Текст книги "Бессердечный лорд Гарри"

23

Линнет приехала в Седбаск, когда уже стемнело. Она заплатила вознице и отправила его в гостиницу в Хос. Держа в руке чемоданчик, она осматривалась, жадно вдыхая свежий запах травы. Как хорошо снова оказаться дома, вдали от лондонских дымов и туманов и бешеной круговерти последних недель. Ей придется посмотреть в лицо тому, что привело ее сюда, но только не сейчас, а утром, решила она и постучала в дверь в надежде, что Джейни еще в доме.

Джейни не отвечала примерно минуту, потом высунулась из окна и резко спросила, кто здесь.

– Это я, Джейни. Линнет.

– Мисс Линии! Что вы здесь делаете? Вы должны быть в Лондоне.

Услышав голос Джейни, ее мягкий йоркширский выговор, Линнет почувствовала, как слезы подступают к ее глазам.

– Я слишком устала там, Джейни. Ну, ты собираешься впустить меня?

Джейни сжала ее в объятиях.

– Вам повезло, что вы застали меня здесь. Я только что покормила кота и конюха и собиралась домой обедать. Пойдемте в гостиную, я зажгу камин.

Путешествие из Лондона было скучным и утомительным. Как же хорошо было почувствовать, что ты, наконец дома и о тебе заботятся.

– У нас только яйца с беконом, молодая хозяйка, а хлеб вчерашний.

– Великолепно, Джейни.

Линнет сама поразилась своему аппетиту. Она очень мало ела с того вечера, когда лорд Сидмут поцеловал ее. Но тепло и уют дома помогли ей расслабиться, и она по достоинству оценила ужин, приготовленный Джейни.

– Вы приехали одна?

– Да. Эта жизнь показалась мне слишком напряженной, но я не хотела портить удовольствие Кейт.

– А ваши родители знают, что вы здесь, мисс? – спросила Джейни.

– Да, Джейни, – ответила Линнет, улыбаясь суровому тону служанки.

– И они позволили вам путешествовать одной?

– Я оставила им записку и уехала, – призналась Линнет. – Мне так захотелось домой.

– Ну, успокойтесь. Вы дома и в безопасности. Но вы должны послать им письмо, сообщить, что доехали благополучно.

– Я сделаю это завтра.

– Мне нужно идти домой, мисс, приготовить ужин для Джорджа. Но мне не хочется оставлять вас одну.

– А я не буду одна, Джейни. Со мной будет Мотт, а над конюшней живет Джейк. Все будет хорошо, правда?

– Если вы в этом так уверены, я, пожалуй, пойду домой и вернусь рано утром.

– Спасибо, Джейни.

– Добро пожаловать домой, мисс, и спокойной ночи.

Линнет посидела у камина, глядя, как постепенно гаснет огонь. Как только она покончила с едой, Мотт забрался ей на колени и громко замурлыкал, счастливый оттого, что хотя бы один член семьи вернулся домой.

– Пойдем, зверюшка, – нежно проговорила девушка и, посадив Мотта на плечо и взяв лампу, поднялась в свою комнату. Она пристроила его на постели в ногах, сняла платье, надела ночную рубашку, скользнула под одеяло и мгновенно заснула.

Утром ее разбудил Мотт, который прыгнул ей на грудь и заглядывал в лицо.

– Ах ты, надоеда, паршивый кот, – пробормотала Линнет, нарочито произнося слова как местные простолюдины. – Ты ведь понимаешь только йоркширское просторечие, да? О Мотт, хотя ты именно такой, как я только что сказала, мне приятно, что ты рядом.

Но Мотт сделал свое дело, разбудив хозяйку, и не был расположен нежничать с ней. Он спрыгнул с кровати и скрылся за дверью.

