Текст книги "Фантомные боли"

– Ну ты в мистику-то не впадай. Вот вернётся из Москвы, посмотришь.

– Ладно, Галь. Пора мне уже. Собаке надо укол сделать и лекарства дать.

– Ну ты только не кисни. Не из-за чего пока.

Весна в том году в Москве была поздней. В начале мая в тени ещё лежал грязный осевший снег. Ирина стояла у окна и наблюдала, как молодая блондинка стала лихо выруливать машину с парковки. Всё бы ничего, если бы рядом с машиной блондинки не была запаркована машина Ирины. После четырёх изнурительных манёвров машина блондинки всё же выехала и умчалась на московские просторы. В дверь раздался звонок. На пороге была Марина.

– Я к тебе на секунду. Извини, что без предупреждения, – выпалила сходу Марина. – Завтра я иду к Николаю. Уже договорилась.

Ирина побледнела.

– Не делай этого, – тихо сказала она.

– Не могу, подруга. Процесс пошёл. Этот лох приезжает через месяц, и мне надо хорошенько подготовиться. Другого такого шанса в моей жизни не будет.

– Я тебя предупреждаю. Это очень страшно, что ты задумала. Будешь жалеть, как жалею теперь я, и страдать, как я страдаю.

– Ир, я не настолько сентиментальна, как ты. Так что переживу. Между прочим, у этого Николая уровень-то будет повыше, чем у твоего чернокнижника.

– Тем страшнее всё может быть.

– Я всё для себя решила, и хватит об этом. Мне надо кое-что ещё сделать к завтрашнему визиту. Главное, выманить фотографию жены у этого лоха и его собственную фотку посвежее.

– Если он настоящий мужик, то не пришлёт он тебе фото жены. Одно дело шуры-муры в интернете, а другое, – жена, с которой он 25 лет.

– Наивная ты, Ирка. Да он уже обещал. Спросил даже, какая мне нужна, – где она студентка или что-то из последнего. Любопытно даже будет посмотреть на эту избалованную овцу. А может, уже и прислал. Можно, я на твоём компе почту проверю?

– Он включён. Иди проверь.

Марина подошла к компьютеру и открыла почту.

– Ну, что я говорила! Ну-ка, ну-ка.

Ирина тоже подошла к компьютеру, и они вместе стали внимательно разглядывать фотографию жены Алексея.

– Симпатичная, зараза, – с досадой бросила Марина.

– Да, весьма привлекательная женщина. И на овцу, как ты её называешь, вовсе не похожа.

– Вот ну никакой от тебя поддержки. Ну, как говорится, не родись красивой, а родись без комплексов. Мне ещё надо к его приезду купить бельё наступательного характера.

– А может, до постели дело не дойдёт.

– Ну да, мы будем сидеть в парке на лавочке и держаться за руки.

Марина встала с дивана и стала собираться.

– Во сколько у тебя завтра встреча с Николаем? – спросила Ирина.

– Договорились на восемь вечера. Просил за три часа ничего не есть. Вот это действительно страшное для меня испытание. Но, чего не сделаешь для собственного счастья.

– Подумай всё-таки, стоит ли.

– Я же сказала, что всё решено. Пока, подруга.

* * *

Вечером следующего дня Марина вышла из метро. Часы показывали 19:45. Она достала из сумочки бумажку с адресом, перешла через сквер, подошла к обычной пятиэтажке и нашла нужный подъезд. Нажав на кнопку домофона, она услышала щелчок, но никто не ответил.

Тогда она сказала в домофон: «Это Марина. Мы с вами договаривались».

Дверь открыли.

Марина поднялась на нужный этаж и, сверившись с бумажкой, позвонила в дверь. Дверь открыл мужчина лет пятидесяти пяти, кругленький, лысый, добродушный, очень похожий на артиста Евгения Леонова.

– Добрый вечер, простите, вы Николай? – с сомнением в голосе спросила Марина.

– Ну, добрый вечер или нет – это ещё большой вопрос. Одно точно: я – действительно Николай. А что, вас что-то смущает?

Николай протянул Марине руку с короткими пухлыми пальцами для приветствия.

– Да нет. Просто иначе вас себе представляла, – ответила Марина.

Николай добродушно засмеялся.

