Текст книги "Бессердечный лорд Гарри"

40

После объявления о помолвке старшей мисс Ричмонд начались обычные пересуды, которым придало остроту то, что девушка выходила замуж за одного из Отли; к тому же все знали, что семья намечала для него других невест. Хотя мать Джеймса не одобряла этот брак, она проявила лояльность по отношению к сыну и не позволяла вовлечь себя в критическое обсуждение своих будущих родственников даже в самой завуалированной форме. И семейный обед с Ричмондами она провела безупречно.

Венчание должно было состояться в Йоркшире в конце августа. Джеймс, ко-нечцо, попросил Гарри быть шафером на свадьбе, поэтому Гарри часто приглашали то к Отли, то к Ричмондам на переговоры, которые он называл достойными кампании Веллингтона.

Леди Отли желала, чтобы свадьба ее сына была в приходской церкви в Хосе, а в Ричмонд Хаусе дать скромный свадебный завтрак. Джеймс настоял на том, что все должно быть так, как хочет Линнет, поскольку это ее свадьба. Но был принят компромиссный вариант. Леди Отли получила возможность блистать в качестве хозяйки дома на приеме, который она дала в ксэнце сезона в честь жениха и невесты, пригласив всех, кто хоть что-нибудь значил в обществе.

Гарри радовался, видя, каким самостоятельным становится Джеймс. Во время одного из обсуждений он объявил, что епископ не будет венчать их, потому что Ричмонды были очень дружны с викарием в Хосе. Но когда родится их первый ребенок, добавил Джеймс, они будут счастливы, если его окрестит епископ. При этих словах на лице леди Отли появилось такое выражение, что Гарри едва не рассмеялся.

Когда он наблюдал за Джеймсом и Линнет, то спрашивал себя, действительно ли он хотел когда-то целовать ее на балконе. Она была одной из красивейших женщин, которых он знал, но его больше не привлекала ее красота. Он постоянно стремился оказаться рядом с Кейт Ричмонд, хотя, находясь рядом с ней, он начинал чувствовать себя неопытным юнцом, способным произносить лишь банальные фразы о предстоящем бракосочетании и о погоде.

Сблизившись с семьей Ричмондов, он обнаружил, что ему очень симпатична вдовствующая маркиза. Она так же, как и он, забавлялась, наблюдая за маневрами Отли и Ричмондов. Он мог свободно говорить с ней и наслаждался ее тонкими наблюдениями за обществом в целом и семьей Отли в частности.

На одном из музыкальных вечеров, в перерыве, он подошел к одиноко стоявшей маркизе.

– Вы одна, леди Тримейн?

– Вовсе нет. Племянник с женой отправились поискать для меня что-нибудь освежающее.

– Можно, я побуду с вами, пока они не вернутся? Такая красивая женщина не должна стоять в одиночестве.

– Вы очаровательный молодой человек, лорд Сидмут. Вы напоминаете мне вашего отца.

– Ах да, я забыл, что вы знали его.

– Да уж, знала. Если бы на сцене не появилась ваша мать, я бы, наверное, поддалась искушению добиваться его внимания. Но он, конечно, не откликнулся бы на попытки добиться его. Думаю, в этом вы на него похожи.

Приподняв брови, Сидмут сказал:

– Признаюсь, когда на меня наступает энергичная мамаша с дочкой на буксире, меня одолевает желание сбежать подальше от них.

– И в то же время вас тянет ухаживать за теми девушками, чьи матери предпочли бы, чтоб вы держались от них подальше?

Гарри нарочито вздрогнул.

– Прямое попадание, леди Тримейн.

– Хотя я заметила, что в последнее время вы стали вести себя по-другому.

– Неужели?

– О, оставьте этот высокомерный тон, молодой человек. У меня достаточно времени для наблюдений, как у всех пожилых женщин. А я беспокоилась о вас.

– Обо мне? – Гарри постарался не подать вида, что он был тронут заботой маркизы о нем. – Но вам не о чем беспокоиться.

– Я питаю слабость к сыну старых друзей, поэтому и беспокоюсь, милорд. Но я как будто рассердила вас, и больше не буду говорить об этом. Я хочу попросить вас оказать мне услугу. Вы сможете?

– Я в вашем распоряжении, миледи, – ответил Гарри, низко кланяясь.

– Мне нужен сопровождающий на завтра.

– В оперу? Разве другие члены семьи не поедут? Я буду счастлив сопровождать вас.

– Нет, я ищу компаньона на дневное время. У моего телохранителя разболелись зубы, и он не сможет быть со мной. А вы, наверное, не захотите? Если у вас другие планы, я могу попросить Гарета.