Линнет надела халат и подошла к окну, глядя на пастбище и склон горы. Утро было солнечным, и день обещал быть ясным. Значит, он как раз подходил для того, чтобы найти Габриэля. Когда она вспомнила, зачем приехала, то невольно вздрогнула. Ей удалось выбросить это из головы, как только она села в Лондоне в карету, но теперь ей снова придется думать об этом. То страшное необъяснимое чувство, которое она испытала, когда Сидмут целовал ее, было вызвано не только его поцелуями, и лишь один Габриэль мог помочь ей узнать, в чем дело. Она надела платье для прогулок и спустилась к завтраку.

Джейни ждала ее, сгорая от желания послушать о важных леди и джентльменах, которых довелось видеть Линнет. Девушка описала один из вечеров в Лондоне, начиная от скопления экипажей перед подъездом великолепного дома и кончая сияющим бальным залом и роскошным ужином.

– А вы танцевали вальс, мисс?

– Да, Джейни, много раз.

– И с этим милым лордом Клитероу?

– Да, Джейни, – ответила Линнет, слегка зардевшись.

– Отлично. Он был бы прекрасным мужем для вас, мисс Линнет.

– Джейни! Я не ищу себе мужа. И не знаю, собирается ли лорд Клитероу жениться.

– Может, вы и не ищете мужа, мисс, а он вам нужен. А я заметила, как он смотрел на вас.

– Надеюсь, ты не сочтешь меня самонадеянной, Джейни, если я скажу, что мною часто восхищаются из-за моей внешности. Но это не значит, что вскоре будет объявлено о помолвке.

– Я знаю, что ваше лицо притягивает всех, как огонь мотыльков. Но бьюсь об заклад, что для лорда Клитероу не это главное.

– Лорд Клитероу проявлял внимание ко мне, но не больше, чем другие.

– Да уж, уверена, что среди них был и второй наш гость. Но он не стал бы для вас хорошим мужем.

– Лорд Сидмут?! Едва ли.

– Но для мисс Кейт, пожалуй, стал бы, – задумчиво добавила Джейни.

– Лорд Сидмут и Кейт! Да они терпеть не могут друг друга.

– Да, мисс, так оно частенько и начинается. Мы с моим Джорджем вначале просто не выносили друг друга.

– Джейни, вот уж не думала, что ты станешь сводней на старости лет, – шутливо заметила Линнет.

– Я отлично знаю вас и вашу сестру, мисс, и хорошо представляю, какие мужья вам подойдут. И не случайно эти двое оказались здесь. Это судьба, запомните мои слова.

– А теперь ты говоришь, как гадалка.

– Поживем – увидим, мисс.

Линнет невольно улыбалась, вспоминая предсказания Джейни, когда шла вверх по дорожке к хижине Габриэля. Лорд Сидмут и Кейт! Невероятно. При мысли о Сид-муте она перестала улыбаться. Дорожка, по которой она шла, проходила вдоль каменной стены, отделяющей друг от друга пастбища. Она скользила рукой по стене и думала о своем воспоминании – если это было действительно воспоминание, ее кто-то прижимал именно к такой стене.

Когда она подошла к хижине, оказалось, что старый пастух уже ушел. Это означало, что ей предстоит подниматься выше в гору. Она надеялась, что он не забрел слишком далеко, потому что у нее не было сил идти от пастбища к пастбищу.

Линнет поднялась уже довольно высо-

ко по каменистой осыпи, когда услышала лай собаки. Она пошла на этот звук в надежде, что лает Бенджамин, и с облегчением увидела Габриэля, который стоял, опираясь на палку, и смотрел, как собака гонит по склону двух овец.

– Габриэль! – позвала она.

Он с удивлением обернулся. Линнет помахала ему и быстро стала взбираться туда, где он стоял. Он едва успел узнать ее, прежде чем она оказалась рядом.

– Мисс Линии! Что вы здесь делаете? Вы же в Лондоне.

– Ну как же я могу быть в Лондоне и здесь одновременно? – шутливо спросила Линнет.

– И вся семья вернулась?

– Нет, Габриэль. Все они остались в Лондоне.