– Ну понятно. Вы тоже начитались всякой дребедени, где пишут, что чёрные маги – зловещие страшные люди, у которых руки в крови, – при этом Николай спрятал руки за спину, страшный пронизывающий взгляд, – тут Николай потупил взор, – и что разговариваем мы загробным голосом, – последние слова он произнёс низким, загробным голосом. – Ха-ха-ха… Что страшно?

Марина пожала плечами.

– Да чего мне бояться?

– А вот это вы зря. Впрочем, проходите, проходите.

Марина прошла в комнату и огляделась. Окна в комнате завешены тяжёлыми плюшевыми шторами, на стеллажах много книг, посередине стоял массивный деревянный стол с двумя стульями, а над ним висел матерчатый красный абажур с бахромой. Из атрибутов современной жизни только компьютер.

– Присаживайтесь, – радушно предложил Николай. – Вы, надеюсь, ничего не ели в последние три часа, как я вас просил?

– Нет, ничего.

– Ну вот и отличненько. Мы сейчас с вами моего фирменного чайку попьём. Я пока чай-то завариваю, вы приготовьте фотографии, ну и моё вознаграждение.

Николай удалился на кухню. В большую кружку он побросал щепотки трав из разных пакетиков, а себе заварил обычный чай, водрузил всё на поднос и вернулся в комнату.

Марина тем временем достала из сумки три фотографии – свою, Алексея и Леры, а также конверт с деньгами.

– Вы пейте мой чаёк. Это часть обряда. Я должен с вами познакомиться, – сказал Николай и обворожительно улыбнулся.

Марина пригубила чай. На вкус он был горьковатый и терпкий.

Николай потёр руки.

– Ну-с, что тут у нас?

Он стал внимательно разглядывать фотографии. Потом Николай закрыл глаза и по очереди стал класть руку сначала на фото Марины, затем на фото Алексея и потом на фото Леры. От фото Леры он вдруг резко отдёрнул руку, как будто обжёгся. Он открыл глаза и посмотрел куда-то сквозь Марину.

– Приворот любовный, значит, хотите сделать? – спросил он.

– Да, самый сильный, – ответила Марина, прихлёбывая чай.

– А вы подкованы. Знаете, что бывают привороты разной степени тяжести.

– И ещё мне эта жена его, Лера, не нравится, – сказала Марина.

– Мне тоже. В смысле симпатичная женщина эта Валерия, но она сильно усложнит нам задачу. Хотя так даже интереснее.

– Я готова на всё, – с энтузиазмом сказала Марина, и глаза её заблестели.

– У них есть домашние животные? – поинтересовался Николай.

– Собака. Заболела недавно. Вроде старая уже.

– Собака – это плохо, – вздохнул Николай. – Она возьмёт на себя большую часть удара. А заболела потому, что чует предательство вожака стаи.

– Ну вот, выпила я ваше зелье, – сказала Марина и отодвинула кружку.

Николай рассмеялся.

– И это вы поняли! Приятно иметь дело со знающими людьми. Ну что же, тогда приступим.

Николай встал из-за стола, вышел в другую комнату и возвратился с металлической рамкой размером примерно 50 см на 50 см, закреплённой на горизонтальной основе. Он установил рамку посередине стола и уселся напротив Марины.

– Знаете, Марина, душа каждого человека имеет свой окрас. Не зря люди говорят про одних – светлой души был человек, или наоборот – у этого человека чёрная душа. Человек, вообще, существо забавное. В нём уживаются самые противоположные качества, причём, они могут меняться в зависимости от обстоятельств. И в этом смысле он представляет собой палитру самых разных оттенков. А окрас души – он глобальный, либо светлый, либо чёрный. М-дас. Возьмите ручку и надпишите пока на обратной стороне фотографии мужчины ваше имя и дату рождения, а на вашей фотографии – его имя и дату его рождения. На фотографии жены просто её имя и дату рождения. Она нам сегодня не пригодится.

Марина сделала всё, как велел Николай.

Николай посмотрел на часы и сказал:

– Можем приступать.

Он достал из ящика восковую свечу, толстые красные нитки с иголкой, белый конверт и спички.

Посмотрев на дату рождения Марины, он что-то набрал на компьютере и с удивлением уставился на экран.

– Не подскажете место вашего рождения? – спросил он.

– Ростов, – ответила Марина.

– А в какое время суток вы родились, не знаете, случайно?

– В час ночи. Мне так, во всяком случае, мать говорила.