– Я сказал вам, леди Тримейн, что я в вашем распоряжении. В какое время мне приехать?

– В два часа.

– Хорошо, я буду в два.

Проснувшись на следующее утро и вспомнив, на что он согласился накануне, Гарри тяжело вздохнул. Ему совсем не хотелось тащиться в район Сент-Жиль. Но не мог же он позволить вдове отправиться туда одной. Она нравилась ему, он восхищался ею, и его забавляла ее эксцентричность.

После легкого завтрака он переоделся, решив, что охотничьи штаны и пестрый шейный платок не будут привлекать внимание так, как строгий сюртук и галстук. Когда он приехал к Ричмондам, леди Три-мейн, уже ожидавшая его, кивнула в знак одобрения.

– Очень разумно, лорд Сидмут. Все, конечно, узнают в вас джентльмена, но по крайней мере ваша одежда не будет бросаться в глаза.

Кучер лорда Сидмута высадил их в районе Сент-Жиль, пообещав вернуться через несколько часов. Пока они шли по улице, уличные торговцы приветствовали их, а вдова улыбалась в ответ и здоровалась, называя всех по именам.

– Как случилось, что вы стали заниматься благотворительностью? – спросил Гарри.

– Однажды вечером, когда мы с мужем возвращались из театра, к нам обратилась юная проститутка с ребенком на руках. Было видно, что оба больны сифилисом. Я была потрясена: я испытала ужас и стыд оттого, что я богата и счастлива, а эта женщина немного моложе меня гниет заживо. В юности я слушала проповедь Уэсли, и она произвела на меня глубокое впечатление. Вот я и решила, что мне представился случай воплотить в дело мою так называемую христианскую веру.

– Наверное, многие люди сочли бы тот вид просветительства, которым занимаетесь вы, отнюдь не христианским делом.

– Значит, они невнимательно читали Библию и Евангелие. Христос сочувствовал падшим женщинам. Вспомните помилованную грешницу.

– Но ведь он сказал ей: «Иди и впредь не греши».

– Но я не Христос, лорд Сидмут. Кто я такая, чтобы говорить это им, когда сама купаюсь в богатстве? Я бы скорее обратилась к так называемым джентльменам, посещающим эти улицы, со словами «Иди и впредь не греши».

– Я как-то не думал об этом, – признался Гарри.

Они подошли к мрачному сырому доходному дому, покосившемуся на один бок. Перед домом играли трое грязных ребятишек. Сидмут заметил крысу, стремительно скрывшуюся в доме от преследовавшей ее тощей кошки. Кто-то из детей попытался схватить ее Гарри сделал движение, чтобы ше позволить ребенку взять животное, явно страдавшее от неизвестно какой паршш, но кошка ускользнула сама.

– Я собираюсь шавестить одну женщину в этом доме. Еслш хотите, можете подождать меня здесь.

– Разумеется, щет, – упрямо сказал Гарри, хотя ему совзсем не хотелось входить в дом. Он преследовал за вдовой вверх по лестнице. Внутри было душно, и отвратительно пахшо. Они вошли в маленькую комнату на четвертом этаже, где на грязном соломешном тюфяке лежала девушка лет четыршадцати. На ее лице виднелись следы кроэвоподтеков, рука была забинтована. Когда она увидела леди Тримейн, в ее глазах засветилась радость.

– Как ты чувствуешь себя сегодня, Бетти?

– Гораздо лучше, миледи.

– Я принесла тебе еду, оставляю ее здесь. И я попросила доктора снова навестить тебя завтра. Что еще я могу сделать для тебя?

– Ничего, мадам. Вы и так были слишком добры ко мне…

– Ты помнишь адрес, который я дала тебе, и имя хозяйки?

– Да. Миссис Б лисе Спенсер.

– Она хозяйка чистого респектабельного заведения, Бетти. Она не позволяет, чтобы с ее девушками грубо обращались. И она поможет тебе уберечься от инфекций и беременности. Я заеду к ней примерно через неделю. Надеюсь, я увижу тебя там.

– Обязательно, миледи, непременно!

41

После этого визита они зашли еще в два дома, где вдову знали и приветливо встречали. Один из них находился на са-

мом краю района Сент-Жиль, по соседству с более респектабельным районом. Дом был чистым, в нем не было казавшихся вездесущими крыс. Их впустила развязная девица, лондонская простолюдинка, которая шутливо спросила, показав на Гарри:

– Вы стали приводить к нам клиентов, миледи?