– А почему вы вернулись? Что-нибудь не так? Вы мало танцевали? – спросил Габриэль с грубоватым смешком. – Или вы отпугнули кого-то разговорами о своих исследованиях?

– Габриэль!

– Ну, знаете, я не бываю на званых вечерах, мисс, но слухи до меня доходят. О том, как вы всех очаровываете, а потом отпугиваете.

– В Лондоне я вела себя примерно, – сказала Линнет. – Я ни разу не произнесла слово «плодовитость», да будет тебе известно.

– Тогда почему же вы вернулись?

– Чтобы повидаться с тобой, Габриэль, – сказала Линнет изменившимся голосом.

– Чтобы повидаться со старым грязным пастухом, когда за вами ухаживают все лондонские щеголи?

– Габриэль, когда я была в Лондоне, кое-что произошло со мной. Я была… Я даже не знаю, как объяснить… Нельзя ли нам присесть где-нибудь?

– Пойдемте к камням, мисс. Я постелю на них куртку, чтобы вы не запачкались.

Линнет улыбнулась про себя. Возможно, камни были чище, чем старая куртка Габриэля. Но она поблагодарила его и опустилась на один из валунов, которыми была усеяна осыпь. Габриэль уселся рядом и посмотрел на нее сверху вниз.

– Ну так что же случилось с вами, мисс?

– Ты помнишь лорда Сидмута? Габриэль казался озадаченным.

– Гарри Лифтона. Того самого, которого вы с Бенджамином спасли.

– А, молодого военного. Я забыл, что он лорд.

– В Лондоне он ухаживал за мной.

– Бьюсь об заклад, что не он один.

– Но он был настойчивее других. Несколько дней назад он вывел меня на балкон. Мы танцевали, было жарко, и нам захотелось подышать свежим воздухом. И он поцеловал меня, – закончила она, смущенно опустив глаза.

– А вы не хотели этого, мисс?

– Нет.

– И он перестал вас целовать?

– Нет.

Габриэль стукнул палкой по земле.

– Может, нам с Бенджамином не стоило его спасать. Не думал, что он такой негодяй.

– Честно говоря, Габриэль, он не так уж виноват. Он полагал, что мне приятны его поцелуи.

– А вам было ни капельки не приятно? – Что-то случилось со мной, Габриэль. Я перегнулась через перила, чтобы отстраниться от него, а он склонился надо мной, стал целовать крепче и вдруг… я испытала ужасное чувство. Потом, дома, я попыталась разобраться в своих ощущениях и вдруг вспомнила… В воспоминании я была здесь, и ты тоже. Ты кричал кому-то, чтобы он отпустил меня. – Голос Лин-нет дрожал, и ей пришлось собрать все свое мужество, чтобы посмотреть Габриэлю в глаза. – Как ты думаешь, я вспомнила какой-то ночной кошмар или что-то действительно было?

Габриэль погладил ее руки и уставился в землю. Его лицо, красное от постоянного пребывания на воздухе, покраснело еще больше от чувства неловкости, которое он испытывал, потому что мисс Лин-нет пришлось говорить с ним о вещах, которые не принято обсуждать.

Наконец он произнес:

– Нет, это не было кошмарным сном.

– Значит, кто-то сделал со мной что-то нехорошее? Это случилось, когда мне было девять или десять лет?

Габриэль сжал ее руки так, что она поморщилась от боли.

– Извините, мисс, – сказал он, поняв, что причинил ей боль. – Я не уверен, что смогу рассказать вам.

– Мне необходимо знать, Габриэль. Пожалуйста, не стесняйся.

– Это был Томас Хэллок.

Как только он произнес это имя, Лин-нет содрогнулась. Как наяву перед ней возникло красное лицо Томаса Хэллока, пастуха, какое-то время работавшего у них. Она даже почувствовала его зловонное дыхание. Воспоминание возникло мгновенно, как будто имя Томаса Хэллока было ключом к нему. Его имя и голос Габриэля.