Николай ввёл эти данные в комьютер. Через несколько секунд его лицо расплылось в довольной улыбке.

– Вот это да! Чёрная Луна в сочетании с Солнцем… – пробормотал он.

– И что это значит?

– Это значит, что наш вы человечек. Ещё как наш! – радостно сказал Николай, потирая руки. – А эта Валерия где родилась?

– В Москве, скорее всего. Алексей рассказывал, что родители её всю жизнь в Москве прожили, не считая самого раннего детства.

Николай вбил данные в комьютер и помрачнел.

– Ну, как я и предполагал. У этой – Белая Луна. Ну что же, так, может быть, даже интереснее.

– И что это всё значит? Чёрная Луна, Белая Луна… – с нетерпением спросила Марина.

– У человека с Чёрной Луной – негативная карма прошлого, – пояснил Николай. – От него изначально идёт отрицательное поле. Я это почувствовал, как только вы вошли. Именно Чёрная Луна, или Лилит, толкает человека на путь чёрной магии. Поэтому вы сейчас и сидите тут, передо мной. Соответственно, Белая Луна – это совокупность добрых поступков в прошлых жизнях.

– Не верю я в эти сказки. Прошлые жизни какие-то… Я сейчас живу своей конкретной жизнью и хочу её сильно изменить в лучшую для себя сторону. Давайте уже к делу приступим.

– Воля ваша.

Николай встал и включил музыку. Тихо зазвучала «Кармина Бурана» Орфа.

– Эта музыка помогает мне настроиться на нужную волну. Сейчас вы будете делать то, что я вам буду говорить. После каждого действия вы должны смотреть на меня через эту рамку. Это очень важно. Вам понятно?

– Да.

– Возьмите фотографию Алексея и вашу и сложите их лицом к лицу.

Марина сложила фотографии вместе и после этого стала смотреть через рамку на Николая, который уже вовсе не казался ей милым, добродушным толстячком, с кем она беседовала несколько минут назад.

Как будто сквозь пелену, Марина услышала голос Николая.

– Теперь вставьте эту красную нить в иголку, проткните иглой каждый из четырёх углов, не задевая изображения, каждый раз закрепляя нить узлом.

Марина занервничала, пальцы стали плохо её слушаться, и в какой-то момент она даже уколола палец до крови. Наконец ей удалось скрепить красной нитью первый угол.

Выполнив задачу, она снова стала смотреть на Николая через рамку. Его внешность стала меняться на глазах, – лицо приобрело землистый оттенок, а щёки ввалились.

– Произносите за мной. – Услышала Марина. – Вяжу раба Божьего Алексея с рабой Божьей Мариной узами неразрывными. Аминь!»

Марина повторила за Николаем: «Вяжу раба Божьего Алексея с рабой Божьей Мариной узами неразрывными. Аминь!»

– Теперь следующий угол, – приказал Николай.

Музыка зазвучала чуть громче.

Марина завязала нить на следующем углу, повторяя мантру, и посмотрела на Николая.

Его нос из круглой деревенской «картошки» превратился в хищный острый нос с горбинкой.

Тем временем Марина завязала третий узел и вновь, как было велено, посмотрела на Николая. Его глаза превратились в пустые глазницы, откуда заструился зловещий красноватый свет.

Марина завязала последний узел и, с трудом преодолев страх, снова посмотрела на Николая. Её взгляд упал на руки Николая, его пухленькие короткие пальцы превратились в длинные и костлявые, из которых, как лезвие из ножа с пружиной, стали выстреливать один за другим острые когти.

Музыка зазвучала так громко, что, казалось, ещё чуть-чуть – и лопнут барабанные перепонки.

– Открой конверт, – произнёс Николай.

Марина послушно открыла конверт.

Николай просунул руку в рамку, когтем проткнул фотографии и положил их в конверт.

– Теперь зажги свечу и запечатай конверт воском, – сказал он.

Марина перевернула горящую свечу, воск накапал на конверт и застыл.

– Повторяй за мной. Запечатываю раба Божьего Алексея с рабой Божьей Мариной от глаза злого, от умысла недоброго, от отворота холодного.

Марина повторила заклинание, как под гипнозом.

Пространство внутри рамки вдруг превратилось в полупрозрачное зеркало.

– А теперь полюбуйся на себя, – торжествующе сказал Николай.

