Текст книги "Пропал чародей"

Глава одиннадцатая

Было еще темно, когда Келли разбудил их, негромко приговаривая:

– Просыпайтесь, милые детки. В лесу темно, но солнышко уже поднимается, нам пора двигаться в путь, просыпайтесь!

Дети с охами и вздохами потягивались.

– Мы так поздно легли прошлой ночью, Келли! – взмолился Грегори.

– И мы так устали! – поддержал его Джефри.

– Устали! Я-то думал, что ты не устаешь от доброй драки!

– Так-то оно та-аааак, – мальчик широко зевнул, – а я все равно устал.

– А почему ты Пака не будишь, – проворчал Магнус.

– Пак встал задолго до рассвета и ушел вперед, чтобы проверить путь. Он не хочет, чтобы вы снова влипли в какую-нибудь историю! Давайте поднимайтесь!

– Я посплю еще немножко, – пробормотала Корделия, зарывшись лицом в скатанную одежду, служившую подушкой.

Тут ей в щеку ткнулся влажный бархатный нос, она подняла глаза и увидела стоявшего над ней единорога с серебряной гривой. С радостным воплем девочка подскочила и бросилась ему на шею.

Мальчики просыпались не так бодро, но без устали понукавшему Келли удалось даже убедить их умыться. Поплескав на рожицы холодной водичкой и подкрепившись пригоршней ягод, они почувствовали себя готовыми идти дальше.

И вот они вышли из леса и стали пересекать пастбище. Влажный утренний воздух и восходящее солнце быстро подняли настроение, так что они даже запели, шагая вперед по протоптанной скотом тропинке. Сзади трусил довольный Фесс, наконец нашедший их после истории с троллем. Джефри так разошелся, что перелетал через каждую попадавшуюся изгородь.

Взлетев над третьей по счету, он неожиданно замолк и припал к земле, прошипев:

– Тихо! Впереди четверо грабителей, если меня не подвели глаза и знание арифметики!

Грегори порскнул было вверх, чтобы тоже посмотреть, но Магнус поймал его за ноги и потянул назад.

– Не высовывайся! Если впереди злодеи, то малыши должны сидеть тише воды ниже травы!

Они молча поползли вперед, прячась за кустами на краю поля и время от времени осторожно выглядывая.

Перед ними расстилалась пыльная дорога. Направо она пересекалась с такой же пыльной дорогой, и на перекрестке стоял огромный каменный крест. А по дороге шагали четверо здоровяков, бранясь и хохоча.

– Нет, ну как он бросился бежать-то, а?

– Соображает! Небось мы бы его-то да на корм воронью!

– Не-не-не! Мы бы его похоронили – не хуже, чем поп из деревни!

– Точно, уж за похороны-то он заплатил! – загоготал самый высокий, встряхнув кожаным кошелем размером с собственную голову.

– Да-да, – проворчал низенький, но зато самый широкоплечий. – Только плату мы еще не поделили, и если я не получу свою долю, Борр, так хоронить будем не его, а тебя!

Разбойник по имени Борр сердито сверкнул глазами, но скрыл гнев за деланной улыбкой.

– Ну-ну! Когда это я шельмовал с друзьями, Морлан?

– А как я отвернусь, так ты сразу и шельмуешь, – проворчал Морлан.

Борр снова злобно покосился на него, не переставая скалиться.

– Да ты что, дружище! Как я могу? Нам просто надо убраться подальше от перекрестка, а не то этот жирный купчина позовет Рифа!

– Рассказывай, – буркнул другой, – мы уже и так далеко ушли.

– Вот-вот, – Морлан ткнул пальцем в крест. – Вон, уже крест у Арлсби показался. Мы две мили отмахали. Этого что, мало?

– В самый раз, – согласился Борр. – А вот и жертвенный камень перед крестом! Остальные могут оставлять здесь снедь для эльфов, а по-моему, это отличный стол! На нем все и пересчитаем! За мной, товарищи!

И четверка запылила к кресту.