24

В то лето ей было почти десять. Она и тогда увлекалась чтением и так же отличалась от Кейт, как сейчас. Когда Кейт хотелось поиграть, она либо шла в сарай, чтобы повозиться с маленькими котятами, либо каталась на толстом маленьком пони, которого купил для них отец, либо играла с Гаретом. Иногда Линии присоединялась к ней, но больше всего ей нравились игры-представления. Время от времени она уговаривала Кейт разыграть с ней сцены из баллад о Робин Гуде. Однажды их даже отправили спать, лишив ужина, когда они вернулись домой промокшие до нитки после представления сцены боя на мосту между Робином и Малюткой Джоном. Линии изображала последнего, поскольку была выше сестры.

Отец привил ей любовь к легендам о рыцарях короля Артура. И в то утро она представляла себя Гаретом, отправившимся спасать Линнет. Она никогда не играла женщин в подобных представлениях, даже когда женщина носила ее имя, потому что ей хотелось приключений. Она встала на рассвете, набросила старый плащ, взяла на кухне хлеба и сыра и вышла из дома, когда солнце еще не разогнало утренний туман.

Все вокруг было мокрым. Было так хорошо оказаться на улице в такое туманное утро, когда все еще спали. Она так увлеклась игрой в Гарета, что тень, выступившая из тумана, показалась ей плодом воображения. Но это был человек, который схватил ее за руку.

Он ничего не говорил, и это, наверное, было самое страшное. Она шла, целиком поглощенная своим представлением, и вдруг грубые руки схватили ее и прижали к каменной стене. Чьи-то губы прижались к ее губам, стараясь раздвинуть их.

Они были довольно далеко от дома, так что их не могли увидеть. Она не могла издать ни звука: рот был зажат. Она с ужасом ощутила, как его рука шарит у нее между ног, как будто притянутая магнитом. Неужели она сделала что-то такое, что привлекло его? Она испытала громадное облегчение, когда он убрал руку, но оказалось, что он сделал это, чтобы задрать ей юбку и шарить уже под ней. Его пальцы нащупали самое интимное место, и она задохнулась от боли, когда он попытался просунуть их внутрь.

И тут она закричала и увидела сквозь туман приближающуюся фигуру. Сначала она подумала, что это сообщник человека, который мучил ее, но, услышав его крик, поняла, что это Габриэль.

– Отпусти ее, ублюдок, отпусти ее! Хэллок отпрянул от нее, пораженный, как и она, возникшим из тумана привидением, каким казался Габриэль.

Секунду спустя Габриэль набросился на ее мучителя, оторвал его от Линнет и одним ударом свалил на землю. Линнет смотрела как будто издали на человека, корчившегося у ее ног, а Габриэль колотил его палкой по плечам, обзывая такими словами, которых она никогда не слышала. Когда Габриэль замахнулся палкой для удара по шее Томаса, Линнет остановила его.

– Нет, Габриэль, не надо! Ты убьешь его.

Старый пастух содрогнулся и медленно отвел в сторону палку. Хэллок выбрался из-под нависшего над ним оружия и сначала пополз, а потом побежал вниз по склону горы. Габриэль повернулся к ней, и Линнет чуть не упала к нему на руки.

– С вами все в порядке, мисс? Он ничего не сделал вам?

– Нет, только поцеловал, – едва проговорила Линнет.

– Точно?

Линнет ни за что на свете не могла бы рассказать об этой руке, пытавшейся проникнуть в нее. Не могла сказать Габриэлю и не могла даже представить, что когда-нибудь расскажет родителям. Если она расскажет, они посмотрят на нее и подумают, что в ней, Линии, есть что-то такое, что побудило Хэллока распустить руки.

– Пойдемте, я отведу вас домой, и мы расскажем обо всем вашим родителям. Они сообщат шерифу, чтобы он занялся им.

– Нет, Габриэль, пожалуйста, не надо, – сказала она умоляющим голосом. – Я уверена, Хэллок никогда здесь больше не покажется. Я не могу ни с кем говорить об этом. Это так стыдно.