Марина увидела своё отражение, – на неё смотрела смертельно бледная женщина с седыми спутанными волосами, обескровленными губами, такая, что в гроб краше кладут.

Марина вскрикнула и потеряла сознание.

Когда Марина очнулась, Николай, снова добродушный и кругленький, суетился вокруг неё и опрыскивал из пульверизатора для цветов.

– Ну что же вы, милочка, так разнервничались, – елейно произнёс Николай. – Мы с вами только в начале пути, а вы так реагируете. Во-о-о-от, вам уже получше?

– А что со мной? – спросила Марина.

– Уже ничего. Вам стало плохо. Может быть, душновато тут у меня.

На столе, кроме конверта и фотографии Леры, уже ничего не было.

– На сегодня мы с вами закончили, – сказал Николай. – Вот, возьмите конверт и дома спрячьте его в укромном местечке. А эту фотографию сложите в другом месте. Она нам понадобится, но позже.

Николай протянул Марине флакон с жидкостью.

– По две-три капли добавляйте Алексею в чай, там, в кофе. Никакого привкуса здесь нет. Надолго он приезжает?

– На десять дней.

– Достаточно, чтобы запустить процесс.

Марина встала, положила конверт, флакон и фотографию в сумку.

– Ну, я с вами прощаюсь, но только на сегодня, – сказал Николай. – Свяжитесь со мной после отъезда этого вашего Алексея. Ну а если что-то срочное, то звоните, конечно.

Марина уже хотела поблагодарить Николая, но тот её прервал:

– Благодарить тут не принято.

* * *

В аэропорту, как обычно, царила суета. Орали младенцы, канючили дети постарше, пара сенильных стариков с умилением смотрела на табло с расписанием рейсов. Время от времени они незлобиво переговаривались, судя по всему, спор вышел из-за пункта назначения.

Алексей сдал багаж и подошёл к Лере, что стояла неподалёку.

– Народу-то! Вроде ещё и не сезон, – сказала Лера.

– Да, пожалуй, пойду уже на паспортный контроль, а то там тоже очередь может быть, – ответил Алексей и приготовил паспорт и посадочный талон.

Тренькнул мобильный Алексея. Он посмотрел на экран, стараясь не показывать эмоций.

– Кто это тебя разыскивает? – спросила Лера.

– Да тарифы всё шлют. Затрахали уже.

– Ты сразу сообщи, как долетишь. А вечером я тебе позвоню.

– Да, конечно.

Снова протренькала смска.

– Хорошо, что у меня самый примитивный телефон, – никаких тебе тарифов по смске, – сказала Лера.

– Тебе навороченный телефон ни к чему, – ответил Алексей, глядя на экран. – Ты же не любишь все эти прикольные игрушки. Прогресс – это для умственно продвинутых. Ну ладно, ладно, шучу.

– Не всем же быть Эйнштейнами, как некоторые.

– Ты езжай домой уже, не жди. – Алексей чмокнул Леру в щёку.

– Ладно, счастливого пути. Как договорились, я позвоню вечером.

– Ну всё. Я пошёл. Пока.

Лера встала поодаль. Она уже собиралась идти на парковку, как вдруг увидела, что её муж кому-то звонит по мобильному и чему-то улыбается. Через секунду он пропал из виду.

* * *

Москва встретила Алексея, как обычно, рыбьими глазами таможенника на паспортном контроле, свинцовым небом и матерящимися соотечественниками.

Алексей вышел из зала прилёта, сел в такси и сразу набрал телефон Марины.

– Марин, привет! Это я. Да, уже в Москве. В такси. Очень надеюсь тебя сегодня увидеть. Ничего, я не устал! Не выдумывай. Во сколько? После восьми в любое время. Жду.

Алексей мечтательно улыбнулся.

Дома он распаковал чемодан, принял душ, протёр с видных мест пыль и принялся накрывать на стол. Только он поставил бокалы для шампанского, тарелки с закуской, швейцарский шоколад и фрукты, как раздался звонок в дверь.

Алексей открыл дверь и увидел Марину. На секунду они застыли, глядя друг на друга.

– Привет. Проходи, проходи, – сказал Алексей.

– Спасибо. Наконец-то мы с тобой реально встретились.

– Да уж. Сколько можно перестукиваться? Да ты проходи в комнату, садись.

