утра. Когда Картер услышал о вмешательстве Сильвиана, его глаза хищно сузились, но он не сказал ни слова. Когда же Элли поведала ему о разговоре в комнате Кэтти, его лицо потемнело. Она видела, что ему стоило большого труда сохранять спокойствие.

– Что ж, в свете рассказанного тобой возможны два варианта развития событий, – сказал он. – Или Кэти не являлась источником первой сплетни, а просто воспользовалась ей, чтобы распространять другие сплетни и слухи о тебе и Джу, или действительно первая начала говорить о тебе всякие ужасы. И это – часть какого-то ее плана. – Картер ударил кулаком по ладони. – Плохо то, что она не просто сучка, а сучка из общества.

– Ну и что мы будем делать? – поинтересовалась Элли. Потом, впервые как следует осмотрев помещение, где обитал Картер, ревниво спросила: – А почему твоя комната больше моей?

И в самом деле: у Картера хватало места, чтобы повесить две книжные полки, в то время как Элли могла позволить себе только одну. В комнате было целых два стула. Стены комнаты Картера были выкрашены белой краской – так же как у Элли, но покрывала на постели, наволочки и обивка мебели оказались темно-синими. Элли также заметила, что книги на полках стояли в основном довольно потрепанные, зачитанные до дыр, а на втором стуле, которого у нее не имелось, лежал потертый кожаный футбольный мяч.

– Потому что я живу здесь дольше, – просто ответил Картер.

Знаком он предложил ей сесть на кровать, застланную синим покрывалом.

Затем, присев на край письменного стола так, чтобы видеть лицо девушки, сказал:

– Похоже, цель сплетен – вынудить тебя покинуть школу. При этом вся кампания против тебя тщательно спланирована.

Элли придвинулась на постели поближе к Картеру, и теперь ее колени едва не касались его ног.

– О’кей, Картер. Забудем о секретности и прочем дерьме. Расскажи мне об этой школе. Думаю, уже пора.

– Элли…

Он отодвинулся от нее, но она проигнорировала и это движение, и его предупреждающий взгляд.

– М-да, никакого энтузиазма… А между тем один человек уже умер. А кто-то прилагает нешуточные усилия, пытаясь разрушить мою жизнь. Но это только начало. Я все больше склоняюсь к мысли, что человек, убивший Рут, скоро начнет охотиться за мной. Ты хорошо знаешь это место и вроде как считаешься моим другом. Вот я и прошу тебя: расскажи мне все. Прямо сейчас.

Картер пересек комнату и остановился у стены. Лицо его было серьезным и напряженным.

– Ты не хочешь понять, Элли, что есть вещи, о которых я не могу рассказывать. А если расскажу и кто-нибудь об этом узнает… – Он покачал головой. – То плохо будет всем. Ты уж мне поверь, о’кей?

– Как я могу тебе верить, если ты не хочешь говорить правду? – бросила она, а потом очень тихо, но так, чтобы он слышал, пробормотала: – Может, мне сходить к Сильвиану и спросить об этом его?

Картер покраснел. Он вернулся к кровати, на которой сидела Элли, и наклонился к ней.

– Хочешь знать, что ты значишь для Сильвиана? Что ж, я тебе расскажу. Каждый год он выбирает симпатичную девочку из вновь поступивших, трахает ее, а потом посылает к чертовой матери. Уж такая у него привычка. Или, если угодно, традиция. И каждая из его новых жертв думает, что она особенная – потому, дескать, он ее и выбрал. Последняя из девчонок вынуждена была уйти из школы, так как здесь с его подачи все над ней потешались. Но поскольку после этого инцидента родители девушки отозвали авансированную ими крупную сумму в фонд школы, Изабелла поговорила с ним и заставила пообещать, что впредь он ничего подобного себе не позволит. Он пообещал, но, разумеется, слово не сдержал. Да и не собирался. Итак, кто ты для него, Элли? Симпатичная и наивная девушка, прекрасно подходящая под продолжение традиции. Не более того. Ты можешь думать по этому поводу все, что тебе угодно. К примеру, что он выбрал тебя из десятков других за твои выдающиеся качества или что-то в этом роде. Плевать он хотел, что ты там себе думаешь.

– Замолчи! – Элли оттолкнула его и вскочила с постели. Они с Сильвианом только что помирились, и он казался ей честным, искренним и, что самое главное, способным к раскаянию.

– Если все это правда, почему ты не сказал мне об этом раньше, Картер?

Пылая яростью, Картер и Элли стояли на расстоянии нескольких дюймов друг от друга. Она чувствовала у себя на лице его дыхание.

– Я пытался, – произнес он. – Возможно, не слишком активно. Сомневался, что ты мне поверишь.

Элли не сдавалась:

– Из того, что я о тебе слышала, ты тоже в плане общения с особами женского пола весьма отличился. И в чем же разница между тобой и Сильвианом?