Габриэль возражал ей, но у нее началась истерика, и он уступил. Она и так много натерпелась, и он опасался подвергнуть ее новому испытанию. Возможно, через несколько дней, когда она отойдет от пережитого, то сама расскажет родителям.

– Хорошо. Я отведу вас домой, мисс. И обещайте, что никогда больше не будете гулять одна, как сегодня.

Линнет кивнула в знак согласия. Габриэль довел ее до задней двери дома.

– Вы уверены, что сейчас с вами все в порядке?

– Да, Габриэль. И спасибо тебе. Линнет посмотрела на старого пастуха с такой благодарностью, что у него чуть сердце не разорвалось, когда он смотрел, как она повернулась, распрямила узкие плечики и вошла в дом.

– Я всегда сомневался, что поступил правильно, мисс, не рассказав об этом вашему отцу.

– Правильно, Габриэль. Уверяю тебя, я бы не вынесла их вопросов.

– Неужели вы забыли об этом, мисс? – удивленно спросил Габриэль.

– Должно быть, я сразу постаралась изгнать это из памяти, Габриэль. И только поцелуи лорда Сидмута и ощущение балконных перил, к которым я была прижата, вновь оживили воспоминание.

– Хотел бы я задать трепку этому молодому человеку.

– Ну что ты, он же только поцеловал меня. Странно, но мне кажется, он оказал мне услугу, потому что пробудил неведомые мне чувства.

Габриэль взглянул на нее и заметил слезы, текущие по щекам девушки. Он обнял ее, притянул к себе и сказал:

– О мисс, не переживайте так. Это все было так давно.

– Но я до сих пор считаю, что в происшедшем была доля моей вины. Я не должна была выходить так рано. Должно быть, я когда-то сделала нечто такое, что он расценил как поощрение…

– Нет, мисс, – строго сказал Габриэль, держа ее за плечи и глядя прямо в глаза. – Вы были на ферме своего отца. Чего вам было опасаться? Просто этот Хэллок был… Знаете, я не могу произнести это при вас.

– Но тогда ты говорил, – сказала Линнет, слегка улыбаясь наконец. – Ты обзывал его самыми ужасными словами, Габриэль, – продолжала она, смеясь сквозь слезы. – И ты чуть не убил его. Я и сейчас ясно вижу, как ты стоишь над ним, готовый обрушить свою палку на его шею.

– Жаль, что я этого не сделал, мисс. Я бы так и поступил, если бы знал, какие страдания он вам причинил.

– Да ты мог убить его, – горячо сказала она. – Ты был похож на святого Георгия, поражающего дракона. Ты пришел мне на помощь, как рыцарь из легенды.

– Какой я рыцарь, мисс Линии, – фыркнул Габриэль. – А вот Хэллок был жалким червяком, что правда, то правда.

– Габриэль, я чувствую, что изменилась, – сказала Линнет так тихо, что он едва расслышал.

– Как это, мисс Линии?

– Не знаю. Я как будто открыла для себя реальный мир.

Да, так оно и было. Линнет ощущала твердость камня под ней и то, как врезается ей в бедро его острый край. Она вдыхала свежий воздух и слышала острый запах, исходящий от Габриэля. Она мягко отстранилась от него и всмотрелась в своего «рыцаря». Он сидел перед ней, седой старый йоркширец с огромными руками, которыми он мог и прикончить Томаса Хэл-лока, и успокоить перепуганного ягненка. От него исходил присущий только ему запах овец, собаки, пота и дыма. А из ушей у него торчали пучки седых волос. Она никогда не замечала этого прежде. Он неуклюже погладил ее по плечу.

– Вам не следует сторониться молодых людей из-за того, что произошло. Вы молодая и красивая девушка, мисс Линии. И любящая.

– Разве, Габриэль? О, я знаю, что красива. Но способна ли я любить? – спросила она прерывающимся голосом.

– Я помню, как нежны вы были с ягнятами. И с сестрой Кейт, когда вы обе были маленькими. Вы всегда опекали ее.