«Это грабители!» – подумал Грегори.

«И они только что ограбили толстого купчину», – мысленно согласился Джефри.

«Какой ужас! – возмущенно воскликнули мысли Корделии. – Что дурного сделал им этот несчастный?»

– Спроси лучше, что дурного будет этим бандитам за то, что они его ограбили, – фыркнул Джефри.

Магнус положил ладонь на рукоять кинжала.

Чья-то маленькая ручка железной хваткой стиснула его пальцы.

– Нет! – прошипел Келли. – Купцу не помочь – его уже ограбили!

– Но мы можем вернуть ему деньги, – возразил Магнус.

– Наличные не стоят того, чтобы вы рисковали собой!

– Никакого риска! – не выдержал Джефри.

– Возможно, но учти: если вы влипнете, рядом не будет Пака, чтобы помочь вам!

Джефри заколебался.

Грабители добрались до креста, и Борр развязал кошель. Монеты со звоном высыпались на камень, и четверка облизалась от удовольствия.

– Это тебе, Морлан! – Борр протянул коротышке золотой. – Это тебе, Гран, это тебе, Кролль...

– А это – мне! – проревел чей-то голос, подобный скрежету мельничных жерновов. И из-за каменного креста появился обладатель голоса – по меньшей мере восьми футов ростом, и не менее четырех – в плечах. Руки у него были толщиной с бревно, а ножищи – как колонны. Он размахивал дубинкой размером с Магнуса и, наверное, еще тяжелее. Черные лохмы неровной челкой падали на лоб, лицо походило на валун с крошечными глазками. Он ухмыльнулся, обнажив пожелтевшие, гнилые зубы.

– Это еще что? – прогремел он. – На колени, жалкие людишки! Не видите, что ли, перед вами ваш хозяин, Грогат!

Секунду перепуганные грабители с ужасом пялились на великана. Потом бросились врассыпную, все – кроме Морлана, который сгреб монеты в мешок прежде, чем пуститься наутек.

Грогат ухватил его за шиворот и поднял в воздух. Морлан заорал от страха, а великан выдернул у него из рук мешок с деньгами и швырнул бандита вдогонку убегавшим. Морлан с воем, раскинув руки, как птица, упал на Борра и сшиб того с ног. Гран и Кролль улепетывали во все лопатки, но Грогат в несколько огромных шагов обогнал их и загородил путь.

– Я сказал – на колени!

Гран, побледневший, с трясущимися поджилками, медленно опустился на колени, а вот Кролль не послушался голоса благоразумия и кинулся в сторону деревьев на обочине.

Дубина Грогата ударила его прямо в брюхо, и грабитель сложился пополам, судорожно хватая воздух разинутым ртом. Великан встал над поверженным, свирепо посмотрев на Морлана и Борра.

Те повалились на колени.

– Так-то, – кивнул Грогат. – И помните – отныне я ваш хозяин! И что бы ни стибрили, вы должны приносить мне три четверти добычи!

– Но почему? – жалобно проблеял Морлан. – Воровать значит нам, вешать будут нас, а...

Огромная дубинка с хрустом врезалась ему в бок. Он с криком полетел наземь.

– И не вздумайте утаить хоть чуточку! – проревел Грогат, перекрывая стенания ушибленного. – Рано или поздно, а я все равно об этом дознаюсь и найду вас, куда бы вы ни спрятались!

– Нет! Никогда, Грогат! Мы согласны, три четверти тебе, Грогат! Отныне и навеки, Грогат!

Великан довольно кивнул.

– Ну, не забудьте про наше соглашение, – он пнул Морлана. – Заберите этого дурня и прочь отсюда.

– Слушаюсь, Грогат! Как прикажешь, Грогат!

Гран присел, потянув Морлана за руку, чтобы помочь ему подняться. Тот взвыл от боли. Трясущийся от страха Борр уставился на великана. Собрав все свое мужество, он спросил:

– А ты не боишься графа Гленна? Нет, конечно, ты велик и могуч... Но если граф придет с сотней солдат?