Картер моргнул, но глаза не отвел:

– В том, что Сильвиану нравится причинять людям боль. Я же никому не хотел делать больно, я просто искал своего человека.

– Говорят, твой поиск сводится к одной-единственной ночи любви, – сказала Элли прокурорским тоном.

– Уж не те ли это люди говорят, которые обвиняют тебя в убийстве Рут?

Элли как-то об этом не подумала.

– Намек понят, – сказала она. – Стало быть, то, что о тебя говорят, сплошная ложь?

Он пристально посмотрел на нее.

– Да, Элли. Ложь. По крайней мере, значительное преувеличение. Я заработал репутацию… скажем так, ветреного парня, потому что, встречаясь с девушкой и понимая, что это не мой человек, сразу же рвал с ней отношения, не желая длить бессмысленный фарс. Но разве я виноват, что все еще не встретил ее? – Его глаза, казалось, ничего от нее не скрывали, и в данный момент она видела в них только отражение его уязвимости, ранимости и душевной тонкости, граничившей с хрупкостью.

Стоя так близко к Картеру, Элли подумала, что могла бы ощутить тепло его тела, сделав ему навстречу один лишь шаг. Но не сделала его, а, сама не зная почему, подняла руку, раскрыв ладонь.

– О’кей. Я верю тебе. Прости за сомнения.

Картер прижал свою ладонь к ее ладони.

– Спасибо, – тихо сказал он.

– За что?

– За то, что поверила.

Потом посмотрел на их соединенные ладони.

– Это что – какой-нибудь модный лондонский жест?

Элли рассмеялась, Картер же сплел ее пальцы со своими. По коже девушки побежали мурашки.

– У вас, девчонок из больших городов, полно всякого рода крутых словечек и новомодных жестов, – сказал он.

– Да, – прошептала она, чувствуя, что у нее перехватило горло. – Вы, деревенские парни, живя в этой глуши, не знаете, чего лишены.

– Мне это уже говорили. И возможно, настанет такой день… – Он потянул ее к себе за руку, и она сделала шаг в его сторону. – Когда мне захочется все это увидеть, узнать и понять.

Их лица находились так близко друг к другу, что произошло неизбежное: Картер легонько прикоснулся к ее рту губами, она едва слышно вздохнула и обняла за шею.

У Элли кружилась голова от тепла его губ, от тех нежных поцелуев, похожих на прикосновение крыльев бабочки, которыми он стал покрывать ее подбородок и шею.

– Если бы ты знала, – прошептал он в перерыве между поцелуями, – как давно я этого ждал.

По всему ее телу словно разбежались искры, и она еще сильнее притянула к себе Картера. Его поцелуи сделались более продолжительными и настойчивыми. Элли чувствовала, что ее тело будто в огне.

Неожиданно он – не без труда – освободился из ее объятий и отошел в противоположный конец комнаты. Возможно, отошел бы и дальше, если бы за спиной не было стены. Картер тяжело дышал, и Элли поняла, что он сейчас скажет, еще до того, как он заговорил.

– Терпеть не могу изображать из себя взрослого, но…

– Да, ты прав. – Они молча смотрели друг на друга около минуты, потом Элли произнесла: – О’кей. Пусть будет так.

– Да. Так правильно. – Картер неожиданно рассмеялся. – Постой там, где стоишь, еще минутку, ладно?… Очень хорошо, а теперь вернемся к разговору, который был столь неожиданно нами… прерван. На чем мы остановились?

Его улыбка действовала на нее почти так же, как его поцелуи и прикосновения. Когда он смотрел на нее вот так, Элли казалось, что она – единственная женщина во всей Вселенной. Так что ей стоило большого труда вновь сосредоточиться на разговоре.

– Кажется, я просила тебя рассказать мне всю правду о школе, – сказала она.

Улыбка испарилась. Элли сразу же пожалела об этом, но понимала, что серьезного разговора им не избежать.

– Существуют причины, по которым я не могу рассказать тебе всего. Элли, я пошляк, пытающийся заинтриговать девушку. Я правда не могу рассказать всего.

– Это я уже поняла. – Они оба стали поспокойнее, и она почувствовала, что он вновь способен слушать ее и реагировать на аргументы. – Тем не менее надо же мне знать, куда я попала и для чего существует эта школа. Где ученики порой довольно странным образом кончают жизнь самоубийством. Я не хочу, чтобы меня самоубили, Картер.

Лицо Картера исказилось:

– Если я скажу тебе все, то нарушу клятву, а я привык держать свое слово. По-моему, это единственное, что ты можешь сказать обо мне, не испытывая сомнений.

– А ты еще не начал задаваться вопросом, кому дал эту клятву? – спросила Элли. – Расскажи мне о вечерней школе, Картер, я клянусь тебе, о нашем разговоре не узнает ни одна живая душа.