Линнет почувствовала, как у нее внутри будто что-то оттаяло. Габриэль вернул ей то, что она утратила несколько лет назад. Ту самую маленькую девочку, Линии. Она действительно была любящим ребенком. Она была полна нежности к сестре, брату, всей семье. И она отказалась от этой девочки, потому что смертельно испугалась. Она испугалась мысли, что тот человек знал что-то тайное о ней. Знал, что она была нежна и полна любви ко всему окружающему. Знал, что она уязвима. И он хотел эту маленькую девочку, хотя она не понимала, для чего. Но он хотел ее, и Линнет, ужаснувшись, постаралась спрятать ее, чтобы никто больше не захотел ее так.

25

Линнет оставалась с Габриэлем, пока он перегонял овец на нижнее пастбище. Бенджамин, как всегда, помогал Габриэлю, а потом подбежал к Линнет, помахи-, вая хвостом.

– Старый пес рад видеть вас снова, мисс.

Линнет опустилась на камни и, смеясь, обняла собаку, которая принялась лизать ей лицо.

– Может, зайдете ко мне выпить чаю, мисс?

– Как-нибудь в другой раз, Габриэль. Мне лучше вернуться домой к обеду вовремя, а то Джейни забеспокоится. Еще раз благодарю тебя, мой добрый друг.

Габриэль грубовато похлопал ее по плечу. Он смотрел ей вслед, пока она спускалась по дороге к дому. Затем он сказал Бенджамину:

– Интересно, хорошо ли мы поступили, что спасли тех двоих, приятель? Только время покажет, правда?

После обеда Линнет прошла в библиотеку, намереваясь немного поработать над отцовской книгой. Когда она стала листать рукопись и просматривать гравюры и рисунки, включенные в нее отцом, то впервые смогла оценить их как сторонний наблюдатель и осознать, что научные исследования были для нее способом спрятаться от жизни. Ирония заключалась в том, что она, панически боявшаяся мужского прикосновения, ничуть не смущалась, исследуя обряды обеспечения плодовитости! Она как будто решила, что, анализируя один из аспектов чувственной жизни, она тем самым избежит ее в реальной действительности. Сейчас впервые в жизни она покраснела при виде изображений женщин-эксгибиционисток. И в то же время она поняла, что, рассматривая их, она сможет стать сильнее. Они шокировали, но от них исходила сила. А ей необходимо было верить, что дать волю чувственности не так уж и опасно для женщины.

Линнет поработала над рукописью еще немного. Внезапно она почувствовала страшную усталость, с трудом поднялась наверх, легла в постель и мгновенно уснула.

Она проспала больше двух часов и проснулась, когда было уже около пяти. Она лежала, слушая, как суетится на кухне Джейни, как вдруг до нее донесся топот копыт. «Кто же это может быть в такое время? – подумала она. – Ведь все соседи думают, что мы в Лондоне».

Линнет услышала стук в дверь, голос Джейни и другой, более низкий голос. Она быстро встала, наспех умылась и, кое-как расчесав волосы, закрутила их в узел. Наверное, семья послала кого-то за ней, решила она, спускаясь вниз. Джейни уже вернулась на кухню. Линнет заглянула в гостиную и чуть не кинулась наверх, увидев лорда Клитероу, который сидел у камина и смотрел на Мотта, вышагивающего вокруг кресла и сверлящего гостя громадными желтыми глазами.

Линнет улыбнулась. Лорд Клитероу сидел в кресле Мотта. Он еще пожалеет об этом, когда встанет и увидит на брюках кошачью шерсть. Ей недолго пришлось веселиться, потому что лорд Клитероу, должно быть, услышал, как она открыла дверь. Он обернулся и быстро встал. Мотт, который только и ждал этого, мгновенно прыгнул на кресло и свернулся клубком на теплой подушке.

– Здравствуйте, мисс Ричмонд.

– Здравствуйте, лорд Клитероу. Вы путешествуете в наших краях?