– Какая красота! – сказала Марина, с восхищением глядя на стол.

– Ты шампанское пьёшь? – спросил Алексей.

– Ну лучше бы водочки.

Алексей смутился.

– Да шучу я. Неси своё шампанское, – рассмеялась Марина.

Алексей исчез на кухне, а Марина стала с интересом разглядывать интерьер – в стенке много книг, художественных альбомов, в витрине красивая посуда. Алексей вернулся с шампанским и наполнил бокалы.

– Ну, со свиданьицем!

– Уютная у тебя квартира, – сказала Марина, пригубив шампанское. – Извини, у тебя воды не найдётся?

– Да, сейчас, секунду, – сказал Алексей и ушёл за водой на кухню.

Марина быстро достала из сумочки флакон и накапала несколько капель в бокал Алексея.

– Объявляю план-перехват чужого мужа, – тихо произнесла она.

Алексей вернулся из кухни с бутылкой воды.

– Здесь бы ремонт сделать, – сказал он. – Но мы тут не живём, поэтому и смысла вроде нет.

Они допили первый бокал, и Алексей налил по следующему. Марина по-простецки засунула себе в рот сначала одну шоколадную конфету, затем другую. Выпив шампанское залпом, Марина спросила:

– У тебя балкон есть? Я покурить хочу.

– Ах да. Я забыл, – ты же куришь. Конечно, пойдём, покажу.

Алексей провёл Марину на кухню и открыл дверь на балкон. Марина закурила сигарету и слегка поёжилась от холода. Алексей нерешительно приобнял её. И тут Марина повернулась к нему лицом и страстно поцеловала.

– Ты же останешься у меня сегодня? – тихо спросил Алексей.

– В первый день нашего реального знакомства? – игриво ответила Марина вопросом на вопрос.

– Я как будто знаю тебя целую вечность… Мариша… Останься… Ну я прошу тебя.

– Я вообще-то не думала, что вот так, сразу… – притворно смущаясь, сказала Марина.

– Мы же взрослые люди.

– Я столько раз представляла себе нашу встречу.

– А я просто весь уже измучился.

– Какое счастье, что мы нашли друг друга. Рядом с тобой я чувствую себя глупой и счастливой. Ты такой классный! Я сейчас…

Марина подхватила свою большую сумку и отправилась в ванную комнату. Через секунду раздался шум воды.

Из сумки Марина извлекла чулки, пояс, боди и туфли на высоком каблуке. Надев всё это на себя, Марина вдруг спохватилась.

– Чёрт, халат забыла.

Она сняла с крючка халат Леры и напялила его на себя. Халат оказался сильно мал и невыгодно обтянул все её выпуклости.

Тем временем Алексей разобрал в спальне постель и включил романтическую музыку.

– Я иду. Ты готов, Лёшенька? – кокетливо прокричала Марина из ванной.

Покачивая бёдрами в такт музыки, она вплыла в спальню и распахнула халат.

Алексей аж задохнулся от неожиданности:

– Ну, Маринка, ты даёшь. Фантазмы – в жизнь! Ты офигенная красавица!!! Повернись! До чего же ты хороша! Ну иди уже ко мне.

Телефонный звонок прервал идиллию. Алексей поднёс палец к губам.

– Да, Лер. Привет. Ну, конечно, добрался, куда я денусь? Не получила смску? Я тебе сразу отправил. Ну, видимо, затерялась в виртуальном пространстве. Музыка? Да это я ящик включил для фона, пока тут вещи разбираю, – сказал Алексей, поглаживая Марину по бедру.

– С собакой тебе Серёжка скоро поможет, – продолжил он. – Он же послезавтра приезжает. Слушай, я так устал с дороги, голова раскалывается. С утра уже делами займусь. Давай завтра созвонимся. Почему я странный?

Марина стала расстёгивать Алексею рубашку и перешла к молнии на джинсах. Алексей закусил губу.

– Ну, конечно, я тебя люблю и уже скучаю, – с трудом выдавил он из себя. – Да, всё помню, и всем всё передам. Пока. До завтра.

– Я думала, ты ещё час будешь висеть на телефоне, – сказала Марина, надув губки.

– Ну я и так сократил беседу, как смог. А теперь я весь твой, – с придыханием сказал Алексей и стал развязывать бантик на бретельке боди…

Утром, наливая Марине кофе, Алексей сказал, что должен заехать к матери.