Грогат загоготал – словно кучу булыжников высыпали на железный противень. Полез в кошель, висевший у него на поясе и что-то вытащил наружу.

– Иди-ка, посмотри! – проревел он. Борр несмело шагнул вперед, с опаской поглядывая на Грогата.

– Да не бойся! – рявкнул великан. – Больше не трону. Иди, посмотри!

«Он хочет что-то показать, – подумал Джефри. – И похвастать».

Борр посмотрел на ладонь великана и охнул от ужаса.

– Да ведь это перстень с печатью графа Гленна!

– Он самый, – захохотал Грогат. – И можешь не сомневаться, я его не на дороге нашел!

Дрожащий Борр посмотрел на огромную рожу.

– Значит, ты убил его?

– Что? И лишился такого козыря? Ну нет! – Грогат снова заржал. – А что же я буду делать, когда придет герцог со своей ратью? А? Что я буду делать? Ну-ка, спроси!

– А что же ты будешь делать, когда придет герцог со всей своей ратью? – пролепетал Борр.

– Ха, я прикажу ему. «Стой, а не то я прикончу заложников! Прикончу то есть графа Гленна, его жену и детей!» – весело крикнул Грогат. – Осмелится ли он после этого нападать? А?

– Разбойник держит семью графа в плену! – с ужасом подумала Корделия.

– Мы должны спасти Гленнов! – Джефри так стиснул ветку, что пальцы побелели.

– Полегче, – прошипел Келли, положив мальчику руку на плечо. – Ты же слышал, он не убьет их. С ними ничего страшного не случится – а вот с вами может.

– Да, дрожите! – заржал Грогат. – Трепещите от страха! Теперь повелитель этих земель – я! И все должны платить мне дань!

– Да, да, Грогат! – Борр закивал так быстро, что казалось – вот-вот его голова отвалится. – Все, как прикажешь, Грогат!

– Уж будь уверен! – прорычал великан. – А не то я вам! И не бойтесь – я не стану отнимать у вас все, что вы награбите. Зачем? Вы ведь тогда бросите свое ремесло, а я хочу, чтобы вы грабили для меня золото и дальше. Но вы будете отдавать мне три золотых из каждых четырех, и по три серебряных монеты из четырех, и по три медных тоже!

– Будет исполнено, Грогат! Как прикажешь, Грогат!

– То-то! – огромная дубина свистнула в воздухе и сбила с ног Борра. Грогат довольно ухмыльнулся, повесив кошель с деньгами на пояс.

– А этот удар освежит тебе память! Да и остальным урок! А теперь – прочь отсюда! У вас целый день впереди, а вы должны еще много для меня награбить.

И он зашагал прочь, посмеиваясь и похлопывая по кошельку в такт шагам.

Борр и Кролль с оханьем поднялись на ноги.

– Сюда! Помогите мне! – окликнул товарищей Гран.

Борр озабоченно посмотрел на Морлана.

– Да. Ну, он-то, по крайней мере, сопротивлялся.

– Не трогай руку – у него с этой стороны ребра сломаны, – предупредил Гран. Сообща они подняли стонущего разбойника на ноги.

– Ничего, Морлан, боль скоро пройдет, – успокаивал его Гран.

– А как же мы, – проворчал Борр, когда они зашагали прочь. – Теперь нам придется грабить всех подряд, хотим мы этого или нет!

– Да ладно тебе! Уж ты точно хочешь! – простонал Морлан.

– Да, – кивнул Борр, – но ради всего лишь одной монеты из четырех?

– На одну больше, чем досталось бы иначе, – скрипнул зубами Морлан. – Дотащите меня до постели и перевяжите! Два дня – и я снова смогу грабить вместе с вами!

Со стонами и ворчанием разбойники зашагали прочь.

– Какое безобразие! – возмутился Джефри, когда они скрылись за поворотом. – Неужели простому человеку уже нельзя безбоязненно ходить по дорогам?