Хотя вопрос показался ей глуповатым, она не могла представить другой причины, по которой он мог находиться здесь.

– Садитесь, пожалуйста. О, только не сюда, – воскликнула она, увидев, что он собирается сесть на Мотта. – Боюсь, это кресло придется уступить коту.

Джеймс подошел к дивану и, как только Линнет села напротив, опустился на него.

– Честно говоря, мисс Ричмонд, я приехал сюда повидаться с вами.

– Со мной? – Линнет боялась узнать о причине визита. Лорд Сидмут и лорд Клитероу были так дружны. Может, Сидмут прислал его, чтобы передать ей что-то?

– Да, у меня было несколько причин приехать сюда. Первая – извиниться за лорда Сидмута.

– Разве ему не следовало сделать это самому? – спросила резко она.

– Он бы сделал это при других обстоятельствах.

– Справедливости ради должна сказать, что вина лорда Сидмута заключалась лишь в том, что он неверно оценил мое отношение к нему, – добавила Линнет тихо.

– Я рад слышать это, – заметил Джеймс. Он все еще сомневался в том, что Гарри сказал ему всю правду, хотя чувствовал, что может быть и несправедлив к другу.

– Но как вы узнали, где найти меня?

– Когда я приехал с визитом, ваши родные рассказали мне, что вы уехали домой, – объяснил Джеймс.

– И об этом знает весь Лондон? – спросила Линнет с печальной улыбкой.

– Что касается этой недели, то они объясняют всем, что вы сильно устали и доктор рекомендовал вам полный покой. Поэтому сейчас в свете считают, что вы все еще в Лондоне.

– Понимаю. А как насчет следующей недели? Когда я не появлюсь в свете?

– Я надеюсь… точнее, ваши родители надеются, что вы вернетесь. И ваш отец просил меня напомнить вам, что до Майского праздника осталось чуть больше двух недель. Хотя я, честно говоря, не понимаю, при чем тут Майский праздник, – с улыбкой добавил Джеймс. – Он, кажется, говорил что-то о чучеле коня и Пэдстоу.

Лицо Линнет озарилось такой ясной улыбкой, какие Джеймсу редко приходилось видеть у нее.

– Только папа знает, как можно вернуть меня!

Джеймс нервно кашлянул.

– Теперь, когда я передал вам эти сообщения, я хочу сказать о личной причине, приведшей меня сюда.

Линнет вопросительно посмотрела на него.

– Я попросил у вашего отца разрешения ухаживать за вами, и он дал его. Вот почему они позволили мне поехать в Ричмонд Хаус.

Линнет ничего не ответила, и Джеймс поспешно добавил, чтобы прервать паузу:

– Мисс Ричмонд, пока я еще не делаю вам предложения.

– Рада слышать это, потому что мне не хотелось бы отказывать вам, – мягко сказала она.

– Как бы то ни было, я хотел сообщить, что постараюсь сделать все, чтобы мы лучше узнали друг друга. И тогда, если я сделаю предложение, у меня будет шанс не получить отказа. Я хотел бы вам заявить, что начинаю то, что называется ухаживанием, – закончил шутливо Джеймс.

– По правде говоря, лорд Клитероу, я никогда не думала о замужестве.

– Я уже слышал об этом. Но, может быть, со временем вы подумаете о возможности брака.

– Лорд Клитероу, сейчас я скажу нечто, что может показаться нескромным, более того, эгоистичным, но я должна это сказать. Я красива, и эта красота привлекает ко мне мужчин. Лорд Сидмут – один из них. Но эта красота не имеет никакого отношения ко мне как к личности. Возможно, вы полюбили только мое лицо. Может быть, вы хотите иметь красивую жену? Вы не знаете настоящую Линнет Ричмонд, как же вы можете хотеть стать ее мужем?

– Действительно, я вас не знаю. Именно поэтому я не попросил вас выйти за меня замуж. Сейчас мне хотелось бы узнать, какая вы на самом деле, и чтобы вы узнали меня. Я говорю прямо, мисс Ричмонд, я не умею облекать свои мысли в такую изящную форму, как Гарри.