– Неохота, но придётся там побыть пару часов, – вздохнул он.

– Ну, мать – это святое.

– Она очень тяжёлый и непростой человек. Уже несколько раз ко мне приезжала во Францию погостить – минимум на два месяца. И всё по известному сценарию. Сначала три дня радости и экзальтации, а потом начинаются бойкоты и голодовки.

– Боже мой! Да из-за чего? – удивилась Марина. – Она же радоваться должна, что к сыну и внуку едет. Ну, как там у неё с невесткой, – это я уж не знаю.

– Просто она приезжает как турист. А у нас там обычная повседневная жизнь. И я, между прочим, не в отпуске. В выходные хочется просто отдохнуть, а ей экскурсии подавай. Ну вот, всё это начинает бродить, накапливается раздражение, и она выбирает того, кто, по её мнению, был недостаточно учтив или, опять же, по её мнению, её оскорбил, что ещё хуже. И все пребывают в страшном напряжении, потому что никогда не знаешь, к чему она прицепится. Иногда скажешь что-нибудь абсолютно нейтральное, а через три дня она всё это перевернёт с ног на голову, сама из-за этого себя накрутит, оскорбится, и понеслась душа в рай… Причём никаких криков или скандалов – всё говорится тихим и ровным голосом. Вот в прошлый её заезд, прикинь, сидим вчетвером в воскресенье, завтракаем. Прекрасный солнечный день, птички поют. Я наливаю ей кипяток в кружку с кофе и оставляю место для молока. Она добавляет молоко и говорит: «Что-то кофе теперь холодный». Я опять доливаю кипяток. Мать говорит: «Теперь слишком горячий». – Разбавляет молоком. После паузы: «Теперь опять слишком холодный». Я добавляю кипяток. Она пробует и говорит: «Теперь нормально». Только все облегчённо вздохнули, как она говорит: «ВРОДЕ БЫ нормально».

Марина рассмеялась.

– Ты мой бедненький! Я так рада, что ты мне всё это рассказываешь. Ведь так важно, чтобы рядом был человек, который тебя понимает и всегда готов выслушать.

– Ты представить себе не можешь, что ты для меня значишь.

Алексей посмотрел на часы.

– Я бы с бо́льшим удовольствием остался тут с тобой на весь день.

– Я тоже. Но у меня есть некоторые дела, а вечером мы снова увидимся. Ты мне напиши, когда будешь от маменьки уходить.

* * *

Мать Алексея, Вера Сергеевна, седовласая ухоженная женщина лет 70, худощавого телосложения, среднего роста, с властными чертами лица и тонкими сжатыми губами, встретила сына сдержанно. Прошёл уже почти год с её последней поездки к сыну во Францию. С тех пор накопилось море обид, да что там, – целый океан – на сына, на невестку, на весь мир, на всех и на каждого по отдельности. В каждом слове, в каждом действии сына и невестки ей видился подвох – попытка её оскорбить и унизить при любом малейшем случае. Каждую невинную фразу, брошенную мимоходом, она анализировала часами, чтобы прийти к единственно верному, с её точки зрения, выводу – фраза хоть и невинная, и вроде как нейтральная, но со скрытым смыслом, который заключался в том, что её вот таким изуверским способом хотят оскорбить и унизить. Обида накапливалась постепенно, подкреплялась неоспоримыми доказательствами. За пару недель отдельные эпизоды складывалась в единое полотно неприятия, недоверия и даже ненависти. Её ничто не радовало, она сама страдала от этого, но ничего не могла с собой поделать. И невестка – тоже та ещё штучка. Отхватила себе такого замечательного мужа, как её сын, и живёт себе припеваючи.

Обо всём этом Вера Сергеевна размышляла, вполуха слушая скучноватый рассказ своего сына о житьё-бытье за истекший период.

Во время традиционного чаепития у Алексея постоянно тренькали смски, и он на них отвечал.

Наконец Алексей встал из-за стола.

– Мам, ну мне пора.

– Ну куда ты так торопишься? Мы так давно не виделись!

– Я ещё заеду на днях.

– Ну, как знаешь, – сказала Вера Сергеевна и проводила сына до лифта.

Вернувшись, она позвонила своей сестре Ольге.