– Зато теперь мы знаем, почему граф Гленн не призвал своих рыцарей на битву с Дрожем, – заметил Грегори.

– Ну да, – помрачнел Магнус. – Теперь нормального управления не будет – власть захватил противный великан, а он не будет делать ничего хорошего, только отбирать деньги.

– Возмутительно! – не унимался Джефри. – Граф больше не защищает свой народ – а этот великан вместо того, чтобы обуздать разбойников, поощряет их!

– Ни женщины, ни дети не смогут спокойно ходить по дорогам, – вздохнула Корделия.

– Так вперед, Гэллоугласы! – вскричал Джефри. – Разделаемся с этим мерзким великаном!

– Тише, дети, тише! – урезонил Келли. – Это не простой человек, это же вон какое чудовище!

– А дракон, которого мы урезонили намедни, что, был ручной ящерицей? – огрызнулся Джефри.

– Да, но в битве с драконом вам помогал единорог – а чем он сможет помочь в бою с таким громилой? Нет, нет, Грогат может схватить его и покалечить!

– О нет! – вскрикнула Корделия, обняв единорога за шею.

Келли продолжал гнуть свое.

– И потом, рядом нет Пака, чтобы прийти вам на помощь, если понадобится. Может быть, вам подождать, пока он не присоединится?

– Но нам нельзя терять ни единого часа, да что часа? Минуты! А не то этот громила примется сеять ужас среди несчастных крестьян!

– А кто возьмет в руки бразды правления? Великан-то их не подобрал, – не умолкал Келли. – Нет, сначала вы должны освободить графа, его жену, детей, а уж только потом идти в бой с великаном!

– Так веди нас к графу! – пожал плечами Джефри.

– А тебе – тебе все равно, с кем бы ни сражаться – лишь бы сражаться, – фыркнула Корделия.

– О, как ты несправедлива, сестренка! – стиснул кулаки Джефри.

– В самом деле, – Магнус умело втиснулся между ними. – Согласись, сестрица, твой брат сдерживает свое желание вступить в битву, пока не уверен, что эта битва поможет другим!

– Да, это так, – вздохнула Корделия. – И ему, кажется, скоро представится такой случай!

– Так вперед же! – направив мысли детей по более безопасному руслу, Келли позволил себе выпустить пар. – И позор ему, нападающему на женщин и детей! Вперед, дети! Мы найдем и освободим графа, а тот призовет на помощь своих рыцарей! И уж вы поможете ему сделать из этого великана подстилку для городских ворот!

– Ура! – вскричали воодушевленные дети и поспешили за лепрекоэном.

Братья решили, что лететь будет быстрее. Корделия не захотела бросить единорога, поэтому братья полетели рядом с ней, вдоль дороги. Грегори устроился на спине единорога перед Корделией, во весь рот улыбаясь, барабаня пятками по бокам несчастного животного и прикрикивая:

– Гей-я! Гей-я!

– Почему это он терпит Грегори, а нас с тобой не подпускает? – спросил Джефри у Магнуса.

Старший оглянулся на мрачную физиономию среднего и крикнул в ответ:

– Потому что Грегори еще маленький! Терпение, брат!

Джефри продолжал дуться.

Замыкал ряды Фесс. Верхом на нем трясся Келли, приговаривая:

– Да ступай же ты помягче, зде... Ой!

На горизонте медленно собирались облака, небо приобрело сероватый оттенок. Келли задрал голову и втянул носом воздух.

– Кажется, дождь собирается!

– Анализ местных метеорологических условий показывает высокую вероятность выпадения обильных осадков, – согласился Фесс.

Не очень далеко прогремел гром.

– По-моему, нам следует найти укрытие, – заметила Корделия.

– Мудрое решение, – кивнул Келли и свернул с дороги к лесу. – Вперед, Железный Конь! Под деревьями нас не так намочит.