– Лорд Сидмут просто сопровождает меня сегодня, Мэтти. Могу я видеть миссис Спенсер?

– Да, мадам. Сейчас позову.

Их провели в небольшой кабинет, обставленный недорогой, но со вкусом подобранной мебелью. Гарри с удивлением обнаружил на стене репродукцию картины Констебля. Он никогда бы не подумал, что владелица борделя может обладать таким хорошим вкусом.

– Держу пари, вы не ожидали увидеть здесь такого, – сказала вошедшая женщина, как будто угадав его мысли.

– Действительно, не ожидал. Это хорошая копия.

– Это не копия, сэр. Это прощальный подарок одного покровителя.

Гарри удивленно поднял брови.

– Думаю, вы могли бы получить за эту вещь хорошие деньги.

– – Могла бы. Но она дорога мне как память.

Миссис Спенсер, а это была она, повернулась к маркизе и тепло приветствовала ее.

– У вас найдется время, чтобы выпить чаю?

– Извините, Блисс. Но я зашла только для того, чтобы напомнить о Бетти.

– А, о той девушке, которая пострадала от грубого клиента. Когда она придет сюда?

– Через несколько дней. Но разрешите мне оставить вам ее адрес. Если она не придет сама, вы сможете послать кого-нибудь за ней?

Гарри восхитился непринужденностью беседы этих женщин: маленькой седовласой маркизы и владелицы борделя. Миссис Спенсер была высокая женщина с иссиня-черными волосами (явно крашеными) и с очень жестким взглядом. Она совсем не производила впечатление женщины, способной хранить ценную картину из сентиментальных побуждений и принимать к себе девушек, чтобы позаботиться о них. Она выглядела так, как и должна выглядеть деловая женщина, преуспевшая в безжалостной профессии. И все же было что-

то в линии ее рта, не соответствовавшее выражению глаз. Губы были полными, нежными, изящно очерченными. К своему удивлению, Гарри подумал о том, что бы он почувствовал, целуя ее. Женщина, у которой такой нежный рот, должна была обладать и какими-то нежными чувствами.

Миссис Спенсер сама проводила их до дверей и протянула руку леди Тримейн, которая пожала ее и еще раз поблагодарила за Бетти. Когда они оказались на улице, Гарри с улыбкой посмотрел на маркизу и сказал:

– Вы прекрасная женщина, леди Тримейн.

– Миссис Спенсер больше достойна восхищения, лорд Сидмут. У нее не было тех привилегий, которые достались мне, но она сумела остаться человечной в жестоком мире. Вас взволновало то, что вы увидели сегодня, милорд?

– Я не увидел ничего, о чем не знал раньше, хотя, признаюсь, увидеть своими глазами – совсем другое дело, чем слышать об этом. Но хуже войны нет ничего.

– Да, я и забыла об этом. Здесь, дома, мы и вообразить не могли, каково вам было на войне.

– Должен признаться, меня поразила та молодая девушка, – медленно произнес Гарри прерывающимся голосом. – Она напомнила мне одну сцену при штурме Бадахоса. Меня пугает такого рода насилие, – продолжал он, глядя в глаза маркизе, – потому что оно связано с актом, в котором должна присутствовать любовь. Или, по крайней мере, желание.

– А вы страшитесь желания, милорд? – мягко спросила маркиза.

– Наверное, да. Я начинаю понимать, что мои ухаживания за девушками не были вдохновлены настоящим желанием. Ваша племянница верно определила это.

– Моя племянница?

– Да. У нас с мисс Кейт Ричмонд состоялся очень интересный разговор после того злосчастного эпизода с ее сестрой, – признался Гарри, натянуто улыбаясь.

– Я не уверена, что вы так уж скверно проявили себя тогда, милорд. О, я бы не хотела, чтобы ваши желания делали вас невосприимчивым к желаниям девушек, – продолжала маркиза, заметив удивление на лице Гарри. – Но ваше поведение на балконе заставило Линнет вспомнить кое-что важное для нее. На нее напали, когда она была еще ребенком, понимаете?

И вместе с воспоминанием об этом случае она похоронила в себе способность испытывать пылкие чувства. Если бы вы не поцеловали ее, она, возможно, осталась бы закрыта для любви. Жизнь полна парадоксов, не так ли, лорд Сидмут? – продолжала маркиза. – И не всякая близость мужчины и женщины отмечена насилием. Вы оказались в чрезвычайных обстоятельствах, и я понимаю ваше нежелание открыть свое сердце. Но это не означает, что у вас нет сердца. Не правда ли?