– Оля, привет. Представляешь, Лёшка заезжал. Один заехал, без Леры. Ну, может, и обидела я её чем в прошлый раз, но уж не настолько, чтобы она не навестила. Пока он тут был, она ему всё время смски слала. Видимо, торопила, чтобы скорее уже уходил. Что? Как она не в Москве? То есть как это – не приехала? Я ничего не понимаю. Лёшка очень странно себя вёл – меня практически не слушал, всё время что-то переспрашивал, видно было, что ждёт не дождётся, когда уже уйдёт. И всё на телефон свой ежесекундно смотрел. Чисто зомби. Что-то мне всё это сильно не нравится. Я пока в здравом уме и ничего мне не мерещится. Он сказал, что привёз тебе лекарства. Ты когда к нему заедешь? Завтра? Ну расскажешь потом, как с племянником пообщалась. Всё, пока.

* * *

Вечером Марина снова приехала к Алексею. За ужином она томно посмотрела на него и сказала:

– Ты знаешь, я так по тебе соскучилась. Просто места себе не находила. Поставила твою фотографию на стол в офисе. Вот разговариваю с фотографией, когда тебя рядом нет. А сегодня, когда ждала тебя в метро, увидела тебя на эскалаторе – всё, уже больше ничего и никого вокруг не видела. Это феерическое чувство, со мной никогда ничего такого не было.

– А с бывшим? – спросил Алексей.

– Говорю же, что никогда не было. Я в тебе растворяюсь, я тебя чувствую, как себя.

Алексей встал из-за стола.

– Я сейчас.

Как только Алексей вышел из кухни, Марина быстро подлила ему в бокал с вином жидкость из флакона.

– Смотри, что я тебе привёз, – сказал Алексей, протягивая Марине небольшую бархатную коробочку.

– Это мне? А что там?

– Ну ты открой и увидишь.

Марина открыла коробочку и достала оттуда тоненький золотой браслетик.

– Ой, какая прелесть! – воскликнула она.

Она стала прилаживать его на запястье, но на широкой крестьянской руке браслет смотрелся нелепо.

– Ну я, вообще-то, браслетики потолще, помассивнее люблю. Но этот тоже очень красивый. Ой, Лёшка, ты меня балуешь! Я тебя так люблю!

– Я тебя тоже. Не представляю, как я буду без тебя. Через неделю мне уже уезжать. Но я что-нибудь придумаю.

– Да что здесь можно придумать?

– Я по работе езжу в командировки. Будешь ко мне туда приезжать.

– На какие шиши? Ты же знаешь, за съёмную квартиру я плачу, постоянной работы нет, – так, кручусь то здесь, то там.

– Я все расходы беру на себя. Через месяц я еду в Милан. Как тебе Милан?

– Нет, ну я не могу тебя вводить в такой расход. А потом, жена ведь узнает.

– Она бухотчётность не ведёт. Так что готовь загранпаспорт.

– Вряд ли успею. Хотя… У моей Ирки, ну, помнишь, я тебе рассказывала, связи какие-то в ОВИРе. Точно! Она мне за пару недель всё сделает. Неужели мы с тобой будем гулять по Милану вместе? Боже, прямо не верится!

– Может, и в Венецию на денёк заскочим.

– Я всегда мечтала об этом. Но думала, что это никогда не сбудется.

– Для меня началась двойная жизнь. Я от тебя ничего не скрывал. Ты знаешь, что у меня есть жена и сын. А я хочу всегда быть с тобой, я понимаю, что хочу жить с тобой, но я не представляю, как можно сказать человеку, с которым ты столько лет прожил вместе, мол, прости-прощай. Поэтому я могу тебе предложить только такой вариант – встречи в моих командировках, в Москве…

– Я всё понимаю. У тебя есть твои обязательства. Я буду рада каждому мигу, каждой секундочке, когда ты будешь рядом. Мне ничего не надо – только знать, что ты есть, что ты меня любишь, что мы будем встречаться. Я к тебе приеду, куда скажешь, хоть в Магадан. Пешком приду.

– Как я счастлив и несчастлив одновременно, – сказал Алексей, и на его глаза навернулись слёзы.

– Ты такой сентиментальный, Лёшенька. Ну кто же виноват, что у нас случилась любовь? А у меня тоже есть сюрприз! Ты не подглядывай, я сейчас.

Марина взяла в коридоре пакет и направилась с ним в ванную комнату.