Снова громыхнул гром, и первые капли дождя упали на дорогу. Дети повернули вслед за Келли. Пришлось продираться сквозь густые кусты на обочине. Футов через пятьдесят кустарник поредел и вскоре кончился – густые кроны пропускали слишком мало солнечного света. Однако под ногами то и дело возникали корни и коряги, поэтому ни единорог, ни железный конь не могли скакать рысью, хотя и спешили изо всех сил. Впереди мчался спрыгнувший с коня-робота Келли, огибая коряги и перескакивая через корни.

– Вон хижина! – ткнул пальцем Джефри.

Братья бросились за ним с радостными воплями. Единорог, повинуясь понуканию Корделии, тоже повернул следом.

– Стойте, дети! – воскликнул Келли. – Да послушайте же! Мне таки не нравится эта хижина!

Но дети, не оборачиваясь, неслись вперед. Келли наклонился к Фессу.

– А ты что скажешь? Тебе ведь она тоже не понравилась?

Черный конь молча кивнул.

Келли юркнул в нору между корней большого дерева и уселся там, скрестив ноги и сложив на груди руки.

– Я не двинусь с этого места! И ты тоже стой рядом, о железный зверь, а? Давай-ка лучше подождем здесь, посмотрим, а уж если что случится, мигом бросимся на помощь.

Фесс еще раз кивнул и прижался к дереву, прикрыв от дождя убежище Келли.

Старшие братья влетели внутрь через окно. Единорог остановился у дверей, Корделия соскочила и забарабанила в дверь. Та распахнулась, на пороге стоял ухмыляющийся Джефри.

– Кто это стучится сюда в такое время? А? Идите прочь, мне нет дела до вас!

– Ой, не валяй дурака! – Корделия шмыгнула в дом, таща за руку Грегори. Внутри она остановилась и с удивлением огляделась.

– Разве здесь никто не живет?

– Если кто и живет, то его нет дома, – Джефри окинул взглядом пустую комнату. Грегори скользнул мимо него.

Корделия обернулась к единорогу.

– Ты остаешься снаружи?

Единорог кивнул и затрусил назад, под деревья.

– Возвращайся, когда дождь кончится! – крикнула она вслед четвероногому приятелю.

Мотнув серебряной гривой, единорог обернулся, покачал головой и ударил копытом в землю. А потом прыгнул и исчез за деревьями.

– Он снова убежал? – с надеждой спросил Джефри.

– Да ладно тебе! – Корделия обернулась, гордо задрав нос. – Он поскакал искать себе крышу от дождя. Он, наверное, не любит находиться под крышей.

– Мне тоже этот домик не нравится, – Магнус подозрительно посмотрел по сторонам. – Почему изнутри он куда больше, чем казался снаружи?

Корделия пожала плечами, усевшись на трехногий табурет у камина.

– Все дома кажутся изнутри больше.

– Но это был не дом, а камышовая хижина! А изнутри – крепкий деревянный сруб с оштукатуренными стенами.

Магнус подошел к столу у стены и посмотрел на полки.

– Что это здесь? – его взгляд скользил с одного пузырька на другой. – Глаз тритона... шерсть нетопыря... змеиный яд...

– Это магические зелья, – глаза Грегори округлились.

Магнус мрачно кивнул.

– Кажется, ты попал в точку. И это не те чистые зелья, из которых варила свои снадобья старая Агата. Это дурные, ядовитые составы.

Он посмотрел на сестру и братьев.

– Это дом волшебника. И хуже того – это дом колдуна!

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошел высокий старик, лицо которого скрывал длинный плащ с капюшоном. Из-под капюшона виднелась желтая борода, шевелившаяся в такт ругани старика.

– Что за напасть! Чего доброго, непогода разгуляется не на шутку! Не иначе, какая-то злобная карга наколдовала такой дождь!

Он швырнул на стол в центре комнаты кожаный мешочек.

– Вот наконец, сегодня на рассвете я раздобыл кладбищенской земли. Желанный дар, не зря сбивал я ноги!

Что-то бормоча под нос, он сбросил плащ, повернулся, чтоб повесить его сушиться у камина, – и замер, увидев Корделию.