Картер долго всматривался в ее лицо. Наконец он отлепился от стены, прошел к столу и сел на стул, жестом предложив ей занять постель.

– Лучше тебе сесть, – со вздохом произнес он. – Мой рассказ может оказаться не таким уж коротким.

Глава двадцать вторая

– Во-первых, ничего я толком не знаю, – заявил Картер. – Меня совсем недавно инициировали. Прежде чем примут, кандидат должен целый год готовиться и тренироваться.

– О’кей. – Элли сидела на кровати, обхватив руками колени, и гипнотизировала взглядом Картера. – Но ты же здесь вырос. Значит, кое-что знать должен.

– Я знаю только то, что мне говорят, – ответил Картер. – Но и это чрезвычайно серьезные вещи.

Он забросил руку за спинку стула.

– Я говорю о первом шаге к вступлению в куда более значительную организацию. Ребят набирают в Киммерию, главным образом, для того, чтобы со временем они поступили в вечернюю школу, поскольку люди из большой организации нуждаются в пополнении своих рядов. Все понятно?

– Кое-что, – смущенно ответила Элли.

– Ладно, попробую объяснить. Итак, ты поступаешь в вечернюю школу в Киммерии, потом продолжаешь посещать ее, перейдя в Оксбридж. Тут вот что интересно: если ты ученик вечерней школы, для тебя поступить в Оксфорд, Кембридж или в ЛФБ [9]9
   Лондонская фондовая биржа.


[Закрыть] не проблема. А там ты становишься членом клуба. Потом, когда кончаешь университет, ты начинаешь работать в компании, которую возглавляет один из членов большой организации. По прошествии лет ты сам становишься главой компании и набираешь в качестве сотрудников тех, кто учился в вечерней школе. Помимо основной работы, ты делаешь то, что тебе говорят люди, которые выше тебя по положению в упомянутой организации. И так всю жизнь. Вот что я имел в виду, когда говорил об исполнителях и пополнении рядов, ибо организация должна существовать вечно.

Сосредоточенно сведя брови, Элли попыталась осмыслить услышанное.

– И как же эта большая организация называется?

Картер покачал головой:

– Не имею представления. Не уверен даже, что у нее вообще есть какое-нибудь название. Просто… она существует – и все тут.

– Итак… – Элли все еще пыталась осмыслить полученную информацию. – Сейчас ты в вечерней школе, а когда закончишь Киммерию, поступишь, скажем, в Оксфорд, где эта самая школа существует на университетском уровне. Ну а после этого начнешь работать, станешь богатым человеком и… Черт, что-то я не врубаюсь. Любой, закончивший Оксфорд, может стать богатым человеком без всех этих трудностей. В чем смысл?

Картер понизил голос до шепота.

– Я могу сказать тебе только то, что говорили мне – нам. А говорили нам то, что вечерняя школа управляет миром.

– Управляет миром… – Элли с удивлением посмотрела на Картера. – Так, а теперь подробнее.

– Я имею в виду президентов, премьер-министров, членов парламента, генеральных директоров, влиятельных журналистов, людей, которых ты видишь по телевизору, о которых читаешь в прессе, – иначе говоря, людей, правящих миром. И в каждой такой правящей структуре присутствует вечерняя школа. Она повсюду…

– Это что же получается? Что все эти люди прежде учились в вечерней школе, а затем стали членами большой организации?

– Нет конечно. Не все. Но многие. И на всех уровнях. В телевизионных компаниях, правительственных департаментах, в офицерском корпусе… Везде.

– И все это начинается здесь? – скептически спросила Элли. – Картер, это невозможно.

– Честно говоря, не знаю, здесь ли… У нас постоянно происходит обмен учениками из других мест. Взять Сильвиана, к примеру.

– Честно говоря, все это смахивает на какой-то всемирный заговор.

– Смахивает.

Обескураженная, Элли пыталась обнаружить в рассказе Картера малейшую зацепку, чтобы с облегчением и негодованием убедиться, что он шутит. Но пока ей не удалось ничего нащупать.

– И как же этот механизм функционирует?

Картер покачал головой:

– Эту информацию нам, нео, не дают.

– Нео?

– Неофиты. Так нас называют в вечерней школе первый год.

– Как это, должно быть, неприятно, – сухо сказала Элли. – В таком случае, сообщи мне что-нибудь из доступной информации.

– К примеру, нам читают лекции по теме «общество власти», устраивают обеды, на которых присутствуют богатые молодые люди в смокингах, тоже посещавшие в свое время вечернюю школу, – сказал Картер.

– Все это очень мило, но что конкретно делаешь ты? – спросила она, нахмурившись. – Я имею в виду здесь, в Киммерии. Например, ты упомянул о тренинге. В чем он заключается?