– Да, особо тут не развернёшься, – тихо сказала Марина.

Она достала из пакета короткие толстые свечи и расставила их, где смогла. Затем она включила воду и наполнила ванну водой, побросав туда шарики для пены. В каком-то американском фильме она видела, как героиня проделала то же самое. Она зажгла свечи, выключила свет, разделась и залезла в ванну.

– Лёш! Теперь можно! Иди ко мне! – позвала она Алексея.

Алексей открыл дверь в ванную и увидел Марину при свете свечей.

Он быстро разделся и присоединился к ней, второпях ударившись о втиснутую в тесную ванную стиралку.

– Мариша, ты просто сводишь меня с ума, – прошептал он.

* * *

В квартире Веры Сергеевны раздался телефонный звонок.

– Да, Оль. Ну что, видела Лёшку? Лекарства забрала? Какая ещё женщина у него в квартире была? Ну что ты ерунду несёшь? Что значит, «похожа на уборщицу»? У них сроду уборщиц не было. Ладно, если ты сейчас говорить не можешь, поговорим позже.

Вера Сергеевна положила телефонную трубку в полном недоумении.

* * *

На Арбате Алексей не был уже года три. Он договорился встретиться с Мариной у ресторана Прага, и они решили прогуляться по давно уже ставшей пешеходной улице. Погода была хорошая, и местные художники то и дело предлагали нарисовать портрет. Иностранцы активно скупали футболки с надписью KGB Agent, шапки-ушанки со звёздами, матрёшки и хохлому.

Марина нежно прижалась к Алексею.

– Лёш, как время пролетело. Послезавтра ты уже улетаешь.

Алексей вздохнул.

– Не мучай меня. Я бы отдал всё на свете, чтобы всегда быть с тобой. Меня мать терзает, – почему Лера не приехала, жена постоянно звонит, говорит, с собакой хуже. Хорошо, хоть Серёжка приехал. А теперь ещё ты…

– Я не представляю, как я буду здесь без тебя. Понимаешь, это так ужасно, если не знаешь, увидимся ли мы снова.

– Марин, я тебе честно сказал, что мы сможем быть вместе только в командировках. Ну, может быть, и ты ко мне приедешь, сниму тебе гостиницу где-нибудь рядом.

– И как ты это себе представляешь? Днём со мной, а вечером к жене?

– Да, и без вариантов. Я тебе это сто раз уже говорил.

– За что нам такие страдания? Мы же так любим друг друга.

– Ты думаешь, мне легко? Да мне ещё хуже – врать жене, сыну, матери.

Марина остановилась у витрины магазина.

– Смотри, какие красивые серебряные кольца. И гравировку на них делают. Давай зайдём.

Пока Алексей рассматривал ордена и медали в отдельной витрине, Марина выбрала кольцо с гравировкой. На улице она торжественно вручила Алексею маленькую коробочку.

– Это мой тебе подарок на память.

Алексей смутился от неожиданности.

– Зачем ты? Не стоило…

– Да ты померь. Пока мы рядом, можно поменять, если что.

Алексей достал из коробочки кольцо с выгравированной буквой «А» и сразу надел его на палец.

– Спасибо, родная моя. Сегодня надо ещё к матери заехать попрощаться. А завтра вечером я тебя жду. Поужинаем вместе перед отъездом?

– Как ужасно это всё звучит. Я не хочу тебя никуда отпускать!

– Ну, успокойся. Совсем скоро мы встретимся в Милане. Ну, пожалуйста…

Незаметно они дошли до Смоленки. Алексей поймал машину, попрощался с Мариной, а сам поехал к матери.

Страдальческое выражение тут же исчезло с лица Марины, как только машина тронулась с места. Марина набрала номер на мобильном.

– Николай? Добрый день, это Марина. Мне надо срочно с вами увидеться. Спасибо, буду через полчаса.

Минут через сорок с поправкой на пробки Марина уже сидела за столом перед Николаем.

– Ну, и что у вас стряслось? – несколько раздражённо спросил Николай. Он не любил экспромтов.

– Да ничего. Клянётся в любви, говорит, что жизни без меня не представляет. И в то же время, предлагает мне только встречи на нейтральной территории. Не может он, видите ли, жене своей правду о нас сказать. Расстаться с ней не может! Ну он у меня попрыгает. Либо разведётся, либо я его вдовцом сделаю!