Та втиснулась за камин, изо всех сил пытаясь стать невидимой.

Перед ней возвышался старик в грязной куртке и штанах с помочами крест-накрест. Вытянутое худое лицо, крючковатый нос, пожелтевшие, с кровяными прожилками белки глаз сердито сверкали из-под слипшейся челки, которую на макушке венчала лысина. Волосы были бы седыми, мой хозяин их чуть почаще.

Старик медленно осклабился, обнажив желтые зубы – вернее, пеньки, которые от них остались. Затем причмокнул и шагнул вперед, протянув к Корделии обтянутую пятнистой, пергаментной кожей ладонь.

– Оставьте мою сестру в покое! – вскричал Джефри, впрыгнув в пространство между ними.

Колдун выпрямился, брови удивленно вскарабкались на переносицу.

– Как! Еще один незваный гость! – он обернулся, и увидав Грегори с Магнусом, изготовившихся к атаке, сжимавших свои кинжальчики, – заметил искорку страха в их глазах. Старик расхохотался – жутким, высоким, леденящим хохотом, бросился к двери, мигом захлопнул ее и заложил тяжелым дубовым засовом. – Поймал! – ликующе пропел он. – Поймал! Как раз то, именно то, что мне нужно!

– Нужно? – страх прорезался в голосе Магнуса. – О чем вы говорите, старый человек?

– О чем я говорю? – фыркнул колдун, повернувшись к нему и делая шаг вперед, с неприятными огоньками в зрачках. – Ты знаешь, в чей ты дом вошел, дитя?

Магнус с трудом сглотнул слюну.

– В дом к-к-колдуна.

– Ага, – колдун медленно кивнул, огоньки засверкали ярче. – По крайней мере, ты умен. И что же делает колдун, дрожащий мальчик мой?

– Он делает... он варит... магические зелья.

– Вот как! Ты и это знаешь! Но ведомо ль тебе, что самые могучие из нас – еще находят новые волшебные составы. Как я. Вы верно догадались, что перед вами я – Лонтар, чье имя здесь известно каждому в округе... Лонтар, который знаменит коварными и прочными заклятьями!

Дети оцепенели, узнав имя того самого колдуна, который проклял старую Фагию.

А на его морщинистом лице снова расплылась ущербная улыбка.

– И я открыл проклятие такое, которое дает мне в руки власть над каждою душой во всей округе! Да что округа – графство, королевство, а вскоре очередь дойдет до всего мира!

Грегори посмотрел в глаза старику и подумал:

«Он безумен».

– Тише! – прошипел Магнус, ухватив младшего за плечо. Грегори передал свою мысль открыто, не пользуясь тайным семейным умением. Но Лонтар, услышав ее, только шире ухмыльнулся.

– Терпение! Он молод. Он еще не знает, что каждый чародей услышать может, что думает другой. Но я, я, я... – он стукнул себя в грудь, – умею во сто крат больше! Я могу вложить свои раздумья в головы чужие – да, да, и даже в этот глиняный горшок, что головой крестьянина зовется, и где, как не ищи, ты не найдешь ни зернышка волшебной силы!

Дети только молча глядели.

Колдун довольно пошамкал губами, явно смакуя неподдельный испуг в детских глазенках.

– Но я могу внушить не только мысли! Уж много лет я изучал, трудился, старался раз за разом овладеть искусством тайным, дух свой ободряя волшебными снадобьями – и овладел! Сначала на простых червях проверил, потом на жаворонке, что червей склевал, Потом на полевых мышах, на кроликах, волках, медведях – на всех! И все, все, все – склонились предо мной! Все убегают с воем и стенаньем, лишь только заклинание мое коснется их сознанья!

– А что за заклинание? – даже Джефри не удалось до конца скрыть дрожь в голосе.

