Текст книги "О российском интеллигенте"
Автор книги: Леонид Андреев
Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Леонид Николаевич Андреев
О российском интеллигенте
Самый простой и верный способ поймать воробья – это насыпать воробью соли на хвост. По заключению многих ученых, исследовавших настоящий вопрос во всей его глубине и широте, соль, будучи обыкновенно только соленой, в сочетании с воробьиным хвостом приобретает совершенно особые, даже несколько загадочные свойства. Воробей положительно не выносит, когда на его хвост попала хоть крупица соли – это факт. Воробей остается вертлявым, жизнерадостным, болтливым, но лишь до той минуты, пока его не коснулась соль. С этой же минуты характер воробья резко меняется к худшему: крылышки воробья бессильно опускаются, головка нахохливается, и глазки смотрят так печально, как будто все надежды на скромное воробьиное счастье утеряны им безвозвратно. В этом жалком состоянии воробья можно брать голыми руками, без всяких приспособлений, и делать с ним все, что заблагорассудится: то ли изготовить из него паштет, который, по слухам, бывает очень вкусен, то ли попросту взять его за ножки и головкой об камешек – тюк!
Не нужно, однако, думать, что воробей – единственный представитель животного мира, в жизни которого соль имеет столь решительное и пагубное значение. Всем, кому, хотя бы издали, приходилось наблюдать за разновидностью hominis известной под именем интеллигента, приходится убедиться, что самый простой и испытанный способ поймать интеллигента – это ему насыпать соли на хвост. По отношению к интеллигенту этот способ даже вернее, так как за воробьем приходится для настоящей операции усиленно и долго гоняться, интеллигент же сам с полным радушием подставляет необходимую для этой операции часть тела. И если даже в нужный момент он парил в высших сферах, где достать его было затруднительно, то стоит только приветливо крикнуть:
– Господин интеллигент, пожалуйте – соль готова!
Интеллигент сейчас же комком упадет к вашим ногам, жалко улыбнется и все, что требуется для операции, в наличности представит. Мозг заправского российского интеллигента, словно цепами охаживаемый с самого раннего детства, обладает поразительной гибкостью, податливостью и мягкостью, не всегда доходящей до степени размягченности, но часто стоящей на границе с ней. С самого раннего детства, когда интеллигент был еще только малосмысленным мальчуганом, подобным всем иным мальчуганам на свете, ему начинают внушать разные правила: правила грамматические, правила умножения и деления, правила благопристойности, правила приличия и все прочие бесчисленные правила вплоть до того, каким манером подобает сморкаться с наименьшей затратой энергии. И внушают, внушают, внушают… Думать и отыскивать самому положительно нет времени, да нет и надобности: на всякий случай жизни существует вполне определенное правило. В школе это правило печатное – в книжке прямо сказано: воспрещается употреблять спиртные напитки и табак, посещать рестораны, театры и проч.; дома это правило словесное, а иногда и писаное; в книжке, выбранной для чтения благоразумным родителем, опять печатное. Целый дремучий лес правил, в которых безысходно бьется интеллигентная заблудшая душа. Черт их знает, откуда эти правила взялись, кто их выдумал, создал, укрепил и ввел в жизнь, но будто частоколом окружают они – податься некуда: и тут и там о неожиданное правило лоб расшибешь. И роль на долю юного интеллигента выпадает самая страдательная. Правила сталкиваются друг с другом, правила на кулачки дерутся, правила фискалят, правила в карцере сидят, – все правила. Полное торжество исконного начала «magister dixit»[1]1
Так сказал учитель (лат.).
[Закрыть], причем роль учителя может выполнить решительно всякий, у кого есть хоть малый запас соли.
Попал я недавно в комнатку к одному гимназисту и над дверью прочел углем написанное: «Ты знаешь, каков ты сам, а что о тебе думают другие, наплевать». Последнее слово заканчивалось десятком энергичнейших восклицательных знаков, и все изречение в общем представляло правило, которое гимназист выкопал откуда-то для себя. Посмотрел на него: ходит гоголем, плюет через зубы и говорит грубости. Точно ли нужно так-таки плевать на людское мнение, ему, конечно, неизвестно, но magister dixit – и баста. Да хорошо еще, что правило попалось такое жизнерадостное, а будь похуже – и похуже исполнил бы этот юнейший воробей, посыпанный солью.