Картер с шумом втянул в легкие воздух.

– Это не так просто объяснить. Наши старшие считают, что в основе всего лежат теории войн и стратегия мировой политики. Тебе может это показаться странным, но для начала нас учат играть в шахматы. Мы играем в них день за днем, в то время как старшие вколачивают в нас информацию относительно того, что конь – это рыцарь, а значит, благородный конный воин, в то время как пешки – обыкновенные пешие солдаты…

– Подожди, где-то я уже слышала это раньше… – Она уставилась на него во все глаза. – Вспомнила! Джу несколько недель назад говорила мне примерно то же самое. Значит, Джу…

– В вечерней школе? – Картер заерзал на стуле. – Не совсем, если честно. Но ее отец посещал школу и теперь настаивает на том, чтобы она тоже в нее поступила, но Изабелла считает, что она пока к этому не готова. У нее, как ты, наверное, догадываешься, имеются определенные проблемы с психикой. Так что принять ее не приняли, но предварительный курс лекций для вероятных кандидатов она прослушала. Кроме того, за ней присматривает Гейб.

– Что? Ее собственный бой-френд? – ужаснулась Элли. – Он что же – вроде как… шпионит за ней в пользу этих парней?

– Нет! – воскликнул он. Потом последовала пауза. – Но если разобраться, что-то такое, конечно, присутствует. Но из этого вовсе не следует, что он притворяется, будто любит ее.

– Конечно нет, – сказала она с сарказмом в голосе. – Как можно? Он же благородный конный воин, рыцарь, а не какая-нибудь пешка.

Картер словно в знак капитуляции вскинул вверх руки.

– Ну а потом, после шахмат – что вы делаете? – спросила она. – Играете в войну, только не понарошку, а по-настоящему? Тогда, в ночном лесу, вы в такую войну играли?

Он согласно кивнул:

– В некотором смысле. Отрабатывали боевые приемы, решали тактические задачи. Ну и все такое.

– Сумасшествие какое-то. Почему они учат вас этому? Вы же еще совсем дети.

– Военная стратегия хороша и для жизни, и для бизнеса. Кроме того, некоторые из нас наверняка будут командовать войсками. Или возглавлять правительства. – Он небрежно пожал плечами, как если бы говорил о контрольной по математике. – Надеюсь, теперь ты поняла, для чего существует Киммерия? По крайней мере, до определенной степени. И все, кто учится в этой школе, так или иначе связаны с этим.

Он посмотрел на нее в упор:

– Пожалуй, за исключением тебя.

– Да, за исключением меня, – сказала Элли.

– Тогда, – произнес он, – что здесь делаешь ты?

Элли некоторое время сидела очень тихо, исследуя его взглядом.

– Я не знаю, – произнесла она, вставая. – Но готова выяснить это. Ты со мной?

– Теоретически… – осторожно произнес Картер. – Теоретически – да. Ну так что у тебя на уме?

На ее лице проступили одновременно волнение и непреклонная решимость.

– Помнишь, вчера в библиотеке мы договорились о том, что я буду вести себя так, будто ничего не происходит и мне ничего не известно о сплетнях на свой счет, ну а ты в это время попытаешься выяснить, кто льет на меня грязь и с какой целью?

Картер согласно кивнул:

– Ну так вот. Пошлем все это к черту. О том, что в действительности здесь происходит, мы можем узнать, лишь проникнув в кабинет Изабеллы. Пойдем туда. Прямо сейчас.

– Ни за что! – Картер был шокирован ее предложением. – Это же сумасшествие, Элли. Если нас там поймают, то в одночасье выгонят из школы. После этого мы не сможем поступить ни в один приличный университет. Это разрушит всю нашу жизнь.

– Но я знаю, как этого избежать! – воскликнула Элли, устремляясь к двери.

– Как?

– Не попадаться.

– Элли… – Она проигнорировала его и открыла дверь, но он успел протянуть руку и захлопнуть ее.

– Подожди минутку. – Он понизил голос до шепота и спросил: – Что тебя интересует? Что конкретно ты собираешься там искать?

– Ответы на два вопроса, – сказала она. – Почему убили Рут и с какой стати я оказалась именно в этом месте.

Ее слова, похоже, не произвели на Картера впечатления, на которое она рассчитывала. Тогда она упрямо вскинула подбородок и сказала:

– Я пойду туда, Картер. Причем прямо сейчас. Не хочу больше ждать. Тем более надеяться на несуществующего доброго самаритянина, который исключительно из чувства человеколюбия когда-нибудь мне об этом поведает. Ну так как – ты идешь со мной? Или возможность стать в будущем президентом Киммерия Инкорпорейтед для тебя важнее?

Он довольно долго смотрел ей в глаза, но потом сделал свой выбор.

И открыл дверь.