– Боль! – колдун довольно зачмокал. – Боль, боль, и больше ничего! Страдание, пронзающее насквозь, как будто голова твоя в огне, а тело стонет от уколов жал бессчетных тысяч разъяренных пчел! Боль, боль – вот истинная власть! Боль порождает страх, а страх – всех ставит на колени! Но! – тут он ткнул в потолок длинным костяным пальцем. – Мой труд еще не кончен! Не могу я выступить вперед и в руки взять бразды правленья графством! И посему я не достиг еще своей последней цели!

– И какова ж она? – голос Магнуса дрожал, несмотря на все усилия. Старший из Гэллоугласов уже догадывался, каким будет ответ.

– Люди! Люди! Вот на ком желаю я проверить новое свое уменье! С волками – да, с медведем – да, но люди – еще ни разу я не пробовал на них! – глаза колдуна зажглись. – Ах! Огнем ужалить душу человека, заставить смертных выть и извиваться – по мановению руки! По моему желанью! Вы спросите, чего ж я ждал столь долго? Я ждал лишь жертву, на которой попробовать бы смог... увы, в глуши моей нечасто можно встретить одиноких странников. Всегда, всегда гурьбой, по трое, четверо – а то и местные, которых вся деревня отправится искать, коль не вернутся в срок.

– Мы тоже местные! – твердо соврал Джефри. – Нас тоже вся деревня выйдет искать, если не вернемся!

– Ты лжешь, – колдун ткнул в него указательным пальцем. – Еще ни разу взору моему не попадался ты. Ты странник и пришел издалека, один, и ни отец, ни мать с тобою не пошли – так странствуют сироты – иль беглецы от лорда!

Он снова зашамкал, довольный своей сообразительностью.

– Никто, никто не станет вас искать – вы сгинете, никто и не узнает.

– А как же граф? – вскричал Магнус, цепляясь за последнюю соломинку. – Граф Гленн за нами стражников пошлет, они придут к дверям твоей хибары...

– Граф? – пропел Лонтар. – Графа нет в помине! Как! Неужто вы не знали? Огромный великан схватил его! В полночный час ворота замка пали, в мешок засунут граф со всей своей семьей! А рыцарям и войску великан отдал приказ – сложить оружье наземь, не то простится с жизнью граф в одно мгновенье! И всех достойных воинов согнал в глубокие темницы, в подземелье, и запер там, а графа уволок к себе в берлогу, где – никто не знает. Граф? Он бессилен! И еще бессильней он станет в час, когда заклятие мое достигнет всей ужасной силы! Он, даже он не сможет устоять, и Грогат-великан падет передо мною! Его повергну я, и на коленях поползет разбойник, взывая о пощаде, чтоб лишиться боли, словно вертел раскаленный, пронзающей его! Никто не устоит, я в прах повергну всех!

Грегори замер, не мигая уставившись на колдуна.

– И начну с тебя, деточка, – палец старика указал на Корделию.

– Вы не посмеете! – вспышка ярости опалила Магнуса, в одно мгновение все его чувства превратились в ненависть и сосредоточились на старом колдуне. В потоке эмоций сплелись злость Джефри, страх и ужас Корделии.

– Нашел! – вскрикнул Грегори, и в то же мгновение его братья и сестра увидели умение старого колдуна, умение концентрации мысли и внушения боли. И вместе с этим они почувствовали память о страданиях и ужасе, который испытали сотни животных, малых и больших. И это еще сильней подхлестнуло детскую ярость, и этот страх и ненависть вдвойне обратились на колдуна, бесконечный вопль и ужас Корделии ударили в его мозг, многократно усиленные напором братьев, забились в висках, пронизывая мозг болью, которую он сам же и выпестовал. Вопль старика превратился в хриплый, животный визг – и оборвался. Его тело напряглось, руки сжались так, что ногти впились в ладони, спина выгнулась, на мгновение он замер – и опал кучей мятого тряпья.

В комнате наступила тишина. Наконец Корделия дрожащим голосом спросила:

– Он... он?..

Грегори пристально смотрел на тело старика.

– Его сердце остановилось.

– Мы убили его! – в страхе вскрикнула Корделия.

– Тем лучше! – отрезал Джефри.