– Если бы это было так, я не удивился бы, леди Тримейн, – ответил Гарри.

Он взял ее под руку и проводил к ожидавшему их экипажу.

42

Кейт крайне удивило решение тети использовать лорда Сидмута в качестве сопровождающего. Она даже немного обиделась. Несомненно, это она могла сопровождать тетю Кейт, если этого не мог сделать телохранитель.

Когда вдовствующая маркиза вернулась домой, Кейт ждала ее.

– Как вы провели день, тетя Кейт?

– Спасибо, с большой пользой.

Леди Тримейн улыбнулась своим мыслям. Ее деятельность воспринималась в семье как нечто само собой разумеющееся, и никогда еще никто не ждал ее, чтобы спросить о том, что она сделала за день. Скорее всего, ее племянницу очень интересовал ее сегодняшний спутник.

– А телохранитель заболел, тетя Кейт? Может, вам еще раз понадобится помощь на этой неделе? Я буду рада поехать с вами.

– С телохранителем все в порядке, дорогая. Но я благодарна тебе за предложение.

– Тогда почему вы пригласили лорда Сидмута, тетя? И как вам удалось его уговорить?

– Я сказала ему, что у телохранителя болят зубы.

– Но это ведь не так? И вы солгали лорду Сидмуту, чтобы он поехал с вами? – спросила Кейт, пораженная обманом тети.

Маркиза немного смутилась.

– Понимаешь, я не могла придумать ничего лучшего, чтобы подольше побыть с ним наедине. Мне хотелось поближе узнать его.

– Почему, тетя Кейт?

– Потому, что как я говорила тебе, я считаю, что вы подходите друг другу. Но ему что-то мешает. Теперь, мне кажется, я представляю, что именно.

– Скорее всего то, что я его вовсе не интересую! – резко сказала Кейт.

– Нет, я думаю, он просто боится.

– Боится? Чего?

– Себя. Я уверена, в Бадахосе случилось нечто, превзошедшее все ужасы сражения. Меня поражает, что мы продолжаем посылать своих юношей на войну, где царит насилие, и ожидаем, что они вернутся домой прежними. Думаю, лорд Сидмут пережил эмоциональное потрясение, а не только физические страдания, связанные с ранениями.

Остаток дня Кейт провела в размышлениях о лорде Сидмуте.

Если ее тетя права, то что же он сделал или увидел такого, что так подействовало на него? Его поведение изменилось после возвращения из Корнуолла. Может быть, он действительно интересуется ею, но почему-то боится этого? Но что в простой девушке Кейт Ричмонд могло привлекать или пугать его?

Да и ее собственные чувства ставили ее в тупик. Вначале она находила лорда Сид-мута достойным презрения. И в то же время ее влекло к нему. Постепенно это влечение становилось все сильнее. А что бы она почувствовала, если бы ее интерес к лорду Сидмуту оказался взаимным? Она боялась своего желания снова ощутить силу его рук, на этот раз сдерживаемую нежностью, почувствовать прикосновение его губ на своих губах.

Но было бы это любовью? Или только страстью?

Возможно, потому, что Кейт весь день думала о лорде Сидмуте, она, увидев его вечером, решила вызвать его на разговор. Когда он пригласил ее на танец, она пожаловалась на усталость и спросила, не может ли он вывести ее из зала куда-нибудь, где они могли бы посидеть и поговорить. Она сама была поражена своей храбростью. Наверное, он подумал, что она флиртует с ним. Ну и пусть.

Вечер был теплым, и они были рады выйти на воздух. Кейт с облегчением увидела другие пары: она совсем не хотела скомпрометировать себя.

– За углом есть скамейка, – сказал Гарри. – Давайте посмотрим, свободна ли она.

Хотя скамейка находилась вне поля зрения других пар, Кейт согласилась.

– Вы так хороши сегодня, мисс Кейт. Зеленый цвет оттеняет зеленоватые искорки в ваших глазах, – сказал Гарри, придвигаясь ближе, так что она почувствовала себя немного неуютно.

– Благодарю вас, лорд Сидмут. Комплимент был тривиальным, но это был первый комплимент, произнесенный им в ее адрес. «Это ничего не значит», – сказала она себе.

– Я слышала, сегодня днем вы сопровождали мою тетю. Каковы ваши впечатления?

– Несмотря на свою миниатюрность и возраст, ваша тетя – сильная женщина, достойная восхищения.

– Да, никто не скажет по виду тети Кейт, что она может оказаться в борделе.