– Это – очко в вашу пользу, лорд Клитероу, – с улыбкой произнесла Линнет.

– Я никогда не ощущал, что не нравлюсь вам, что вам неприятно мое внимание.

– Конечно, нет. Вы мне действительно нравитесь. Просто я никогда не думала о вас в романтическом плане. Но я никогда не позволяла себе думать таким образом ни об одном мужчине, – продолжала Линнет, говоря как бы сама с собой.

– Может, мне удастся убедить вас подумать обо мне так?

– Я ничего не могу обещать вам, лорд Клитероу. Я не хочу причинить вам боль…

– Вам не нужно ничего обещать мне. Я надеюсь, что вы будете относиться ко мне как к другу и со временем, может быть, как к поклоннику.

Линнет всмотрелась в лицо Джеймса. Оно было абсолютно открытым и незащищенным. Его глаза не горели желанием, как глаза лорда Сидмута. Желание Сид-мута настолько ослепило его, что он не заметил отсутствия желания у нее. А глаза Джеймса были ясными, они вглядывались в нее, желая узнать, что она чувствует, чего она хочет. У нее не было ощущения, что ее прижали к стене, чтобы удовлетворить чье-то желание. Правда, она чувствовала страх, но совсем другого рода. Джеймс (а именно так она начала называть его про себя) приглашал ее в мир своих чувств, предлагая убрать тот барьер, который она воздвигла несколько лет назад, приглашал ее в мир реальности, где радость была так же возможна, как боль и разочарование.

Конечно, она могла не соглашаться. Но она поняла, что не хочет. Она хотела лучше узнать Джеймса и чтобы он лучше узнал ее. Она подозревала, что если это произойдет, она поймет сама себя.

Она опустила глаза.

– Я хотела бы, чтобы вы были моим другом, милорд.

– А потом, возможно, и поклонником? – спросил Джеймс, затаив дыхание.

– Возможно.

Джеймс не мог произнести ни слова, но, слава Богу, в этот момент вошла Джейни с чайной посудой. Он не ожидал, что добьется успеха. Он ничего особенного не представлял собой, если не считать титула и состояния. И все-таки мисс Ричмонд согласилась дать ему шанс.

По напряженной тишине Джейни поняла, что произошло нечто важное, и начала болтать, чтобы разрядить обстановку. Наконец Линнет и Джеймс смогли начать ничего не значащую беседу, и Джейни удалилась на кухню, не опасаясь, что с ее уходом воцарится мертвая тишина.

– Я остановлюсь в гостинице на ночь, – сказал Джеймс, намазывая джем на горячую лепешку. – Но я готов сопровождать вас в Лондон в любое время.

– Мне лучше бы отправиться прямо завтра, – ответила Линнет. – В свете могут поверить в недельное недомогание, но если я задержусь здесь дольше, моей семье придется придумывать другое объяснение моего отсутствия.

– Ваш отец посылает вам деньги на случай, если они понадобятся. Наверное, мы сможем нанять экипаж в Хосе?

– Да.

– Но вам будет необходимо взять с собой горничную. Я буду ехать верхом рядом с каретой, но все равно могут начаться сплетни.

– Я могу попросить Люси сопровождать меня. Она наша служанка. Она наверняка будет в восторге от возможности съездить в Лондон.

После паузы Линнет неуверенно спросила:

– Вы не хотите остаться поужинать, лорд Клитероу?

– Думаю, мне не следует оставаться, мисс Ричмонд, хотя я был бы счастлив разделить ваше общество. Я хочу заказать все для путешествия сегодня вечером, если получится.

Им удалось закончить чаепитие, ни разу больше не испытав чувства неловкости. Джеймс рассказывал ей о событиях последних дней в Лондоне, а Линнет принялась обсуждать самый удобный маршрут поездки. Вскоре Джеймс ушел, пообещав, что вернется рано утром.