– Нет! – вмешался Магнус. – Нет! Мы не должны без надобности пачкать свои руки кровью! Что сказали бы папа и мама?

– Что он злобный, гнусный старикашка, – не унимался Джефри, – готовый подвергнуть болевой пытке любое живое существо.

– Но родители сказали бы обязательно, что мы должны были сохранить ему жизнь – и мы все еще можем сохранить ее, – Корделия опустилась на колени рядом с телом старого колдуна, неотрывно глядя в лицо Лонтара. – То, что мы делали до сих пор, они одобрили бы – ведь вы защищали меня, и я благодарна вам, о братья!

Тут она одарила всех троих таким теплым и благодарным взглядом, что даже Джефри на мгновение позабыл о своем отношении к зловредному старикану. Потом снова склонилась над телом.

– Но теперь совсем другое дело. Теперь мы можем сохранить ему жизнь – если заставим его сердце биться вновь.

– И как же ты это сделаешь? – ехидно спросил Джефри, но Магнус уже присоединился к Корделии и Грегори у неподвижного тела.

– Я покажу, – прошептала Корделия. – По здешним обычаям, это женская работа. Сжимайте его сердце слева, когда я скажу – давайте!

Телекинезом они принялись массировать сердце старика. Все трое мысленно сжимали сердце слева, сразу же отпуская его.

– Теперь справа, – скомандовала Корделия. – Теперь снова слева... снова справа... слева... справа...

Так продолжалось несколько минут. Джефри сердито стоял в стороне, сложив руки на груди.

– Кажется, оно уже бьется само, – прошептал Грегори.

– Да, но еще слишком слабо. Массируйте, но полегче.

Постепенно они ослабляли давление, пока сердце старика не забилось само по себе, ровно и уверенно. Корделия протяжно вздохнула, с облегчением выпрямляясь.

– Готово!

– Мама гордилась бы тобой! – до ушей улыбнулся малыш Грегори.

– И тобой тоже, – Корделия выдавила слабую улыбку и снова вздохнула. – О братья! Никогда больше я не хочу быть столь близкой к тому, чтобы причинить смерть!

– А если и причинишь, – проворчал Джефри, – надеюсь, покойник будет заслуживать ее не меньше, чем этот.

Корделия сердито посмотрела на старого колдуна.

– Да, он причинил много горя и страданий.

Грегори наморщил лоб.

– Папа с мамой как-то говорили, что если сердце долго не бьется, то мозги могут повредиться.

– И еще как повредиться, – кивнул Магнус, заглядывая в глаза старику и сосредоточившись. Братья и сестра внимательно смотрели. Наконец Магнус выпрямился и кивнул.

– Вроде все в порядке. Насколько я понимаю, никакого вреда клиническая смерть не нанесла.

– А жаль, – фыркнул Джефри. Магнус раздраженно покосился не него, но возражать не стал – средний был безусловно прав.

– Думаю, что Лонтар не скоро примется за старое, – заметила Корделия.

– Так-то так... но лучше быть уверенным, – Магнус посмотрел на лежащего без сознания Лонтара. – Давай, Грегори.

Грегори скорчил рожу, а потом глубоко сосредоточился. Магнус – тоже. С дрожащей улыбкой он вытер пот со лба.

– Что-что, а это его придержит.

Брат и сестра кивнули. Они услышали, что за мысль Магнус и Грегори вложили в голову старика.

– С этого дня, – начала Корделия, – если он только захочет причинить другому боль...

– Каждый раз, – кивнул Грегори, – каждый раз...

Они вышли, захлопнув за собой дверь и оставив лежащего без чувств колдуна одного. В свое время он проснется – с ассоциативной связью, накрепко заложенной в мозгу. Если он хоть раз подумает, только подумает о том, чтобы причинить боль другому, моментально почувствует отголосок той боли, которую дети обрушили на его собственный мозг. И в его ушах эхом зазвенит детский голосок:

– Нехорошо, дедушка, на старости лет быть таким вредным!