Лорд Сидмут рассмеялся. Кейт сказала:

– О Боже, я, кажется, неточно выразилась. Но вы понимаете, что я имела в виду.

– Понимаю.

– Но вы ничего больше не расскажете о том, что видели?

– То, что я мог бы рассказать, не предназначено для ушей молодой девушки.

– Но, милорд, я же не отношусь к категории девиц только что со школьной скамьи. Вы раньше не обращались со мной, как с одной из них.

«Истинная правда», – подумал Гарри. Ему не пришлось использовать испытанные приемы, чтобы остаться с ней наедине. И тем не менее они уединились, потому что об этом попросила она. Это было забавно. Раньше он воспринял бы это как прекрасную возможность сорвать поцелуй. Но с ней он, напротив, вел серьезный разговор.

– Конечно, мне знакомы такие места в городе, о которых не должна знать девушка. Но я редко бываю в районе Сент-Жиль и не посещаю трущоб, как некоторые из молодых людей. Поэтому то, что я увидел, было в значительной степени ново для меня. Уверяю вас, что знать о существовании продажных женщин и познакомиться с одной из них – совершенно разные вещи.

– А что вы думаете о моей тете? Вы разделяете мнение, что ей следовало бы призывать этих девушек к покаянию?

– По-моему, нет ничего более нелепого, чем проповедь добродетели среди доведенных до отчаяния. Куда идти четырнадцатилетней девушке, чья жизнь уже загублена? Как ей добыть пропитание? Нет, ваша тетя оказывает единственно возможную помощь: она пытается сделать невыносимую жизнь чуть лучше. Сегодня она спасла одну бедняжку. Хотя «спасла» – не очень подходящее слово, – признал Гарри с легким смешком.

– Почему?

– Она помогла ей отказаться от уличной проституции, грозившей ей побоями и кое-чем похуже, и устроила в чистый, содержащийся в порядке бордель.

– И вы думаете, девушке там будет лучше?

– Уверен. Его владелица, миссис Спенсер, производит впечатление преуспевающей деловой женщины. Скорее всего, она хорошо обращается со своими девушками, чтобы привлекать солидных клиентов. Мне даже кажется, что у нее есть сердце, хотя главное для нее – доходы.

– Когда мы вернемся в наш уютный Йоркшир, я легко забуду обо всем этом, – тихо сказала Кейт.

– Но ведь и там девушки сбиваются с пути истинного?

– Действительно, иногда случаются скандалы, – согласилась Кейт. – Как с Пегги Меткалф.

– Кто это?

– Одна женщина из Хоса. Она сбежала с солдатом, бросив мужа и ребенка.

– И вы рассказывали мне о молочницах из аббатства, у которых дурная репутация, – поддразнил Гарри.

Кейт с улыбкой взглянула на него.

– У вас хорошая память, лорд Сид-мут.

– Да. Например, я помню малейшие подробности своего пребывания в Йоркшире.

– Что ж, мы все скоро соберемся там на свадьбе. И вам наверняка удастся найти уступчивую молочницу, милорд.

Кейт ее шутка казалась вполне невинной, и она удивилась, заметив, как по лицу Сидмута скользнула тень.

– Так вот что вы думаете обо мне, мисс Кейт? Что я бездушный охотник за женщинами? Хотя что же еще вы можете думать после нынешней весны, – продолжил он как будто про себя.

Кейт порывисто взяла его за руку.

– Простите, лорд Сидмут. Я сказала, не подумав. За последние недели мое мнение о вас изменилось. И я, наверное, так и не извинилась как следует за то, что напрасно обвинила вас в недостойном поведении с Линнет.

– Мисс Кейт, я не могу целиком и полностью объяснить свое поведение. Могу сказать только, что, вернувшись с войны, я хотел одного: чтобы сердце мое не затрагивали глубокие чувства, поэтому ухаживал только за девушками, которые не могли вызвать во мне таковых.

– Уверяю вас, вам не в чем оправдываться передо мной, лорд Сидмут, – возразила Кейт. Ее поразило, насколько больно задела его ее невинная реплика.

– Но я хочу сделать это, чтобы вы лучше узнали меня.

Гарри говорил тихо и серьезно. Какое-то неясное чувство овладело ею от его тона и интимного характера беседы. Чтобы скрыть его, она нарочито весело сказала:

– Да, вы с лордом Клитероу такие близкие друзья, что мы станем почти родственниками.

– Пожалуй, да, – ответил Гарри, отодвигаясь от нее.

Кейт почувствовала и облегчение, и разочарование.

– Нам пора вернуться в зал, – продолжил он, – а то начнутся пересуды.