Но dixit magister – не одним только гимназистам: и сами премудрые папаши их прислушиваются к его властному голосу и неуклонно требуемое творят. Бог знает, до чего доходит власть слов над мягким мозгом и к каким странностям и нелепостям она приводит. Странно сказать – но какое-нибудь остроумное изречение, с силой и чувством написанное стихотворение, художественно и талантливо вымышленный образ какого-нибудь героя или страдальца способен влиять и определять настроение не только отдельных личностей, но целого поколения. Иногда такой эффект способно создать даже одно, не особенно ядовитое слово. Я знал одного интеллигента, далеко не метафизика, который случайно наткнулся у Толстого на проклятый вопрос: к чему, т. е. к чему мы живем[2]2
…который случайно наткнулся у Толстого на проклятый вопрос: к чему, т. е. к чему мы живем… – Гимназистом Андреев прочитал книгу Л. Толстого «В чем моя вера». Положительной части этого религиозно-философского трактата (веру в Бога) не принял, а отрицательной, по его словам, «был крайне уязвлен». В мае 1889 г., размышляя о смысле жизни и роли «случая» в ней, чтобы «испытать судьбу», лег между рельсов под проходящий поезд (см. Брусянин, с. 54). Об этом случае Андреев поведал М. Горькому. «В рассказе, – писал М. Горький в очерке „Леонид Андреев“, – было что-то неясное, недействительное, но он украсил его изумительно ярким описанием ощущений человека, над которым с железным грохотом двигаются тысячепудовые тяжести» (Горький М. Полн. собр. соч., т. 16, с. 315). Этот эпизод из биографии Андреева нашел отражение в рассказе Андреева «Весной» (1902) и пьесе «Младость» (1916).
[Закрыть], – и с этого дня ошалел так основательно, что только холодная вода могла привести его к нормальному и допускаемому в обществе виду. Знал я и другого интеллигента, комика, который долго был человеком трезвенного жития, а потом чуть не спился, и только потому, что случайно услыхал понравившуюся ему песенку:
Рассудок твердит укоризну,
Но поздно – меня не спасти:
Над сердцем справляю я тризну,
А там… хоть трава не расти![3]3
...
конец ознакомительного фрагмента
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?Популярные книги за неделю
-
Призрак в Сети. Мемуары величайшего…
Кевин Митник по праву считается самым неуловимым мастером компьютерного взлома в истории.… -
Излюбленный жанр Ольги Готиной – героическое романтическое фэнтези. Представляем одну из…
-
Круглосуточный книжный мистера Пенумбры
Тайные общества и поиски бессмертия, древние книги, старинные типографии, подземные… -
Валерио Массимо Манфреди (р. 1943) – известный итальянский историк, археолог, писатель,…
-
Эдна Понтелье проводит лето с мужем и детьми на берегу Мексиканского залива в пансионе…
-
Контракт с Дьяволом. Без права на любовь
– Двойняшки чьи? – рычит мне в губы, стискивая до боли челюсть. – Мои и моего покойного… -
Париж, 1968 год: студенческие бунты, рабочие забастовки, Пятая республика рискует…
-
Куликовская сеча стала итогом борьбы русичей с Ордой. «Великая замятня» дала им шанс – и…
-
Мимолетная ночь с прекрасным незнакомцем должна была стать лучшей в моей жизни. Но…
-
Викки с надеждой вглядывается в темное окно поезда. Что сулит ей путешествие в Марокко?…
-
Граф Апраксин прибывает в небольшой уездный городок, где встречает свою любовь. Как…
-
«Невольница. Вот как меня называли». В зловещих криминальных структурах, где не знают,…
-
«Большая маленькая ложь» + «Настоящие домохозяйки». От автора бестселлера «Почти…
-
Инстинкт зверя. Запретное влечение
– Я не пойду за тебя замуж. Я всё расскажу отцу, уверена, он меня поймёт, и… – Мы оба… -
Оруэлл. 1945. Руины. Военные репортажи
15 февраля 1945 года Джордж Оруэлл в качестве военного корреспондента отправился… -
НИЧЕГО БОЛЕЕ ЧУДОВИЩНОГО ПОЛИЦЕЙСКИЕ УБОЙНОГО ОТДЕЛА ПРЕЖДЕ НЕ ВИДЕЛИ. Тела убитых женщин…
-
Убийца со счастливым лицом. История…
«Самая волнующая книга из когда-либо написанных. Не для слабонервных – а для тех, кто… -
Талантливый юрист Ханна Кэмпбелл хочет перемен в жизни, поэтому она записывается во…
-
Дворец потерянных душ. Наследник…
Китана возвращается в Зираков и понимает, что за время ее отсутствия в королевстве… -
Последняя инстанция. Расследование
Версия Сергеева становится всё более прозрачной – он понимает, что киллер охотится за… -
Волей случая оказываюсь во власти надменного, циничного и наглого мажора. Мне удается…
-
Романтизм – идейное и художественное движение, распространенное в Европе и Америке с…
-
Бертран Рассел (1872–1970) – лауреат Нобелевской премии по литературе, английский…
-
Два Директора, два брата-близнеца. Они бессмертны и неуязвимы, пока охраняют Бескрайний…